***
Бэкхен, открыв глаза буквально за несколько секунд до звонка будильника, сонно посмотрел на потолок и взглядом проследил кривую тонкой трещины. Он пару раз моргнул, отгоняя сон, и скривился от противного звука все же начавшего звонить будильника. Утренняя вредность позволила Бэкхену подождать еще секунд тридцать, и лишь после омега соизволил протянуть руку и отключить трель, вяло зевнув. — Садист, — с соседней кровати отозвался Сувон. — Подъем! — скомандовал Бэкхен и сам нехотя откинул одеяло. Взъерошив на голове и без того спутанные волосы, он поднялся и, подойдя к кровати напротив, резко и беспардонно сдернул одеяло с Ханя. — Бэмби, я сказал подъем, — повторил он, дергая парня за плечо. — Да слышал я, — пробубнил Лу и открыл глаза, недовольно уставившись на Бэкхена, после переведя взгляд на кровать Минсока, которая была идеально застелена, а сам доктор, видимо, уже давно ушел дежурить на кухню. — Исин, Сувон? — Капитан, ну вот чего ты шумишь? — Исин раскрылся, но перевернулся на другой бок, зарываясь лицом в подушку. — Мы уже почти. — Знаю я ваше «почти», — фыркнув, Бэкхен, наконец, отошел от кровати Лу, — вы же помните, что поблажек на этой базе я вам не дам? — он еще раз зевнул. — У вас пятнадцать минут, и если ваше «почти» позволит вам опоздать на утреннюю пробежку, то… — … то будем мы драить полы на этой чертовой базе до конца жизни? — продолжил за Бэкхена Хань и тут же сам выругался, когда Бэк ухватился за край матраца и опасно его приподнял. — Все, встаю, — хмуро выдал он, едва не грохнувшись на пол. — Син? — Но могут же быть у меня маленькие слабости? — жалобно проскулил Исин. — Вряд ли, — пожал плечами мимо проходящий Сувон, закидывая на плечо полотенце и направляясь к двери. — Ну, почему же. Могут. Но сон в список дозволенного не входит, — усмехнулся Бэкхен, возвращаясь к своей тумбочке и выуживая из нее умывальные принадлежности. — Уйдешь на гражданку, я тебе ни слова не скажу. Обещаю. — Не смешные у тебя шутки, капитан. — Шутки у меня, может, и не смешные, — Бэкхен догнал Сувона и вышел в коридор, — зато часики тикают. И какого хрена я с вами, как с детьми, вожусь? А ну-ка подняли свои задницы! — гаркнул он не своим голосом, подмечая, как резко подскочили оставшиеся сержанты, а глядя на их ошалелые выражения лиц, издевательски усмехнулся. — Доброе вам утро, детки, — добавил он и прикрыл за собой дверь. — Иногда я его ненавижу, — выдохнул Исин. — Ага, особенно когда это «иногда» выпадает на утренние часы. Блядство! — психанул Лу, с третьего раза надев тапочки. Исин промычал что-то означающее «друг, я тебя понимаю» и, привычно собрав все углы, ушел умываться вслед за остальными. Хань же, уперевшись локтями в колени и опустив лицо в раскрытые ладони, пытался вспомнить, что он сильный, волевой и вообще — солдат, и должен подниматься на раз-два, только внутренний голос над ним смеялся, а тело отказывалось отрывать задницу от притягательно теплой постели. Будь Хань в данный момент при исполнении, вряд ли бы себе такое позволил, но он слишком сладко спал после вчерашнего принятия «душа» и теперь хотелось продлить эту приятную негу. Стоило об этом подумать, как перед глазами всплыли воспоминания о податливом капитане Бёне, и Лу тут же встряхнул головой, вскакивая на ноги и, схватив полотенце, пулей вылетел за дверь. Только утреннего стояка ему не хватало перед пробежкой.***
— Доброе утро, — Чанель внимательно всех осмотрел и, не заметив ничего, что ему могло бы не понравиться, кивнул на ответные пожелания. — Сегодня распорядок стандартный: пробежка, душ, завтрак, к Минсоку за пилюлями, час на выполнение заданий или отдыха — кому как повезет, — а затем тренировка на… сплоченность, наверное, — он почесал нос. — Наверное? — усмехнулся Сынми, и тут же услышал едкий смешок от Ханя. — Нам предстоят крепкие объятия в течение нескольких часов, верно, командир? — омега попытался поймать взгляд Бэкхена, но тот смотрел будто бы сквозь толпу, и Хань едва прищурился, понимая, что ему это не нравится. Не нравится то, что в последние дни творилось с его другом и командиром. Тогда омега наиграно улыбнулся Паку, но тот эту улыбку не оценил. — Верно, надеюсь, ваши руки после вчерашнего выдержат. Ладно, меньше