Кровь предков

      Знакомство с новыми деталями миссии ошарашило каждого — самый худший сон превратился в явь. Сплетение злости, раздражения и сожаления змеей затягивали петлю на шее Бэкхена. Раз за разом он приказывал себе успокоиться: закрывал глаза, сжимал, разжимал кулаки, медленно выдыхал, но опять и опять боролся с желанием швырнуть очередной стул в стену, а лучше — в Чанеля. Чанель был не у дел, но злил не меньше генерала Ли или одержимых фанатиков из Корё, решивших привести мир «к лучшему». Нет ничего хуже фанатиков.       Не обращая внимания на собравшихся в оружейной, порывисто распахнув дверь, Бэкхен вошел внутрь, сразу подходя к ноутбуку и вставляя флешку. На него никак не отреагировали, шепотки не стихли, потому что никто не переговаривался. Опираясь ладонями о стол, Бён оглянулся, чтобы увидеть, кто пришел и кого еще нужно было ждать. На лицах товарищей были натянутые маски, обособившись друг от друга, каждый находился в своих мыслях. Отсутствовали Тао, Чанель и Сехун. Бэкхен вернул внимание экрану, все еще думая, с чего начать. С результата встречи с генералом Ли или с миссии? О миссии начать издалека или сначала показать видео?       Спиной ощущая маслянистый взгляд, он почувствовал, что первым из опаздывающих вошел Тао. Точно, Бэкхен злился, следовательно, запах его тоже фонтанировал сильнее. Дернув плечом, словно смахивая грязный взгляд, Бэкхен поджал губы. Минсок просил быть сдержанным и Бэкхен всегда им был, но сейчас внутри словно сорвало все заслонки, держать себя в руках было непросто. Закрыв глаза, омега медленно выдохнул. Препарат действовал на гормональный фон… Точно, это его вина в нестабильности Бэкхена. Следом зашел и запнулся о порог Сехун. Бэкхен все еще стоял спиной, щелкая мышкой туда-сюда, расставляя вкладки в удобном для него порядке, но он был почти уверен, что О застопорился, облизнул губы и, сдвинув брови, прошел на свое место. Последним был Чанель и тут уже нахмурился сам Бэкхен, чувствуя, как от запаха альфы вены на мгновенье задрожали. Чертов Пак Чанель!       — Все в сборе? — Бэкхен обернулся и, нехотя, тут же встретился взглядом с Чанелем. Тот сидел в самом углу, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Взгляд его был нечитаемым, но Бэкхен больше не хотел знать, о чем он думает и что чувствует.       — Все, — сухо отозвался Минсок. Он сидел за ноутбуком, по просьбе Бёна сводя показатели альф за прошедший период в единую таблицу.       — Что ж… — ища глазами опору, Бён быстро увел взгляд от Ханя и посмотрел на Исина, но тот был чернее тучи и находился где-то не здесь. Поведя плечом, Бэкхен пришел в себя и снова обвел аудиторию взглядом, так и не найдя поддержки. Хмыкнув, Бэкхен сел на стол, подтягивая к себе ноутбук. — Даже не знаю, с чего начать.       — То, что ты решил презентовать миссию, значит, что мы прошли «испытательный срок»? — Сынми смотрел сквозь Бэкхена и голос его сложно было назвать живым. «Опустошенный» — это определение подходило больше. Бэкхен кивнул. — К чему спешка? Вы вроде говорили, что у нас еще месяц впереди?       — Говорили, — подтвердил его слова Бэкхен. — По сути мы вас сейчас тестировали и пока еще тестируем, — он усмехнулся, поведя носом, намекая на свой открытый запах. — Далее у нас бы пошла серия совместных вылазок, которая бы позволила работать сообща. Но… Воля Пака, — он указал в сторону капитана, — вчерашнее нападение и действия врагов укоротили наше время. Давайте по порядку.       Поджав губы, Бэкхен кисло улыбнулся, но его глаза оставались холодными.       — Поздравляю, вы прошли аттестацию и теперь являетесь частью отряда Альфа.       — Вот счастье-то какое, — едва слышно фыркнул Хань.       — Не говори, — хрипло отозвался Тао, горло еще саднило.       Бэкхен умел затыкать взглядом; но сейчас на всех подействовал его запах: в соблазнительном и плотном аромате лаванды полоснула ледяная прохлада, ситуация была серьезной, и желание шутить и пререкаться у всех отпало.       — Мы допущены к миссии и через два дня выступаем, — глаза многих округлились от удивления, кто-то подался вперед, а на чьи-то лица легла тень. Реакция была ожидаемой.       — То есть, — проскрипел Тао, сужая глаза. Его зрачки были расширены, мышцы напряжены, а вязкий запах смолы, мускуса и ветивера становился насыщеннее. — На нас нападают, застают врасплох, мы осознаем, что у нас есть утечка информации и… На все это закрываются глаза? Где же ваша хваленая конфиденциальность?       Стрелки на настенных часах тикали, Бэкхен смотрел в пол, крепче сжимая края стола.       — Вчерашнее нападение было спланированной проверкой генерала Ли, — он все еще смотрел в одну точку, злость вновь обожгла внутренности.       — Так и знал, — фыркнул Исин, выдыхая. — И кого он к нам подослал? Очередных подопытных?       — У него там совсем шарики за ролики заехали? — серо спросил Крис, оглядываясь на безучастного Пака. — Мы могли подохнуть на его проверке.       — Наверное, на то и был расчет, — хохотнул Тао. — Тут камер нет? Куда смотреть, куда махать? Может, мы в дурацком ток-шоу? М-м-м, как приятно знать, что руководство заботится о тебе, — вытягивая шею напоказ, демонстрируя лиловый узор, повторяющий очертания цепи, продолжал издеваться Тао, при этом постоянно смотря Бэкхену прямо в глаза.       — Руководство? Заботиться? Не смеши меня, — Сувон хмыкнул и Тао на него обернулся, — ты в войнушки в песочнице играешь что ли? Мы солдаты. Захотят, выставят пушечным мясом, захотят, выставят героями. Я, конечно, видел, что ты инфантильный переросток с серебряной ложкой во рту, но чтобы настолько…       Тао замахнулся и остановился, когда услышал хлопок. Рука просто замерла, как по команде. Все обернулись на Пака, в его глазах было едкое предупреждение. Поджав губы, Хуан опустил руку. Сувон лишь цыкнул, закатив глаза, и демонстративно развалился на стуле.       — Все высказались? Или еще кто-то хочет что-то добавить? — ядовито поинтересовался Бэкхен. Его удивляло то, что Чанель молчал и продолжал молчать, но становился все суровее и суровее. Атмосфера сгущалась. — Я не был в курсе проверки и эти методы тестирования наших возможностей мне не нравятся. Понимая риски, генерал Ли сделал самый точный тест, поставив наши жизни под угрозу. Мы отделались легким испугом, — Чанель громко хмыкнул. То, что у него вместо перевязки на плече красовался широкий пластырь, они еще не обсуждали. — Но это уже в прошлом. Генерал Ли сделал оценку сил и, в виду того, что враг начал действовать, распорядился о начале миссии. Бэкхен щелкнул по экрану и дважды нажал на слайд, открывая рисунок. На рисунке был изображен Чертог волка — символ, украшавший знамя Перевертышей при битвах с первыми людьми. Внутри красного круга были перекрещены три треугольника, создавая восьмиконечную звезду, а в сердце звезды был начерчен древний символ, означающий волка.       — Культ Альджи? — спросил Сехун, тут же непонимающе хмурясь от внимания пяти омег. — Что? Я любил теории заговора в школе. Не говорите мне… Неужели наша цель — это они? — Сехун помрачнел еще сильнее.       — Да, культ Альджи, — кивнул Бэкхен. — Культ, верящий, что мы на пороге судного дня и только Волки смогут его пережить. В основе их веры лежит преклонение перед Первыми и пророчеством Альджи, который предсказал гибель нашего рода. Короче говоря, предсказал Перевертышам, что мы перестанем обращаться в Волков и станем мешками с костями без сил. Альджи был тем, кто убил последнего Первого и всю жизнь раскаивался в этом. Культ довольно древний, но в нашей стране он не на слуху, больше распространен в Корё. Если обращаться к мифам в истории, то до правления короля Чунмена наши страны разделились. Корё активно уничтожали людей, считая их вестниками смерти, Силла же старалась держать нейтралитет. Чунмен при помощи Воли объединил страны, став единым правителем, объединил людей и Перевертышей и воссоздал мир. Всю жизнь он боролся с культом и в какой-то момент поверил, что уничтожил их, но… Культ остался жить и крепко врос корнями в Корё, после разделения стран.       — Ты нам сказки рассказываешь? — Крис поджал губы, прерывая рассказ.       — Если бы. Я скоро все покажу. Прошу вас воспринимать информацию серьезно, какой бы абсурдной она ни была.       — У культа была идея фикс — вернуться к истокам, — Сехун неверяще смотрел на Бэкхена, а затем перевел взгляд на Чжана, будто ища подтверждение, тот невесело махнул головой. — То есть?..       — Культ не воспринимали всерьез. И на протяжении сотен лет они довольно спокойно проводили опыты над животными и людьми, играли с кровью, инстинктами… И все бы дальше закрывали глаза на их бредни, если бы Исин не наткнулся на последние исследования. Альджи шагнули далеко вперед со своими играми с генной инженерией и мутационными экспериментами. И они создали сыворотку, — Бэкхен испытующе посмотрел на каждого из альф. — Препарат, который позволит людям обращаться в волков.       — Им это удалось? — Сехун уже предполагал, что ответ положительный, и накрыл лицо ладонями.       Яркий запах можжевельника вспыхнул и привлек внимание Бёна к дальнему углу. Чанель, не мигая, ошарашенно смотрел на Бэкхена, он не верил и не хотел верить. Челюсти у него были так плотно сжаты, что заиграли желваки. А глаза становились все больше и больше, словно с каждой секундой до него доходили все риски и серьезность ситуации. Пораженно застыв на пару секунд, Бэкхен понял, что не чувствует эмоции Пака, а предугадывает их. Онемение прошло, когда по телу волной прокатились облегчение и радость. Но сейчас была не та ситуация, не то время и место, чтобы размышлять об этом.       — Мы не думали, что их испытания подходят к концу. Поэтому нам давали много времени, но они… Вчера применили сыворотку на небольшой деревушке, последствия ужасны. Сыворотка несовершенна, люди в волков не обратились: открылись инстинкты и жажда крови. Жертв много. Кто выжил — тот стал зверем в человеческой искореженной оболочке. Антидота нет. Сыворотка по своей сути является вирусом, который, проникая в клетки организма, мутирует и воздействует на инстинкты. Да, как наши запахи под действием Дурмана, — видя немой вопрос в глазах Сынми, поддакнул Бён. — Именно поэтому мы назвали это биооружием, это оружие против человечества. Сделай разлив в реку — и последствия необратимы.       — Безумие, — голос Сынми был пропитан ужасом. — Это же невозможно! Как человек может обратиться в волка? Как в фантастике? Бред, я не верю. Это! Это…       — Именно потому, что это считалось лишь безумием, культ Альджи пришел к успеху. Они верят, что сейчас мы деградируем и становимся слабее и что мы сможем искусственно эволюционировать в обратную сторону.       — Тысячи лет эволюции обратить вспять? Это невозможно, — кажется, Крис думал, что спит. По застывшему лицу, сведенным бровям, сомкнутым губам и напряженному прищуру, было видно, насколько он отказывается принимать реальность.       — Сколько человек погибло? — едва дышащий Исин был бледен как никогда.       — Людей в деревне не осталось, — Бэкхен поджал губы и вывел на проектор видео.       Помещение наполнили истошные вопли, детский плач и звериный рык. Картинка дрожала от бега. Люди в цветастых ветровках носились в панике: у кого-то была порвана одежда, у кого-то — кожа. Люди кидались друг на друга. Кровь была повсюду. И не только кровь: ошметки чужих тел устилали обзор. Судя по голосу, бегущий с камерой был молодым парнем. Он бежал со свистом в легких.       Камера ушла в бок, демонстрируя мужчину с неестественно вздернутыми лопатками, согнутый в горбе он раздирал когтями живот сопротивляющейся жертвы. Толпа запаниковала сильнее, крича во всю глотку, зовя на помощь. Поведя одним нечеловеческим ухом, зараженный альфа повернул голову в сторону камеры, сверкая желтыми, звериными глазами.       Бэкхен остановил запись, чтобы дать всем получше рассмотреть мутанта. Помимо вздернутых лопаток, отросшего уха и желтых глаз, у него аномально сильно выпирала нижняя челюсть с мощными, окровавленными клыками.       Запись продолжилась.       Подскочив с места, зараженный в три звериных прыжка преодолел расстояние в метров сорок — крики зазвучали за спиной оператора, парень с камерой же бежал дальше.       — Они все обезумели, все! — камера резко замерла, парень остановился. И начал надсадно шептать. Трансляция ушла в бок, картинка затряслась от сильной дрожи в руках оператора. Небольшая площадь была затоплена кровью. На песке валялись внутренности и оторванные конечности, принадлежавшим детям и молодым омегам, которых все еще грызли зараженные. Фокус застыл на обезображенном ребенке в розовеньком комбинезоне.       Парень с камерой закричал чье-то имя.       Телефон выпал, падая на траву, и на последних кадрах можно было увидеть, как омега побежал к мертвому ребенку, а обезображенный мужчина с вытянутым туловищем, перекатываясь с ноги на ногу, напал на него, вгрызаясь в шею человеческой челюстью. У него не было когтей и клыков, только неутолимая жажда. Он рвал одежду, рычал и скреб изогнутыми пальцами по животу жертвы, словно пытался его разодрать. Кто-то из бегущих наступил на телефон.       Запись остановилась.       Никому ничего не хотелось говорить. Не хотелось дышать. Даже в мыслях. Время замерло. Долгая и жуткая тишина опустилась на плечи каждого из присутствующих. И только гулкие удары сердца возвращали в реальность.       — Ч-что это? — дрожащим голосом спросил Тао, разрывая вакуум. — ЧТО ЭТО?! С плохо сдерживаемой яростью, Хань уронил голову на руки и глухо зарычал. Бэкхен хотел рычать вместе с ним. Тяжелее всего было смотреть на Исина — на нем не было лица. Зажженные вечным озорством глаза опустели и охладели, а лицо стало таким бледным, что хотелось дать пощечину, чтобы хоть как-то привести в чувство. Зажмурившись и сжимая в кулаках ткань брюк, Чжан опустил голову.       Год назад он доложил Бэкхену об опытах над людьми, о проекте, который может стать угрозой для всего живого. Была надежда, большая светлая надежда на то, что им удастся все остановить, перерубить на корню, но деталей было мало. Найденного материала не хватало для убеждения генерала Ли, альфа высмеивал рвение Бёна выставить себя и своих ребят дураками и отказывал в расследовании. Раз за разом, неделя за неделей, Исин искал информацию, Бэкхен капал на мозги Ли, а отряд Альфа в наказание выполнял грязную работу. И в один день генерал первым затронул тему Х и выдвинул свои условия: отряд Альфа должен объединиться с проверенным отрядом альф для успешного завершения миссии. Тогда, сжимая челюсти до темноты в глазах, Бэкхен согласился, прекрасно понимая, что это значит для его парней. Что значит для омег, натерпевшихся боли и унижения от альф, — впустить их в свою команду. Прогнозы аналитиков давали срок в полтора года, но они ошиблись.       Выдержав паузу, Бэкхен продолжил.       — Биооружие, она же сыворотка, действует на инстинкты и генетический код альф, и действие практически мгновенно запускает процесс мутации. По сути, наша способность обращаться в волков записана в нашей ДНК, но пользоваться ею мы не умеем. Грубо говоря — рудимент. И вот, сыворотка разрабатывается для того, чтобы активировать ликантропию — обращение в волков — в альфах. Омег по неведомой причине это обошло стороной. Но, как мы и предполагали, препарат не доработан, и это просто первое испытание на живых людях. Поэтому результат крайне плачевный, — и без того холодные руки Бэкхена совсем заледенели, Бён чувствовал этот холод и внутри.       