Параллельные пересекаются

      Русский народ привык отмечать Новый год не один и не два дня. С размахом, так сказать. По широте души и с традиционным запоем на неделю, с праздными шатаниями до утра, с запуском фейерверков под чужими окнами, с матерными песнопениями и валяниями друг друга в сугробах. Менее удачливые сразу после первого января выходили на работу. Еще менее удачливые — работали в праздник. Серёга не знал к какой категории себя относить, потому что на работу его срочно вызвали первого числа рано утром, а возвращался он оттуда вот только сейчас — спустя три дня и в четыре часа утра. Мешки под глазами тянули вниз, на засыпанную конфетти из хлопушек подъездную дорожку. Урна у подъезда была забита бутылками от шампанского вперемешку с мандариновой кожурой. Сезонный мусор. Главное, не ляпнуть это местному участковому — обидится. Вот уроды, — лампочку над подъездом опять выкрутили, и в темноте Серж чуть было не поскользнулся на льду.       Надо бы покараулить и выследить, кто постоянно таскает казенные лампы. Но на это постоянно не хватало времени, а остальным жильцам дома номер 64А по улице Потемкина, судя по всему, было глубоко плевать на то, что творится в их доме. Они готовы были подсвечивать мобильниками замок на двери и терпеть темноту у подъезда и в подъезде, только бы не сделать лишнего телодвижения и не перенапрячься, делая доброе дело для всех. Ну и ладно. Он сам сделает.       Данилов тоже достал мобильный, чтобы не отпирать подъездную дверь на ощупь, а в следующий момент отшатнулся в сторону. Слева от двери, в углу, кто-то был. Темный силуэт ожил, сдвигаясь с места и принял уже знакомые Сергею черты. Все та же кепка и тот же наброшенный на нее капюшон черной толстовки. Разве что отблеска неестественно ярких глаз не было видно, да общая потрепанность стала заметна даже в предрассветной темноте. Рука незнакомца выскользнула из кармана слишком легкой для зимы куртки, протягивая Данилову небольшую яркую упаковку лейкопластырей.       — Должен был вернуть, — хриплый голос звучал ровно и безэмоционально, словно не прошло недели с их прошлой встречи.       — Чего? — от усталости и недосыпа Дан еще очень долго пялился на протянутую ему картонную коробочку, даже глаза потёр и проморгался. — Нет, ну это, конечно, тоже повод. Но странный. Хотя, хорошо, что ты объявился. Идём, у меня к тебе разговор есть.       Серж, как и шесть дней назад, говорил спокойным непререкаемым тоном. Вроде бы и не приказывал, но отказа не подразумевал. Только старался скрыть внутреннюю досаду на самого себя. А если бы там был не Призрак? А если бы притаился злой чужак? А если бы… Рядом с почками, у позвоночника тут же остро кольнуло, и заныла старая рана, привычно и тягуче. Ну да, усталость не лучший друг бойца, но расслабляться из-за этого всё равно неправильно. Сергей незаметно скривился, распахивая входную подъездную дверь. Хотя боец из него теперь так себе. Одно слово — бывший.       — Хорошо? — в голосе скорее слышалось удивление, чем вопросительная интонация. Мужчина вновь застыл, глядя на так и не забранную Сергеем упаковку. Идти Призрак явно не собирался, застыв на месте.       — Хорошо, ага. Мне не пришлось тебя искать по всему городу. Я помню как тебя не могли найти в Аргунском ущелье. Поэтому, хорошо, что ты пришел сам. — Серж оглянулся на неподвижного знакомого, протянул руку — но не к пачке с пластырем, а ухватил Призрака за рукав и несильно потянул на себя, намекая, что приглашение войти всё ещё в силе. — Я не люблю болтать на улице. Идем уже.       Мужчина все так же неподвижно стоял, хотя ощущение напряженности знакомо давило. Губы Призрака сжались в тонкую линию, словно тот принимал для себя некое решение.       — Зачем? — на Данилова посмотрели так, словно он сказал что-то мало совместимое с окружающей их реальностью. — Ты настолько доверяешь мне?       Голова Призрака вновь склонилась к плечу, но он лишь смотрел из-под тени от козырька кепки, чуть неприязненно и цепко, пытаясь прочесть ответ и не слыша слов Сергея, или не желая их слышать, словно тот мог запросто соврать. Лишь через несколько мгновений мужчина вновь «ожил», пожал плечами и скользнул в подъезд.       — Я просто настолько не хочу торчать на холоде, что согласен на твоё общество у меня в доме. Лишь бы в тепле, с кофе и жратвой. — Данилов буркнул и отпустил дверь, позволяя ей захлопнуться.       