Вампир: Кровные Узы

POV Послушник Юджин Флинн Клуб «Asp Hole», 8852 Бульвар Сансет, Западный Голливуд, Лос-Анджелес 28 января 2005 года, 19:52       — Спасибо, Лёнь, — пожав русскому блоховозу руку, я оставил деньги за поездку и вышел из его тачки. Передо мной стояло чёрное одноэтажное здание-коробка со стилизованной ярко-красной неоновой надписью «ASP HOLE» над входом. Если память не изменила мне со склерозом, раньше здесь находился клуб «Viper Room». Тот самый, возле входа в который от передоза умер актёр Ривер Феникс. Случилось это 11 с лишним лет назад.       Тогда, как рассказывал Марв, Вождь Абрамс закатил ТАКОЙ скандал, что клуб закрыли, а здание продали другому человеку. Удивляло, что после смерти Феникса карьера Джонни Деппа, владевшего частью заведения, не скатилась. По крайней мере, на сегодняшний день. Всю эту информацию я раздобыл в интернете, заодно и вспомнил, как назывался клуб, ставший последним пристанищем Ривера Феникса.       Выдохнув, я решительно распахнул дверь и зашёл в клуб. На сцене, что справа от входа, играли какие-то музыканты, чьи лица я не запомнил, не до них мне. На танцполе собрались люди и паранормы. Бар слева от входа работал, обслуживая клиентов и клиенток. Вдоль стен располагались диваны, занятые не полностью, но свободные места фиг найдёшь. Вдоль правой стены располагались столики с зеркалами на ней, стене. Среди посетителей я так и не разглядел Шерри.       — Что-то сухо в горле… — пробурчал я и направился к барной стойке. Лишь несколько человек попивали свои напитки за ней, пока бармен уверенно разливал ещё пойло тем, кто требовал. Из нескольких свободных стульев я выбрал самый дальний. Бармен подошёл ко мне и будничным тоном спросил:       — Что будешь пить?       — «Grande Amber», пожалуйста, — заказал я напиток, но мужчина покачал головой:       — Боюсь, этот бренди уже вылакали. Могу предложить… — на половине фразы бармен умолк и пошёл к полкам с напитками. Найдя какую-то бутылку, он подошёл ко мне, поставил стакан и налил в неё какую-то незнакомую мне бурду. — Вот что.       — А это… — указал я пальцем на золотую бурду. Работник усмехнулся, поставил бутылку рядом:       — Ликёр «Grand Poppy» Amaro. Из местных растений, включая калифорнийский мак.       — Надо попробовать, — пробормотал я, беря стакан и делая глоток, в это же время бармен заверил, что ликёр мне понравится. И он не прогадал: пойло и вправду хорошее! Попросив бармена оставить бутылку, я пригляделся к её этикетке. На ней был изображён шлем Дарта Вейдера. Я слышал, что снимают третий эпизод «Звёздных Войн», который, что называется, закроет гештальт. Завершит историю становления Энакина Скайуокера.       — И что мы пьём, молодой человек? — раздался голос Шерри, подсевшей ко мне слева. Я залпом выпил ликёр, шумно выдохнул, и только после ответил:       — Да так, один местный ликёр.       — Ну-ка… — девушка взяла бутылку, осмотрела её и поставила на место. — Пила я этот ликёр, не очень, если честно.       — Эт тебе он не очень, — с усмешкой отмахнулся я, наливая ещё. — А вот я тащусь от него.       — Оно и видно, — криво улыбнулась Шерри. Она поманила бармена пальцем, заказала у него «Джека» и стала ждать. Бармен таки притащил бутылку, налил и, получив бабки, хотел вернуться к обслуживанию клиентов, да вот Мортон схватилась за бутылку и настойчиво проговорила: — А вот бутылку я оставлю. Чтоб не звать тебя постоянно и не требовать добавки.       Парень пожал плечами и ушёл к другим клиентам. А я обратил внимание на наряд Колдуньи: чёрная малость потрёпанная косуха на два или три размера больше, белая футболка с изображением Фредди Меркьюри и надписью «The show must go on» под ним, светло-синие джинсы, порванные в районе колен, да берцы. Не леди, но и не конченая пацанка, которую от парня не отличишь. Тем более, Шерри вне заданий ходила с распущенными волосами.       — Что-то Эша не видно, — пробормотала блондиночка, выпивая весь виски из стакана. Я догадывался, о каком именно Эше она говорила, но виду не подавал. Тем более, бывший актёр не сказал, куда именно направится после Эл-Эй. Чтоб во время гипотетического допроса я не выдал допрашивающему местонахождение Риверса. Колдунья решила поинтересоваться у меня: — Не знаешь, где он?       — Без понятия, — махнул я ладонью, делая глоток. — Я про этого твоего Эша ни сном, ни духом.       — Во-первых, — девушка подняла палец вверх, — он не мой. А во-вторых, ты стопудово жил в глухомани, раз не слышал про Эша Риверса.       — Не знал, что Сакраменто для тебя — глухомань, — парировал я. Шерри подавилась, кашлянула пару раз и рассмеялась. В конце она подняла ладони в примирительном жесте:       — Прости, Юджин. Я изначально думала, что ты вообще из шотландской жопы, приехал, значится, в Америку деньги зарабатывать.       — Ну и что выдало во мне шотландца?       — Произношение некоторых букв. Это раз, — Шерри принялась перечислять признаки, при этом сжимая пальцы по очереди, начиная с мизинца. — Второе — в твоей семье, учитывая кельтские корни, наверняка говорят как на ирландском, так и на скотсе. Третье — у вас, кельтов, женщины воевали наравне с мужчинами. Четвёртое — у шотландцев не принято платить за возлюбленную. Ну а пятое — ты искренне боишься опозориться на танцполе.       Внимательно выслушав все аргументы, я улыбнулся и принялся поправлять Колдунью:       — Почти всё правильно, только… — я поднял указательный палец правой руки, не давая Шерри даже пикнуть. — Внесу-ка я пару поправок. Первое — я по материнской линии финн. И то, на жалкую часть. Второе — если возлюбленная не будет садиться мне на спину, тогда, может, я и заплачу за неё. Может быть, — после этой фразы я сдавленно хихикнул. — Насчёт остальных пунктов ты попала в точку.       — Тогда скажи какую-нибудь фразу на шотландском, — с вызовом сказала Мортон. Я поставил стакан рядом, хрустнул пальцами, немножко подумал, прокручивая в голове все возможные фразы, и заговорил с ней на языке предков, вспомнив фразу из фильма «Блэйд»:       — Dùisgidh Spioradan an dà fhear dheug an Dia Fuilteach.*       — И что ты только что сказал? — приподняла бровь Шерри, однозначно не понимая, что я только что нёс. Я перевёл с шотландского на наш:       — Духи Двенадцати пробудят Кровавого Бога. Из «Блэйда» первого, если что.       — Мне ещё учить и учить шотландский, — махнула ладонью Шерри и отпила «Джека». Я понятия не имел, с какой целью она интересовалась шотландским, а потому задал ей логичный вопрос:       — И на кой тебе шотландский?       — Так, для… — Колдунья ещё выпила вискарь. — Для общего развития.       Логично, что ещё сказать… И убедительно. Без шуток. Мы с Мортон наполнили стаканы до краёв, чокнулись и выпили. Как ни удивительно, но алкоголь пока не воздействовал на мой организм. Наверное, одно из последствий Обращения. Начиная с 23-го октября того года, сколько я ни пил, пьянеть не получалось! Отчасти из-за того, что на алкоголь я забил. Пил редко.       Так мы и выпили бутылки коньяка и ликёра, болтая на всякие темы, не касающиеся моего Обращения, задания от ЛаКруа и заданий от наших коллег по клану. Затем, когда на танцполе собрались люди и паранормы и начали танцевать под бьющую по ушам музыка, Шерри тоже загорелась желанием. Не успел я удивиться, как Колдунья крепко схватила меня за руку и повела к столпотворению. Невозможно было оторвать взгляд от изгибающихся в танце девушек и женщин в самом соку. Но Шерри смогла. Положила руки мне на щёки, повернула башку к себе и, улыбаясь, сказала:       — Не обращай внимания ни на кого, кроме меня.       И действительно: в сравнении с намалёванными девицами Шерри, на которой я не заметил ни миллиграмма косметики, смотрелась выигрышнее. «Мужская» одежда вместо платья никак не портила фигуру Колдуньи. Танцуя в такт музыке, я машинально опустил руки ниже талии, задел жопку подруги и сжал её. Вопреки моим опасениям, Шерри отнюдь не заорала «ИЗВРАЩЕНЕЦ!!!», нет. Она ехидно улыбнулась и шепнула на ухо:       — Продолжай.       Одобрение от самой Шерри Мортон развязало мне руки. Я так же, как и она, ехидно улыбнулся и прижал её к себе плотнее. Боевая подруга ничего не имела против, раз не брыкалась и не пыталась вырваться. Я почувствовал её руки на моей талии. Далее мы забылись: танцевали, внимательно слушали музыку… в общем, наслаждались вечером по полной.       Мне нравилось танцевать с Шерри по-разному. И лицом к лицу, когда я жмякаю ей бампер, не менее роскошный, чем у других соклановок, Дамз и ВиВи, и когда Колдунья двигалась спиной ко мне, отираясь попкой о ширинку, а я придерживал её за талию. На окружающих мне было сейчас откровенно начхать. Смотрят, как мы танцуем? Пускай смотрят. А я буду любоваться Шерри, у которой почернели склеры, а радужки покраснели. Походу, это от возбуждения. Поцелуи? Фиг с ними, мы потерпим.       Я уже раздевал подругу взглядом, представляя, как прижму лицом к стене, сорву джинсы или порву их в районе паха, и отъебу как следует в жопку, в пиздёнку или в обе дырочки по очереди. Или здесь, прямо на танцполе, выебу. Насрать, что нас будут осуждать, что компромат появится… Главное сейчас для меня — удовольствие. Взаимное, устраивающее как меня, так и Шерри.       