Вампир: Кровные Узы

POV Князь Лос-Анджелесской Камарильи Себастьян ЛаКруа Театр «Nocturne», Лос-Анджелес, США 23 октября 2004 года, 15:21       Напоследок поправив галстук, я взглянул на трёхметрового Наглопера, которого все в мегаполисе, включая меня, называли Шерифом. Разговорить его практически невозможно. Даже я за 105 лет, что знаю уроженца так называемого «Свободного государства Конго», не смог вытянуть из него более двадцати слов. И то, на ломаном английском. К слову, повод собрать наиболее значимых вампиров округа Лос-Анджелесе был, да ещё какой!       Наконец-то полиция Санта-Моники поймала Кёрсти Хокинс. Эта Тремерша-анархистка своими воистину «гениальными» действиями неоднократно нарушала Третью Традицию, что гласила: «Ты можешь стать Сиром другого только с разрешения твоего Сира. Если ты создашь другого без разрешения Сира, ты будешь уничтожен, а потомок отправлен в клан, к которому ты принадлежал».       И ладно она бы всего лишь ходила по мужчинам, так нет же! Зачем поступать так просто? Будем переть, как баран, Обращать всех без должного на то разрешения! До поры до времени я закрывал глаза на подобное преступление. Тем более, в условиях войны с Шабашем лишать союз Камарильи и Тремеров ценного бойца (как боец она да, ценна) равносильно преподнесению города Архиепископу Андрею на блюдечке.       Но сообщение об очередном незаконно Обращённом… В тот момент моё терпение окончательно лопнуло. Этого новоявленного Тремера поймали прямо в номере. Перед созывом примогенов кланов Вентру, Корвинус, Тореадор, Малкавиан, Ассамит, Джованни и Цимисхи я прочёл копию полицейского отчёта. В ней было написано, что неоната того звать Юджином Флинном. Что же до Кёрсти Хокинс, то она была арестована полицией в Международном аэропорту Ла-Ла Ленда, когда она, по словам моего информатора-Ассамита, покупала билет в Таиланд в один конец.       Собравшись духом, я мысленно пожелал себе и Шерифу удачи. А что? Вдруг Кёрсти окончательно доведёт меня до белого каления своим вызывающим поведением, и даже трёхметровый Шериф не сможет меня удержать от того, чтобы прибить эту putain на месте?       Я, сопровождаемый Наглопером, вышел из-за кулис на сцену театра, переживавшего капитальный ремонт. Пришли почти все более-менее важные лица округа Лос-Анджелес: Вожди Анархов Даунтауна и Голливуда Бруха Найнс Родригес и Тореадор Айзек Абрамс; владелица клуба «Asylum» в Беверли-Хиллз и тамошняя Вождь Тереза Воэманн, что является представительницей клана Корвинус, чего не скажешь о её сестре-Малкавианке по имени Жанетт; регент клана Тремер Максимилиан Штраус занял ближайший к сцене театральный балкон; вон доктор Алистер Граут, сидит дальше всех от сцены и что-то обсуждает с примогеном клана Корвинус Иоландой Лоутон; примоген Ассамитов Басиль аль-Расул, приехавший из Объединённых Арабских Эмиратов в Калифорнию много лет назад, читает какую-то книгу на арабском; капо Бруно Джованни, окружённый своей свитой, говорит с кем-то по телефону. А вот примогены остальных кланов — Цимисхи, Вентру и Тореадор, почему-то опаздывают. Или нашли/придумали вескую причину не прийти. Остальные — то есть, охрана театра, Смеющийся Джек и свита Родригеса — не считались.       Затем я перевёл взгляд на двоих Корвинусов (блондин и рыжеволосая), что держали связанными Кёрсти Хокинс и Юджина Флинна. Именно им полицейские, согласовав свои действия с начальством, и передали Камарилье рецидивистку и очередную её жертву. В отличие от первой, второй — голубоглазый парнишка, на вид чуть старше меня, с короткими тёмно-коричневыми вьющимися волосами, не понимал, что происходит и озирался по сторонам.       — Добрый день, дамы и господа, — поприветствовал я Сородичей и сделал короткую паузу. — Мои дорогие Сородичи, я приношу свои искренние извинения за то, что созыв на сегодняшнее заседание помешал вашим делам или нарушил ваши планы на сегодняшний день. Поводом собрать всех вас здесь послужила вот эта девушка, — отойдя чуть в сторону, я указал ладонью на Кёрсти. Блондин-Корвинус заранее замотал ей рот скотчем, дабы она не орала на весь Даунтаун о якобы «произволе» Камарильи. — Будучи Князем округа Лос-Анджелес, я обладаю правом даровать Сородичам привилегию Обращения или отнять её. Многие из вас приходили ко мне за сей привилегией. Разумеется, я удовлетворял некоторые из ваших просьб. И я ценю и уважаю тех, кто не проводит Обращение без моего разрешения. Мисс Кёрсти Хокинс из нейтрального клана Тремер — особый случай. 90% Обращённых ею пополнили ряды Каитиффов и Анархов. Я до поры до времени закрывал глаза на её выходки ввиду ценности кадров в войне с Шабашем.       