INSTAX

— Как глупо. Только не говори, что серьёзно надеешься на что-то? — Твой отец уже принял меня. — Он ошибся. Он даже не посоветовался со мной. — Если тебе это важно, он не посоветовался и со мной тоже. Я не мечтала о том, чтобы ходить в няньках у Нейтана Прескотта. Нейтан наконец посмотрел на меня, только во взгляде его было столько ненависти и злости, что мне тут же захотелось провалиться под землю. И откуда столько ненависти ко мне? Не понимаю. Мы едва были знакомы. Я знала его, как главного члена клуба «Циклон», он меня — как главного члена клуба «Странные девушки, помешанные на селфи». И всё. Мы даже ни разу не разговаривали. Слухи — вот наше знание друг о друге. — Ты слишком высокого о себе мнения для новоиспечённой няньки, — высказался Нейтан. — Как по мне, ты просто предвзято ко мне относишься, — пожала плечами я. — Уверена, ты считаешь меня девушкой из низшего общества, с которой ты бы ни за что не пересёкся в реальной жизни. — Отец знает, что ты учишься в Академии Блэквелл? — Я сказала ему, что у меня стальные нервы, и он принял меня, — сказала правду я. — Чёрт, — застонал Нейтан. Я неуверенно переминалась с ноги на ногу. В комнате было душно, стоял странный запах. Я пыталась осмотреться, но мой взгляд всё время падал на Нейтана. — У тебя есть комната в общежитии, и ты живёшь совсем недалеко от Академии? Очень мило, — сказала я. — Лишняя комната не помешает, — сухо отозвался он. Я вздохнула. — Послушай, Нейтан, я правда не понимаю, что происходит. У меня такое впечатление, что все вокруг сошли с ума. Если только я сама не схожу с ума… Всё, чего я хочу, — это заработать пару баксов. Пару тысяч, вообще-то, но… Не суть. Нейтан хмыкнул, и мне почему-то показалось, что наши ледяные стены немного растаяли. Я смогла рассмотреть фотографии на стене, дорогие декоративные предметы, разбросанные то там, то здесь, но всё это казалось мне не настоящим, не искренним. Почему? Не знаю. Комната должна быть душой человека, а эта комната совсем не подходила Нейтану. Но тут мой взгляд упал на уголок журнала с грудастыми девушками под шкафом, и я подумала, что всё-таки, возможно, я ошиблась. — Мне жаль, что на работу не приняли какую-нибудь горячую девушку из журнала, — усмехнулась я, продолжая смотреть на журнал. Нейтан, сконфузившись, резко вскочил с кровати, подлетел к шкафу и запихнул журнал обратно, просверлив меня глазами. — А приняли меня, — закончила я. — И нам как-то придётся с этим мириться, потому что мне нужны деньги. А тебе нужна нянька. — Мне. Не. Нужна. Нянька. — Нейтан подскочил ко мне, рыча прямо в лицо. — И если ты ещё раз скажешь это слово, я тебя убью. Я сглотнула. — Ладно. Прости. Он медленно отошёл, и я смогла спокойно выдохнуть. Странно, но… Он и правда меня напугал. Его глаза горели красным огнём, и я никак не могла избавиться от осознания того, что у него психические проблемы. Какая часть населения этого города знает об этом? Вот чёрт. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Так не пойдёт. — Давай так, — сказала я, и Нейтан, подняв бровь, уставился на меня, — когда я работаю, мы оба забываем, что знаем друг друга. Я тебя впервые вижу. Как тебя зовут? Нейтан закатил глаза. — Ну же! — уже умоляла я. — Нейтан Прескотт, — недовольно отозвался тот. — А меня Максин Колфилд, но не смей меня так называть. Только Макс. И никогда Максин. Или же мисс Колфилд… — Ни за что, — хмыкнул Нейтан. — Тогда Макс, — улыбнулась я. Так держать, Макс! У тебя начинает получаться. Осталось только узнать, что у него за проблемы. — Итак, какие таблетки Вы пьёте? — поинтересовалась я. — Они в ванной, в шкафу, — махнул рукой Нейтан, усаживаясь обратно на кровать. — Сфоткай, чтобы запомнить. Будешь ходить мне за рецептом. — Отлично, — без особого энтузиазма сказала я. — И где здесь ванная?

