Вампир: Кровные Узы

POV Кандидат в Послушники Юджин Флинн Лос-Анджелесская Капелла, Калвер-Сити 20 декабря 2004 года, 09:16       Мы с Ульрихом стояли в тренировочной комнате, где все Тремеры практиковали «Повелителя крови». Так, собственно, называлось управление жидкостями человека или паранорма. Если Ульрих носил красную рубашку с длинными рукавами, чёрные брюки и туфли, то я обошёлся трико и кроссовками. В общем, комната относительно просторная, из мебели только две длинные скамейки. Посереди зала лежал труп пойманного хуй знает сколько времени назад крестанутого.       — Ещё раз, — скомандовал Ульрих, скрещивая руки за спиной. Я протягиваю руки вперёд и концентрируюсь на теле. Трупак дёрнулся, подчиняясь моей Тауматургии. Я стараюсь поднимать руки медленно. На моё счастье, дохлый крестанутый так же медленно подымается, башка его безвольно обвисает. Пот выступает у меня на лбу, ведь я мало практиковался в покорении крови.       Тем не менее, просьба Терезы найти Пишу и инфа от Дамзел никак не выходили из головы, навязчивыми оказались. Это не могло не отразиться на контроле жмурика. Тот, естественно, дёрнулся и мешком осел на пол. Я рыкнул «Да блять!» и топнул, проводя правой рукой по кудрям.       — Нет, — недовольно цыкнул Шторм, подходя ближе и игнорируя исходящий от меня потный запах. — Кровь, хоть и не вода, но является жидкостью. Любые жидкости тягучие. Ты должен это помнить, подчиняя чужую кровь. Стоит тебе хоть ненадолго перекрыть её движение в артериях — и в итоге, человек ли, паранорм ли, животное ли… В общем, подчиняемый действительно станет бездушной марионеткой. Тебе необходимо отбросить лишние мысли, сомнения и всё, что тебе помешает сосредоточиться. Смотри, — с этими словами Ульрих направил на дохлого охотника левую руку и поднял её на высоту глаз. Жмурик немедля завис, подняв голову. Старший Послушник вскинул ещё одну руку, которой он управлял конечностями мертвяка.       — Да дело не в этом, — махнул я ладонью, смотря, как бывший крестанутый падает кулем. — Просьба Терезы никак не выходит из головы.       — Прям так уж срочно надо её выполнить? — хихикнул герр Шторм, садясь на скамейку. Кивка было достаточно, чтоб понять: я настроен серьёзно. Тогда Ульрих вскинул голову вверх, закрыл глаза и шумно вздохнул. Не успел он открыть рот и что-то ляпнуть, как в дверь постучали. Я прикрикнул:       — Открыто!       Зашёл мистер Штраус. Поприветствовав нас, он подошёл поближе и переключил внимание исключительно на Ульриха. Тот замотал головой и испуганно проблеял:       — Эт не я.       — Что ты сделал, герр Шторм?       — Кто? Я? — малость напуганный блондин перевёл взгляд на меня, потом на Максимилиана. — Эээээ… Ничего.       Ответ не устроил Регента, заподозрившего неладное, поэтому он задал вполне себе логичный вопрос:       — Если ты действительно ничего не сделал, то зачем тогда оправдываешься?       Вопрос Штрауса будто бы отрезвил Ульриха, потому что он вдруг ожил и затараторил:       — Так потому что когда вы заходите с таким вот лицом, — Старший Послушник провёл рукой себе по лицу, — мне сразу становится не по себе. Я пугаюсь, — закончив, Ульрих нервно хихикнул. Максимилиан почесал растущую щетину и, как ни в чём не бывало, повелел:       — Так, Ульрих, пройдём-ка в мой кабинет. Юджин, — я посмотрел на Регента, — можешь ступать.       — Хорошо, — согласился я с мужчиной и, пропустив обоих соклановцев, обернулся назад: кто-то из Тремеров или их гулей уже убирал труп крестанутого.       Я немедля направился в раздевалку и взял из шкафчика полотенце, новые труханы, гель для душа, шампунь и губку. Потные штаны и трусы кинул в общий контейнер для грязной одежды, который забирают и увозят в прачечную. На моей памяти пока не было случаев утери шмотья. Или не афишировали, хрен его знает.       Я стоял под струями едва тёпленькой воды, прикрыв глаза. Вдруг я услышал шаги. Я повернул голову вправо: на пороге стояла Зои! Голенькая, со своим комплектом. Я малость смутился, ведь я был в душевой для парней, а посему указал большим пальцем себе за спину:       — Прости, Зои, но душевая для девушек по ту сторону стены.       — А я знаю, — мурлыкнула Тремерша, вешая на крючок полотенце, лифчик и трусики. Вела себя по-хозяйски, и её не смущало, что я стою перед ней голый и моюсь. — Видишь ли… Вчера ты умотался. Хочу, что называется, помочь расслабиться.       — Мать честная, ни один день без ебли не обходится? — изумился я, когда Зои прильнула ко мне, неожиданно закидывая на меня ногу, как в танго. Стояк не заставил себя долго ждать. Как-то… неловко получается. — Ёпсель-мопсель.       — Тебе остаётся лишь наслаждаться, — Зои прижала меня спиной к кафельной стенке, и сама встала под струи воды. Она виляла попкой, подмигивала, как будто она пришла совращать парня в мужской душевой, а не тупо помыться. Вот наглая, а.       Я прикрыл глаза и попытался представить на её месте… нет, не Дамз, Терезу или другую вампиршу и другую женщину-паранорма. ВиВи. Вот её было проще представить. Врезалась в память ещё до того, как увидел вживую.       Стоило мне открыть глаза, как Зои властно охватила рукой мой стоящий колом хуй и начала мне дрочить. Двигала она ручонкой малость резковато, даже в сравнении с Дамз. А ведь обеих рыжуль не назовёшь кисейными барышнями и неуверенными девственницами, у которых первый раз.       — Что-то не то? — Зои улыбнулась и так сжала член, что я чуть не кончил. Не дав девушке пикнуть, я вжал соклановкув стену и легонько шлёпнул по заветному мягкому местечку. — Хо-хо… Наглеешь…       Я прислонил два пальца к губам Тремерши и прошептал:       — Облизни.       Зои послушно взяла указательный и средний пальцы в рот и начала облизывать их, причмокивать. Усердно работает, молодчина. Я легонько так куснул Зои за ушко, отчего та выдохнула:       — Прям как ВиВи.       — С ней тоже было?       — Ну так… — мурлыкнула Зои, игнорируя вопрос, однако не успела продолжить, почуяв, как я, не глядя вниз, вхожу ей в анальную дырочку облизанными пальчиками. Девушка куснула нижнюю губу и стала постанывать: — Юджин… бляяяя… Даже не глянул…       — По-твоему, я дал обет целомудрия и ни разу не ебался? — спросил я Зои, быстрее работая пальчиками и, тем самым, заводя её. Тремерша высунула язычок, стонала, не могла или не хотела что-либо говорить. Просто упивалась тем, что я трахаю её в жопку пальцами.       В конце концов, мне надоело работать пальчиками. Я вытащил их и заметил, как недовольно застонавшая Зои положила руку себе на правую ягодицу. Любуясь растяжкой Тремерши, я снова отлупил её и шутливо погрозил:       — Попробуешь ублажить себя самостоятельно — передам сёстрам Воэманн.       — Эй… — окликнула меня Зои, но я ей не ответил. Искал, чем бы смазать себе хуй… Ага, значится, принесла соклановка смазку. Краем глаза следя за партнёршей, расставившей ноги на ширине плеч, я выдавил немного заветной субстанции, смазал ею головку и ствол и поставил тюбик обратно на полочку.       — Готова? — зло улыбаясь, спросил я девушку, пристраиваясь к аналу. Вот только это был риторический вопрос, поэтому я, держа красавицу за талию, резко и грубо ворвался в попку. Охуевшая от моего напора Зои зажмурила глаза и взвизгнула:       — АЙ!!! Чё за…       — То за, — издевательски произнёс я, работая тазом. — Кое у кого вторые 90 узенькие. Непорядок.       — Но не так же резко и грубо! — выпалила Зои, в которую я активно вколачивался, начисто забыв про душ. Все мои мысли сосредоточились на малость наглой соклановке, пришедшей в мужскую душевую из-за недотраха. Я рыкнул:       — Ебать как узко…       Увы, трель моей мобилки оборвала нас с Зои на самом интересном месте. Едва услышав характерный звук, я замер, сжал челюсти и спустя две секунды процедил:       — Чёрт! — после чего вышел из соклановки, бросая: — Так, Зои, забирай вещички и иди в женскую душевую. Не хватало, чтоб тебя спалили.       — Сууукааа… — недовольно протянула рыжуля, тоже разочарованная прерыванием ебли. Но, по крайней мере, послушала меня, забрала барахло и покинула душевую. А я, вырубив воду, напялил полотенце, прикрывая пах и вытер мокрые руки. Затем достал телефон, уселся на скамью и нажал на кнопку принятия вызова:       — Да?       — Юджин, ты помнишь просьбу? — малость надменным тоном спросила на том конце Тереза, не тратя время на приветствия. Я прикрыл глаза, хмыкнул и обнадёжил Ворону:       — Помнить-то помню.       — Нашёл Пишу?       — Уууууу! — наигранно протянул я. — Забыл сказать! Мои знакомые помогли отыскать её. Осталось только помыться как следует, одеться и поехать в место, где обитает твоя Пиша. Только…       — Только что? — не поняла мисс Воэманн. Я высказал опасения:       — Только я не уверен, что уйду из логова Пиши живым.       Тереза попыталась обнадёжить меня, дескать, Пиша не настолько безмозглая и отмороженная, чтоб мочить всех Тремеров, пусть они и незваные гости. Клановая принадлежность играет мне на руку. Ну, так утверждает сама Тереза.       — Хотелось бы тебе верить… — обречённо буркнул я, почёсывая щетину. Тереза успокоила:       — А ты верь. Заодно убедишь Пишу. Хоть как-то, но убедишь.       — Обнадёжила, — выдохнул я, не скрывая сарказма. — Ладно, мне пора. Как найду Пишу и поговорю с ней — звякну.       Пожелав удачи, Тереза положила трубку. А я вернулся в душевую. Надо было помыться, экипироваться как следует перед походом к Пише. Один лишь пистолетик тут не поможет. Особенно если эта Пиша решит полакомиться мной. По крайней мере, получит свинец или серебро. Здание бывшей больницы «LindaVista», 610 Юг-Сент-Луис-стрит, Бойл-Хайтс, Лос-Анджелес Тот же день, 10:51       Грязно-белое здание двадцатых годов, без окон и с пожухлым газоном, особняком выделялось среди других зданий в этом районе. Напротив заброшки находился парк Холленбек с рядом высоченных пальм у бордюра. Машин почему-то не присутствовало, кроме такси мистера Кейна, на коем я и приехал сюда. после того, как получил в оружейной нашей Капеллы SG552. Пирс подозревал неладное, но выслушал от меня подробности и напомнил, что оружие надо будет потом сдать. Одежду менять не стал, лишь напялил разгрузку, налокотники и наколенники.       — Мистер Кейн, — обратился я к таксисту, передёргивая затвор карабина, — а почему тут машин нет? Кроме того фургончика? — я указал на стоящий на въезде фургон с логотипом программы «Призраки Города Ангелов» и одноимённой надписью.       — Угадай с одного раза, — сказал мужчина, приняв перед этим деньги за поездку от Капеллы до заброшенной больнички. Я нервно улыбнулся. Пиша, видать, отпугивает водил. Но по мистеру Кейну не скажешь, что он напуган или испытывает какие-то другие эмоции. Невольно завидую его выдержке. Наверное, в бою он бы сохранял отрешённость, на мой взгляд, само собой.       — Пиша, — буркнул я, складывая приклад карабина и повесив оружие на правое плечо. К слову, на карабине были прикреплены коллиматор и фонарик. Второе мне очень даже понадобится, особенно в тёмных, как жопа негра, помещениях. — Пожелайте мне удачи.       Мистер Кейн не ответил, но зато еле кивнул. Вздохнув, я вышел из Шеви, и после того, как я захлопнул заднюю дверь, таксист дал по газам. На всякий случай я осмотрел брошенный фургон. В салоне никого нет. Вот зараза, из-за солнца не могу применить Прорицание. Сука!       Я плюнул на асфальт и, разложив приклад, направился к парадному входу в заброшенную больничку. На предупреждающие знаки я не обращал внимания, причём специально. Дёрнул за ручку, и дверь открылась. Отлично.       Внутри больница была зассана, засрана, заблёвана. Изредка я чихал от многолетней пыли. Краска со стен частично слезла, на полу лежит всякий мусор, включая осколки стекла. Временами я сталкивался с каталками, палаты частью пустые, частью заняты мебелью вроде каталок, тумбочек, кушеток, стульев и кресел, включая инвалидные. Древние смотровые лампы времён президента Вашингтона давно не работали, как и остальные электроприборы.       Так было почти во всех помещениях на всех четырёх этажах. Я спустился в вестибюль больнички и собрался было уходить, как вдруг уловил носом вонь. Врубив Прорицание, я бегом направился к источнику вони. Бежал и чуял, как вонь усиливается. И вот, я остановился в коридоре, ведущем в морг. Воняли… тела! То одетые, то раздетые. Всех объединяла та или иная степень разложения.       — Вот те раз, — пробормотал я, целясь из карабина. Стоило мне сделать шаг, как ближайший ко мне труп какого-то безглазого деда резко вскинул голову. Он безошибочно определил моё местонахождение, неуклюже встал и медленно шёл ко мне, вытянув одну из рук. Вторая безвольно обвисла.       