Мохито

На некоторое время жизнь на Deep Space Nine снова вошла в привычную колею, по крайней мере, для Джулиана. Они опять ужинали с Гараком хотя бы трижды в неделю и встречались в реплимате почти ежедневно. Конечно, после того как Мелора покинула станцию, на душе Башира было неспокойно, и он даже не мог точно сказать, виновата ли странная влюблённость, оставившая только горьковатый привкус, или же причина в чём-то другом, однако он радовался возможности возобновить штудирование кардассианской литературы и свои полуночные беседы с самим собой. Файл, который, по сути, превратился в личный дневник, всё пополнялся новыми записями, а ясности в том, что такое родственные души по-кардассиански, так и не наступало. Джулиан даже сделал запрос на Баджор — ему нужна была та самая инсталляция, но всё же с уверенностью сказать, что именно он там видит, Джулиан не мог. Казалось, он упускал очень важный нюанс, как будто небольшой кусочек мозаики выпал и теперь невозможно было разобраться, какая же картина на самом деле сложилась. Наверное, именно поэтому Джулиан согласился в первый раз сыграть с Майлзом О’Брайеном в ракетбол — ему требовалось почувствовать уверенность в собственных силах, а на этом поле он проигрывал очень редко. Затея, правда, не увенчалась успехом: очень скоро угрызения совести дали о себе знать. Майлз совершенно не мог выступать против него, и Джулиан почувствовал себя лживым чудовищем. Он пытался поддаваться, но всё равно выигрывал, и это очень странным образом напоминало его несостоятельность в деле расшифровки кардассианских текстов. Конечно, рассказывать Дакс о матче было как будто бы весело, но в глубине души Джулиан чувствовал себя нечестным, поступившимся принципами, и это заставляло его страдать. Однако, возвращаясь в медотсек, он задумался, как, должно быть, чувствует себя Гарак. Ведь ему наверняка приходится много лгать! Как же в нём всё это уживается?.. Какой философской концепцией он пользуется, чтобы оправдать себя перед самим собой, а Джулиан не встречал суда страшнее собственного. Впрочем, поразмыслить над этим ему не позволили. Внезапно точно у всей станции сразу не задался день — в медотсек стали приходить всё новые пострадавшие. Мелкие бытовые травмы и неудачи посыпались как из рога изобилия, и Джулиану пришлось отложить размышления о чём бы то ни было до лучших времён. *** Гарака бы ничуть не тронуло появление нового увеселительного заведения на станции, если бы не одно весомое «но»: это каким-то образом совпало с непомерной занятостью Джулиана. Гарак уже однажды говорил Джулиану: «Я верю в совпадения, они происходят каждый день. Но я не доверяю совпадениям». И сейчас он готов был повторить эти слова. Всё было не случайно. Возможно, что и весь мир оказался настроен против него лично. Гарак старался не позволять себе задумываться, отчего ему стало жизненно необходимо присутствие Джулиана рядом. Слушающего Джулиана, рассуждающего, улыбающегося. Он отрицал, что это каким-то образом связано с притяжением, а тем более отрицал, что это как-то может вязаться с чувством, что юный доктор всецело принадлежит лишь ему. Однако и терпеть, что неведомая сила жаждет отобрать Джулиана у него, не собирался. Пару дней он находил успокоение за бокалом сока рокассы: «У Кварка» стало много спокойнее, столы дабо пустовали к немалому горю хозяина заведения. Но этим вечером там снова было битком. Гарак с неудовольствием пробился к полюбившемуся столику и огляделся, пытаясь понять, чем же Кварк переманил посетителей обратно. Он не ожидал увидеть Джулиана в спортивной форме. Надо сказать, что хоть стиль Федерации Гарак глубоко презирал, эта одежда несомненно подчёркивала прекрасное телосложение доктора. Гарак уже мысленно видел, какой костюм подошёл бы его доктору гораздо больше, когда наконец-то обратил внимание на то, о чём рассуждает Кварк. И тут же нахмурился. Тотализатор? С участием Джулиана? Один взгляд на того давал понять — он явно не в восторге. Гарак и хотел бы его поддержать, чувство было странным, но вполне… уместным, но только не вот так, не подойти среди всей загалдевшей толпы. Между тем Джулиан и О’Брайен, как того и следовало ожидать от Звёздного флота, чересчур мягкого в подобных вопросах, сдались из-за кучки баджорских монахов, а затем поспешно покинули «У Кварка». Возможность поговорить была упущена, и в этом чудилось то же самое нелепое совпадение, которыми станция сейчас переполнилась до крайности. *** Неприятности, казалось, подкрадывались со всех сторон. Джулиан чудовищно уставал — и вовсе не от работы, а от количества недовольных мелочами пострадавших, каждый из которых норовил пересказать ему всю свою историю. Помимо этого Башир явственно чувствовал недовольство О’Брайена — куда большее, чем обычно, а главное — ему совсем не по душе была идея Кварка с матчем. Отчаянно хотелось найти хоть какое-то спокойное местечко, например как магазин Гарака, куда отчего-то в последние дни почти никто не заходил. Джулиан даже готов был сорваться и буквально сбежать