***
- Я сожалею, что так вышло, господин комиссар, - так встретил меня только что помещенный в камеру Рокихито. - Я не думал, что Каору... На самом деле будет стрелять. - Разве в этом виноваты вы, Рокихито-сан? - я сел напротив него, испытующе глядя в эти необычные голубые глаза, так долго скрывавшиеся под очками. - Да, - он опустил голову. - Или вы хотите сказать, что не вините себя за то, что ваш коллега получил пулю? Он меня подловил. Чувство вины давно стало моим спутником, а теперь, благодаря семпаю, возросло вдвое. Саске тем временем поднял свои глаза и заглянул в мои. - Вы ведь не собираетесь просить меня отпустить ее, правда? - Собираюсь, - сдался он. - Но ведь она стреляла... - Стреляла, - Рокихито кивнул. - Но кто вам сказал, что я, как прямой свидетель этого события, не могу предоставить суду иную его версию? - И вы думаете, они поверят вам, а не мне? - да он ненормальный. - У меня будет весомое доказательство, - Рокихито нахмурился. - На пистолете только мои отпечатки, знаете ли. Я нахмурился. Точно ненормальный. Совершенно не беспокоится за себя, но готов из кожи вон лезть ради этой мужеподобной стервы, которая вдобавок чуть ни убила семпая. - Я понимаю, что вы злы на нее, господин комиссар, - тем временем продолжал Саске. - Тот человек... - Токисака-семпай, - подсказываю ему имя. - Токисака-сан, я так полагаю, много для вас значит, - он не спрашивает, только утверждает. - Но и вы поймите меня. Я не могу позволить пострадать женщине, которая спасла меня после того, что я сделал. И которая к тому же... Рокихито замолчал. - Которая к тому же что? - Носит под сердцем ребенка моего брата, - нехотя ответил он. - Брата, которого вы настолько возненавидели, что удушили, предварительно заставив вашего пса откусить ему член? - кажется, я прихожу в норму, раз уж начинаю язвить. - Да, - Саске не стал отрицать. - Однако он был моим братом. И я любил его, как вы, вероятно, знаете, - его взгляд обезоруживает. - И все же почему вы так стремитесь ее спасти в ущерб себе? - Потому что живые важнее тех, кого уже не спасти, - отвечал он обреченно. - У Каору еще вся жизнь впереди. И у ее ребенка - тоже. Я же - конченный человек. - Сколько вам лет, Рокихито-сан? - да что с ним такое? - Двадцать пять, - нехотя ответил он. - Только что с того? Я не смогу так жить. Я - братоубийца. Инагума, конечно, был далеко не подарок, но... Знаете, комиссар? - Пока нет, - эта беседа становится все интереснее и интереснее. - Когда я убил его, - Рокихито поморщился. - Я тогда еще не думал, сколько печали это может принести другим людям. Даже мне самому. Конечно, он не раз и не два делал мне больно, но я не могу сказать, что не люблю его до сих пор. И Каору не смогла бы так сказать. И еще многие не смогли бы. Большая их часть есть в вашем списке его... Любовных похождений. - Откуда вы знаете об этом? - Каору рассказала о детективе, который следил за ним, - вздыхает. - Большую часть этих людей я знаю лично. Инагума... Посещал их еще до того, как... - Как вас посадили под его именем? - Да, - кивает. - Впрочем, это не бог весть какой секрет. Я полагаю, многие были опечалены новостью о его кончине. Особенно, я полагаю, госпожа Юми. - Такигава Юми-сан? - получив в ответ кивок, я продолжаю. - Каору-сан говорила, что именно была причиной развращения вашего брата, и очень нелестно о ней отзывалась... - Каору очень любит верить в свои иллюзии, - он слегка пожал плечами. - Конечно, здесь имел место инцест, если это можно так назвать, но не стоит забывать, что сырые дрова нельзя поджечь. Думаю, вы понимаете, о чем я. Нависло молчание. Похоже, вся картина понемногу складывалась. Я представлял и само преступление, и то, что было после него. И, конечно, в общих чертах, историю жизни всех причастных