Волчьи метаморфозы

— Джексон был занят? — интересуется Питер, когда видит своего человеческого поручителя, с которым ему предстоит жить следующие пять лет в одной квартире и от которого зависит его жизнь и свобода. С которой. И да, он не сомневается, что она поднимет крик и ударится в слезы, причитая, что он ей угрожал, как только они выйдут из этой комнаты. И когда его, скованного по рукам, с ошейником на шее, будут уволакивать прочь, она будет улыбаться. Он в этом уверен. — Да, — отвечает она кисло. — За Джексона дрались его девушки. — Ты могла их всех победить, — улыбается Питер насмешливо. — И показать им себя? — хмыкает Лидия и кивает ему как псу: — Пошли. В голосе отчетливо звучит «К ноге» и злорадная усмешка. Питер смотрит на нее со злой усталостью, но идет. Последнее, что ему нужно — арест за неподчинение прямому приказу поручительницы. И всё же… — Скотт тоже был занят? — догоняет он Лидию. Она смотрит на него — снизу вверх, но невероятно величественно — и, даже на миг не сбившись с шага, роняет надменно: — Малия просила за тебя. Я приготовила тебе комнату в моей квартире. Все остальные вопросы обсудим там, где нас не услышат. Она отворачивается от него. Шаг спокоен, ритмичен, величественен. Ему легко подыграть ей — проходя мимо клеток с всё еще не получившими поручителей обротнями, с теми, кто проклинал его и ее — за то, что они подчинились глупому людскому закону, ломавшему все устои. — Зато я жив, — тихо хмыкает под нос Питер, не глядя ни на кого. — Я — Хейл. И я жив. А значит… Он не договаривает, лишь следует за своей поручительницей — спокойно, словно он был рожден для того, чтобы идти за ней, хранить ее и быть тем самым Дьяволом за ее левым плечом. Волки в клетках затихают. Они начинают понимать, что это — не конец. Пока они живы — они могут бороться. Пока они живы — ничто еще кончено. Они начинают это понимать. Наконец-то. — Никаких революций, — роняет Лидия, не оборачиваясь и не сбиваясь с шага. — Никто не говорил про революции, — улыбается Питер. — Можно найти иные пути… Лидия хмыкает, но не комментирует, лишь коротко оглядывается, словно напоминая, что люди уже уничтожили подчистую вендиго, признав их слишком опасными. Не стоило оборотням выходить из тени… не стоило… но раз уж так вышло, стоило приспособиться. И Питер читает в глазах банши требование жить. И подчиняется.