Тряхнув головой, я забил на мысль о ебле на танцполе. Всё-таки, секс на глазах у всех — это уж слишком! Для меня, недавно Обращённого, уж точно. Не знаю, о чём думает Шерри, но она продолжала любоваться мной и моей мордой лица, соблазнительно облизывала губы… А потом, мы поцеловались! Инициатором была Мортон, ведь я от неожиданности выпучил глаза, позволяя её шаловливому язычку двигаться у меня во рту.       — Ммммм…. — промычал я, пытаясь что-то сказать. Шерри отстранилась, нахмурилась и приподняла бровь:       — Что-то не то?       — Всё то, продолжаем, — успокоил я подругу, лупя по левой ягодице. К счастью, Колдунья всё поняла правильно, а потому мы продолжили танец. То ли алкоголь ударил в голову, то ли ещё что, но обычный поцелуй возбуждал похлеще воображения.       Спустя невесть сколько времени Шерри снова взяла меня за руку и повела подальше от зевак. Поначалу я не понял, что происходит, но когда мы с ней оказались в пустом коридоре, то сообразил: пора уединиться, чтоб ни одна падла не помешала нам, даже если это сам ЛаКруа или кто-то из его Вукодлаков.       — Куда это мы попали? — поинтересовался я у подруги, поворачивая в сторону и оказываясь в каком-то помещении. Она щёлкнула выключателем, освещая место, где мы сейчас находились. Это был кабинет администратора клуба! Я спросил Мортон: — Не боишься, что администратор что-то с нами сделает, обнаружив сама-знаешь-какие следы?       — Ничего она не сделает, — уверенно произнесла Шерри, скидывая документацию на пол. — У неё тоже должок.       — Сделаю вид, что поверил, — с сарказмом выдал я, закрывая дверь на ключ. Откуда он у меня? А Шерри дала, пока мы бежали по коридору. Сама колдунья снова жадно меня поцеловала. А я и не против. Плюс, не стоило забывать, что после грохота музыка мы были оглушены тишиной. Слегка так… нуууу, совсем чуть-чуть.       Закончив с поцелуем, мы подошли к столу. Перед тем, как посадить на него Шерри, я, не разрывая зрительного контакта, опустился на колени. Далее, я снял ремень на джинсах, расстегнул молнию на них и бесцеремонно стащил. Остались лишь чёрненькие стринги.       — Будет мешать, — выдохнула Шерри, самостоятельно стягивая трусики. Моему взору предстала на редкость чистая кожа, будто бы на ней никогда не росли волосы. Или несколько раз за день проделали депиляцию.       Девушке не пришлось командовать «Лизать», потому как я сам впился ртом в половые губы и проник языком внутрь. Шерри, шумно выдохнув, чуть сжала бёдра. Я знал, как ублажить партнёршу, опыт не пропьёшь. Делая охуенный, на мой личный взгляд, куни, я почувствовал, как Шерри запустила руку мне в волосы, приговаривая:       — Молодец, юный соклановец… Знаешь, как ублажить партнёршу.       Я лишь посмотрел ей в глаза и, отстранившись от половых губ, добавил от себя:       — Я опытный в этом деле.       — Раз опытный, то… — не договорив, Колдунья сжала мои волосы и буквально надавила моей башкой себе на пах. Я опешил на секунду, но мигом взял себя в руки и продолжил лизать ей, задевать клитор, несильно покусывать его.       Ближе к концу Шерри слишком сильно сжала бёдра, отчего я выпучил глаза, боясь, что мне тупо раздавят голову. В наказание я куснул златовласую подругу за левое бедро. Она недовольно вскрикнула:       — Ай, блять! — и шлёпнула меня по губам, на которых осталась пара капель её крови, при этом возмущаясь: — Ты что?!       — А нехер сжимать бёдра так сильно, — пояснил я, вытирая губы и вставая с колен. После поцелуя я понял, что одного укуса мало, а потому произнёс: — Поскольку ты их всё же сжала, то я тебя накажу.       — И как же? — лицо Колдуньи, скрестившей руки на груди, украсила ухмылочка. — Отшлёпаешь по жопке?       — Хуже, — прошептал я ей на правое ушко и развернул спиной к себе. — Не дам тебе сделать минет.       От услышанного Шерри притворно удивилась, повернула голову вбок и возмущённо воскликнула:       — Молодой человек, да вы наглеете!       Не отвечая, я расстегнул пояс и молнию на джинсах и стянул их вместе с труханами. Член как стоял колом, так и стоит. Я не собирался тянуть с процессом. Лупанув напоследок Колдунью, я раздвинул аппетитную попку и пристроился к заветным половым губам, которые я недавно лизал.       — Ждёшь особого разрешения, — не столько спрашивала, сколько утверждала Шерри. Очень хотелось сказать «А вот хуй», да сдержался я. Вместо фразочки я взял и вошёл в Колдунью на всю длину. Та удивлённо охнула и проогулась в пояснице мне навстречу. Не веря своему счастью, покрасневшая блонди брякнула: — Даже лучше, чем с Бартом…       — Барт? И что же за Барт такой? — полюбопытствовал я, дёргая Шерри за волосы и наслаждаясь её шипением. Девушка облизнула губы и, после одного моего размашистого толчка, сказала:       — Барт Уистлер. Муж мой покойный… Коп, Обративший меня.       — Как он погиб? — задал я подруге вопрос, вколачиваясь в неё так же размашисто. И тут она вкратце поведала об обстоятельствах смерти её мужа: оказывается, он ещё два года назад погиб. От рук оборотня неизвестной породы. Вот так просто: четверть века она и Барт были счастливы, пока в переулке, где-то в Пасадене, не нашли тело второго, с разодранным горлом и дырой в районе сердца. На редкость ужасная смерть, особенно если учесть, что по словам соклановцев, использовавших Прорицание, Барту сначала разодрали горло, а сердце вырвали, когда он истёк кровью.       — Продолжишь? — выдохнула Шерри, недовольная тем, что я остановится. — Или так и будем обсуждать мою личную жизнь?       Я промолчал и продолжил долбить подругу. Она расценила это, как согласие завершить процесс. Я любовался то её жопкой, то спиной, то волнистыми волосами. Мортон насаживалась так, словно мы с ней не говорили о её бывшем муже. Ей Богу, я был готов драть свою спасительницу целый день, благо мы, вампы, выносливее обычных людей.       Ебя Шерри, я чуял, что приближаюсь к кульминации, а посему ускорился. Партнёрше понравилось, как я разогнался, и она застонала пуще прежнего. Удивительно, что нас пока не спалили. Как бы я ни упивался стонами девушки, чьё личико покрылось румянцем, мне не хотелось, чтоб нас с ней застали со спущенными штанами. Я зажал ей рот ладонью.       — Ювын, фы фо? — промычала сквозь руку Шерри. Я шепнул ей на ухо:       — Мы уже на финишной прямой, моя спасительница, — и ещё разогнался. Колдунья аж закатила глаза, с почерневшими склерами и покрасневшими радужками. Хорошо ей… как и мне.       И вот, я насадил Шерри полностью. Она кончила от этого, задрожав и зажмурив глаза. Последний стон утонул в моей ладони. А я сделал ещё пару толчков и, наконец, излился ей в судорожно сжимавшееся влагалище, не переставая двигаться в Колдунье. Шумно выдохнув, я упёрся подбородком в плечо Шерри и убрал руку с лица:       — Должок уплачен?       — Хорошее предположение… — прерывисто дыша, ответила Мортон. — Но неправильное. Я сама решу, когда ты выплатил долг.       Мне очень не хотелось выходить из Шерри, особенно учитывая, что хер-то всё ещё стоит. Мы отошли от стола и сели на кресло. Да-да, я по-прежнему был в соклановке.       — Сходил, блин, в клуб… — буркнул я, поглаживая девушке то талию, то живот, то вообще хватая её за сиськи. Впрочем, я искренне был рад отдыху. Плевать на саркофаг, на кладбище, на сдохшего Гэри Голдена, на ребят из моего отряда, даже на Элю Ларсен. Наклонив голову, я ехидно так улыбнулся: — Итак, Шерри, готова ко второму раунду?       Сама же Колдунья рассмеялась и поцеловала меня. Увы, нам помешал громкий стук в дверь. Мы резко подняли головы и посмотрели туда. Я врубил Прорицание и увидел фиолетовую ауру женщины, настойчиво стучавшей. Я громко спросил:       — Кто там стучит, как дятел?!       — А ты угадай с одного раза! — отозвалась Эля. Да-да, я угадал её по голосу. Закатив глаза и разочарованно вздохнув, я поднял Шерри и одновременно вышел из неё, подошёл к двери и открыл её, оставив ключ в замке. Пофиг, что трясу членом. Как я и предполагал, передо мной стояла Эля. Она на этот раз носила брючный костюм чёрного цвета, туфли на невысоких каблуках и ожерелье, подаренное мною ещё в начале ноября, до эпопеи с Блядством Девятого Круга.       Сама же Эля сначала подмигнула мне, а потом глянула вниз. Она заворожено так смотрела на мой член, покрытый спермой. Сдерживалась изо всех сил, наверное. Я спешно спрятал хер под трусы, испачкав их чуточку, и щёлкнул пальцами перед её глазами:       — Эля? Хьюстон, приём.       — А? — Аристократка резко вскинула голову и тряхнула ею. — А, прости… Засмотрелась на него, — указав на хер, она посмотрела мне за плечо. Увидев, что за креслом админа клуба сидит Шерри, она обратилась к ней и поставила перед фактом: — Шерри, я забираю нашего общего друга.       — А куда? — нежданно оживилась Колдунья, подбегая к нам и на ходу натягивая стринги с джинсами. — Склонила кого-то из своих бывших подружек к познанию мужчины?       — Очень смешно, — закатила Эля глаза. Пока дамы сверлили друг друга взглядом, я тоже оделся. Правда, и джинсы немножко испачкал, но да ладно, в Капелле есть своя прачечная. А особо интровертные вообще пользуются своей стиральной машинкой. — Дело Камарильи. Не забыла, кто приёмный сир Юджина?       Шерри качнула головой и махнула ладонью, дескать, хрен с вами, уводи Колдуна, куда хочешь. Элинор же довольно улыбнулась и, схватив меня за предплечье, вывела в коридор. Я не понимал, зачем я мог понадобиться Князю, и спросил Вентру:       — А что это за дело Камарильи?       — Не знаю, — призналась пухлогубая женщина. — Тамаш, может, что-то объяснит.       Тамаш? А он что забыл во владениях анархистов? Нет, я помню, что во время поисков Рубаки из Города Ангелов он представлялся Вождю Абрамсу. Но я не был в курсе, что такого мог мне объяснить Цимисх-Вукодлак. Впрочем, это уже гадание на кофейной гуще. Мы с Элей покинули клуб через парадный вход. Перед машиной Шерри — тёмно-красной Toyota Supra 90-го года — стоял карминовый Шеви Малибу 98-го. Сам Тамаш сидел на переднем пассажирском сиденье, открыв дверь и упираясь ногами в тротуар.       — Ну привет, Тамаш, — поздоровался я с Цимисхом. Мы пожали друг другу руки. Сам румын поблагодарил Элю и уселся за руль. А я сел на его прежнее место. Сама Эля плюхнулась сзади. — И что привело славянина в Голливуд?       — Во-первых, румыны — не славяне, — разъяснил Ливиану, врубая движок машины. — Не все же в Восточной Европе славяне. Ни мы, румыны, ни венгры, ни даже греки. Это во-первых. А во-вторых… — тут он потянулся к бардачку, покопался там и, радостно воскликнув «Есть!», протянул мне фотографию какого-то бородача с зализанными волосами, смотревшего куда-то в сторону. Я прищурился… о, где-то я его видел. Я стал вспоминать, где ж мог видеть его или слышать.       Я сразу вспомнил уничтожение Горгульи, парочки бесов и Колдуна-инферналиста, а также слова Дамз о том Колдуне, что подставил меня, возомнив, будто бы я сказал Князю о вине Родригеса в «гибели» доктора Граута. И имя этого Колдуна. Тони Уорд. Тони, Тони, Тони… Я ещё раз посмотрел на фотку, вспомнил драгу с тем Колдуном после боя с Горгульей. Сложив пазл, я понял: убитый мной Колдун — и есть Тони Уорд! Однофамилец Бунтарки Грейс Уорд, что помогла мне обнаружить камень лингам в музее! Так… если я убил Колдуна-Инферналиста, то почему камарильцы этим заинтересовались?       Решив на время прикинуться дурачком, я напомнил Тамашу, выехавшему на дорогу:       — А что «во-вторых»?       — А во-вторых, ты сейчас держишь фотографию Энтони Уорда. Твой соклановец, кстати говоря.       — Спасибо, конечно, за просветительскую деятельность, — я нервно усмехнулся, мне уже не нравилось направление нашего разговора, — но я здесь причём?       — При том, — румын выехал на какое-то шоссе, — что Уорд не выходит на связь с 25 января. Со дня, когда ты официально стал Послушником. ЛаКруа хочет знать, не видел ли ты его.       — Только на том основании, что Уорд — соклановец? — осведомился я, кладя фотку Тони в бардачок. Цимисх спокойно ответил:       — Не только. В тот день ЛаКруа хотел послать его к Инферналистам, так сказать, чтоб тот пошпионил для него. Как-никак, все в местном отделении Камарильи ищут саркофаг. А тут ещё Крысы…       — Что с Крысами? — не на шутку встревожился я. Естественно, пропажа Гэри Голдена заставит этих уродов активизироваться. Во всех, между прочим, смыслами. Сам же Тамаш вкратце рассказал:       — Короче, кто-то из моих ребят проболтался о смерти барона Голдена. Крысы окончательно обалдели, сорвались и давай не просто похищать и насиловать девушек и женщин, но и убивать их. Даже шабашиты начали разбираться с этими тварями. Вот уж что объединяет… — Цимисха аж передёрнуло от отвращения. Я не стал докапываться до его причин ненависти к Носфикам, мне оно нафиг не надо. Вместо этого я вернулся к прежней теме:       — Ясно. А вообще, слышал я о Тони. От Дамзел. Знаешь её?       — Знаю, конечно, — кивнул Тамаш. — На всю башку ебанутая соклановка, пропагандистка хренова… Работать бы ей в советском информагентстве «Новости». Или в Совинформбюро. Кстати, а сама Дамз видела Тони?       — Да, говорила, что это он якобы сказал, будто бы я сообщил Князю о том, что «видел», — я изобразил кавычки пальцами, — Родригеса во дворе особняка Граута.       Румын нахмурился:       — Так ты же говорил шефу, что это Хищник убил примогена.       — Да, — подтвердил я, хлопая ладонями себе по бёдрам. Само собой, вампы и люди давно уже растрепали. — Он, видать, просканировал меня и убедился в правоте моих слов.       — Поняла, — Эля смирилась с тем, что я прав, ведь её не было в кабинете Князя. Только я, сам француз и верный конголезец-Наглопер. — Так ты не знаешь, где Уорд? Точно?       — Знаю, — возразил я Ларсен. Тамаш аж правую бровь приподнял. Я вспомнил, как Штраус похвалил меня за убийство Инферналиста Тони Уорда. — Сдох он.       — Как он сдох? — оживился Ливиану. Ну а я поведал ему:       — Вот об этом я и хотел сказать. Я убил этого самого Тони в китайском театре Граумана, — так-так… Тамаш медленно охуевает. Будет что рассказать ЛаКруа. — Хер его знает, что он там вообще забыл.       — Не мог с ним поговорить? — спросил Цимисх. А я парировал:       — Попробуй поговорить с тем, кто тебя душит. Тем более, сначала я Горгулью захуярил, потом с парочкой демонов разобрался.       — А Уорд что там забыл? — недоумевала Эля. Я закатил глаза:       — Я-то, блять, откуда знаю? Я лишь хотел жить. А Тони этот… Тупо налетел на меня и давай душить, — я для наглядности скрючил пальцы в удушающем жесте. — Так изрешетил ему харю, что там фарш один остался.       — Пиздец, — констатировал Тамаш. И вправду пиздец. — Если он и вправду хотел тебя убить, значит, у тебя не было выбора.       — Логично, — поддакнула ему Эля. Тут она наклонилась вперёд и обратилась ко мне: — Ну и как будешь объяснять Князю убийство Уорда?       — Да скажу, как есть, — махнул я рукой, вглядываясь в вечерний Эл-Эй. Я верил, что ЛаКруа хотя бы поймёт меня. Не знаю, почему, но верил. А что? Я ж не камарилец. И, в особенности, не Вентру. Я озвучил одну свою мысль: — Князь должен меня понять.       — Не обижайся, Юджин, — Тамаш выехал на очередную дорогу, — но ты слишком уж хорошо о нём думаешь. Вы с ним не друзья, не братья и даже не соклановцы.       — Знаю, что не друзья, не братья и не соклановцы, — отозвался я. — Разве Князь не борется с Инферналистами?       — Почему не борется? — недоумевающим тоном вопросил Ливиану. — Ещё как борется! Все борются с Орденом Баала, включая и крестанутых. Просто нужно не только воевать с этими ушлёпками, но и искать их новые пристанища. А для этого нужны…       — Шпионы, — озвучил я первое, что пришло в голову. Тамаш похвалил меня:       — Молодец, но поправлю: агентурная сеть, спящие агенты… в общем, разведка нужна. Думаешь, в соцлагере все в Секуритате или КГБ были поголовно параноидальными садистами?       — Ээээ… — замялся я. Несмотря на антисоветскую пропаганду времён моего детства, я не вникал в неё. Как-то мимо она прошла, и похер, что сначала я жил при Джимми Картере, потом при радикальном антикоммунисте Рейгане… Я честно признался румыну: — Мне как-то было не до пропаганды времён «Холодной Войны».       — Значит, ты вырос с мозгами, — констатировал Цимисх, самодовольно лыбясь. Да, я и вправду с мозгами, раз не вижу в русских и народах, которыми правили коммунисты, врагов или унтерменшей, заслуживающих уничтожения во славу демократии и свободы. Вспомнив, видимо, о Тони Уорде, собеседник заявил: — Короче, сейчас поедем к ЛаКруа. Ему и расскажешь все обстоятельства. Он и решит, что с тобой делать.       — Убьёт? — полушутливо предположил я, чего Тамаш не оценил и качнул головой:       — Не знаю. Лично я надеюсь, что нет. Как ни крути, Уорд этот — отнюдь не единственный шпион Камарильи в Ордене Баала. Всех не перемочишь, при всём своём желании.       — А я и не собираюсь мочить всех шпионов подряд, — возразил я. — Только тех, кто хочет убить меня, близких или друзей.       — Вот это правильно, — похвалил меня уроженец Румынии. А что я? Я тоже, но в глубине души, надеялся, что мои объяснения прокатят, что ЛаКруа не замочит меня на месте. Если Князь и вправду ценит своих подопечных, то он не будет мочить облажавшихся направо-налево. Театр «Nocturne», 615 Юг-Бродвей, Даунтаун, Лос-Анджелес Тот же день       Тамаш остановил машину возле парковочного таймера, ввёл время стоянки и оплатил его. Я тоже вышел из тачки румына, но не пошёл к театру, к которому мы и приехали, а открыл заднюю дверь и подал Эле руку. Та взялась за неё, покинула салон автомобиля и закрыла за собой дверь. А Тамаш, оплативший время стоянки, поставил Шеви на блокировку.       Увидев вывеску театра, к которому мы подъехали, я потерял дар речи: это был тот самый театр, на который напали блоховозы в день моего Обращения! Театр «Nocturne», где Шериф мог обезглавить Кёрсти Хокинс! Князь что, здесь торчит, раз Ливиану приехал именно сюда?       — Тамаш, — обратился я к румыну, а тот уже зашёл внутрь. Закатив глаза, я пошёл за ним. Эля, удерживаемая мною за левую руку, спешно последовала за мной. Я звал Цимисха, звал, но всё впустую: прикидывается глухонемым. Приходилось протискиваться между людьми и паранормами, выходившими и входившими в здание театра.       Если честно, я не помнил особо театр. Помнил я лишь тот бой, помнил прерванный судебный процесс над Кёрсти, помнил, как Князь убил блоховоза, подобно Виктору из «Другого мира», помнил, как помешал одному из блоховозов кокнуть ЛаКруа, замочив первого вовремя. В общем, судьбоносное для меня местечко.       