Я не собирался позволять жмурику убить меня и выстрелил ему в грудь. Пули врезались в плоть и кости, но зомбаку было похеру. Тогда я пальнул ему в башку. Как ни странно, но только стрельба в голову остановила мертвяка. Впрочем, радоваться было рано: ожили остальные трупаки. У шестерых из жмуриков действительно глаза были ярко-белыми, как маломощные фонарики.       Я убедился, что магазинов хватит, а потому израсходовал один магазин, прикончив нескольких жмуриков. Перезарядив карабин, я вытаращил глаза, так как ещё жмурик — черномазая девка — вцепился в меня руками! Рыкнув «Хуй тебе!», я пнул дохлую негритянку и изрешетил ей, отлетевшей на пару метров, мозг. Остальные зомби нежданно-негаданно застыли на месте, словно по чьей-то команде. Они отошли к стенам и, как могли, встали по стойке «смирно».       — Чё за нахуй?.. — не понял я, смотря на жмуриков. Я махал перед ними руками, щёлкал пальцами, но им было похеру. Не желая сходить с ума, я сказал в пространство: — Смотрите мне.       Я шёл нарочито медленно, переглядываясь с зомбаками. А им похуй. Что характерно, вонь перемешивалась теперь ещё и с запахом жареного мяса! Подойдя к двери в морг, я вскинул карабин и толкнул дверцу. Морг выглядел чуть лучше остальной больнички за счёт проведённой уборки и наличия дизельного генератора в ближнем правом углу. К нему и была подключена настольная плитка, стоящая на прозекторском столике.       — Джимми, джимии… Ача, ача… — напевала себе под губы обитавшая в морге смуглая черноволосая женщина, пробуя на вкус мясо. Нет, ну сзади она вполне себе ничего. Тёмно-зелёное платье, оголяющее ноги, подчёркивало её вторые 90. То бишь, жопку. Я повернул голову влево. А там находились матрац с подушкой и покрывалом, небольшой холодильник, подключённый к другому генератору. На дверце красовалась стилизованная надпись «Rosenlew».       — Финский, хороший, — снова подала голос женщина, не прерывая жарку мяса. Он был приятным, низковатым, с лёгкой хрипотцой. Но самое главное — чарующим. — Мммммм, вкуснота.       Выключив плитку, смуглянка подготовила тарелку со столовыми приборами и стала накладывать ростбиф. Я не удержался от любопытства и, пока дамочка накладывала, понюхал. Хм… По запаху и виду — говядина. Но не факт. Наконец, женщина, попросив меня отойти, накрыла сковородку. Я обратил внимание на её лицо: оно, как и руки до кистей, было украшено татуировками, в районе щёк и лба. Причёска точь-в-точь как на той фотке! И это я не говорю про её ярко-белые глазки. Попалась, Пиша.       — Настоящий ужас, юный Тремер, вызывает не столько вид смерти, сколько страх перед нею, — хрипло заговорила Пиша, разглядывая хорошо прожаренный кусочек мяса. Затем Некромантка скушала его, разжевала и сглотнула. — А страх перед смертью сродни страху перед неведомым. Нет ничего хуже неизвестности.       — Эм… Это точно говядина? Не человечина? — с опаской поинтересовался я у Нагараджи, кривя лицо. Вегетарианцем меня ни в коем случае не назовёшь, но жрать человека ни за что не стану. Вместо ответа Пиша начала нести пургу:       — Представь, что ты больше не можешь есть фрукты, овощи, ягоды, зелень, грибы, бобовые, злаки… Тут хочешь, не хочешь — начнёшь есть мясо и другие нерастительные продукты, — съев ещё пару кусочков говядины, она, наконец, ответила на мой вопрос: — А вот то, что я готовила — отнюдь не человечина. Полно других источников мяса: крупный рогатый скот хотя бы.       Это меня не успокоило, но для виду я надел маску приличия. Пододвинув один из стульев, я уселся на него рядом с Пишей и открыл рот, однако она, жуя говядину, подняла палец. Дескать, когда я ем — я глух и нем. Дожевав мяско, она икнула и произнесла:       — Видно, ты пришёл по делу, а не ради моего обеда на несколько дней, так что выкладывай.       Она вела себя спокойно, словно не слышала выстрелы и звуки падения тел. Я похрустел пальцами:       — Мисс Пиша, я от Терезы Воэманн. Знаете её?       — Лично не видала, — мотнула головой Пиша, — но слышала об отеле и прерванных восстановительных работах. Я так полагаю, она хочет моей помощи. А учитывая, что ты Тремер… Впрочем, это не значит, что я всех Тремеров люблю, пусть я и в хороших отношениях с ними. Во многом, из-за того, что мы с вами — искусственные кланы. Проявили упорство и трудолюбие, самостоятельно добились обретения сей палки о двух концах.       