Падая с небес...

Джагхед устало запустил руку в тёмные волосы. В зеркале на него смотрела пара голубо-серых глаз. Он уже как второй час бродит по комнате, боясь спуститься на первый этаж квартиры. Ведь там сидит его многолетняя, жутко разрывающая изнутри, боль. Которая пришла поговорить. И вот она сидит сейчас на его малинового цвета диване, смотрит какую-нибудь очередную программу, и ждёт. А он просто сказал что ему некогда, главу не дописал, она же стала терпеливо ждать. Значит что-то серьёзное. Нужно спуститься. Но Джонс не мог. Не мог ее больше видеть. Это странное чувство вины и ненависти. Ещё раз оглядев комнату, он все же спустился, решив покончить с этим раз и навсегда. Глаза Миллисенты поднялись на парня и слегка погрустнели. Видимо весь его вид сейчас источал уверенность, раздраженность и негодование. В принципе, именно этого он и хотел. Сейчас не до слабостей. – Ты что-то хотела? – надменный голос, тоже не подвел. – Я хочу чтобы было как раньше. Одно лишь, простое предложение а буря негодования, злости, оскорбления прошлась по телу брюнета. – Я хочу чтобы ты не ненавидел меня, думаешь мне приятно, что единственный человек, который всегда был на моей стороне - отвернулся. Стал ненавидеть меня. Ты был моей единственной надеждой на нормальную жизнь, а сам... показываешь лишь ненависть, презрение и... слабость. Ты не выдержал той боли?! Джонс рассержено уставился на брюнетку. Это она называет его слабым? Он знал что это начало огромной ссоры, знал что этими словами причинит ей боль, но ему было чертовски больно, больно все эти несколько лет, и брюнет хотел чтобы она почувствовала тоже эту боль. – Единственный слабый из нас двоих, это ты. Уехала из города самая обиженная, обделенная, и преданная, никому ничего не сказав. Оскорбленная всем миром, и обвиняешь меня в слабости! – хотелось кричать и хорошенько встряхнуть ее, желательно об стену. – А разве это не по твоей вине я уехала? Разве это не твой отец со «Змеями» избивали меня, пока ты стоял под деревом и смотрел. – Джагхед видел как голубые глаза девушки покраснели, наливаясь слезами. Но она не плакала, ни за чтобы не позволила себе плакать при нем. Голос срывался. Обычно Джагхед всегда был спокоен, уравновешен, равнодушен, как удав. Но теперь какую-то крышечку сорвало и не хотелось молча стоять и болтать. Хотелось ходить по квартире, размахивать руками, кричать, но это был бы явный признак слабости. Поэтому Джонс взял с полки пачку сигарет, достал одну и закурил. Все сразу встало на свои места. Вообще Джагхед не знал, когда точно стал курить, наверно это началось сразу после того, как уехала эта бестия, в расстроенных чувствах, парень заметил на столе пачку сигарет отца, так старший Джонс любил успокаивать нервишки, и брюнет закурил. Сначала было чувство что он сейчас задохнется, но в этом было что-то особенное и он опять затянулся. – И давно ты куришь? – Такой же вопрос... Сказал Джагхед, прикрыв глаза, лёгкие наполнил ментол, его любимые - Lucky Strike Click & Roll. Блаженство. Парень все же замел, что почти одновременно с ним, Грей достала из кармана кожаной, дорожной куртки такую же марку сигарет, только Premium Silver. – Были тяжелые времена, друзья научили... – девушка проделала такие же действия как и брюнет, поэтому сейчас сидела на диване, прикрыв глаза и слегка улыбаясь. А ведь всего несколько секунд назад, они хотели избить друг друга до полу смерти. – Почему ты уехала? – слегка охрипшим голосом, от молчания, сказал Джагхед. – Сдалась. Не могла больше жить в этом городе, казалось, будто все знают о случившемся, ты перестал со мной общаться, и я поняла, что одна. Меня никто не держит, родителям об этом не рассказала, просто попросила переехать в большой город, мол, уже устала жить в этом дерьме-городке. Они согласились. Конец. Голос девушки был более свойственен мальчику-подростку, который слегка охрип, но и для