За кулисами

Чонгука будят не яркие лучи солнца, пробирающиеся сквозь тёмные шторы, а громкое сопение рядом и запах перегара. Альфа открывает глаза и сонно смотрит на мирно посапывающего омегу, у которого из приоткрытого уголка губ стекает тоненькая, почти не заметная струйка слюны. Ему требуется, как минимум, секунд пять, чтобы вспомнить, что вчера происходило и является ли спящий перед ним парень плодом его воображения. Чон ничуть не чувствует себя бодрым, потому что спал в одежде, даже не сняв обувь, отчего и завидует Чимину, которому сейчас сны снятся, а то, что он одет, его нисколько не заботило. Галстук неприятно давит на шею, а измятый смокинг тесен до невозможности, и Гук начинает чувствовать себя свободным, когда избавляется от одежды полностью, не боясь, что Пак проснется и увидит его в чем мать родила. Он вообще не любит, когда плотная ткань облегает кожу, жмет и сковывает движения. Теперь же, оставшись без одежды, альфа чувствует себя свободно и не ленится принять душ, дабы смыть не только не приятный запах, но и остатки сна и усталость. Выйдя из душа, он обматывает вокруг бедер полотенце и возвращается в спальню. Внешний вид омеги ему совсем не нравится, как и то, что тот спит в одежде на его кровати, поэтому было решено снять хотя бы часть её. Чимин спал на спине, и расстегнуть рубашку на нем было легко, снять, конечно, было сложнее. С джинсами тоже пришлось помучиться, но в целом Чонгук остался доволен. А потом в воздухе появились нотки чего-то сладкого, и альфа в замешательстве и с подозрением принюхался к своей коже и, удостоверившись, что это не запах шампуня и не гель для душа, он повернулся в сторону кровати и замер. Неужто запах принадлежит Чимину? Чонгуку до одури понравилась карамель, хотя сладкое он не особо любит, и альфа удивляется, почему ею хочется дышать, как воздухом. Его губы вмиг становятся влажными от слюны, в квартире — жарче, чем на Мальдивах, и это нисколько не радует, потому что Гуку становится невыносимо хорошо и крышесносно. Руки альфы начинают дрожать, ноги норовят подкоситься, и это ни фига не круто, потому что Чон вдруг понял, почему так заволновался. — Он… мой, черт побери, истинный, — слетает с губ ошеломленного альфы, который после осознания еле удержался на ногах, облокотившись о журнальный столик рядом. Чонгук никогда не верил в истинность, потому что такое явление очень редкое и его часто встретить можно только в сказках, которые помогают понять и рассказывают о симптомах. Все, как и было написано в книгах, случается с Чонгуком прямо сейчас. Истинность — нечто прекрасное, явление космического масштаба, когда альфа или омега чувствует, как учащенно бьётся сердце и весь мир его превращается в розовый, насыщенный чувствами и эмоциями, мир. Слишком сопливо и неправдоподобно, но Чон, как бы не хотел верить, поверил в этот миф. Но Чимин просыпается с острой головной болью и видит перед собой голого (ну ладно, в полотенце) альфу. — Что вы здесь делаете?! — вскрикивает омега и краснеет до кончиков ушей, смущенным и ошеломленным взглядом смотря на обнаженную грудь, широкие плечи и сильные руки Чонгука. — Вообще-то я здесь живу, — фыркает тот, скрестив руки на груди и вскидывая подбородок. Чимин тупо хлопает глазами и смотрит на себя, вдруг осознав, что на нем почти нет одежды. В голову настойчиво начала лезть мысль, что они переспали, а мозг решил подбросить картинки возможного перепихона, и это совсем не нравилось Паку, даже напугало. — Что произошло после того, как я заснул? — голос у омеги задрожал. — Я привёз тебя сюда и раздел, все. — Так у нас ничего не было? —глаза черноволосого заблестели, и Чонгук замер, облизнув