***
Группа А. Силла, Гимпо. 6 мая 2017 года, 05:32. За время поездки они не проронили и слова; Чанёль хотел спросить, но Бэкхён не собирался отвечать. Их конвоир — Ким, кратко сообщил, что их ждет долгая дорога, попросил, во второй раз, не делать глупостей, заблокировал двери и закрыл перегородку между водительским и пассажирским сидениями. Салон был просторным, богатым, а пустоту размеренно наполняло напряжение и дерзкий аромат лаванды, доступный только Чанёлю. Расстегнув пару пуговиц на груди, Бэкхён откинулся в сидении и уставился в окно. Внутри него прытко плясало раздражение. Несмотря на то, что Бэкхён хотел выйти к отцу сам, факт того, что его опередили на шаг, бесил. Самодовольство Чонина только подливало масла в огонь — внутри клокотало, Бэкхён не мог взять себя в руки. Ким Чонин был лет на десять старше Бэкхёна, но сколько себя помнил Бэкхён, он всегда был рядом с отцом. Раздражающе покорный и чопорный. И это не первый раз, когда Ким Чонин ловил его — Бэкхён частенько сбегал от телохранителей отца, проверяя свои навыки во время учебы в военной академии. И каждый раз Чонин кривил губы, щелкая пальцами перед носом Бэкхёна, и с издевкой говорил: «Вы снова оказались хуже меня, господин Бён». Бэкхён не надеялся, что Чонину и отцу хватит связей и влияния, чтобы добраться до него внутри разведки, и по всей видимости он недооценил их. Интересно, на что пошел Чонин, чтобы раздобыть данные о Бэкхёне? Чанёль начинал привыкать к ситуациям, полных абсурда и непонимания, и вместо вопросов просто ждал прояснения. Было нечто особенное в том, чтобы сидеть рядом в салоне, пропитанном запахом кожи, в дизайнерских шмотках. В телесного цвета комбинезоне с глубоким вырезом, практически сливающегося со смуглой и блестящей кожей, Бэкхён выглядел великолепно. Особенно, когда нервничал. Внешне это никак не проявлялось, но дышал он чуть громче и чаще обычного. Никто бы не заметил, если бы Чанёль не считывал каждое действие и эмоцию с Бэкхёна. Его руки расслабленно лежали на сидении и заслуживали отдельного внимания. Длинные, будто фарфоровые пальцы были украшены минималистическими кольцами — пара круглых колец и парочка в виде зигзага на последних фалангах среднего и указательного пальца. К ним хотелось прикоснуться — Чанёль не отказал себе в желании. Холодная нежная кожа резко контрастировала с горячей и грубой ладонью Пака. Бэкхён нехотя перевел взгляд на их руки — запах лаванды стал чуть резче — а потом посмотрел на Чанёля, требуя ответы. Чанёль пожал плечами, Бэкхён высвободил руку, укладывая ее на свое бедро. Улыбнувшись, Чанёль посмотрел в окно, наблюдая за мелькающими фонарями и вывесками ночного города. Резкое предложение Бэкхёна о знакомстве с родителями ошеломило его, а замечание о доверии грело. В досье Бёна почти не было данных, немного о поведении на миссиях и характере, что от него можно ожидать, но ничего о прошлом. Детство, место рождения, родители — все было покрыто тайной, и, судя по недавнему вопросу Исина о принадлежности Бёна к Двенадцати, тайной было даже для Чжана. Желание знать больше, чтобы понять омегу лучше, чесалось на подкорке сознания. Чанёль ощущал во рту привкус азарта и страха. Отец Бэкхёна был влиятельным человеком, раз Ким угрожал им срывом миссии. Интересно, свое упрямство Бэкхён перенял от него? Прикрыв глаза, Чанёль пытался представить, как будут выглядеть родители Бэкхёна, как будут выражать свои мысли, но образы рассыпались быстрее, чем сформировывались. Их привезли на задний двор. В лучах рассветного солнца Бэкхён оглядел зеленые кусты гибискуса с пышными нежно-розовыми и золотисто-персиковыми цветами. Дорожки, вымощенные мраморным плитняком, и одинокие качели посреди двух кипарисов — внутри жалостно ёкнуло. Во дворе, несмотря на раннее утро, пахло домашней выпечкой и медом, из открытого окна в гостиной был слышен мягкий голос, напевающий