Безумная любовь

Когда твои мысли занимает определенный человек, ты не можешь есть, пить и спать, хотя, возможно, это оттого, что твой организм пережил отравление и большую промывку желудка. Куда тут спать, если мысли заняты отравителем. "Шаст." "Шастун" "Антон, да ответь ты, блять" "Где тебя носит? Уже восемь утра" — искренне негодовал Попов, отправляя, наверное, двадцатую смс за последние несколько минут. "Оттого что ты настрочил мне хренову тучу сообщений, ничего не изменится" - кажется, его милость Шастун все-таки соизволила ответить. "Шаст. Антон. Где ты?" "Игнорировать меня целый день - это, конечно, так по-взрослому." "Да ты что, в конкурсе участвует "заеби мозг Антону Шастуну". Золотой призер, блять. Достал." "Антон, я звонил и писал, ты вообще в порядке?" "Тебя рядом нет, и всё охренительно" "Шаст, давай поговорим" "Ого, Сеня, да тебе вместе с желудком и мозг промыли, ты, оказывается, умеешь разговаривать." "Шаст, не зли меня, слышишь? Я первый раз хочу по-человечески сделать" "Значит, все же не по-скотски, а по-человечески?" "Так мы встретимся?" — Арсений всеми силами держался, игнорируя колкости в свою сторону, хватит того, что желудок выворачивает и скручивает тугим узлом. "В нашем кафе, через два часа" - пришло через несколько минут, и Арсений кинулся собираться. Их кафе значилась небольшая кофейня у метро Пушкинская, где делали потрясающие булочки, десерты и варили отменный кофе двадцать четыре часа в сутки. И, несмотря на то, что на часах было десять вечера, народу здесь было прилично. Антон сидел на улице в дальнем углу разросшейся беседки, курил и пил кофе. Они не виделись каких-то несколько дней, а кажется, что прошли года. — Привет, — Арсений, улыбаясь, садится напротив, и Антон окидывает его взглядом. — Странно, что ты согласился встретиться здесь, не боишься? — Нет, а ты? — Арсений ухмыльнулся и огляделся по сторонам. — Может, что-нибудь закажешь? — Антон кивает на свою тарелку с чизкейком, и Арсений морщится. — Я при тебе еще долго есть не захочу. — Можешь кофейку выпить, в этом кафе он особенно вкусный, — Антон, затягиваясь дымом, с шумом выдыхает его через нос, наблюдая за изменениями в лице импровизатора. — Сука, так это был кофе, — Арсений закусывает губу, наблюдая за тем, как в глазах Антона мелькает опасный огонек. — Значит так, давай договоримся: ты не трогаешь меня - я не трогаю тебя. Иначе поедешь вперед ногами в одно тихое место. Договорились? — Антон поднимает глаза, и Арсений вдруг понимает, что это не пустые обещания. Шастун может исполнить угрозу, не моргнув глазом, поэтому он медленно кивает. — Договорились. — Ну и отлично, — Антон заметно выдыхает, облизывая губы, и даже слегка улыбается, поднимая руку для привлечения внимания официантки. — Девушка, повторите кофе и чай зеленый. Арсений морщится оттого, что желудок вновь скрутило узлом, его даже слегка подташнивает, но человек, сидящий напротив, вернее, его нахальная полуулыбка придает сил и заставляет улыбаться в ответ. — О чем можно говорить два часа? — Сергей вздохнул и постучал пальцами по рулю, а затем перевел взгляд на своего пассажира. Позов сидел, уткнувшись в телефон, в максимально расслабленной позе, как для человека, сидящего уже несколько часов в припаркованной машине под раскидистым деревом. — О чем надо, о том и говорят. Я, кстати, не понимаю, почему ты знаешь про эту встречу, а я нет. — Поз, блин, очнись, мне Арс позвонил, рассказал, попросил подвезти. А я потом тебя набрал. И еще знаешь, как бы после сильнейшего отравления и температуры под сорок на метро трястись удовольствия мало. Да и машины благодаря кое-кому у него пока нет. — Ты знаешь, как бы мерзко это не звучало, но один-один. Изнасилование - Отравление, — Позов усмехнулся и убрал телефон в карман. — Поз, ты охуел, это че, война? — Понимай как хочешь. Только после того, как