губы. — Нет. К тому же, я не такая тварь, которая воспользовалась бы твоим положением и трахнула при первой возможности, — сразу все понял Чон, но все равно немного обиделся на то, что Чим мог так о нем подумать. — Тогда прошу прощения за то, что доставил Вам проблемы, и… О, нет! — успокоившийся Чимин вновь заволновался. — Таблетки, я совсем забыл о них. — Можешь не беспокоиться. Я уже почувствовал твой запах. Не думал, что такой дерзкий омега пахнет так сладко. — Это был комплимент? — Всё зависит от тебя, сладкий, — усмехнувшись, всплеснул руками Гук, сделав акцент на последнем слове, отчего Чимин вспыхнул и бросил в него подушку. — Больше не говорите так! Я Вам не сладкий, и где моя одежда? — соскочить с кровати Пак не рвался, укрывшись одеялом с ног до головы. А потом вдруг вспомнил, что выпил вчера лишнего, и теперь у него раскалывается голова. Он протяжно стонет от боли и аккуратно и медленно кладет голову на подушку под насмешливый взгляд альфы. — Так значит ты у нас — карамелька, — решает ещё немного поиздеваться Чон. — Что ещё может сказать Ваш нос обо мне? — устало спрашивает Чим, понимая, что альфа не отвяжется так просто. Несравненно, то, что он узнал о его запахе совсем не радует, ведь омега упорно скрывал его. — Например, что ты девственник и что скоро наступит период течки, я прав? — победно произносит Гук, с наслаждением наблюдая за меняющимся выражением лица омеги. — Вы меня начинаете пугать все больше и больше. Мне стоит общаться с Вами только с боксерской перчаткой, — язвит Чимин, для убедительности показав хук справа, а потом поджимает губы, смущенно отводя взгляд. — И вообще, оденьтесь. — А что, возбуждаю? — улыбка альфы становится шире, и Чон грозно надвигается на омегу, с лёгкостью преодолевая между ним и собой кровать. Чимин от шока от него отодвигается и напирается спиной на изголовье кровати. Это означает, что пути к спасению отрезаны, а двигаться в бок не имеет смысла — расстояние между ним и альфой не увеличится и время будет потерянно, потому что у Чонгука руки длинные и сильные. Чонгуку требуется меньше пяти секунд, чтобы зажать Пака и перехватить его руку, готовую для удара. — Никогда не видел такого омегу, как ты. Весь такой из себя недотрога, а пахнешь вкусно и сводишь меня с ума, — томно шепчет он на ухо Чимина. — Попридержите свои сперматозоиды, мистер, — пытается не выдавать своего испуга омега, но когда Чонгук прижимается к нему плотнее, в нос ударяет запах топленного молока, отчего Чимин вдруг начинает дрожать, а зрачки расширяться. Либо у него лихорадка, либо запах альфы заставляет его тело не подчиняться разуму, щекочет ноздри, забивается в лёгкие. Чимин знает про истинность, но все не может унять пожар у себя внутри и привести мысли в порядок. Он поднимает пораженный взгляд на Чона и хочет задать себе вопрос «Почему он?», но опускает глаза чуть ниже и густо заливается краской. Полотенце на бедрах не лучший вариант прикрыть свое достоинство и для резких и частых движений. Сейчас же полотенце съехало вниз, обнажая не только ноги, но и то, что находится между ними, и размера оно не маленького, с проступающими жилками и красной головкой. Тёмные волосы на лобке выглядят вызывающе, отчего во всей квартире становится невыносимо душно. — П-прикройтесь, пожалуйста, — но, несмотря на стыд, Чимину кажется, что он находится не только под алкогольным, но и наркотическим опьянением, не в силах больше сопротивляться запаху альфы. Всё это ему не нравится, потому что: во-первых, он терпеть не может альф и у него никогда не было отношений, во-вторых, слишком много эмоций сейчас в нем перекликается, отчего образуется путаница, в-третьих, Чон