Chasing The Dragon

      Азула никогда не интересовалась жизнью Зуко в изгнании. И так знала, что совершенно нелегко. Знала, что доставляла ему много трудностей последние месяцы. Ранила дядю, пыталась пленить Аватара, покушалась на него самого не раз и не два… Но стоило захватить Ба Синг Се и вернуться с братом домой, они сделали вид, что ничего нет и не было.       По крайней мере, так стремилась делать Азула. Молчала обо всём, а особенно — о сумасшедшей ночи во дворце вражеской столицы. Утром она выскользнула из кровати Зуко и вернулась к насущным делам. Так и пошло. Удивительно, но они с братом словно отодвинулись во времени назад. Когда не призывал к экспедиции в Омашу отец. Когда не подставляла Зуко, опоив и затащив в свою постель. Когда не случился Агни Кай и не расцвел на его лице ожог. Когда не было гонки и борьбы и сотен попыток навредить друг другу.       В те дни Азулу даже не трогали и не оскорбляли беседы брата с Мэй. Они столкнулись во Дворце Земли и, потеряв дар речи, не сразу смогли найти общий язык, но лишь в первые секунды. Целый час они разговаривали без умолку, пока Азуле не пришлось вызвать Зуко на совет. Ведь прибывали войска Страны Огня.       Может, это смирение и обманчивый покой стали причиной того, что вскоре всё опять пошло наперекосяк. Может, победа и ликование лишили мысли трезвости, и Азула забыла об осторожности. Но Зуко стал наведываться к ней, выбирая для этого разные предлоги.       Он ничего не позволял себе — лишь перешагивал порог спальни, а после — каюты корабля, когда они возвращались домой. Мог молчать, перебирая её свитки; мог и говорить о нынешних делах в Стране Огня. Наверное, Зуко простил её за все — Азула не задумывалась и не торопила брата, помня о том, как легко его спугнуть. Ждала днями, сама не зная чего, и дождалась…       Сначала он брал её за руку, потом — целовал. После отодвигался как можно дальше и сидел, упёршись локтями в колени. Уходил, не сказав ни слова — возвращался на следующий день. Азула чувствовала, чего стоила эта борьба. Потому не тормошила Зуко, предоставляя ему выбор.       Как оказалось после, выбор ему предоставляла и Мэй. Их ничего не связывало с Зуко, кроме детской дружбы, хотя Мэй была влюблена в него уже давно. Брат в упор не видел этого, да и не увидел бы никто, не будь Азула такой проницательной. Но, несмотря на столь неприятный, хоть и смехотворный факт, в целом их совместное плаванье с Мэй вышло вполне сносным.       С каждым вечером путы стыда и сомнения ослабевали на Зуко всё сильнее. Он всё так же не заходил далеко, будто помнил о том, что произошло в ванной. Но и не ограничивался простым прикосновением к рукам.       — Весь завтрак о них думал, — вздрогнула однажды Азула, ощутив проворные пальцы на своей груди. — Не хочу больше.       Чего не хотел больше брат, Азула поначалу не поняла. Пока он не повалил её на кровать, дергая застёжки на форме. Она прикрыла глаза, извиваясь под чужими ладонями как змея, и облизала пересохшие враз губы. Оба помнили, как хорошо было в прошлый раз, и совершенно точно оба хотели повторить. Теперь Азула не сомневалась в этом, стаскивая одежду с Зуко.       К тому, что Зуко выберет Мэй, Азула не была готова совсем.       Первую минуту Азула боролась со смехом, пока не поняла, что это не шутка. И даже не злая. И даже не вселенной. Брат сам решил поступить так, в чём признался ей, срываясь с места и уклоняясь от поцелуя.       — Это неправильно, — не позволил он подняться следом. — Мы совершаем большую ошибку. Нужно думать о будущем, а мы только ломаем его.       — Удобно же ты устроился! Я и она… Она, Агни правый! Моя подруга.       — Вот только не надо сейчас этого, — взмахнул рукой Зуко. — Ты никогда не относилась к Мэй достойно. Обижала, обманывала, подставляла… Давай забудем всё, что было, и подумаем о том, что действительно важно. О благополучии. О стране. О следующих поколениях нашего рода. Азула, — подошел он в три шага и мягко подтолкнул её обратно на кожаную оттоманку. — Будь благоразумна. Ну продолжим мы тайно встречаться дальше и на сколько нас хватит? Мы же возненавидим друг друга за то, что не можем ничего дать и получить взамен. Я не принадлежу самому себе, когда я рядом с тобой.       — А что ты чувствуешь, когда ты со мной? — устало прошептала Азула. Брат прикрыл глаза и опустился на корточки. Положил ладони по обе стороны от неё, будто не позволял вновь вскочить на ноги. Не контролируя себя, Азула смахнула крохотную прядку с его лба, что не доставала до наследной заколки.       — Слабость. Я слабею, когда смотрю на тебя, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к тебе или раздеть. Ты вновь одолела меня, — усмехнулся Зуко. — Сколько бы я ни отпирался, ты добилась того, чего хотела: сделала меня своим псом.       — Разве это плохо — обладать слабостью? Долго ещё ты будешь от меня убегать, пока не убедишься, что тебе нигде не скрыться?       Но Зуко скрылся. Когда присоединился к Аватару. Как бы ни кичилась своей проницательностью Азула, раскусить его намерения она не смогла. Как не могла знать, какой ненавистью он пылает к отцу и к затянувшейся войне. Брат ушёл, чтобы выбрать другую сторону. Чтобы заявить свои права на трон иным способом.       Это разозлило Азулу, конечно. Разгневало до того, что она тут же понеслась в тронную залу за справедливостью. Отец, бесспорно, её дал, объявив наследника предателем страны и врагом народа. Но слова Озая падали скудной моросью на пожар ярости: ни злорадства, ни утешения. Азула стиснула кулаки, пообещав себе, что найдёт Зуко и посмотрит в его глаза. А потом убьёт. За обман, за предательство, за то, что предпочёл её другим: Аватару, Мэй, дяде…       Дни поползли за днями. Азула обложилась свитками и томами. Провожала сердитым взглядом поникшую Мэй, у которой, в отличие от неё, Зуко попросил прощения. Азула помнила то письмо вплоть до каждой смятой линии. «С руками оторву, — думала она, наблюдая за тем, как подруга вновь разворачивает и перечитывает свиток. — Заберу себе. Заберу эти строчки, которые он никогда мне не посвятит — ни вслух, ни на бумаге, Кох бы его побрал».       Отношения с Мэй стали портиться. И с Тай Ли тоже, и с Ло и Ли… да со всеми, кто её окружал! Азулу выводила из себя любая неугодная ей мелочь, и тогда она решила продолжить поиски неясно как воскресшего Аватара. Убить его, а с ним и брата заодно, и с их телами похоронить свою слабость. Теперь она понимала Зуко. Теперь с уверенностью могла сказать: слабость оскверняет, отравляет, обременяет. От неё нет толку…       Азула приблизилась к двери. Вот теперь точно следовало позабыть о таком явлении, как слабость. Тем более в доме бывших врагов, где нужно быть вдвойне осмотрительней.       — Вы бы ещё пригласили меня на чашку чая к Аватару! — шепнула Азула, когда перед нею распахнулись двери гостевой комнаты и слуга принялся раскладывать дорожные вещи. То ли на фоне жизни в храме всё казалось невозможно прекрасным, то ли оно на самом деле таковым являлось, но то, что видела Азула, понравилось ей с первой секунды. Смущал лишь факт того, кому принадлежал дом…       — Вы ведь согласились навестить моих старых друзей, — перешагнул порог Арнук и придержал балдахин колыбели, пока Азула опускала туда сына. Малыш дёрнул ножками и мазнул по ней заспанными глазами, вокруг которых темнели уже очень густые ресницы. Вождь погладил его по лбу.       — Откуда я могла знать, что в число ваших друзей входят Бейфонги? Меньше всего мне хочется гостить у них и пересекаться с их дочерью.       Арнук отпустил слугу, выслушав предварительно, где находится его комната, и уселся на кушетку рядом с колыбелью.       — Не волнуйтесь об этом. Бейфонги, хоть и переехали в Республиканский город, чтобы быть ближе к своей наследнице, по-прежнему не видят её часто. Как сообщалось в письмах, Тоф возглавила отряд городских стражников и решила переименовать их в полицию. У неё и без того много дел.       — А ещё здесь живёт Аватар, — проворчала она, отходя к угловому столику, где над умывальной чашей вовсю кружился пар. Азула закатала рукава и невольно улыбнулась, заметив ряд изящных сосудов. Масла, пудра, сурьма, помада… Бейфонги постарались к её приходу. Отмывая руки от пыли, Азула отчаянно попыталась отогнать мысль о том, что уже год не прикасалась к таким вещам и сейчас, наверное, выглядит как замухрышка. — Он ведь завершил строительство очередного храма воздуха.       — Верно, но не в самом городе, а на острове близ него… Да и Аватар Аанг не причинит вам зла, ведь война в прошлом так же, как и вражда, хоть вы по-прежнему считаете его врагом, — вздохнул Арнук, расправляя складки одеяния, и поднялся с места. — В любом случае, мы приехали сюда, чтобы развеяться. Вы сами попросили меня об этом и, надеюсь, не пожалеете о потраченном времени.       — Что вы, Арнук! — откупорила она флакончик с апельсиновым маслом и принюхалась. — Я очень благодарна вам.       