к этому делу. Не сказать, чтобы она приводила меня в восторг, но все же проясняла многие моменты. Лишь одно осталось невыясненным. - Где те бумаги, которые пропали из архива? - С отпечатками пальцев? Я сжег их, - он полунасмешливо, полувиновато усмехнулся. - Заметал следы, понимаете? Да, это, пожалуй, самая простая часть истории. Теперь мне все ясно. Я встаю. - Господин комиссар, - голос Рокихито останавливает меня у самого выхода. - Так вы отпустите их? - Их? - Каору и... Макото. - Точно, совсем о нем забыл, - смотрю на него. - Да, отпущу. - Спасибо, - он облегченно поклонился.***
- Доброе утро, Кучики-сенсей, - директор оглядывается на меня довольно мрачно. - Не очень доброе, Ягинума-сан, - он смотрит в другой конец коридора, где наблюдалось небольшое столпотворение. - Токисака-сан... - Что с ним? Так вот, почему все эти люди здесь, хотя еще только шесть утра. Теперь, присмотревшись, я узнаю и Киоко, и Хацуне, и парочку школьниц в белой форме женской академии Оба. - Он потерял очень много крови, - доктор не стал допытываться, какое мне дело, спасибо ему и на этом. - Если не сделать переливание в ближайшие полтора часа... - Он ведь... Не умрет? - сердце сжимается, а в горле появляется хорошо забытый ком. - Какая у него группа? - решительно смотрю на него. - Быть может, я... - Все эти дамочки говорили то же самое, Ягинума-сан, - он мрачно кивнул на толпу. - Но ни одной не было четвертой отрицательной. - Ну так проверьте меня быстрее, - сжимаю зубы. - У меня точно четвертая, а резус-фактор... - Идите за мной. Мы проходим мимо четырех девушек, собравшихся у двери. Они что-то говорят, но я не слышу. Незачем. Они не важны. Все важное лежит сейчас передо мной, среди медицинских приборов и белых простыней. Его лицо бледно, глаза закрыты... Я касаюсь его руки. Холодная. Почти как у мертвеца. - Снимайте пиджак и ложитесь здесь, - Кучики указал на кушетку рядом. - Нужно сделать все быстро. - Да... Я снимаю пиджак и очки, закатываю рукав и ложусь. Смотрю в его сторону, но очертания, прямо скажем, нечеткие. Директор возится с приборами, и я слегка морщусь, когда он прокалывает мне руку. Закрываю глаза. В таким моменты память особенно любит подкинуть ненужных моментов. Его руки, прижимающие меня к телу. Его горячее дыхание на моем ухе. Его встревоженный голос... Я спасу его. Спасу. Чего бы мне это ни стоило. - Жить будет, - голос доктора Кучики заставил меня открыть глаза. - Пока что. - Пока что? - хмурюсь. - Я не исключаю возможность заражения, но пока он в норме, - он смотрит на меня сквозь очки. - Я скажу этим чертовым дамочкам, чтоб расходились по домам и не трепали никому нервы. А вам нужно поспать, Ягинума-сан. В конце коридора есть свободная палата. - Спасибо, Кучики-сенсей, - слабо улыбаюсь. Семпай будет жить. Это все, что меня беспокоит.***
Когда я проснулся в больничной палате, за окном светлело. Я проспал целый день? Что ж, это не удивительно, учитывая бессонную ночь и то количество крови, которое из меня выкачали. Смотрю на свою руку. Туго перебинтована. Значит, сам от потери крови не умру. Тоже неплохо. Едва ли семпай был бы этому рад. Тем более, что сам спас мне жизнь. Дважды. Чертов ненормальный... - Ягинума-сан? - в дверь заглянула девушка. У нее была короткая стрижка и большие черные глаза. И еще я смутно видел ее форму. Белая... Точно. Она была вчера у двери. - Да, это я, - слегка приподнимаюсь на локтях. - А вы...? - Токисака Юкари, - ответила девушка. - Вы вчера спасли моего брата. - А, - так у него есть сестра... - Спасибо вам огромное, - она низко поклонилась. - Если бы не вы... - Не стоит, Юкари-сан, - опускаюсь на подушку и улыбаюсь. - Я был должен ему свою жизнь... Даже дважды. - Вот как, - она немного смутилась, словно не ожидала такого