Миллисенты он подходил. Она казалась старше, хоть её и выдавали эти несвойственные взрослым, огромные глаза ребёнка. – Какая красивая история... – протянул Джонс, усмехнувшись. У меня она чуть грустнее. Я не натравливал своего отца и его компашку на тебя, это были только его действия. Он увидел как я однажды хотел вскрыть себе вены, потому что ты стала встречаться с Блоссомом, я конечно, не знаю чем тогда думал, просто считал что ты единственная нормальная девушка, которая, к тому же, считает меня просто другом и встречается с главным моим врагом. В общем я увидел как разъяренный отец выбежал из дома, сел на байк, и со своей шайкой, которая всегда была с ним, уехал. Я, не глупый, все понял. Побежал за ними. Опоздал. Я понимал, что если вмешаюсь, то будет ещё хуже, тебе. Отец делал это на публику, для меня. Он не хотел показать что ради сына готов на все. Он хотел меня наказать, что так сказать «выбить» эту дурь. Отец изредка поглядывал на меня, убеждаясь, что его воспитательные меры идут по плану. Поэтому я ушёл, знал, что будет хуже. Струсил. Как пугливая малолетка. А потом мне было стыдно к тебе подходить, но понял, что просто боялся твоей ненависти. На следующий день сказали что ты уехала... Навсегда. Но не буду строить из себя королеву драмы, когда приехала, ты меня порядком бесила. Своей... В общем хваталась за меня как за спасательный круг, а мне было больно, что я вижу это разочарование в себе, ты смотрела на меня как маленького идиота, который в любой момент может натворить глупостей. Я видел, что ты считала меня слабым. И мне это не нравилось. Джагхед просто изливал из себя в эту грязь, накипевшую обиду и боль. Не хотел жить как умерший давно скелет. Хотелось уметь радоваться как Бетти, быть уверенным и честным как Арчи, артистичным как Крис, которого он все же недолюбливал. Но всему этому мешала одна большая заноза вины, под именем - «Миллисента Грей» Он в жизни так долго никому не рассказывал, тем более о таком. – Мне жаль, что мы были настолько глупы и обижены, что даже не додумались поговорить друг с другом. – весь разговор Миллис напряженно вслушивалась, ловила каждое слово, хотя по её выражению лица можно было сказать, что девушке плевать на весь этот разговор, и она пришла просто покурить. – Ну что, Джонс, надеюсь мы друг друга поняли. А теперь, извини, мне пора идти, меня ждёт друг. – не хотелось долго прощаться, ныть, рассказывать о том, как она сожалела о содеянном и так далее. – Почему ты приехала? – этот вопрос зрел в голове парня с того самого момента, как только он увидел в дверях эту девушку. – Родители умерли, идти было некуда, тётка отжала семейный особняк. Решила приехать обратно, ведь это просто глупо, вечно держать обиду в себе. За мной приехал Ален, он поддерживал меня все эти несколько лет, начинающая рок звезда. Предложил вернуться обратно, стать солисткой его группы, но я поняла что хочу остаться. Какими бы мы не стали разными, ты - воспоминание о счастливом, проведенном вместе, детстве. А это мне дорого. И ещё, не храни верность этой "единственной нормальной девушке, которая считала тебя за друга" рядом с тобой есть Бетти, она тебя вылечит. самоуничтожение не всегда значит передозировка таблетками или порезы на коже. порой, это пить кофе, зная, что кофеин вызывает у тебя панические атаки. порой, это переходить дорогу, не глядя по сторонам. порой, это принимать слишком горячий душ. порой, это избегать зрительного контакта с зеркальным отражением или высмеивать проблемы, вместо того, чтобы покончить с ними. а иногда, - это гулять под палящим солнцем без солнцезащитного крема и не надевать достаточно вещей, когда невыносимо холодно. саморазрушение это не всегда физические увечья, в большинстве случаев они замаскированы, так что никогда даже не пытайся представить через что проходят другие, просто потому что они не показывают тебе видимые знаки своих мучений.