За кулисами

Чонгук был в ярости, это видно невооружённым глазом. Его глаза пылали огнём и мышцы напряглись. Он зол, Чимин никогда не видел его таким. Альфа всегда умел контролировать себя и свои чувства, но сейчас гнев полностью овладел им. Омега спиной чувствует источающий от альфы холод и широко раскрывает глаза, весь сжавшись. — Ч-чонгук? — Иди домой, оставь пакеты, я принесу их, — слышится над ухом стальной голос, Чимин оборачивается, встречаясь с его холодным, окутанным пеленой взглядом. — Но... — Иди домой, сейчас же, — повторил альфа, с двух сторон которого внезапно обступили двое коренастых бет. — У меня с тобой будет серьёзный разговор, Ким Тэкван. — Побьешь меня? — стиснул тот зубы. — Впрочем, как всегда. Только ты быстро забываешь, что я не отступаюсь так просто. Чонгук ничего не ответил, заслоняя опешившего омегу собой. Чимин не должен вмешиваться во все это, особенно в дела их прошлого. — Я никуда не пойду без тебя, — неожиданно заявляет омега, схватив Чонгука за руку и сжимая её своей маленькой ладонью. — Чимин... — Оставь его. Этот журналист не достоин того, чтобы ты с ним разбирался, — хмыкнул Пак, бросив на Тэквана взгляд. — Пошли домой, у тебя вечером ещё интервью. Нет необходимости тратить нервы впустую. — О, как мы заговорили! Как появился защитник, так сразу дерзить? — Тэкван делает уверенный шаг к омеге, пытаясь запугать омегу, но беты загородили ему путь, презрительно и свысока глядя на альфу. — Что, Чонгук, прикрываешься своими шавками? Побьешь меня? Ты всегда так поступал, когда тебя что-то не удовлетворяло. Вспоминаешь ту пору, когда в школе являлся богатеньким отпрыском, добивающимся своей цели кулаками? Чонгук скрипит зубами, надеясь, что Чимин этого не слышал, но омега лишь открывает рот, чтобы что-то сказать журналисту, но, заметив взгляд Чона, затыкается, лишь сильнее сжимая его ладонь своей. Чонгук чувствует, что Паку хочется уйти, но не одному, с ним, не встревать в перепалку. От одной мысли, что Тэкван касался его, в альфе закипала злость, но то, с какой нежностью и доверчивостью смотрит на него омега, теплит душу, что хочется прислушаться, подчиниться и позволить маленьким ручкам обхватить его. — Мы уходим, — наконец подаёт Чонгук голос, разворачиваясь. У Тэквана на лице удивление, смятение вперемешку с нарастающей злостью. — Сбегаешь, как трус, послушав какую-то шавку! — вскрикивает он. — О, это будет замечательная статья «Чон Чонгук теперь под каблуком очередной шлюхи»! Чимин фыркает на это заявление, давая понять, что не стоит заострять внимание, и улыбается, когда рука Чонгука оказывается на его бедре. Журналист пытается как можно больнее задеть, чтобы Чонгук рвал и метал. — Посмотри моё вечернее интервью. В какой-то степени я даже тебе благодарен, — заявил Чон, щёлкая пальцами, чтобы охрана разбежалась. — Пусть все знают, что моё сердце занято этим простым омегой, — Чимин толкает его в бок, заливаясь краской, и кое-как возвращает над собой контроль. Они уходят. Вместе. Как положено. Чонгук отбирает у Пака пакеты с продуктами и хвастается своей силой, умудряясь держать пакеты двумя пальцами, а омега в свою очередь идёт рядом, улыбаясь. — Как ты нашёл меня? Только не говори, что это чистая случайность, я не поверю, — спрашивает Чимин, когда они проходят мимо Диснейленда, где Чонгук вынужден ненадолго отдать пакеты омеге, чтобы поправить скрывающую его личность маску. — Ну, — Чонгук не находит слов и щёлкает языком. — На самом деле я следил за тобой. В последнее время я слишком часто задумываюсь о твоей безопасности. Понимаешь, фанаты, СМИ... Поэтому я нанял охрану и положил тебе в одежду жучок. Прости, что не предупредил. Я боюсь в один момент потерять самое дорогое, что у меня есть. Чимин впервые увидел смущённого Чонгука. Тот неловко потирал шею и постоянно откидывал назад чёлку, а ещё потирал нос, ища слова, которые заполнили бы