Чай и опиум

Кагура спустилась с корабля и её тут же, взяв под руки увели обратно домой. Ей было страшно взглянуть на отца, потому что от него исходила такая злобная аура, что лучше бы она осталась там у работорговцев. Умибозу впился взглядом в дочь, а затем мгновенно растаял. Не мог он сердиться на свою кровиночку, что так была похожа на свою мать. Он бросился с распростёртыми объятиями к ней, но Кагура увернулась, демонстрируя, что до сих пор злится на него. — Дочка, — Умибозу выглядел подавленным, — как же хорошо, что ты цела! — Ага, — Ято же старалась не показывать своё лицо, чтобы отец не увидел разбитой губы. — Ладно, я в дом. Сого продолжал стоять на палубе, держа свой нож на готове. Тишина нависшая над кораблем неожиданно прервалась смехом капитана, а затем и Окиты. — Я был убедителен? — спросил капитан, подходя и хлопая Сого по плечу. — Все хорошо, но вот два раза бить её по лицу — это перебор, — ответил Сого, пряча свой нож. — Спасибо, что помог мне. — Ну извини, парочка синяков рассосутся быстрее, чем вы прибудете в Англию. — А ты предлагаешь мне все это время не смотреть на неё? Она вообще-то моя невеста, если не забыл. — Я же уже извинился! — капитан неожиданно почуял, что дело пахнет жареным. Да они договаривались, что физическое насилие над девушкой сведено к минимуму, но два удара — это не так уж много? — Тогда поступим так, — Окита улыбнулся, но зловещая тьма расползлась от этой улыбки, — я верну один удар тебе. И со всего маху вмазал с правой того по лицу. Капитан не ожидавший, что Окита поднимет на него руку, пошатнулся, но не упал, держась за щеку. По подбородку сочилась кровь и капала на палубу. Капитан выплюнул зуб, который на несчастье уже давно шатался, принося боль владельцу, утерся рукавом и развернулся к Сого, который уже направился к спуску с корабля. — А, — Сого обернулся, — как ты там ей говорил? Вытереть свою кровь с палубы? Так капитан… Придётся тебе и за ней убрать, — он мельком взглянул на то место, куда ранее Кагура сплюнула кровь, а затем снова на капитана, — и за собой. Прощай, — и снова на его лице появилась улыбка от которой дрожали колени у нормальных людей. Подойдя к самому краю, Сого одним четким ударом воткнул свой нож в деревянный фальшборт корабля, оставляя о себе напоминание не только у капитана, но и у команды, которая молча наблюдала за этими двумя. Внизу на пирсе его ждал Альфред, тот самый мужчина, что с самого начала сопровождал Сого в Китай. Он поклонился, видя, что Окита приблизился к нему и молча указал на подготовленную повозку. — Все прошло как Вы задумали? — поинтересовался Альфред, садясь напротив своего господина. — Не совсем, — устало ответил Сого, устремляя свой взор в окно, где уже проносился городской пейзаж. — Но я все исправил. — Завтра нам необходимо отплыть обратно, — сопровождающий аналогично Сого взглянул в окно, — Ваш отец настаивал на этом. — Знаю, — Окита сжал кулак. Боль от удара до сих пор гуляла в руке. Холодное приложить что ли? * * * Сого пристально смотрит на то, как Кагура трясущимися руками укладывает вещи в багаж. Он не дурак, чтобы ещё раз упустить её, позволить сбежать и задержаться в этой стране дольше нужного. Империя Цин была только тем местом, где он родился, но всю свою жизнь он вдыхал воздух Лондона, носился с местной ребятней, а затем позволял себе гораздо больше, чем должны юноши в пятнадцать. Отец закрывал глаза на поведение сына, ведь его мать была мертва уже несколько лет, уйдя вместе с его старшей сестрой. Поэтому Китай не вызывал в Сого никакого трепета и желания здесь оставаться надолго. Он знал, что это место было родиной его матери, но она никогда не рассказывала об этих местах, а он и не спрашивал. Окита и так стойко принял удар судьбы, когда на совете объявили, что он обязан взять на себя порт Амой. Будучи сыном одного из высокопоставленных офицеров Окита всегда знал, что жизнь его никогда не будет принадлежать ему самому. Дети в богатых семьях, та самая валюта, которой взрослые платили с большим удовольствием. Сого знал, что рано или поздно отец выберет для него подходящую партию; но не ожидал