***
Чонгук со скучающим видом нажимает на присланную Юнги ссылку, и начинает листать инсту черноволосого омеги. Он и не ожидал, что попадется что-то интересное, потому что Чимин по сути самый обычный омега, работающий гримером. Его личным гримером. Парочку фотографий альфа даже сохранил, усмехаясь, но уголки его губ постепенно опускались, когда в груди сердце не дает покоя, а мозг заставляет думать только о нем. О маленьком, хрупком, но дерзком пареньке с миниатюрными ладошками и глазами-щелочками. Чонгук находит их нереально красивыми и необычными. А еще смуглое лицо омеги твердо отпечаталось в памяти. Он знает, что поступил неправильно, напрасно надеясь на то, что Чимин согласится на его предложение. Он знал, что омега пошлет его и смерит ненавистным взглядом, оттолкнет и скажет грубые слова. Но Чонгуку так не хочется. Ему хочется, чтобы Чимин был к нему добрее. Но этот чертов язык, который альфа не умеет держать за зубами, выдал привычные вещи, которые оскорбили Пака и вернули ему неприязнь к альфе. Чонгук не знает, почему постоянно думает о нем, и часто спрашивает себя, что в этом черноволосом пареньке его смогло заинтересовать. Ну да, полные губы нечасто встретишь, и густые ресницы — завораживающее явление. Ну, может, еще и задница с округлыми и упругими ягодицами, которые хочется почему-то сжимать своими пальцами больше, чем сейчас маячившие перед глазами тэхеновы, чуть-чуть прикрытые его рубашкой. — Что смотрим? — Тэхен безмятежно улыбается и выхватывает из цепких пальцев альфы телефон, отчего Чонгук возмущенно взглянул на него. — Так, это что? — лицо омеги помрачнело, когда на экране засветилась фотография гримера. — Фотография, и, Тэхен, пожалуйста, не начинай, — вздыхает Чон, оглаживая пальцами переносицу. — Я просто поинтересовался. — Ну да, конечно, понравился он тебе, — хмыкнул менеджер, брезгливо посмотрев в экран телефона. — Тэхен... — Вот, посмотри, щеки у него пухлые, глаза узкие и губы, знаешь, почему они такие полные и красные? Потому что отсасывает всем подряд. Гляди, скоро и тебе отсосет, этот змееныш, — бросил омега, поморщившись. — Тэ, прекрати молоть чушь и ревновать, — раздраженно произнес Чонгук, отобрав обратно телефон, затем, чуть смягчившись, поманил омегу пальцем, и тот с надутыми губами сначала не хотел, но подошел, и обхватил его талию руками, прижавшись губами к палому животу, словно извиняясь. — Ты прекрасно понимаешь, что принадлежишь мне, а я - тебе. Так что прекращай без причины устраивать истерики, — как можно мягче произнес он. — Прости, — обмяк в его руках Ким. — Я не хочу, чтобы кто-то другой смотрел на тебя. Давай укрепим нашу связь еще больше. И Чонгук соглашается, сжимая чужую ягодицу рукой, хотя и понимает, что просто играется. Снова. Увы, но Тэхен живет в иллюзии его фальшивых чувств.***
Чимин на этот раз не опаздывает, а приходит на тридцать минут раньше, чтобы заранее подготовить кисточки и аппликаторы, а потом помочь Джину с костюмами. Он был бодр и свеж, но с больным мизинцем и синяком на скуле, который замазать омега забыл. Чонгук сегодня внимания на него особо не обращал, что, конечно, несказанно радовало омегу, и он смог, наконец-то, расслабиться и насладиться утренним настроением, которого, по сути, и нет вовсе. Но омега с таким энтузиазмом и рвением выполнял свою работу, как будто это последний день, и он уйдет на долгожданную пенсию. Уходить красиво никто не запрещал. Но, как бы этого не хотелось осознавать, впереди еще полжизни работы, и Паку требуется, как минимум, хорошее настроение, чтобы работа протекала не так медленно, как, например, сейчас. А Джину сейчас как-то не до костюмов. Все его внимание обращено на высокого мужчину, имеющего привычку носить солнцезащитные очки не только на улице, когда ярко светит солнышко и слепит глаза, но