знакомый с детства мотив. Ким прошел внутрь дома, чтобы доложить о прибытии, бросив холодный взгляд на Бэкхёна, тот в ответ лишь усмехнулся. — Наконец-то, — произнес низкий бархатный голос. Отец почти не изменился. Зачесанные назад черные волосы с частой проседью, отпечатавшиеся на лбу хмурые морщины, ярко-черные ястребиные глаза, плохо скрывающие триумф, прямой нос, острые скулы и новые, еле заметные и не длинные усы, и тонкая полоса бороды от губы до подбородка. У мужчины была расслабленная поза, но Бэкхён знал, что он всегда во всеоружии. Альфа раскрыл руки в стороны. — Не обнимешь отца? Сын колебался несколько секунд, но этого времени хватило, чтобы с надсадным смехом альфа опустил руки и переключил внимание на Чанёля. — Пак Чанёль, верно? — мужчина оставил без внимания игнорирование со стороны Бэкхёна и сделал шаг навстречу Паку. — Рад с тобой познакомиться лично. Наслышан о тебе. Я генерал Бён Тэджин, — он протянул ладонь, Чанёль ошарашенно посмотрел на нее. — Генерал авиационных войск? — он перевел взгляд на Бэкхёна, тот повел плечом и нахмурился. — Мой сын не очень-то многословен, да? Мне это знакомо, — отец легко рассмеялся своим глубоким голосом. Чанёль тут же замешкался, теряясь, что нужно сделать в первую очередь: то ли пожать руку, то ли отдать честь. Тэджин, заметив это, протянул руку, вновь рассмеявшись. Широко и добродушно. — Расслабься, капитан. Я не в форме. Нет формы, нет формальностей, — он подмигнул, хотя не умел этого делать. — Тем более волею судьбы ты приглашен к нам на праздничный обед. На лице Чанёля отчетливо считывалось недоумение и Бэкхён усмехнулся. Вряд ли так себе представляешь генерала — как правило служба дает отпечаток сухости и жесткости, требовательности, но отец Бэкхёна сумел сохранить некую непосредственность, радость к жизни и научился разграничивать работу и отдых. Отчасти в этом была заслуга мужа. — Мы можем поговорить наедине? — холодно прервал доброжелательность отца Бэкхён, смотря исподлобья. — Нет нужды, — отсек Бён старший. — Твой аппа тебя ждет. — Но… — Никаких «но», Бэкхён, — грубо отрезал отец. Это Бэкхёна не остановило. Сначала, будто удостоверяясь, что их никто не слушает, Бён обернулся и, прищурившись, оглядел территорию. Нахмурился, глядя в камеру, и перевел твердый взгляд на отца. — Отец, у нас нет времени на игры и праздничный обед. Ты срываешь нам серьезную миссию «S» класса. — Мне майор Ким уже сообщил, что ты не оказал сопротивления и даже сам изъявил желание встретиться, — выгнув бровь, альфа перекатился с пятки на носок и обратно. — Хотелось бы верить, что ты соскучился и семья у тебя не на последнем месте, сынок. Миссия важная, знаю. Но у нас был уговор, — взгляд Тэджина похолодел, голос стал гуще. — Звонок, один звонок раз в три месяца. Один чертов звонок! Твой аппа места себе не находил, а ты знаешь, что бывает, когда он в плохом расположении духа. Я обещал ему. Совершенно непросто достать тебя, пробиться через разведку. Но, сын мой, к моему сожалению и горю, я знаю, куда вы направляетесь, и смутно представляю, зачем. Мне хочется верить, что это не наша последняя встреча, поэтому дай нам возможность побыть с тобой перед твоей драгоценной миссией… В этот момент Бэкхён ненавидел себя, ненавидел, слыша едва заметную боль в интонациях отца и представляя, как сильно переживал аппа. Ненавидел, потому что должен был обнять его и улыбнуться, но принципиально держал дистанцию. Вбитые принципы мешали нормально жить, но зато позволяли быть хорошим солдатом. — Ты не понимаешь, — клацнул зубами Бэкхён и сделал шаг вперед, сжимая опущенные руки в кулаки. — Я все прекрасно понимаю, — и взгляд Тэджина подтверждал его слова: не только понимает, но и что-то знает. — Я сорву твою миссию, если ты не удосужишься пройти в дом и порадовать своих стариков! — холодно припечатал альфа, чуть склоняя голову набок. Его взгляд