На словах «в войне с Шабашем» я закашлял, поскольку горло пересохло, и я забыл перед походом в театр выпить хотя бы воды. Нас, Сородичей, радовал тот факт, что нам не надо прятаться в ночи, постоянно пить кровь (и то, по праздникам, по собственному желанию или если ты серьёзно ранен). Покашляв ещё, я отметил гробовую тишину и, уделяя этому внимание, продолжил:       — Но как вы знаете, всему есть предел. Мисс Хокинс была схвачена в Международном аэропорту не без помощи полиции города — ей отдельная благодарность, её последний Обращённый — в гостинице Санта-Моники. Мне больно оглашать приговор, но Сородичи — неважно, в какой фракции они состоят — должны не только довольствоваться своим положением, но и отвечать за свои проступки вне зависимости от обстоятельств. Ответственность никто не отменял, — вот тут я ни разу не солгал. Может, кому-то и нравится любоваться зрелищем казни провинившегося, но мне это не доставляло удовольствия, а очень даже наоборот. Особенно когда Сородичи на взводе.       С другой стороны, Тремерша сама виновата в своей уже предрешённой участи. Не будь она, по словам Обращённых ею, нимфоманкой похлеще Жанетт Воэманн, ничего бы подобного не произошло. В глубине души я считал, что регент Штраус вступится за Кёрсти. Я знал о репутации клана Тремер, чьей сплочённости позавидуют даже Носферату, известные информаторы, продающие её — информацию — тому, кто больше заплатит. Но этого не случилось. Смею предположить, она и Штрауса достала. Хотя могу ошибаться.       — Знайте: я не столько судья, сколько слуга закона, которому мы все подчиняемся. Сегодняшнее наказание — это напоминание о том, что мы обязаны следовать всем правилам, связывающим наше общество воеди… — я осёкся, услышав странный приглушённый звук. Остальные, за исключением Шерифа, заметно напряглись, включая доктора Граута, Джека, ведущих Анархов Даунтауна и Голливуда. Перед тем, как начать толкать свою речь, я заметил парочку удивлённых взглядов, направленных мне на кобуры. Я всегда брал с собой пару пистолетов Browning BDM. Но бывало, что обходился и одним.       Охранники театра и те Сородичи, что удосужились взять с собой на всякий случай оружие, приготовили его, сняв с предохранителей и передёрнув затворы. Напоследок приказав Корвинусам провести эвакуацию безоружных Сородичей через чёрный вход, я подошёл к Юджину Флинну и, не дожидаясь благодарности за то, что я не отправлю его в Каитиффы, задал вопрос:       — Стрелять умеешь?       — Как дышать, сэр, — мигом отозвался брюнет. Обойдя его сзади, я разрезал верёвки и, дождавшись, когда Флинн избавится от них, протянул ему один из своих пистолетов и дополнительный магазин к нему. Надо будет на днях найти информацию о Юджине, как только мы отобьём нападение шабашитов. Или оборотней из племени «Кровавые Когти». Или боевиков из «Общества Леопольда», защищающего интересы нормов (обычные люди).       Посоветовав парню беречь патроны, я сам снял пистолет с предохранителя и передёрнул затвор. Итак, спустя десять минут после моего объявления об эвакуации, из Сородичей в театре остались охрана, Джек, Родригес со «свитой». Штраус же покинул театр через балкон. Тихонько смылся, не иначе.       Более острый, чем у нормов, слух, позволил мне, да и другим Сородичам, услышать приглушённые звуки стрельбы, борьбы, ругательства. Напряжение нарастало. Вскоре всё затихло. Но никто не расслабился, нет. Напротив, мы ещё больше напряглись. Шериф наконец-то обнажил свой большой меч.       Что до Кёрсти Хокинс, то она чуть ли не умоляюще глядела на меня. Видимо, надеется, что стоит ей хотя бы разок спасти мою жизнь, то ей за секунду все всё простят. Пусть Тремерша надеется. Сделаю вид, что готов амнистировать её, а потом, в неожиданный для неё момент… В общем, пусть потом не удивляется, почему её всё равно казнят. Закон есть закон.       Освободив девушку от пут, я подозвал одного из Корвинусов, что руководил эвакуацией Сородичей, и велел ему передать Тремерше пистолет. Блондин беспрекословно исполнил мой приказ. Только он передал девушке оружие, как раздался взрыв. Входные двери слетели с петель, а затем раздались выстрелы. Стреляли и вторгшиеся боевики, и охранники, и Анархи, и неонат с его Сиршей.       Спрыгнув со сцены и, отстреливаясь, я спрятался за первым рядом сидений справа от меня, Шериф предварительно швырнул дымовую гранату. Те вампиры, что не обладали дисциплиной «Прорицание» (я-то обладал, но потратил на её изучение больше времени, чем Малкавианы, Тремеры, Тореадоры, Цимисхи, Корвинусы и ряд других кланов), ориентировались с трудом. Я не знал, кто те боевики — вампиры или нет. Они огрызались очередями из ПП и автоматов.       