Путь королевы

      — Этим миром правят красота и сила, две неотъемлемые части, которые идут рука об руку. Понятное дело, женщины силой не обладают, поэтому самое сильное их орудие — красивое личико, приятные манеры и живой ум. Ими Вы должны уметь пользоваться в любое время, — жрица закончила вплетать в мои волосы бусины и протянула мне зеркало. — Вот, хватит Вам прятать Ваши волосы под головными уборами. Пора показать себя во всей красе, Вы уже не маленькая девушка, с каждым днем Ваше тело меняется, а теперь еще и ходят слухи, что скоро состоится Ваша помолвка… Принцесса, Вы меня вообще слушаете?       Я вздрогнула от неожиданности. Обычно я всегда внимательно слушала то, о чем мне рассказывали мои учителя, но сегодня никак не могла сосредоточиться, как ни старалась.       — Может, поведаете мне, что случилось? После праздника Вы стали какой-то другой: этот отсутствующий взгляд в никуда, полуулыбка, которую не часто увидишь на Ваших губах, принцесса. Я не так много живу на этом свете, но все же кое-что знаю. В моем подчинении около сорока служек — молодых девчушек, вроде Лис и Лилли. И я прекрасно знаю, что все это означает. Расскажите мне, что за человек заставляет Вас витать в облаках, в кого Вы влюбились?       Я почувствовала, как краска начинает заливать мое лицо. Она не должна была этого увидеть, не должна была узнать, что мое сердце трепещет, стоит мне представить перед собой утонченное лицо принца ми Сога и то, как он коснулся меня своими губами. Я часто дарила поцелуи своим слугам — Хьёру и Хьёе — обычное выражение благодарности и привязанности, прикоснуться к устам, показать человеку свою благосклонность. Но с Мишеком все было иначе и этот поцелуй никак не шел у нее меня из головы.       — Я думаю, это прекрасно, — Аюль, так и не дождавшись моего ответа, вновь начала говорить. — Тем более, Викариэль тоже благоволит Вам.       Я вновь промолчала. Вик был здесь не причем, почему все об этом только и говорят? В своем сердце я скрывала нечто большее, нежели то, что жрица Аюль назвала влюбленностью. Я не открыла ни императору, ни брату, ни жрецу, что человек, который его ранил, находится совсем рядом. Я так боялась, что кто-то об этом узнает, что немела от страха при одной мысли об этом.       — Если у Вас появился мужчина, который будоражит Ваши мысли, то Вам надлежит еще внимательнее слушать то, о чем я рассказываю Вам. Привлечь мужчину, даже такого властного, как Викариэль, труда не составляет, а вот удержать его в своих руках, не дать ему пропасть в цветных стенах гарема — это уже целая наука, которая ничуть не легче той же алхимии. Мужчины, они считают себя выше женщин, считают, что управляют ими, но я научу делать Вас так, чтобы они были послушны Вашей воле. В большинстве случаев это срабатывает. Бывают исключения из правил. Например, мужчину может не привлекать женское тело, к сожалению, это весьма распространенная проблема. Так, первенец первого императора Эля, Стефаниэль, прозванный мужелюбцем. Будь он единственным сыном императора, род Руани оборвался бы на этом. Стефана женщины не только не влекли, он чувствовал к ним отвращение. И все же, его сестра, ставшая императрицей, могла вить из него веревки. К ее словам он прислушивался больше, нежели к своему совету. Она была мудрой женщиной, Лиманаэль принимала верные решения, они правили почти пятнадцать лет. Пятнадцать лет без воин, крови, и Аклогония в это время наконец достигла небывалого процветания. И Вы должны научиться этому. Научиться подчинять себе мужчин, покорять одним лишь взглядом, заставить их восхищаться Вами. Вы должны научиться выслушивать мужчин, подстраиваться под их настроение, уметь вовремя подольстить, наполнить их силой. Поверьте, не каждая женщина умеет это сделать. Ваш отец дал приказ обучать принцесс подобному, к сожалению, не все умеют применять подобные знания на практике. Любой муж хочет увидеть восхищение в глазах женщины, поддержку с ее стороны. Именно в спальне, в прохладе простыней, он может поведать ей какие-то важные вещи...       — Почему я должна учиться этому? — Мне были понятны сложные узоры, мне даже Истаделион, который я переводила с большим трудом, казался более доступным, нежели эта наука, если таковой ее можно было назвать.       — Потому что Вы принцесса. Будь вы чернью, простолюдинкой, такие знания были бы Вам ни к чему, но Вам предстоит вершить судьбы людей. Поэтому слушайте и набирайтесь мудрости. Вы должны уделить особое внимание своей речи, а с ней у Вас особые проблемы. Вы и так едва говорите через пень-колоду, уж извините за прямоту, принцесса. Это может стать проблемой. Вам надобно больше тренироваться. Лис и Лилли, они помогут Вам. Говорить как надобно не так просто, в особенности для Вас. Вы императрица, а значит слова, которые Вы произносите, должны быть сказаны сильным голосом, дабы никто не осмелился ослушаться Ваших приказов. С мужчинами же, напротив, надлежит говорить мягко, ласково. Иногда неважно, что Вы произносите, важно — как. Важно, как Вы двигаетесь. Ваша осанка, походка — все должны видеть в Вас императрицу, даже если Вы и не станете таковой.       Аюль заставила меня ходить по линии несколько часов подряд, подавать ей различные предметы. Она не больно ударяла розгой по моей спине, если я не держала нужную осанку. Я стискивала зубы, терпела, слушала, что она говорит, я верила, что это было не зря.       — На сегодня мы закончим. Вам в течении какого-то времени вновь предстоит учиться самой применять в жизни те материалы, что я дала Вам.       — Вновь какой-то праздник? — обычно так и бывало, если устраивалось массовое празднество, как, например, было в честь богини Эды или именин кого-то из отпрысков императрицы или даже императора.       — А разве Вы не слышали, принцесса? Ваша сестра Нейрин и Ваш брат и наследник Искандариэль собираются вступить в брак. Вскоре Ваш отец отбудет из столицы, поэтому мы должны подготовить все в кратчайшие сроки, но не мне Вам об этом рассказывать.       Никому ничего нельзя было мне рассказывать. Почему от меня все так тщательно начали скрывать? Не из-за Мишека ли, из-за того, что единожды он показал свое хорошее отношение ко мне, недоверие к моей персоне возросло? Они не знали, что он уже вторую ночь приходит в мои покои. Если бы знали, не сносить мне головы. Викариэль был бы первым, кто убил меня. Я прогулялась с принцем ми Сога всего один раз. Один раз и то с позволения отца. И этого хватило, чтобы вокруг меня поползли слухи, коих и так было не мало. Я часто работала в роли писца при Вике, но важных документов мне не доверяли. Жрецы, слуги, все скрывали от меня что-то. Даже Дамир, хотя он и любил намекать на мою неосведомленность, теми или иными словами подталкивая меня к догадкам, правда, не говоря ничего прямо.       До рассвета, когда Мишек покинул мои покои, ко мне приходили мысли рассказать обо всем отцу. Но я таки не сделала этого. Принц ми Сога мне что-то не договаривал, но он хотя бы пролил свет на некоторые вещи. Я так и не успела спросить, что случилось между ним, моим братом и жрецом, однако я чувствовала, что он еще придет. Мне нельзя было думать о подобных вещах. Сердце замирало, ладони взмокали, и я снова и снова вспоминала поцелуй, который нельзя было назвать благодарственным. Это произошло уже два дня назад, но что бы я не делала, чем бы не занималась, у меня никак не шло из головы это нежное прикосновение. На те мгновения я поверила во все то, о чем он мне говорил. Но мою душу все еще одолевали сомнения. Я обязательно должна была выяснить, что происходит, пока эти мысли не свели меня с ума.       