boostee - pop corn
pov Jungkook
Когда мне было семнадцать, я устроился на работу к Ви. До сих пор помню этот день, будто он был ещё вчера. На самом деле, это было всего две недели назад, но это не так уж и важно. Интересный факт хотите? Светловолосый любитель перебивать оказался никем иным, как директором крупной корпорации. Необъяснимо, но факт: когда он вступил на свою должность, продажи взлетели настолько, что остальные предприятия смело могли взять за щеку. И, честно говоря, они взяли. А что? Директор красив, даже не так, он идеален. Спортивное телосложение, тонкие запястья, голубые глаза (а может, и линзы) и низкий голос с хрипотцой... Пусть я и услышал всего два слова от него на тот момент – мне и этого хватило, чтобы понять, что он прекрасен. Чимин дал мне конверт алого цвета, перевязанный белой лентой. В нём оказался лист бумаги, на котором аккуратным почерком расписано всё, что мне нужно взять с собой к этому странному парню.СПИСОК
документы, удостоверяющие личность. приличная одежда. подавляющие таблетки.
Прочитав такое сразу становится ясно: работать именно в фирме я, как ни странно, не буду. Заглянув в конверт ещё раз, я обнаружил маленькую стопку листов. Они были завёрнуты в матовую чёрную бумагу, очень тонкую, напоминает ту, что кладут в коробку для обуви, только более элитная, что ли, не знаю, как описать. «Что это? — вопросительно посмотрел я на Чимина, который всё время смотрел на меня и мои изменения в лице, периодически отпивая кофе из чашки. — Что там лежит?». Пак лишь загадочно улыбнулся, сделал ещё глоток и поставил кружку с напитком на стол. Он задумчиво потёр ладони, явно размышляя над ответом. «Знаешь, Чонгукки, говорят, что не открыв, никогда не узнаешь, что находится внутри, — рыжий многозначительно посмотрел мне в глаза. — Я могу сказать что там лежат копии моего списка для тебя, а могу и утверждать, что это документы, которые ты должен подписать, чтобы устроиться на работу к Ви. Не открыв, ты не сможешь узнать, что там лежит на самом деле. И кстати, тебе выговор лично от меня за то, что не познакомил меня со своим альфой. Как вы могли так быстро смыться? Я до сих пор знаю о нём только то, что вы спите друг с другом и то, что он иногда носит шляпы, судя по выставке». Не решаясь спорить с ним и вообще что-либо отвечать, я просто надорвал уголочек матовой бумаги. Мы с Юнги правда ушли слишком быстро. Просто он не любитель таких мероприятий, плюс я немного перебрал. Ну, как немного... Он еле затащил меня в такси, а потом я начал его раздевать прямо в машине, приставая без всяких зазрений совести. «Юнги, я так хочу тебя, ты... Ты просто прекрасен». После этой выходки мне до сих пор больно сидеть на попе ровно. Надо же, это не такой уж и ящик Пандоры, как оказалось. Как я и думал, в свёртке находилось ещё несколько листов. Разорвав бумагу окончательно, я достал содержимое.ДОГОВОР О КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТИ
Опа, а вот это уже интересно. Я прочитал всё, что там было написано. Мне запрещено вести съёмку его дома и его личности, запрещено без ведома приводить друзей и родственников, запрещено кому-либо показывать, как добраться до дома Ви, на вопросы о своём месте работы отвечать просто, не вдаваясь в подробности: «Я работаю в компании ООО "Pacific International Industry of the Chemistry and Pharmaceutics" в отделе менеджмента компании, отвечающим за прессу и социальное продвижение». Звучит немного странно, особенно если учитывать, что у меня не было никакого опыта в этой области: ни в создании имиджа конторы, ни в приёмах защиты секретной информации от СМИ. Да я даже в лекарствах и химии не разбираюсь, ещё и ученик выпускного класса. Представьте, как у всех отвисла челюсть, когда я забирал документы из школы, внимание, из школы Искусств, где предмет химии затрагивается только со стороны “Аш – водород, О – кислород, Цэ – углерод, а я ебал твой рот”, чтобы работать в, по сути, вышке суперкомпании, причем не какой-то там ИП "Пирожки и Булочки", а в интернациональной индустрии, в производстве