Перезарядив пистолет, я применил Прорицание и вылез из укрытия. Судя по ярко-красной трепещущей ауре, боевики эти — ликаны, они же оборотни, они же перевёртыши. Хорошо хоть смогу отстреливать ликанов одного за другим, благо аура — не просто аура, а нечёткий силуэт человека или другого существа. Вот один боевик полёг, другой… Раздался ещё один выстрел, схожий с моим. Из балкона выпал и разбился насмерть очередной противник. Я обернулся. Это, оказывается, Флинн, у кого была бледно-фиолетовая аура, убил ликана. Одобрительно кивнув ему, я продолжил отстреливаться от вторгшихся бандитов.       — Он хотел вас застрелить! — перекрикивал выстрелы Флинн, тоже укрывшийся за первым рядом. И тем самым выдал себя. Слава Богу, у меня Прорицание ещё действовало, поскольку благодаря ему я обнаружил перевёртыша и попытался выстрелить ему в голову. Вдруг он на глазах начал превращаться в здоровенного человека-волка. Я замотал головой, как бы отменяя действие Прорицания, и выпалил:       — Родригес!       Он и его «свита» повернули головы в сторону уже трансформировавшегося ликана и открыли огонь уже по нему. Надо признать, ликан проявил высшую степень тупости: вместо того, чтобы, пользуясь преимуществом, перебить одного Бруху за другим, он встал во весь рост и высоко прыгнул. Длинные очереди из пистолетов-пулемётов в руках троих Сородичей быстро успокоили ликана.       Шериф, повозившись с ещё одним ликаном, голыми руками оторвал ему верхнюю половину головы. Увы, он был слишком занят, чтобы помочь мне с тем перевёртышем, что неожиданно возник передо мной и, полоснув когтищами по лицу, отшвырнул меня куда подальше. Вопя на французском маты, я врезался спиной в стену и мешком повалился на пол.       Будь я человеком, у меня бы сломался позвоночник. Но не в этом случае. Не считая пяти глубоких порезов, оставшихся от когтей и лопнувшего левого глаза, я всего лишь отделался ушибом, не помешавшим мне встать и обнаружить, что пистолет где-то затерялся. А зверь этот, издав победный рык, направился прямиком на меня. Казалось бы, всё. Моя песенка спета.       Но не тут-то было! Только ликан замахнулся для смертельного удара, как я резко вцепился ему правой рукой в горло. По морде было видно, что перевёртыш-то поражён. Он одной лапой ухватился за мою руку, думая, что стоит ему её оторвать, как он тут же прикончит меня. Я держал взревевшего зверя за горло так крепко, как никогда. Второй лапой он попытался оторвать мне голову, но я предвидел это и перехватил её свободной левой рукой.       Я хотел съязвить, но не стал. Я крепко сжимал лапу перевёртышу и силой опускал его на колени. Вскоре послышался треск костей. Не моих, но гуманоидного зверя. Он снова взревел, на сей раз от боли. Вот что значит «самоубийственная самоуверенность». Не дожидаясь, когда чудовище придёт в себя, я обхватил его голову и свернул шею. Отчётливый хруст шейных позвонков как бы говорил: «Вот и всё».       — Вот так это делается, — пробормотал я скорее самому себе, нежели примчавшемуся Шерифу. Он вопросительно взглянул на меня. Я отмахнулся: — Пустяки. Выпью кровь, и ранений как не бывало.       Наглопер молча осмотрел театральный зал. К тому моменту, как я убил ликана, бой уже закончился. Больше не гремели выстрелы. Мне оставалось облегчённо выдохнуть. Нападение перевёртышей было отражено. Не без жертв, но отражено. Плюя на то, что я вижу лишь одним глазом, я стал пересчитывать выживших Сородичей. Итак, один, второй, третий, четвёртый…       — Сэр! — прервал мой пересчёт охранник. Я обернулся к нему, тот выглядел слегка побитым, но в целом лучше, чем я. — Господин Князь, разрешите доложить, — после моего кивка парень-Цимисх продолжил: — Пока мы отражали нападение ликанов, Хокинс сбежала.       Прошло около трёх секунд, прежде чем до меня дошло. Вытаращив глаз, я заорал на весь зал:       — ЧТО?! POV Юджин Флинн Театр «Nocturne», Лос-Анджелес, США Спустя несколько часов после нападения «Кровавых Когтей»       К тому моменту, как я и другие вампиры более-менее оправились после нападения оборотней, уже наступил вечер. Мать честная, а ведь мне показалось, что я словно возвращаюсь обратно в Ирак! Но с примесью сверхъестественных элементов, оказавшихся реальностью. Перестрелка, дымовая граната, кинутая трехметровым гориллой-переростком, превращение некоторых из нападавших мордоворотов в двухметровых людей-волков… Всё это было реальным.       Тот русоволосый лупоглазый мужчина, которому на вид едва за тридцать, в своей речи почему-то называл вампиров Сородичами. А себя — Князем округа Лос-Анджелес. Что тут за херня, кто все эти люди (точнее, вампиры), почему я и Кёрсти в самом сердце свистопляски, куда последняя подевалась… Во время перестрелки мне было не до этого. Важно было сохранить свою жопу. Чтобы потом всё узнать и расспросить тех, кто сможет нормально объяснить, во что я встрял.       