Шаста на эмоциях прорвало, я как бы понял, что я скотина-то еще та. Насилие - это не отношения и нифига не круто. Я повелся за тобой, как осел за морковкой. — Значит, и мы с тобой по разные стороны баррикад? — Сергей нахмурился. — Ты с Шастом, я с Арсом? — А не наша сторона эту войну развязала, — Позов вздохнул и обернулся. — Я пошел, договорили, видимо, — Матвиенко обернулся, наблюдая за тем, как из кафешки вышел Антон и тоскливо оглянулся вокруг, а затем заметил машину Позова, стоящую неподалеку, и без энтузиазма попинал ее колеса, к нему подошел Дима, и лучшие друзья крепко пожали друг другу руки, и даже слегка обнялись, а после сели в машину и укатили в неизвестном направлении. Еще через пару минут пассажирская дверца открылась, и в салон плюхнулся Арсений, держа пакет с фирменными булочками. — Это тебе, держи, спасибо. — За что? — Матвиенко ухмыльнулся и тут же полез за горячей булочкой. — За все, — Арсений вздохнул. — Хорош вздыхать, может, уже скажешь хоть что-нибудь? О чем говорили? Я тут, между прочим, два часа сижу. — Да что говорить? Пиздец - он и есть пиздец. Говорили о том, что происходит. - Арс, блин, мне что, каждое слово из тебя тянуть? — Нет, собираясь на эту встречу, я долго думал, и там мы говорили долго. Он угрожал, говорил, что траванет меня с концами, если я еще раз к нему полезу. А я смотрю на него и понимаю, что готов умереть. — Вот ты псих, — протягивает лучший друг, уплетая булочку с корицей. — И мне плевать, понимаешь, плевать, он мне так крышу сносит, что я ни о чем другом думать не могу. Со стояком просыпаюсь и сдерживаюсь, чтоб к нему не поехать и не трахнуть его. А когда он губы свои облизывает, Серег, реально, он меня провоцирует. И я, главное, понимаю, какой тварью выгляжу в его глазах, но ничего не могу с собой поделать. — Ты знаешь, мне кажется, тебе стоит притормозить, — армянин откладывает пакет с булочками в сторону и поворачивает ключ в зажигании. — Че смотришь? — Бля, что ты за человек? Я говорю, что не могу, а ты предлагаешь притормозить. Ты вообще слышишь меня? — А ты не видишь, что мышка уже не мышка, она сама теперь охотник за добычей. Шаст изменился, он раньше таким не был. — Ты хочешь сказать, что это я виноват? — Ну не я же его оттрахал в машине и не я зажимаю его во всех углах. И даже не я нажираюсь до потери пульса, узнав, что он не один, а с кем-то. Я охреневаю, Арс, как ты его ревнуешь. — Я его не ревную, — Арсений хмурится и отворачивается к окну. — Что за бред вообще? — Скажи это Кузнецовой и всем тем подругам, телефоны которых ты удалил из его контактов. — Я не ревную его! — шипит Попов и сжимает кулаки. — Тогда ты не возражаешь, если я у Кузнецовой прощения от твоего имени попрошу и мы на их свадьбе гульнем? Салатиков поедим, — ухмыляется Сергей, уворачиваясь от подзатыльника. — Заткнись! — Ну понятно, как ты не ревнуешь. От одного только упоминания о конкурентах, ты готов прибить любого, и даже лучшего друга. — Ты че, психологом заделался? — Нет, ну кое-какие умозаключения сделал. Например, что ты его хочешь не только трахать, а иметь целиком и полностью. — Заткнись, Серег, будь другом. — Короче, Арс, полезешь сейчас - можешь распрощаться со своей двухметровой мечтой. И, к тому же, цветочки на твою могилку мне носить как-то неохота. — Серег, я не смогу. — Сможешь, я тебя на цепь посажу, а лучше кастрирую кобеля херова. Димка прав: один-один. Или ты сейчас удовлетворяешь свои инстинкты и все летит к черту, или ждешь хотя бы месяц. — Месяц, тридцать один день, Матвиенко. — Считать умеешь, ну так что, мне куда ехать к ветеринару или в зоомагазин за цепью? — Домой, — Арсений вздыхает и устало прикрывает глаза. — Хорошо, завтра куплю тебе намордник, — фыркает Сергей, и Арсений смеется, чувствуя, что на душе становится немного легче. Всё приходит в своё время для тех, кто умеет ждать…