препаратов "PIICP". "Пи-И-И-Си-Пи" – чудесная аббревиатура. Слоган этой компании звучит не менее чудесно: «Решение всех проблем начинается с нас». Несмотря на весь пафос должности и а-ля “работы”, это всё только для вида, на самом же деле, я, честно говоря, даже не знал, кем буду работать. Серьёзно, что такой, как я, забыл в таком месте? У меня небогатая семья, если её можно назвать таковой, у отца нет связей, он простой работник простого завода, у моего имени нет репутации и родом я, к слову, не из крутых районов Сеула, а с окраины всех окраин, где новость о том, что твой сосед наркоман – не новость. «Чего завис, кролик, — вытянул меня из раздумий Чимин. — Не забывай, ты должен ознакомиться со всеми бумагами при мне, прямо сейчас, а я, в свою очередь, отвезу их твоему боссу». После этих слов я взял чёрную ручку, поставил галочку в пункте “ознакомился с основными положениями сохранения конфиденциальности” и расписался на специальной строке. Следующим документом оказался листок, на котором напечатаны требования и мои обязанности, одним словом, условия, на которых я буду работать.Основные требования к работнику: опрятный внешний вид, регулярное посещение спортзала, парикмахера; соблюдение порядка в комнате, отведённой для проживания. Основные обязанности работника: стирка, уборка, готовка и выполнение любых поручений господина Ким Тэхёна. При выполнении основных обязанностей, работнику запрещено попадаться на глаза мистеру Киму. Общение с господином Ким Тэхёном запрещено.
Когда Чимин говорил, что я залягу на дно и никто не будет обращать на меня внимание, я думал, что это что-то типо шутливого способа меня заткнуть. Оказывается, что он меня не разыгрывал. Тут уже знаете, даже если я захочу, чтобы на меня посмотрели, то не смогу добиться этого. Мне нельзя показываться на глаза. Я буду участвовать в его жизни, выполнять его поручения, буду жить в его доме, но при этом буду незаметным. Я как на той картине Ренуара, тоже буду нарисован, буду персонажем, но никто даже не взглянет, потому что не захочет обратить внимание на такую мелочь, как я. Важную мелочь. Получается, что я, сам того не подозревая, сделал себя скрытым персонажем его жизни. Частью жизни этого странного Ви. Добровольно. Как и хотел – получил возможность стать безликим. Так почему же тогда, сидя за столиком в кафетерии, я колебался, прежде чем поставить свою подпись? «Слушай, Чимин, — начал я, параллельно расписываясь на последнем документе, который подтверждает, что я принят на работу. — А кто такой Ким Тэхён?».***
nct u – the 7th sense
pov Taehyung
Чтобы понять некоторые вещи, требуется время. У кого-то его с излишком, а у кого-то его нет совсем. Те, кто молод, говорят себе: «у меня большие планы, я смогу осуществить каждый из них, ведь впереди целая жизнь». Те, кто молод, не подозревают, что жить нужно в настоящем. Без него нет прошлого и без него невозможно будущее. Кто понял такие простые вещи, тот всегда будет на шаг впереди. На шаг впереди будет и тот, у кого есть власть. Есть власть, есть и деньги. Есть деньги, будет и власть. Это замкнутый круг. Те, у кого есть и деньги, и власть, так или иначе чего-то стоят. Они явно не глупы, а значит на шаг впереди. На самом деле, тут кроется более глубокий смысл. Он намного глубже всех понятий, что нам известны. Он более сокровенен, более незаметен и тонок; его почти невозможно найти, если не знать, где искать. Мы можем иметь всё, но в конечном итоге остаться ни с чем, ведь погнавшись за тем, что поймать, в принципе, невозможно, значит проиграть ещё в самом начале. Но это если не знать, с чего начать, как и когда, а главное – где же искать его, этот смысл. Бывают случаи, что, найдя его, люди просто не знали, что делать с этой находкой, с этим знанием и упускали свой шанс на лучшую жизнь. Возможно, я один из них, из таких людей. Я всегда на три шага впереди остальных. Я не только строю планы на жизнь и действительно воплощаю их в реальность, но ещё и знаю истинную цену деньгам. Также я скрытен, нет ни одного лишнего, недостаточно проверенного