Богато разукрашенный вестибюль, оформленный в стиле 18-го или 19-го века, легко заворожил бы ВиВи, Эша или любого иного Гедониста. Мне же было пофиг на этот стиль и на интерьер вестибюля вообще. Да и тема театрального искусства была от меня далека. Была, есть и будет далека, плевать, сколько столетий пройдёт.       Я на всякий случай активировал Прорицание: помимо просто аур, некоторые на втором этаже выделяли бледные ауры. Значит, вампы это. У лестницы наверху, рядом с колонной слева от неё, стояла компашка из четверых: знакомые мне ЛаКруа, Шериф и Лорд калифорнийских Капелл. Пока Наглопер тупо стоял и следил за вестибюлем, Князь и Лорд общались с другим мужичком. Кому как, а мне этот мужичок напомнил оборотня Люциана из того же «Другого мира».       — Сэр! — окликнул непонятно кого Тамаш. Обернулся ЛаКруа. Сначала он посмотрел на подопечного, а потом на нас с Элей. Вентру кивнул, мол, подходите. Мы с Элей и Тамашем переглянулись и поднялись к квартету. Лорд, чьё имя я не знаю, просто помахал ладонью, а «Люциана» нас познакомил ЛаКруа:       — Юджин, познакомься: Джаред Лавстоун, Архонт Калифорнийского отделения Камарильи. Мсье Лавстоун, перед вами Юджин Флинн, — Архонт первым протянул руку, которую я немедля пожал и встрял:       — Да, мистер Лавстоун, я тот самый спаситель Князя.       — Слышал о тебе от Себастьяна, — ухмыльнулся Джаред Лавстоун. Обратив внимание на подозрительное выражение лица француза, он обратился к тому: — Вот уж никак не ожидал, что ты пригласишь парня в театр.       Аристократ ловко так выкрутился и прямо в лицо Архонту соврал, не краснея:       — Мсье Лавстоун, я искренне считаю, что неонатам положено знать о текущей ситуации в Городе Ангелов, который слишком долго находился под пятой анархистов.       — Поддерживаю начальника, — поддакнул Тамаш, подыгрывая Князю. Не догадывался, ой не догадывался сейчас французошотландец, что сейчас перед ним стоит убийца его подопечного, пусть и лжеИнферналиста (или не-лжеИнферналиста?). Но это пока не догадывался.       Тем не менее, ЛаКруа заподозрил неладное и, отыгрывая роль, обратился к мистера Лавстоуну:       — Мсье Лавстоун, искренне прошу меня простить. Я вспомнил, что просил мсье Ливиану о поиске кандидатуры для внедрения в местное отделение Шабаша. Надеюсь, мсье Флинн меня не подведёт.       — Надейся, надейся, — небрежно протянул Архонт. Хрен знает, поверил он или нет, мне-то пофигу. Я сымитировал зевание, и во время оного зажмурил глаза, чтоб случайно не попасть под возможное Доминирование. Протараторив что-то на французском, Князь повёл меня и Тамаша вниз. Мы зашли в зал, протопали близ левых рядов и оказались в технических помещениях. А если быть точнее, в гримёрке, где какая-то театральная актриса уже переоделась. Она подмигнула ЛаКруа, прошла мимо нас и, наконец, вышла.       — Во-первых, я приятно удивлён, что ты здесь, Юджин, — начал Аристократ вместо приветствия. После он обратился к Тамашу недовольным тоном: — А во-вторых… Тамаш, я что тебе велел сделать?       — Сэр, я как раз привёл вам убийцу Уорда, — произнёс румын, указывая ладонью на меня. Француз не поверил ему, бросил на меня взгляд, а потом с нескрываемым сарказмом похлопал:       — Очень смешно шутишь, Ливиану.       — А он и не шутил, сэр, — встрял я. Князь тяжело выдохнул, нарочито медленно подошёл ко мне и, взглянув в глаза, задал один-единственный вопрос:       — Почему убил?       Сглотнув, я начал рассказ:       — Всё дело в поисках злополучного саркофага, сэр. Вождь Абрамс не знал, куда подевались Носферату, и вместе с тем, предложил мне избавиться от Горгульи. Знаете такую?       — Да, искусственный малый клан, защищавший твоих соклановцев в первые годы существования Тремеров, — нервно ответил ЛаКруа. — Продолжай лучше.       — Так вот, — я поднял указательный палец, — стоило мне её кокнуть, как вдруг я будто стал одержим. Конечности меня не слушали, я резко так вжался в пол. Это состояние продлилось секунду, потому как на меня налетели твари из третьего «Дума». Я и с ними разобрался, а Тони, видимо, понял, что придётся делать всё самому, и попытался меня задушить. Я применил к нему Очищение…       — И ты убил в целях самообороны, — закончил за меня ЛаКруа, тяжёлым взглядом смерив меня снизу вверх. Мне стало не по себе: кто знает, выйду ли я из гримёрки живым. Или придётся отбиваться как от Князя, так и от верного ему Вукодлака? К тому же, в здании ещё и Архонт, Шериф, ещё Вукодлаки… Я мог бы заставить их блевать кровью, но я лишь на короткое время задержу их. И тогда, да здравствует Кровавая Охота. Камарильские города придётся обходить, объезжать и облетать десятой дорогой.       