он, что это произойдёт так скоро. Сого надеялся, что жену ему выберут в Великобритании и ему не придётся много трудиться ради того, чтобы встретится со своей невестой. В конечном итоге все мысли о женитьбе отошли на второй план, когда началась Опиумная война и отец взял Сого с собой, обучая мастерству ведения боя. Именно в тот переломный момент, он увидел ту изнанку работы отца, понимая, что ему придется продолжать родительское дело. Война окончилась их победой и Окита, забывшись погрузился с головой в свою обыкновенную жизнь, где были: выпивка, азартные игры и женщины, счёт которым он уже давно потерял. Но ничего не проходит бесследно. Победа ознаменовала новые перспективы, и его отец решил прибавить золота в семейном капитале. Амой — один из китайских портов, что после поражения был обязан принимать чужие корабли был отдан под юрисдикцию их семьи. Отец не придумал ничего умнее, чем заключить брачный союз между детьми. Так Сого понял, что у каждой медали действительно две стороны. Как назло у главы имелась дочь, которую уже можно выдать замуж. Никто из высших чинов не спросил самого Окиту «А надо ли ему это?». Чувство сострадания к Кагуре у него отсутствовало также, как и сострадание к её отцу, который стоял, как белый лист с потухшими глазами. Умибозу благодарил чужестранцев, что не высекли Ято прилюдно за то, что она сделала. Он столько раз отблаголарил Окиту и сопровождавшего его Альфреда, что потерял счёт тем поклонам в ноги. — Все? — холодный голос Сого разрезал тишину, заставляя Кагуру вздрогнуть. — Всё, — тихо повторяет она, беря ручки чемодана. Тяжёлый и руки самовольно отпускают его, роняя на пол. — Зачем тебе тащить все это в Лондон? Я не оставлю тебя с голым задом. Ты все-таки моя будущая жена, — возражает Окита, не желая тащить чемодан за неё. — Ты увозишь меня из дома! В чужой стране… Мне нужно хоть что-то что будет напоминать о доме! — Не повышай голос, — снова этот лёд, что своими когтями рвет девечье сердце, остужая попутно всё вокруг. — Думаешь, что спас меня от работорговцев и я буду милой?! — тон она не сбавила. — Кагура! — отец вмешивается в этот спор, но лёгкий и короткий жест руки Окиты, призывает замолчать. — Я спас тебя не потому что ценю твою жизнь, Кагура. Если я не привезу тебя в Лондон и не женюсь, то мой авторитет и мой статус окажется под угрозой. Ты понимаешь, что ты не более гнусное условие в этой партии? Её затрясло от обиды и злости. Кагура не считала, что заслужила такое отношение, но хотя бы простого уважения к себе… — Женись и верни обратно, если я тебе не нужна! — она срывается с места, хватая Сого за ворот рубашки, в попытке склонить его лицо к своему. Она должна увидеть его глаза… Должно же быть в них хоть что-то от человека? Ведь там на палубе его глаза были живыми, когда он раскрыл своё имя. — Вышли, — командует Окита оставшимся за его спиной отцу Кагуры и сопровождающему. — Я не позволю! — отец понимает, что сейчас случится нечто, что не пройдёт для Кагуры бесследно. — Я попросил вас оставить нас, отец, — Сого продолжает стоять спиной к Умибозу, которого едва удерживал Альфред. — Я не сделаю ничего, пока нас не свяжут узы брака. — Последнее он проговорил всматриваясь в голубой океан, что плескался пред его взором, бушуя в попытке утопить. Кагура дрожала. Она действительно боялась этого человека, который не был похож ни на кого в её окружении. Имея приятную внешность внутри у него похоже была сплошная чернота, которая медленно, но верно проникала в Кагуру, отравляя её тело и душу. Мужчины покинули комнату. Глухой стук закрывшейся двери ознаменовал безысходность. Кагура теперь осталась один на один с личным демоном, который явился по её душу. Она продолжала держать ворот его рубашки и дрожать. Чего ждать от этого монстра, когда у него развязаны руки? — Отпусти, — мягко говорит он, куда-то спрятав свои ледяные ноты в голосе. С трудом разжимает руки и отходит обратно к своей кровати около которой лежал чемодан. Подхватывает и закидывает обратно на кровать. Если он так желает, то она оставит часть вещей дома. — Я не обещаю, что твоя жизнь в моём доме