На протяжении нескольких часов, прошедших после атаки, я был занят. То помогал Найнсу Родригесу (латинос в белой футболке, синей безрукавке и джинсах) и Дамзел (рыжеволосая женщина в зелёном берете, просторной светло-серой футболке и бриджах) перетащить на сцену их коллегу-негра по имени Скелтер, то возвращал пистолет Князю, разбушевавшемуся после новости о бегстве Кёрсти, то таскал и Скелтеру, и Князю пакеты крови, привезённые, видимо, заранее.       — Эй, Юджин! — позвал меня бородач примерно пятидесяти лет, одетый в потрёпанные джинсы и джинсовую жилетку, обнажавшую волосатое туловище. Кажется, его зовут Джек? Да, точно Джек. — Юджин, тебя звал Княже. Если чё, жду у чёрного входа. Окей?       — Окей, а где этот ваш Княже? — осведомился я у приветливого вампира. Он указал на один из рядов, где одиноко сидел тот самый Князь, попивавший из трубочки кровь. Поблагодарив Джека, я бегом направился к русому вампиру. Заметив меня, он закончил выдувать кровь из пакета, демонстрируя давным-давно затянувшиеся раны и восстановившийся глаз. Уже ничто не напоминало о том, что несколько часов назад ликан изуродовал ему лицо. Как мне объяснила Дамзел, кровь ускоряет регенерацию ран во много раз. Даже тяжёлые и несовместимые с жизнью ранения затянутся буквально за несколько минут.       — Себастьян ЛаКруа, — представился Князь, протягивая руку. Пожав её и представившись, я уселся справа от него и всем своим видом дал ему понять: я готов выслушать его. Мужчина, криво улыбнувшись, не стал тянуть кота за хвост, а посему перешёл сразу к делу: — Для начала, я хочу сказать тебе «спасибо» за то, что застрелил того ликана. Если бы не ты, то Камарилья в Ла-Ла Ленде оказалась бы обезглавлена. Я у тебя в долгу. Далее, как ты уже заметил, на собрание по поводу тебя и Кёрсти Хокинс явились не абы кто, а ликаны…       — Простите мою невежливость, но нападавшие — разве не оборотни? — поспешно вставил я.       — Оборотни — это альтернативное наименование ликанов, — объяснил ЛаКруа, не обратив внимания на то, что я его перебил, — а те трупы, — он кивнул головой на ряд трупов в чёрных мешках, — именно от них пошло слово «ликаны». Они обращаются в любое время, в любом месте. Многие юные Сородичи их боятся. А вот опытные вроде меня или Шерифа, — француз, внешне больше смахивающий на шотландца, указал пакетом крови на того трёхметрового здоровяка, что поглядывал на мешки с трупами, — легко прибьют ликанов. А теперь, за дело, — с этими словами ЛаКруа допил кровь и покинул ряд. Я последовал за ним.       — Сэр, а что с Хокинс? — спросил я мужчину, вспомнив о бегстве Кёрсти. Вампир вдруг остановился и, процедив на французском «Merde!», медленно повернулся ко мне. Карие глаза его стали ярко-голубыми. От взгляда Князя мне стало не по себе и бросило в дрожь:       — Не выводи меня из себя, неонат. Её найдут, сколько бы она ни пыталась прятаться у оборотней, кривичей или гуй-цзинов. Вопрос в том, когда.       Не дожидаясь ответа, ЛаКруа ускоренным шагом направился к сцене. Я последовал за ним. Мужчина сам взобрался на неё, как и я. Кстати, только сейчас я сумел разглядеть его одежду поближе: чёрный костюм, две кобуры, куда давно были вложены пистолеты, туфли.       — А теперь, когда ты не упоминаешь эту putain, ставлю тебя в известность: для тебя есть одно дело, — явно предвещая мой вопрос по поводу вещей, забытых в гостиничном номере, француз заверил меня: — Я позаботился о том, чтобы твои вещи доставили в гримёрку. Заберёшь их. После нашего разговора езжай в Беверли-Хиллз. Там встретишься с моим агентом по имени Меркурио. Он ознакомит тебя с деталями предстоящего дела.       Меркурио… Знакомое прозвище. Но не могу вспомнить, где его слышал. ЛаКруа пару раз щёлкнул пальцами перед носом:       — Флинн? Флинн, ты в транс не впадай.       — А? Виноват, сэр, — оправдался я. — Просто… Я где-то слышал прозвище «Меркурио». Пытаюсь вспомнить, но ничего не получается.       Мужчина поначалу никак не отреагировал на мои слова, а потом дал мне бумажку с адресом дома Меркурио и двумя телефонными номерами: один — Меркурио, а другой — его. В комплекте с ней шла дорожная карта Беверли-Хиллз.       — Удачи, Юджин Флинн. Возвращайся в Даунтаун только после выполнения задания.       Попрощавшись с Князем, я зашёл в гримёрку и обнаружил там все свои вещи: телефон Alcatel One Touch 320, цифровая камера FinePix F700, бумажник «Bad Motherfucker», дорожная карта Лос-Анджелеса, солнечные очки, жвачка, MP3-плеер Rio Karma. Естественно я забрал всё с собой, расфасовав вещички по карманам джинсов и кое-как запихнув дорожные карты в задние карманы.       