К анархистам подаваться не хочу, слишком утопична их идея. Особенно в сравнении с коммунизмом, который, на мой взгляд, рано или поздно настанет. И плевать, что я лишь симпатизирую красным, не являюсь членом их движения. Плевать, что Советский Союз развалился в 91-м, а в самой России идёт плавная, расчётливая десоветизация.       Инферналисты? Точно нет. Шабашиты? Трудно сказать… С одной стороны, эти ребята активнее даже наших соклановцев воюют с Орденом Баала. С другой, не хотелось бы, чтоб они кокнули моих родителей, которых никто не Обратил. Мне как-то рассказывали, что если у Обращённого шабашита есть смертные родственники, от них надлежит избавиться. Или Обратить тоже. Но не исключено, что это правило какой-то одной фракции Шабаша, а не закон этой организации.       Раздумья мои насчёт будущей жизни прервал ЛаКруа:       — Знаешь, Юджин, а я и так собирался избавиться от Тони Уорда. Своими руками, руками другого Сородича… Множество доказательств подтверждают, что он окончательно собирался переметнуться к Инферналистам. Так что, ты волей-неволей помог всем фракциям, не только Камарилье, — под конец Вентру хлопнул меня по плечу, сопровождая это искренней улыбкой. А я, вспомнив про подставу, дорассказал:       — О! Я ещё вспомнил, что это Уорд дезинформировал Анархов о том, что я якобы видел Найнса Родригеса у особняка доктора Граута, и поэтому вы объявили на него Кровавую Охоту.       — Наивные донельзя… — хихикнул Князь, не сдерживаясь. Тамаш же вообще заржал. Было бы смешно, если б не было так грустно. Просмеявшись, камарильцы успокоились. И если Цимисх принялся осматривать гримёрку, то ЛаКруа протёр края глаз: — А ведь когда-то анархисты были достойной угрозой, страшнее Шабаша и Инферналистов.       — Так что со мной будет, сэр? — поинтересовался я у мужчины. Тот снова вздохнул, подошёл ко мне и приставил по два пальца к моим вискам, приказывая:       — Смотри мне в глаза.       Я подчинился. Доминирование сработало на «ура», раз я не противился. Сам ЛаКруа пристально смотрел мне в глаза, словно изучая меня от «А» до «Я». Не знаю, сколько времени пролетело, но Аристократ убрал пальцы с висков, и воздействие Доминирования прекратилось.       — И снова ты меня приятно удивляешь, — похвалил меня ЛаКруа. Что ж, пусть проверяет хоть все мои воспоминания, они врать не будут. Хотя… были случаи, когда человеку или вампу подменяли воспоминания таким образом, что тот верил в их подлинность. Или не верил, в зависимости от его или её адекватности.       — Что дальше? — осведомился я. Аристократ спокойно ответил:       — А ничего. Ищи саркофаг. Как найдёшь — отвези по тому самому адресу, который я тебе писал на той бумажке. Не забыл, надеюсь?       — Нет, — нагло соврал я мужчине. В реальности же я начисто забыл про бумажку Князя, лежавшую в одном из ящиков тумбочки возле кровати в бывшей комнате Кёрсти. — Ну, я пойду?       — Через чёрный ход, — настоял ЛаКруа, провожая меня по тому же коридору, что и в день Обращения. Только меня сопровождал не Тамаш, как тогда, а сам Князь. Радовало, что вамп-Вентру вошёл в положение, поверил как моим словам, так и воспоминаниям, что он прочёл, пялясь мне в глаза.       Перед выходом на улицу я попрощался с Князем, пообещав ему, что злополучный саркофаг найдётся, и уже вышел из здания театра, как тот окликнул меня:       — Юджин!       Я обернулся и спросил у него:       — Что-то случилось, сэр?       — Да, случилось, — пучеглаз почесал подбородок, — как приедешь домой, проверь e-mail. И обязательно прочти моё письмо. Саркофаг важен, но это письмо будет важнее.       — Как скажете, — согласился я с ЛаКруа и, пожелав ему удачи, обошёл СТО, где я узнал от Джекки первые детали паранормального мира. К СТОшке, которая два или три часа как не работала, подъехала машина Тамаша. А за рулём… Эля! Я молча уселся на заднее сиденье и назвал женщине место, где меня высадить: — Поезжай к Капелле в Калвер-Сити.       — Так и думала, — ухмыльнулась мисс Ларсен. Я же, думая, что скажет на это Тамаш, осведомился:       — Эля, а ты не боишься, что Тамаш будет материться, когда не найдёт свою тачку?       — Он дал добро, — заверила меня златовласая Аристократка. А я ведь совсем забыл, что у неё своё авто есть. И личный водитель, то бишь, Хизер По. Я бы поинтересовался, какие там у Эли с Хизер отношения, но мне было тупо не до того. Доехать бы до Капеллы, а там уже и адрес узнаю, и прочту заветное письмо, посланное Князем мне на e-mail…       Зато я рад двум вещам. Первое — я развлёкся с Шерри Мортон, невзирая на нежданное-негаданное повление Эли в «Asp Hole». А второе — то, что Князь был рад избавлению от гипотетического перебежчика.