Вампир: Кровные Узы

POV Послушник Юджин Флинн На подходе к Калифорнийскому Ценакулуму Общества Леопольда, район Уильмотт-лэйн, Малибу, округ Лос-Анджелес 5 февраля 2005 года, 17:03       Я не пожалел, взяв на операцию «Спасение рядового Йохансена» Ульриха. Так уж получилось, что именно он был свободен. Сёстры Пеннингс тренировались, Поллин с Таддом, Шерри и Марвом на задании от Регента, у Зои и Салли опять конфликт по поводу их дочурки Энни, в суть самого конфликта я не вникал. Так что, оставался Ульрих. Его возлюбленную — Фел Робертс — мы привлекать не стали, а то вдруг немец сорвёт всю операцию своим праведным гневом по поводу её возможной гибели?       Мы с Ульрихом распределили между собой обязанности ещё в Капелле: на мне были применение взрывчатки и прикрытие Ульриха из огнестрела, а сам Шторм тем временем активно применяет холодное оружие. Справедливости ради, я отнюдь не мечник. Максимум — ножом могу орудовать. А меч доверять мне нельзя ни в коем случае. По крайней мере, пока не освою фехтование. Если столкнёмся с регенераторами, то будем обездвиживать их, срывать бронежилет и стрелять в сердце. Или стрелять в голову, а затем отсекать её нахер.       В данный момент мы с Ульрихом крались среди редких деревьев. Пришлось оставить внедорожник в километре от Ценакулума, среди деревьев. Гарантии, что тачку не спиздят, нет. На самый крайний случай — угоним трофейный транспорт крестанутых. Чтоб не спалиться раньше времени, мы с Ульрихом носили камуфляжные костюмы «Woodland». Бронежилеты, разгрузки, шлемы и балаклавы наши тоже украшены лесным камуфляжем.       Если герр Шторм носил палаш, пистолет SIG P210 и дробовик Remington 1100, то я — нож Ka-Bar, пистолет Walther P1 — осовремененный P38 — и автомат G36 со штатным прицелом и подствольником AG36. Вдобавок я носил рюкзак — тоже камуфляжный — в котором лежала взрывчатка. Точнее, заряды C4 в количестве восьми штук. На поясе же, как и у Ульриха, гранаты: две осколочные, одна дымовуха и одна светошумовая.       Эх, вот если бы ещё солнце взошло, да облаков было бы куда больше… Тогда мы с Ульрихом применили бы Дисциплины. Ладно хоть пояса невидимости додумались взять. И то, я напомнил немцу. Когда он заводил движок. Будучи раздосадованным, я всё же следил за обстановкой, не витал в облаках. Не хватало ещё попасться какому-нибудь желторотому крестанутому.       — Надо бы приманить того доброго молодца, — телепатией обратился ко мне Ульрих, указывая двумя пальцами в камуфляжных перчатках на коренастого мужичка в чёрной футболке, чёрных штанах, с тёмно-серой разгрузкой поверх футболки и берцами на ногах. Он держал в руках карабин. Точно не M4A1, так как ручка для переноски у этого ствола несъёмная. Наверное, это CAR-15, как у Эша в канализации. Как бы то ни было, его нужно убрать.       Первым делом я так же, телепатией, сказал герру Шторму:       — Тогда врубаем невидимость.       Колдун понял и первым включил пояс. Далее уже я не только включил пояс невидимости, но и, потихоньку встав, пока крестанутый с карабином не видит, прильнул к дереву, у которого мы ранее и притаились. Перед подъёмом во весь рост я подобрал камушек, он-то мне и поможет.       Я швырнул камень в затылок крестанутого, и тот, айкнув от боли, вскинул карабин. Даже не удосужился взвести затвор. К счастью, охотничек медленно подходил к дереву. А Ульрих тем временем потихоньку отползал, не мешая пареньку подойти на достаточное расстояние. Как только крестанутый подошёл к дереву, к которому я прильнул, Ульрих немедля вскочил и свернул шею бедняге. Со стороны это выглядело так: парень вдруг напрягся, замахал руками, даже выронил карабин, как вдруг шея свернулась.       Само собой, я наблюдал за четырьмя башенками на двухэтажной католической церквушке. В радиусе четырёх метров вокруг церкви — ни одного деревца. На наше счастье, снайперы в башенках не смотрели конкретно на нас. Так… судя по отсутствию прожекторов, на снайперках не просто прицелы, а тепловизоры. Иначе вампы давно устроили бы резню в Ценакулуме, не пощадив никого.       — Молодец, Ульрих, — шёпотом похвалил я коллегу по клану. Тот прислонил тело спиной к коре дерева и выпрямил ноги. Пусть зеваки издалека думают, что крестанутый просто дрыхнет. После я вытащил магазин из CAR-15 и глянул на пули: серебряные, как и предполагалось.       Далее мы короткими перебежками меняли позиции, подходя всё ближе и ближе к двухэтажной церквушке. За всё это время мы убили только ещё одного охотничка, так «вовремя» свернувшего прямо к нам. И пофиг, что он не видел нас благодаря поясу невидимости. Передвигались мы в правую сторону, поскольку именно на правой половине здания виднелся запасной вход. И не один, а целых два запасных входа. Это слева можно зайти в церковь через парадный вход, просто мы не хотим привлекать много внимания.       