стал тяжелым, не терпящим возражений. Совершенно властный и грубый, генеральский взгляд. — И как давно ты решил закрывать глаза на долг? Эти слова сбили всю спесь с генерала. Одна фраза и вся уверенность, стальная непреклонность рухнули, как карточный домик. Тэджин посерел и, поджав губы, отвернулся от сына. Словно сожалея о сказанном, Бэкхён тоже потупил взгляд. Это называется «удар ниже пояса». Сжав челюсти, он посмотрел на Пака, тот не понимал происходящего, но не одобрял такого поведения. Выдохнув, Бэкхён сделал два широких шага к отцу и через силу улыбнувшись, неловко коснулся плеча. — Прости, пап, меня занесло.***
Группа В. Силла, пещера Первых. 6 мая 2017 года, 00:45 Миновав длинный туристический коридор, что заняло порядка трех часов, команда ожидаемо встретилась с зелеными глубинами пещерного озера. Выдохнув, Исин скинул с себя огромный туристический рюкзак, наполняя влажную тишину звуком расстегиваемой молнии. Прислонившись к стене, Сувон жадно глотал воздух, темп их прогулки был довольно быстрым, а кислорода в пещере не хватало. — Нам нужно будет плыть три часа? — хрипло уточнил Тао, тут же прикрывая кашель локтем. Ву с сожалением крутил пачку сигарет, курить хотелось ужасно, но курение было бы глупым решением, на вопрос Тао он коротко кивнул. Они повторяли это несколько раз. — Давайте поедим и передохнем, — предложил Крис, глядя на то, как Исин опустошает свой рюкзак — на земле уже лежали комплекты гидрокостюмов с шлемами. — Не доверяю я что-то вашим приблудам. Сувон хмыкнул, прослеживая взгляд Ву. Обычно гидрокостюмы сопровождались баллонами с кислородом, у них же были регенеративные шлемы-ребризеры*, позволяющие дышать под водой до шести часов. — Не дрейфь, я уже такими пользовался. На крайняк внутри шлема есть пара заряженных баллончиков с кислородом, — Тао протянул ему пачку с сушеным мясом, Сувон благодарно кивнул, тут же принимаясь жевать одну полоску. — И сколько ты находился в ней? — спросил Ву. — Четыре часа, — невесело хмыкнул Чжоу. — Все пошло не по плану, поэтому я слишком долго ждал. Пока парни общались, пальцы Исина привычно порхали по сенсорному экрану планшета. Он ушел в свою микро вселенную знаний, что-то вычитывая и запоминая, а также проверяя отчеты от остальных команд. Но группа А еще не вылетела из Силла, а группе С рано было отчитываться. Не слыша, как ему предлагают еду, Чжан изучал карту прохода, беспокоясь, что планшет погружение не переживет. — Чжан, да поешь ты уже, — фыркнув, Крис взял полоску гёнпо и просунул краешек в раскрытый рот омеги, забавляясь выражением лица Исина и слыша, как рассмешило это остальных. Переведя все такой же туманный взгляд на Ву, Исин принял сушеное мясо, и вернул все свое внимание технике. Спустя двадцать минут, он выключил планшет, беспокоясь о зарядке, и предложил всем переодеться. Когда все были готовы, вещи, что предназначались для миссии, Исин уместил в вакуумный водонепроницаемый рюкзак, откуда после нажатия на механизм был выкачан весь воздух. У рюкзака был небольшой воздухонезависимый двигатель, который создавал багажу нужную плавучесть и легкость под водой. — Прямо под нами сейчас находится канал, — начал объяснять Исин, — нам нужно в него попасть и плыть до первого поворота, но будьте предельно осторожны: под водой огромное количество сталактитов. Если вы повредите костюм или шлем, если у вас будет сильная кровопотеря, все очень сильно усложнится. Плыть будем строем друг за другом, багаж и я будем впереди. — Ты, я, Сувон и замыкает Тао, — вмешался Крис. — Да. Схему канала вы все видели, если вдруг что-то со мной случится, плывете за Ву. Исин обвел всех взглядом, понял, что все усвоили информацию и продолжили одеваться. Сам он легким кивком попросил Криса отойти, выйдя за небольшой выступ обхватил чужую шею и притянул к себе, хитро улыбаясь. Крис прошептал: — Соскучился, наконец? Исин тепло