будет лёгкой. Все зависит от тебя и твоего поведения. Истина проста, Кагура. — Я не хочу уезжать, — в голосе её звенит тоска, как бьющее стекло крошиться на него. — Я не хочу быть с тобой. — Поверь, что я желаю этого ещё меньше, чем ты. Давай условимся, что дальнейшая наша с тобой жизнь будет идти по такому принципу: ты занимаешься домом, прислугой и нашими детьми, а я не трогаю тебя и занимаюсь работой. — К-какими детьми? — нервный смешок и Кагура отвела взгляд в сторону. — В браке, Кагура, рождаются дети, те кто унаследуют фамилию, регалии и титул, — занудно отвечает Окита, словно бы проводил лекцию где-то в учебном заведении. — Я не об этом, — краснея, — сейчас. Не стану я спать с тобой, потому что кто-то свяжет нас узами брака. Поэтому и детей никаких не будет! — злость вырвалась наружу и в вперемешку со смятением сейчас бурлила внутри. — Слушай, я только что озвучил тот порядок, которого мы с тобой будем придерживаться. Я не намерен играть. А теперь Кагура, будь добра, заткнись и не выводи меня из себя. Вновь холод обрушился на несчастную Ято, что попятилась назад к своему окну. Может совершить ещё побег? Да какая уже разница… Ей не спрятаться, ей не скрыться. Если суждено умереть спасая свою жизнь от когтей этого дьявола, то какая разница где разобьешься: о землю или о воду? И смелость откуда-то взялась, вкачивая адреналин в её хрупкое тело. Две секунды заняло на то чтобы развернуться к окну, ещё две секунды, как Окита соображает что сейчас произойдёт. Она перебрасывает ногу, когда он хватает её за талию силой возвращая обратно. Пол сотрясается от того, что Кагура падает, а за ней падает и Сого. Лёжа под ним, впиваясь безжизненным взглядом в его глаза, она мысленно желает смерти и ему. Все начнётся здесь в этот самый момент, когда два человека столкнутся со своими принципами и не желанием покоряться судьбе. Сого сжимает её плечи до красных пятен. Судорожно выдыхает, пытаясь унять злость. Он среагировал в последний момент. Ещё секунда и эта девушка просто бы вы кинулась из окна. Да, скорее всего Кагура не разбилась, но поломала бы себе всё что можно. А Оките не хотелось задерживаться здесь — ни за что. В недрах его памяти всплывают картинки, что он так отчаянно пытался когда-то забыть: глаза, он видит глаза в которых угасла жизнь, угасла по-настоящему; видит тонкое запястье с которого снимают золотую цепочку, а затем и кольцо. Он что-то кричал в тот момент? Совершенно не помнит, да и уже не важно это. Сого спас Кагуру ещё по одной простой причине: он не хотел увидеть смерть вновь, ощутить тот холод, что исходит от тела, в котором более не бьётся сердце. Страх сковал руки и когда Ято уже кричит, что ей больно, Сого отпускает её. Она не должна узнать… — Что ты так вцепился в меня? Там в твоём Лондоне… Никто не знает как я выгляжу! Наверняка у тебя есть девушка, выдай её за меня! Зачем мучаться?! — она ударяет легонько его по груди, видя, что Сого до сих пор прибывал в каком-то трансе. — Кагура, — голос хрипит, как у больного простудой, — заткнись. И больше… Больше не смей пытаться бежать или пытаться покончить с собой! Уяснила? Звонкая пощёчина вырывает из Кагуры остатки надежды. Они знакомы всего двое суток, а он уже поднял руку на неё. Дальше же будет только хуже? Видения отступают, оставляя после себя лишь усталость и тупую ноющую боль в висках. Давненько он уже не ощущал погружения в своё прошлое, которое так тщательно прятал его мозг в своих недрах памяти. Сого сжал и разжал руку, которой только что ударил Кагуру по щеке. Кожа горела, но сквозь это пробивалось ещё одно ощущение: ласковый шёлк её щеки, который он только что очернил своим прикосновением. Окита смотрит на Ято, что так и осталась сидеть под окном. Она дрожала всем телом. Кажется, что вот-вот и она заплачет, но этого не происходит. Сого не знал ничего более мерзкого в жизни, чем тот поступок, что он совершил сейчас. Возможно что нужно извиниться, но он не может произнести и слова… Все замерло внутри, покрываясь льдом, который он так долго выращивал в себе с того самого момента… Молча поднимается со своего места и покидает