Запасные входы охранялись уже двумя крестанутыми. Оба при себе имели уже мечи, а не карабины или хотя бы пистолеты. Также мечники носили коричневые кожаные пальто, берцы, плотные тёмно-коричневые штаны и белые футболки. Ещё над входами висели камеры видеонаблюдения. Удобненько, что ещё сказать…       — Отвлеки их сам или предоставь это мне. Выбор за тобой, — снова раздался голос Ульриха у меня в голове. Мы оба по-прежнему носили активированные пояса невидимости. Я подобрал камушек, подкрался к ближайшему окну на торце церкви и швырнул в крестанутого-мечника, который так вовремя обходил периметр.       Охотник шикнул от боли, вскинул меч и рявкнул в пустоту:       — Эй! Кто здесь?! Выйди и покажись!       Хорошо, что перед одной из перебежек я прикрутил к Walther P1 глушитель. Было видно, что охотничек что-то не торопится ко мне подходить. Просто внимательно — или не очень — наблюдает. Я тихонько вытащил пистолет, снял его с предохранителя, аккуратно передёрнул затвор и прицелился в мечника. Тут он отвлёкся на предсмертный хрип своего товарища, повернув голову в сторону. Я немедля воспользовался этим и стрельнул в шею. Крестанутый выронил меч, выпучил глаза и схватился за горло, хотя и так понятно, что он покойник. Только после падения охотника я снова выстрелил, но уже в голову. Прервал страдания.       — Прятать тела некогда, — брякнул телепатией герр Шторм. Если честно, я был согласен с ним: если повезёт, только копы приедут. По вызову заблудившегося человека или паранорма. Я подошёл к запасному входу и обратил внимание на лежащего на спине охотника, с перерезанным горлом. Не жилец.       — Идём, — скомандовал немец уже полушёпотом, не заручившись телепатией. Он уже открыл дверь и потихоньку заходил внутрь. Я последовал за ним и аккуратно закрыл за собой.       Оказались мы в небольшом зале, он же наос, с четырьмя скамейками для посетителей церкви и просто пришедших помолиться Божку. Ветхость строения подкрепляло отсутствие некоторых кусков шпаклёвки то на стенах, то на потолке. Крестанутых из Общества Леопольда это нисколько не смущало. Равно как и молившуюся перед алтарём черноволосую девушку, одетую в чёрный костюм, как у бойцов SWAT. Из аксессуаров я заметил, пожалуй, только наколенники с налокотниками, да разгрузку. Из оружия у неё — нож, да какое-то ружьё, непохожее на обычные винтовки, даже винтовки времён Второй Мировой.       — Господи, молюсь я, чтобы Ты придал мне сил в бою, — бормотала крестанутая себе под нос. Мы же с Ульрихом слушали её молитву, не вырубая пока пояса невидимости. — Дабы смогла превозмочь я орды сатановьи, да дети его. Дабы смогла я орудовать пылающим мечом архангельским, да защитить себя щитом Веры в Тебя. И дабы побед моих было много, а ранений не слишком. Дабы смогла я поспособствовать Царствию Твоему здесь, на земле. Но если же смерть я встречу сегодня, так пусть же, во-первых, случится мне забросить могучий сонм демонов обратно в реку огненную, откуда они пришли. А затем окончательно упокоиться во свете Твоей славы. Аминь.       И вот, она встала и, не отрывая взгляда от распятия с Иисусом Христом на нём, взяла в руки ружьё. Чёрно-зелёное и с прицелом. Что коридор, что боковые помещения пересекали некие красные лучи. Что-то мне подсказывало, что их поставили не просто так. Я решил вырубить пояса невидимости, всё равно крестанутые снаружи не успеют спасти подругу. Ульрих, недовольно цокнув, тоже вырубил пояс. Как и ожидалось, брюнетка остановилась перед задними скамьями. Насторожилась, значится. Она нарочито медленно повернула голову в нашу сторону, а ведь мы стояли прям у запасного выхода из церкви.       Неловкое молчание продлилось недолго. Я не придумал ничего лучше, чем пикнуть:       — Привет, — и легонько махнуть левой рукой. Брюнетка, что удивительно, тоже улыбнулась. Даже обнажила зубы. Вот только вместо того, чтоб нормально ответить на приветствие, девчушка выпучила глаза и завизжала, как та связистка в фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход»:       — ТРЕВОООООГААААА!!!       Естественно, я вскинул Walther P1 раньше, чем крестанутая своё ружьё, и пальнул два раза. Обе пули попали в грудь охотницы, выронившей оружие. Визг покойной привлёк внимание остальных её коллег, выбежавших из коридора в наос. Пятеро были одеты так же, как тот паренёк, замоченный Ульрихом. А шестой — как мечники. Их черты морд лица я не запоминал, да и не надо оно мне.       Первым делом я перекатился вперёд, к другому концу ниши в наосе, дабы освободить Ульриху угол обзора. Далее я вскинул G36 с подствольником и пальнул длинной очередью. Мечник и ещё один стрелок вовремя отскочили, а четверым не повезло. Попадали, простреленные то моими пулями, то дробинками из дробаша Ульриха. Впрочем, из груды тел раздавался слабый стон. Наверное, недобитый.       