и в помещении. Остается только догадываться, видит он хоть что-нибудь в них. Его зовут Ким Намджун. Это мужчина лет двадцати пяти, высокий блондин с забавными ямочками на щеках, когда улыбается. Альфа. Сокджин знает, что он — его истинный, но тщательно скрывает свой запах, чтобы быть менее заметным. Честно говоря, он стесняется сказать альфе об этом, потому что боится по непонятным даже для него причинам. Сегодня омега необычайно тих из-за запаха Намджуна, будораживающего легкие ароматом крепкого виски. Джин очень хочет с ним заговорить, например, о декорациях. Однако его познания в этом деле состоят лишь из того, что декорации могут быть не только картонными, но из железа, пластмассы, и что требуется много времени и сил, чтобы сделать качественный интерьер для фильма. И омеге кажется, что он никогда не осмелится подойти к альфе, но вот чудо, Намджун услышал его мысли и подходит к нему, спрашивая, как у него дела. И если раньше Сокджин мог наблюдать за альфой через окошко в коридоре, то сейчас Ким видит его в их общей с Чимином студии. Пак присвистывает и ободряюще улыбается. — Я покидаю вас, — произносит он перед тем, как выйти в коридор, и получает в спину обиженный взгляд старшего омеги, которого совсем не радовало, что его бросают наедине с альфой. Чимин рад за хёна, а потом думает, куда бы ему пойти. До начала заключительных съемок первой серии новой дорамы остается ровно час. И стоять все это время в коридоре как-то совсем не хочется. Омега лезет в телефон, решив пробежаться по ленте обновлений, и не замечает, как сталкивается с чей-то мускулистой грудью. Телефон выпадает из рук, и Пак наклоняется, чтобы его поднять, и одновременно ухватывается за него с человеком, с которым столкнулся. Руку Чимина накрыла ладонь побольше, и омега, наконец, обращает взгляд на альфу перед ним. — В-вы?! — Я, — хмыкает Чон и протягивает черноволосому мобильник. — Аккуратнее надо быть. Чимин поджимает губы, прижимая к груди технику, и проходит мимо, но его останавливают, резко прижимая спиной к стене. — Я говорю, аккуратнее надо быть. Тут клей пролили, а ты чуть в лужу не угодил, — Чонгук указывает на лужу рядом, одаривая омегу задумчивым взглядом. Пак хлопает глазами. Он понимает, что если бы наступил в лужу, то непременно бы застрял здесь часа на два, ибо клей этот не ПВА и похуже жевательной резинки будет. — Извините, — Чимин не понимает, зачем это говорит, и уместно ли это. — Не извиняться надо, а спасибо говорить, — обреченно вздыхает альфа и трет затылок, хотя неловко должно быть не ему, а омеге. Пока не стало еще хуже, нужно переменить тему. — У тебя синяк на щеке. Где-то ударился? — обращает внимание на синеватое пятно на лице Пака и едва касается его пальцами. Чимин на удивление не отталкивает, хоть и вздрагивает от неожиданного прикосновения к коже. — Прости, больно? — Нет, — отрицательно мотают головой. — Просто я не понимаю. То Вам, вместо обычного «спасибо» в постель запрыгивай, то просто «спасибо» скажи. Как-то не ординарно. — Мое поведение можно оправдать. Я хотел извиниться, — отвечает альфа, и Чимин расширяет в удивлении глаза. Да чтобы Чонгук, самодовольный альфа и эгоист, вдруг так откровенен и признал свою не правоту, никогда в жизни. — Мне не стоило так обходиться с тобой. — Как приятно, что Вы осознали это, — съязвил Чимин, вдруг почувствовав прилив сил, как после чашки горячего кофе. — Не перебивай, — альфа щелкнул его по носу, отчего тот подавился возмущением, и усмехнулся. — Как насчет сходить в кафе? В качестве извинений плачу я. — Я подумаю, — ответил Чимин с усмешкой на пухлых губах, а потом вдруг решил уточнить. — Я смогу выбирать все, что захочу? — В зависимости от цены и моего настроения, — Чонгуку не нравятся искры в глазах омеги, но он не выдает своего волнения. Пак потер в