паузу в их разговоре. Он не знал, как отреагирует Чимин, но Пак улыбнулся, подойдя к нему вплотную и аккуратно поправляет чёлку. — Я все понимаю, Чонгук. Конечно, тебе стоило рассказать об этом раньше, но я все равно счастлив слышать это, — он встаёт на носочки и, оттянув альфе маску, легонько чмокает в губы, тут же отскакивая и игриво смеясь. — Чего остолбенел? Я ведь ещё ничего такого неожиданного не сделал, — притворно невинным голосом выдаёт омега и делает эгьё, прикладывая ладони к щекам. Чона аж передергивает, и вид у него такой, будто у Чимина скоро вырастут дьявольские рога, либо прямые, либо закрученные. Слыша слово «дьявол», Чонгуку невольно представляется какой-нибудь омега с шикарными бёдрами, хвостом-стрелочкой и почти обнаженным телом, прикрытым небольшим куском алой ткани. Точнее представлялся. Сейчас это не какой-нибудь омега, а Чимин. Причём дьяволенок из него ещё тот. Член, как будто соглашается, призывно упершись в тугую ширинку, и Чонгук чуть ли не скулит от волны возбуждения. Господи, какой стыд, все выпирает, ладно хоть Чимин идёт впереди и не оборачивается. Кстати... Какого хрена этот маленький обольститель надел кожаные штаны? Что ж, Чонгук с ним дома об этом поговорит, может, даже проведёт мониторинг, что носить такие обтягивающие вещи в общественном месте без его собственного разрешения нельзя. И не факт, что этот мониторинг будет письменным. Чимин одной объяснительной и поцелуями просто так не отделается.

***

Еле разлипив глаза, Джин поднимает отяжелевшую голову и облизывает иссохшие и обкусанные губы. На часах десять часов утра, но омега чувствует себя отвратительно и разбито. Его ладони до сих пор сжимают ладонь лежащего рядом Намджуна, о состоянии которого докладывает пикающий аппарат. Альфа не просыпается, уже второй день, но Сокджин не оставляет надежд, что тот проснётся. Да, рана масштабная, да, он потерял много крови, но он жив. Если понадобится, Джин отдаст ему не только свою кровь. Что нужно? Лёгкие, печень, сердце? Он готов умереть, только бы Намджун жил привычной жизнью и был счастлив. Его ладонь бледная, но тёплая. Сокджин верит, что когда-нибудь она сожмет его руку и больше никогда не отпустит. Как жаль, что кислородная маска не позволяет, иначе омега поцеловал бы его невесомо, и тот проснётся, как в сказке, от длительного сна и улыбнётся ему устало и счастливо. Джин выпрямляется, чуть не упав со стула, сидя на котором заснул. Палата Джуна отвратительно белая и серая: постель, стены, занавески тонких и маленьких окошек. Джин не любил этот цвет. Ему бы красок ярких добавить в эту палитру, например, розового. Джин любит розовый. — Когда ты проснёшься, — шепотом начинает он, грустно смотря на Намджуна. — Пожалуйста, поешь тех фруктов, что я тебе принёс, знаю, что тебе многое нельзя будет есть. Но в данный момент это все, что я могу сделать для тебя, — Сокджин ненадолго затихает, думая о словах, которые просятся наружу. — Да, ещё кое-что. Если...если у тебя остались ко мне хоть какие-нибудь чувства, пожалуйста, позвони мне. Я все ещё надеюсь, что у нас что-то может ещё произойти. Если нет, ну... Тогда не звони мне больше. Джин не хочет уходить, но прошло уже два дня, как он не отходил от Намджуна. Просто Ким устал. Устал смотреть на бледное лицо того, кто скорее всего ничего к нему не чувствует, кто проснётся и даже не вспомнит о нем. Возможно, будет эгоистично так полагать, но Джину нужна ласка, надежда на обретение долгожданного счастья. Он хочет семью, детей, любящего мужа. Разве он просит много? Если так, то зачем жить, собственно, надо? Где та гарантия, что в мире существует помимо тошнотворной рутины что-то трепетное? Где то счастье, наслаждение от жизни? Нету. Дверь открывается. Сокджин вздыхает и выходит, чувствуя, как медленно и мучительно разрушается его уверенность. А между тем в палате аппарат начинает громко и часто пищать.