Во время боя я заметил одну деталь: крестанутые спокойно пересекали лучи, словно их не существует. Похоже, лучи защищают только людей, а нас, вампов с повышенной температурой тела, убьют не на «раз-два», а сразу на «раз». Трудновато было перепрыгивать лучи, ведь охотники будто бы заманивали нас с Ульрихом, побуждали пересечь лучи. Я впустую потратил один магазин, пытаясь завалить мечника, уклонявшегося от пуль, словно джедай уклоняется от бластерных зарядов или парирует их световым мечом. Ладно хоть Шторм управился со стрелком и добил выживших после моей очереди.       Поняв, что он остался один, охотник-мечник как-то странно ухмыльнулся. Держа одной рукой меч, он вторую руку просунул за пазуху. Я заподозрил нехорошее, а потому воспользовался ситуацией и пристрелил ушлёпка. Тот повалился вперёд, на лучи, и рухнул на пол. Убитый выронил из руки… небольшой метательный топорик. Кажись, зовётся хёрбатом.       — Так, Юджин, куда дальше идём? — поинтересовался Ульрих, передёрнув затвор дробовика после перезарядки. Я указал на противоположный конец коридора:       — Сейчас пройдём коридор, будем искать профессора. Глянем также на втором этаже какие-нибудь трофеи.       — Не боишься, что с профессором что-то сделают? — забеспокоился немец, однако я помнил слова Беккета и процитировал его. — Смотри мне, Флинн. Если Йохансен погибнет — виноват будешь ты, — для пущей эффектности Ульрих тыкнул пальцем мне в грудь.       Буркнув «Замётано», я перешёл через луч первым и, врубив в тени Прорицание, убедился в отсутствии врагов в четырёх комнатах, двери в которые я открывать пока что не планировал. Нигде нет ни людей, ни паранормов. Осмотреть их не помешало бы. Об этом я сообщил Ульриху. Тот не стал возражать и добавил:       — Вдруг что-то важное найдём…       В двух комнатах не было ничего интересного, кроме боеприпасов. Увы, не к G36, а к другому автомату. Я был раздосадован, в отличие от Ульриха, пополнившего патронташ патронами от дробовика. В третьей я нашёл некую красную книжку с выцарапанными на ней инициалами «G.B.». Грюнфельд Бах, значится. Я не стал читать его прям в церкви, положил в рюкзак. В четвёртой же комнате тоже ничего интересного, примечательного или особенного.       Пройдя через все комнатушки, мы вышли в небольшой притвор. Там располагался какой-то ящик. Перед запертой дверью слева от нас вновь сиял луч. Как и другие лучи, он располагался на уровне лодыжек. Дверь справа же была открыта, за ней — столик с микроволновкой и кофеваркой, да лестничный пролёт.       Прежде чем подняться наверх, я отошёл в тенёк, поднял голову и снова врубил Прорицание: на втором этаже находились пятеро крестанутых, они расположились вразнобой, вооружённые чем-то. Я указал Ульриху наверх и вполголоса сообщил ему:       — Наверху нас ждут пятеро крестанутых. Кинем дымовуху.       — Я кину, — указал немец на себя. Как только мы с ним перешагнули луч, мы потихоньку стали топать по каменным ступенькам. Хорошо, что не деревянные, иначе они бы скрипели, тем самым выдавая нас. Впрочем, и без них крестанутые сейчас на ушах.       Поднявшись наверх, я не спешил выходить в помещение. Сначала дымовуха, потом добивание дезориентированных охотников. Присев у открытого порога, я указал Ульриху на вход и телепатией передал команду:       — Швыряй.       Немец кивнул и, подкравшись к порогу, вытащил кольцо. Как только запал отскочил, и повалил дым, гранату немедля швырнули в помещение. Увы, враг будет дезориентирован ненадолго, и дымовая завеса быстро развеется. Тем не менее, время выиграно.       Я первым выскочил в помещение и открыл беспорядочный огонь по врагу. По мне тоже пытались стрелять, но я был быстрее. Я даже умудрился выбить дверь напротив, тем самым, попав в какую-то комнату. Вскочив на ноги, я притаился за стенкой, периодически ведя обстрел оттуда. Ульрих же поступил иначе: поняв, что пули из тубы дробаша закончились, он отбросил оружие, сменил цвет глаз и склер и выставил руки вперёд.       Внезапно стрельба прекратилась. Я врубил Прорицание и увидел, как трое обладателей одной красной и двух оранжевых аур застыли в дурацких позах. Значит, это «Повелитель крови». К несчастью, я мог сконцентрироваться только на одном человеке или паранорме. Но как мне сказала однажды Зандра Штраус на той самой встрече, для неоната вроде меня — это норма. Тем более, я был Обращён Чистокровной вампиршей низкого поколения.       Я вышел из укрытия. К тому моменту дым рассеялся, и перед нами предстали трое крестанутых. Все, как один, в чёрных футболках и штанах аналогичного цвета. Двое покойников, судя по всему, были мечниками. Или нет, раз у их тел валяются двуствольный обрез и ППшка Sterling L34A1.       