и влажно, едва слышно, ответил ему: — Как командира операции обязан тебя предупредить. Ву, если со мной что-то произойдет, то флешка с программами отчетов и отслеживаний находится в моей сережке на левом ухе. Доступ можно запросить у Бёна. Никому больше о ней знать не стоит. Крис осмотрел висящий серебристый крест и, хмыкнув, положил свои ладони на талию Исина, вжимая омегу своей грудью практически в стену. В сумраке были плохо видны эмоции на лице Чжана, но Крис почувствовал на своих губах сбившееся дыхание омеги. — Я не переживу, если с тобой что-то произойдет. Крис медленно, словно спрашивая разрешения, приблизился к чужим губам — Исин его не остановил, тогда он поцеловал Чжана, крепко удерживая его лицо ладонями. — Передай своему учителю пикапа, что он жалок, — усмехнувшись в губы, Исин отстранился, чтобы вернуться к остальным и натянуть на себя гидрокостюм. * Ребризер — дыхательный аппарат, в котором углекислый газ, выделяющийся в процессе дыхания, поглощается химическим составом, затем смесь обогащается кислородом и подаётся на вдох.***
Группа А. Силла, Гимпо. 6 мая 2017 года, 05:56 Происходящее походило на фарс. Улыбчивый и гостеприимный генерал со стальным взглядом и неуместными шутками, мрачный Ким Чонин, наконец-то удостоивший Чанёля вниманием перед тем, как уехать и Бэкхён с его эмоциональными качелями. Омегу то прошивало гневом, то чувством вины. Бэкхён ломался почти так же, как когда отказывался от связи с Чанёлем. Бэкхён ломался. Пак чувствовал себя не в своей тарелке: оказаться в чужом доме — это одно, оказаться в доме Бён Бэкхёна — другое, а оказаться в доме генерала-отца твоего истинного… Это самый неожиданный поворот из всех возможных. — Так вот как ты попал в армию, — сухо проговорил Чанёль, разглядывая интерьер домика внутри. Дом был летним и, судя по всему, гостевым, вряд ли бы генерал жил в настолько ненадежном месте — Чанёль сходу определил, что стены были выполнены из легких материалов, которые разлетятся в щепки при первом же нападении. Убранство дома в европейском стиле говорило об уюте и заботе. Светлые стены с тонкими, едва заметными цветочными орнаментами, объемные, цветастые подушки на пухлом диване, винтажные сервизы в витринах серванта и везде много-много живых и сухих цветов. Было уютно и по-аристократическому богато. — Отец тут не причем, он был против, — отрезал Бэкхён, разглаживая на себе комбинезон. — Да, я был против, но его это не остановило, — фыркнул Тэджин, заходя в гостиную вслед за гостями. Бэкхён хотел ответить — развернулся к отцу и уже почти начал говорить, но все внимание на себя переключил другой родитель. — О Волчица, Бэкхённи! — мужчина вихрем оказался рядом и судорожно обнял сына, руками сжимая то одну часть тела, то другую, удостоверяясь цел ли ребенок. Уткнувшись лицом в его шею, аппа шумно вдыхал запах и, вероятнее всего, не ощущал того, чего так жаждал, но все равно продолжал. Сжимать и улавливать аромат своего ребенка. — Родной мой, ты жив. Как я рад, как рад, — он дважды коснулся губами щеки Бэкхёна, и Чанелю в этот момент показалось, что он лишний. — Прости, аппа, я должен был позвонить, — голос Бэкхёна едва дрогнул от накатившей вины, но чувствуя запах Чанёля, он сдержался. — Конечно должен был, — старший омега хлопнул сына по спине и снова крепко сжал. А потом перевел переключился на стоявшего позади Чанеля. — О? Простите, меня зовут Бён Минхёк, а вас? Бён Тэджин не выглядел на пятьдесят лет, хотя приблизительно столько ему и было. Он создал впечатление крепкого альфы в расцвете сил. Аппа Бэкхёна же выглядел едва ли не ровесником Бэкхёна. И да, они с Бэкхёном были очень похожи. Только Минхёк обладал добрыми и мягкими чертами лица, его сложно было представить с играющими желваками или холодным взглядом. На щеке у него виднелся небольшой шрам, больше похожий на ожог, возможно, от пули, а в остальном