Chasing The Dragon

      Этот день не закончится на приятном.       Азула неслась за повстанцами, пригибая голову и натягивая шейный платок до самых глаз. Он всё время норовил сползти, чем изрядно раздражал. Впрочем, это ещё пустяк — куда больше досаждала ситуация, в которой она оказалась.       Мертва для всего мира. Помогает кучке революционеров. Сын — рычаг против неё самой. От прошлого ничего не осталось — сгорели разбитые остовы — но будущее… оно не просто туманно — нереально. Последняя дверь, за которой можно было укрыться, заперта, а ключ расколот на части. На такие же части сегодня следовало рассечь Островной храм воздуха.       Когда Азула окончательно восстановила силы, Ксай Бау тут же выгнал её на тренировки. Она бы и сама пошла — уж что-что, а быть в ладу с собственным телом Азула любила — но тут её опередили. В пять утра, едва она успокоила сына и урвала несколько часов сна, Ксай Бау сдёрнул с неё одеяло и дал три минуты на то, чтобы собраться и спуститься во двор. Злая, рассеянная, невыспавшаяся, Азула хмурилась от противной росы и вязкого тумана. Бегала, приседала, делала растяжку, уклонялась от ударов, атаковала других… и опять, и снова. Всё требовалось выполнять без огня. «Стихия — оружие крайней необходимости. Чем дольше они не ведают, к какому народу вы относитесь, тем лучше».       Она не думала, что может быть полезной. Она и в половину не задействовала свои силы. Не потому, что не хотела — организм не мог иначе. Беременность, тяжёлые роды, изнурительное путешествие, сотрясение мозга… Тело превратилось в ржавый кусок металла, не поддающийся ковке. Прыгать и бегать после пережитого казалось нелепым, но Азула заблуждалась. Постепенно, по чуть-чуть ржавчина смывалась и проступал прежний блеск силы, холодный и беспощадный.       Красный Лотос отсиживаться ей не дал, потому Азула передвигалась по тоннелям храма вместе с остальными. После того, как терпела духоту и рёв подводной лодки на пути к острову Аватара. Они даже не стали причаливать: маги воды вытолкнули всех в океан и окружили в сферу, в которой можно было дышать. Доплыв до каменного обрыва, они сплели для прикрытия густой туман и дали дорогу магам земли. В четыре медленных, но особенно бесшумных рывка те вознесли повстанцев на уровень храма. Ползком и перебежками все скрылись в подлеске обсушиться и готовиться к следующему шагу.       «Интересно, скорбел ли Зуко? — загорелась угольком неожиданная мысль. — Опечалила ли его весть о гибели единственной сестры?»       Азула нахмурилась, отгоняя её, и последовала за Аки. Она знала только его и Ксай Бау, ведь остальным запретили раскрывать имена. Тоннель храма, в который они пробрались, был узким и тёмным, и все ползли цепочкой, прикрывая спины друг друга. Азула сжимала и разжимала кулаки, то радуясь предстоящему разгрому, то желая миновать его. Хотя нападение вряд ли закончится незначительным разгромом — боем и резнёй, что пустят красные круги по водам близ храма…       А круги поплывут дальше, возвещая о революции. Просочатся в каждый дом, каждое ухо, каждое неравнодушное сердце. Кто будет защищать город, кто встанет на сторону Красного Лотоса. Азуле было всё равно: её время прошло, и это не её игра. Возможные союзники, которых не наберётся и на пальцах одной руки, уже смирились, оставив покушения на Зуко позади. Они почитают Хозяина Огня и делёжка власти им больше не нужна. Всё, что Азула сможет достичь — найти укромное место, где никому не будет до неё дела.       И как же ей хотелось найти это место! Не прятаться, не заползать в ракушку, а просто жить свободно, не ощущая на шее верёвку. Она бы воспитала сына, сделала из него достойного человека и отпустила. Никто не нужен Азуле, никто. И никого держать насильно подле себя она тоже не станет.       Но всё потом. Всё потом, если удастся отбиться. Если Красный Лотос рассыпется на лепестки и завянет. Она могла благодарить их за то, что обратили Ханна вдовцом. Благодарить за то, что не убили, а выходили её и дали кров. Но долг… долг, который повстанцы повесили в обмен на свою щедрость, не вызывал в Азуле ничего, кроме тоскливой злости. Революция для молодых, обиженных и ущемлённых, а её обиды и ущемления не искупит даже время.       