Я посмотрел на крестанутых, что беспомощно застыли, словно статуи, и не могли никак навредить нам. Даже попросить пощады неспособны, Ульрих заткнул им рты. Их всё равно нельзя было оставлять в живых. Поэтому я просто расстрелял охотников. Они знали, на что идут. Знали, что рано или поздно их настигнет смерть.       — Молодец, что не сомневался, — похвалил меня Ульрих, не забыв хлопнуть по плечу. — Как ты и предлагал, осмотрим-ка комнату.       — Осмотрим, — повторил я и приступил к осмотру. Ряд столов, на которых остались тарелки с едой и стаканы с напитками, и табуреток говорили о том, что мы находились в местной столовке… Мама дорогая! Я ж забыл про ту комнату, куда я ввалился, когда Ульрих кинул дымовуху! Не мешкая, я зашёл туда, обшмонал шкафы. Из интересных находок я заприметил только одну. Некий «Вампирский Апокриф». Что ж, и его потом прочту.       — Нашёл чего-нибудь? — вопросительно дёрнул подбородком немец. Я показал ему книжонку с ветхим переплётом:       — Какой-то «Вампирский Апокриф». Прочту потом, когда вытащим профессора.       — Правильно, — снова похвала от Шторма. — Не забываешь о боевой задаче.       Далее мы спустились в притвор. Я перешагнул через луч и дёрнул за ручку последней оставшейся двери — не считая, конечно, парадных. Заперто. Ульрих спокойно подошёл, остановился в считанных миллиметрах от луча и протянул мне ключ:       — Нашёл на одном из трупов.       Ничего не ответив, я вставил ключ в замок, повернул и только после этого повторил попытку. Дверь открылась вовнутрь. Я зашёл в комнату с тремя бочками, зашторенным окном и ведущая в подвал лестница. Мы спустились вниз.       — О, это ж погреб! — удивлённо воскликнул я, увидев бочки с вином в двух нишах. Напротив же бочек стояли по две кровати на нишу. Я не удержался и, посмеиваясь, сказал Ульриху: — Наверное, бухали вино и дрыхли здесь же, не просыхая.       Немец засмеялся громче моего. Несколько секунд мы ржали, представляя, как крестанутые бухают перед началом выходных и здесь же засыпают. Впрочем, смех смехом, а профессор Йохансен ждёт. Ульрих, ходивший по погребу, бормотал:       — Здесь должна быть потайная дверь. Или… потайной проход. Или ещё что-то.       Я заметил у ниши стул, один-единственный. Это странно. Может, этот стул открывает что-то, если на него сесть? Сейчас узнаем. Садясь на стул, я сказал Ульриху:       — Как говорит мой всё ещё живой и здравствующий папа, если присесть и подумать… — я не договорил из-за того, что стул наклонился назад и чуть не упал лишь благодаря тому, что я упёрся затылком в шлеме в стену. Послышались звуки опускания камня, а далее вопль Ульриха, покатившегося по ступенькам:       — Ююююджииииин!..       — Решение придёт само собой, — закончил я недоговорённую фразу, надавливая собой на стул. Тот снова вернулся в исходное положение. А именно, опустился на все четыре ножки. Сразу вспомнился фильм «Индиана Джонс и последний крестовый поход». Во второй раз, потому как потайным проходом оказалась винтовая каменная лестница, опускаемая при помощи стула, на котором я только что сидел.       Я немедленно спустился вниз. Винтовая лестница была глубиной десять метров. Примерно. Ульрих же, кубарем катившийся по ступенькам, давно встал. Он лишь отряхивал себя, когда я спустился. Немец осуждающе посмотрел на меня:       — В следующий раз, Юджин, предупреждай.       — Зато потайной ход нашли, — я по-дружески хлопнул соклановца по плечу и вскинул G36 с подствольником. Винтовая лестница вела в узкий туннель, вырубленный прям в скалистой породе. Далее — ещё одна лестница, тоже из скалистой породы. Она поворачивала влево. Спустившись и пройдя ещё с десяток метров, мы открыли дверь. К счастью, ключ в этот раз не потребовался. Пещеры Калифорнийского Ценакулума Общества Леопольда, 5910 Латиго-Каньон-роуд, Малибу, округ Лос-Анджелес Тот же день, 17:28       — Ой, — пискнул Ульрих, остановившись. Ещё бы, он только чуть не упал в пещеру ебейшей глубины. Почему-то вспомнилась шахта с Набу, куда упал перерубленный пополам Дарт Мол. Но здесь хотя бы дно видно. И на дне… двое крестанутых, даже Прорицание не понадобилось. Благодаря редким светильникам пещера не была погружена в полную темноту.       Я достал Walther P1 с глушаком, прицелился и выстрелил сначала в одного охотника, а потом в другого. Тратить автоматные патроны я не решился, всё равно у меня осталось три магазина, не считая тот, что в автомате. Надеюсь, у других крестанутых есть G36 или хотя бы G36K, G36C.       