***

Было удивительно услышать скромный стук в дверь в тот момент, когда Чимин и Чонгук выкладывали из пакетов продукты и засовывали их в холодильник. Омега переглянулся с альфой и пошёл открывать дверь, через секунду бросаясь гостю на шею. — Хен, ты вернулся! — Сокджин выдавил из себя улыбку, радуясь такому приёму, и проходит внутрь. — Я столько времени просидел в больнице, что начал различать все оттенки белого, — он первым делом заходит на кухню, чтобы заморить червячка и ничуть не удивляется присутствию в квартире Чонгука, который завидев Кима на пороге, усмехнулся и помахал рукой. — Мы с Чимином за продуктами ходили, думали приготовить что-нибудь, — Чимин прищуривается и с иронией смотрит на Чонгука, как бы ругая за маленькую ложь. — Чимина к плите подпускать, все равно что Дьяволу душу продать, — замечает Джин, ловя возмущенный вдох младшего омеги. — Я думал, что за время моего пребывания в больнице, вы решите, чтобы Чимин переехал к Чонгуку. — Ну, вообще-то мы пока не думали об этом, — отвечает Чонгук, запихивая в морозилку не маленький кусок мяса. — Хотя неплохая идея. Будем проводить больше времени. — Да мы и так с тобой видимся почти 24/7, — фыркает Пак. — То есть, ты не хочешь жить со мной? — изгибает бровь альфа, ненадолго отрываясь от своего занятия, чтобы посмотреть на Чимина. — Не в этом дело. Просто мы с Сокджином живём вместе и платить за квартиру намного проще. Вот меня за неуплату в срок уже один раз выселили, а та съёмная квартира, между прочим, была одной из самых дешёвых. — Почему бы просто не купить квартиру, вместо того, чтобы снимать её? — недоумевает Чон, и в этот раз подаёт голос уже Сокджин. — Были бы возможность и деньги, давно купили бы, но нам месячной зарплаты кое-как хватает на оплату квартиры, а остальная часть уходит на продукты. Чонгук задумчиво кивает, раскрывает упаковку со снэками, которую Пак вообще-то покупал для себя, и засовывает в рот один. — Я могу купить Сокджину квартиру недалеко от студии, — предлагает он, и омеги чуть не падают на пол от удивления. — — Это, конечно, неожиданно и хорошо, но мне и оставшейся жизни не хватит заплатить тебе столько, — все ещё шокированно произнёс Джин, мысленно считая в уме, сколько ему нужно прожить, чтобы оплатить хотя бы четверть суммы. — Нет, мне несложно. Зато платить не надо будет, — улыбнулся Чон, видя, как неловко стало Сокджину. — Спасибо за предложение, но я откажусь, — после раздумий ответил старший омега и повернулся с улыбкой к Чимину. — А ты можешь не беспокоиться, переезжай к Чонгуку. Я знаю, что ты очень хочешь. — Но, хен, — попытался возразить омега. — Я справлюсь. Конечно, будет немного скучно без тебя, но мне не привыкать, — заверил тот, потрепав поникшего голову Чимина. — К тому же, на работе будем часто видеться. — Спасибо, хен, — Пак улыбнулся и обнял старшего, а потом, услышав шелест обёртки, обернулся и, нахмурив брови, сложил руки по бокам. — Хэй, вообще-то это моё. — Бог велел делиться, — хрустя снэками, ответил с ухмылкой Чонгук. Чимин бурчит что-то на латыни и дует губы, пока Чон не встаёт, отложив наполовину съеденную упаковку, и, дабы растопить в омеге лёд, нежно целует в губы. — Вы такие милые, — прижимая ладони к щекам, выдаёт Ким и поджимает губы — он тоже так хочет. Чимин больше не злится, уже позволяя Чонгуку примкнуть к своей шее, и краснеет от