раздумье подбородок. — И когда это будет? — Точно не сегодня. Я слышал, режиссер собирается устроить корпоратив в честь удачного завершения съемок первого эпизода. — На него это совсем не похоже, — фыркнул омега. — Обычно он устраивает, когда завершается сам фильм, а не часть его. — Всем нам время от времени нужно отдыхать, — пожимает плечами Чонгук, делая глубокий вдох. — К тому же, разве это не чудесно? У каждого есть возможность узнать друг друга получше. Возражений Пак на это не имеет. Чонгук сейчас кажется вполне обычным альфой, умеющим рассуждать широко и выделять из этого для себя и для других выгоду. Чимин не видит и тени от того актера, чье самолюбие и жадность выводили его из себя, отчего хочется думать, что Чон не такой уж и порочный, если взглянуть с другой стороны. — А Ваш менеджер не будет против, что Вы пригласите в кафе такого замухрышку, как я? — Об этом я не подумал, — признается Чонгук, возведя обреченный взгляд к потолку. — Я что-нибудь придумаю. А сейчас ответь мне, почему ты скрываешь свой запах? — Ну, работа же, не хочется отвлекаться и отвлекать других, — как-то неуверенно отвечает Чимин. — Я имею в виду, что если на меня будут пялиться, будет не комфортно, и я не смогу сосредоточиться на работе, — и вдруг омега осознает, что начал оправдываться перед альфой, хотя того, кажется, подробности не очень-то и интересовали. — Эм, ну, я пойду тогда. Может помощь кому-нибудь нужна. И скрывается так быстро, с горящими от волнения щеками, что пятки сверкают. А Чонгук провожает взглядом его стремительно удаляющийся силуэт и про себя улыбается. Неужели его план начал действовать, и Чимин потихоньку ломает между ними стену, которую сам и выстроил?***
Чимину хочется узнать запах альфы, но тот, похоже, пользуется какими-то безвкусными шампунями и гелем, которые напрочь прячут запах. Тэхен пахнет вишневым джемом с легким привкусом клубники, возможно, Чонгук обладает похожим запахом, раз ему так нравится его менеджер. Чимин почему-то чувствует обиду, когда видит их вместе, и осознает, что даже если Чон пахнет и любит ягоды, то они нисколько не совместимы, потому что Пак от природы сладкая карамелька. А потом одергивает себя и бьет ладонями по щекам, тут же шипя от боли — результат ночного поиска смартфона дает о себе знать. За последнее время он слишком много думает о Чонгуке, хотя его мысли не должны сейчас быть об этом. Омега снова сидит вне сцены, но на этот раз в полном одиночестве. Джин сидел с Намджуном, а Чимин вообще в дальнем углу ближе всех к двери и чувствует себя брошенным и одиноким. Он смотрит, как старательно играют актеры, окруженные другими, играющими второстепенные роли, актерами, и глубоко вздыхает. От всей этой беготни у него заболела голова. Но вот, проходят заключительные часы, и режиссер поздравляет всех с хорошей работой и, вскакивая на стул с ногами, кричит: — Объявляю корпоратив! Восторженные возгласы распространились на всю округу. Вмиг расставили столы, приготовили соджу и закуски, сели. У Чимина от обилия всякой всячины слюни потекли, а появившийся рядом Джин тут же налил ему рюмку до краев. «Ладно, сегодня можно, праздник же», — подумал Чимин и запрокинул в себя рюмку. Чонгук, сидевший за другим столом, не сводил с него глаз, как омега хлещет, практически не закусывая, и понемногу пьянеет. Сам альфа предпочел сегодня не пить, потому что пьет Тэхен, а водить машину кому-то надо. Затем началось всеми любимое караоке. К тому времени менеджер уехал на такси, промямлив, что ночевать будет у себя дома, а Чимин, вооружившись микрофоном, начинает завывать известную Overdose от ЕХО, а еще танцевать, как умелый хореограф. Послышались довольные крики со стороны альф, но Паку до этого было все равно. Он двигался и пел, чувствуя как алкоголь растворяется в крови. Чонгук был в