Это так странно — ждать чего-то и бояться этого одновременно. Запретное всегда притягивает к себе, манит, заставляя кровь бурлить в жилах. Я никак не могла усидеть на месте, день сегодня тянулся бесконечно медленно. Обычно я не любила бродить днем по дворцу, а уж тем более выходить во двор, предпочитала для этого темное время суток, когда можно стать невидимой — слиться с широкими колоннами статуями или стенами, но сегодня наконец отважилась, тем более, за моими плечами была маленькая свита: мои слуги севера и две юные служки. Немного, но это прибавляло мне уверенности. Вскоре я стану женой, покину родные стены и волей-неволей, а мне придется выходить к людям, для этого придется перебороть себя и начинать лучше всего в привычной обстановке.       Мы заняли один из балкончиков, выходивших на задний двор. Сегодня принцы тренировались на деревянных мечах под открытым небом и я не хотела это пропустить. После битвы Мишека на моих именинах зрелище молодых людей, сражающихся друг с другом, привлекало меня. Тем более, на тренировках не было крови, только синяки и ушибы, здесь никого не убивали, поэтому подобное зрелище было весьма приятным для глаз. Фехтование — одна из тех вещей, которой с раннего детства обучали мальчиков. Девочки и женщины практически никогда не брали в руки оружие. Разве что отравленный кинжал, дабы наверняка устранить соперницу.       — Посмотрите на своего брата, принцесса, — Хьёя указала мне на Викариэля, который обтирал лицо ветошью от пота. — Вы никогда не видели его тренировку? Тогда советую не отводить глаза. Это по-настоящему целое искусство. Сейчас принц вступит в схватку с юношей, сыном генерала Морица Альериком. Генерал натренировал множество сильных бойцов, а также принес Вашему отцу несколько великих побед, и сыну своему спуска не давал. Я думаю, что сейчас соперники не уступают друг другу ни в силе, ни в ловкости, и мы увидим нечто интересное. Это не просто учебный бой, это целый танец. Опасный и смертоносный.       — Мне не нравится так биться, — хладнокровно заметил Хьёр. — Для меня это было бы слишком выматывающе, что сыграло бы на руку противнику. — Мой северный телохранитель уже был выше на голову всех своих ровесников. Из-за регулярных упражнений с тяжелым топором его тело стало довольно мускулистым. Викариэль рядом с ним казался тощим мальчишкой, несмотря на то, что его тело было достаточно крепким. — Но Ваш брат очень ловок, ему подходит такой стиль. У него небольшая масса тела, он верток и изворотлив, впрочем, Вы сейчас сами все увидите.       Викариэль сегодня выглядел особенно взрослым, в белой тунике, перехваченной алым кушаком. Длинные волосы он заплел в узел на темени, чтобы они не мешали ему видеть пространство вокруг. Противники поклонились друг другу и разошлись в разные стороны, приняв длинные деревянные мечи от своих мастеров. Был дан знак начинать, и сын генерала, темновласый юноша, ровесник Викариэля, первым кинулся в атаку, приготовившись занести свой меч в любую минуту. Брат не шелохнулся, не поменял позы, спокойно ждал, когда соперник приблизится к нему, и только тогда вытащил меч, но не для того, чтобы отразить первый удар. Вик с ловкостью дикой кошки отпрыгнул в сторону и оружие противника рассекло лишь воздух. Альерик не растерялся, словно только и ждал подобного от Викариэля, сделал обратный взмах рукой, но брат внезапно наклонился и меч прошел над его спиной, не задев даже ткани на его одежде.       — Викариэль не намерен отражать удары? — я была в недоумении, отчего-то бои представлялись мне именно такими — один нападает, другой отбивается. Но то, что происходило сейчас, сложно было назвать боем: Вик ни разу не взмахнул мечом, чтобы постараться достать противника и ни разу их деревянные клинки не скрестились, он всеми силами избегал столкновения, держась от соперника на достаточном расстоянии.       — Пока нет, — попытался объяснить Хьёр странное поведение Вика. — Тренировки должны развивать в бойцах не только силу, но и ловкость, а также хитрость, стратегию и внимательность. Что будет с воином, если в схватке сломается его меч или он выронит его из рук? Он должен перехитрить своего врага, дать выиграть себе немного времени. Такое случается довольно часто, и если человек обладает лишь силой, он вполне может глупо погибнуть на ристалище. Ловкость дает тебе какой-никакой шанс. Не всегда выживает сильнейший, принцесса. Вы понимаете, о чем я?       Я понимала. Сила не всегда решала. Но пока не знала, как эти знания применить. Какой бы ловкой я не была, как это могло помочь мне? В чужой стране я буду заперта в гареме и мне придется спасаться только хитростью, дабы сохранить себе жизнь. Однако если судить по недавнему инциденту, когда отравили императрицу, за всем уследить не было никакой возможности. Если Мишек прав, на покровительство рассчитывать не стоило. Скоро мне должны были представить своего жениха. Я должна была посмотреть на него сама. Должна была.       Викариэль наконец вступил в бой, начал парировать удары соперника. Его подвижность служила самым надежным щитом, как непытался Альерик достать его своим мечом, у него никак этого не получалось.       — Сын генерала физически сильнее Вашего брата, но он немного неповоротлив, — Хьёр объяснял мне все, что происходило на маленьком ристалище. — Ваш брат поразителен — он двигается на уровне рефлексов, встает в самые устойчивые позы, не дает сбить себя с ног. Он почти идеально ловит баланс, но…       Альерик припал к земле, стремительный сделал рывок и нанеся размашистый удар, подбил ноги Викариэля. Брат рухнул навзничь, взметнув под собой песок. Противник начал безжалостно осыпать его ударами, не давая противнику подняться с земли.       — Но он слишком уверен в своей скорой победе, — закончил Хьёр, тряхнув светлыми вьющимися волосами.       — Нет, надо это прекратить. — Я боялась и ненавидела Викариэля за ту боль, что он причинял мне, но почему-то не могла выдержать зрелища, где ему причиняли вред.       — Тише, принцесса! — Хьёя крепко ухватила меня за руку. — Викариэль проиграл в честной схватке. Будь это настоящим боем, он бы умер или был бы взят в плен. Такое будет ему уроком — он не всесилен и отнюдь не непобедим. Пускай сын генерала немного собьет с него спесь и выбьет самоуверенность.       — Разве за то, что он поднял руку на сына императора, не положена смертная казнь? — Это я тоже усвоила с детства: человеку, ударившему царскую особу, ждали пытки и смерть.       — Только не на поле битвы, принцесса. Здесь, даже на тренировке, Викариэль не отпрыск императора, а простой воин. Уж таковы правила.       Этот маленький показательный бой прочно засел в моей голове. Вик и правда все делал хорошо — уходил ли он от атаки или отражал удары. Он уклонялся, прыгал, перекатывался настолько гармонично, что казалось, кто-то ловко управляет его телом, ибо сам человек не может все это проделать настолько слаженно. И все же он был повержен. Отчего-то это вселило в меня уверенность. Меня окружали повсюду враги, недоброжелатели, они сильнее и умнее меня, но их можно было победить. С магией или нет, без разницы, я должна была научиться, как взять верх над противником. Я должна была научиться видеть и думать на шаг вперед...

