Вампир: Кровные Узы

POV Послушник Юджин Флинн Дом Велвет Велюр, 7454 Хилсайд-авеню, Голливудские Холмы, округ Лос-Анджелес 5 февраля 2005 года, 12:52       — Подъём! — неожиданно гаркнула ВиВи, подходя к кровати слева и нагло улыбаясь. Вообще, я и так не спал. Примерно час, а то и больше, точно не скажу. Сначала я сел, потом потянулся. И только после этого встал. Из одежды на мне были боксёры, на ВиВи же — хлопковый белый халат длиной до колен.       Чмокнув Гедонистку в щёку, я пошёл выполнять повседневные дела. А закончив с ними, я оделся в те же шмотки, что я надевал ранее, во время поездок в Чайнатаун пару дней назад. За исключением пальто-тренча, которое я поменял на кожаную куртку. Почесав затылок, я вспомнил одну немаловажную деталь. Я забыл поесть! Не говоря уже о том, что ничего не выпил.       — Юджин, ты хоть крови выпей перед дорогой, — предложила ВиВи, будто бы прочитав мои мысли. В подтверждение она даже поставила на столик две кружки и налила крови из потребительского пакета. Он отличался от донорского наличием колпачка вместо трубки с иглой и отсутствием специальных наклеек для медицинских учреждений.       — Спасибо, — поблагодарил я девушку. Заметив, что крови в моей кружке больше, чем у неё, я долил немножко. На её безмолвный вопрос я ответил: — Тебе, как часто применяющей Стремительность, кровушка куда нужнее.       — И то верно, — буркнула ВиВи и сделала глоток. — Как там саркофаг?       — Не знаю, — пожал я плечами, тоже попивая кровь. — Мы, конечно, привезли его на Лонг-Бич, но потом Княже отправил меня домой. Хоть я, Тадд и Поллин вернулись целыми… не считая, конечно, того, что нас потрепало.       — Из-за демонов, — предположила Гедонистка. Я усмехнулся:       — Не только… Представляешь, мы там ещё наткнулись на двух гуй-цзинов.       — Тоже за саркофагом пришли? — осведомилась ВиВи. Что характерно, без тени злости на азиатов. Вообще, она ни разу не бесилась при упоминании гуй-цзинов. Даже когда я ей вчера в клубе признался, что Мин Сяо приятная в общении женщина, она обошлась поддакиванием. Или реально не ненавидит их, как прочие анархисты, или отлично играет на публику.       — Естественно, — я икнул и, допив кровь, пошёл мыть кружку, благо дело это простое, как два пальца. Я решил отвлечься от темы братьев-акробатов: — Слушай, ВиВи, а как поживает Флинн Бойл?       — Этот извращуга? — девушка скривила лицо. Должно быть, ей был неприятен владелец/продавец «Sin Bin». Она закрыла лицо ладонями и тяжело вздохнула: — Господи, а я только начала о нём забывать…       — Упс… — я сжал губы, поняв, что задел любовницу за живое. Я поспешил успокоить её: — Если не хочешь говорить — не говори, проживу как-нибудь.       — Да всё нормально, — махнула рукой ВиВи, подходя к раковине, ставя туда кружку и наливая в неё воду. — Дело не в тебе. Просто Бойл на замену «Невинности» нашёл какого-то транса.       Транс? Только этих ходячих кошмаров мне ещё не хватало! Это не женщины и не мужчины. Существа непонятного пола, оскорбляющие как мужчин, так и женщин одним фактом своего существования. Мне не нужно было иметь с ними опыт, чтобы понять: трансы опасны во всех смыслах. Просто мерзости, а не люди. Не говоря уже об Извергах, о которых с особой «любовью» отзывались и отзываются все знакомые и встречные Цимисхи.       — Ужас, — кратенько резюмировал я. — Небось, он Изверг.       — Нет, — отрезала девушка. — Это исключено. Я как-то наведывалась туда, просканировала «Sin Bin» аурой. Что танцовщицы, что это нечто, что Бойл… Все — люди.       — Ясненько, — удовлетворившись ответом, я на всякий случай достал мобилу. Посмотрел вызовы… Ёб! Из-за того, что я поставил телефон на беззвучку, дабы до нас с ВиВи никто не дозвонился, я пропустил около восьми звонков от Князя. Я брякнул: — Блииииин…       — Что? — озадачилась ВиВи и настороженно взглянула на меня. Я молча показал ей экран мобильника. Она прищурила глаза и свистнула: — Ох ты ж… Лучше ответь.       — Я как раз собирался это сделать, — криво улыбнулся я и позвонил ЛаКруа. Тот после принятия вызова раздражённым тоном воскликнул:       — Ну наконец-то, Юджин! Я только что чуть сам не набрал тебя. Где пропадаешь?       — Эм… — замялся я и, глянув на Гедонистку, отмахнулся: — Да так, спал в…       — Не говори, что в Капелле. Я туда только что звонил, — не дал мне договорить Вентру. А я и не стал отмазываться, всё равно узнает же:       — Нет, сэр, что вы? Я не у своих коллег по клану, а на Хилсайд-авеню, в Южном Голливуде.       — Хорошо, я пошлю за тобой одного из Вукодлаков. Тебя узнают издалека, — ЛаКруа чуть ли не тараторил, не давал мне и слова вставить. Попрощавшись со мной, он отключился. А ВиВи, исподлобья наблюдавшая за мной, тяжело вздохнула:       — И снова в путь-дорогу.       Нет, она на меня не злилась, судя по абсолютно спокойному произношению фразы. Просто расстроилась, в чём я был абсолютно уверен. Я положил руку ей на плечо и прошептал на ухо:       — ВиВи, не волнуйся ты так. И не дуйся, — отстранившись, я погромче добавил: — Я думаю, что Княже вызвал меня по пустяковому делу.       — Я не из-за тебя дуюсь, — махнула девушка рукой и пошла к холодильнику. Снова налила себе крови из другого пакета. — А из-за саркофага, что привлёк к себе внимание. А ведь впереди ещё вакцинация нашего персонала.       Я знал, о чём она говорила. Вакцинация рано или поздно дошла бы и до ночных клубов, баров, ресторанов и прочих мест проведения досуга. Не проходили вакцинацию разве что только те, кто не был ни разу заражён. Среди «чистых» были я, мои родители, Ульрих и множество Колдунов нашей Капеллы. Как с остальными — не знаю.       — Всё будет хорошо, — заверив Гедонистку, я чмокнул её в висок. — Ну да ладно… Как говорят русские, труба зовёт.       — Прощай, труба зовёт, — пропела ВиВи. — Это из русской строевой песни, я её услышала около года назад.       — Окей, — отозвался я и, поцеловав в последний раз, обулся, попрощался и вышел из дома. Во дворе стоял её серебристый Volkswagen Polo. Я взглянул на небо: средняя облачность, что лучше малой или отсутствия оной, но всё равно приятного мало. К тому же, облака будут непредсказуемо передвигаться по небу. И хрен поймёшь, закроет то облако солнце, не закроет.       Пройдясь по тротуару и выйдя на широкую автодорогу — кажись, Север-Виста-стрит — я услышал, как кто-то зовёт меня. Сзади, между прочим. Я обернулся: ко мне подъехал кабриолет некоей модели цвета электрик. Точнее, тарга, я это понял по жёстко закреплённому заднему стеклу. А за рулём — темноволосая девушка. Кажись, арабка.       — Дай угадаю… — начала она вместо приветствия и прищурилась своими карими глазами. — Точно, ты и есть Юджин. Скажи спасибо Княже.       — Да, — кивнул я. — Я — Юджин Флинн. А вы, стало быть…       — Маариб Дильшат. Вукодлак, — представилась, наконец, собеседница и продемонстрировала удлинённые клыки и резцы на обеих челюстях. Кажись, именно такие клыки у Ассамитов. У нас, Колдунов, как я помню, просто удлинённые в два раза клыки. На верхней челюсти только. У Сетитов клыки вообще представляют собой змеиные ядовитые зубки, но только на верхней челюсти. У Нагараджа вообще все зубы острые, у Джованни клыки и премоляры удлинены. У Крыс передние зубы острые, вкупе с клыками на обеих челюстях. У Бунтарей только верхние клыки и резцы острые. Гедонисты славились на редкость изящными клыками сверху и снизу, в полтора раза длиннее обычных. У Ласомбра же клыки растут из боковых резцов. У Цимисхов — заострённые боковые резцы сверху и снизу, плюс длинные клыки. Тоже на обеих челюстях. У Дикарей зубы разнятся, в зависимости от животных, в которых они превращаются. Но обычно зубы, как у волков. У Ворон тоже просто острые клыки, плюс боковые зубцы заострены. У Аристократов клыки на обеих челюстях острые. Что до Баали, то у них тоже все зубы острые. Но в отличие от Нагараджа, они — зубки — удлинены в два раза. Как обстоят с этим дела у Каэсидов, я не знаю, пока в глаза не видел ни одного представителя их клана.       — Что ж, тогда разрешите сесть, — попросил я Ассамитку. Та хихикнула и кивнула на боковое сиденье, куда я немедленно плюхнулся и пристегнул ремень. — Спасибо.       — Всегда пожалуйста, — ответила Маариб и, переключив скорость, надавила на педаль газа. Тачка тронулась с места. Из-за ветра приходилось кричать, в том числе и мне:       — А вы что, здесь живёте?!       — Естественно! — тоже крикнула Вукодлак, уверенно ведя машину. — Я живу по соседству с ВиВи, у которой ты только что был!       — О-па! — удивился я. Эл-Эй такой огромный и, в то же время, такой тесный. Об этом я и высказался: — Мир такой тесный!       — От именно! — поддакнула мне Ассасинка. Лично меня насторожила одна деталь: Маариб явно долго занимала парковочное место. Готовилась, иначе я бы не встретил её практически сразу. — А пока, слушай музыку!       