трепа. Поболтать можно и во время бега. В колонну по двое построились, — часть бойцов тут же сделала шаг назад, заступая за спины товарищей, и практически синхронно все повернулись через левое плечо. — Бегом марш. Командир обернулся к все еще стоящему на месте Бёну. Тот был чернее тучи, и его недовольство Чанель чувствовал собственной кожей, только не понимал причин — он уж точно знал, что со вчерашнего дня на базе ничего серьезного не произошло, не считая их небольшой перепалки. Только после тренировки они весьма дружелюбно пожали друг другу руки. Поэтому Чанель абсолютно не понимал, почему Бэкхен сейчас стоял на месте, не выдавая никакого желания поговорить или выполнить приказ. — Капитан? Капитан Бён? — чуть громче окликнул он омегу, и Бэкхен тут же перевел на него взволнованный взгляд, но волнение, спустя секунду, уже сменила холодная собранность. Нахмурившись, омега непонимающе моргнул и вопросительно приподнял бровь. — Все в порядке? Как себя чувствуешь? — Да, — все еще хмурясь, словно от солнца, Бэкхен не сразу понял, о чем именно спрашивал Чанель. И только когда тот уточнил: «а рука?», сообразил. — Рана практически затянулась, болей нет. Заниматься могу без проблем, — чеканя каждое слово, ответил он, игнорируя чужое цоканье. — Либо у тебя ускоренная регенерация, либо ты мне нагло врешь. На лице Бэкхена мелькнуло недовольство, и он некоторое время спокойно отвечал взглядом на требовательный взгляд командира. — У омег от природы регенерация сильнее, ты ведь в курсе? — Каждый школьник в курсе, не нужно мне здесь читать курс биологии. Но даже на омегах пулевое ранение не может зажить на четвертый день. — Сегодня третий день полной луны, — все же смягчил свой тон Бэкхен. — И все же… — Напомни, почему твой позывной «Феникс»? Открыв было рот, Чанель тут же посмотрел на омегу другим взглядом, словно осознавая, на что намекает ему Бэкхен. — На мне все заживает слишком быстро. — Даже смертельные раны, верно? — Ты знаешь мою биографию, к чему эти вопросы? — хмыкнул Чанель, вдруг почувствовав волну раздражения. — Ты ведь не один такой, вот и все, — пожал плечами Бэкхен, глубже вдыхая, но тут же вновь напрягаясь и едва не отшатываясь от мужчины. — У отряда Альфа из-за вакцин регенерация усилена, заживает все быстрее, чем на гражданских омегах, вдобавок полнолуние усиливает процесс, плюс моя природная регенерация — как у волка. Сложи все, и получится занимательный ответ. Мне врать тебе ни к чему, я знаю, что такое ответственность, это слово для меня не пустой звук. Уже завтра ты получишь от Минсока полное медицинское заключение о моем состоянии, а я тебе покажу новый шрам. Договорились? — Бэкхен протянул руку. Усмехнувшись, Чанель пожал ее, ощущая холод, который чувствовался и в характере Бэкхена, но несмотря на это, рука все равно была невероятно тонкой и нежной, даже мозоли на ладони показались мягкими. «Омега есть омега», — вздохнул про себя Чанель. Но сомнений, что легкие ладони Бэкхена могут без труда сломать его шею, не возникло. — Договорились. А теперь, капитан Бён, нам надо догнать наш отряд, — альфа махнул головой в сторону бойцов, которые уже порядком удалились.***
Бэкхен растрепал волосы и, все еще неровно дыша, первым вошел в столовую, уже привычно направляясь к длинному столу, что бойцы успели облюбовать еще в первый день. Дождавшись, пока остальные парни не спеша рассядутся, он потянулся за соком и сделал большой глоток, поверх края стакана незаметно наблюдая за вошедшими в столовую альфами. Мужчины, так же, как и они, были измотаны утренней пробежкой, но при виде подноса с завтраком, который вынес из кухни Сынми, оживились, помогая тому расставить тарелки на столе. — Пахнет обалденно, — улыбнулся Тао, двигая ближе свою порцию рисовой запеканки. — Обожаю, когда ты дежуришь на кухне. — Чего не могу сказать о тебе, дружище, — хлопнув друга по плечу, хохотнул Сынми. — Могу отдать тебе все свои дежурства, — подмигнув, Тао оскалился. — Эй, модник, судя по твоим залетам, у тебя больше шансов забрать все дежурства себе, — Крис ткнул его в плечо и рассмеялся, подмигивая уже омегам. — Не только Тао лезет на рожон, что уж там, — усмехнулся Исин, накалывая вилкой кусочек запеканки и отправляя