туда, только чтобы перекинуться с Гараком парой слов, но, безусловно, это было невозможно. Словно вся станция сговорилась и решила не допустить их встречи. Последней каплей стало появление Кварка. По хитрому выражению лица ференги Джулиан сразу же понял, что тот задумал какую-то пакость. Может быть, если бы настроение оказалось иным, может быть, если бы он был не настолько издёрганным и уставшим, отчего стал слишком подозрительным, он бы даже отпил глоток прежде, чем решил провести анализ содержимого, но… Обстоятельства сложились не в пользу Кварка, а уж как Джулиана разозлило, что ференги хочет сыграть нечестно, будто от него можно было ждать чего-то иного! Чтобы сдержаться и не придушить Кварка на месте, Джулиан поспешно вышел. Когда он вообще успел стать настолько агрессивным?.. Какие медицинские тесты стоит провести, чтобы разобраться в себе наконец? Он не мог думать о матче, не мог размышлять о чём-то ещё, только отчего-то вспомнил про родственные души. Становится ли легче, когда какие-то чувства делятся на двоих? Вот вопрос, который отчаянно хотелось задать Гараку. Правда ждать ответа не приходилось. *** Велико было искушение тоже посмотреть на матч. Гарак почти соблазнился, но в последний момент отказался от этой идеи, причём не совсем по своей воле. Ему пришлось долго и напряжённо спорить с капитаном ригелианского корабля: Гарак мог абсолютно исключить ошибку в собственных записях, но система раз за разом сбоила, а упрямый капитан отказывался отдавать груз без выяснения всех деталей. В этом тоже усматривалось некое пренеприятнейшее совпадение. И Гарак был взбешён, хоть и прятал это за обычной любезной улыбкой. Он готов был уже размазать проклятого упрямца, но сдерживался из последних сил. Если уж тень неприятностей ходила за ним хвостом, то и выбросить тело в шлюз окажется непростой задачей. Гараку никогда прежде не приходилось оказываться в настолько дурацком положении. *** — …Так что во всём действительно был виноват «Клуб Мартуса», — договорил Джулиан. Гарак успокаивающе улыбнулся ему, отставив бокал с соком рокассы. Они вновь сидели у Кварка, и всё словно бы казалось прежним. Чуть поправив браслет на запястье, Гарак спросил: — И что же, теперь вас ждёт очередной матч-реванш? — О, я надеюсь, что нет, — в лице Джулиана что-то на мгновение изменилось, и Гараку показалось странным это выражение. Его доктор явно что-то скрывал. — Отчего же? Вы не хотите одержать победу? Разве вам не нравится это чувство? — Гараку показалось, что он задел правильные струны. Джулиан порывисто качнул головой, заметно мрачнея. — Не такой победы, Гарак. — То есть для вас шеф О’Брайен — слишком слабый противник? — Гарак снова улыбнулся. — Я же говорил, что был… — но тут Джулиан оборвал себя. — Нет, вы смеётесь надо мной. Конечно, вы помните, что именно я сказал. Конечно, понимаете ситуацию. Зачем, Гарак? Зачем вы заставляете меня с вами спорить? — Разве, дорогой мой Джулиан? Тот не ответил сразу, отвёл взгляд, поболтал трубочкой в коктейле — сегодня это снова был совсем не мохито, и отчего-то это успокаивало Гарака. — Скажите, Гарак, вы не устаёте… столько лукавить? — он поднял голову, в глазах его сквозило что-то совершенно непонятное. — Что есть правда, Джулиан? — Гарак снова поправил браслет, почти не отдавая себе отчёта в этом. С некоторых пор в присутствии Джулиана метка ощущалась так сильно, словно переполнялась расплавленным металлом. — Впрочем, я знаю, что вы не ответите, — голос Джулиана был разочарованным. — Пожалуй, мне пора идти. — Очень жаль, — и на этот раз Гарак действительно сказал правду. Стоило Баширу выйти, как к Кварку потянулись со всех концов бара. Гарак чуть сощурился, пытаясь уловить, что происходит, и, конечно, очень быстро понял — они делают ставки. И Кварк лучится от радости и предвкушения крупного куша. Проходя мимо ференги, Гарак облокотился о стойку и мрачно взглянул на него. — В чём дело, Кварк? — О чём вы, Гарак? — отвернулся тот, подхватывая бутылку, хоть поблизости не было никого, кто требовал бы выпивки. — Опять ставки? Снова замешан доктор Башир? — О, так вы знаете? — Кварк чуть склонился к нему, словно хотел доверительного разговора. — Люди любят ставить… На то и на это… Сначала им нравилось пытаться предсказать, как пойдут дела на любовном фронте у нашего милого доктора, но теперь им гораздо интереснее другое. Они делают ставки на то, как скоро доктор Башир поймёт, что вы водите его за нос. — Вот как? — но Гарак не успел сказать хоть что-то ещё. Кварк лёгким жестом коснулся своего запястья. — Рядом Баджор, Гарак. Некоторые вещи вы не могли скрыть так просто, м? Гарак улыбнулся. — Не понимаю, о чём ты. Всё же быть портным далеко не всегда оказывалось выгодно, но Гарак умел держать себя в руках. В конечном счёте, он был уверен, что никому и в голову не пришла истинная причина, из-за которой Гарак скрывал свою метку от внимательного взгляда Джулиана. Разве что… Гарак поискал глазами Дакс. Лейтенант сидела за столиком с Кирой, но смотрела прямо на него.