Далее Маариб, не отрывая одну руку от руля, другой врубила автомагнитолу. Из динамиков полилась песня «The Stroke». Было бы смешно, звучи восточная музыка. Думаю, за неё Маариб бы уебали как следует. Или изнасиловали бы. Или вообще убили бы, а тачку стырили. Почему? «Спасибо» исламским террористам, что уничтожили два небоскрёба Всемирного Торгового Центра. Твари, оскорбляющие ислам и смеющие прикрываться им во имя свершения злодеяний.       Вообще, мне плевать, какой религией прикрываются «религиозные» террористы: исламом, христианством, буддизмом, синтоизмом, даосизмом, иудаизмом… Они — не верующие. Маньяки и просто выблядки, что оправдывают свои действия религиозными догматами. Это понимаю даже я, человек… вернее, вампир, чьи мозги не промыты католичеством, протестантизмом. А за мозги, свободные от многократного заучивания Библии и религиозных песен, за выходные, которые не проводились нашей семьёй в церки, я бесконечно благодарю родителей и дядю Перси. Склад ЛаКруа, 6430 Слосон-авеню, Коммерс, округ Лос-Анджелес Тот же день, 13:46       К моменту приезда нас с Маариб к одноэтажному длинному зданию со стоянкой рядом из динамиков автомагнитолы звучала другая песня, звалась она «Cities In Dust», исполняла её британская рок-группа «Siouxsie and the Banshees». Жаль, что такую круто звучащую песенку редко крутят на радиостанции «Кей-Билли: супермелодии 80-х».       — Вот и подъехали, — чуть ли не торжественно объявила Ассамитка, вырубая двигатель и первой покидая машину. Я тоже вышел из тачки, закрыл за собой дверь и после блокировки дверей последовал за ней. Зашли мы на склад через чёрный ход. Но перед тем, как зайти, я оглянулся: за мной вроде никто не следил, хотя с Прорицанием было бы намного лучше наблюдать. Даже силуэта Хищника нет на крыше какого-нибудь ближайшего здания.       Я топал строго за Маариб, так как на складе я был впервые. Она привела меня к заветному артефакту, у которого стояли скрестивший руки за спиной Князь и мистер Беккет, увлёкшийся Анкарским саркофагом и записывавший что-то в блокнот. Дильшат свистнула, и мужчины обернулись. Только если Беккет, махнув мне рукой, держащей ручку, вернулся к изучению саркофага, то ЛаКруа заулыбался аж. В отличие от позавчерашнего дня, сейчас Вентру выглядел здоровым. Не чихал, не сморкался, не гундосил.       — Приветствую юного героя-любовника, — поприветствовал меня Княже и протянул руку. Я немедля пожал её. Маариб, получив от начальника добро, пошла к выходу со склада. — Итак, Юджин, как провёл вчерашний день?       — Эм… — замялся я, не зная, говорить ли Вентру правду или промолчать. В конечном счёте, я приврал: — Да так, посвятил его одной очень хорошей девушке. Вы её не знаете.       — Меньше знаешь — крепче спишь, — процитировал ЛаКруа народную мудрость и, поглядывая на саркофаг, вздохнул: — Ладно, Юджин. Я пригласил тебя не просто так. Хочу вернуть долг за то, что ты спас меня тогда, в октябре.       Я не поверил словам ЛаКруа. Столько месяцев он не вспоминал, не поднимал эту тему. А тут — раз! — и вспомнил? Хотя я тоже хорош: как и Княже, не вспоминал о спасении его жизни от блоховоза из «Кровавых Когтей». Занимался другими делами, равно как и он, мсье ЛаКруа.       — Раз так, — начал я, — то дело ваше, — а на всякий случай уточнил: — А как именно вы хотите вернуть должок?       — Дать тебе возможность стать свидетелем открытия саркофага, — мужчина указал ладонью на артефакт. А после шепнул мне на ухо: — И материальная компенсация за доставку артефакта в целости и сохранности.       — Согласен, — поддержал я Князя и вместе с ним подошёл к саркофагу. Я нарочно не стал поднимать тему «союза» между ним и Мин Сяо, что упоминал Чан Цюнь. Пока не выслушаю обоих и не составлю более-менее целостную картину — никаких разговоров, никаких споров, никаких возмущений.       — Мсье Беккет, — обратился Аристократ к Дикарю. Тот положил блокнот и ручку прямо на крышку саркофага и вопросительно дёрнул подбородком. — Что вам удалось выяснить?       — Выяснить… — повторил Беккет последнее слово. Он указал на какую-то надпись слева от замка, сделанную на ассирийском, хотя в древних языках, да и в археологии в целом, я не разбирался от слова «вообще». Указав же, Гангрел стал читать, точнее, переводить: — Согласно надписи, здесь лежит существо, прибывшее к нам на Землю со звёзд. Существо зовётся Мерзостью. Оно принесёт смерть тому, кто осмелится открыть этот саркофаг. Оно уничтожит любого, кто откроет саркофаг, но не остановится. Оно начнёт порождать себе подобных, покуда не захватит все царства людские. Оно, невзирая на инстинкты, славится целеустремлённостью. Захват цивилизации людей и её уничтожение — вопрос времени. Лишь Великие Охотники, тоже гости со звёзд, способны обуздать Мерзость.       