На лестнице он вспомнил, как чуть меньше недели назад они почти точно так же поднимались с этим странным гостем из прошлого на Серёгин четвертый этаж. Данилову не давало покоя ощущение невнятной иррациональности происходящего. Словно эта предновогодняя их встреча не могла быть простым совпадением. Правда, и в то, что это всё подстроено немногословным таинственным Призраком, не очень-то верилось. Но ведь вот он — опять пришел. Ну какой нормальный человек придет просто вернуть упаковку пластыря взамен одной потраченной на него полоски? Вот и Сергей считал, что никакой. В смысле, никакой нормальный. А значит, этому сутулому гостю от него что-то всё же надо. Только почему-то он не торопился говорить что.       — Ты только из-за пластыря пришел? — впуская гостя в квартиру, Серж вновь отметил как напряженно тот себя ведет, словно его в ловушку заманивают. Наверное, еще не отпустил чеченский синдром. Хотя уже шесть лет прошло. Но некоторых не отпускает всю жизнь, чего уж там.       — Возможно, — Данилову ответили спокойно, но с явной заминкой. Призрак не спешил проходить дальше коридора. Остановился, наблюдая за тем, что будет делать Сергей, и колебался, словно не до конца был уверен в том, как надо себя вести.       — В любом случае, я должен был вернуть тебе долг, — не смотря на сквозящую в действиях Призрака неопределенность, если не сказать неловкость, фраза звучала стандартно, спокойно и уверенно. По тону мужчины это действие подразумевалось как-то само собой: вернуть чужое, потраченное на него. Пусть это был всего лишь лейкопластырь.       — Ага, а как мне вернуть тебе мой долг? Если уж мы об этом заговорили, — Дан подтолкнул своему гостю тапки, не задумываясь, подойдут ли они по размеру. Стандартный мужской сорок пятый «растоптанный». — Выдумываешь фигню всякую. Если я тебе сейчас стопку водки налью, ты мне потом целую бутылку притащишь? Не глупи. Проходи на кухню.       И Серёга махнул рукой на вешалку в прихожей, мол, куртку сюда вешать, туда же, где висела и его верхняя одежда. Чувствуя просто-таки зверский голод, он направился на кухню, зная, что поживиться там особо нечем. Новый год он отправился праздновать в кругу семьи, застолье было там, пока его не выдернули из-за стола, и не пришлось скакать на работу как сайгак по сугробам. А по пути домой припасами обзавестись не получилось. В округе был только один круглосуточный магазин, и тот почему-то именно сегодня не работал. По крайней мере Сергею не удалось достучаться в темное окошко заветной лавки с продуктами. Поэтому все надежды он возлагал на чайник, кофе и початую пачку пельменей в морозилке.       На этот раз Призрак Сергею не ответил. Тем не менее на кухню он зашел в предложенных тапках и без куртки. Разве что капюшон и кепка все еще были на нем. Ночной посетитель явно не любил демонстрировать собственную внешность, предпочитая скрывать ее любыми доступными способами.       — О чем ты хотел поговорить? — Призрак бесшумно встал так, чтобы не мешать Сергею и в то же время иметь вариант отхода в любой нужный момент. Данилов это оценил быстрым профессиональным взглядом, но комментарии опустил. Правда, ощущения, что Призрак вновь исчезнет через пару минут не было. Вместо этого чувствовалось напряжение и настороженный интерес, с которым тот наблюдал за действиями Данилова.       — Не о чем, а о ком. О тебе.       Чайник был поставлен на плиту, а Сергей уже шуршал пакетом со смерзшимися в один ледяной ком пельменями. Оглянулся на гостя, хмыкнул и вновь отвернулся к плите. Он сам пока чувствовал себя не очень уютно, ощущая за спиной напряженное присутствие, и дискомфорт этот очень уж хотелось развеять.       — Можешь не прятаться под кепкой. Я в прошлый раз уже всё видел. И не маячь у меня за спиной, пожалуйста. Меня это нервирует. Сядь за стол, будь добр.       — Я все равно окажусь у тебя за спиной, — ровный голос раздался буквально в следующую секунду после просьбы Данилова. Дыхание, коснувшееся шеи сзади, было неестественно горячим, но ожидаемого прикосновения не последовало. — Стол находится как раз там, где ты просил меня не маячить. Противоречивая просьба.       Данилов не удержался и вздрогнул. Ком пельменей вывалился из пакета и ухнул в кастрюлю, расплескав воду. Ощущение чужого дыхания на шее исчезло так же мгновенно, как появилось.       — Почему ты хочешь говорить обо мне? — чужой голос на этот раз раздался вроде бы именно оттуда, куда Данилов просил передвинуться.       — Потому что о себе я и так всё знаю, — Данилов огрызнулся, скомкал хрустящий холодный пакет в кулаке и выбросил его в мусорное ведро. Эти трюки и бесшумность, с которой странный мужчина двигался, не то чтобы злили, но добавляли жути общей картине. И Сергей уже был не уверен, стоило ли звать к себе этого чудного человека с необычными глазами и слишком длинными ушами. Но уж если позвал… Серж обернулся и бросил взгляд на уже сидящего за столом, но так и не снявшего капюшон и кепку Призрака.       — Я хочу знать, для начала, как к тебе обращаться. Хоть позывной, хоть прозвище, если имени своего назвать не хочешь. Меня можешь звать как угодно — Сергей, Серёга, Данилов. Давай по-людски, что ли.       Призрак, даже за столом устроившись так, чтобы видеть все окружающее пространство, вновь склонил голову к плечу, собираясь что-то сказать, или спросить, но взглянул на Данилова и промолчал, все-таки сняв с головы кепку и капюшон. Взгляд неестественных глаз был внезапно далек от безэмоциональности голоса до этого. Настороженность? Усталость? «Почему ты такой странный?»       — У меня нет имени, — Призрак моргнул и тихо выдохнул, все так же прямо глядя на Сергея и принимаясь высвобождать из капюшона уложенную вокруг шеи косу. — Называй Эрр, если хочешь.       — Кофе будешь, Эрр? — чайник закипал, а Данилов и бровью не повел на заявление своего гостя о том, что имени у него нет. Начнёшь сейчас докапываться и переспрашивать, а он возьмет и вновь замкнётся, и замолчит. Пусть уж лучше Эрр, чем вообще ничего. — Давно здесь живешь?       — Буду… Не помню. Полгода, наверное, — на последний вопрос Призрак явно не знал как ответить. Или не думал о том, сколько времени он находится в городе, отчего ответ несмотря на все такой же ровный голос, казался неуверенным. — А ты?       Эрр решил не дожидаться очередного вопроса и воспользовался возможностью задать вопрос самостоятельно, наблюдая за реакцией Сергея на свои слова.       — А я тут родился, — одной рукой помешивая пельмени, второй рукой Серж дотянулся до полки и достал две чашки, вновь повернувшись к своему гостю спиной. Разговор сдвинулся с мертвой точки, и это немного радовало. Надо продолжать по той же стратегии.       — Отец по службе переехал сюда из Новгорода, познакомился тут с мамой, ну и остался. А ты вообще сам откуда?       За спиной Данилова разлилось напряженное молчание, которое ощущалось затылком. Эрр замолк и погрузился в свои мысли, собрав длинные пальцы в замок и расфокусированным взглядом уставившись перед собой. Но потом пошевелился. Сначала левый большой палец накрыл сверху остальные, потом правый, затем они вновь поменялись местами. Он наверняка думал, что ответить, и сомневался стоит ли этим делиться вслух. Хотя вопрос и был самым что ни на есть обычным, но открываться пока еще малознакомому человеку Эрр, видимо, не спешил.       — Не уверен, что знаю, — Эрр наконец подал голос, расплетая пальцы и исподлобья бросая взгляд на Сергея. Но между нарочито небрежными словами и напряженным желтым взглядом был явный диссонанс. Однако больше Эрр ничего не прокомментировал.       — А в глухомань нашу зачем приехал? Просто последние лет эдак пять народ отсюда наоборот уезжает. Перебираются только по службе или по работе. Работаешь тут? — осознав, насколько ему лень возиться с маленькой туркой и два раза заваривать кофе, Серж попросту сварганил его «по-польски», залив две ложки молотого кофе кипятком. — Пусть минут пять постоит.       — Можно и так сказать. Работаю, — на этот раз ответ был привычно расплывчатым и опять лишенным каких-либо эмоциональных маркировок. За действиями Данилова Эрр следил все так же цепко, но не было похоже, что в ближайшее время он сорвется с места и молча уйдет, как сделал это в прошлый раз. — Ты все еще служишь?       Данилов замялся и брякнул чашки на обеденный стол. Технически служба для него закончилась четыре года назад, когда он заработал инвалидность и был комиссован по состоянию здоровья. Но сейчас фактически и официально он продолжал работать на ту же контору, правда, уже программистом и оператором технического сопровождения. Но служба действительно завершилась.       — Можно и так сказать, — Сергей кривовато улыбнулся, копируя манеру Эрра отвечать расплывчато. — Чечня мне еще долго аукаться будет.       В действительности это всё было очень грустно, и вспоминать об этом совсем не хотелось. Но на кухне за столом живым напоминанием о прошлом сидел, теребя кончик длинной черной косы, его ночной гость. Сам пришел. А Данилов сам позвал. Но про Вторую Чеченскую действительно очень не хотелось разговаривать, и Сергей решил сменить возникшую тему.       — Тебя, наверное, часто о внешности спрашивают? — Дан забросил в закипающую воду с пельменями пару листиков лаврового листа.       — Стараюсь не демонстрировать. Внешность, — уголок губ Эрра дернулся, сигнализируя о том, что эта тема была для него не такой уж и приятной или безразличной. — Обычно она вызывает негатив.       В его хриплом голосе прорезались рычащие нотки, отчего становилось не совсем понятно у кого именно возникает этот негатив. Судя по всему, даже у самого Эрра его внешность была не в почете. Спустя пару секунд он оставил в покое кончик косы, перестал бороться со спутанными прядями, внимательно глядя на Сергея и ожидая уже заранее известных и стандартных вопросов.       — А почему не изменишь? Ну, это всё, — Дан махнул рукой в направлении собеседника. — Если это так напрягает или самому не нравится, то сейчас же куча возможностей. Ну или махни в Москву. Там всяких фриков полно. Все давно привыкли. Хотя, чего париться так сильно? У тебя рога не растут, лицо не покрыто шерстью и третий глаз во лбу не светится. Ну уши. Ну глаза. Чего страшного-то? Правда, с другой стороны я тебя понимаю. Наш народ не любит непохожих на себя. В детстве тебе, наверное, особенно туго пришлось. С детьми намного сложнее. Они сразу гнобят тех, кто отличается от общей ватаги. У меня лет до четырнадцати уши торчали как лопухи. Сверстники прохода не давали. Дразнили.       На Сергея вновь посмотрели так, словно тот говорил странные и противоречивые вещи. Но Эрр слушал внимательно, не перебивая и не пытаясь как-либо показать, что эта тема ему не нравится.       — Я не выбирал собственное тело. Зрачки невозможно изменить. Подозреваю, что изменение ушной раковины значительно снизит слух, — интонация голоса стала задумчивой. Данилову показалось, что все его слова Эрр воспринимает абсолютно всерьез, и рассматривает как возможный вариант действий. — Не уверен, что изменение внутренних органов также возможно и что-то сдвинется в сторону положительной динамики. Скорее окончательно…       Ночной гость застыл, мысленно сверяясь с известными ему фактами или технологиями. Или же он что-то пытался вспомнить, но лишь странно повел плечом и вновь перевел взгляд откуда-то из бесконечности перед собой на лицо Сергея.       — Не помню детей, — Эрр отрицательно качнул головой.       — То есть, это у тебя врожденные аномалии? С этим сложнее. Попробуй организму докажи, что без них тебе лучше. А с внутренними органами что не так? — Дан потянулся за кофе, но отдернул руку, вспомнив, что он еще не заварился. Сонливость постепенно отступала благодаря разговору.       — Врожденные? Хотя можно и так сказать, — Эрр нахмурился, пытаясь сосредоточиться на вновь идущем в странное русло разговором. В отличие от Данилова, свою кружку Эрр попросту переставил поближе к себе, грея об нее ладони. Он прикрыл глаза и скривил губы в болезненной улыбке. — С ними, скажем так, все не так. Лишь частичное соответствие человеческим органам. Проблема не столько в этом. Сколько в том, что я не являюсь человеком.       — Вечер перестал быть томным, — пробормотал Серега и, не удержавшись, испытующе уставился на Эрра. Сейчас ведь он покачает головой и скажет, что это шутка. Ну правда ведь? Шутка. Ну?       Но Эрр молчал. На этот раз он выглядел куда более уставшим. Интерес в желтых глазах граничил с подозрительностью, а залегшие под ними мрачные тени делали взгляд Эрра исключительно пронзительным и испытующим. Настолько, что у Сергея зачесалось между лопаток. Особенно, когда он услышал следующий внезапный вопрос:       — Почему ты тогда не выстрелил мне в спину? В ущелье. Любой из вашей группы мог это сделать. Возможно, имели на это полное право.       — А должен был? — опешил Данилов и забыл в очередной раз помешать давно уже всплывшие в кастрюле пельмени. — С чего ты это вообще взял? От добра добра не ищут? Я тогда тащил раненого сержанта, пытался не потерять тебя из виду и следил за тропой, чтобы не наткнуться на растяжку. Остальные тоже еле-еле ковыляли. Нас крепко тогда чечены прижали. Мы уж думали, что не выберемся живыми. А тут ты, словно из-под земли, как чёрт из табакерки. Моргнул, махнул рукой и повёл. Зачем мне в тебя стрелять? Ты как отреагировал на окрик и предупреждение — помнишь? Дёрнул головой и свалил в кусты. Начни мы тогда палить почём зря, привлекли бы к себе внимание. Выбор у нас был небольшой, и его пришлось делать мне — сержант почти без сознания был. А я всю дорогу пытался вспомнить как тебя местные называют. «Черный Призрак». В самую точку. Я всё спрашивал себя почему ты сам в нас стрелять не стал. А тебя, оказывается, тот же вопрос мучил. И я не знаю, что тебе на него ответить. Не выстрелил никто из наших, наверное потому, что в протянутую руку плевать нехорошо. Вот так, Эрр.       — Кто? Как? — Эрр, до этого внимательно слушавший Дана, застыл, так и не донеся до рта кружку. Вопросительно посмотрел на Сергея, надеясь что тот или пошутил, или сам Эрр его плохо расслышал. — «Черный Призрак»?       Совершенно обыкновенное удивление на лице Эрра смотрелось неожиданным и слегка комичным, вкупе с уже ставшим привычным наклоном головы к плечу. Имя, данное ему чеченами и названное Сергеем, было ему откровенно неизвестным и, судя по всему, выбило из колеи.       — Ну, а что, скажешь не похож? Фиг найдёшь, фиг поймаешь, растворяешься буквально на месте, весь в черное замотан — одни глаза светятся. Сам сказал, что не человек. А кто тогда? Призрак и есть. Подходящее прозвище, как мне кажется.       Данилов наконец плюнул на ожидание и сделал хороший глоток немного остывшего уже кофе. Конечно, нормально и правильно сваренный был бы гораздо вкусней, но и так пока сойдет. Он отставил чашку обратно и скопировал недавний жест Эрра, наклонив голову к правому плечу.       — Заметь, я не уточняю кто же ты такой тогда, если ты не человек вовсе. Это твоё сугубо личное дело, оно причиняет тебе, судя по всему, немалый дискомфорт, и я не хочу его усугублять.       — Почему? — Эрр мотнул головой, выходя из состояния абсолютного недоумения и убирая гримасу с лица. — Ты думал о других, переживал о других. Не только о себе. До сих пор не изменился. По-прежнему думаешь и переживаешь о других больше, чем о себе. Не все люди такие.       — Может, я тоже не человек? — Дан прищурился и двинул плечом. — Ты так говоришь, словно это какой-то недостаток во мне. Меня так родители воспитали. Так я и живу. Привык. Пельмени будешь?       Молчание затянулось. Эрр задумчиво смотрел на Данилова, пытаясь проанализировать его слова. Наконец кружка в его руке с тихим стуком опустилась обратно на стол.       — Значит, вокруг меня были люди, воспитанные иначе. Или ты действительно не человек. Я не готов оспаривать оба варианта, — он все-таки сделал большой глоток кофе, спокойно глядя на стоящего напротив человека или «не очень человека». — Призрак, хм… Емкая характеристика.       Пока Эрр молчал, Сергей успел выключить плиту под кастрюлей с пельменями и сейчас задумчиво оглядывался на сидящего за столом мужчину. На вопрос будет ли он есть, гость так и не ответил. Поэтому Данилов пожал в очередной раз плечами и поделил ужин по-братски на двоих, поставил перед Эрром тарелку и выдал вилку.       — А ты действительно пришел только чтобы отдать мне пластырь? — Серёга уселся за стол напротив загадочного посетителя.       — Да. Наверное. Или нет, — тарелку Эрр одарил неуверенным взглядом, но на тему еды промолчал, вновь утыкаясь в кружку с кофе. Тонкие губы сжались в неровную линию, демонстрируя некоторую долю неуверенности с его стороны. — Не знаю, Сергей. После той встречи в ущелье я не ожидал встретить тебя снова. Я должен был отдать долг в любом случае, но… нет, наверное не только, чтобы отдать пластырь. Но не надеялся на разговор. И до сих пор не понимаю, почему ты мне доверяешь.       — Ты мне пока не дал повода не доверять тебе. Бескорыстно помог. Даже восполнил мои запасы пластыря. — Дан глянул на пельмень у себя на вилке, положил его в рот и задумчиво прожевал. — Если говорить о доверии, то я не имею в виду, что я верю тебе как собственной маме и прямо сейчас отдам тебе свои ключи от квартиры. Но вот напоить тебя горячим кофе и накормить чем-нибудь вполне могу. В качестве оплаты моего долга, раз уж на то пошло. Не буду же я от тебя отставать в этом вопросе. К тому же, я и забыл спросить, как долго ты торчал перед подъездом. Не лето нифига на улице. А одет ты как-то совсем не по сезону. Живешь неподалеку?       — Шесть часов. Не больше. Ерунда, — Эрр чуть склонил голову, словно пытаясь показать, что время ожидания не было слишком завышенным. К пельменям он так и не прикоснулся, хотя и косился на тарелку со странным выражением лица, наверное пытаясь о чем-то договориться с самим собой. — Нет. Живу где придется. Это… разумно.       — Шесть часов? — Серж перестал жевать и пару раз моргнул. Ему самому, бывало, приходилось так же торчать в снегу, дожидаясь в укрытии. Но назвать это ерундой у него не повернулся бы язык. — А ты крут. Наверное, действительно не человек. Почему не ешь? Знаю, что не пища богов, но после шести часов на морозе даже недосоленные пельмени лучше чем просто кипяток с кофеином.       