Аки подал знак, и Азула затормозила. Она держалась второй по счёту, всего их было двенадцать. «Меньше рук — больше точности», — пояснил Ксай Бау. Сам он в тоннели не полез, контролируя разгром извне. Сначала Азуле было невдомёк, чем мог провиниться храм Аватара, пока она не узнала, что каждый его камень выложен и обточен орденом Белого Лотоса. «Кучка строителей… — сокрушался Ксай Бау, — они бы ещё стали дворниками!»       Азула задержала дыхание, осмотревшись по сторонам. Впереди два тёмных пролёта лестниц, а потом они вынырнут в свет. Аколитов не так уж и много, но за пределами храма предостаточно Белого Лотоса. Никто из них не знал, что солнечный день затянут тучи копоти и дыма.       Ведь Ксай Бау замышлял взрывы.       Повстанцы рванули наверх тише ветра, быстрее тени. Пронеслись по ступеням, встали в нужную стойку. Азула знала: как только распахнётся дверь — Аки метнётся налево, и она последует за ним. Все разбегутся в разных направлениях и только двое останутся стеречь вход в подземелье. «Будьте готовы к бою, хоть это и крайняя мера. Мы пришли сюда не убивать, а возвращать то, что принадлежит нам по праву».       Азула дёрнула уголком рта. О да, Красный Лотос не идёт на крайние меры! Вид пленённого аколита уже неделю путался в её мыслях, хоть она не участвовала ни в поимке, ни в пытках. Аколит обливался потом, страхом и слезами, с которыми всё же описал строение храма. Не покинь он остров именно в тот день, чтобы навестить в городе семью, не попался бы в руки революционеров…       — Мы отпустим его, когда операция подойдёт к концу.       — Точнее, когда от храма останутся только руины?       Ксай Бау видел укор в её глазах, но не искал оправданий. Да и Азула не искала повода спорить с ним почём зря. Он слеп, алчен и ведом желанием восстановить утраченное знание. Такие фанатики не вызывали в ней ничего, кроме недоумения.       Азула снова натянула платок до самых глаз. Первый повстанец погасил огонь в руке, за ним повторила половина отряда. Пора. Последние секунды перед рывком. Сейчас поддастся решётчатая дверь, и мирное сердце храма застынет.       Сигнал, тихий скрип металла, уже не темнота — полумрак слабо освещенного этажа. Повстанцы миновали порог и тут же просочились тенями во все доступные направления. Азула побежала за Аки, не оглядываясь по сторонам. Глаза всё же вылавливали случайные детали. Островной храм казался меньше Северного, что успел украсть у Азулы год жизни. Коридоры были уже, потолки ниже, хоть и обстановка ничуть не угнетала, а даже наоборот.       Аки проскочил поворот, Азула за ним. Вокруг никого — видимо, аколиты предавались вечерней молитве наверху. Дёрнув ручку, они оказались внутри просторного зала и побежали к противоположному выходу. В воздухе едва тянуло хвоей и полевыми цветами. Аки приложил ухо к двери, постоял мгновение и приоткрыл её. Опять ничего, лишь свет в соседнем зале более приглушён…       Может, аколитов предупредили? Может, они сбежали, а Красный Лотос несётся навстречу ловушке?       Азула вскинула руку — и в бронзовых светильниках на цепях загорелся огонь. На стенах чередовались то глиняные, то потёртые бумажные свитки. Она обрадовалась, увидев полупустые ряды стеллажей, и развернулась лицом к двери, через которую они вошли. Её задача — стеречь и прикрывать спину Аки, пока он забирает то, что нужно.       Напарник быстро взялся за свитки и тома, выискивая то, что украдено у Белого Лотоса.       — Сколько здесь всего… — поражённо прошептал он. — Аватар хорош. Родная культура порушена, вот он и присваивает то, что ему не принадлежит. Это наследие наших братьев. Знания, добытое кровью и потом.       