его в рот, пробуя на вкус и довольно улыбаясь. — Это ты обо мне? — Хань поймал хитрый взгляд Исина и хохотнул, придвигая свою тарелку. — Я говорю только то, что думаю. — Только нужно сначала думать, а потом говорить. Никак не можешь запомнить? — фыркнул Чжан, приподнимая стакан с соком и демонстративно делая глоток. — Воу-воу, спокойно парни, — Сынми опустился рядом с Крисом, — если Лу будет дежурить с Тао, то от кухни ничего не останется, так что я против такого расклада. Предлагаю сменить тему! — Предлагаю просто молча жевать, — протянул Минсок, находя свое место за столом. — А потом все ко мне. — Уверен, что Чоппер достал тебя своей болтовней, и тебе сейчас очень хочется тишины, — доктор лишь рассмеялся на слова Сехуна, а после к нему присоединились все остальные альфы. — Но кухня цела, и завтрак приготовлен, — победно заключил Сынми. Не чувствуя аппетита, даже несмотря на приятный аромат, исходящий от завтрака, Бэкхен уткнулся взглядом в тарелку и крепко стиснул зубы, не обращая внимания на окружающие его шум и болтовню. То, что происходило с ним, начинало беспокоить. Бэкхену никогда не нравились запахи альф, и он долгое время учился игнорировать их, а теперь те везде фонили и раздражали, потому что от них нельзя было отгородиться даже мысленно. Это напрягало, ведь прямым текстом намекало на слабость, от которой Бэкхен давно отрёкся. Омега безотчетно резко вскинул голову, встречая взглядом вошедшего в столовую Чанеля, и, проследив за своими мыслями, наконец-то сделал вывод о причине своего невроза. Запах. — Бэк, — Хань пнул его под столом, обращая на себя внимание, — мне не нравится то, что я замечаю. Ты же знаешь, что… — Ешь, Хань, — хмуро отрезал капитан, тоже возвращаясь к трапезе, но лишь бездумно ковыряя в тарелке вилкой. — Я от тебя так просто не отстану, — нахмурившись, вкрадчиво проговорил Лу. — Ты слишком напряжен. Рана? — Дурные сослуживцы, — фыркнул в ответ Бэкхен, поглядывая на Минсока, который переговаривался с альфами, добродушно им улыбаясь. — Не переживай, не маленький, разберусь. — Но если что, ты ведь знаешь, на чьем плече всегда можешь порыдать, да? — озорным голосом прошептал Хань, наклоняясь совсем близко. — Заткнись, — рассмеявшись, Бэкхен словно услышал себя со стороны, и собственный голос показался чужим. Как и он сам. Когда-то детство Бэкхена разделилось на черное — то, что заставило его быть сильным и отказаться от собственной омежьей слабости, и белое — жизнь до пятнадцати лет, когда он не знал, что такое боль, мог спокойно мечтать о глупостях и думать, что счастлив… Этот период теперь он помнил смутно, а, может, просто бессознательно хотел стереть его из своей жизни. Что с каждым годом удавалось ему все лучше и лучше, заменяясь другими, более практичными воспоминаниями. Тот звонкий и громкий смех, безмятежность и беззаботное ощущение счастья. Толпы людей, часть из которых он считал своими друзьями, и глупые наивные мечты, присущие каждому омеге. Сейчас он ни за что на свете не признается даже себе, что когда-то очень хотел встретить своего идеального альфу, который бы любил его больше всего на свете, чтобы у них родилось четверо, да-да, четверо детей, и чтобы семьей они были крепкой, несмотря ни на что, ведь Бэкхен сам рос именно в такой же. Правда, братьев у него не было, но вот хохочущий аппа и вечно занятой, но временами точно причудливый отец, могли веселья ради переодеться в индейцев и носиться по большому дому в том, что одеждой можно было назвать с натяжкой. Бэкхену было четырнадцать, и он считал это глупым, но все равно улюлюкал, пытаясь попасть в отца пластиковым копьем, и, смеясь, клялся, что в его в семье такого безумства точно не будет. Точно не будет. Перед тем, как уйти на службу, у Бэкхена состоялся очень неприятный разговор с отцом. Тот до последнего пытался отговорить сына от совершаемой глупости, доказывая, что счастья омеге такая жизнь точно не принесет. Альфа распинался про семью, про детей, которых мог бы родить Бэкхен, о муже… Но осекся, когда Бэкхен сказал, вернее, жестко напомнил, что для солдата семья — это слабость. Ведь любимые люди — это всегда ахиллесова пята, а Бэкхен таковую иметь не хотел. Отец молчал и смотрел на него тяжелым