Не зная как правильнее реагировать на ту информацию, которую удавалось по капле выуживать из Эрра, Данилов решил пока попросту не подавать вида, что она его удивляет или шокирует. И без того напряженный, как струна, длинноволосый мужчина может закрыться обратно подобно мидии в ракушке, и поди выковыряй его оттуда снова. Минимальных познаний в психоанализе хватало, чтобы вести беседу ровно, перемежая важные вопросы обычными, бытовыми. И, похоже, у него удавался его незатейливый план разговорить молчуна с необычными глазами.       — Крут? Это действительно ерунда. — Эрр изогнул бровь, явно не понимая почему его ответ был так охарактеризован. Пожал плечами, снова отпивая кофе из чашки и глядя на Данилова уже задумчиво. Быстро моргнул, и тут его рука внезапно метнулась вперед с недоступной для человека скоростью, выбила вилку с пельменем из руки сидящего напротив Сергея, и с той же скоростью подхватила ту в воздухе, не позволив упасть ни ей ни пельменю. — Проблема не в еде. Мой организм больше не желает нормально воспринимать пищу.       Успев лишь дёрнуться вслед улетевшей вилке с насаженным на нее пельменем, Данилов только крякнул и остался на месте. Эрр сидел все так же спокойно, не изменив ни тона, ни дыхания, даже не моргнул, все так же задумчиво глядя на человека напротив себя и не пытаясь больше двигаться или демонстрировать что-либо еще из своих возможностей.       — Сам не ешь и другим не даешь, — оставив свою вилку Эрру в качестве трофея, Серега попросту протянул руку и забрал чужой неиспользованный столовый прибор. Мало ли, начнешь забирать свой, еще ткнут чего доброго в глаз или еще куда. А чтобы не отобрали и вторую вилку, Дан быстренько и на неё наколол пельмешек. — А энергию для всех этих вот фокусов откуда берешь? Потому что, судя по тому как ты выглядишь, запасы у тебя на исходе. Скоро сможешь за шваброй прятаться.       — Увы, — Эрр замер, явно признавая правоту Сергея относительно его состояния. — Пока не нашел способа справиться с проблемой.       Он взглянул на свою «добычу» в руке со сложным выражением на худом лице. Смесь из подозрительности, задумчивости и глубокой внутренней борьбы отразилась в глазах, но результат всего этого был не из тех, которые можно назвать «победой». Вилка вновь опустилась в тарелку, а Эрр отпил из кружки уже остывший кофе. Сергей сидел напротив с очень похожим выражением лица. Его потихоньку начинало доводить до кипения свойство Эрра не отвечать на поставленные вопросы прямо, давая выборочные ответы, да еще и такие односложные. Быть может, это действительно была такая вот характерная черта его гостя. Наверняка она выработалась не просто так и тому были веские причины. Но чем дольше они сидели на кухне, тем меньше Данилов понимал, зачем Эрр вообще согласился зайти к нему. Зачем вообще пришел. Этот глупый пластырь… В голове у простого парня Серёги плохо укладывалось, как такой, прямо скажем, изможденный с виду человек так настойчиво игнорирует бесплатное угощение. Видок у Призрака был мало сказать «потасканный» — как раз та стадия между «скромненько и бедненько» и «подайте на проезд, пожалуйста». Ну да, он знал таких людей, которые жили на грани бедности, но упрямо отказывались от любой помощи. Принципиальные такие люди. Дан и сам был из таких — лучше сдохну, но просить не буду, всё сам сделаю. Поэтому великолепно понимал сидящего напротив мужчину. И именно поэтому не приставал с этой дурацкой помощью больше чем нужно. Раз сказал, два, три, и хватит. Уж за три раза информация должна была дойти до адресата. А если адресат не реагирует на неё, значит, так надо. Человек он взрослый, мыслит здраво и реагирует вполне адекватно. Хотя да, поправочка — не человек. С этим бы тоже разобраться подробнее, но Сергей отчаянно не хотел спугнуть Эрра. Хотелось узнать о нём побольше. Но с другой стороны, накатывающее раздражение выпирало вперед, и хотелось услышать нормальные ответы на свои заданные вопросы. Данилов балансировал между этими двумя состояниями и раздраженно жевал пельмени, обжигая язык о мясную начинку. И когда показалось дно тарелки, он решился.       — Знаешь, Эрр, давай начистоту. Только не перебивай, дай договорю, — Дан забросил вилку в тарелку и отодвинул её от себя в сторону. — Твоё появление шесть лет назад в ущелье не давало мне покоя всё это время. Это словно очутиться в зловещих сказках братьев Гримм, настоящих, а не их добрых переделках. Ощущение нереальности, когда знаешь, что всё происходит наяву, нервное напряжение… Я пытался рационально себе всё растолковать. Ведь всему на свете есть объяснение. И каждый раз скатывался на какой-то экзистенциальный уровень, объясняя твоё появление расшатанной психикой и нестабильным душевным состоянием. Но проблема была в том, что остальные из моей группы тоже тебя видели. Не все. Поэтому вставал вопрос о массовой галлюцинации и применении опытных образцов распыляемого фенциклидина. Но в организмах не нашли ничего. Равно как и ничего не дал запрос о том, кто еще мог проводить спецоперацию в данном районе. По всему выходило, что под Харсеноем были только мы. Но об этом кто-то знал. Нас сдали и мы попали в окружение. И тут ты… Благодарность за спасение отряда была вынесена лично мне, а еще я получил направление к психологу. Списали на нестабильность в виду чрезвычайно стрессовой ситуации. Некоторое время я еще брыкался, а потом поверил, что ты действительно был призраком в моем воображении. К тому же, вскоре мне стало абсолютно не до копания в своих воображаемых воспоминаниях. Я поверил, что мне почудилось. Смешно сказать, но даже в провидение поверил, в знак свыше. А неделю назад увидел этот знак снова, своими глазами. И мало того, что увидел, держал за руку, чувствовал рядом, пока тащил тебя до подъезда и укладывал на пол в прихожей. У меня всю эту неделю такой кавардак в голове творится, что словами эту кашу трудно описать. Я опять запутался и не знаю во что мне теперь верить, ведь я убедил себя, что тебя не было. И вот он ты — сидишь у меня на кухне, пьешь мой кофе и говоришь мне, что ты не человек. И я опять одновременно и верю тому что вижу и слышу, и не верю. Потому что это сложно уложить в голове. И мне очень хочется узнать кто же ты такой, но и страшно, что ты опять окажешься нереальным образом, подстроенным моим подсознанием. Но вот, я прикасаюсь к тебе, и ты реален. А когда я закончу свой монолог, ты встанешь и уйдешь, и я опять буду сомневаться в том, было ли это наяву. Поэтому, я очень прошу тебя, ответь мне только на один вопрос — кто ты?       Эрр сидел тихо, застыв на своем месте и внимательно вслушивался в то, что говорил Данилов. Тонкие губы растянулись в жесткую линию, а в глазах читалось напряжение. Но он не прерывал монолог, слушая каждое слово и всматриваясь в каждую эмоцию на лице мужчины напротив, оценивая то, что последует после.       — Над Аргунским ущельем в тот месяц не распыляли ничего. Впрочем, подозреваю, разницу различить все равно не смогли бы, — взгляд желтых глаз стал стеклянным, какой бывает у слетающего с катушек солдата. «Взгляд на тысячу миль», как это называли после Вьетнамской войны. Выражение лица Эрра превратилось в жесткую, неприятную маску. — Нет, я не галлюцинация. И не человек. Я — проект 8.0.2-альфа «Арронакс», которого, как ты понимаешь, не существует в реальности, и который вы не должны были встретить. Ни в ущелье, ни где-либо еще.       Он резко замолчал, понимая, что под конец речи стал скалиться. У него были слишком длинные, не похожие на обычные человеческие, верхние клыки. Таких Данилов точно ни у кого не видел, но тем не менее они странным образом гармонировали с какой-то чужеродной и иной внешностью Эрра, у которого сейчас в чертах лица стало сквозить что-то отчетливо дикое и звериное. Ставший совсем хриплым и рычащим голос только еще больше способствовал закреплению этого образа. Через пару мгновений Эрр недовольно мотнул головой, убирая неприятное выражение с лица, глубоко вдохнул, перестал рычать и протянул вперед руку, словно предлагая убедиться в его словах физически. Что он не галлюцинация и не «Черный Призрак», который растворяется в темноте под прямым взглядом. Материальный, слишком теплый для обычного человека, слишком реальный для выдумки, из-за которой пришлось идти к мозгоправам.       Сергей смотрел на протянутую ладонью вперед руку и молчал. А какого ответа он, собственно ожидал от этого странного челове… существа? Естественно, ни о каком таком проекте «8.0.2-альфа» он не слышал. Не для того такие проекты секретят вусмерть, чтобы о них кто-то что-то знал. Но верил ли Серж в существование какого-то такого секретного проекта не пойми чьего правительства? О, да, верил. В свое время, в конце девяностых, прессу наводнили мало того что всякие статьи об НЛО, предсказаниях конца света, истории древних цивилизаций, так еще и домыслы и слухи об экспериментах над людьми. Сейчас уже поутихло, но мало кто не слышал про тайные лаборатории Третьего Рейха и изыскания по созданию сверхчеловека и идеального солдата. Фильмы об этом сняли художественные, с Ван Даммом. Так себе, конечно, но в детстве смотрелись взахлеб. А после раскрытия всяких секретных бункеров, разработок погодного оружия и массовых психозов на непонятной почве, страшилки о генетике, биоинженерии и евгенике уже не казались чем-то абсолютно нереальным и несуществующим. А как еще объяснить вот это «чудо природы», сидевшее за столом напротив?       