шоке от него, хотя знал, что делает большое количество алкоголя с людьми, и искренне соболезновал омеге проснуться с адской болью в голове. Но вот Чимин допел и под аплодисменты сел за стол. — Господин Чон, почему бы и Вам не спеть? — предложил веселый режиссер, забавно смеясь, его тут же поддержали. — Спойте, все хотят послушать. И Чон запел, хоть и отнекивался поначалу. Его глаза были закрыты, а голос приятен и глубок. Слова песни, которую он пел, все знали, но не решались подпевать, а Чимин и вовсе теряет дар речи. Так красиво и завораживающе, что хочется заслушать до глухоты. Уже и корпоратив заканчивается, а альфа все поет. Песня заканчивается, праздник тоже, и Пак на ватных ногах кое-как выбирается на улицу, вдыхая в легкие свежий воздух. Джин куда-то пропал, и искать его не было никакого смысла, поэтому Чимин не спеша идет по тротуару, погружаясь в собственные мысли. — Эй, — его окликивают, но он не слышит. Перед носом останавливается красная Ламборджини, из которой вылезает Чонгук. — Куда собрался? — хмыкает он, заметив помятый вид парня. — Тебя подвезти? — Не хочу, — бурчит Чимин, проходя мимо него. — А я не хочу, чтобы ты шастал посреди ночи один в нетрезвом виде, — отрезал Чон, ловко подхватив омегу и взвалив его к себе на плечо. — Пусти, я сам дойду, — тот слабо сопротивляется, видать, все силы ушли на борьбу с алкоголем. — Ага, дойдешь, заснешь на дороге непонятно где, а мне потом мучаться с совестью. — А она у Вас есть? — в недоверии изогнул бровь черноволосый, позволяя посадить себя в машину на переднее сидение. Чонгук обходит машину и садится за руль, пристегнув ремень омеги. — Если бы у меня ее не было, то я бы просто проехал мимо, — раздраженно бросил он, заводя двигатель. — Говори, куда ехать. — Не помню я, — поколебавшись, промямлил Чимин. Альфа трескает себя по лбу и мысленно считает до десяти. И без того розовые щеки омеги стали еще краснее, а взгляд еще более мутным стал, из-за чего вид у Пака был жалким. Чонгук не знает, что делать, а номера ближайших отелей он оставил в своей телефонной книжке, которая, собственно, валяется у него на столе в квартире. Единственным путем решения будет ехать домой и позволить омеге переночевать у него. — С тобой одни проблемы, — вздыхает Чон. — Могли бы и не подбирать, — обиженно тянет Чимин, цокая языком, и отворачивается, скрестив руки на груди. — Я Вас совсем не понимаю. — «Я тоже», — хочется сказать Чонгуку вслух, но нужно сосредоточиться на дороге, и пока он собирается с мыслями, Чимин понемногу засыпает. И как только они подъезжают к высокому зданию, Чон видит омегу спящим на его плече и вздыхает. Он тормошит Пака за плечо, чтобы тот проснулся, но омега лишь морщит нос и обхватывает чонову руку своими маленькими ладонями, прижимая ее к себе, как мягкую игрушку. — Айщ, какой же ты проблемный, — спустя три попытки альфа, наконец, освобождает руку из захвата и вылезает из машины. Хочется закурить от безысходности, но Чон не курит, а потому чуть ли не воет волком, вытаскивая спящего Чимина из машины. Взвалить на спину его тушку все никак не удавалось, не потому, что Чонгук давно не посещал спортзал, а Пак, хоть и мелкий, килограммов в нем более, чем предостаточно. Попыхтев, пошумев, попотев, альфа с грехом пополам взваливает на свою широкую спину омегу, закинув его руки к себе на шею и подхватив под мягкие ягодицы, тащит его в подъезд. К счастью, в небоскребе присутствовал лифт, и альфа вмиг добрался до пятьдесят третьего этажа, кое-как разблокировав электронный замок, и завалился в квартиру, чуть не встретившись носом с полом. Он добрался до спальни, где рухнул на кровать вместе с омегой, весь изнеможенный и с одним желанием — поскорее заснуть. — Чтобы я еще раз подобрал пьяного омегу и отвез к себе домой, — простонал Чон и тут же заснул.