***

      Чтобы не вызывать подозрений, я еще немного послонялась по дворцу, взяла первую попавшуюся книгу в библиотеке и заперлась в комнате, пытаясь за чтением скоротать свой вечер. Книга оказалась на редкость скучна: в ней рассказывалось о любви императора к простолюдинке. Мои уставшие глаза слипались, не желая воспринимать пустую информацию. Сказывался сбитый режим — я бодрствовала по ночам и днем, вечером же меня начинало неистово клонить в сон. В последнее время мне не давали никакой работы, я лишь училась да бездельничала, занимаясь чтением пустых книг, подобно этой. В моей жизни происходили перемены и я никак не могла сосредоточиться ни на чем. Перед тем, как уснуть, я настежь распахнула окна. Я знала — сегодня ночью Мишек обязательно явится. И не ошиблась — он разбудил меня около полуночи. От него приятно пахло жасмином, мускусом и амброй, это было куда лучше запаха крови и смерти. Я до сих пор задавалась вопросом, как он так быстро встал на ноги, но не находила ответов, а Мишек не давал мне возможности их задать.       — Принцесса, идемте со мной!       Я, осоловевшая ото сна, абсолютно не понимала, что от меня хотят и куда тянут. Мишек накинул на мои плечи уже знакомую накидку, но только иного цвета, и потянул за собой.       — Вы никогда не бывали в городе ночью, ведь так? Я покажу Вам. Покажу Вам все, весь мир, если Вы того пожелаете.       Я вырвала свою руку и направила кинжал в сторону принца. В другое время это сочли бы оскорблением царской особы и меня, несомненно, наказали бы, а империя была бы втянута в дрязги из-за такого поступка. В другое время. Если бы он навестил меня с официальным визитом, испросил бы дозволения у отца провести со мной время. Но принц ми Сога предпочитал приходить под покровом ночи, скрываясь от всех.       — Принцесса! — Мишек казался удивленным. — Что я сделал, чтобы заслужить такое отношение?       — Вы так и не ответили, почему Вик и Дамир выслеживали Вас? Почему Вы ранили одного из членов моей семьи? В прошлый раз Вы ушли от ответа, запутали меня красивыми историями, — Это звучало немного глупо, он должен был дать мне ответ еще в прошлый раз, но я прекрасно понимала — не спрошу сейчас, не получу ответа вовсе. Я понемногу пятилась к двери, ища пути к отступлению, если Мишек решится напасть на меня.       На лицо принца ми Сога легла тень печали, он встал передо мной на колени и развел руки в стороны. Широкий шелковый ханбок распахнулся, обнажив бинты на груди, напоминающие о его недавнем состоянии.       — Вы не верите мне, оно и понятно. Но если Вы не хотели, чтобы я приходил, могли бы прямо мне об этом сказать. Вот я сейчас, перед Вами. Зовите стражу или убейте меня сами, коли сочтете нужным. Но сначала выслушайте меня, молю!       Я уперлась спиной в шероховатую поверхность двери, чувствуя кожей холодок. Моя рука безвольно опустилась, кинжал выпал из ослабших пальцев. Сейчас все это мне показалось еще большей глупостью. Я наставила клинок на того, кто в разы превосходил меня по силе. Я не владела оружием, не обладала ловкостью брата и не имела сил в магии. Будь на месте Мишека кто-нибудь из моих братьев, они бы прикончили меня на месте за подобную дерзость. Но принц империи сейчас стоял на коленях, смиренно принимая любое мое решение.       — Говорите, — я не в силах была сопротивляться печальному взгляду янтарных глаз. Мишек даже не думал подниматься, он так и остался стоять передо мной в позе раба, преклонив оба колена.       — Все дело в том, что, покинув Фландилию, я прибыл в Вашу страну с единственной целью — забрать у императора Аклогонии нечто ценное и, к сожалению, я послал письмо в империю Сонья, рассказав о том, что вернусь обратно с краденой драгоценностью. Должно быть, мое письмо перехватили фландильцы и передали его Вашему отцу, дабы заслужить его благосклонность.       — Вы хотели что-то украсть у нас? — Почему-то первое, что пришло на ум, это корона отца. Но не скажу, что я была удивлена. Судя по всему, из всего, что я читала про правителей Соньи, они были очень жадны до чужих ценностей, предпочитали отбирать их грубой силой.       — Верно, моя принцесса. Это мой грех. Я присмотрел себе одну из драгоценностей, которой владеет Ваш отец, и захотел во что бы то ни стало заполучить ее. Император Аклогонии вознамерился подарить ее плохому человеку, он не стал бы беречь эту ценность, плохо бы с ней обращался, но я бы хранил ее, как зеницу ока.       — Значит, это не корона? — Я пыталась вспомнить, какими еще ценными артефактами владеет императорская семья, ради которых человек не побоится пойти против всей мощи империи.       — Корона? — Мишек выглядел ошеломленным. — Какая корона?       — Я думала, Вы хотите украсть ее.       — Нет же! Неужели Вы не поняли меня? — Мишек мелодично рассмеялся. — Я хотел украсть Вас…

***

      Мишек вывел меня так же, как и Шеро не так давно. Принц крепко сжимал мою ладонь и уверенным шагом уводил меня все дальше из дворца. Мы прятались в тени глинобитных домов, скрывались от патрулирующих улицы стражников. Я не спрашивала, куда меня ведут, в этот момент, даже если бы Мишек сказал, что увозит меня из страны, я бы ему подчинилась.       На этот раз он привел меня не в лачугу, а красивый дворец за железными воротами, с огромным садом. Принц услужливо открыл тяжелую железную калитку, приглашая меня войти. Я остановилась.       — Мы не можем, — мне казалось, мой шепот сейчас звучит громче раскатов грома. — Это чужая собственность. Нас могут увидеть, схватить и отвести на суд императора. — Было сразу ясно, что в таких стенах мог жить лишь человек высшей знати — наид, один из представителей древних сословий, достаточно приближенный к императорской семье, чтобы позволить себе подобную роскошь. Не сносить мне головы, если кто увидит меня здесь, да и принцу тоже. В ответ Мишек еще крепче сжал мою ладонь, почти до боли, и едва ли не волоком потащил за собой.       — Вы меня удивляете, принцесса. Вы можете быть такой разной! — Он широкими шагами пересек двор, направляясь все глубже в сад. — Сегодня Вы показали мне, какая Вы в гневе, а теперь Вы испуганы и стали намного милее. Разве я не говорил Вам, что не причиню Вам зла, буду защищать и оберегать? Вы — мое ценное сокровище, и я не привел бы Вас в дом врага.       — Здесь… живет…Ваш… друг? — Мишек увлек меня в белокаменную расписную беседку. Отчего-то я так смутилась, что вновь позабыла все слова. Мишек помог мне опуститься на изысканные подушки, раскиданные по полу, и я аккуратно села, подогнув под себя ноги.       — Вы удивлены, что у меня есть друзья в Вашей стране? Вы считаете меня злым, нехорошим человеком? Вам никогда не приходило в голову, что, может, все как раз наоборот, это Ваша семья творит злые дела?       Мишек попал в точку. Я и правда часто об этом думала. Есть то, то лежит на поверхности — лоск и роскошь семьи, император, оберегающий свою страну, своих жен и потомство, однако на этом все не заканчивалось. От женщин держались в тайне многие дела империи — торговые соглашения, расширения территорий, назревающие конфликты и прочие очень важные вещи. Мне сказали, что Мишек враг, но никто не потрудился объяснить почему. Все их слова должны были восприниматься на веру. Принц империи Сонья хотя бы делал хоть какие-то попытки поговорить со мной. Возможно, именно поэтому я доверилась ему и даже приняла из его рук бурдюк из шкуры козленка.       — Попейте, должно быть, дорога утомила Вас. Этот напиток придаст Вам сил.       Я доверчиво сделала большой глоток и поперхнулась. Горло словно обожгло, я схватилась за него, сорвав нить жемчужных бус. На глазах моих выступили слезы.       — Вы отравили меня, — голос не слушала меня, был до омерзения хриплым и отвратительным.       — Спокойно, — смех Мишека, как всегда, был спокоен и мелодичен. — Это всего лишь вино, настоянное на анисовом корне, Вы не отравитесь, просто оно поможет Вам немного расслабиться.       Горло перестало жечь, а в желудке разлилась приятная теплота. Немного кружилась голова, но на душе вдруг стало очень легко и спокойно.       — Вы улыбаетесь, — Янтарные глаза принца блеснули, подобно двум звездам. — Мне кажется, я впервые вижу, как Вы улыбаетесь.       