Спуститься вниз можно было только по скалистым выступам размером с платформу в здании Сената на Корусанте. По ним можно добраться по металлическим ступенькам, вбитым во все выступы. Мы с Ульрихом спустились вниз и, проверив тела Прорицанием, убедились, что крестанутые сражены наповал. У второго убитого оказался G36C с прицелом ACOG. Я тут же вытащил один магазин и, обшмонав труп, набил карманы разгрузки четырьмя магазинами.       — Слышишь? — шепнул Ульрих и указал стволом дробовика на тоннель. Я прислушался и вправду услышал чей-то голос и крик вперемешку с рыданием. Исходили звуки из тоннеля. Мы прошли полтора десятка метров и оказались перед развилкой. Теперь голоса и другие звуки раздавались отчётливее. Я первым помчался в левый тоннель и остановился буквально перед входом, боясь спалиться раньше времени.       — Что, шлюха зубастая, не хватает зубиков? — наигранно сочувственно спросил один человек, после чего, видать, вырвал зуб каким-то инструментом. «Шлюха зубастая» сдавленно крикнула. Мне аж самому чуть не поплохело, ведь не каждому вырывают зубы. Человек таким же псевдосочувственным тоном продолжил: — Ничего. Мне, вот, не хватает жены, которую ты сожрала, лишь бы голод свой утолить. Именно этим вы, Нагараджа, и занимаетесь?       — Эфо… — всхлипнула женщина и, получив, наверное, кулаком, с надрывом крикнула: — Эфо не я фоврала!..       — Не ты, говоришь? — притворно удивился собеседник. Далее он начал зло цедить: — А почему я тогда видел тебя в нашем доме? Видел, как ты склоняешься над её телом, как трогаешь своими мерзкими рука…       — Её убил другой Некромант, долбофлёп! — возражала Нагараджа. Я моментально узнал голос. Это была Пиша! В последний раз я видел её ночью 21 декабря прошлого года, когда она уничтожила Оковы, удерживавшие в отеле «Ocean House» призраков убитых супругов. Я тогда предупредил её о силуэте Хищника, не сказав о нём — Хищнике — напрямую. Она, вроде бы, поняла мой намёк и перед уходом посоветовала покинуть город. Знать бы, каким-таким образом крестанутые поймали опытную Некромантку…       — Свои сказочки будешь рассказывать на том свете. Господу Богу, — рыкнул человек, вырывая очередной зуб. — Все вампиры созданы только для одного: для смерти. От рук обычных людей, которых вы по своей чрезмерной самоуверенности считаете существами второго сорта!       Я не мог дальше терпеть пытку Пиши, немедля выскочил и выстрелил пытающему её крестанутому в висок. Он отлетел вперёд и врезался всем телом в прутья решётки, где находились он и Пиша. Помимо неё, в клетке вдалеке находился… Эш Риверс! Тоже захваченный охотниками.       — Ульрих, посмотри, что с Эшем. А я займусь Пишей, — отдав распоряжения, я подошёл к клетке, отпихнул крестанутого и присел напротив Некромантки. Выглядела она, мягко скажем, ужасно: одежда та же, что и в декабре. Но это ещё цветочки. Далее шли выколотые глаза, половина зубов на обеих челюстях отсутствует. Кровь на лице перемешана со слюнями и слезами. Руки, закованные в кандалы, задраны кверху. Её однозначно чем-то накачали, иначе она бы вырвалась на раз-два, перебила бы всех крестанутых и профессора Йохансена заодно. Хотя насчёт последнего не могу точно сказать.       — Юдвин… — прохрипела Пиша, узнавшая меня по голосу. Она не могла посмотреть мне в глаза, а от пустых глазниц меня передёрнуло. Я немедленно снял рюкзак со спины, отыскал в одном из отделений рюкзака пакет крови и, вытащив колпачок, поднёс столь нужное ей лекарство к губам:       — Пейте, мисс Пиша. Вам сейчас любая кровь нужна.       Сложившая губы в трубочку Некромантка жадно пила кровь, порой вообще не глотая. Просто принимала вожделенную жидкость в рот. Я знаю, в этот момент возбуждение и прочие сексуальные штучки не должны мешать делу. Но по какой-то причине я представлял на месте мисс Пиши то ВиВи, то Дамз.       — Ещё… — потребовала Нагараджа, как только выдула содержимое пакета. Я, не возражая, протянул ещё один пакет. После потребления одного пакета из дёсен прорезались зубы, глаза Пиши восстановились, как только она открыла их. Но раньше-то они были ярко-белыми, а теперь тёмно-карие. Я лишь сейчас заметил, что щёки-то у неё впалые. При первой и второй встречах как-то не замечал. Спрашивать я не стал, были ли они таковыми у неё с рождения или это следствие Обращения.       — Что он от вас хотел? — осведомился я, снимая кандалы с рук женщины. Да, сейчас она выглядит лучше, но дрянь в крови ослабила её. Мисс Пиша не поняла:       — Ты о ком?       — О нём, — я небрежно указал на убитого крестанутого. Её осенило:       — А, о нём! Кент Мэнсли с чего-то решил, что это я сожрала его жену, хотя я лишь наклонилась над её обглоданным телом… — далее она горько усмехнулась: — А ведь она и Кент могли бы быть Некромантами вроде меня. Я давно следила за голубками.       — Наверное, лет десять, — буркнул я, беря Некромантку на руки. Она не ответила, предпочтя оставить фразу без ответа. Тем временем, Ульрих помог Эшу встать на ноги. Гедонист был приятно удивлён, увидев меня:       — Юджин… Вот уж не думал, что встречу тебя здесь. Как ты сюда попал?       — Да мы здесь из-за профессора Йохансена, — пояснил за меня немец. — За что вас обоих-то пытали?       — Насчёт Мэнсли уже известно, а вот я… — Риверс умолк. Явно не хочет вспоминать «прекрасные» деньки, проведённые в пещерах крестанутых. Вдруг Пиша обратилась ко мне:       — Юджин, можешь опустить меня на землю. Я могу хотя бы ходить.       — А огнестрелом-то умеете владеть? — озадачился я. В условиях, когда Пиша вряд ли способна применить Дисциплины, лишний стрелок не будет лишним никогда. Некромантка криво улыбнулась:       — Начиная с капсюльных пистолетов и заканчивая современными образцами.       — Хорошо, — я был доволен. Невзирая на осуждающий взгляд Ульриха, я достал Walther P1 и парочку магазинов от него и протянул их спасённой вампирше со словами: — Как только выберемся на поверхность, вы вернёте пистолет.       — Не бойся, — заверила меня Некромантка. — Он не про… — она умолкла на полуслове, вернула мне и пистолет, и магазины, и немедленно набросилась на того крестанутого, которого я положил. Тьфу! Надо было просканировать его Прорицанием. Убедиться, что он сдох. И вот, он пытается орать, отбиваться от взбесившейся Пиши. Смотреть на то, как она зубами отрывает куски плоти, кожи, остервенело отрывает голову и чуть ли не безумно ржёт, было отвратно. Ульрих закатил глаза и выпроводил Эша из пещеры-тюрьмы. А я отвернулся.       Хруст рвущейся плоти и разгрызаемых костей закончился довольно скоро. Я решился повернуться: голова Кента Мэнсли валяется где-то в клетке, одежда с груди сорвана, рёбра частично обглоданы, частично сожраны. Про отсутствие плоти вокруг остатков рёбер вообще молчу. Сердце сожрано, лёгкие тоже. Улыбочка на окровавленном ниже скул лице производила отталкивающее впечатление, но виду я не подал. Вместо этого я обвёл ладонью лицо:       — А протереть не хотите?       — Спасибо, что напомнил, — кивнула Пиша, наклонилась к обезглавленному и обглоданному Мэнсли и вытерла лицо подолом его пальто. Стоит отметить, что после такой вот «чудесной» трапезы Нагараджа выглядела куда бодрее. — А теперь, можно и пострелять.       Поняв намёк, я снова протянул ей пистолет и магазины от него. Пиша проверила патронник на наличие в нём патрона, проверила магазин, после чего вставила обратно, сняла с предохранителя и передёрнула затвор. Магазины же она расфасовала по карманам.       — Раз вы готовы, то прошу за мной, — я первым направился к выходу, где стояли Ульрих и безоружный Эш. — Надо ещё профессора Йохансена найти.       Мы вчетвером покинули пещеру-тюрьму, ставшую последним пристанищем Кента Мэнсли. Вернувшись к развилке, мы пошли в правый туннель, необследованный. Привёл он нас к огромной такой пещере со сталактитами. Из неё, помимо разговоров и звуков шагов, шёл звук журчания воды. Наверное, подземная река.       — Сейчас будет по-моему, — шепнул Ульрих и зло так улыбнулся. Далее он приставил два пальца к правому виску и пристально посмотрел на кого-то. Мы с Пишей и Эшем не стали ему мешать. Я же устроился поудобнее и стал следить за происходящим.       Тот, на кого посмотрел Ульрих, был очередным крестанутым. Он с беспристрастным выражением лица взял арбалет за цевьё и пистолетную рукоятку, вставил арбалетную стрелу и убил одного из своих. Остальные, услышав звук падающего тела, мягко говоря, охренели. Второй крестанутый тоже подох от попавшей ему в голову стрелы. Оставшиеся охотники молча пытались то ли убить своего товарища, то ли вывести из строя. Но крестанутый был не лыком шит, он отскочил вправо и врезал чуть не набросившемуся на него коллеге прикладом по голове. Второго постигла та же участь. Что до оставшегося охотника, то он метнул в товарища хёрбат или ещё какую-то хрень. Тот лишь шикнул от боли, вытащил из себя метательный снаряд, отбросил его и со всей дури ёбнул крестанутому по кадыку. Бедняга выпучил глаза, стал задыхаться и припал на колени. Манипулируемый Ульрихом охотник свернул задыхающейся жертве шею.       — Пора, — скомандовал я и первым выскочил в пещеру. Поднимающихся на ноги крестанутых я просто и незатейливо добил короткой очередью. Лишь чудом я не схлопотал арбалетную стрелу от того охотника, которого себе недавно подчинил Ульрих. Я укрылся за валуном и оттуда отстреливался. Вскакивая для пуска гранаты из подствольника, я заметил, что в районе солнечного сплетения одежда порвана, а вот рана зажила. Выходит, регенератор.       