***

Ванная комната была… Впечатляющей. Очень впечатляющей. Впрочем, я не была удивлена после всех этих дорогущих декораций. Но ванна была поистине чудесной. Мало того, что она была практически с мою комнату в общежитии, так здесь ещё была херова туча разных картин, растений и даже скульптур. А ванну поддерживали… Колонны. Колонны, мать вашу! С трудом отыскав нужный шкафчик, я обнаружила таблетки. Много таблеток. И мне, честно говоря, стало не по себе. Даже страшно. Мне начинало казаться, что всё, что я слышала о Нейтане Прескотте — ложь. Существует ещё один Нейтан, другой, совершенно иной человек, о котором знают лишь единицы. Интересно, его дружки из «Циклона» являются этими единицами? Тряхнув головой, я попыталась сосредоточиться на таблетках, а затем вытащила свою камеру и сфотографировала их. — Шон всё-таки нашёл девушку на эту работу? Я, вздрогнув, еле удержала в руках камеру. Снимок с таблетками вылетел и упал на пол. Женщина, стоящая в дверях, подняла его. — Ищешь хорошие ракурсы даже в этом? — взглянула она на меня поверх фотографии. — Привычка, — ответила я. Женщина, обнажив белоснежные зубы, протянула мне фотографию. Я забрала её, на мгновение соприкоснувшись с её ледяными пальцами. Вообще-то, она была похожа на Снежную Королеву, только с тёмными волосами и ярко-красными губами. Она была красива, стройна и изящна, с идеально ровной осанкой, но слишком длинной шеей и большим носом. Тем не менее, от неё веяло холодом, но, в отличие от Шона Прескотта, нельзя было сказать, что она не вызывала доверия. — Миссис Прескотт, — представилась женщина. — Максин Колфилд, — вторила я. — Я решила лично передать тебе расписание, — сказала миссис Прескотт, показав мне бумаги у неё в руке. — Хотела поговорить. Я молчала, ожидая продолжения. Её голубые глаза внимательно изучали меня. — Не хочу показаться грубой, но вся эта затея мне не по душе. Нейтану становится хуже, но он не хочет разговаривать с родителями. Шон уверен, что какая-нибудь посторонняя девушка сможет добиться результата, а собственная мать — нет. В отличие от него, я пыталась разговорить Нейтана, и у меня почти получилось. Он был готов открыться мне! — немного истерично воскликнула женщина, и я вздрогнула. Она тут же понизила тон. — Но потом Шон решил найти ему «девушку». «Друга». И он снова закрылся. — Она вздохнула. — Я не верю в это. Не верю, что у тебя получится. Но раз так хочет Шон, пускай. Посмотрим, как он… Облажается. И она, продолжая улыбаться, протянула мне бумаги. — Удачи.

***

— Ты ещё не ушла? — удивлённо сказал Нейтан, увидев меня в дверях. Его удивление тут же перешло в презрение. — Я уже надеялся. Что ты делала так долго? Подбирала ракурс? Я вздохнула и, пребывая после разговора с миссис Прескотт в некотором шоке, села на тёмно-оранжевое кресло в углу, тем самым вызвав возмущение у Нейтана. Игнорируя его, я взглянула на бумаги. Их было больше, чем мне казалось — Что это у тебя? — Нейтан вскочил с кровати, подходя ко мне. — Расписание. Список. Информация. И… — Я перевернула последний листок. — Твой… Диагноз. Нейтан, вздрогнув, резко вырвал у меня из рук все бумаги. — Эй! — вскочила я. Нейтан просматривал каждый листок с хмурым видом, а затем, взглянув на меня, отдал лишь половину из них. — Остальное тебе не нужно, — заявил он, комкая листы. — Постой! — в ужасе воскликнула я. — Но твои родители прибьют меня! Нейтан лишь ухмыльнулся и засунул комок себе в карман. — Но это нужно было мне для работы! — продолжала кричать я. — Этого тебе достаточно. А теперь проваливай. Отец сказал, ты начнёшь с завтрашнего дня. — Но он мне ничего не говорил! Может, я и слишком много кричала. Но я была в полнейшем шоке. Мало того, что никто мне толком ничего не объяснил, так ещё и половину информации, возможно, понадобившуюся мне в будущем, просто, блин, скомкали! Я знала, что Нейтан Прескотт придурок. По крайней мере, так о нём отзывались те, кто не состоял в клубе «Циклон». Я знала, что Шон Прескотт самый влиятельный человек в городе. И я могла догадаться, что от этой семейки не жди ничего хорошего. Но это была ловушка. Глупый розыгрыш. Самая худшая ошибка в моей жизни. Что я собиралась делать? В тот момент я понятия не имела. Просто продолжала смотреть на Нейтана, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше ненависти, которой, по сути, быть не должно было, учитывая, что мы впервые в жизни завязали разговор. Но вскоре, досчитав в уме до десяти, я успокоилась. Мои мысли пришли в порядок, и я подумала: «Нужно просто отказаться». Но, когда я позже сказала об этом Шону Прескотту, он заставил меня усомниться… — Я буду платить по пятьсот долларов за день, — сказал он. — Пятьсот долларов?! — не веря, воскликнула я. — Именно так. Я не стала спрашивать, почему он это делал, почему взял именно меня и был готов платить вдвое больше, чем было написано в анкете. Я думала лишь о том, что за тысячу долларов потерпеть какого-то говнюка — просто пустяк, поэтому сказала: — По рукам.