Презентуя миссию, у него было стойкое ощущение, что он озвучивает смертный приговор всем присутствующим. И если Хань, Исин, Минсок, Сувон и он были готовы к этому, то у парней из Дельта и выбора-то не было. Их ставили перед фактом.       — Реакция у всех альф разная и это сейчас исследуется. Пока известно, что примерно одна пятая часть из всех зараженных была подвержена ликантропии, но в крайне неудачной форме. Окончательную форму волка не приобрел ни один из них. Их тела видоизменяются, как у Перевертышей в прошлом, но в каком-то моменте процесс замедляется. Эта часть зараженных — буду звать их «недоперевертыши», имеет сверхчеловеческую силу, их не берут транквилизаторы и не сдерживают обычные клетки. Они охвачены яростью и жаждой крови, абсолютно не контролируют себя. Эти недоперевертыши и являются причиной кровавой бани, — кивнул в сторону экрана Бэкхен, напоминая о видеоролике. — Основная часть зараженных просто оказалась под властью инстинктов, большинство из вас, — он обвел альф ладонью, твердо смотря каждому из них в глаза, — уже испытывали это безумие на себе. И у вас была возможность остановиться. У этих альф не было. Они насиловали своих мужей, друзей, прохожих до смерти, пожирали детей, кошек и собак, бились за право зваться Вожаком… Те, кто остался жив наутро, пришли в себя. И наложили на себя руки, или умерли от непереваренного человеческого мяса, переутомления или необъяснимого разрыва сердца — причины еще устанавливаются. И были те, кто скончался от сыворотки на месте, не выдержав мутации, в большей части это беты.       — Каковы потери? — сжимая переносицу, спросил Минсок.       — На текущий момент погибло восемь тысяч людей, в живых осталось сорок восемь альф. Их забрали в лаборатории, стараются разработать антидот, но прогноз не самый радужный. Скорее всего, этих альф убьют. Они уже не люди и вряд ли ими станут.       — Мне нужен перекур, — медленно поднявшись с места, Крис пнул рядом стоящий стул и сжал голову ладонями. — Срочно.       Бэкхен кивнул.       — Согласен на перекур. Пятнадцать минут на переваривание.       Больше ничего говорить было не нужно — заскрипели стулья, ускорились шаги, кому-то хотелось глотнуть свежего воздуха, кто-то хотел уйти подальше от экрана, а кому-то требовался никотин. Бэкхен, убедившись, что остался один, вытянул шею, смотря в потолок, и крепко закрыл глаза, прислушиваясь к собственным эмоциям.       Он не услышал чужих шагов, но когда руку накрыли стало на мгновенье легче.       — Ты же не собираешься топиться в чувстве вины? — тихо спросил Хань, хотя Бэкхен видел, как он одним из первых покидает комнату. Вернулся. Сжав его руку, Бэкхен отрицательно покачал головой. — Идем на воздух? Ты своей лавандой пропитал все вокруг, — Хань на пробу улыбнулся. Он был нежным в голосе, движениях, но в глазах отражалась тоска и затаенная злоба. Проведя кончиками пальцев по подбородку Ханя, Бэкхен обвел тонкий шрам под нижней губой и мягко поцеловал. Сейчас ему это было нужно и он надеялся, что в этот раз ничто не оттолкнет его от друга.       Не оттолкнуло.       Тяжелое сердце радостно булькнуло, реагируя на быстрый поцелуй, но после вновь налилось свинцом.       — Идем.       Закурили все, кроме Сехуна и Исина. Сехун, не переносящий запах сигарет, стоял чуть поодаль, а Исин отжимался недалеко в траве, пытаясь прийти в себя. Его запах горчил, привлекая косые, обеспокоенные взгляды. Шепот доносил до остальных счет: тридцать три, тридцать че-тыре, т-тридцать пять… Никто не пытался его остановить, у каждого был свой способ справляться со стрессом.       Опершись спиной о стену, Хань вытащил сигареты и протянул одну командиру, тот бездумно взял ее в руки, но, увидев огонек зажигалки, отрицательно покачал головой.       — Почему такой низкий процент выживших? — спросил Ву, делая затяжку. На нем не было лица, пальцы, которыми он зажимал фильтр, подрагивали. Солдаты привыкли видеть смерти, трупы, но совершенно не были готовы столкнуться с армией мутантов. Или стать одним из них.       — У них сверхъестественная сила, обычному человеку не противостоять против зараженного, — Бэкхен вертел в руках сигарету, никак не решая, хочет он закурить или нет. — Сыворотка действует как вирус и передается через укус, поэтому если альфа в припадке не убил жертву, через какое-то время мы получаем еще одного зараженного. Но действует он только на альф, омеги умирают в мучениях.       — А их инстинкты… — Сехун осекся, продолжение вопроса Бэкхен считал с его лица и кивнул.       — У одних альф преобладает жажда крови, у других — желание размножаться. Но в таком состоянии… В любом случае омег разрывают, — голос Бэкхена стал тихим. Сложно было не заметить, как напряглись омеги. — Но у альф участь ничем не лучше. Выживших мало, еще и потому, что у них потом началась борьба за звание Вожака. Если ты слаб, пощады не жди. Поэтому сорок восемь зараженных это то, что осталось.       — И какова наша задача? — низким, клокочущим от ярости голосом спросил Чанель. Эта ярость окатила всех пульсирующей волной. Бэкхен вновь почувствовал ту силу, которой хочется подчиняться — колени и шея заныли в желании склониться. — Мы же не сможем их спасти. Никого не сможем! Какой от нас толк?       — Их испытания продолжатся. Это первая попытка, будут еще. Наша задача найти лабораторию и уничтожить все разработки, — против Воли вздергивая подбородок и упрямо смотря капитану Паку в глаза, пояснил Бэкхен. Волна отступила, краем глаза Бён увидел как все выдохнули, возможно, сами не понимая, что на несколько секунд попали под влияние Воли Чанеля. А Чанель понял?       Отдав смятую сигарету обратно Ханю, Бэкхен запустил руки в карманы штанов и перекатился с пятки на носок.       — Как я говорил. Культ Альджи очень распространен в Корё, там он и базируется. Через два дня мы получим новые паспорта, роли и под прикрытием приедем на их территорию. У штаба есть несколько соображений, где могла бы располагаться лаборатория, мы проверим эти точки. Часть из нас будет пытаться выйти на магистра культа. Часть — рыскать по лесу. *Ликантропия— здесь способность обращаться в волка. В современном мире — психическое состояние, при котором больному кажется, что он превратился или может превращаться в волка.

***

      Ответив на несколько вопросов, Бэкхен отпустил отряд отдыхать, дав передышку в пять часов. Им всем нужно было отоспаться, «переспать» с полученной информацией и вновь найти точку опоры в себе. Настроение отряда упало и Бэкхен надеялся, что дал достаточно времени, чтобы немного прийти в себя. Постепенно удушающий хаос эмоций уходил, Бэкхен чувствовал, как кончиками пальцев касался земли, и вот-вот под ногами снова будет твердая почва.       Совсем скоро шестая база останется в прошлом.       Вместо отдыха Бён решил изучить отчет Минсока, проверить все еще раз своими глазами. Его интересовали показатели Пака и его реакция на открытого себя. Запах Бэкхена был сильным, поэтому на заданиях он вкалывал себе меньшую дозу препарата, открывающего запах, чем остальные в Альфа. А результат был сильнее, чем у того же Исина. Чаще всего он пах пыльной лавандой, аромат был чистым, практически не имел других нот и оттенков, оттого и влиял мощнее на желание альф. Но в зависимости от настроения и того, кто находится рядом, он мог дополняться другими компонентами: мед, солнечное разнотравье, мята, молочные оттенки…       Задумавшись о своем запахе, Бэкхен улыбнулся: аппа часто тискал его, радуясь каким-то новым нотам в запахе сына и гордо говорил, что «Мой волшебный сыночек, Бэкхен-и имеет редкий запах-хамелеон и голубые глаза». От теплой улыбки папы в воспоминаниях стало совестно, и в груди что-то заныло. Он обещал звонить при возможности и сообщать, что жив-здоров. Но уже год не выходил на связь. Прикрыв веки, он надеялся, что его аппа не сильно расстроен из-за этого, иначе отец оторвет уши Бэкхену при встрече. Если эта встреча состоится…       Отбросив лишние мысли, Бён снова посмотрел на бумаги. Когда Минсок передавал ему отчет, он украдкой сообщил, что показатели у Чанеля высокие, но он держит себя в руках. На протяжении нескольких последних часов Пак находился на планке девяносто баллов, одной ногой в красной зоне, у Криса в прошлый раз сорвало крышу на восьмидесяти восьми. Стабильнее всех был Сехун — его шкала не выходила за пределы восьмидесяти единиц и Тао, несмотря на нападение ночью, тоже хорошо себя контролировал: вторые сутки не сходил с семидесяти восьми.       Задумчиво потерев подбородок, Бэкхен вспомнил, каким подозрительно спокойным был Тао последние дни. Все реже он пытался отпустить ядовитые шуточки, меньше говорил и чаще молчал. Но… Придвинув к себе ноутбук, Бэкхен застучал пальцами по клавиатуре, открывая программу передачи данных с браслета. Пока профайл с Хуан Цзы Тао грузился, он посмотрел на часы на левом запястье и вернулся к графикам, выставляя время презентации. Семьдесят восемь. Поджав губы, Бэкхен посмотрел сквозь экран, чувствуя затаившуюся внутри тревогу. Нет, он точно ощущал на себе недвусмысленные взгляды Тао, Бэкхен знает их и ни с чем не спутает. Его напряженные плечи, вздутые вены, дерганность — он контролировал себя через силу, но… Надо будет попросить Минсока проверить браслет Тао.       И поговорить с Чанелем.       Сейчас Бэкхену дышалось легче, он даже не замечал, в каком напряжении находился в течение долгого времени. Необъяснимая связь между ним и Паком тяготила, наливая тело и мысли свинцом. Привыкший контролировать все в своей жизни и чувствах, Бэкхен никак не ожидал, что когда-то это изменится. Что между ним и альфой образуется неподвластная объяснениям связь.       