Мишек наклонился ко мне так близко, что даже в неверном лунном свете я отчетливо могла рассмотреть его красивые, правильные черты лица. Я закрыла глаза, не понимая той бури чувств, что поднялась в моей душе, а когда почувствовала ласковое прикосновение к своим растрепанным волосам, то отклонилась, боясь, что он вновь меня поцелует и я снова провалюсь в беспамятство.       — Откройте глаза, — прошептал принц и я несмело подчинилась ему. Мишек тепло улыбнулся и вложил в мою ладонь веточку Абелии. — Я бы хотел осыпать Вас цветами с головы до ног, но пока не имею на это право.       — Зачем Вы привели меня сюда?       — Ах, простите, что не объяснил Вам этого сразу, думал, Вы и так догадаетесь. К сожалению, если кто-либо обнаружит меня в Ваших покоях, то придет конец всему. Меня тут же казнят, я не успею сбежать, а Вас, опозоренную, запрут в нижнем гареме с ненужными женами, где Вы будете коротать свой век, штопая дыры на солдатских рубахах. Если Вас не найдут в вашей опочивальне — это еще полбеды, можно как-нибудь выкрутиться, но застань меня там кто-то из вашей родни, клеймо предателя Вам уже не смыть никогда. К сожалению, Ваша семья теперь ненавидит меня.       — Из-за чего? — Мне нужны были эти ответы. Если бы Мишек так и продолжал увиливать от ответов, вполне возможно, что наутро я открыла бы императору секрет о его ночных визитах. Но в этот раз юноша поведал мне о некоторых вещах, которые так тщательно скрывались:       — Знаете ли, эта вражда длится уже очень долгое время. Даже большее, чем у Аклогонии с Фландилией. — Легкий ночной ветер раскачивал спелые плоды на деревьях, листья шелестели, словно шептались между собой. Может, однажды они расскажут императору о моей беседе с принцем империи Сонья. Странные мысли этой ночью посещали мою голову. — Все началось с того момента, как мой далекий предок нарушил обещание Чумного договора. Потом было еще множество неприятных вещей, последней каплей в яблоке раздора стало то, что мой прадед украл невесту императора Аклогонии. К моему сожалению, я не только не был осторожен в своих словах, отбывая из Фландилии, но, как я уже говорил Вам, имел глупость послать письмо отцу и предупредить его, что, возможно, приеду назад с невестой. С невестой из Аклогонии. К слову, я не хотел Вас красть. Изначально. Я хотел предложить императору Натаниэлю более выгодные условия, более сильный союз, который могла бы ему дать Фландилия. Пусть я и не кронпринц, зато власти и богатства у нас хватает, да и Вы не первая принцесса, этот союз был бы вполне возможен и даже логичен. Но сначала я хотел переговорить с Вами, услышать Ваш ответ, и если бы вы дали согласие, то только тогда предстал перед императором Аклогонии. Но стоило мне пройти через ворота Ан-Арадона, как на меня напали. Я не видел их лиц, скрываемых за плотными масками, Шеро, мой телохранитель помог мне улизнуть от них. Меня это насторожило, но не остановило, ведь нападавшие могли быть простыми разбойниками, которые захотели пополнить свои карманы за счет утомленных путников. Однако я был наготове.       Мишек мягко смахнул с моего лица отросшие пряди, прежде чем продолжить:       — Приближался первый день солнцеврат, я знал, что сейчас во дворце творится суматоха и меня не заметят. Я так волновался, отправившись на базар, чтобы выбрать подарок для Вас, моя принцесса, был так увлечен, что не заметил, как за мной пристально следят. Едва стемнело, я выдвинулся к императорскому дворцу и, хвала богам, я взял с собой оружие и своего телохранителя, словно чувствовал угрозу, надвигающуюся из темноты. И не ошибся. Они пришли за мной — жрец в серой рясе и твой брат, Викариэль, я отчетливо запомнил его по свирепым взглядам, которые он кидал на меня, когда я гостил в Вашем дворце. Они напали внезапно, из-за угла, когда я был уже совсем близко, видел очертания куполов и шпилей. Ваш брат не счел нужным даже лицо прикрыть, просто нанес мне удар. К моему счастью, Шеро среагировал очень быстро: он откинул меня в сторону, и клинок лишь немного поранил меня, не задев внутренних органов. Дальше все было, словно в туманной дымке — я то и дело проваливался в беспамятство, потеряв много крови. К слову, это не я, а Шеро ранил жреца, о котором Вы так печетесь. Мой телохранитель просто спасал мою жизнь, защищал меня. Он помог мне скрыться от преследователей, нашел брошенную лачугу, чтобы спрятаться. Идти сюда, к моему другу, было опасно — нас могли выследить, и моего покровителя, скорее всего, повесили бы. Я велел Шеро обратиться к Вам, знал, что Вы не бросите меня в беде. И лишь благодаря Вашей помощи, принцесса, я имею честь разговаривать с Вами в этом благоухающем саду, под ночными звездами. Вы ведь верите мне, Аэль?       