***
Казалось, кроме меня и мистера Прескотта в доме никого не было. Он вёл себя странно и уклончиво отвечал на вопросы, говорил сбивчиво, словно торопился куда-то. Почти сразу в меня закралось плохое предчувствие. Оно усилилось, когда Шон провёл меня в его кабинет и закрыл дверь на замок. — Серьёзный разговор, — пояснил он, обнажив свои белоснежные зубы. Я кивнула. Он сел в кресло и указал мне на кресло напротив, и я послушно села. Затем он достал два стакана и хрустальный сосуд с бурбоном, и я поняла, что всё идёт совсем не так, как надо. — Мистер Прескотт, что всё это значит? — взволнованно спросила я. Шон, в очередной раз улыбнувшись мне, налил бурбон в стаканы и протянул мне один из них. — Я не пью, — нахмурилась я. — Серьёзно? — удивился мистер Прескотт. — Но тебе же есть восемнадцать? — Да, — недоверчиво ответила я, — но это не значит, что я должна пить. — Услышал бы это Нейтан, — рассмеялся Шон, а затем серьёзно взглянул на меня. — Пей. — Я не буду это пить! — возмущённо воскликнула я. — Сто долларов, — ухмыльнулся мистер Прескотт. Мне казалось, я вот-вот задохнусь от возмущения. Я глубоко вдохнула. — До свидания, мистер Прескотт. Я встала с кресла, но мистер Прескотт резко схватил меня за руку, и я вздрогнула. В его глазах были огоньки, до чёртиков напугавшие меня. — Пей. Я заплачу сколько захочешь, — гнул своё он. Я попыталась выдернуть свою руку, но Шон лишь крепче сжал её. — Отпустите меня, — прошипела я. — Я думал, тебе нужны были деньги, — процедил сквозь зубы мужчина. — Но раз так… Он резко двинулся на меня, стряхнул с рабочего стола всё, что там было, и кинул меня туда. Я закричала, но он закрыл мне рот. — Ты сама решила по-плохому, девочка, — шептал Шон, одной рукой расстёгивая ремень. — Ты мне с первого дня понравилась. Ты не такая, как все. Я принял тебя. Ты должна была догадаться, чего я хочу. Я укусила его за руку, и он вскрикнул. — Кто-нибудь! — заорала я. — Помогите, пожал… Шон со всей силы дал мне пощёчину. Я зарыдала, щека безумно горела. Слёзы потекли сами собой. Шон смеялся, смотря на меня. — Да никто бы не принял тебя на нормальную работу с такими условиями, — говорил он, продолжая разбираться с ремнём. — Я знал, что ты учишься в Аркадии Бэй, и подобрал для тебя расписание. Я платил тебе пятьсот кусков в день, неблагодарная сука. Могла бы и согласиться по-хорошему… Он снял штаны и стянул трусы, и я зарыдала ещё сильнее. Я пыталась отбиваться, когда мужчина стягивал с меня кофту, но он снова дал мне пощёчину. Я чувствовала панику, страх, но потом буря внутри меня стихла, и наступила безысходность. Шон Прескотт разорвал мою кофту и выкинул её в сторону, резко стянул джинсы. Я зажмурилась, боясь думать о том, что меня ждёт, боясь видеть это сумасшедшее переполненное неправильным желанием лицо. Но стук в дверь вернул меня к реальности. Стук был спокойным, обычным, и я подумала, что Шон просто проигнорирует его. Я хотела закричать, но он закрыл мне рот рукой, с тревогой смотря на дверь. Тогда стук усилился, стал почти безумным, агрессивным и не стихал. Дверь, казалось, вот-вот сломается, когда стук стих. Я подумала: «О, нет… Это был мой последний шанс», но затем дверь резко отлетела. Я не видела, кто стоял на пороге. Он двинулся к Шону с безумной скоростью, повалил его на землю и начал бешено колотить, так бешено, что мне даже не пришлось угадывать, кто это мог быть. — Нейтан, постой, прекрати, — шептала я, захлёбываясь в слезах. Шон лежал на полу, под сыном, под его сильными ударами. Кровь залила пол, и я оттащила Нейтана за плечи. Не знаю, откуда у меня было столько сил, но я смогла это сделать, я смогла повернуть его к себе и посмотреть в его глаза. — Он ублюдок, мудак, я его ненавижу, ненавижу, — разъярённо бормотал Нейтан, и я, зарыдав, обняла его. Мне было плевать, что на мне было лишь нижнее бельё. Мне было плевать, что Шон Прескотт захлёбывался в собственной крови на полу. Я прижимала Нейтана ближе, чувствуя его бешено колотящееся сердце, стук которого сплетался со стуком моего собственного сердца. А затем он снял свою верхнюю кофту, накинул на меня и вывел из кабинета.***
— Нейтан, выпей таблетки… Выпей таблетки… — Молчи. У тебя шок. — Твою мать, выпей таблетки… Это полный пиздец… Я вся дрожу… Нейтан, мне так страшно… — Нет у меня с собой таблеток, Макс! — Нейтан вздохнул. — Я чувствую, как ты дрожишь. Успокойся. Я сжала его руку, боясь отпустить. Он укрыл меня одеялом и принёс в общежитие, в мою комнату… Не знаю, как ему удалось пройти незамеченным и удалось ли вообще, но я была рада, что он был рядом. Потому что мне было очень страшно. Я продолжала дрожать, как кленовый лист на ветру. В глазах рябило, но я видела его глаза, голубые, печальные, и я хотела поцеловать его, но не могла пошевелиться. — Прости, Нейтан… — прошептала я, — но твой отец полный мудак… Нейтан рассмеялся. Впервые я слышала его настоящий смех, и я хотела слушать его вечно. Найдя в себе силы, я приподнялась на локтях и поцеловала его. Он тут же перестал смеяться, одной рукой осторожно прикоснулся к моей щеке, а другой зарылся в волосы. Я отстранилась, чтобы посмотреть в его глаза. — У тебя шок, — усмехнулся Нейтан. — Вполне возможно, — вздохнула я, смотря в его глаза. — Но я сделала это не поэтому. Нейтан опустил глаза на мои губы. — А почему же? — прошептал он. Вместо ответа я снова поцеловала его, на этот раз более настойчиво. Он немного двинулся вперёд, отвечая на поцелуй, и мне показалось, что внутри меня снова начинается буря. — Прости, — выдохнула я, отстранившись. — Я не могу. Слишком много всего… Я боюсь, что не выдержу столько эмоций за один день. Нейтан улыбнулся, проведя ладонью по моей щеке. — Всё будет хорошо. Тогда я и правда поверила ему, ведь он был так убедителен. Но на следующий день у Нейтана случился нервный срыв…