Она проклевывалась с самой первой встречи, еще тогда, когда у Бэкхена в хижине возникла сладкая истома в животе от запаха Чанеля — запаха, который был скрыт при помощи медикаментов. Укоренялась в частых спорах во время первых тренировок, провоцировала во снах. После поцелуя — Бэкхена резко обдало жаром и он, хлопнув крышкой ноутбука, отошел к окну. После их борьбы во время полосы препятствия — тот дикий взгляд Чанеля будоражил, Бэкхена проняли мурашки. Щелкнув зубами, он проигнорировал затягивающее напряжение внизу живота.       После поцелуя, связь становилась сильнее с каждым днем. Сначала Бэкхен начал улавливать чужие эмоции и мысли и ловил неоднозначные взгляды, после очередной провокации он догадался, что Паку такие фокусы тоже подвластны. Чаще всего он чувствовал эмоции Чанеля, когда тот был на грани, а это случалось редко. Но тем не менее это пугало Бэкхена.        С каждым проведенным на базе днем омега медленно и беспомощно путался в выстроенных принципах, установках и эмоциях, которые не принадлежали ему. Каша в голове мешала рационально мыслить и вести себя так, как он привык. Вчера же, когда он впервые услышал чужие мысли и смог даже спросить и получить ответ, он почувствовал себя так же, как беспомощная, выбивающаяся из сил жертва, бегущая по темным переулкам и столкнувшаяся в итоге с кирпичной стеной. Ловушка. Эта связь была ловушкой для Бэкхена. Клеткой. Ничего сказочного и волшебного в ней он не видел. Было только осознание полного, тотального контроля. Кто захочет, чтобы его чувства и мысли были открыты чужому человеку? Бэкхен мог без стеснения пройтись голым перед толпой альф, игнорируя липкие, грязные взгляды и выкрики. Но открыться настолько, чтобы было видно самое сокровенное — нет. Нет, он не хотел. Не мог этого позволить.       Опираясь ладонями о деревянный подоконник, чувствуя, как он впивается в кожу, Бэкхен смотрел на густую зелень деревьев. Перед глазами мелькнуло событие ночи, стирающее грань между понятиями «фантастика» и «реальность».       Он держал Чанеля за руку и видел, как серьезная рана альфы затягивалась на глазах, как напряженное от боли тело постепенно расслаблялось, как дыхание Пака приходило в норму. Минсок молчал, он тогда не проронил ни слова, но Бэкхен осязал в воздухе оброненные обвинения. Кажется, Ким уже жалел о том, что позволил утаить от руководства то, что Чанель чуял запах Бэкхена, несмотря на блокаторы. Только с каждой минутой Бэкхен становился слабее и желания пререкаться с врачом не было. Оправдываться и объяснять то, чего он сам не понимал, нет, он не хотел распыляться еще и на это. Боль Пака уходила — хотя сейчас, понимая, что он больше не чувствует Пака, Бэкхен думал о том, что, возможно, это исчезала связь. Улыбнувшись этому заключению, Бэкхен вернулся за стол и начал формировать все разбросанные по столу бумаги в ровную стопку, чувствуя непреодолимое желание предать все это огню.       — Вызывал? — Чжан вошел почти бесшумно.       Выглядел он уже как обычно: легкая поступь, расслабленные черты лица и плечи, блестящие озорством глаза и кроткая улыбка на губах, разбитых в уголке. Справился, он справился и обуздал бурю внутри. Бэкхен был рад. Исина редко можно было вывести из себя, Бэкхен видел его таким буквально дважды за все годы знакомства. Исин был сильным, живым и честным.       Некстати он вспомнил их первую встречу. Устав ждать, Бэкхен снял фуражку и положил ее на стол. Поправил волосы. Раскрыл дело Чжан Исина и поджав губы, откинулся на спинку стула. Прошло уже десять минут, вместо трех, а подсудимого так и не вели. Очередной раз взглянув на часы, Бэкхен хмыкнул и прикрыл глаза. Он терпеть не мог непунктуальных людей. Когда он получил на свой счет крупную сумму денег и букет пионов в подарок с одним лаконичным, но однозначным словом «Дурман», ему и в голову прийти не могло, что это было пожертвование от омеги.       — Простите мое опоздание, — Бэкхен обернулся на услужливый голос. Таким он себе и представлял его: наглая усмешка на разбитых губах и непокорный блеск в темноте глаз. У Чжан Исина были густые, каштановые волосы и даже грязными, неряшливо раскиданными от, вероятно, состоявшейся стычки, они выглядели хорошо. А на оранжевом фоне костюма еще лучше. Тюремщик, что привел омегу, был потрепан не меньше.       — К стене, — гневно скомандовал альфа и, не дождавшись выполнения команды, толкнул омегу к холодной стене. Грубо выворачивая руки, вставил ключ в замок стальных браслетов.       — Мистер, вы могли бы быть чуточку нежнее, — смеясь, провоцировал Чжан. Он знал, что офицер не мог ничего ему сделать перед гостем. — Ауч, — он потер красные, местами кровоточащие следы от наручников. И, заглянув в глаза Бэкхену, улыбаясь, кивнул в приветствии.       — Сержант Бён, скажу честно, я гадал, придете вы или нет.       — Вы можете идти, — сообщил он конвоиру Чжана, не позволяя ему пристегнуть Исина к столу и не прерывая зрительный контакт с самим омегой. — Скажу честно, Чжан Исин, я не собирался приходить. Но ты меня заинтриговал.       По помещению пробежал озорной смех заключенного. Прекратив потирать запястья, Исин отодвинул с шумом стул и сел на него. Оперевшись локтями о поверхность, он чуть подался вперед, словно пытаясь лучше разглядеть собеседника.       — Но вы пришли. Я рад вас видеть, рад видеть адекватного человека. Знаете, тут скучно. Никто не хочет веселиться. Не с кем поговорить… И уж точно здесь нет людей с такими глазами как у вас. Это редкое явление в наше время, вы знали? Голубые глаза — волчьи глаза. Вероятно, вы являетесь потомком древнего рода, мистер Бён. Как интересно, мне очень интересно. Ваша жизнь очень засекречена, вы в курсе?       — Было бы странно, если бы не был, — Бэкхен постучал пальцами по столу, перевел взгляд на фотографии, лежащие в деле омеги, и подтолкнул их вперед.       — Но Дурман тоже засекречен, однако про его разработки я знаю, — усмехнулся Исин. Он проигнорировал жест Бёна, продолжая рассматривать его лицо.       — И именно поэтому я пришел сюда.       — Рекрутинг, — хмыкнул Исин. — Вам нужен такой как я, да?       Бэкхен молчал, оценивающим взглядом бегая по Исину, вылавливая его мимику, жесты, позы. Он прекрасно понимал, что все это — фантики, театр одного актера.       — Какой «такой»?       Словно ожидая вопрос, Исин лукаво выставил пятерню вперед и стал загибать пальцы, озвучивая свои достоинства.       — Умный — я взломал базу данных крупнейшего конгломерата Силла. Смелый и хитрый — я смог отомстить трем толстосумам, выманить их, помучать.       — И что ты с ними сделал? — вздернув бровь, поинтересовался Бэкхен, хотя знал детали. Исин хмыкнул, подтянул к себе фотографии, выбрал нужные и показывал их Бэкхену в нужном порядке.       — Одного привязал к батарее, оставив без еды и воды. Второго оставил в лесу, голого, без одежды. Знаешь ли, с ним я повозился, он очень жирный и на удивление изворотливый, да еще и веревки на него нужно было больше. Кажется, теперь у него серьезные проблемы со здоровьем, — судя по улыбке, Исин нисколько не жалел об этом.       — А третьего я отдал на растерзание нескольким альфам, за деньги они готовы были делать с ним все, что я скажу. На деньги этих ублюдков, представляете, да? — он вновь засмеялся, а потом медленно повернул голову набок. — Вы когда-нибудь видел как альфу имеет другой альфа за его же деньги? Это довольно занятно. А как он кричал… Не думал, что буду, но я наслаждался. Кажется, у меня поехала крыша на моей вендетте. Но он заслужил, точно заслужил. Знаешь, почему я это сделал?       — В своих показаниях ты сказал что мистер «Три» насиловал молодых омег и ты решил, что он это заслужил, — спокойно ответил Бэкхен. — А четвертому ты прострелил яйца. За что?       — О! Я же не все тебе перечислил, я: умный, смелый, хитрый, красивый… А еще я талантливый хакер и, судя по всему, ворошиловский стрелок. Знаешь ли, с первой попытки попасть в яйца не так просто. Особенно если находишься на крыше другого здания!       — Ты уходишь от вопроса? При допросах ты детально рассказал про всех и все, кроме того, почему директор Кан остался без яиц.       — Мне так захотелось. — пожал плечами Чжан. — Я делаю то, что хочу. И знаешь, что? Поэтому я вам не подойду. Хотя черт возьми, омега в армии, это же невероятно! Я хотел бы быть в первых рядах.       — Не подойдешь?       Исин стал серьезнее, улыбка исчезла с его лица. Он покачал головой.       — Нет, сержант Бён Бэкхен. Я не буду подчиняться вашим проклятым приказам и делать все, что мне говорят. Не нужно так на меня смотреть, я уже вижу, что вы хотите спросить. Да, я знаю что меня ждет. Знаю, что лучше смертная казнь, чем то, что задумали выжившие ублюдки, — он поджал губы и прикрыл глаза ненадолго, скрывая настоящие чувства. — Но я не хочу идти под руководство альф, выполнять их прихоти и действовать под их приказами.       — Ты будешь под моим руководством, — Бэкхен сложил руки в замок и вытянул их перед собой, внимательно смотря на Исина. — Да, первое время нам нужно будет потерпеть прессинг офицеров-альф, но потом мы будем отрядом омег. И я обещаю, что буду отстаивать ваши свободы настолько, насколько это возможно.       — Нет, — Исин встал и постучал по стеклу, призывая своего тюремщика.       — Чжан Исин, — позвал его Бэкхен, — у тебя на руках была информация, при помощи которой ты мог бы получить власть. Ты взломал базы крупнейшего в Силла конгломерата и обнулил их счета. Деньги ты разбросал по благотворительным фондам, устраивал денежные дожди в бедных районах, а остаток и всю утекшую информацию по засекреченному проекту отдал мне. Ты сказал, это была твоя вендетта и, к сожалению, я уже знаю то, что ты скрываешь. Скажи, — Исин развернулся к Бёну, — что ты обещал мужу? Твое обещание… Оно будет нарушено, когда ты второй раз скажешь мне «Нет»? — брови Чжана изломились в мгновение ока, как и маска на его лице; глаза налились болью и слезами.       — Ч-что?! — он вмиг побледнел и осунулся, прежний шарм осыпался стеклянной крошкой под ноги. Но он боролся. По его мимике было видно, как он старается вновь взять себя в руки: губы дрожали, а зрачки стали бегать туда-сюда. Наконец они замерли и зажглись огнем. Перестав себя контролировать, Исин в два быстрых шага оказался рядом с Бэкхеном, хватая его за лацканы. — Да что ты з-знаешь?!       