Моей заслуги в этом не было никакой, но слышать похвалу из уст принца было приятно. Мои щеки разрумянились помимо моей воли и я почувствовала себя такой же глупой, как и Регенвидель. Я ощущала теплые ладони на своих плечах, видела его тонкие губы, тронутые доброй улыбкой, янтарные глаза с золотой радужкой, которые были настолько глубоки и прозрачны, что в них хотелось утонуть. Я верила. Верила каждому его слову, либо же просто хотела в них верить, я не знала.       — Вы приехали, чтобы забрать меня? — В моем сердце вдруг загорелась надежда, что мне больше не придется возвращаться во дворец — сейчас принц возьмет меня за руку и увезет так далеко, как только может.       — Я бы рад бы, но не могу. — Мишек виновато наклонил голову, словно принося свои извинения. — Простите, я слишком вспыльчив и слишком безрассуден. Я не могу пока привести Вас в мой дом, пока Вы, моя принцесса, не достигните совершеннолетия. Да и не все так просто.       Я почувствовала, как на глаза набегают слезы отчаяния. Мишек только что дал мне маленькую надежду, но тут же отнял ее.       — Нет, не смейте плакать! — Принц взял мое лицо в ладони и приблизился. — Ответьте мне, согласны ли вы бросить все — своего отца, брата, империю — и уехать со мной? Я клянусь, что дам Вам все, чего бы Вы не пожелали — золото, украшения, книги, познания, путешествия — все это я дам Вам. Скажите мне, бросите ли Вы все, и тогда для меня больше не будет ничего невозможного.       Я не смогла ему отказать. Просто не смогла. Мишек грубовато притянул меня к себе и приник к моим губам. Мир вокруг вновь покачнулся. Но он почти сразу отпрянул, мягко мне улыбнувшись.       — Если Вы согласны, то нам надо разработать план действий. Нельзя просто так Вам покинуть дворец, стража быстро обнаружит пропажу, Вас будут искать денно и нощно, собаки возьмут Ваш след и нас немедля нагонят.       — Как же мне быть? — Мне уже грезилось, как я покидаю родной дом. В душе загорелось яркое пламя желания, в тот момент никто бы не смог меня переубедить не делать ничего глупого.       — Значит, Вы согласны? — Мишек поцеловал мои ладони, и отпечатки его губ словно прижгли мою кожу. Неужели он не понимал, как смущал меня своими действиями? — Сейчас Вы сделали меня самым счастливым человеком на свете, принцесса. Ваше согласие — все, что мне было нужно. Я много думал над тем, как забрать Вас из этого проклятого места и нашел самый безопасный вариант. Под центральным дворцом проходит сеть туннелей. Их вырыли для того, чтобы император мог благополучно покинуть дворец, если он попадет под осаду.       Я недоверчиво взглянула на Мишека — никогда не слышала о подобном.       — Тоннели идут далеко за город, один из них выходит на море. Мы бы сели на корабль, коль сумели бы найти путь в этих бесконечных, темных коридорах, и тогда никакие ищейки не были бы страшны нам. Но боюсь, ничего не получится, если у нас не будет с собой карты. Мы заблудимся и сгинем, и нас могут вовек не найти в подземных тоннелях. Если только…       — Если только… — я неосознанно повторяла слова принца, ожидая ответа.       — Если только Вам удастся достать эти карты.       — Но я даже не слышала ни о чем подобном! Как же мне найти их?       — Все просто, такие документы очень важны, поэтому они хранятся обычно там, куда нет доступа простым смертным. Полагаю, они спрятаны в покоях императора. Или того, кому он больше всего доверяет. Сделайте это, и я клянусь, Вам не придется больше терпеть насмешек и издевательств от Вашей семьи. Никогда.