кожа выглядела идеально гладкой. Глаза у него были шире, чем у Бэкхёна, губы — тоньше. Волосы, окрашенные в пепельный цвет, были средней длины, аккуратно убранные за уши при помощи золотистых заколок. Одетый в пастельно-голубой комбинезон и белый фартук с мелкими розовыми цветами поверх него, Минхёк гармонично вписывался в своё жилище. Он был красив и источал приятный аромат пионов; нежный и хрупкий с виду, с карими, проницательными и умными глазами. — Ох, какое пристальное внимание к моей персоне, я так могу и румянцем покрыться, — кокетливо улыбнулся старший, выбивая у Чанеля землю из-под ног. Сейчас он не чувствовал себя капитаном, он будто бы вернулся на лет семь назад и оказался у родственников в гостях. Было неловко, но тепло. — Простите, — поклонившись, Чанёль представился. — Вы очень красивы. Чанёль давно не виделся со своими родителями. Они жили в глубинке, а Менсу нравилась жизнь в мегаполисе и, говоря откровенно, бывший муж не любил свекра и ухитрялся воровать все свободное время Чанёля. Пак не любил скандалы, поэтому сводил их к минимуму. Смотря сейчас на семью Бён, Чанёль почувствовал уколы совести. Да, его аппа выглядит не так молодо, как Минхёк, и не так красив, но он был самым лучшим для него и отца. — Отличительная черта семьи, — рассмеявшись, Минхёк быстрым движением смахнул слезы. — Хённи, я подготовил для тебя гостевую комнату… Ох, нет. Господин Пак… А… Хм, — тут его взгляд упал на руку Бэкхёна, затем на руку Чанёля. И глаза удивленно распахнулись. Одинаковые обручальные кольца. — О. — Так, Бён Бэкхён! Ты вышел замуж без моего ведома?! — они оба синхронно спрятали ладони за спину и переглянулись. — Тэджин, Джин! Где этот… — Бэкхён схватил Минхёка за руку. — Аппа, мы не замужем, — выделяя каждое слово произнес Бэкхён. Чанёль видел, как тяжело ему давалась собственная бравада. Сложно носить маску, когда рядом настолько близкие люди. Грим превращается в мазуто, вязкое и темное. — Это… Сложно объяснить. Но мы не пара. Так надо. Прищурившись, словно ища подвох, Минхёк выдохнул. — Ты же пригласишь меня на свадьбу? Учти, если ты этого не сделаешь, я подпорчу вам жизнь. Я буду самым ужасным тестем! Бэкхён мягко улыбнулся, Чанёль тоже не смог сдержаться. Реакция родителя его забавляла. — Конечно, если вдруг когда-нибудь со мной произойдет такое, ты будешь первым, кого я позову. — Точно? — Обещаю, — он обнял Минхёка, прикрыв глаза. — Итак, по законам морали вас надо поселить в разные комнаты. Но вы уже взрослые, у вас кольца и я запутался… — Все в порядке, мы отдохнем в гостевой комнате. Не нужно дополнительных хлопот. — Тогда приводите себя в порядок и спускайтесь. К одиннадцати приедет дедушка, — Бэкхён кивнул, но больше ничего не сказал. Закрыв за собой дверь, Чанёль первым делом снял кольцо и украдкой посмотрел на замершего посреди комнаты Бэкхёна. Его эмоции и чувства слабо доносились до Чанёля, но сейчас не нужно было никакой связи, чтобы понять, что тот находится на волоске от того, чтобы пойти по швам. Чанёль не хотел бы видеться со своей семьей перед этой миссией, зная, что их ждет впереди. — Может, мне вернуться в отель? — из-за долгого молчания голос оказался хриплым. Бэкхён вздрогнул и мотнул головой. Его ответ был «нет». — Я чувствую себя здесь лишним. И, боюсь, ты не сможешь из-за меня расслабиться. Усмехнувшись, Бэкхён сел на кровать. Пятерней зачесал волосы назад и поднял пустой взгляд на Чанёля. — Ты и так лишний. — Не скалься, — попросил Чанёль и наблюдая, как на выходе Бэкхён сдувается, округляя спину. Чанёль не хотел ставить себя на место Бэкхёна, они были слишком разными людьми, в абсолютно разных условиях. Даже без сравнений, было понятно, что не каждый может утащить так много на своих плечах. — Мы не будем разделяться. Ты тут ради разговора с дедушкой. — Чуть помявшись, Бэкхён опустился на кровать. — Может, поймем, почему Сувон