пронзительного и доброго взгляда старшего. Альфу не колышет, что помимо его и Чимина здесь присутствует ещё и Джин, он наслаждается сладким запахом кожи и пробует её губами, чуть всасывая, но так, чтобы остался след. — Ну все, хорош, не увлекайся, — Чимин отпихивает его от себя, как надоедливую муху, смущённо потирает место, на котором альфа оставил немаленького такого размера засос, и подумывает о том, что скоро не сможет носить кофты без высокого горла. Его ловко и быстро взваливают на плечо, не давая опомниться, и, смачно ударив по ягодицам ладонью, довольно сообщают: — Ну, раз никто не против, мы с Чимином пойдём собирать его вещички. — Что, уже? — недовольно бубнит Пак, повиснув у альфы на плече. — Не будем терять время. Ты ведь не забыл, что у меня вечером назначено интервью? — Что за интервью? — поинтересовался Сокджин, и его глаза загорелись любопытством. — Самое обычное, но сегодня я не буду банально отвечать на вопросы. Я хочу, чтобы все знали, что у меня нашёлся истинный. — Ты хочешь рассказать прессе о Чимине? — брови Сокджина поползли от удивления вверх. — Я сам это предложил, — вклинился младший омега. — Да, я говорил, что ненавижу повышенное к себе внимание, но ради Чонгука я готов пойти на это. — Не смею и возражать, — развёл тот руками. — Вот и отлично.

***

Ближе к вечеру, а точнее к шести часам, Чонгук достаёт из багажника своей машины два небольших чемодана Чимина. Омега плетётся где-то за ним, немного обиженный тем, что альфа не позволил ему нести хотя бы часть из вещей самому. Поэтому, чтобы в данной ситуации быть хоть немного полезным, Пак открывает перед ним дверь, пропуская вперёд, или нажимает на кнопки лифта. Непонятно почему, но за всю дорогу от съёмной квартиры до апартаментов актёра, они не обмолвились и словом. Возможно, потому, что один думал о предстоящем интервью, а второй — о переезде. Чимин боялся не прижиться в новом жилье по многим причинам, одной из которых является домашняя автоматизация. Он не скоро приспособится к электронным замкам в ванной и при входе, автоматическому включению и выключению света и модулям управления шторами, жалюзи и рольставнями. Конечно, он слышал о таких приспособлениях, но никогда не думал, что сам будет пользоваться этими штуками. — Это что, получается, можно не подходить к выключателю, чтобы осветить комнату? — Ага, сюда встроены звуковые датчики, так что если тебе нужно включить или выключить свет, достаточно пару раз хлопнуть, как сейчас, — опустив чемоданы на пол, произнёс с улыбкой Чон и ударил ладони друг о друга. Прихожая озарилась светом, и из Чимина вырвался удивлённый и восторженный возглас. Глаза его в удивлении заблестели, а ноги сами понесли омегу в глубь квартиры, неаккуратно сняв с себя поношеные кеды. Чимин и раньше бывал здесь, тому доказательство, когда его, пьяненького и беспомощного Чонгук взвалил к себе на спину и дотащил до апартаментов. — Тааак-с, где моя комната? — оглядываясь по сторонам, интересуется Чимин, выжидающе смотря на альфу. — Ты имеешь в виду теперь уже нашу спальню? — Мы что, будем спать вместе? — Ну да, — в недоумении кивнул головой Гук. — А что не так? — Просто...