Азула закатила глаза и отвернулась от него. Из распахнутого окна слева доносился ветерок и открывался вид на башню с маяком. По ночам она сплошь усеяна огнями. Из окон штаб-квартиры повстанцев башня вздымалась, как обращенная в небо пылающая стрела. Чарующее зрелище…       Тряхнув головой, Азула вновь уставилась на дверь. Поза её оставалась расслабленной, но готовой к любому прыжку. За спиной шелестела бумага, стучали тома, возмущенно бормотал Аки. Послышался треск, на который Азула бросила короткий взгляд из-за плеча.       — Мне стыдно за Белый Лотос. — Сказал он, выдирая из пола каменную плиту, и стал скидывать поверх неё свитки и книги. Плита парила в воздухе на уровне его руки. — Никакого уважения к тайнам и премудростям прошлого. Эти книги… их передали аколитам на переписывание, чтобы урезанные экземпляры в свою очередь попали в школы, полицию, к целителям. Ты не знаешь, что в них, — даже я мало знаю. Принципы ведения войны, к примеру, самое безобидное, что может попасться на страницах. Раньше это было доступно лишь избранным. А теперь! Яды, акупунктуация, магия крови, «незаметная смерть»… — теперь кто угодно может опробовать средства, от которых пострадают многие. Даже те, кто абсолютно бездарен — смельчаков и дураков всегда было много.       — А может, именно этого и добивается Белый Лотос? — задумчиво обронила Азула. — Естественный отбор, зачистка, все дела?.. Войны нет, людей становится больше, бездельников тоже. Дай миру секреты убийства и исцеления, и он сам себя убьёт, исцелит и оживит.       На какое-то мгновение её напарник замер. Прекратили скользить по корешкам книг пальцы, перестали виться в воздухе потревоженные пылинки. Аки нахмурился, недоуменно разглядывая Азулу сквозь просветы между полками, и пожал плечами.       — Признаться, я об этом не задумывался… Орден Белого Лотоса не так прост, но чтобы способствовать истреблению людей? Не знаю, — вздохнул он, переходя к другому стеллажу. Плита земли поплыла за ним, рассыпая бетонную крошку и деревянные щепки покорёженного пола. — До победы в войне их заботил только порядок в мире, сейчас же…       — Они могут стремиться к порядку и таким способом, — продолжила Азула, отвернувшись от Аки. — Что, если орден сам осознал свою безынициативность и излишнюю преданность лидерам, тогда как должен был печься о безопасности всех людей? Что, если они хотят подстроить катастрофу, чтобы напомнить самим себе, кем были, и взяться за долг в полной мере?       — Этим занимаемся мы — напоминаем Белому Лотосу. Сам орден слишком расслабился и даже не желает вспоминать.       — Ладно, — поправила она вновь сползший платок. — Хотя я до сих пор не понимаю, зачем вам красть и прятать тайные писания и свитки, если их содержимое в свободном доступе и так может породить хаос. Это ведь и ваша цель тоже — хаос и неразбериха, — разве нет?       — Верно. Но делать это нужно постепенно, иначе можно заиграться и ситуация в мире окончательно выйдет из-под контроля. Как мне признался Ксай Бау, сейчас он только прощупывает почву. Подорвёт здесь, обрушит там — и будет наблюдать.       — Какой благородный революционер!       Аки фыркнул, продолжая обыскивать полки и перекладывать с места на место кожаные и бумажные свитки. Азула напрягала слух, но за стенами ничего не было слышно. Как обстояли дела у остальных? Удалось ли им пробраться в другие хранилища незамеченными? От нечего делать она предложила помощь напарнику, но тот отмахнулся, сказав, что почти закончил. Хотя спустя какое-то время он всё же подозвал её.       — Подойди-ка сюда и залезь во внутренний карман моего плаща.       Азула ещё раз прислонилась ухом к двери, проверяя, и оттолкнулась от неё, чтобы выполнить чужую просьбу. Надо признать, Аки действовал осторожно. Не считая выдранной бетонной плиты, которую можно замаскировать магией земли, всё лежало в нужном порядке и на прежних местах. Однако смысла в том, чтобы красть книги и свитки, Азула по-прежнему не видела. Хотя, кто знает, может, Красный Лотос хочет шантажировать ими Белый Лотос?       