отключился. Виновата ли в этом твоя Воля. Помолчав, Бён добавил, смотря на Чанёля снизу вверх: — Примени ее на меня. — Что? — Чанёль нахмурился. — Волю. Примени на меня Волю. Обычно Чанёль не велся на уговоры, но сейчас даже спорить не хотелось. В памяти все еще свежо было воспоминание о контакте его Воли с Бэкхёном. То, как Воля спрашивала разрешения у омеги, мягко огибая только его одного и как приятно дрожало нутро в тот момент. Этот опыт хотелось повторить. Сосредоточившись, Пак высвободил небольшое количество Воли, наблюдая за лежащим на кровати Бэкхёном. Сила не давила на него как, например, на Криса, она была обходительной, только в этот раз Бэкхён согласился на контакт с ней. Чанёль видел, как Бёна вдавливает в кровать, как у него напрягся живот и мышцы лица, слегка задрожали веки. Через минуту Воля рассеялась, а омега вымученно улыбнулся. — Еще. Если бы Бэкхён видел как заблестели его глаза и насколько красивым стало его лицо от прилива крови, то ни за что на свете не просил бы еще одну попытку. Открытый и слабый, он лежал перед ним, едва не дрожа от силы, что излучал альфа, и Чанёль обманул бы, если бы сказал, что это его не возбуждало. — Уверен? — Бэкхён был уверен. На второй попытке Чанёль хотел сделать Волю плотнее и менее сговорчивой, он вытолкнул ее из себя, словно материю — она вмиг сковала Бэкхёна по рукам и ногам. Бэкхён смотрел на Чанёля осоловело, яркие голубые глаза поддавались неведомой дымке. Не сразу осознавая, что он скован, Бэкхён сначала щелкнул языком, возвращая контроль лицу, затем дернул плечом. Дрогнули кончики пальцев, голень и спустя пару минут он уже потирал глаза. Ему удавалось противостоять Воле, вопрос «как?» был вполне логичным, но Пак не был уверен, что в эту секунду хотел бы услышать ответы. — Еще? — спросил Бэкхён с плохо скрываемым азартом в голосе. Чанель покачал головой, чувствуя, как самообладание прощается с ним, с треском хлопая дверью. Слышал бы Бэкхён себя со стороны. Это «еще» с придыханием было настолько призывным, что… Если быть до конца откровенным, то когда Воля возвращалась от Бэкхёна, она была пропитана его энергией, его теплом и будоражила сильнее, чем фантазии. Повторять еще раз такое Чанёль не хотел. Не сейчас по крайней мере, когда он видит в этой фразе двойной подтекст, а омега нет. Страх не сдержаться был сильнее, чем манящая сладость от магического контакта их сил.***
Группа В. Корё, район Двадцать первого сектора. 6 мая 2017 года, 02:24 Исин был первым, кто выбрался на сушу и скинул маску, жадно глотая воздух, Ву вышел вслед за ним и, плотно сжав челюсти, вглядывался в глубину озера. Сначала всплыл рюкзак, затем показалась макушка Сувона. Крис ухватил его за подмышки и аккуратно вытащил на сушу, хмурясь от вида крови. — Как тебя угораздило-то? — тихо пробормотал Исин, последовательно распаковывая рюкзак, чтобы добраться до аптечки. Рана была неглубокой, но крови Чжоу потерял достаточно, а поранился он на середине пути, задев сталактит. — Все нормально, ребят, просто царапина. Сейчас затянется, — у Сувона посинели губы, он дрожал от холода и пытался справиться с собачкой на костюме — ее вниз потянул Тао. Костюм был снят наполовину и теперь тряпкой висел на бедрах. Исин достал пару колб с жидкостью и порошок, а также бинт и пока он обрабатывал рану Сувона, Крис достал вещи и пару брикетов, которые кинул Тао. — Что по времени? — спокойно спросил Крис, надевая штаны и наблюдая, как Тао раскрывает термоодеяло. Шуршание от этого процесса било по ушам, отвыкшим за короткое время под водой от шума. — Успеваем, — отрешенно произнес Исин, выливая содержимое колбы на рану. От взаимодействия с препаратом рана зашипела, Сувон импульсивно дернул рукой, но Чжан удержал его и продолжал держать, пока Чжоу пытался вырваться из-за боли. — Думаю, пятнадцати минут передышки нам хватит. Тао укрыл одним одеялом Сувона с