Вампир с ярко-оранжевыми глазами протянул мне кобуру, пистолет Mk.23 mod 0 с открученным глушителем и парой магазинов. Вероятно, по приказу ЛаКруа. Недоумевая от щедрости, я взял оружие, магазины и аксессуары и, сопровождаемый вампом, направился по служебному коридору театра. Брюнет молча открыл дверь, как бы говоря: «Свободен». Я пожал плечами и, прицепив кобуру к поясу джинсов и с трудом запихнув магазины и глушитель в карманы, вышел на улицу. У театра «Nocturne», Лос-Анджелес, США Пару секунд спустя       Отойдя от здания театра, я позволил себе усесться на капот брошенной машины, выдохнуть и попытаться переварить всё, что со мной случилось за сегодняшний день. Сначала знакомство с вампиршей, потом Обращение, похищение полицейскими, эдакий суд, прерванный нападением ликанов… Не жизнь, а Диснейленд. «Веселил» тот факт, что я теперь сам один из вампиров. Интересно, а сколько всего оных на Земле? Миллион? Миллиард?       Пытаясь переварить сегодняшние события, я не заметил, как подошёл Джек. Он улыбался, как и в первые минуты нашего знакомства. Казалось, даже если на него набросится ликан, это не сотрёт заразительную улыбку с его лица:       — Ну, парень, тебя отправляют в самое пекло?       — Можно сказать и так, — признался я кареглазому мужчине, спрыгивая с автомобиля. — Слушай, Джек, у меня за последние часы накопилось столько вопросов…       — Не боись, кое-что я тебе смогу разъяснить, благо у меня богатый жизненный опыт. Менее четырёх сотен лет, — заметив, как я вытаращил глаза, услышав, СКОЛЬКО лет ему, Джек пояснил: — Я, в отличие от Чистокровных вампиров, был Обращён. А Обращённые вампиры вообще не стареют. То бишь, если тебя обратят в восемнадцать лет, ты навеки останешься восемнадцатилетним зелёным молокососом. А если на момент обращения тебе семьдесят лет… то готовься к вечному ревматизму, радикулиту, артриту, склерозу, остеопорозу и сахарному диабету второго типа, — все эти болячки старый вампир пересчитывал по пальцам обеих рук. Но меня больше волновало разделение вампиров.       — Подожди, — я поднял ладонь, как бы намекая Джеку, — я не понял. А почему вампиров делят на Чистокровных и Обращённых?       — А потому что Чистокровные — а они, кстати, стареют максимум до 60 лет, а минимум до 20-25 — это плод бурной любви двух вампиров, будь те Чистокровными или Обращёнными. Обращённые типа тебя или меня не то, чтобы всячески принижаются… Просто их не принимают всерьёз. И очень даже зря.       — Учтём. Князь говорил что-то про ликанов. Зачем они на вас напали?       — А Бог его знает, — вампир пожал плечами. — Обычно «Кровавые Когти» нападают и убивают заблудившихся в лесу одиночек. Как Сородичей, так и людей. А вот 3 года назад, после теракта 11 сентября, эти отмороженные уёбки напали на Нью-Йорк. И горожан защитил — ты не поверишь! — Шабаш.       Нельзя было не отметить, что Джек произнёс слово «Шабаш» гневным тоном. Я поинтересовался у него насчёт этого:       — А что плохого в том, что Шабаш защитил ньюйоркцев?       — Так в том-то и дело, парень, — вампир скрестил руки на груди, — что шабашиты — это наши враги и враги Камарильи. Они искренне считают себя высшей расой, а людей — вторым сортом. Как в нацистской Германии или той же фашистской Италии. Те шабашиты, что фактически спасли Нью-Йорк от массовой резни, они… ну… даже не знаю, как тебе это объяснить.       Первые крупицы информации о Шабаше уже получены. Вот чего у меня не отнять — так это жажды узнать больше о чём-то или о ком-то, что мне действительно интересно. Вот с сегодняшней ночи мне и стало интересно, каким образом вампиры сосуществуют с людьми. Почему они не выпилили всё человечество?       — Ладно, хрен с ними, — махнул я рукой. — Джек, ты мне лучше расскажи о том, как вы, вампиры, сосуществуете с нами. Ну, с людьми.       Джек опять улыбнулся. Видимо, ему понравилась смена темы разговора:       — Вот это другое дело. К слову… ты сёдня пил?       — Чего пил? Кровь? — я немного подумал и вспомнил про пакеты крови от Кёрсти. Плюс назло мне желудок заурчал. — А, точно, ты про кровь. Не, нет. Хокинс оставила мне два пакета. Походу копы или вернули их в ближайшую больницу, или они сами вампиры и выдули содержимое этих пакетов. Хотя я чё-то не видел у них клыков.       — Парень, да твой желудок уже издаёт песню погибающего кита! — рассмеялся бородач. — В общем, слушай внимательно. Наверное, я буду периодически повторяться. В общем, кровь — это твой новый алкоголь. Твоя панацея. Без неё ты, может, и не умрёшь, но вынужден будешь, как обычный человек, проваляться в больничной койке после пули в живот или поножовщины.       — М-да, — я почесал подбородок. — Ну и что мне сейчас надо делать?       — Вон, прямо за углом, я видел одного придурка. Потерял свою тачку, — после этих слов мужчина злобно захихикал.       — То есть, мне надо подойти к нему и выдуть… — Джек перебил меня:       — Э-э-э! Даже и не думай выдувать ВСЮ кровь. Просто незаметно подкрадись к парнишке, обнажи свои клычки и…       — Пей, — закончил я за вампира, благодаря папу, что познакомил меня с ними через книги и фильмы. Глаза Джека загорелись:       — Верно. И не кипишуй, он не обратится. Обращение работает по-другому. Не так, как в этих ваших «Дракулах», «Интервью с вампирами», русских «Дозорах» или другом бредовом творчестве.       — Ну, пожелай мне удачи, — не дождавшись от вампира ответа, я, набравшись духу, направился за угол, куда указывал Джек. Прогулочным шагом, дабы не привлечь внимание. Идя к переулку, я ощутил запах перегара. Пройдя ещё пару метров, я ощутил перегар ещё сильнее. Подойдя к стене, я наклонил голову: мужская фигура, едва заметная человеку в кромешной тьме, шла туда-сюда. Через миг мужик этот уселся на капот старой ржавой машины. Спиной ко мне. Ладно, тем лучше.       Дождавшись, пока парнишка задремлет, я огляделся по сторонам и направился прямо к нему. Тихонько наклонив ему голову вбок, я впился зубами в шею и начал выдувать кровь, не обращая внимания на короткий вскрик алкаша. Кровь. Она была… вкусной, несмотря на солоноватость. Будто ты лижешь ржавый металлический стержень, окунутый в солёную воду. Тем не менее, я продолжал пить.       В голове прозвучали слова Джека «Даже и не думай выдувать ВСЮ кровь». Поскольку жертва уже ослабла, то я прекратил пить кровь и оставил парня в покое. Убедившись, что я не запачкал одежду и кожу, я вернулся к Джеку. Он одобряюще посмотрел на меня:       — Да, Юджин… О, да… Ты чувствуешь это. Ты — заново рождённый хищник. Чувствуешь, как тебя штырит от крови, ты наслаждаешься ею…       — Не особо, — отрезал я. Не сказать, что от крови меня действительно штырит. Лично я ничего не почувствовал. Ну, пил и пил. По крайней мере, желудок утих. — Похоже, один из стереотипов о вампирах сломлен. Кстати, а с тем алкашом всё будет в порядке?       — Ага. Слабость и недомогание он свяжет с тем, что немного перебрал, — подтвердил Джек, после чего съязвил: — Хм… А ведь твой укус может послужить поводом бросить бухать.       Я пожал плечами. Пофиг на раздолбая, прое… пролюбившего тачку. Зато желудок вроде как больше не урчит, издавая, как сказал Джек, песню погибающего кита.       — Ещё мне Дамзел сказала, что у вампиров есть более острые чувства, крепкое, как у Хищника, тело, более высокие, чем у людей, физические характеристики, регенерация, быстрая работа мозга, усвоение информации в больших объёмах, ну и вечная жизнь. Это что, правда?       И снова Сородич подтвердил моё предположение. Ну, раз так, то мне будет намного легче усваивать информацию. Но при этом Джек уточнил: усвоение информации вовсе не означает, что она укрепится у тебя в голове, и не будет нужды записывать всё в дневниках всяких, дабы не забыть. Я осведомился у Джека насчёт вамповских слабостей:       — Раз ты сказал, что вампиры могут жить вечно, нас — вернее, вас — можно уничтожить?       — Можно, можно, — мужчина ухмыльнулся. — Только про книги, фильмы и игры можешь преспокойно забыть. Чеснок бесполезен, я сам его часто жру. Крест можно вдуть кому-нибудь в жопу. Вода… Это не проблема. Я сам моюсь… — Джек почему-то замялся. — Э, иногда. Солнце? Убить-то не убьёт, а вот суперспособности ты не сможешь применить. Единственный клан, который может применять на свету Дисциплины — те самые суперспособности — это Цимисхи. А вот серебро — это серьёзная проблема. Оно затормаживает регенерацию, а от серебряной пули в башку ты просто помрёшь. Обычное оружие, в принципе, тоже эффективно против нас, но не настолько, как против людей. Вон, от обычной пули в башку ты точно нихуя не сдохнешь, будь то мелкокалиберная или крупнокалиберная. Ещё против нас хорошо действуют мощные транквилизаторы, чуть ли не моментально отправляющие в сон.       Весело. Слава Ктулху, солнце не убьёт меня и прочих вампиров, гуляющих днём. Это я подметил сразу и заранее был готов к тому, что Джек подробней расскажет о том, почему солнце не убило вампиров, приехавших на суд. Этим вопросом я задавался и во время нападения «Кровавых Когтей», и после него.       Меня ещё озадачили некие Цимисхи. Только я открыл рот, как Джек перехватил инициативу:       — Ладно, что-то мы тут слишком долго торчим. Давай-ка ко мне на хату. Там вкратце расскажу и про кланы, и про твои способности. По крайней мере, то, что я сам узнал за последние три с половиной столетия.       Я согласился с собеседником. Всё равно не помешает выспаться перед поездкой в Беверли-Хиллз. Хатой Джека оказался второй этаж станции технического обслуживания. Как удачно СТО расположена у театра «Nocturne»!       