взглядом, словно пытался найти в сыне хоть что-то, что давно было утеряно, но так и не найдя, крепко сомкнул челюсти, по-прежнему чувствуя вину, и молча вышел за дверь, больше не говоря ему ни слова. Бэкхен использовал грязный козырь. Но тот имел место быть, и этот факт ничто и никто не отменит, альфа понимал это, и в данной ситуации бить ему самому было нечем. У Бэкхена даже первой любви не было. Тогда еще друзья пищали ему об этом сладком чувстве, о частом сердцебиении, о тяжести в животе и легкости в голове, о тепле, что возникало при мысли о любимом, и о запахах, что кружили голову, но он сам такого не испытывал ни разу. Запахи альф никогда не были для Бэкхена чем-то особенным, а на проявления симпатии к нему он не отвечал. Хотя однажды ему было тепло и приятно, даже щеки обожгло румянцем, когда один из старшеклассников на праздник Весеннего равноденствия надел на голову потерявшему бдительность омеге венок с дикими цветами и волчьими ягодами. По традиции Бэкхен должен был позволить себя поцеловать, но, прикрыв лицо руками, он отошел на шаг, озорно показал язык и убежал прятаться. Кажется, тогда запыхавшийся и точно счастливый Бэкхен смотрел со школьной крыши на альфу, который все еще не терял надежду украсть его поцелуй, и думал о том, что мог бы согласиться пойти с ним на свидание. Только на выходных его ждало свидание с отчаяньем и болью. И вскоре он забыл о том юноше и вообще о семье. Чем старше он становился, тем больше понимал, что его совершенно не привлекал сильный пол. Точнее, с уверенностью можно было сказать, что интерес к ним у Бэкхена в буквальном смысле отбили. А после он сам захотел быть сильным и защищать тех, кто был не способен на это. Как и он когда-то был неспособен. Запахи альф не вызывали в нем ничего, кроме отвращения, наверное, поэтому специфика работы в Альфе не была для него тошнотворной. Но на первом задании, где нужно было соблазнить одного наркобарона, ему было откровенно не по себе. За время подготовки их отряда Бэкхен научился молниеносно реагировать на атаки и ломать конечности, стрелять из любых видов оружия, задерживать дыхание на три минуты, бегать по двадцать километров без проблем и убивать за пять секунд, но никто не учил его флирту. Да и вряд ли бы Бэк ходил на эти уроки, ведь он уже давно решил, что служба своей стране — единственное, что ему нужно, а вот соблазнения, красивые одежды и манеры «настоящего» омеги были для него в новинку — та часть жизни, что так и не коснулась его. Благо на помощь быстро пришел Хань. Пара хитрых советов, несколько почти профессиональных уроков, что в далеком будущем стали закрепляться на практиктике, и Бэкхен приноровился к роли соблазнителя. Но чем чаще он сталкивался с мужчинами, которые ослабевали перед его запахом, тем сильнее терял в них веру. Терял веру в альфье начало, которое было фундаментом всему. Омеги оказались на порядок сильнее их психологически и не так бездумно шли на поводу у инстинктов. А в большинстве случаев их отряд был способен ликвидировать альф лишь потому, что никто и никогда не воспринимал омег всерьез, не подозревая и даже не предполагая, что те могут нанести вред. Вынырнул из своих мыслей Бэкхен лишь тогда, когда сердце вновь забилось чаще, а рядом с ним сел Чанель, придвигая к себе порцию завтрака. Альфа был все еще мокрым, видимо из-за жары решив не пользоваться полотенцем после душа; его футболка прилипла к влажному телу, а с зачесанных назад волос за шиворот медленно стекала вода. Запах пота был смыт, но его собственный, природный, Бэкхен чувствовал так отчетливо, что хотелось уйти подальше. И, кажется, теперь он понимал, что так яро его раздражало — запах Чанеля. И ничей другой. Отодвинув от себя так и не съеденный завтрак, он быстро выпил сок и поднялся со своего места, под пристальным взглядом Чанеля покинув столовую.***