головой, мешая этим Исину, но в итоге подоткнул все так, что всем было удобно и спокойно. Когда Исин высыпал содержимое пакетика, Чжоу зашипел сквозь зубы от боли. — Да, блядь, а, что ты за садист-то? — В Корё омега со шрамами не ценится, малыш, — фыркнул Исин, наконец, меняя пустой взгляд на игривый. — Поэтому терпи и надейся, что при помощи этой дряни твою рану затянет к концу нашего пути. Выхватив пакетик из рук Исина, Тао прочитал название, но оно ему ничего не дало. — Что это? — Очень болезненная штука, — хмыкнул Исин. — И дорогая. Нам выдали ее на критические ситуации. — Так что это? — Мм, скажем так «регенерационный порошок», звучит круто, но по факту его действие не такое сильное, — поведя плечом, нехотя ответил Исин. Крис с Тао переглянулись и синхронно нахмурились. Все сильнее чувствовалась разница в оснащении отрядов Альфа и Дельта. Дельта выходил на миссию без всяких наворотов типа Оптиков, невидимых гарнитур, помад-лазеров и зажигалок с разными видами газов. И сейчас они почувствовали себя аборигенами с дубинками, пока омегам было доступно мощное, дорогое оборудование упрощающее миссию. Сколько раз их ранили, им ни разу не предлагали такого рода медикаменты. В пещере зрела тишина и с каждой секундой она становилась все тяжелее и гуще, Исин, не придавая этому значения, перебинтовывал Сувону руку. — Что ты сказал? — Крис недоуменно переспросил. — Да быть не может. Есть настолько сильные препараты и пока мы дохнем, это скрывается? — Остынь, — тихо попросил Исин. — Он еще не протестирован, поэтому его не выдают. Очень много разных рисков. Да и действие слабое, сильную рану таким не спасти. — Если он не протестирован, — вступил в беседу Тао, потряхивая пакетиком перед своими глазами и рассматривая маленькие белые кристаллики, — почему же вы его используете? — А разве не понятно? — Исин осек его и Криса холодным взглядом и таким же тоном. — Тестируем. Нахмурившись, альфы переглянулись, будто обмениваясь мыслями, а затем похмурели еще сильнее, переводя взгляды с Исина на Сувона. — Ты как? — спросил Исин Чжоу. Тот, бодрясь, улыбнулся и показал знак «ок», это было недалеко от правды: губы постепенно приобретали розоватый оттенок, а дрожь утихала. Отступив от него, Исин занялся своей одеждой, игнорируя немые вопросы от Ву — они читались в его взгляде. Кажется, Дельта до конца не понимали, что из себя представляет проект Дурман и омеги отряда Альфа. — Чего стоите истуканами? — фыркнув, Чжан ткнул в лежащий рюкзак. — Просыхаем, едим и выдвигаемся. Агент нас ждет.***
Группа А. Силла, Гимпо. 6 мая 2017 года, 13:21. Чанёля удивляла семья Бэкхёна. Удивляла та посредственность, которую они смогли изобразить за короткое время. Они ели и говорили на обычные темы, создавая иллюзию настоящего семейного застолья. И только Бэкхён, который всеми правдами и неправдами пытался отменить этот «фарс», ковырял палочками в блюде. Он демонстративно молчал или реагировал как подросток, поджимая губы на то, что казалось ему нелепым или глупым. Генерал Бён часто вовлекал Чанёля в разговор, но Пак видел, что за доброжелательным взглядом скрывается сканер. Анализировали каждое его действие и слово, Чанёль делал то же самое, уже по привычке, а хозяин семьи ради защиты. Генерал Бён не внушал страха, судя по манере его речи, он редко повышал голос, его движения были плавными и выверенными. Он отличался от тех высших чинов, что приходилось Чанёлю видеть. Минхёк, к слову, не был похож на типичного мужа военного и уж тем более мужа генерала. У него горели глаза, в нем кипела жизнь и своей энергичностью он мог посоревноваться с любым из присутствующих. Он громко смеялся, журил мужа, свекра и Бэкхёна. Шумный, худощавый и бесстрашный. Ему удалось за короткое время сбить спесь с Бэкхёна, не прилагая к этому никаких усилий, стереть всю напряженность и неловкость между всеми присутствующими за