Взобравшись на второй этаж по коробкам и ящикам, мы зашли в кабинет, где, как я понял, и жил Джек. Комната не ахти, но и не бомжатник. Тут были две «кровати»: матрац на полу и раскладной диван с подушкой и одеялом. Компьютер на столе напротив был выключен. На стене висел плакат рок-группы Guns’n’Roses. Сородич, усаживаясь на матрац и намекая, что я могу занять диван, прокомментировал:       — Именно тут я и живу, и работаю. Сёдня и завтра у моих гавриков выходной. Так что, располагайся. Ну, а теперь, слушай внимательно. В общем, существуют кланы, в которых состоят все Сородичи. Например, ты принадлежишь клану Тремер, мы с Найнсом — Бруха, Скелтер — Гангрел, ЛаКруа — Вентру, Дамзел — Цимисх…       И пошло-поехало. По словам Джека, четыре враждующие фракции — Камарилья, Шабаш, Анархи и Инферналисты — наиболее влиятельны среди вампиров. Камарилья была создана как организация, ратующая за мирное сосуществование с человечеством. Как говорится, худой мир лучше доброй ссоры. В каждом городе или городском округе сидит Князь, окружённый Советом Примогенов (представители камарильских кланов), штат/область/край/автономную республику представляет Архонт, страну — Консул, а во главе Камарильи — Внутренний Круг, эдакие «Незримые Хозяева» Камарильи. Князю помогает Сенешаль, личный помощник. Правосудие в Домене осуществляет Шериф. Юстициарии, коих всего семь, по одному из каждого клана, отвечают за соблюдение законов вампирского сообщества. Архонты и Консулы им помогают. В самой Камарилье состоят такие кланы, как Вентру, Корвинус, Тореадор, Малкавиан, Ассамит, Джованни и Цимисхи.       Первые — в основном, карьеристы, политики, дипломаты, аристократы и достойные управленцы. Они весьма и весьма придирчивы к крови. Корвинусы, читавшие воспоминания путём потребления крови (человеческой, вампирской, ликанской или любой другой), были показаны в том фильме с Кейт Бекинсейл. Как и их собратья из «Другого мира», тутошние Корвинусы ненавидели ликанов/оборотней всем сердцем.       Тореадоров можно смело назвать самым человечным из всех вампирских кланов. Позеры и гедонисты, как о них отозвался Джек. 99,9% Обращённых и Чистокровных Тореадоров были ценителями искусства, поэтами, художниками, актёрами. К примеру, относительно недавно Обращённые Том Круз или Джонни Депп. Малкавианов ака Психов Джек недолюбливал, потому что они совершенно ёбнутые. Поголовно ёбнутые на всю голову вампиры, заглядывающие в будущее. Предсказать их поведение невозможно. Что-нибудь, да обязательно выкинут.       Об Ассамитах старый Бруха высказывался с уважением. Они — ближневосточные эпичные мегаубийцы, осуществляющие политические и прочие убийства без сучка и задоринки. Поэтому их и пригласили в Камарилью. У любого Ассамита с годами все волосы на теле чернеют. Ни одного Ассамита-блондина, рыжего или шатена не увидишь.       Организованная преступность, некромантия, мафиозная структура… Всё это — Джованни. Этот клан выделялся среди прочих тем, что абсолютно все его вампиры до Обращения были родственниками. Да и сейчас, после Обращения, являются таковыми. Чистокровные Джованни никогда не рождаются, поскольку из-за некоей мутации сперматозоиды и яйцеклетки стерилизуются. То есть, трахаться можно сколько угодно, но как женщине-Джованни не удастся родить вампира, так и у мужчины-Джованни не получится зачать.       Цимисхи для Джека были отдельной песней. Это восточноевропейские вампиры, которые расселились по всему миру и ненавидят так называемую «Изменчивость». Дисциплину, суть коей заключается в том, что вампир изменяет и ваяет свои или чужие плоть и кости. Таких чудиков Цимисхи (в союзе с Тремерами) безжалостно убивали на протяжении веков. Нынче Изменчивость под запретом как в Камарилье, так и в клане Цимисхи, вне зависимости от того, в какой фракции состоят эти ребята. Вместо неё у них есть так называемое «Колдовство», разделённое на шесть путей: Воды, Земли, Огня, Воздуха, Духа и Скорби. Больше всего Джек знал о Пути Воды, коим и владела Дамзел.       В Шабаше, который борется за власть вампиров над людьми (те для шабашитов — второй сорт) и уничтожение мифических Прародителей, состояли четыре клана: Ласомбра, Нагараджа, Бруха и Каэсиды. Где-то там ещё маячат отступники из многих кланов, предпочитающие не Камарилью или независимость, а членство в Шабаше.       Джек начал с Ласомбра. Они — элегантные хищники, повелевающие тенями, заложили основы Шабаша. Подобно Вентру, они прирождённые лидеры, но, как утверждает Джек, злее. Лишь единицы Ласомбра признают других вампиров равными себе. В отличие от Вентру, Ласомбра — их ещё называют Сторожами или Повелителями Теней — предпочли стоять в тени и дёргать за ниточки.       Нагараджа — вообще мясоеды, физически не переносящие растительную пищу, а потому усиленно налегающие на что угодно, особенно на мясо. Любое, даже человеческое. Ну и традиционно на кровь и прочие напитки. Об этих индийских вампирах Джек знал то, что они произошли от возжелавших бессмертия Чакраварти, ордена магов смерти. Проще говоря, некромантов. В отличие от моего клана, основатель этого не кто иной, как Чандрагупта Маурья — первый в истории объединитель Индии.       