её комнату. Не может Окита смотреть на её лицо, по крайней мере сейчас. Он ещё не понял, но Кагура затронула ту часть его жизни, которую он так давно потерял: честность, доброта и прямолинейность. Все как у неё когда-то. Кагура взглядом провожает его — своего персонального монстра. На вид Сого похож на человека, но такой чёрной души Ято не встречала до сих пор. Пока он нависал над ней, его глаза источали такую мрачную ауру, что невольно эта чернота затягивала в себя. Кагуре стало жутко. Если так долго смотреть в бездну, то и бездна начнёт смотреть на тебя. А становиться похожей на него у неё в планах не было. Все мысли о своём побеге ей пришлось отложить, потому что в охрану был приставлен тот самый сопровождающий. Мужчина стоял под окном её комнаты и иногда бросал оценивающий взгляд на окно, ожидая, что Ято вновь решится что-то придпринять. Но Кагура решила иначе. Она добьётся того, чтобы Сого сам отправил её обратно домой. Как бы не сложилась нынче её судьба, она обязана выдержать всё и вернуться сюда в Китай. Сейчас она усыпит его бдительность своей покорностью, а затем выплеснет всю злобу. Холодное утро сопровождающее дождём — таким последнее воспоминание останется у Кагуры о доме. Словно бы сама природа оплакивала её судьбу. Кагура спряталась под зонтом и смирно шла за Сого и его людьми. Отец шёл позади и никак не решался поговорить с дочерью. Ему действительно столько нужно ей рассказать, но смелости у мужчины не хватает. Он отвернулся от её хрупкой фигуры, бросая взгляд на пристань и суровый океан, что бушевал из-за ветра. Не лучшее время для отплытия, но этот британец стоял на своём. Он и Кагура должны отплыть сегодня. Величественный корабль стоял пришфартованный к последнему из мест стоянки. У англичан действительно были очень хорошие корабли, которые не раз выигрывали в морских сражениях. Вот одним из таких Сого и владел. Чемодан Кагуры взял один из подчинённых Сого и унес на корабль, давая ей возможность проститься с отцом. — Кагура, — Окита подхватил её в локте, притягивая к себе, — прощайся и поднимайся на борт. Если попробуешь сбежать, то поверь, тебе не поздоровится. — Знаю, — отпихивается от него, желая сбросить его руку с себя. — Не дура. — Сомневаюсь, и лишь поэтому повторю: я не мальчишка чтобы со мной играться. Она шикнула и скинув его руку, пошла к отцу, что стоял недалеко от них. Дождь шумел, ударяясь каплями о пристань и её зонт. — Вот и всё, — грустно произнесла Кагура, но выдавила из себя улыбку, чтобы отцу было не так больно прощаться с ней. — Я буду скучать. — Кагура, — Умибозу сделал несколько шагов навстречу к дочери, протягивая небольшую шкатулку из белого дерева, украшенную росписью, — прими это вместо моих слов. Я так ничтожен, что не смог тебя сберечь… Если бы Коока была жива. — Все хорошо, папа, — она приняла шкатулку, — я справлюсь. — Прощай, — отец не выдержав, кинулся к ней, обнимая, — Кагура. — Прощай, — она уткнулась головой в его грудь, вдыхая на последок его аромат, так чтобы запомнить его на всю жизнь, — отец. На ватных ногах поднялась на борт и пребывая в некой прострации проследовала за моряком, который сообщил, что проводит её в каюту. Корабль покачнулся и Кагура поняла, что они наконец-то отплывают. Шум волн и хлеставшего дождя на время сморили Кагуру не глубоким беспокойным сном. Очнулась она от того, что кто-то касался её щеки. Кагура открыла глаза, но в темноте она не увидела лица того, кто сидел рядом. Она мотнула головой сбрасывая чужие прикосновения и попыталась нащупать подсвечник со свечой, что стояли на столике ранее. Но человек не дал этого сделать, перехватывая её руки. — Пусти, — она дернула свои руки обратно, надеясь, что этот некто отпустит её. — Мне больно. — Почему? — она тут же узнала голос Сого и ей стало ещё страшнее. — Сого, — она перестала вырваться, прибегая к своей тактике повиновения, — это не прилично. Вламываться ко мне в каюту посреди ночи. — Дома тебя это не волновало, — Окита пересел ближе к ней. — Если ты не заметил, то я и дома этому была не рада. — Мне стало скучно в своей каюте. Как представлю, что нам плыть почти