Молчание в кабинете Минсока затягивалось. Бэкхен дураком не был и великолепно чувствовал, что своим безмолвием напарник требовал от него рассказа, по всей видимости того же, что и Хань. — Как проходят замеры у альф? — задал он вопрос, когда Ким достал колбу с вакциной и проверил ее температуру. — Что именно тебя интересует? — задумчиво поинтересовался доктор, отвлекаясь, чтобы перетянуть руку Бэкхена повыше локтя жгутом. — Есть ли критичные отклонения? Завтра полоса препятствий и… сам знаешь. Не хотелось бы мне сюрпризов. Мягкий смешок Минсока отвлек Бэкхена от противного скрежета металла о стекло, а следом доктор умело надломил наконечник одной из ампул. Бэкхен видел подозрительную радость на чужом лице, довольный Минсок всегда смахивал на кота или лису — Бэкхен так и не мог до конца определиться. Среди его отряда этот человек — единственный, кто почти всегда был серьезен, но если делал глупости, то делал их с таким размахом, что эффект производил впечатление даже на Сувона. В общем, Бён давно уже знал, что если Минсок был похож на довольного жизнью кошака, значит, следовало ждать подвоха. Оставался вопрос — с какой стороны? — Впервые вижу, чтобы ты так переживал за свой план, — все же сам соизволил пояснить Ким, и Бэкхен фыркнул, начиная работать кулаком. — Это забавно. Какие бы задания нас не ожидали, ты скрупулезно оттачиваешь план со всеми возможными вариантами и когда ведешь нас на очередную операцию, никогда не сомневаешься. Сейчас же мне кажется, что ты ставишь под сомнение каждый шаг. Едкое чувство пробрало Бэкхена изнутри, заставив отвести взгляд. Это совершенно не те слова, что хотелось слышать. Отвращение к себе усилилось стократно и желание уничтожить свою слабость — тоже. Минсок убрал жгут, а затем с легким стуком отложил и шприц, двигаясь по кабинету легко и непринужденно, словно и не ждал ответа. — Все оказалось сложнее, чем я думал, — горло стянуло сухостью. Он знал, что с Минсоком можно говорить буквально обо всем, даже о слабостях, но сам Бэкхен к этому не привык, даже учитывая, что за последние несколько лет не позволил к себе приблизиться ни одному врачу, кроме Минсока, которому позволительно было делать абсолютно все. — Потому что они альфы? — усевшись за стол, омега принялся заполнять тетрадь. — Мы постоянно работали с альфами и трудностей не было, — как бы напомнил он. — Мин, мы вообще-то этих альф убивали, — нервно хохотнув, Бэкхен пересел ближе к другу, укладывая руки на стол, а голову — на руки. — Ты очень странное сравнение дал. — Хорошо, тогда скажи мне вот что — что будет с отрядом Дельта, если они не пройдут проверку? — прикрыв глаза из-за колючего тона, Бэкхен не нашелся с ответом. — Ты должен относиться к этому так же, как сам твердил нам об этом в течение полугода, пока занимался поисками, Бэк. Альфы всегда были рядом с нами, без разницы, в каком виде — как мишени, либо как те, кто отдавал приказы. Мы с ними взаимодействовали, и никогда не было сомнений. — У меня нет сомнений, что я могу убить любого из них, — процедил в ответ Бэкхен. — Со всеми альфами, что мы работали, я всегда знал, что наша конечная цель — смерть. Но сейчас у нас совершенно иная ситуация, на данном этапе конечная цель — уничтожить чужие разработки, а для этого нужно с ними бок о бок работать. А я не могу, меня… — он осекся. Минсок долго смотрел на него, а после наклонился и дал легкий подзатыльник, щуря глаза. — Словосочетания «не могу» нет в нашем лексиконе, не ты ли это нам вбивал в головы, причем в прямом смысле слова? Что за хрень с тобой творится? — Меня бесят запахи этого отряда. Можешь дать мне что-то, что их приглушит? — по-детски пробубнил Бэкхен, складывая руки на груди, очередного взгляда врача хватило, чтобы эти же руки поднять над головой. — Ладно-ладно, понял я. Им приходится мириться с нами, а мне — с их запахами, да? — Сам все знаешь лучше меня, — сев на свое место, Минсок нахмурился. — Мне стоит беспокоиться? У альф только вчера блокаторы ослабели, а сегодня перестали действовать, а ты уже нервный. — Блокаторы? — Бэкхен выпрямился и недоверчиво посмотрел на друга, но тут же исправился, понимая, как глупо выглядит, — а, точно. Они же перед заданиями пьют их, чтобы сбить запах. В голове каша, прости. Понимая, что Бэкхен стал еще мрачнее, чем был, Минсок снова, но уже с напором спросил: — Капитан, мне есть, о чем беспокоиться? — Нет, — отмахнулся Бэкхен, стирая со своего лица угрюмость. — Тогда раздевайся, будем осматривать твою рану. Пак отдал приказ, чтобы вечером я принес ему заключение.***