Про Бруха и говорить нечего. Воинственные философы-анархисты во всех проявлениях. И мощные бойцы, способные вмазать как многотонный грузовик. Большинство Бруха составляет костяк армии Шабаша. Они дерутся ради самого процесса. Кто-то из Бруха — садист, кто-то обожает мучить врага. Все Бруха, даже не-шабашиты, уверены: нет чести в сражении с обычными людьми, не являющимися воинами. Кроме этого, Бруха презирают тех, кто во время войны прикрывается гражданскими.       Каэсиды по своей странности не уступают Малкавианам, местами даже превосходят. Они, как оказалось, результат скрещивания вампиров и фей. Про последних Джек практически ничего не знал. Каэсидов легко распознать по странной синеватой коже, заострённым ушам и абсолютно чёрным глазам. Шабаш очень ценит Каэсидов, потому что те — учёные и хранители разномастных тайн. В большинстве городов в лучшем случае проживает один или два Каэсида. Ни больше, ни меньше.       Тремер… Этот клан, куда меня фактически включили, тоже искусственный, как и Нагараджа. Основатель клана — Тремер — был магом крови, продлевавшим свою жизнь. Но этого ему было мало. Тремер хотел победить саму Смерть. Поэтому он, узнав о вампирах от пленённого старейшины Сетитов, путём сложных ритуалов, длившихся семь дней и ночей, сделал вампирами себя и ещё шестерых магов крови. Ещё семь лет они жили в затворничестве, скрывали свою природу. Из-за искусственного происхождения Тремеров, которые плевать хотели и на Камарилью, и на Шабаш, и на Анархов, и на Инферналистов, обходили стороной, но в случае необходимости предлагали временный союз.       Мы с Джеком поверхностно прошлись по Сетитам и Гангрелам. Первые — египтяне, имеют интересную философию с центральной идеей вреда стагнации и пользы освобождения от моральных устоев. Они-то и ненавидят Тремеров настолько, что готовы пойти даже на ядерный Армагеддон, лишь бы по Земле не ходили представители этого клана. Что же до Гангрелов, то эти вампиры они предпочитают жить не в городах, где общество и питание, а среди дикой природы, где враждебные оборотни.       На сладкое Джек оставил Носферату. Бледные, лысые, зубастые и безносые Носферату, поднявшиеся на торговле информацией, невероятно интеллектуальны и мудры. Из-за своей специфической внешности (проще говоря, рожей не вышли) они живут в затворничестве и невероятно сплочённы, уступая в этом аспекте лишь клану Тремер. Ещё «Канализационные Крысы», как их называют некоторые вампы, делятся информацией с теми, кто больше платит.       Анархи — это… Анархи. Не любят ни Шабаш, ни Камарилью. Они вообще не особо рады присутствию Камарильи, которую они уже изгоняли из города в сороковых годах прошлого века. Ратовали анархисты за абсолютную свободу. При этом лидеры их зовутся Вождями. Большую часть Анархов, их ещё называют анархистами, составляли Бруха-нешабашиты, Каитиффы (безродные Обращённые) и по чуть-чуть вампиров от других кланов.       Инферналисты, они же Орден Баала, состояли из клана Баали и отщепенцев из остальных кланов. Эти дьяволопоклонники превратили сатанизм в свою религию, поклоняются христианскому Сатане и его аналогам из других религий, желая устроить кутёж вселенских масштабов. Ни один нормальный здравомыслящий Сородич или Каинит (так вампиров называют шабашиты) не сунется к Инферналистам. На их фоне даже развращающие всех и вся Сетиты кажутся верхом адекватности.       Я слушал лекцию от Джека с приоткрытым ртом, подобно губке впитывая информацию, коей было не просто много, а очень много. И я не заметил, как уже наступила ночь. Поскольку у меня на телефоне имелись часы, то как только Бруха договорил, я вытащил их из кармана джинсов и посмотрел на экран. Итак, уже около полуночи. Будет время поспать. В конце концов, на солнце вампир не сгорит, и это хорошо.       — Рядовой Флинн, доложить обстановку, — Сородич, встав во весь рост, ехидно улыбнулся, пародируя сержанта морской пехоты США. Я козырнул ему:       — Докладываю: информация уже хранится в голове. Но понадобится время, чтобы упорядочить её.       — Да пошутил я, дружище, пошутил, — как всегда, в своём репертуаре. — Ну да ладно. Ложись спать. Ты, конечно, вампир, но даже им надо спать. В конце-то концов, мы ж не зловонные, сморщенные, корявые вурдалаки, жаждущие кровищу каждые пять секунд.       — И то верно.       Напоследок пожелав Джеку спокойной ночи, я окончательно лёг на диван и стал засыпать. Теперь я всё для себя понял. Понял, что 23 октября этого года отныне — мой двойной день рождения. День рождения как человека и как вампира.