Ульрих вышел из пещеры вторым, повесил дробовик за спину и обнажил палаш. Регенератор ухмыльнулся, перезарядил арбалет и выстрелил в немца, но тот ловко отбил стрелу. Оскалившийся охотник снова перезарядил арбалет, снова выстрелил. С тем же результатом. Я же прицелился и выстрелил в регенератора. Пуля угодила в сердце. Вместо того чтоб сдохнуть, регенератор скорчился в три погибели и выронил арбалет. Ульрих незамедлительно воспользовался этим и замахнулся, отрубая голову.       Соклановец молча поднял большой палец вверх, мол, ты большой молодец. Я вышел из-за валуна, проверил магазин G36, вставил его обратно и пнул голову регенератора в подземную реку. Эш тем временем допивал кровь из одного убитого крестанутого. Первого, кого завалил регенератор под влиянием Ульриха. Немец засунул меч в ножны, предварительно стерев с него кровь.       — Хороший меч, — прокомментировала Пиша. А Эш, обзавёдшийся трофейным арбалетом — блочным, судя по блочному натяжному устройству и натянутой тетиве — и колчаном стрел, наклонился к телу регенератора, задрал рукав левой руки и куснул её в районе вен. Нам крупно повезло, что у крестанутых нет так называемой Истинной Веры. Черты из настольной игры от White Wolf.       Потоптавшись на месте, Пиша медленно подняла руки. Умершие крестанутые вновь встали на ноги. У каждого глаза были белые, как у управляющей ими вампирши. Я присвистнул, потому как пока что ни разу вживую не видел, как Некромант или Мафиози поднимает убитых.       — Подмога, — разъяснила индуска. Окинув нас троих взглядом, она спросила: — Кто будет караулить?       — Вы и Эш, — распорядился я. — Мы с Ульрихом пойдём за профессором. Мало ли что случится.       — Справитесь хоть? — забеспокоился бывший актёр. Видать, никак не может забыть Хищника. Или паучков из канализации. Но тут-то мы имеем дело с людьми, хоть и считающими себя защитниками человечества.       — Конечно, — немножко самоуверенно заявил я. По-дружески хлопнув Некромантку и Гедониста по плечам, я позвал Ульриха, и мы вдвоём помчались по узкому туннелю. Он закончился широкими воротами. Я попытался отворить их то на себя, то от себя. Заперты, суки. Что ж, пойдём иным путём.       Я припал на колено, снял рюкзак, достал два бруска C4 и прикрепил их к воротам. Далее я ввёл код активации бомб: 7355608. После начала отсчёта мы с Ульрихом отбежали от ворот, чтоб не попасть ни под воздействие снаряда, ни под взрывную волну. Ждали мы десять секунд. Как только время прошло, бомбы взорвались, повалил дым. Мы, размахивая руками и кашляя, подошли к воротам. Бомбы не просто открыли нам дорогу, но выбили ворота с петель.       — Gut*, — кашлянул немец. — В общем, Юджин, иди первым, — он сопроводил фразу хлопком по спине. — Подавай пример.       Хмыкнув, я шагнул вперёд. Я врубил Прорицание на всякий случай: где-то вдалеке стояла ярко-голубая аура, ещё дальше лежала вторая аура, оранжевая. Меня больше интересовал обладатель или обладательница голубой ауры. Только я вышел из-за дыма, как цвет ауры поменялся на тёмно-пурпурный.       Я находился в очередной просторной пещере, на этот раз потолок не был украшен сталактитками, которые могли в любой момент упасть и пробить голову. Пещеру освещал ряд мощных прожекторов, на полу рядом валялись карикатурные фигуры, изображавшие то вампиров, то блоховозов, то вообще магов. Как я это понял? А всё просто: вампиры выглядели как стереотипный граф Дракула, блоховозы — как люди-волки, а маги вообще походили на Альбуса Дамблдора из первых двух фильмов по «Гарри Поттеру». У всех фигур на груди были намалёваны белые и красные круги. Похоже, это мишени.       От дальней стены пещеры отходил широченный — на всю стену — выступ, на котором стоял маленький домик без окон. А подняться по нему предстояло по деревянной лестнице с элементами строительных лесов. Внизу же, там, где мы с Ульрихом сейчас стояли, находились беседка какая-то, три тира, множество ящиков, ниша в полу. Я прищурился: обладатель ауры готовился выстрелить. Я скомандовал:       — В сторону! — и первым спрятался за беседкой, Ульрих же спрятался за тиром. Выстрела не раздалось, зато человек наверху продолжал целиться. Я проверил G36, перехватил его за цевьё подствольника и пистолетную рукоятку автомата и показался из-за укрытия. Сквозь прицел я увидел того, кто пытался нас с Ульрихом найти и замочить: это был тот самый Грюнфельд Бах, которого я видел в особняке доктора Граута, ставшего могилой для гулей самого Психа и его жены. Ба-Бах был вооружён архаичным — в сравнении с нашими стволами — оружием. Кажется, это автоматическая винтовка FG-42.       — Гте ЛаКруа?! — гневно вопросил Ба-Бах. Стоп, что? Он что, решил, что к нему припёрся Княже? Мне хотелось ржать, но я сдерживался. Сначала — разобраться с Ба-Бахом, потом — найти профессора Йохансена. Или выбить инфу у фрица.       — Какой же ты, фриц, наивный! — гаркнул я в ответ. Представляю, как охренеет ЛаКруа, когда узнает, что я или Ульрих ёбнули Ба-Баха. — По-твоему, что, ЛаКруа припрётся сюда самолично?!       — Рано или постно лакеи у него закончатся! Он яфит мне сфой лик, и Госпоть направит на него пули мои! — точно свихнулся дедок. На почве религиозного фанатизма. Будь в мире широко распространён христианский терроризм, Ба-Бах был бы аналогом Усамы Бен Ладена. Я в этом уверен.       — Лучше приведи сюда профессора Йохансена! — потребовал уже Ульрих, выглянув из-за укрытия. В ответ Ба-Бах рявкнул уже нормально, без шепелявости:       — Он под защитой Господа! Хотите забрать его? Так давайте, подходите, отродья Сатаны!       Я невольно усмехнулся. Это мы-то отродья Сатаны? Походу Ба-Бах не видел настоящих демонов. Тех тварей, что обитали в канализации Голливуда, подземельях особняка Инферналистов. Вот там как раз демоны. Инферналисты же — их слуги.       Я переключил режим стрельбы из G36 на одиночный и выстрелил. Ба-Бах вовремя пригнулся, и пуля ушла в молоко. Немец выстрелил. Всего одна пуля, а не очередь. Наверное, тоже переключил на одиночный. Краем глаза я уловил бледную ауру Ульриха, который врубил пояс невидимости и под моим прикрытием поднимался наверх. Само собой, я не отвлекался на слежку за соклановцем. Перекатывался из укрытия в укрытие, отстреливался, пусть и одиночными выстрелами.       Бах заподозрил неладное, когда переливающийся силуэт Ульриха подкрался к нему сзади. Он обернулся и приготовился стрелять, как вдруг замер. «Повелитель крови» снова в действии. Бах изо всех сил пытался воспротивиться этой поддисциплине, но не получилось. Даже мифические Прародители не смогут ничего сделать тому, кто использует на них «Повелителя крови». Руками Ба-Баха Ульрих направил FG-42 стволом к нижней челюсти. Затем соклановец опустил указательный палец правой руки. Вслед раздался выстрел. Пуля прошла сквозь нижнюю челюсть и мозги Ба-Баха.       Стоило Ульриху опустить руки, как Ба-Бах тут же мешком плюхнулся на землю. Я воспользовался ситуацией и побежал наверх. Поднимаясь, я на всякий случай переключил режим стрельбы на автоматический. Ба-Бах, застреленный из своего же FG-42, лежал, уставившись полными ужаса глазами в потолок пещеры. Как-то похер на него. А ЛаКруа обрадуется, когда узнает о гибели своего заклятого врага.       — Давай, заходи внутрь. Я посторожу, — раздался сзади голос Ульриха. Он уже деактивировал пояс невидимости и пялился на труп Ба-Баха. Я перешагнул тело и зашёл, наконец, в домик. Прорицание я вырубил ещё во время подъёма по лестнице.       Изнутри домик в пещере представлял собой удручающее зрелище. Тусклый свет, голые стены, на одном из которых висит католический крест. Я прошёл дальше и обнаружил, что у единственной здесь кровати стоит и трёт плечи лысеющий каштановолосый мужчина, которому на вид можно дать 50 лет. Ростом он почти два метра. В сравнении с ним я и Ульрих точно коротыши. Глаза у мужчины голубые, на лице трёхдневная щетина. А из одежды на нём лишь домашние трико, да тапки.       — Вы кто, молодой человек? — дрожащим голосом спросил мужчина, недоверчиво смотря на меня. Будь я крестанутым, я бы вряд ли удерживал этого человека в таком холодном помещении. Как минимум, дал бы ему своё пальто, как у Ба-Баха или крестанутых-мечников. Я положил автомат на тумбу за своей спиной, снял шлем и балаклаву и поприветствовал:       — Здравствуйте, я — Юджин Ричард Флинн. А вы у нас кем будете?       — Андерс Йохансен, — буркнул пленник, садясь на кровать. — Профессор археологии. Что ж, Юджин, вы пришли что сделать?       — Вызволить вас, само с… — я не успел договорить, так как услышал вскрик Ульриха и глухой стук тела. Заподозрив неладное, я надел шлем, взял автомат и бросил профессору: — Ждите здесь и не покидайте комнату. Я скоро.       Выйдя из домика, я запечатлел следующую картину: Ульрих отполз и уселся у стены, тяжело дыша и оставляя за собой кровавый след, дробовик куда-то подевался, как и палаш. А Ба-Бах, живой и очень злой, держит в правой руке меч. Глаза пылают животной ненавистью, зубы оскалены. Не хватает ещё злобного смеха, как у владыки Сидиуса.       — Сын предателя… — неожиданно чётко процедил Ба-Бах. Стоп, что? Мой папа — предатель? Насколько я знаю, он не дезертировал в Советскую Россию или другую страну. Он лишь работал в ФБР. Обо всех подробностях работы я его не спрашивал, да и сейчас они не важны. Важно отмудохать одного наглого крестанутого, решившего, что мой папа кого-то там предал.       — Ну иди сюда, ебанутый католик, — зло хихикнул я, вскидывая G36. Подствольник я не буду применять, задену Ульриха. Крестанутый перехватил рукоятку меча двумя руками, готовясь наброситься и отсечь мне голову…