человека, который бы знал меня настоящего. Ещё давно я окружил себя высокой стеной, за которую никого не пускал, да и сам старался за неё не высовываться. Такие люди никому не нравятся. Помимо всего, я наделён властью. Но иметь власть не значит, что ты на шаг впереди кого-то. Управлять данной тебе властью – это совсем другое. Иногда просто умение управлять чем-то из этого – жизнью, деньгами, властью – может вознести тебя до верха. Сколько бы я не открывался людям, хотел того или нет, практически все бежали от меня с воплями «о, боже, что это за чудовище». Дело не в моей внешности, даже, наверное, не в поведении, а в моём стиле жизни и профессии. Поначалу действительно неприятно – ты показываешь свою душу человеку, а значит доверяешь ему, но в итоге он уходит. Все уходили. Все казались счастливыми, когда я отодвигал в сторону завесу холода и тайн, но потом я видел разочарование на их лицах. Не нужно быть особенно умным, чтобы прочитать безмолвное “больной ублюдок”. Да, я правда больной ублюдок, но разве вы не такие? Разве это я, добившись симпатии другого человека, узнав его получше, захлопываю у его носа дверь, коротко бросив несколько обидных слов на прощание? «Гореть тебе в аду». Окей, хорошо. «Ты бесчеловечная скотина». Допустим, это так, да. «Я ненавижу тебя и всё, что с тобой связано». Твоё право, мы живём в эру свободы слова и выбора. «Я боюсь тебя». Что же, правильно делаешь. Когда они так уходят, бегут, словно крысы с тонущего корабля, когда кидаются ужасными словами, я в очередной раз понимаю, что нам с ними с самого начала, в принципе, не о чем было говорить. Хотя разговоры у нас были, по сути, ни о чём. Я смертельно устал от людей. Это вообще нормально? Они причиняют слишком много боли и неудобств, это я должен их ненавидеть, а не они меня.— Ви, ты же понимаешь, что допускаешь ошибку, делая это? — Да, милая, прекрасно понимаю. — Тогда... Может... Уберёшь нож и... Просто отпустишь меня? — она поднимает глаза, и я читаю в них страх. Страх. Страх. Страх. Леденящий душу, клубком оседающий в низу живота. — Почему я должен слушать тебя? — Ты будешь сожалеть об этом, Ви. — Очень в этом сомневаюсь.
Я действительно больной ублюдок, у каждого есть право ненавидеть меня, проклинать, а потом молить о жизни. «После смерти ты попадёшь в ад». Конечно попаду. Мы будем вариться в одном котле, вот только я – какая жалость – начну вариться в нём намного позже, чем ты. Чем каждый из вас. В каком-то смысле это – счастье, что люди сами уходят из моей жизни. Не будет боли, не будет слёз и страданий, если я что-то сделаю не так, когда они стали слишком дороги мне. Я бы горевал, что потерял близких людей по своей вине, а горевать – не значит непременно приближаться к истине, которой мы живём, вдыхая в лёгкие, словно мелкую пыль. Когда уходят сами – смириться проще, потому что люди сами сделали свой выбор. Пускай он и неправильный, но это, всё-таки, выбор. Они уходят, оставляя меня одного. Одиночество уже давно не страшит и не пугает, оно стало моей жизнью, частью души, аморфным осадком воздуха внутри, с течением времени принимающим отчётливую форму. И я ненавижу это чувство. Люди, ушедшие из моей жизни... Их уже нет. Как ни странно, когда я полностью осознаю, что никого из них никто уже не увидит, я также понимаю, что смерть – не противоположность жизни, а её часть. Да, всё верно. Это моя душа. Иногда судьба даёт нам второй шанс. Запомните, его нужно использовать, нужно хвататься за него, потому что больше такого не случится никогда. Это самое простое, основа всех основ, что упускать этот шанс нельзя. Исключение среди исключений. Вот ты родился в семье крупного мафиози, который толкает героин и мет, нелегальное оружие и левые паспорта, убивает каждого, кто встанет на пути продвижения незаконного бизнеса, заправляет в борделе, а когда его младшему сыну исполняется десять, даёт в руки пакеты с метамфетамином и отправляет под богом забытый мост продавать наркотики. А вот уже всю преступную банду вместе с главарём перерезал человек, которому было невыгодно существование этой группировки.