я не привык делить одну комнату с кем-то, — боясь обидеть альфу, произнёс Пак и вжал голову в плечи. — И тем более кровать. Чонгук изгибает бровь, а потом вздыхает, подходя к омеге и нависая над ним. Тот упирается спиной о стену и сглатывает, когда руки альфы оказываются по обе стороны от его головы. — На самом деле, делить с кем-то одну постель намного лучше, чем спать одному. Ты чувствуешь себя одиноко, одеяло не будет так греть, как объятия со спины. К тому же, засыпать под чужое дыхание и в обнимку куда приятнее, чем в одиночестве и нехватке тепла, — с придыханием шепчет Чон, опаляя ухо омеги своим дыханием. Сдаваясь, Чимин примыкает своим лбом к чужому, сталкивается с внимательными глазами и опускает взгляд вниз. Его щеки полыхают румянцем, что кажется, если приложить к ним лёд, они нисколько не остудятся. Если подумать, то достаточно одного присутствия или взгляда Чонгука, чтобы у омеги появилась на губах улыбка. Разве этого недостаточно, чтобы сделать выбор? — Надо распаковать вещи и решить, что тебе надеть на интервью, — не зная, как поступить дальше, Чимин решает перевести тему, чем, кажется, разочаровывает Чонгука, отстранившегося и нахмурившего брови. Пак мысленно корит себя за тупость и прикусывает язык, боясь сморозить ещё какую-нибудь глупость. Чонгук явно ожидал от него иного. — Я уже решил, что надеть, и освободил половину шкафа для твоих вещей, — буркнул альфа, вешая на плечо полотенце. — Располагайся пока, я в душ. Он не смотрит в сторону Чимина и быстро уходит, оставляя омегу с угрызениями совести. Пак приходит в себя только тогда, когда слышатся звуки льющейся из душа воды. — «Я обидел его», — поздно сделал он выводы, падая на колени и раскрывая чемодан. — «Но что я должен был делать или сказать в ответ?» Чимин раскрывает шкаф и кладёт сложенные в стопку вещи, невольно замечая неаккуратно повешенную на плечики футболку. Руки тянутся поправить её, но нос чует довольно сильный аромат, из-за чего зрачки омеги расширяются. Пак хватает её и прижимает к своему лицу, судорожно вдыхая головокружительный запах молока вперемешку с каким-то явно не дешёвым парфюмом. Чимина конкретно так кроет, до дрожи в коленях, до звёзд перед глазами. Футболка пахнет кисло-сладким и немного потом, но это нисколько не мешает наслаждаться запахом альфы. Чимин сползает на пол, теряется в ощущениях и внезапно издаёт громкий писк, когда в комнате появляется удивлённо смотрящий на него, в одном махровом полотенце, с капельками воды на смуглой коже Чонгук. — Э-это не то, что ты подумал! Я просто хотел поправить футболку! — красный, как спелый помидор, Чимин судорожно размахивает руками и прячет за спиной футболку. — Да неужели? — усмехается альфа, буравя его насмешливым взглядом. — Так сильно запах понравился? Между прочим, это «Секси Лайф», в его состав входит не маленькая такая доза афродизиака. — П-правда? Чеееерт, — всхлипывает Чимин, сводя колени вместе, его начинает трясти. Чонгук замечает его состояние и подходит. — Ты перевозбудился, — заметил он. — Тебе надо в душ, — Чимин слабо упирается, но Чон все равно берет его на руки, направляясь в ванную. — Ты же только что из душа, — позволяя снять с себя джинсы, выдаёт Чимин. Голова кружится от осевшего в лёгких афродизиака, телу мгновенно становится душно, и все нутро омеги молит о близости с альфой. Но у Чонгука другие планы. Он включает воду и вместе с омегой встаёт под ледяные струи. Мгновенный холод приводит Чимина в чувства, как после похмелья, возбуждение сносит, как рукой. — Холодно! — вопит не своим голосом