Чонгук хоть и красивый, но Чимину все ещё ничего о нем неизвестно. Однако это не меняет того факта, что они истинные. — Я Вас умоляю, прикройте свое достоинство, или вообще останетесь без него! — Чим пинает альфу в бок, наконец, совладав со своим телом, и выскакивает из кровати, надевая свои джинсы, до этого аккуратно висевшие на стуле. В голове беспорядок, на лице румянец и незастегивающаяся ширинка — все это злит омегу до предела, потому что не успел он проснуться, как проблемы уже начались, отчего хочется волком выть и провалиться сквозь землю. Чонгука это только забавляет, но, чтобы не смущать и без того смущенного Пака, он быстро переодевается в домашние шорты и майку. — Впервые увидел голого альфу? — интересуется Чон, но ответа не получает. Чимин, кажется, ещё тот обидчивый омега с характером дерзкой не дающей сучки. — Я забыл снова отдать Вам рубашку, — удачно пропустив последние слова альфы мимо ушей, Чимин бьёт себя по лбу. — Придётся ждать два дня, чтобы забрать её из студии. — Я в общем-то и не требую её вернуть. Можешь оставить себе, — Чонгук подходит к омеге, протягивая ему рубашку, которую Чимин вчера надевал на корпоратив. — Вы точно Чон Чонгук, которого я знаю? — тот подозрительно щурит глаза, тыкая указательным пальцем в грудь альфы. — Да не, не может быть. Вы его брат-близнец? Признавайтесь. — С чего ты вообще взял? — недовольно хмыкнул Чон, сложив руки на груди, и пытается понять, что на омегу нашло. — Чон Чонгука я знаю, как самодовольного и наглого альфу со склонностями нарцисса и эгоиста и с завышенной самооценкой. От дерзости омеги Чонгук разинул рот. Его что, только что оскорбили? Чимин не стеснялся в выражениях — это, так сказать, его тайное оружие, карта, припрятанная в рукаве, а потому удивил своим внезапным откровением. Впервые Чонгуку было обидно слышать такое, а он, как известно, унижать себя никогда не позволит. Злость отразилась в его глазах, которую Чимин заметил только, когда Чон начал надвигаться на него, как дикий лев на незванного гостя с целью сожрать так, что даже костей не останется. Тяжёлая походка альфы напугала до чертиков, и Пак невольно отступает к стене, ища пути к свободе, которых в принципе и нет. Дверь в противоположной стороне, прыгать из окна не лучшее решение, а залезть под кровать равно тому, что Чон и оттуда его вытащит. М-да, поздно ты, Пак Чимин, пожалел о своих словах. Теперь жди кары неминуемой и надейся на лучшее. Омега успел вспомнить все статьи Уголовного Кодекса и прикинул, насколько Чонгука могут посадить за нанесение тяжких телесных повреждений (а Чимин уверен, что его побьют), изнасилование и нанесение морального ущерба. — Ты, — Чонгук определённо загнал его в угол и сжал пальцами плечо, вызвав сдержанное шипение. — Маленькое существо, что за гроши готово сделать всё, чтобы заработать на жилье и пропитание, не понимает, что ежедневно приносит проблемы всем, в том числе и себе, и ради благополучной жизни готов на все. Это тоже эгоизм, детка, ты сейчас меня просто взял и унизил, не задумавшись над тем, что мог обидеть меня. Я прав? — от хриплого стального тона у Чимина коленки подкосились, и паника завладела телом. Чонгук был прав, как никогда, но, видимо, решил добить. — Что, поджилки трясутся? Правильно, думать нужно было головой, а не другим местом. — Я понял, — сглотнул Чимин, задержав дыхание. — Можете отпустить моё плечо? Мне больно, — но, вместо предполагаемого освобождения, он получает лишь недобрую усмешку и ежится. — И что мне с тобой делать? — с наигранной усталостью спрашивает Чонгук. — Эм, понять, простить… — А дальше? — А… дальше ничего, — краснеет омега, отводя взгляд. — Ну, жить, дружить, не