Всё это время мы с Князем слушали Беккета. Даже Шериф, как мне показалось, подошёл к нам поближе и вслушивался в каждое слово Дикаря. Итак, Великие Охотники, гости со звёзд… Это Хищники. Автор то ли предупреждения, то ли просто послания, описывал Чужих, они же ксеноморфы. Это им свойственно порождать себе подобных путём откладывания эмбриона лицехватом в грудную клетку будущего покойника. Потом эмбрион, он же грудолом, вырывается на свободу, убивая носителя, через некоторое время находит укрытие и, пройдя процесс линьки, становится полноценным ксеноморфом. Мило, не правда ли?       — Только ксеноморфов нам не хватало… — процедил ЛаКруа, хлопая ладонью по крышке саркофага. Видать, он тоже знает об обеих вселенных. Вернее, о трёх: «Хищнике», «Чужом» и «Чужом против Хищника». Я же поражался тому, что не только Хищники, но и ксеноморфы оказались суровой реальностью. Впрочем, пока не откроется саркофаг, мы лишь будем заниматься гаданием на кофейной гуще. Эту мысль за меня озвучила Маариб, не скрывая дрожи в голосе:       — Мы гадаем на кофейной гуще…       — Маариб? — насторожился ЛаКруа, глядя на Ассамитку. Та же пятилась назад, не отрывая взгляда от саркофага. Бормотала что-то на арабском. Вентру хотел ещё раз окликнуть её и, наверное, спросить, что не так, но его прервала трель мобилы. Рыкнув «Merde», Князь достал телефон из внутреннего кармана пиджака. Он отошёл подальше от нас и целиком ушёл с головой в разговор с кем-то на том конце линии.       Я подошёл к мистеру Беккету, постучал в такт мелодии одной песенки, пришедшей мне в голову. А именно, «I am free» от Dana International. Маариб же продолжала сверлить саркофаг взглядом, полным первобытного ужаса. Слишком уж серьёзно она восприняла каракули, выбитые на крышке саркофага. А ведь она сама сказала, что мы щас гадаем на кофейной гуще.       — Мсье Флинн, мсье Беккет, — официозно обратился к нам ЛаКруа спустя минуту разговора с кем-то. — У меня в 3 дня важная встреча в башне «Venture». А посему, вынужден откланяться. Если что новое выясните — дайте мне знать.       — Bien*, — согласился с Аристократом Беккет. И вот, все ушли: Князь, Маариб, Шериф. Поскольку саркофаг находился не под лучами солнца, я попробовал врубить Прорицание: Дисциплина сработала, потому как я видел двух прогуливающихся туда-сюда вампов. Наверняка им приказали охранять склад, во что бы то ни стало. Далее, Беккет обратился уже ко мне: — Что ж, к счастью для Себастьяна я решил открыть саркофаг, лишь бы доказать суеверным дурачкам и параноиками, что Геенна не наступит.       Если честно, я был солидарен с Беккетом. Не насчёт открытия саркофага с непонятным содержимым, а насчёт того, что Геенне не бывать. Я неоднократно слышал разговоры на эту тему, даже в баре «Last Round», куда я давным-давно не наведывался. Закатив глаза, я спросил Дикаря:       — Мистер Беккет, что, по-вашему, внутри? Может, не Мерзость?       — Может, да… — протянул патлатый мужчина, поправляя средним пальцем очки. — А может, и нет. Приложи ухо — я встряхну саркофаг, а ты скажешь, что по твоему скромненькому мнению, лежит внутри.       — Так давайте взорвём его! — в сердцах воскликнул я, указывая обеими ладонями на саркофаг. В ответ Беккет… засмеялся:       — Юджин, Юджин… Как же я раньше до этого не додумался! — я уловил нескрываемый сарказм в словах Дикаря. И понял, что зря вообще поднял тему уничтожения артефакта взрывчаткой. Скривив губы, я махнул левой рукой:       — Ладно, не будем. Так, ээээ… мы откроем артефакт?       — Откроем, откроем, — «обнадёжил» меня Беккет, залезая на крышку саркофага и садясь на неё. — В последние несколько секунд меня озарение не посетило, твоя «гениальная», — историк-вампиролог изобразил кавычки, — идея такая «гениальная», что достойна премии Дарвина. Я стар, но не настолько, чтоб помнить досконально сооружение саркофага. К слову, о саркофагах… Юджин, что тебе известно о погребальных конструкциях ассирийцев?       — Погребальные конструкции? — переспросил я. После кивка Дикаря я стал вспоминать уроки истории. А точнее, те уроки, на которых учитель рассказывал нам об Ассирии и иных цивилизациях, возникших на территории Плодородного Полумесяца. — Я помню, что саркофаги были очень редки для месопотамской культуры. Погребальные подземелья отсутствовали. В Ассирии — уж точно. Ниневию и большинство крупных городов окружали низменные равнины, где оставляли тела покойников. Под воздействием жары и влаги тела быстро разлагались.       — Молодец, что вспомнил школьные уроки, — похвалил меня Беккет, хлопая по правому плечу. — Но этого мало. К счастью, есть один археолог, специализирующийся на Ассирии.       — Кто он?       — Профессор Андерс Йохансен, — назвал имя археолога собеседник и, посмотрев на часы, слез, наконец, с саркофага. — Он немецкий норвежец, родом из города Хамар. Именно профессор Йохансен обнаружил саркофаг. Насколько мне известно, он — единственный специалист по его происхождению и конструкции.       — Странно, что он не приехал, — пробормотал я, скрещивая руки и кладя их на край крышки саркофага. Беккет поддакнул:       — Вот-вот. Вообще, профессор Йохансен гостит в отеле «Empire», — название отеля мне ни о чём не говорило, зато я помнил другой отель. «The L.A. Grand», где я и Эля устранили Джезебель Локк. — Вернее, гостил. Сегодня утром я заезжал к нему в номер, но не застал его. Лишь кофе, пролитый на утреннюю газету. Похоже, его похитили.       — А профессор Йохансен ничего не оставил? — осведомился я, внутренне беспокоясь за Йохансена. Кому он перешёл дорогу, раз его похитили? — Не знаю, чертежи хотя бы. Или записки.       — Всё, что я нашёл, это, — Беккет стала загибать пальцы и перечислять: — пара плавок, да книга повествующая о происхождении различных турецких диалектов. Плюс немецко-турецкий и англо-турецкий разговорники.       Я разочарованно выдохнул:       — И всё?       — Нет, что ты! — усмехнулся Беккет. — Я также уловил благую вонь мирры, что воскуривают в монастырях. Также на грязном отпечатке ботинка я обнаружил морской песок. Сложив два и два, я вычислил текущее местонахождение Андерса. Это «заброшенная», — Дикарь снова изобразил кавычки, — церковь на Уильмотт-лэйн. А точнее, 5910 Латиго-Каньон-роуд.       — Вы выяснили это, просто обнюхивая номер вдоль и поперёк, что ль? — искренне изумился я дедуктивным навыкам Дикаря. Что ж, и мне, может, не помешает в будущем. Тем более, пенсия и смерть от естественных причин мне не грозят.       — Вообще-то, на крыше здания напротив торчали двое охотников, — Беккет поднял два пальца — указательный и средний. — Они с превеликим удовольствием согласились поделиться со мной всеми подробностями. При условии, конечно, — тут историк хихикнул, — что я перестану трясти их головы над краем крыши.       Я же обошёлся усмешкой. Бедные крестанутые… так им и надо. Особенно после того, как по их вине не только особняк доктора Граута сгорел, но и ряд соседних домов. Я узнал об этом на следующий день после похода с Ульрихом к «покойному» Психу. По телевизору крутили репортаж на тему крупномасштабного пожара и гибели нескольких человек. Сказать, что я был в бешенстве — не сказать ничего. Крестанутые живо напомнили мне ЦРУшников, видящих в окружающих исключительно ресурс, который не жалко и в расход пустить. Повезло мне, что я лично не сталкивался ни с кем из ЦРУ.       — А на кой им похищать профессора Йохансена? — осведомился я, вглядываясь в нишу. Беккет ответил:       — Как мне объяснил один из допрашиваемых охотников, они похитили Андерса, — тут он спародировал то ли голос, то ли поросячий визг: — «ради его жы бизяпяснясти», — далее он перешёл на нормальную речь: — Его удерживают в ранее упомянутом мной логове и используют в качестве наживки на Князюшку.       — Что ж, тогда я поеду туда и вытащу профессора, — я для наглядности похрустел пальцами, как вдруг Дикарь крепко схватил меня за правое предплечье и остановил:       — Не всё так, Юджин, просто. В Ценакулуме находятся регенераторы. Местный Аббат и четверо его ближайших подопечных, Старших Терциариев.       — А что за регенераторы? — не понял я. — Я помню, что ЛаКруа называл Грюнфельда Баха регенератором.       — Именно, — подтвердил историк. — Регенераторы — элита элит Общества Леопольда, их отбирают из числа лучших Терциариев. Пока ты не повредишь сердце регенератора или не обезглавишь его, ваш поединок будет длиться, покуда оба не устанете.       М-да уж… По описанию, регенераторы очень даже способны доставить мне хлопот, иначе мы, вампы, легко истребили бы крестанутых. Может, даже и без них, регенераторов, Общество Леопольда продолжало бы мочить как нас, так и людей, попавших под горячую руку.       — Значит, или в сердце стрелять, или в голову, — высказался я. Беккет кивнул:       — Почти. Голову нужно именно отрубить. Или оторвать. Вот тогда регенератор точно умрёт.       — А вы поедете? — спросил я историка. — Вдруг мне нужна помощь?       — Боюсь, что нет, — мотнул головой собеседник, к моему разочарованию. Помощь такого старого Дикаря была бы как раз к стати, плюс не очень охота привлекать соклановцев, Элю или Дамз. — Толпа или парочка гостей может отпугнуть крестанутых как представителей противоположной точки зрения на религию. Кроме того, я не хочу вмешиваться в политические дрязги. Я лучше, — Беккет похлопал пару раз по крышке саркофага, — задокументирую саркофаг, пока его не разломали или не взорвали.       — Могли бы сказать «Я трус и боюсь», — разочарованно вздохнул я. Жаль. Придётся, значится, искать ребят. Хоть кого-нибудь для подмоги. Ну и чтоб до церкви добираться веселей.       — Как говорится в одном советском фильме — вернее, даже в двух — я не трус, но я боюсь, — развёл руками историк-вампиролог. Далее он достал из боковой сумки какой-то лист бумаги и что-то там нарисовал. Лишь когда он протянул лист мне, я понял: это карта. Тут тебе и береговая линия, и множество нарисованных дорожек, и фиолетовая точка. — Не потеряй карту.       — Тогда пожелайте мне удачи, сэр, — с этими словами я развернулся и пошёл к выходу, как вдруг мистер Беккет снова меня остановил:       — Подожди, Юджин. Ты должен замонить, что Андерс — невинный человек. Он умный малый, много всего умеет, но он отнюдь не боец. Я буду признателен тебе, если Йохансен выживет, — напоследок Дикарь хлопнул меня по левому плечу, да с такой силой, что я аж шикнул и размял плечо. — Извиняюсь, не рассчитал.       На этом наш разговор закончился. Не прощаясь с Беккетом, я пошёл к выходу, на ходу вспоминая, как Маариб проводила меня к саркофагу. В голове прокручивались разные мысли: что крестанутые могут сделать с профессором, жив ли он вообще, кого брать с собой на операцию «Спасение рядового Йохансена»… Я продолжал размышлять даже после того, как сел в машину Маариб, оставшейся здесь, и попросил её отвести меня в Капеллу в Калвер-Сити. POV Автарк Пиша Тюремные помещения Калифорнийского Ценакулума Общества Леопольда, 5910 Латиго-Каньон-роуд, Малибу, округ Лос-Анджелес Тот же день, время неизвестно       Звуки падающих капель воды раздражали, но не настолько сильно, как крестанутые, в чьё логово я попала ввиду своей чрезмерной самоуверенности в том, что меня невозможно поймать. Оказалось, что возможно. В этом я убедилась в районе Бейкерсфилда. Оттуда я планировала добраться до Сан-Франциско, а далее — в любое место на Земле. Можно потратить целую вечность на познание тайн смерти, на изучение нашей планеты. Рано или поздно мы покинем родную планету, вопрос в том, когда.       Я утратила счёт времени. Зато я отлично помнила, как кто-то вколол мне в шею иглу, и я через минуту потеряла сознание. Увы, мы, вампиры, уязвимы к снотворным и транквилизаторам. В последний раз меня похищали в 39-м году, когда я пыталась выбраться из Рейха по морю. Выбраться мне удалось в 1942-м. И не абы откуда, а из замка Вульфенштайн, находившегося в горах Гарц. После войны же замок попал под юрисдикцию ГДР. Ну а с 90-го, когда обе Германии воссоединились, замок стал музейным экспонатом. Как замок Вевельсбург.       Тут я услышала два голоса. Мужских. На всякий случай я притворилась спящей, чтобы можно было слушать, о чём таком говорят крестанутые. Итак, двое подошли куда-то, остановились. Один стал швырять камни в воду, а другой, должно быть, перебирал ногами.       — Давай-ка понадеемся, — заговорил первый, — что его фанатизм лучше послужит интересам нашей организации, нежели его старым ранам, которые он теребит много лет.       — Ты с ума сошёл?! — шикнул второй, сопровождая фразу мощным ударом ладонью. Судя по вскрику «Ай!», второй дал подзатыльник. — Держи язык за зубами, Аббат не потерпит подобных фривольностей! Ты хоть знаешь, под ЧЬИМ авторитетом он вообще действует, а?       — Знаю, конечно же, — несколько легкомысленно брякнул паренёк. Я поняла это по голосу, потому как второй звучит старше. — Куда уж мне усомниться в этике Святейшего Престола…       — Лучше помни, дружочек, своё место! — с укором процедил тот, что постарше. — Аббат Бах — преданный нашему делу воин. Он бился с порождениями Дьявола задолго до нашего с тобой появления здесь.       — Тогда буду молить Господа, чтобы Он дал мне столько же лет, дабы сражаться в Его армии, — уверенно, без капли легкомыслия ответил молодой крестанутый.       Затем ребята одновременно произнесли «Аминь». Господь… Очередной придуманный людьми идол, которому верующие по своей собственной воле поклоняются. В большинстве своём. Господь, Аллах, Иисус Христос, Иуда, Каин, Ламашту, Будда, Аматэрасу, Перун, Сет, Амон-Ра… Всех эти имена объединяет одно: они — боги. Каково обстоит с божествами на самом деле, я не знаю и знать не хочу. Лишь смерть значима. Без неё не было бы стимула к собственному развитию, не было бы стремления оставлять наследство потомкам.       Внезапно второй голос нарушил молчание — если, конечно, не считать звуками падающие капли воды:       — Лучше вон, разбуди ту Некромантку. Аббат хочет с ней поговорить.       Вот и вздремнула… Бах этот в первый день «знакомства» со мной так ничего и не добился. Я лишь называла имя. Имя, которое больше не нужно ныне мёртвой девушке. Кто бы ни заходил ко мне и не спрашивал что-либо, я произносила одно слово. «Пиша». Но увы, я так толком и не узнала, зачем я понадобилась крестанутым. А потому, сегодня буду посговорчивей.       Шагавший поднял мою голову за волосы, потом опустил и плеснул мне в лицо чем-то холодным. Негромко застонав, я замотала головой и притворилась с трудом поднимающей веки, хотя я прекрасно знала, что будят меня крестанутые. Увы, я не могла ни высосать у крестанутых кровь, ни попытаться вырваться из цепей. Мне неоднократно делали уколы некоей сыворотки, ослаблявшей способности вампира. Предусмотрительно, что ещё сказать…       — Доброе утро, отродье Сатаны, — поздоровался так со мной светловолосый добрый молодец, годившийся в младшие братья одному юному Колдуну, обратившемуся ко мне по просьбе Терезы Воэманн. Именно он подошёл и разбудил, а не стоявший поодаль лысый крепыш. Оба носили чёрные футболки, такие же чёрные просторные штаны, берцы и нагрудные кобуры. В самих же кобурах лежали пистолеты. Явно с серебристыми пулями.       — Аббат! — гаркнул лысый крестанутый, смотря куда-то влево и вытягиваясь стрункой. Молодой напарник тоже вышел и вытянулся перед подошедшим к ним рослым мужчиной примерно шестидесяти лет. В отличие от коллег по организации, дедуля, чьи длинные седеющие волосы были зачёсаны назад и заплетены в косу, носил тёмно-серое пальто с широким воротником, бронежилет под ним, чёрные штаны, сапоги длиной до колен. Правое лицо украшал шрам, идущий от нижнего века и заканчивавшийся в районе нижней челюсти. Вот так и выглядел Бах-Ба-Бах.       — Спасибо, тружья, — поблагодарил он подопечных на ужасном английском, с ярко выраженным немецким акцентом. — Ступайте охранять профессора Йохансена.       Крестанутые молча покинули пещеру-тюрьму, в которой, помимо нас двоих, находился некий Гедонист. Ему тоже не повезло оказаться в том же положении, что и я. Сейчас он спал. Наверное.       — Du versuchst, mich zum Reden zu bringen**, — утверждала я на немецком. Ба-Бах присел на корточки, уставился на меня и ответил на том же немецком:       — Die Schöpfung Satans beschloss dennoch, mit mir zu sprechen… — тут он схватил меня за щёки, оценивающе посмотрел на мою морду лица: — Alles umsonst, Sie werden weder mich noch meine Brüder und Schwestern in Versuchung führen. Es sei denn natürlich, Sie erleben Ihre Freilassung noch.***       Я, сдерживая отвращение, прокряхтела:       — Ich brauche deine Brüder und Schwestern nicht, Diener Gottes, — и вдобавок плюнула фрицу в лицо. Тот вполне себе спокойно убрал слюну и встал ко мне спиной. Я громче добавила: — Ich habe eine Menge Fragen an dich! ****       Бах молчал несколько секунд, после чего резко развернулся и со всей дури вонзил мне в живот большой нож. Я на долю секунду выпучила глаза, а затем зажмурила их и стиснула зубы, стараясь не завопить от боли. А она — боль — была чудовищной. Даже обычная пуля или лезвие может доставить адскую боль. Особенно в нежные места.       — Du bist nicht in der Position, Fragen zu stellen, Abschaum!.. — прорычал охотник, поворачивая лезвие ножа в ране. Далее он снова отстранился, оставив нож во мне. Скрестив руки на груди, Ба-Бах уже спокойнее заговорил: — Du sagst mir besser, wer dir hilft, die Zombies auf dem Hollywood Cemetery zu kontrollieren. Du sagst — und dein Tod wird schnell sein, — он наклонился и прошептал на ухо: — Sehr schnell.