"Заплетём Киоска в сеть?"

POV Инна. Тёмка вел меня по ярко освещённой набережной, крепко держа за руку. Мы лавировали между праздношатающимися отдыхающими, словно два шустрых катерка среди огромных лайнеров. Мы торопились. Торопились остаться вдвоём! И когда Тёмка привёл меня в свой домик, запер дверь и включил свет в маленькой прихожей, я уже успела сбросить с себя майку. И уже с блядским взглядом направлялась к нему, изнемогая от бешеного желания ощутить своей кожей его упругое тело. Мне было пофиг, что он обо мне подумает и что там у нас будет дальше. Я хотела его до сумасшествия! Уже давно! С того самого момента, как увидела его на соседнем балконе и услышала его эротичное: «Киска, иди ко мне.» В сторону летит его майка, торопливо размыкается кольцо кружева лифчика вокруг моей груди, прижимаюсь к нему. Стон удовольствия… Одновременный. Кайф! Такие сильные руки. Так нагло лапают меня, везде! Как я это обожаю! Чтоб вот так, бессовестно и напористо, с жадными поцелуями, с засосами, прикусывая мою кожу и тут же зализывая эти следы… Потом, конечно, я люблю понежнее, но первый раз с парнем — для меня он должен быть вот таким. Схожу с ума! От этих умелых ласк, задевающих мои эрогенные зоны, от этого крышесносного парфюма, смешанного с запахом страсти, от этой многообещающей твёрдости Тёмкиного члена, и от его пошленького хриплого шёпота: — Бля, Инка! Щас отъебу тебя, как шлюшку! Чтоб задыхалась от оргазмов, чтоб сгорела нахрен дотла от похоти! За все мои страдания щас дыркой своей сладенькой расплатишься! Я просто согласно киваю, улыбаюсь и страстно постанываю. Его пальцы в моей «пещерке»… Скользкой, податливой и очень чувствительной. Падаем на огромную кровать, и я бесстыдно распахиваю свои бёдра, позволяя Тёмке проникнуть глубже. Но мне и этого мало уже через пару минут. — Тём, ну заходи… Весь… — умоляю я. Его головка щекочет мой клитор. Травит меня, издевается! — Садюга, — выдыхаю я ему в губы и просто мечусь в изнеможении по кровати. Похоть действительно выжигает дотла всю меня изнутри. Но в то же время такая сладость от предвкушения, как мне сейчас будет хорошо. Он тоже больше не может сдерживаться. Садится на колени между моих ног, приподнимает меня за бёдра и просто натягивается меня на себя. Резко, глубоко, до упора. Томно вскрикиваю, от этого долгожданного вторжения, от этого невъебенного чувства заполненности. Даже чуть-чуть некомфортно от такого размера. Но это классно! Значит, через минуту будет офигеть, как приятно. Кладу ладошку на Тёмкин живот, чуть отталкивая его. Он всё понимает, ждёт, когда привыкну к размерчику. Улыбается. Через мгновение я перемещаю ладонь на его бедро, потом на попку, притягивая его к себе. Он снова пошленько закусывает губку: — Погнали, красотка! О, эти ахуительные толчки, набирающие обороты! Эта фантастическая стимуляция всех моих чувствительных мест внутри! А его стоны — просто песня! Я что-то редко слышу, что парень так эмоционален, они как-то чаще просто рычат, хрипят и шепчут пошлости. Но тут всё просто смешалось: и стоны, и рычания, и «Инка-пиздец-у-тя-там-заебато-ща-закончим-вылижу-тя-всю-как-вазочку-с-морженым!» Я дальше плохо помню. Что делала, что болтала, как стонала. Знаю, что было приятно, везде, в каждой точке моего тела, и снаружи, и внутри. Что ощущение безумного кайфа нарастало, отключая мое сознание. И эта нарастающая волна просто заставляла меня подняться и словно парить в небесах, а потом захлестнула меня, накрыв с головой, заставив внутри всё приятно запульсировать… Я убита! Фантастическим