Уже протягивая руку, Данилов ощутил неприятный холодок, пробежавший вверх по позвоночнику и тюкнувший его в затылок. «Куда ты ввязываешься, дурак? Сам же знаешь, что за разглашение…» Но передумать он себе не дал, крепко, по мужски пожал чужую ладонь, горячую и более узкую, чем его собственная.       — И что нам теперь с тобой делать, «Арронакс»? — ладонь Серега не выпускал и сам смотрел в глаза Эрру, серьезно и вопросительно. — Ты ведь мне гостайну сдал. Наверняка. Я даже не хочу спрашивать чьей страны. Хотя судя по твоему идеальному русскому — нашей. А что за проект, я не имею права спрашивать, хотя любопытно, конечно, чертовски. И ты теперь либо рассказать мне всё должен, либо уйти и исчезнуть навсегда, либо убить меня…       На последний предложенный вариант развития событий проект 8.0.2-альфа нахмурился, словно Сергей ляпнул полнейшую глупость. Руку Эрр не забирал, словно позволял окончательно убедиться в полноценности происходящего. Застыл, глядя куда-то за плечо Данилова, словно видел там больше, чем стену.       — …либо жить дальше. Выходит, что проект я рассекретил тебе еще тогда, в ущелье, раз ты меня запомнил. Об остальном я позабочусь. — голос мужчины был ровным и уверенным, не позволяющим усомниться в этом простом ответе. Обещание звучало жестким, таким, которое приводят в исполнение вне зависимости от результатов, сложности и имеющихся ресурсов. А вкупе с выражением лица Эрра оно казалось чем-то большим, чем просто озвученными планами на ближайшее будущее. — Называй меня «Эрр». Наименование проекта все еще не является моим именем. Пожалуйста.       — Хорошо, Эрр, замётано. Твой вариант мне нравится больше всего, — Сергей прекратил пожимать чужую руку и белозубо улыбнулся. Только тема разговора теперь как-то сбилась, после всех этих страшносекретных проектов и невероятнофантастических открытий. Поэтому Дан, недолго думая, брякнул первое, что пришло на ум. — Еще кофе будешь?       — Нет. Я уже пойду, — желтоглазый «проект Арронакс» быстро выкрутился из-за стола, так и не притронувшись к тарелке с пельменями, а потом как-то неуверенно добавил, — Наверное.       — Я не выгоняю, — Сергей тоже встал, вновь отмечая, что если бы Эрр не сутулился, то разница в их росте была бы гораздо заметнее. — Кофе у меня еще много. И диван свободный есть. Куда ты в такую рань? Птицы еще даже не проснулись.       — Я пойду, — повторил Эрр, удивленно моргнув на незатейливую шутку про птиц со стороны Данилова. За окном было по-прежнему темно, зимой рассветает поздно, и пусть этот час быстро и уютно пролетел за разговорами и кофе, но небо еще даже не начинало светлеть.       — Хорошо, — Сергей проводил своего гостя к дверям, наблюдая как тот вновь аккуратно и сноровисто прячет свою длинную черную косу, наматывая ее вокруг шеи. Одевался Эрр быстро и как-то механически, скупыми рассчитанными движениями. Глядя на это, Данилов не мог вновь не пошутить, придав своему голосу наигранную «прокуренную» хрипотцу. — Но ты, это… Заходи. Если шо.       За что получил очередной удивленный и немного подозрительный взгляд. А затем Эрр как-то по-птичьи передернул плечом и быстро кивнул, надвигая козырек кепки на свои удивительные желтые глаза с вертикальными зрачками. И переступил порог, покидая квартиру и оставшегося стоять по ту сторону двери Данилова, но замялся, остановился и медленно обернулся.       — До свидания, — Сергей потом готов был поклясться, что видел улыбку, мимолетную и непривычно искривившую тонкие губы. Но видел. Прежде чем проект 8.0.2.-альфа «Арронакс» быстро отвернулся и исчез на лестничной клетке, не вызывая лифт.       Данилов вернулся на кухню в молчании и уставился на злополучную тарелку с ничейными пельменями, оглянулся назад и, хмыкнув, прямо пальцами подцепил один пельмешек, тут же отправляя его в рот. Ну не пропадать же продуктам, особенно на голодный желудок. А когда Эрр придет в следующий раз, надо будет придумать чем его можно угостить. Ведь придет же. Обязательно.