Она подошла к Аки, спросив с какой стороны расположен карман. Отогнула лакированную ткань, нащупала небольшой, с пол-ладони, предмет. Извлекла наружу. Под огоньками светильников тут же блеснул золотой медальон. Азула покрутила его в руках, наслаждаясь холодом гладкой поверхности.       — И для чего он тебе?       — Он не мой и даже не принадлежит Красному Лотосу. Ксай Бау одолжил медальон у воздушных кочевников и велел вернуть сейчас. Открой его, если интересно.       Азула провела большим пальцем по кованым волнам над прямоугольным футлярчиком. По форме медальон напоминал дом из старинных легенд. Она надавила сбоку — и замочек тут же поддался, являя такое же золотое нутро. Там был выгравирован человек.       Он сидел в позе лотоса среди облаков. Глаза безмятежно смотрели вперёд, голова обрита, лоб пересекает татуировка в виде стрелы — знак признанного мага воздуха. Азула опустила взгляд, читая про себя строки:       «Отпусти свои земные прикосновения.       Войди в пустоту.       Опустошись и стань ветром».       И ниже уже известная ей истина:       «Природным порядком мира является хаос».       — Кто это? — оторвала она взгляд от медальона.       — Гуру Лагхима, умерший тысячелетия назад. Говорят, он постиг секрет невесомости и мог парить, — обошёл стеллаж Аки, продолжая перебирать содержимое полок. — Положи его сюда.       — Зачем?       — Это ценность воздушных кочевников, а раз тут живёт единственный в мире кочевник, почему бы не оставить медальон ему? Он нам не нужен: мы уже постигли учение гуру.       Азула приблизилась к Аки, закрыла золотой футлярчик и опустила его на полку. Какое-то время рассеяно водила взглядом по корешкам фолиантов. В воздухе продолжала вяло кружиться пыль. Секунды, напротив, летели вихрем. Азула упёрла руки в бока, недовольно поглядывая на последнюю неразобранную полку.       — Тебе помочь?       — Не надо, я уже почти всё, — отмахнулся напарник.       — Тогда расскажи мне, когда это и где именно Ксай Бау успел одолжить медальон у воздушных кочевников.       Аки стушевался, видимо, позабыв, что она присоединилась к ним не с самого начала. Нахмурил густые брови, призадумавшись на миг. Потом пожал плечами.       — Приблизительно год назад в Северном храме воздуха.       Азула невольно вздрогнула. Перестала разглядывать пятнышко на ботинке. В голове, словно в застывающем янтаре, шевельнулись мухи подозрений. Она уставилась на Аки, почти не веря.       — Как он там оказался?       — С чего это вдруг тебе так стало любопытно? — проворчал он, но тем не менее ответил: — Помогал восстановить храм, вот и всё. Хотя это всего лишь прикрытие — он проник туда ради посланий гуру, что не успели уничтожить и украсть во время осады прошлого века.       Проник под прикрытием? Ради посланий?       Азула замерла, судорожно копошась в ворохе воспоминаний. Перебирала мысленным взором всех знакомых из жизни в храме мужчин. Одного мага огня, одного — воды, трёх — земли… Тех, кто не владел стихией, было больше, но и среди них она не могла вспомнить никого с внешностью Ксай Бау. И никого, кто отдаленно бы напоминал его, если б он тщательно маскировался. Тогда кто же, кто? Где всё это время скрывался лидер Красного Лотоса?       Она выдохнула, вспомнив один случай в заброшенной библиотеке. Когда брела меж пустых стеллажей в дурном расположении духа, проклиная ситуацию, в которой оказалась. Кто же с ней тогда заговорил? Избранный, извечный…       Изначальный!       — Я тоже там была, — не заметив как, перешла на угрожающий шёпот Азула. Всё в ней горело от растущего гнева. Это что же, Ксай Бау намеренно преследовал её? Подстроил землетрясение, убил Арнука и забрал себе прекрасного, хоть и подрастратившего силы бойца?       При мысли о вожде севера в носу неприятно защипало. Азула до сих пор вспоминала его с грустью. Неожиданно, неотвратимо, в совершенно любой момент. Когда бежала вокруг штаб-квартиры на тренировке или ползла по крышам, выслеживая мишени Красного Лотоса…       Она потёрла уголок правого глаза, хотя там даже не собиралась слеза. По привычке, наверное. Ведь Арнук был для неё надёжной опорой — единственной за последние годы.       — Изначальный — это ведь то, как зовёт себя Ксай Бау? И почему я не вспоминала его голоса раньше… Он нарочно преследовал меня последние месяцы, да?       — О чём ты говоришь? — зашипел в ответ Аки и обернулся с опаской на дверь. — Никто тебя не преследовал и не похищал.       — Но мы пересекались с ним в храме! А потом он навязал мне участие в этой вашей революции, потому что я выжила при крушении дома и узнала достаточно.       — Не знаю, что на уме у лидера — можешь поинтересоваться у него, когда мы выберемся отсюда. Сам я не участвовал при землетрясении, потому о новобранце в штабе в лице тебя узнал не сразу.       Пожалуй, Аки говорил правду — Азула впервые увидела его лишь пару недель назад. Прикладывал ли он руку к убийству Бейфонгов и Арнука, она не знала. Передёрнув плечами, Азула шагнула к двери и с хрустом размяла шею. Разговор с Ксай Бау подождёт, хотя она не исключала возможности того, что он не скажет правды. Лишь заявит, что нашёл её и позвал к себе по воле судьбы…       Спустя минуту Аки подошёл к двери следом. Он взмахнул руками, и парившая до этого плита сложилась в форме куба. Все свитки и книги надёжно скрыли тьма и камень. Аки прощупал импровизированный ларец и удовлетворительно кивнул Азуле. Пора уходить.       Она разбежалась и выпрыгнула из окна.       Небо, храм, деревья, просыпающиеся звёзды — всё закружилось вокруг Азулы. Она летела вниз, создав струю реактивного огня лишь у самой земли. Та замедлила падение, шипя и переливаясь искрами. Азула приземлились почти без травм и не медля вскинула голову.       Аки водрузил ларец на подоконник — трещал ли тот от тяжести, Азула не могла слышать. Последовал взмах руки в сторону деревьев. Ларец сорвался со свистом, вынуждая прижать голову к плечам. Но громкого треска не раздалось — куб замер над лесной тропинкой за секунды до того, как раздробил бы её. Аки сложил пальцы в кулак, и куб опустился почти без шороха. Настал черёд прыгать самому магу земли.       Он отскочил от подоконника, кружась и тихо посмеиваясь. Нырнул с лёту в землю, точно пробил водную гладь. Азула огляделась по сторонам, но сквозь подлесок было не определить, заметили ли их. Прислушиваясь, она обернулась на звук вылетевшего из глубин Аки — ну точно пробка из бутылки! На нём даже пыли не было… Всё смахнул покорением родной стихии.       Аки сжал кулак — и куб рванул за ним следом, продираясь сквозь десятки могучих стволов деревьев. Он бежал впереди, Азула держалась за ним, то и дело бросая взгляды за спину. Их всё-таки заметили. Сначала не использовали никаких приёмов — лишь крикнули, вынуждая остановиться. Никто, естественно, этой просьбе не последовал. Азула прибавила скорости, и вскоре они с Аки выскочили на открытую площадку.       Азула прищурилась: перед глазами сиял пруд. Фонари обступили его, бросая повсюду золотые листья света. Она насторожилась, увидев метнувшуюся к воде из темноты фигуру, но ею оказался повстанец. Чёрный плащ, чёрный шарф на лице, красная лента поверх правого локтя…       — Прыгайте с обрыва, — прошипел он. — Я вас подхвачу, не бойтесь: не захлебнетесь и не утонете.       — А ты?       — За вами бегут ещё трое, нужно прикрыть им дорогу.       — Сможешь удержать эту глыбу? — просипел Аки, кивая на свою ношу.       — Если заморожу. Придвинь сюда.       Аки остановился у самой кромки пруда. Маг воды шевельнул кистями рук, вырывая столп воды и направляя его в куб со свитками. Через секунду тот потрескивал, скованный льдом.       — Теперь мне будет тяжелее тащить его, — проворчал Аки.       — Ничего, до обрыва осталось несколько ярдов. Поднажмите!       Азула кивнула, дёргая напарника за рукав.       — Побежали, он подхватит нас водами залива и не даст утонуть до прибытия лодки.       Уговаривать дважды не пришлось, хотя им обоим хотелось остановиться, чтобы перевести дух. Сердце стучало, как оголтелое: давно Азула не шутила с риском! Она усмехнулась от всколыхнувшегося чувства свободы и рванула изо всех сил навстречу пропасти.