столом. — Чанёль, как вы познакомились с моим сыном? — спросил Минхёк, когда решил, что время праздного любопытства пришло. В этот момент Чанёль отпивал из бокала терпкое вино и едва сдержал усмешку. Они с Бэкхёном не обговорили, о чем должна знать его семья, о чем нет. То, что Дурман был засекречен даже от генерала Бёна, Чанёль уже догадался. Ища спасения, он кинул взгляд на омегу и мысленно фыркнул от довольного лица омеги. — Опять тайны? — закатил глаза старший Бён. — Мы застали их врасплох, милый, — ласково проворчал Тэджин, — думаю, господин Пак до сих пор не понимает, что происходит. Кто у вас старший? — Мы, кажется, договорились не поднимать эту тему, — сухо припечатал Бэкхён. — Вы вместе служите? — не удержался Минхёк. — Так кто из вас главный? — Па, — Бэкхён упрямо пытался оборвать расспросы. Он всеми правдами и неправдами пытался отменить обед, но ни один родитель не слушал его. В спальне, огрызаясь, Бэкхён назвал этот обед маскарадом нормальной семьи. Ему нужно было поговорить с отцом, но тот, довольный потребностью сына в нем, сказал, что разговор состоится только после застолья. — Ну, — рассмеялся дед, — судя по тому, что я вижу — Бэкхён. Ты уж, Хённи, будь добр, сообщи, когда станешь генералом. Деда Бэкхёна звали Сон Хёнмин — директор исторического научного центра Гимпо. Слегка горбатый, с густой сединой, покрывающей всю голову, одетый в нелепый синий костюм с золотистыми лилиями, приятный в общении мужчина примерно восьмидесяти лет. На его лицо, испещренное мимическими морщинами «смеха», было приятно смотреть, как и слушать заливистый смех. Семья Бэкхёна на удивление любила много смеяться. Потому что смех Бэкхёна был такой же редкостью, как покладистость Лу Ханя. — Угораздило же меня связаться с военными, — проворчал старший омега. — Все, кроме свекра, — он вновь обратил свое внимание на Чанёля, — по линии отца Бэкхёна военные. И сына туда же потянуло. Не жизнь, а сказка! А в твоей семье есть военные? — Аппа. — Да все в порядке. Нет, мои родители далеки от армии, — Пак улыбнулся, Минхёка ответ не устроил и он выразительно смотрел, ожидая продолжения. — Аппа — флорист, а отец руководит клубом «Настоящий альфа». — Не слышал о таком, — улыбнулся старший омега улыбкой в стиле «продолжай-продолжай», — расскажешь поподробнее? Ты наверняка был лучшим выпускником, отец тобой гордился? Чанёль мягко рассмеялся, покачивая головой. — Нет. Мне не нравилось все это. И я был далек от спорта, мне казалось, что лазать по лесам, вязать узлы и ставить палатки — забавы для тех, кому нечего делать. Внутри клуба ты мог приобрести навыки выживания и самообороны, — Чанёль задумчиво всмотрелся в напиток, вспоминая дни, проведенные в лесу. — Отец запихнул меня туда в качестве наказания. — Ты был плохишом? — поинтересовался Бэкхён, чуть щурясь, словно прикидывая, настоящую ли историю рассказывает Чанёль или выдумывает на ходу. — Ботаником. А ты? — Чанёль бесхитростно вовлек Бэкхёна в разговор. — Обычным я был, — пожал он плечами, тут же ежась от смеха старших. Тепло посмеиваясь, первым начал делиться воспоминаниями Хёнмин. — Сорванцом он был. Помню нашу первую встречу, малыш совсем, но одного взгляда в его голубые глазки хватило, чтобы влюбиться. Он был третьим внуком — у меня от старшего сына еще внуки есть, но единственным омегой. Ой, он веревки из нас вил, — он хрипло рассмеялся. — Абсолютно точно, — улыбнулся Тэджин, — ему никто не мог отказать. Даже Минхёк, хотя ему удавалось временами быть строгим, но долго он держать лицо не мог. Бэкхён умело всеми манипулировал. Добрый, смешной и искренний ребёнок. Был. Последнее Тэджин произнес с надрывом, и опустил взгляд в тарелку. Чанёль почувствовал, как резко похолодело в комнате; увидел, как Минхёк по наитию положил свою ладонь на бедро мужа, и как Бэкхён якобы непринужденно отправил в рот кусок прожаренного стейка, смотря в пустоту.