Как ни странно, но я улыбнулся. Спустя менее, чем два месяца после Обращения я восхищался как своими соклановцами, так и Нагараджа. И чхать, что мы сами по себе, а Нагараджа — штатные некроманты Шабаша.       — Ну так поможете Терезе?       Пиша отложила вилку, вытерла лицо салфеткой и поковырялась в зубах ниткой. Сделав это, Некромантка подтвердила одну из моих догадок:       — Помочь-то помогу, но мне нужен один артефакт.       — Самой выйти на поиски этого вашего артефакта религия не позволяет? — вскипел я, медленно поднимаясь. Ну почему? Почему нельзя просто пойти и выполнить просьбу (как я считаю) старой подруги?! Пиша вскочила, но истерить не стала. Вместо этого она положила руку мне на плечо:       — Палиться не хочу. К тому же, в обмен на артефакт, след которого привёл меня сюда, ты получишь другую, не менее ценную вещицу.       Я тяжело вздохнул:       — Ну хорошо… Что конкретно вы ищете?       — Смотрел «Индиану Джонса и храм судьбы»? — начала Пиша издалека. Я помнил этот фильм 20-летней давности с Харрисоном Фордом и Кейт Кэпшоу в главных ролях. Там, насколько я знаю, всё крутилось вокруг трёх камней лингам. Два камушка упали в тамошнюю реку в финале фильма, а третий вернули деревенским жителям, радовавшимся возвращению своих детей из пещер тугов.       — Имеете в виду камушек лингам, — сразу предположил я. Индуска кивнула и за меня продолжила:       — Индиана Джонс реально существовал. Он, конечно, вернул камень, но в годы войны деревенских перебили японские гуй-цзины, а камушек всплыл только в семидесятые, в Сянгане. Ну, а потом… — Пиша свистнула. — В Городе Ангелов, да.       — Где конкретно? — осведомился я и узнал от Пиши, что камень хранится где-то в музее естественной истории. — Я поищу артефакт. А вы, мисс Пиша, потом поможете Терезе?       — Я держу слово, — заверила меня Нагараджа, улыбаясь во все острые, как у акулы, зубки. Меня это не шибко обнадёжило, однако другого выхода не было. Пришлось поверить.       — Мэм, а Пиша — ваше настоящее имя? — сменил я тему. Услышал я вот что:       — Моё настоящее имя я никому не открою. Даже будущему мужу. Если он, конечно, смирится с моими гастрономическими предпочтениями и не станет навязывать вегетарианство. Пиша — имя моей любовницы, погибшей 230 лет назад, когда меня Обратили. Ей оно больше не нужно.       Я не придумал ничего гениальнее, кроме как ответить «Поздравляю». Вдруг индуска упёрлась руками в бока и прищурила гипнотизирующие глазки. Я отвернулся, рассчитывая, что Пиша не подчинит меня себе. Она заявила:       — Если тебя это успокоит, я изредка охочусь на бесполезных и слабых.       Услышав эту фразу, я моргнул и расхохотался. Сгибаясь пополам от хохота, я с нескрываемым сарказмом выдал:       — Мать честная… Охотится не бесполезных и слабых! Вот уж достооооойные противники! — плюс я похлопал несколько раз, подчёркивая сарказм. Пиша никак не реагировала. Выдохнув пару раз, я вкрадчиво осведомился: — Интересно, мисс Пиша, а если вот вы встретите равного по силе противника или просто того, кто посмел вам возразить, вы обосрётесь от страха? Будете слёзно молить о пощаде?       — Юноша, — Пиша фальшиво улыбнулась и схватила меня за подбородок, — будешь бузить — Тереза не только не получит моей помощи, но и ты не вернёшься к своим товарищам по клану. Расстроишь их своей гибелью, в чём я сомневаюсь.       На этой неловкой ноте наш разговор и закончился. Я лишь буркнул «Поищу ваш камушек» и, крутанув головой против часовой стрелки, покинул морг. На выходе зомбаки всё ещё стояли, как истуканы, никак не реагировали на меня. Ни в коридоре в морг, ни в других помещениях первого этажа, где я ранее спалил жмуриков, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки.       Выйдя из здания больнички, я сел на краешек бетонного цветника. Нашёл контакт Терезы и позвонил ей. Ждал я ответа от Вороны подольше обычного. Воэманн-старшая произнесла:       — Да, Юджин? Как успехи?       — Привет, Терез. У меня две новости: хорошая и плохая.       — С хорошей начинай, — решила за меня златовласая вампирша. Я сплюнул в клумбу, поставил карабин на предохранитель и рассказал:       — Хорошая новость заключается в том, что я нашёл Пишу. Она устроилась… — тут я оглянулся по сторонам, прикрыл рот и прошептал: — …в больничке «Линда Виста». Не знаю, нужно ли тебе это знать, — и громче продолжил: — Пришлось, правда, перестрелять парочку зомбаков. Сама понимаешь.       — Так, а плохая новость? — спросила Тереза, поначалу обрадовавшись обнаружению мной Пиши. Я вздохнул и глянул на пальмы напротив заброшки. Впрочем, молчать я не намерен был, а посему расстроил Ворону:       — А плохая новость… Короче, Пиша хочет, чтоб я нашёл ей камушек лингам из «Индианы Джонса» в Музее естественной истории. Типа найду его, и тогда она тебе поможет с отелем.       Тереза некоторое время молчала, я тоже молчал. Наконец, она по-своему приободрила:       — Ну, а чего ты ожидал? Услуга за услугу. Так-то она сдержит слово, но на будущее знай.       — Буду иметь в виду. Как договорюсь с Пишей, обрадую тебя, и она уж точно изгонит этих сраных призраков, — произнеся последнее слово, я задрожал. Всё ещё свежи воспоминания о моём приключении в «Ocean House». Неожиданно Тереза предложила:       — Могу привлечь своих ребят, отыщут камень лингам и передадут тебе. Что скажешь?       — Можно, куда подъезжать?       Я запомнил адрес, названный Терезой. Это было здание клуба «Confession», где раньше находилась пресвитерианская церковь. А подробности отряда, который должен был проникнуть в музей, я должен был узнать на месте.       — Понял тебя, скоро туда приеду, — обнадёжив женщину, я отключился и вызвал такси прямиком к заброшке. Не, я мог поехать к бывшему клубу на фургоне, но мало того, что не умею водить, так ещё и ключей нет ни шиша. Плюс ребята Терезы ещё не в «Confession».       Спустя где-то с семь минут приехало заветное такси. Усевшись на заднее сиденье и кладя рядом карабин, я не стал ждать вопроса «Куда едем?» и назвал адрес:       — 505 Север-Родео-драйв, там клуб «Confession».       Таксист — молодой паренёк-мексиканец — не мог не заметить мой ствол. Он поинтересовался:       — Купили где-то?       — Я бы назвал, но, боюсь, после этого меня убьют, — отмахнулся я. — С особой жестокостью, — я уставился в окно, любуясь улицами Эл-Эй. — Слушай, ээээ…       — Фаусто, — представился паренёк. Я представился в ответ. — Что хотели, сеньор Флинн?       — А каков клуб «Confession»? Не знаешь?       — Ну почему? Тамошняя владелица любого заставит покаяться, — Фаусто сдавленно хихикнул. А я насторожился. Монашка, что ли? Тут он, как мне показалось, лизнул палец правой руки раздвоенным языком. Эта хрень тоже меня малость удивила. Парниша заметил моё удивление, усмехнулся и поспешил пояснить: — Не переживайте, сеньор, я — Кулебрас, а не оборотень-змей.       — И как тебе такие, как я? — поинтересовался я у вампа, показывая ему клыки и меняя цвет глаз. В ответ услышал:       — Не могу сказать конкретно, я, в основном, живу среди себе подобных. А вы — обычный вампир?       — Как обычный… — замялся я. — Мой клан — искусственный.       — А это как? — полюбопытствовал Фаусто. Я невольно улыбнулся. Чую жопой, мы с ним основательно так разговоримся, убьём время. Клуб «Confession», 505 Север-Родео-драйв, Беверли-Хиллз Тот же день, 12:28       Здание пресвитерианской церкви не особо выделялось, за исключением стилизованной неоновой вывески «CONFESSION» и красных окон. Фаусто, привёзший меня сюда, оказался на редкость болтливой персоной. Впрочем, лично о себе он мало что рассказывал. Как и я. Говорили на самые разные темы, включая предрождественские приготовления. Как поётся в той песне, «Праздник к нам приходит».       Напоследок юный Кулебрас пожелал мне покаяться перед Венерой Дэйр. Так звали хозяйку клуба. Мы попрощались, и парниша уехал, получив деньги за то, что довёз меня. А я с чистой совестью открыл входные двери и переступил через порог клуба.       Выглядел он и вправду как церковь. Не католическая, протестантская или баптистская, а именно пресвитерианская. Ни скамеек, ни прочей церковной атрибутики не было. Вместо них — кресла, столики, барная стойка с соответствующими стульями. Посреди зала танцевали и люди, и вампы. Чуйка подсказывала, не Дисциплины. Плюс рождественские украшения повсюду.       