Пак, прижимаясь к пока ещё теплому телу, а Чонгук заливисто смеётся с его попыток уйти от холодной воды. — Пришёл в себя? — интересуется альфа, накидывая на омегу полотенце, тут же начиная сушить ему волосы и вытирать тело. Чимин надувает щеки, как рыба, и не отвечает, подрагивая от холода. — Ну, чего молчишь? Обиделся? — альфа вздыхает и берет лицо омеги в свои ладони, целуя в губы. — Ну, ладно, хватит дуться. Мне, между прочим, тоже обидно. — Прости, — поднимает тот глаза виновато. — Я не знал, как отреагировать на твои слова. — Пусть это послужит тебе уроком. А вообще, мне нужно торопиться. Ты ведь поможешь мне одеться? — усмехается Гук. — Ты сначала мне помоги, не нагишом же мне тебя одевать, — хихикает Пак. — У меня есть халат, правда тебе он будет большеват... Хотя я совсем не против, чтобы ты носил мою одежду. — Ну, раз так, то с меня массаж. — Жду не дождусь.

***

С того момента Тэхен впервые взглянул на Юнги с другой стороны. Теперь это уже не бета, вечно смотрящий в многочисленные мониторы и питающийся дешёвым фастфудом и литрами кофе. Тэ ненавидел себя за отвратительное отношение к нему, за постоянные истерики и крики, за все те грубые слова, что он сказал ему. После разговора с Чонгуком, омега какое-то время сидел в гостиной и переваривал услышанное. Зачем Юнги такая обуза, как он, да ещё и беременный. Уж лучше бы бросил, Тэхен заслужил. Мин больше не говорил с ним на эту тему, давая понять, что менять своего решения не собирается. Тэхен молчал, соглашаясь, а внутри пчелиным роем мельтешат вопросы. Какое-то время его это удовлетворяло, но, в конце концов, Ким не выдержал. Смысла молчать и ждать, пока Юнги не заговорит первым, он больше не видел. Робко постучавшись в дверь, Тэхен слышит привычно хриплое «Заходи» и переступает через порог, не забывая прикрыть за собой. — Ты проголодался? — Юнги отрывается от одного из мониторов и через плечо рассматривает знакомые черты. — Сейчас что-нибудь принесу, — он встаёт с кресла с чёрной обивкой, но Тэхен внезапно обрывает. — Я пришёл поговорить. Бета останавливается и через какое-то время указывает на пустующий диван, приглашая сесть. Тэхен садится, рядом с ним — Мин, решивший вдруг закурить. — О чем ты хочешь поговорить? — щелкая зажигалкой, спрашивает он. — О нас. Почему ты предложил быть отцом ребёнка? — Не быть же ему рождённым в неполноценной семье. — Скажи правду, — поджимает губы омега и опускает голову, переходя на шёпот. — Пожалуйста. Юнги закуривает, выпуская из лёгких дым в противоположную от Кима сторону, подперев рукой голову. — Это одна из причин, по которой я согласился на такое, — хрипит. — К тому же, мы были друзьями в прошлом. Тэхен соглашается, от волнения кусая подушечку большого пальца. — Понятно, — выдыхает он пустым голосом, вставая и направляясь к двери. Юнги не должен видеть его слезы. — Есть ещё одна причина, — вдруг говорит бета, заставляя давящего в себе рыдания омегу в ожидании замереть. — Я долго не мог понять этого, потому что однажды ты разбил мое сердце. А сейчас мне снова начинает казаться, что оно бьётся только для тебя. Я люблю тебя. Тэхен не выдерживает, разрыдавшись в голос, и бросается в распростертые объятия. Юнги нежно гладит его по русым волосам, зарываясь в них пальцами, и наконец может вдохнуть этот запах спелой и немного кисловатой вишни. Все имеют право на счастье...