оргазмом и этой приятной негой в пылающем теле. Постепенно приходя в себя, чувствую, как бешено колотится моё сердечко, как тело моё сводят последние сладкие судороги, как сильная рука прижимает меня к пылающему телу. — Тём, — шепчу я искусанными губами. — Мм? — удовлетворённо мычит он. — Ты… ты… — мозг отказывается работать и подбирать подходящие и небанальные эпитеты к только что показанным Пиндюрой возможностям. Он ухмыляется, прижимает меня крепче к себе и рычит мне на ушко: — Ну да, люблю, как бог; ебу, как дьявол! — Ты просто на части меня разобрал, чертёнок, — промурлыкала я, поворачиваясь к нему лицом. — Тебе приятно было? — Мне, походу, никогда раньше так приятно не было за два года, — выдохнула я. — Да-а? — иронично вскинул он бровь. — А учителя-лётчики? — Пиндюра, ты идеален, — прижалась я к нему, закидывая ножку. — Только вот эта чёртова ревность твоя беспочвенная всё перечёркивает. — Я больше не от ревности бесился. А от собственного бессилия, что не могу понравившуюся девочку в свои сети словить. Самооценка знаешь, как упала? — перевернул он меня на спину и переплёл наши пальцы. — Но нашли же способ к нам подкатить: на эпиляцию вон пришли, — хохотнула я. Тут на крыльце дома послышались шаги и голоса. А потом Светкино хихиканье: «Ну Вла-а-адь!» — О, у этих тоже, походу любоффь, — облизнулась я. — Затыкай уши, сейчас будет ощущение, что мы в порно-студии. — Ты тоже стонешь не хуже порно-актрисы, — ухмыльнулся Тёмка, — я чуть не кончил раньше времени от твоих возгласов. — Ты сдерживался?! Блин, дурачок! Меня уже с первой минуты унесло, — рассмеялась я. — Останешься со мной до утра? — Тёмка прошёлся невесомыми поцелуями по моей шейке и преданно заглянул мне в глазки. — А ты думаешь, от таких любовников просто так отлипают? — потёрлась я носиком о его курносик. — Настолько понравился? — закусил он губку, а я просто потекла от этой его фишки. — Тём, ты когда уезжаешь? — игриво спросила я, перевернув его на спину и нависнув над ним, чуть касаясь его своими сосочками. — Ну, пока в планах — через неделю, а что? — он снова был возбуждён. И как-то так эротично двигался подо мной, пытаясь вновь насадить меня на свой стальной кол. Я помогла ему, взяв его пылающее орудие в руку и направив туда, куда он и хотел, в мою такую же пылающую пещерку. — А можно я тебя в сексуальное рабство возьму? — я начала медленно насаживаться на него, с первых минут содрогаясь от приятных ощущений и блаженно прикрывая глазки. — На неделю? Только на работу буду иногда уходить. — Это я тебя в него заберу, — похотливо улыбался он, тиская мои груди и ласково щекоча подушечками пальцев мои горошины сосочков. — И никакой работы. Завтра приклеишь табличку: «Я в сексуальном рабстве. У Пиндюры.» Все поймут. Он берёт меня за бедро и ловко сажает на себя в позу наездницы. Потягивает меня на себя, лаская при этом пальчиком мой клитор. Я уже офигеваю от этого кайфа, на глазах просто слёзы появляются от осознания того, как же хорошо с ним, с Тёмкой! Кусаю губы, наклоняюсь к нему и, уже всхлипывая, шепчу: — Тё-ё-ём, я умру щас… — Бог ты мой, какая ты сладенькая-то, а? — он посасывает мои сосочки, поднимается вместе со мной и сажает меня на подоконник. Закидываю ему ноги на плечи и чувствую, как он проникает всё глубже, а мне становится всё приятнее. И снова эти нереально волшебные сладострастные волны оргазма, это помутнение рассудка и бешеное сердцебиение, это ощущение мускулистого тела снаружи и пульсирующий твёрдости внутри. Мой наркотик. Мой никотин. Мой алкоголь. Моя любовь…