За барной стойкой свою работу выполняла молодая женщина примерно моего возраста. Помимо иссиня-чёрных волос, серых глаз, высоких скул и губ в чёрной помаде я заприметил глубокое декольте её полумайки, связанной в узелок под грудями и обнажавшей талию. Кроме них, черноволосая носила армейские ботинки, которые не купишь в рядовом обувном магазине, и облегающие кожаные штанишки. Она общалась как с парочкой клиентов, так и с ещё более молодым пацаном-рыжиком, активно помогавшим ей.       Очаровательный клуб. И эта барышня тоже. Не теряя времени понапрасну, я сажусь на первый попавшийся свободный стул, немножко опускаю его и провожаю девушку взглядом. Она подходит ко мне, ставит малюсенький стакан и наливает какой-то напиток. Сделав это, она своим хрипловатым голоском говорит:       — Каждый, кто сюда заходит, обязан выпить. Таковы правила. В первую очередь, надо избавиться от зажатости, — барменша мне подмигнула. — Ещё пара стаканчиков, и ты расскажешь мне самые мерзкие, самые грязные истории… — для пущей убедительности она облизнула губы. Нюхаю ноздрями и понимаю: передо мной просто человек. — Пришла пора покаяться перед суровой жрицей.       Вспомнив слова Фаусто о Венере Дэйр, я взял стакан в руки и поймал выжидательный взгляд. Подмигнув, как мне кажется, Венере, я залпом вылакал алкоголь. Судя по вкусу, текила.       — Ну и с кем же я имею удовольствие беседовать? — спросил я девицу. К счастью, она действительно оказалась Венерой Дэйр. Она тут же поинтересовалась, мол, в чём я желаю исповедаться. И, хер знает, чем таким я её поразил, Дэйр добавила «Любовь моя». Я перебирал в голове всевозможные проступки. В детстве, в школе, на работах, в колледже, в учебке, в Ираке, после Обращения…       Оглядевшись по сторонам, я наклонился вперёд и поманил Венеру пальцем. Та кокетливо улыбнулась, ожидая от меня покаяния за что-то. Ну и получила его:       — Помнишь тот взрыв склада в конце октября? Диверсант прямо перед тобой.       К моему удивлению, девушка не начала орать, матюкаться, звать вышибал скручивать меня и тут же звонить копам. Напротив, она полушёпотом восхитилась:       — Впечатляет… — и продолжила: — Я как раз ждала кого-нибудь типа тебя. У меня тут одна проблемка, вышедшая из-под контроля. Так что, мне нужно, чтоб кто-нибудь проинформировал кое-каких человеков о том, что в этом месяце хрен им, а не бабки. Ну как? Заинтриговала?       — С той самой минуты, как твои чёрные, как ночь, губки начали шевелиться, — я поставил перед Венерой опустошённый стаканчик, который она тут же наполнила текилой, таким вот образом веля мне вылакать его.       — Так и знала… Рядом с моим клубом есть парк Beverly Gardens, посреди него фонтан, а перед ним — знак «BEVERLY HILLS». Там я и передаю бабки через Игорька — одного из русских мордоворотов. С ним охрана всегда, два боевика в солнечных очках. С пушками. Звери… — последнее слово Дэйр буквально процедила, снова наливая пойло. — В общем, на первый взгляд дело простое, как деревяшка. Всё, что тебе надо сделать — так это сказать Игорю, что так и так, денег в этом месяце не будет. Только учти: — девушка подняла указательный палец, не давая мне пикнуть. — Встречи проходят обычно ночью каждое 24 число месяца.       — Как я узнаю твоего Игорька? — осведомился я у Дэйр. Она открыла рот и хотела что-то сказать, как вдруг в клуб вошли несколько человек. Я никого из них в лицо не знал. Зато они, заметив меня перед Венерой, толпой направились ко мне. Я мысленно ожидал самого худшего.       Главарь отряда — женщина с неопределённым цветом волос, одетая как панк, взяла меня за подбородок, как бы рассматривая мою морду лица. Длилась эта немая сцена недолго, после чего девица эта переключилась на Венеру:       — Венера, нам понадобится этот юный Сородич.       — И зачем? — поинтересовалась барменша, однозначно недовольная тем, что меня забирает какая-то ватага. — До завтра что, никак не подождёт?       В ответ Дэйр услышала уверенное «Не подождёт». Она тяжело вздохнула. Если честно, я был на её стороне. Приходит, значится, какая-то банда. Главарь говорит, что забирает меня, при этом ничё не объясняя. Ну не наглость ли?       — Два вопроса, — встрял я в женский разговор, упираясь руками в бока. — Кто вы такие? И почему вы решили, что именно я вам понадоблюсь, а не какой-нибудь Бертрам Танг?       