Заметив, что тюремщики среагировали на нападение, Бэкхен подал им знак: «все под контролем» и смерил омегу холодным взглядом.       — Ты можешь притворяться сколько угодно, строить из себя свободного и независимого, играть сумасшедшего. Но через пару дней, в лучшем случае, тебя замучают до смерти. Затрахают до смерти. Твой муж… Джеюн хотел бы такой участи для тебя?       Это был блеф и провокация. Все, что знал Бэкхен, это то, что Джеюн умер у своего омеги на руках. Что Исина откачивали в психиатрии, именно там, сквозь слезы Исин время от времени шептал: «Обещаю», а потом срывался в очередную истерику. Что для восстановления ему потребовалось немного — спустя неделю Чжана выписали. И что через два месяца он прогремел на всю страну своими выходками. Но Бэкхен умел находить болевые точки и давить на них.       После слов Бэкхена Исина затрясло, он осел на пол в тихой истерике: все страхи выбрались наружу. Он больше не казался таким озорным и удивительно-сильным, независимым. Не отошедший от потери, он дробил себя отчаянием. Сидел на коленях, смотрел в одну точку и что-то шептал, пока слезы стекали по его лицу и разбитым губам. Заметив, что слабость Чжана могут увидеть альфы, Бэкхен потянул Исина на себя, отворачивая его от камер и прозрачных стен.       — Ты можешь больше дать этому миру, понимаешь? Ты можешь продолжать защищать слабых и биться за их свободу. Ты можешь ЖИТЬ дальше. Чжан Исин, я не уйду отсюда без тебя.       Исина «тогда» нельзя было поставить ни в какое сравнение с теперешним Исином.        Бэкхен приподнял ногу и выпнул стул, приглашая сержанта присесть.       — Оу, нас ждет серьезный разговор? Ты же не будешь меня отчитывать из-за Ву?       Хмыкнув, Бэкхен вспомнил и про недавний разговор с Чанелем.       — Ты все же поимел его? Мне надо было спорить с Паком, — на лице Бэкхена заиграла улыбка. Исин ее отзеркалил.       — Ты продешевил.       — Надеялся, что я хороший командир и мои приказы не обсуждаются.       — Наивности тебе не занимать, — хохотнув, Исин тут же поднял руки вверх реагируя на нахмуренный лоб Бёна. — Не забивай голову, кэп, мне просто нужно было выпустить пар. В свою защиту хочу сказать, что выбор был между: «убить Ханя» или «трахнуть Криса», Крис первым попался под руку. Так что твой малыш Лу жив и почти здоров, а я снова белый и пушистый.       «Малыш Лу» — повторил про себя Бэкхен, поджав губы, он вспомнил их мимолетный, теплый поцелуй и сдержал улыбку. Исин растянулся на столе и заискивающе посмотрел на капитана.       — Тебе бы тоже потрахаться, а то теряешь форму.       — С этим я уж сам как-нибудь разберусь, — закатив глаза, Бэкхен обратил внимание на сбитые костяшки на кулаках. — Почему у тебя сбиты кулаки и разбита губа? — и до него тут же дошло. — «Почти здоров»?       — Выбивал прощение, — Исин поиграл пальчиками и усмехнулся.       — Выбил?       — Нет, конечно, ты же знаешь Лу. Он ни перед кем не извиняется. Всегда прав. Но он чувствует вину, потому что в какой-то момент оступился, и я хорошенько его отметелил. Прощение выбил, но его я не услышал, — тут же поправил себя Чжан, в его голосе не было ни капли раскаяния. — Если хочешь меня наказать — вперед, сделаю, что скажешь.       — Ты же выпустил пар с Ву? — усмехаясь, уточнил Бэкхен, наклоняясь к тумбе.       — В свое оправдание скажу, что если бы я не потрахался с Крисом, я бы реально его убил. Без шуток, Бэк, он назвал меня крысой, — зло прищурившись, Исин откинулся на спинку стула.       — Я понял. Понял, я бы тоже не смог это оставить просто так. Спасибо, что не убил, — переглянувшись, парни рассмеялись. — Теперь к делу. Вытащив свернутый лист бумаги, Бён протянул его Исину.       — Прочти, если есть вопросы — напиши, — он положил второй лист и ручку.       Напускное веселье вмиг испарилось, Исин с осторожностью смотрел на письмо. Он взял его и медленно стал читать приказ, написанный командиром от руки. Бэкхен следил за тем, как меняются эмоции на лице товарища с каждой прочитанной строчкой.       Спустя минуту, Исин внимательно посмотрел на Бёна.       — У меня нет вопросов. Принял, начинаю действовать.        — Спасибо.       Исин не спешил уходить.       — Бэк? — судя по интонации, у Исина был серьезный вопрос и Бэкхен обратил все свое внимание к нему.       — М-м?       — Почему ты доверяешь мне?       — У меня нет оснований не делать этого.       Легко рассмеявшись и благодарно кивнув, Исин медленно поднялся. Протянул руку для пожатия — Бэкхен тоже встал и крепко сжал ладонь друга, не ожидая, что тот дернет на себя и обнимет.       Исин был не из тех, кто любит демонстрировать свои настоящие чувства. Он любил примерять на себя маски, роли, быть актером на публике, но сокровенное скрывал. Исин в прошлом был прав — они были похожи. Положив руку ему на талию, Бэкхен на пробу погладил друга, чувствуя себя неловко. Тело Исина била мелкая дрожь. Ничего не оставалось, кроме как позволить Исину побыть слабым, и крепче его обнять обеими руками.