— Предчувствую задницу, — «радостно» известил всех Крис, оглядев частокол, состоящий из деревянных столбов высотой не больше метра. — Давай, Чанель, подтверди мою — хотя, почему-же только мою — догадку каждого здесь стоящего. — Старший сержант Ву, вы как никогда необычайно проницательны, — усмехнулся Пак и похлопал его по плечу. — Хочу заметить, что места там едва хватает одному, — с досадой улыбнулся Крис, подойдя ближе к одному из столбов и проверяя его на устойчивость. — Это ты сейчас жалуешься на отсутствие должного комфорта? — поинтересовался Бэкхен, сумевший наконец-то выкинуть из головы лишние мысли. — Что вы, капитан Бён, просто… — Крис повернулся и посмотрел на нагло ухмыляющегося Ханя — омеги-то прекрасно знали обо всех этапах их совместных тренировок, а вот альфы каждый раз сталкивались со своеобразными сюрпризами. — Могу я узнать о своих полномочиях? — Все, что угодно, лишь бы ни один из вас не свалился оттуда раньше положенного времени, — пояснил Бэкхен, и повернулся к Паку, когда альфа добавил: — Каждый стоит только на одной ноге. Либо на двух, но берет своего напарника на руки. Как видите, вариантов множество. — Пф… — вздохнул Тао и удрученно переспросил: — то самое взаимодействие? — То самое, — кивнул Чанель. — А теперь, давайте о приятном… Сегодняшние пары. — Чанель сам хмуро посмотрел на Бэкхена, но тут же отвел взгляд. — Крис, ты с сержантом Чжаном, — альфа с интересом взглянул на Исина и довольно кивнул, но Чжан лишь безразлично пожал плечами, мол «какая разница, с кем» и тоже приблизился к одному из бревен, постучав по его верхушке. — Сынми, ты сегодня с сержантом Лу, — Хань едва зевнул, прикрывая рот, и кивнул. — Тао, ты с нашим доктором. — Неплохо, — обозначил свое мнение альфа и встал рядом с Минсоком. — Сехун, — продолжил Чанель, — ты с рядовым Чжоу. — Окей. — Ну что ж… отряд, — скомандовал Пак, — распределиться! Разрешаю выбрать любое, вдруг одно из них на вас по-особенному «смотрит», — он махнул рукой на абсолютно идентичные тренировочные снаряды, вбитые в землю на одинаковом расстоянии, и дождался, когда каждый из бойцов займет свое место, в том числе и Бэкхен, который встал напротив него. — Все понимают, для чего мы это делаем? — задал Бэкхен вопрос, чувствуя очень сильное напряжение. — Конечно, — усмехнулся Крис, — чтобы подержать в своих руках красивых омежек, — Хань ошалел от его слов и едва нахмурился. — Кажется, я уже говорил, что мы… — Да-да, Хань говорил, что вы солдаты, а не омеги, но при этом вряд ли мне бы поставили в пару Тао и попросили пообниматься с ним пару часов, стоя на бревне, — на лице Криса, кажется, впервые не было улыбки, он хмуро смотрел на Бэкхена. — Хотите убрать психологический барьер? — Верно. Сокращаем дистанцию до минимума, ваша задача привыкнуть… Чанель перебил его. — Привыкнуть, что в ваших руках находится человек, на которого вы можете положиться и показать, что он тоже может вам доверять. На лице Криса тут же растянулась едкая ухмылка, кажется, у него было другое мнение по поводу того, на кого и при каких обстоятельствах ему было бы удобно положиться, но он разумно решил промолчать. — Мы убрали до минимума дистанцию, чтобы каждый альфа осознал, что рядом с нами можно находиться… — Бэкхен резко замолчал, понимая, что его слова звучат слишком пафосно, сморщившись, он решил перефразировать. — Если говорить кратко, то вам нужно понять, что мы такие же куски мяса, как и вы. Забудьте про вакцину и нашу специфику — мы не несем угрозы, пока это в наших интересах. Капитан Пак? — он перевел взгляд на командира. — Вопросов больше нет? — не дождавшись ответов, он кивнул на снаряды, — пора начинать, — и ловко забрался на бревно, возвышаясь над всеми. — По одному человеку наверх! — альфа пристально следил за каждой парой, замечая, что Сынми предоставил возможность быть первым Ханю, а вот Тао наоборот — воспользовался заминкой Кима, но, будучи на бревне, уже протягивал тому руку. Сувон же сам отдал первенство Сехуну и даже улыбнулся, ожидая, когда сможет запрыгнуть на снаряд, после того, как строгий альфа разместится на нем. Крис с Исином некоторое время перебрасывались нечитаемыми взглядами, но быстро сделав верные выводы, альфа пропустил вперед Чжана, получив в награду довольную ухмылку. Уверившись, что