*****       Голливудское кладбище… Мне искренне хотелось заржать в голос. Это ж надо додуматься! Валит на меня косяк другого вампа-Некроманта, а то и Мафиози! Я, конечно, не без греха, но Эл-Эй мне абсолютно не был интересен. Так, поиски важных артефактов. Известие Юджина о слежке за мной подстегнуло моё стремление свалить оттуда. Что до кладбища, где буянят зомби, то это наверняка кто-то из Покойников шалит. Или мятежный Некромант, позорящий мой клан.       — Du bist ein lustiger Opa, — издевательским тоном прохрипела я и сдавленно хихикнула, продолжая терпеть боль. Фразочка задела Ба-Баха, раз он сначала вытащил нож из меня, а потом снова вонзил, но уже в желудок. Тут я не выдержала и заверещала. Как ни крути, от боли далеко не уйдёшь. Я заржала безумным — для Ба-Баха — смехом: — Wie kommst… — и зашлась в кашле. Выплюнув сгусток крови на пол слева от себя, я озадачила крестанутого Аббата: — Wie kommst du darauf, dass es meine Schuld ist? ******       Аббат приторно так улыбнулся, вытащил нож, вытер лезвие о мои тёмно-серые джинсы, которые я не меняла с декабря, и соизволил снизойти до объяснений:       — So sei es… Befriedige deine Neugier, bevor die Strafe des Herrn dich erwischt, — наклонившись, он сказал: — Sobald Sie Los Angeles verlassen haben, wurden die Untoten zur Ruhe gebracht.*******       Только с моим уходом? Ошибся старичок, как ни крути. Или специально врёт, как Троцкий? Я так решила потому, что до Бейкерсфилда, где меня взяли, дошли слухи о гибели одного из некромантов, вследствие чего на кладбище Hollywood Forever покойники больше не подымались из своих гробов.       — Was? — сымитировала я удивление. Надо бы спровоцировать Ба-Баха особым вопросом: — Und was hat Sie daran gehindert, einen Ihrer Diener Gottes auf den Friedhof zu schicken? ********       Но Аббат не ответил. Он вытянулся во весь рост, смерил меня высокомерным взглядом. На секунду мне показалось, что его глаза фанатично блеснули. Или я уже схожу с ума, пребывая в плену у больных крестанутых хуйков.       — Учитель, — затрещала рация на поясе Ба-Баха. Я аж дрогнула, ведь вызов был неожиданным что для меня, что для крестанутого. Тот закатил глаза, снял устройство с пояса и приставил к губам:       — Что случилось, Старший Терциарий Мэнсли?       — Учитель, — человек на том конце линии вздохнул, — до вас никак не может дозвониться Настоятель Калифорнии. Он требует вас к телефону прямо сейчас.       — Как фофремя… — процедил Бах-Ба-Бах, закрывая глаза. Наверняка мысленно молится Божку своему. Снова нажав на кнопку рации, он обратился к тому, кого назвал Мэнсли: — Сейчас буту. Ничефо в моём кабинете не трогать, особенно телефон!       — Так точно, Учитель, — если б существовали голопроекторы из «Звёздных Войн», Старший Терциарий однозначно козырнул бы ему, словно перед ним не наставник и не Аббат, а офицер, старший по званию, а он — Мэнсли — рядовой или просто ниже по званию. Как бы то ни было, разговор по рации ясно дал понять нам с Бахом, что разговор в следующий раз состоится хрен знает, когда.       Мужчина закрепил рацию на поясе, вложил нож в ножны на левом бедре, развернулся и вышел из клетки. Но я напоследок решила уколоть его:       — Аббат! — Ба-Бах остановился, развернулся и недовольно посмотрел на меня, ничего не говоря. — Задумайся, Аббат, может ты на самом деле не раб Божий? Может, ты обезумевший трус? Глупец из глупцов?       Крестанутый заскрипел зубами, желваки зашли. Мужичок явно боролся с желанием прямо сейчас кокнуть меня, разрывался между сиюминутным порывом и срочным звонком Настоятеля. В итоге, Ба-Бах махнул на меня рукой и широкими шагами направился из пещеры-тюрьмы. Что до юнца-Гедониста в другой клетке, то он находился в том же «удобном» положении, что и я: сидит задницей прямо на каменном полу, ноги выставлены вперёд, руки в чугунных кандалах, голова висит. Я попробовала врубить Прорицание, но из-за сыворотки ничего не получилось. Но я чувствовала, что паренёк жив-живёхонек.       Вообще, он здесь недавно, я узнала об этом, когда притворялась спящей в один из дней. Слышала всё. Слышала крики парня, слышала, как его спрашивали о непонятных убийствах. Уже тогда я вспомнила слова Юджина о некоем силуэте, что повторял его движения. А что, если этот силуэт на самом деле причастен к убийствам?       Естественно, озвучивать эти мысли я не собиралась. Пусть крестанутые не ленятся, а работают, раз они такие-сякие защитнички рода людского. Хотя из них такие же защитники человечества, как из Ордена Баала — христиане.