месяц, так тошно становится. Понимаешь? Кагура почувствовала, что он отпустил её руки и уже понадеялась, что ничего дурного больше не выкинет, как вдруг, его руки оказались под её одеялом, хватая за правую лодыжку. — Эй, — она необдуманно пихнула его в бедро, — ты что творишь? — Исследую, — голос стал ближе, — свою невесту. — Продолжишь и я закричу, — спокойно возразила Кагура, но внутренне уже истерически кричала и звала на помощь. — Ты думаешь, что кто-то на этом корабле придет тебе на помощь? Окита уже вплотную сидел к её лицу и Ято почуяла резкий запах алкоголя. Вот тут ей стало не до шуток. Она вцепилась в одеяло, пытаясь унять дрожь в теле. Остаться с ним наедине и так страшно, а теперь когда Сого ещё и пьян, то и вовсе опасно. — М-может быть, — а голос предательски дрогнул, что не прошло мимо Сого, который рассмеялся. — Ты считаешь меня плохим, Кагура? — он провёл рукой по её щеке, а затем скользнув вдоль по шее остановился на ключице. — Я… Я не знаю, — сердце в груди больно защемило, да и кислорода в каюте стало резко меньше, чем нужно. — Сомневаешься? Хочешь разочароваться во мне ещё больше? Я дам тебе такую возможность… — Зачем тебе это? Зачем ты хочешь, чтобы я тебя ненавидела? — наивная Кагура явно не понимала игры Сого. — Я не хочу, чтобы потом ты влюбилась в меня… Я не хочу давать тебе ложных надежд, — сейчас в его голосе Кагура могла уловить ноты правды. Он не врал и это ещё больше насторожило. — Давай, хотя я и не собиралась влюбляться. Я если хочешь знать… Договориться ей Окита не дал, зажав рот своей рукой. Он склонился к её шее, губами касаясь уха и прошептал: — Твое похищение организовал я. И я разрешил им бить тебя, Кагура. Я хотел чтобы ты умоляла меня назвать моё имя… Но ты, — он замолчал, целуя её мочку, а затем и шею, — меня удивила. Поэтому сейчас я с тобой честен. Сого поднялся с её кровати и не дожидаясь реакции Кагуры покинул её каюту, оставляя переваривать услышанное. Кагура сидела в оцепенение продолжая смотреть в темноту. Страх сменился отрешением. Она не знала как воспринимать его слова. Он вроде бы и сволочь, если сделал с ней это, но в тоже время сам признался Ято в этом. Она никак не могла понять его: мотивы, планы и главное смысл всего этого спектакля? Если Окита хотел показать свою власть, то Кагура это приняла и поняла. Но если в этом действии крылось нечто иное, то пока ей этого уловить. Она так и не смогла уснуть. Всю ночь в голове метались мысли и чужие голоса, пребывая в полудреме, Кагура сразу услышала, что в её дверь стучали. — Мы ждем Вас на завтрак, мисс Ято, — голос Альфреда смог её успокоить. Хорошо, что это был не Сого. Она поднялась с кровати, умылась и приведя себя в порядок появилась на палубе, где во всю светило солнце. Океан пах по особенному и Кагура вдохнула полной грудью. Сегодня уже не было ни дождя, ни порывистого ветра, ни чувства горького расставания с домом. Перед её взором лежала бесконечная вода на горизонте сливающаяся с небом. — Эй, Кагура, — Окита появился у неё за спиной, касаясь платья на пояснице. — С добрым утром. Она развернулась к нему, оценивая его состояние: внешне Сого не страдал похмельем, а был свеж и полон сил. «Точно с нечистой силой связан» — отметила про себя Кагура, а вслух озвучила следующее: — С добрым. Голова не болит? Он удивился и улыбнулся от чего у Кагуры неприятно кольнуло в груди. Не хотелось ей признавать, но ее враг был обоятельным мерзавцем с которым надо бы держать ухо в остро. — Как ты? Ах, да… Я же приходил, — Сого зажмурился, вспоминая события прошлой ночи, — совсем забыл. Мы говорили о чем-то? — Ты не помнишь? — Кагуре показалось, что эта череда событий могла бы сыграть ей на руку. — Нет, я слишком вчера увлекся. Ладно, — он взял Кагуру за руку, сплетая её пальцы со своими, — пошли завтракать. — Это ещё что? — она подняла их руки демонстрируя то из-за чего возник вопрос. — Тебе не приятно? — а голос ласковый, словно бы никогда и не был ледяным и властным. — Я не хочу забыть кто ты на самом деле, — Ято с трудом, но высвободилась, — поэтому не надо этого спектакля. — Похоже, что все же я тебе