первая часть задания прошла без кровопролитных споров, Чанель вновь пробасил: — теперь вторые. — Он подал руку Бэкхену, потянувшись к его здоровой и, крепко ухватив, подтянул омегу, тут же убирая одну ногу, чтобы свою смог поставить Бён, и прижал его к себе, чувствуя, как капитан вжался в него и вцепился в куртку на его спине, когда они едва удержали равновесие. — Блядство, — прошипел Хань, когда они с Сынми едва не упали. — Полномочия понятны, а что будет с теми, кто грохнется раньше времени? — он едва удержался от тычка, когда почувствовал смех Сынми, но вовремя одумался. — Если до конца задания дойдут не все… — Чанель хмыкнул. — Та пара, что продержится до конца, при первой возможности отправится в бар ближайшего города за мой счет, — говоря это, он не обращал особого внимания на Ханя, продолжая гулять взглядом по всему отряду, видя у части некоторое замешательство. Найдя равновесие, альфы уже не так смело прижимали к себе омег, думая о том, как лучше разместить руки, но омеги сами указали, как правильно их придерживать, при этом совершенно смело обнимая своего напарника и, похоже, даже не чувствуя смятения. — А если до конца продержится не одна? — насмешливо поинтересовался Исин. — Значит, победит дружба, — засмеявшись, Чанель крепче прижал к себе Бэкхена. — Что по поводу наказания для проигравших? — громко, чтобы все услышали, спросил Бэкхен, поднимая взгляд на командира. Одинокий солнечный луч сделал глаза Бэкхена еще ярче и красивее, отчего Пак замешкался, но чужой смешок быстро отвлек его. — Проигравшей паре наказание придумывает победившая. — Потому что тебе лень заморачиваться? — хохотнув, поинтересовался Крис, Чанель лукаво ему улыбнулся. — Конечно, ну, и должен же быть вкус от победы, помимо виски. — Жду не дождусь момента, когда заставлю двух капитанов драить полы в сортире, — усмехнулся Сехун. — О-о-о-о, а вот это реальный стимул! — поддержал его Сувон. — Слышал, Бэк, наш малыш хочет сделать тебя, — рассмеялся Минсок. — Ну, может быть он с альфами обнимается лучше, чем делает все остальное по сравнению с Бэком? — поддержал общее веселье Хань, видя, как Сынми тоже приободрился. — Языкастые вы, — цокнул Крис, — но вот смеху будет, если наши капитаны взбунтуются и хрен свалятся с бревна, а драить полы будем веселой гурьбой. — По-моему, языкастый здесь ты — искусно подлизываешься, — едва слышно заметил Исин, смотря на него снизу вверх. Крис чуть наклонился, чтобы достать губами до чужого уха. — Даже не представляешь насколько искусно я владею языком, — в его голосе было столько самодовольства, что Исин фыркнул и оскалился. — Надеюсь, мозгами ты владеешь лучше, их гораздо сложнее отгрызть, — клацнув зубами, Чжан усмехнулся, когда услышал: «А ты не промах» от Криса. Убедившись, что все в относительном порядке, Чанель расслабился, насколько это возможно, и опустил глаза на темную макушку, его дыхание неосознанно замерло. Почувствовав это, омега медленно поднял голову и взглянул на него, видя чужое замешательство. — В чем дело? Нахмурившись, Чанель потряс головой, но Бэкхен все равно чувствовал, что чужие мышцы налились сталью, а вдыхал Пак через раз. — Мы под стабилизаторами, — осторожно напомнил Бэкхен. — Тебе не о чем беспокоиться, дыши глубже. Ни ты, ни твои бойцы ничего не почувствуете, пока мы сами не позволим это. — Молча кивнув, Чанель вдохнул воздух и подозрительно посмотрел омеге в глаза, вновь обращая внимание на интересный оттенок радужки. — К концу тренировочного периода ты уже должен будешь стоять так же рядом с каждым из нас и уметь игнорировать или хотя бы справляться с действием запаха. — Этот твой конец тренировочного периода пока мелькает далеким миражом. Так что давай поговорим о нем недели через две, а лучше — через три, когда я по-прежнему буду уверен в своих силах, — упустив «если», скептически повел бровью Чанель и поднял глаза, внимательно проходясь взглядом по другим бойцам и задерживаясь на каждой паре. — Они не укусят, если не зацепить, — подал голос Бэкхен, и альфа опять посмотрел на него. — Ручаешься? — За каждого, — без промедления ответил Бён. — И даже за Лу? — За каждого, — упрямо повторил омега и задрал голову выше, посмотрев на серое небо и крепче