Вождь кивнул её словам и покинул комнату, погладив на прощание голову Изаму. Дверь заперлась бесшумно. Азула тут же отбросила флакончик и метнулась к окну, незаметно дёрнув шторы. Двор Бейфонгов был просторен и почти пуст. Два массивных кипариса у самой ограды. Струи фонтана меж розовых кустов слева от дома. Каменная дорожка до изящной калитки и… всё. Никаких колонн, никаких беседок, ни широких стволов деревьев, за которыми можно спрятаться. Открытый для всех глаз сад можно было пересечь только в темноте. И этой ночью Азула уйдёт.       Чинно ступая, чего не приходилось делать уже давно, она подозвала слугу властным жестом. Велела проследить за её сыном и ушла принять ванну после долгой дороги. Целый месяц они добирались с Арнуком до Республиканского города, где нашли приют все народы. Обходили позвоночник горной гряды с караваном торговцев, пересекали на быстрой лодке вену залива. И оказались наконец далеко-далеко от храма воздуха.       Последний день Азула почти не спала, разглядывая переплетение улиц из окна своей повозки. Новый город, которому временно дали название «Республиканский», поражал многообразием самых неожиданных построек. Тут пробивались стебли высоченных зданий, тут расстилалась и мозаика огромных площадей. Журчали фонтаны, покачивались молодые деревья, замирали статуи отличившихся в период войны людей. Здесь даже нашёлся монумент Зуко. Азула усмехнулась, качая головой при виде металлической копии брата, испускающей струйки огня из глаз, рта и плотно сжатых кулаков, вытянутых вдоль тела. «Вот и твой отец, — рванули из тёмных глубин пузыри безрадостных мыслей. Точно такие же пузыри Азула утирала с губ Изаму платком, что только веселило его. — Как хорошо, что ты его не видишь и, надеюсь, никогда не увидишь».       Ей стало не до смеха, когда она поняла, к кому направлялась все эти недели. Стоит признать, Бейфонги приняли её хорошо — если у них и были какие-то предубеждения и ненависть к ней, они это отлично маскировали. Однако Азула не позволяла себе обманываться и продолжала обдумывать все последовательные шаги побега. Дальнейшая судьба сына наполняла её растерянностью. Взять его с собой неправильно — зачем в дороге лишняя обуза? Оставить его Арнуку тоже не хотелось, ведь он выточит из Изаму ледяного предводителя ледяных людей. Участь незавидная с обеих сторон…       Покинув ванную, Азула позволила служанке поухаживать за ней. Обстричь ногти, расчесать и умаслить волосы, собрать их в два замысловатых пучка на уровне ушей. Служанка недоумевала оттого, что Азула отмахивается от любых платьев, но её не волновала роскошь тряпок — она выбрала пышные шаровары и закрытую тунику до колен. Бегать и прятаться в такой одежде будет гораздо удобнее, да и на ужине она не привлечёт особого внимания.       Отпустив девчонку, Азула сложила в сумку сапоги и дорожный плащ. Приготовила полную флягу воды, завернула в мешочек сыра, вяленого мяса, овощей и яблок. Скрутила одеяло в валик и застыла над сундучком детских пелёнок и платков. Изаму будет в безопасности, если останется здесь, и всё же… всё же.       Она махнула рукой, рассудив, что успеет сложить его вещи, если передумает. Первое время будет нелегко, но Азула продаст новое обручальное ожерелье, и нужда не станет точить её так сильно. Главное — вырваться из замкнутого круга последних лет.       Спустившись к богато накрытому столу, Азула поприветствовала присутствующих лёгким кивком и заняла место рядом с вождём. Слуги тут же засуетились, накладывая кроличьего рагу в её блюдо. Запахло пряным и сладким, поплыли нотки вина и учтивых речей. Но всё было словно в тумане, Азула почти не слушала.       — Как малышу колыбелька?       — Что вы думаете о культуре Племени Воды?       — А почему вы решили приехать именно сюда?       Азула вздыхала, водя рассеянным взглядом с уже увядающей Поппи на ещё моложавого Лао Бейфонг. Откладывала прибор и отвечала. Односложно и скупо, набросив на лицо маску утомления.       — Захотелось посмотреть на то, ради чего я проиграла и ради чего мои люди проливали кровь.       На какое-то время в столовой сделалось тихо. Даже обаятельная улыбка Поппи погасла. Азула хмыкнула… Ну хоть удалось придать её кукольному лицу озабоченное выражение. Вождь кашлянул, а после поднял кубок, стараясь разрядить искрящуюся напряжением атмосферу.       — У моей невестки довольно своеобразное чувство юмора, а ещё она любит лукавить, — усмехнулся он, забавно прищурив глаза. — Азула добровольно покинула супруга, чтобы помочь аколитам в восстановлении Северного храма воздуха. Отказалась от роскоши и удобств, научилась состраданию и чуткости… Прошу не воспринимать её остроты буквально.       — Мы… и не подумаем, — энергично закивал Лао. Азула выдавила учтивую улыбку и продолжила равнодушно крутить в пальцах палочки. Спустя минуту к ней приблизилась служанка и поинтересовалась о том, как относится Изаму к молоку лосельва, на что она одобрительно улыбнулась.       — Сколько вас уже не было в Стране Огня?       — Полтора года, — вздохнула Азула. — Нет, даже больше.       Она сглотнула, присмотревшись к гобелену на противоположной стене. Среди моря колышущейся травы резвилась стая рогатых собак. Азула глядела в плавные контуры их поджарых тел и рассыпалась пылью от внезапного осознания.       Полтора года. Даже больше. Столько её нога не ступала на родную землю, столько не щурились глаза от безжалостного солнца, столько не кружилась голова от ряби всех оттенков красного… Пригубив рисового вина, Азула не заметила сама, как окунулась в круговерть воспоминаний. Нет, нельзя возвращаться в то, что было дорого в прошлом. Эта дорога приведёт только к обрыву.       — У вас такой прелестный малыш, — щебетала Поппи. — Крохотный, правда, но со временем точно окрепнет. Кто бы мог сказать, что смешение столь разных кровей даст такой чудесный результат.       Азула вздрогнула, переводя на неё настороженный взгляд. На какое-то мгновение она представила, как умилительное лицо хозяйки дома превращается в злорадный оскал и Поппи начинает браниться, обвиняя её в страшном грехе. Она подрывается со стула, подлетает к Азуле, оставляет на её щеке жгучий след от пощёчины, а потом мчится на верхний этаж, чтобы избавиться от грязного плода в колыбельке.       Потребовалось несколько секунд, чтобы удостовериться в том, что Поппи ни о чём не подозревает и на самом деле расхваливает Изаму.       — Спасибо, — сухо прошептала она.       — Это настоящий дар духов, — оживился Арнук. — После стольких провальных попыток Азуле наконец-то удалось зачать. Ханн, наверное, вне себя от ожидания поскорее увидеть сына.       — Так он ещё не видел его? — изумился Лао.       Азула кивнула, остальные продолжили переговариваться. Мозг отстранённо вылавливал ненужные детали просторной столовой. Вот на салфетке чёрные галочки птиц, а вот вьются змеи на тонких ножках бокалов. Лосельвы пасутся на глянцевом боку кувшина…       Внезапно за её спиной что-то оглушительно треснуло. Сначала Азула не придала значения, но все изумленно выдохнули, озираясь по сторонам. Она оставила своё дурацкое занятие и напрягла слух. Азула не могла сказать, что сработало раньше: нерастраченные инстинкты бойца или предчувствие чего-то страшного, но она тут же подскочила с места.       Опрокинув стул и тем самым вырвав из груди Поппи испуганный вскрик, она рванула в спальню. Пару секунд — и по перепонкам ударил оглушительный грохот. Согнувшись у первых ступень, Азула схватилась за голову. Ещё секунда на то, чтобы разжать ладони и помчаться наверх. Всё ожило. Всё сразу и одновременно. Крики. Скрип половиц. Стук. Удар.       Азула слышала, как на верхнем этаже что-то крошится. Видела, как с резким хрустом рассекает потолок жуткая трещина. Она метнулась прочь от осколков некогда большой разбитой вазы у стены и понеслась вперёд.       На повороте в спальню уже плыло облако пыли. Пахло извёсткой и сводил с ума непрекращающийся треск. Азула толкнула дверь, и навстречу ей вылетела вопящая служанка с не менее вопящим Изаму на руках. Забрав сына, она побежала в спальню, пригибаясь от отколовшихся кусков потолка.       — Госпожа, куда вы?! Нужно бежать на выход!       Окрик служанки потонул в мешанине треска и скрипа дома. В ноздри въелся резкий тошнотворный запах гари. Оказавшись в спальне, Азула даже опешила на миг: из распахнутого окна на неё взирали низкие жёлтые облака, подсвеченные языками пламени. Закашлявшись, она заметалась в поисках сумки с припасами и вздрогнула, когда перед ней приземлился очередной обломок стены.       Изаму запищал и забился в её хватке. Не помня себя, Азула подобрала сумку и выскочила за порог, морщась от режущей глаз пыли и краски. Она сделала ещё несколько рывков, прежде чем всё стало обваливаться и падать, раскалывая дом и погребая вместе с ним реальность.