поворота. - Это из-за меня он... Поймал пулю, - отвожу глаза. - Кем бы я был, если бы отдал ему свою кровь? Юкари промолчала. Я скосил на нее глаза и заметил, что она смотрит на меня как-то очень задумчиво. - Как он? - прерываю это неловкое молчание. - Директор Кучики говорит, что в норме, - девушка замялась. - Но меня к нему не пускают... Я боюсь, Ягинума-сан, - сказала она с неожиданным жаром. Я не вижу, но знаю, что в ее глазах стоят слезы. - Подойдите ко мне, Юкари-сан. Она подошла и присела на мою кровать. Теперь я вижу, что не ошибся. Она и правда чуть ни плачет. - У меня нет никого, кроме брата, понимаете? Привлекаю ее к себе. Она утыкается лицо мне в плечо и плачет. Стараясь не издавать громких звуков, но все равно навзрыд. - Брат... Прижимаю ее к себе. Глажу по голове. Что за нежное, любящее существо. Почти как Эрико, только... Живая, здоровая и способная плакать. Нет, семпай, ты не можешь умереть. Не можешь оставить ее одну. - Я сделаю все, чтобы ваш брат жил, Юкари-сан, - такое ощущение, что я клянусь в верности какому-то лорду или что-то в этом роде. - Все, что в моих силах. - Спасибо, - шепчет она.***
- Что вы думаете о моем брате, Ягинума-сан? - разговор с сестрой семпая затянулся, мы обсудили едва ли не все на свете, а потому медленно вернулись к изначальной теме. Долго смотрю на нее. Кажется, она догадывается. Умная девочка. Ее черные глаза заглядывают в душу, пусть очень аккуратно, но весьма настойчиво. Едва ли она примет молчание, как ответ. - А как ты думаешь, Юкари-тян? - может, все же удастся не сознаваться раньше времени в том, в чем я и сам не уверен. - Я думаю... - Юкари ненадолго задумалась, внимательно глядя мне в глаза. - Думаю, вам бы тоже было больно, если бы он умер. Вы так улыбаетесь, когда говорите о нем... - Как улыбаюсь? - Тепло так и... Я бы сказала, с какой-то особенной нежностью, - она смутилась и отвела взгляд. - Простите, кажется, я лезу не в свое дело... - Похоже, проницательность - это ваша семейная черта, - ловлю ее руку и легонько сжимаю пальцы. - После всего, что произошло... Я не представляю своей жизни без твоего брата, - обреченно закрываю глаза, услышав ее тихое "вот как". - Ты... Ты теперь презираешь меня? - Что? - ее удивленный голос заставил меня открыть глаза, а тоненькие пальчики сжали мою руку. Она смотрит на меня удивленно, сочувственно и почти с ужасом. Отвожу взгляд. Не могу. Не могу смотреть на нее. Я не... Не заслуживаю ее сочувствия. Нет. Только не такой, как я. - Почему вы так ненавидите себя, Ягинума-сан? - ее голос дрожит. - Потому что меня нельзя любить, - пытаюсь освободить руку из ее пальцев, но она держит крепко. - Все, кто... Пытались, потом пострадали. Из-за меня, - кажется, я сейчас заплачу, но теперь уже все равно. - Моя сестра... - Что случилось с вашей сестрой? - Юкари гладит меня по руке, пытаясь успокоить. - Ее били, насиловали, а потом опять били, а она... Терпела, потому что тем самым спасала меня, - всхлипываю. - Но и она не выдержала такой жизни. Однажды я обнаружил ее в петле. - Спасли? - Нет... Ее тело до сих пор здесь, но... Вот уже десять лет в ней нет ни единого намека на душу, - одинокая слеза катится по щеке. - После этого я поклялся, что никто больше не полюбит меня. Даже твой брат в начале хотел меня прибить. Уж лучше бы прибил... - Не смей так говорить! Следующий момент снова остановил время. Юкари обнимает меня, крепко прижимая к себе. Моя голова на ее плече. - Юкари-тян? - Замолчи, - проговорила она уже спокойнее, но даже не пыталась разжать объятия. В таком виде нас и застал директор Кучики. - Извините, что прерываю, - он вошел без стука и, кажется, совершенно не удивился тому, что увидел. - Но у меня новость. - Какая? - спросили мы в один голос. - Токисака-сан очнулся.