вцепившись в Чанеля, когда его волосы взлохматил сильный ветер, что внезапно поднялся. Похоже, дело шло к дождю. Бэкхен прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, отчетливо слыша, как шумит в стороне лес, и чувствуя, как воздух вокруг наполняется запахом влажной почвы и приятным древесным ароматом. Нахмурившись, Бэкхен опустил голову и встретился своим слегка озадаченным взглядом со взглядом изучающего его Чанеля. — Что? — едва слышно спросил он, не скрывая неприкрытого недовольства от того, что его рассматривают. — У тебя интересный цвет глаз, непривычно видеть такой, — Бэкхен негромко рассмеялся и наклонил голову, упираясь Чанелю в грудь лбом, а после выдал ехидное: — Не о том думаешь, капитан Пак. На твоем месте я бы задумался над тем, как твои парни дальше будут привыкать к нам. — Это интерес и констатация факта, а не то, о чем ты подумал, — голос Чанеля стал строже, а он сам — напряженнее. — И ты не на моем месте, так что будь добр — думай только за себя, а я уж сам разберусь и со своими парнями, и со всем отрядом вместе взятым. — Не сомневаюсь, — фыркнул Бэкхен и отвернулся, практически чувствуя щекой жесткую ткань полевой куртки Пака. Омега опустил веки и постарался абстрагироваться от всего происходящего. Он чувствовал, что что-то идет не так, интуиция в истерике дергала за все провода внутри, а хваленое самообладание ловко ускользало. Бэкхен не мог обвинять Пака в глупых поступках, потому что понимал, что Чанель прав — более опрометчиво ведет себя именно Бэкхен. Но верить в то, что причина постоянного эмоционального бума — это пять обычных альф, он отказывался. Только Бён уже давно не замечал за собой такие всплески и несдержанность. Ощутив первую холодную каплю, что попала на его щеку, Бэк прикрыл один глаз и вновь воззрился на уже пасмурное небо, укрытое тяжелыми свинцовыми тучами, которые грозились пролиться в любой момент. На лицо упала еще одна капля, и омега оглянулся сначала через одно плечо, а потом и через второе, пытаясь разглядеть других бойцов. А уже через минуту дождь медленно, но уверенно набирал обороты, путаясь в его волосах, и заставляя прохладные капли скатываться за шиворот куртки. — Меняем ноги? — вздрогнув, услышал Бэк совсем близко, понимая, что Чанель наклонился, чтобы его голос был слышен сквозь шум, и согласно кивнул, сразу же чувствуя на своей пояснице более крепкую хватку. Омега осторожно опустил ногу, нащупав подошвой берца край бревна и дожидаясь, пока Пак поднимет свою, освобождая место. Но только спустя пять минут осознал, что хватка альфы так и не ослабла. Бэкхен поднял глаза, чтобы уколоть Чанеля по этому поводу, но внезапно отвлекся на каплю, что стекала по мужской и так уже мокрой щеке, оставляя витиеватый след, а потом плавно скатилась на шею и исчезла под воротником. У него подозрительно участился пульс, и дыхание сперло, но когда очередная капля попала на веко, омега прикрыл глаза, чувствуя внутреннюю дрожь. Весь шум ушел на задний план, Бэкхен ощущал лишь болезненные удары сердца о грудную клетку, слабость во всем теле и запах альфы, что стал еще привлекательнее во время дождя. Его чуть повело в сторону, но Чанель вовремя придержал и вернул на место. — С тобой все в порядке? Бэкхен хотел ответить, что нет, но не мог ничего сделать. Тупо смотрел на командира снизу и не мог сам себе же поверить — омежья сущность взяла верх, опять его инстинкты дали о себе знать, а волк внутри него покорно опустил голову и скулил от желания быть чужой добычей. И все это из-за запаха. Бэкхена начинало потряхивать. Пора было признаться, что запах Чанеля раздражал его тем, что был притягателен для него, и на это можно было бы обратить внимание еще в хижине. И именно это выбивало почву из-под его ног. Мотнув головой, Бэкхен усмехнулся, чувствуя, как самообладание полностью возвращается к нему, а сердце принимается работать в прежнем ритме. Что ж, проблема наконец-то была обнаружена, а значит, вскоре перестанет приносить дискомфорт — Бэкхен точно не собирался идти на поводу у глупых инстинктов и эмоций. В свое время он достаточно быстро научился отключать их в нужный момент, вот и сейчас сделает так же. — Все отлично, — негромко ответил Бэкхен. — Просто задумался.