наговорил лишнего… — улыбается и пытается взять ее за руку вновь. — Нет, ничего лишнего, — Кагура изо всех сил старается держаться, но это сложнее, чем казалось. — Я благодарна, что ты вчера смог поговорить со мной. — Ты… Я не совсем тебя понимаю, Кагура Ято, но так даже интереснее. Надеюсь что и впредь, — Сого подошёл к ней, касаясь ее щеки, — ты меня будешь радовать. Их окликнул Альфред и прервал этот разговор, который становился все опаснее для Кагуры. Размышляя всю ночь о тех словах Сого, она четко приняла для себя решение: быть с ним холодной и неприступной, и возможно тогда его интерес спадет. И тогда она возвратиться домой в Китай на первом же корабле. Когда он ослабит бдительность или вот так забудется на один вечер с виски, то Кагура этого уж не упустит. Он раскрыл ей правду, чем помог принять решение. Пускай Сого и дальше будет играть свою роль, но Кагура не поведется ни на одну уловку. За столом они сидели вдвоём, даже Альфред покинул их, оставляя наедине. Кагура будучи дочкой главы порта с большим удовольствием пробовала блюда других стран, поэтому когда им подали стандартный английский завтрак не растерялась. Почему она должна отказывать себе в удовольствии покушать? Она не пленница и еду ей подадут в любом случае. Закончив с основным Ято потянулась к заварочному чайнику, желая налить себе кружку, но Сого осадил ее обратно. — Весь завтрак ты молчишь. — А я должна говорить когда ем? Тебя же учили, что говорить с набитым ртом нельзя. — Кагура, — Окита сжал свой нож для масла, — не забывайся. — Прекрати это. Я ничего не сделала, чтобы ты разозлился. Хватит искать причину для ссоры. Если так хочется почувствовать власть, то у тебя в распоряжении целая команда. Звук от того как нож врезается в дерево стола и звон подскочившей от удара посуды, быстро остудили словесную храбрость у девушки. Она подняла глаза на Сого, который сейчас отодвинул свой стул, желая подойти к ней. Кагура сидела смирно сложив руки на коленях. Лучшее, что сейчас она может сделать — это не провоцировать Окиту. Ято пыталась держаться с ним наравне, но Сого это совершенно не понравилось. — Ты моя собственность, — он обхватывает рукой ее шею, приперев голову к спинке стула, — и ты не имеешь права мне перечить. Рука сжимает ее горло так что у Кагуры перехватывает дыхание. Она цепляется за его руки, царапая, надеясь, что он её отпустит и даст нормально дышать. Сого повторно усиливает давление, но тут же отпускает её. Кагура закашлялась, хватаясь за стол. За что? Это слишком жестоко даже для него. — Запомни, что в любой момент я могу перекрыть тебе кислород. Я не убийца, конечно, но кто знает, — он наклоняется и целует Кагуру в макушку, — вдруг я не смогу остановиться в следующий раз. Она молчит, переводя дыхание. Страх медленно отступил и Кагура подняла голову. Сого покинул её и теперь больше ей ничего не угрожает. Дрожащей рукой она все же налила себе чаю. Знакомый, родной вкус. Чай здесь был закуплен в Китае и это несколько, но утешило Кагуру. Ей так хотелось забиться куда-нибудь в дальний угол и больше не видеться с Сого до самой Англии. Один урок она поняла сразу — теперь с ним Кагура будет выбирать каждое слово. Просидев в одиночестве около часа она не видя больше причин оставаться в столовой, отправилась на палубу. Несколько матросов стояли поодаль от нее, не проявляя к персоне Ято никакого внимания. Ладно, не очень-то и хотелось ей нормального общения. — Госпожа, — Альфред как призрак возник возле Кагуры, заставая ее врасплох. — Что-то желаете? — Нет, спасибо, — она повернулась к мужчине лицом, улыбаясь, скрывая свой стресс. — Господи, — глаза у Альфреда резко распахнулись, словно бы он увидел не Кагуру, а морскую сирену о которой слогали легенды моряки, — что с вашей шеей? — А что не так? Кагура лишь потом увидит грязные серые отметины с двух сторон. В тех самых местах, где крепче всего держали ее руки Окиты. Неужели сдавил до синяков? Так и до смерти задушить недолго… Кагура в обед незаметно для Сого спрятала ножик со своего стола. Она надеялась, что никто не заметит пропажи, но ничего не проходит бесследно.