тужить. Чонгук заливается смехом, насытившись неловкостью омеги, и ободряеще хлопает его по плечу. — Я, конечно, ожидал, немного другого, но и так сойдёт, — с улыбкой произносит он, а потом снова приближается вплотную к Паку, по-хозяйски окольцевав его талию руками. От шока, образовавшегося секундами раннее, и ещё румянца на щеках, Чимин не может вымолвить ни слова, пытаясь понять, о чем думает сейчас Чонгук. — Ну, раз уж мы истинные, то не побоюсь сказать, задница у тебя аппетитная, — все ещё шутливым тоном произносит альфа, возвращая омегу с небес. — Я Вас сейчас ударю. — Бей, — неожиданно серьёзно проговорил Чонгук, улыбка вмиг сошла с его лица, и брови нахмурились, отчего Пак снова теряется. — Ч-что? — шокированно переспрашивает Чимин, пугаясь собственного голоса, который дрожал не так, как бывает иногда. Чонгук даже подставляет щеку для удара, но Чимин даже руку не поднимает, окончательно запутавшись. Альфа вдруг наклоняется к его лицу, убирает выбившуюся прядь волос за ухо и шепчет: — Сегодня, ресторан «Abri», в семь часов вечера. Я заеду за тобой. — Вы про встречу? — на всякий случай уточняет омега. — Про свидание, — усмехается Гук, щелкнув Чимина по носу.

***

— Вот так все и было, — задумчиво произносит Чимин, жуя приготовленный рамен, и поднимает взгляд на обомлевшего Сокджина, чья душа, кажется, ненадолго покинула тело, чтобы как следует проораться. — Обалдеть, — наконец хоть как-то реагирует на рассказ Ким, пытаясь привести мысли в порядок. — Да тебе нереально повезло! Чонгук пригласил тебя в самый дорогой ресторан Сеула! — В том-то и дело, — вздыхает Пак, откидываясь на спинку стула, ударяясь лопатками о твёрдую древесину. — Не хочешь идти? — Хочу, но понимаешь. Рестораны, манеры, как жрать то, или иное блюдо и какими приборами, половину из которых я даже названия не знаю. Это не моё, да и пойти мне, собственно не в чем. Я опозорюсь. — Не унывать! — Джин героически встал на ноги и поднял указательный палец вверх. — Решение есть всегда. — Мне бы такое рвение, как у тебя, хен, — снова очередной вздох, который Джину совсем не понравился. — К тому же, Чонгук мой истинный. — Тем более нужно постараться не залажать. Так, на подготовление у нас с тобой семь часов? Боже, слишком мало. Нужно торопиться, — быстро протароторил старший омега, хватаясь за голову. — Чимин, марш в ванную. А я пока поищу что-нибудь приличное из твоей одежды. — Ты ничего там не найдёшь. У меня нет вкуса, — кривит губы в мучениях Пак. — Уже нашёл. Кожаные штаны даже очень стильные, как раз подчеркивают твои достоинства и прикрывают недостатки, — хмыкает Джин, откладывая понравившиеся вещи на футон Чимина. — И чего ты так драматизируешь? Фигура у тебя очень даже привлекательная. Пак вздыхает, придирчиво оглядывая свой живот и ноги: — Я не знаю. — На, примерь, — Сокджин протягивает ему штаны, которые Чимин без энтузиазма натягивая, и довольно хмыкает. — Как я и говорил, ты в них просто бомба. Будь уверен, Чонгук тут же упадёт к твоим ногам. Чимин не уверен, что готов к тому, чтобы пойти на свидание. Если сначала это казалось крутым, то сейчас, после того, как омега узнал, что Чон его истинный, не знает, как поступить. Истинность — штука сложная, и против неё не попрешь. Чимин не знает, как себя вести, и уже жалеет, что вообще подписался на это. — Так, вот эта кофта идеально подойдёт тебе с этими штанами, а если добавить аксессуары, то будет зашибись. — Хен, опять ты за свое. — Как насчёт чокера или красивых браслетов? — Хен! Этот день никогда не закончится. Когда все было готово, Чимин около минуты перебарывает себя написать Чонгуку свой адрес. Чимин: я готов. *адрес*