Лжепанк, как это ни странно, не стала выёбываться. Вместо этого она отвела меня в сторону от Венеры. Ну и ввела в курс дела:       — В общем, эт мы тебе поможем в поисках камушка для той индуски. Вернон, — она указала на ничем не примечательного паренька, больше смахивающего на вчерашнего школьника, — раздобыл план музея, сегодня ночью идём туда и находим камень.       — Тереза ввела вас в курс дела, — утверждал я, не спрашивал. Даже пальме было понятно, что после нашего с ней разговора Воэманн-старшая обязательно сделает звонок своим людям. Но не просто так, а чтоб окончательно прогнать призраков из злополучного отеля.       — Верно. Но у нас ещё полдня на подготовку. Введу сразу в курс дела, чтоб потом не бегать с выпученными глазами, — с этими словами женщина проводила меня на улицу, к фургону Dodge Ram Van. Сделанному, кажись, пару-тройку лет назад. Я заглянул внутрь салона. Там находилось где-то с шесть кресел, плюс заднее, похожее на диван. Столько же, сколько и подопечный женщины-лжепанка.       — Как зовут-то? — задал я женщине вопрос, вылезая из фургона и отряхивая штаны. Та почему-то решила, что я не о ней, и назвала фамилию Вернона: Шоу. Услышав это, я разъяснил: — Не этого твоего Вернона, тебя.       — Ааааа, меня! — воскликнула лжепанк и хлопнула себе ладонью по лбу пару раз. — Грейс я. Грейс Уорд. Из клана Бунтарей. Твоё, Юджин, имя я знаю. Спасибо начальнице.       — Очень приятно, Грейс, — мы пожали друг другу руки. Лишь сейчас я соизволил оглядеть Грейс с головы до ног: правый висок её тёмно-фиолетовых волос выбрит, под шипованной курткой виднеется красная футболка с белым кругом, внутри самого круга — чёрные серп и молот. Далее идут кожаные штанцы, тоже шипованные. Ну и тяжеленные армейские ботинки, которыми легко можно переебать кому-то черепушку. В общем, миленько. — Сейчас по домам?       — Не-а, — мотнула головой Грейс, усаживаясь впереди и утягивая меня за собой. — Щас поедем к нам, выдадим шмотки, которые не жалко будет потом сжечь, дождёмся ночи и только тогда уже проведём операцию…       — Ночь в музее, — добавил белокурый мужик чуть старше меня на вид, более ухоженный в сравнении со своей начальницей. Ну, насколько ухоженным можно назвать задрота, впервые вышедшего на улицу. Мы с Грейс посмотрели на него, и он уточнил: — Операция «Ночь в музее».       — Короче, — Грейс махнула ладонью, — полезай, Флинн, — я уже сел на ближайшее к двери сиденье, как девушка покачала пальцем. — Нет, вперёд садись.       Мысленно сплюнув, я открыл переднюю дверцу и пропустил Грейс, чтоб она уселась посередине. После сел и я. Остальные из её «банды» заняли места в фургоне. Наконец, за руль сел тот самый Вернон Шоу. Вчерашний школьничек доверия не внушал. Не знаю, почему, но не внушал, и всё тут. Сам Вернон, завёдший машину, не заметил или сделал вид, что не заметил моего подозрительного взгляда.       — Трогай, — скомандовала Бунтарка, пристёгивая ремень. Я и остальные вампы сделали то же самое. Сам же Вернон, размяв руки, гаркнул не своим голосом:       — Нас ждёт большая тряска, девочки и мальчики!       Только я пристегнулся, как фургон рванул вперёд, да с такой силой, что я вжался в сиденье, подобно всем остальным. Судя по мордам лиц, им не привыкать, чего не скажешь обо мне.       — Особый фургон, — гордо выдала Грейс, давя лыбу. — Ни разу пока не подводил.       Меня это не шибко воодушевило, да и чёрт с ним. Я сделал вид, что поверил Бунтарке. Не хочется получать в морду. Мало ли какие слова могут задеть таких, как она, Родригес, Джекки.       — Слушай, Грейс, а включи-ка музыку, — попросил женщину Вернон, не глядя на неё. Брякнув «Да говно вопрос», та врубила магнитолу, и из динамиков полилась песня. Кажется, «Changes». Я помнил её по мультику «Шрек 2», просмотренному мной в сентябре месяце, ещё до Обращения.       Ребята сзади сразу начали о чём-то разговаривать, я не вслушивался. Всё, что меня заботило — это то, каким образом Грейс и примкнувший к ним я проникнем в музей, да так, чтобы охранники нас не спалили. В Морской пехоте говорили «Подробные инструкции получите на месте». Чую я, что в случае с «бандой» Грейс Уорд будет та же херня: часть инфы получим до задания, а часть — на месте.