Вокруг столько крови, что маленькому мальчику хочется тонуть в ней. Он перемазан ею полностью: с ног до головы. Мертвенно-алая жидкость стекает тонкими струйками по его худому телу. Она везде. Под футболкой. Пропитала штаны. Подсохла на чёрных ботинках на шнуровке. Капает с чёлки на нос. Но маленький мальчик улыбается и поднимает голову к небу. «Сколько звёзд», думает он. Позади ребёнка валяются трупы, но его это не заботит. Его не волнует, что среди убитых его отец и два старших брата. Он не удостаивает вниманием и тот факт, что его дом горит, горит газон и вообще огонь заполняет всё, освещая неживые тела. Внезапно кто-то подходит сзади и хватает его за шею, второй рукой закрывая рот. Не церемонясь с обидчиком, словно ожидая такого поворота, единственный выживший со всей силы кусает за руку нападавшего и пинает того под колено. Когда противник от боли ослабил хватку, мальчик вывернулся и достал пистолет, который подарил ему самый старший из братьев. Мгновенно сняв ствол с предохранителя и перезарядив, он положил палец на курок, в полной готовности и решимости убить того, кто так бесцеремонно нарушил его идиллию. — Тэхён. Мальчик прикрывает глаза, делает один глубокий вдох и такой же выдох, открывает глаза и выдавливает улыбку, медленно засовывая оружие за пояс джинс. — Привет, Намджун, — говорит он и оборачивается к позвавшему его парню. Перед взором оказалось человек двадцать, все одеты в чёрное, с прикрытыми лицами, тоже в крови, некоторые еле стояли на ногах, но главное – у всех в руках были стволы. И всё направлены на Тэхёна. — Ты обещаешь, что не пойдёшь против меня, если я возьму тебя к себе? — спрашивает парень. — Я не обязан тебе ничего обещать, — скривил своё милое личико мальчик. — Ты, может, и мой старший брат, но ты не тот, кто имеет право управлять мной. — Ты жив только потому, что ты один не был втянут в дела семьи. — при этих словах на лице Намджуна не дрогнул ни один мускул. — В последний раз спрашиваю, ты обещаешь жить по-другому? — Разве у меня есть выбор? — ухмыльнулся Тэхён.
Ким Намджун, самый старший из моих братьев, основал "Pacific International Industry of the Chemistry and Pharmaceutics". Это не просто фирма, не просто производитель, который даёт своему покупателю от обычного йода до сильнодействующих препаратов от психических расстройств. Это контора, чьи лекарства, бинты, пластыри, шприцы и медицинская аппаратура – номер один в мире. Продукция PIICP делится на четыре класса: для слоя общества с маленьким доходом, для слоя общества со средним доходом, для богачей и для людей с неизлечимыми заболеваниями, инфекциями, опухолями. Если объяснять проще, то или очень дёшево, в недорогой упаковке и с примитивным составом, или нормально, в красивой упаковке, с таким же примитивным составом, совершенно не лакшери, как у “высшего общества”, потому что тут дела обстоят намного сложнее. Продукция компании рассчитана на тех, у кого есть власть и деньги. Только в дорогих препаратах нормальный, высококачественный состав, клинически проверенный, одобренный министерством здравоохранения, а остальные, менее дорогие препараты – перекупленные компанией другие бренды, впоследствии удешевлённые, с составом, на который глянешь и подумаешь «нет, спасибо, всё равно я умру потом, зачем приближать и так грустное событие». Как вы думаете, зачем всё это? То, что нет больше никаких производителей фармацевтики, кроме PIICP? Что только богатый может купить качественные лекарства? Если богатый, значит известный и походы в обычную аптеку – фу да и только, тем более, что лекарства, стоящие там, на витринах – курам на смех, плохо действуют, даже неизвестно, что в них. Поэтому наша компания осуществляет доставку препаратов для VIP-клиентов с состоянием на дом, предоставляет личных врачей, которые привозят экологически чистые упаковки с сильнодействующими лекарствами, доступными только под заказ для богачей. Вы не сможете их найти на обычных прилавках. Кровавый бизнес. Деньги – власть. Власть – деньги. Истина так проста... За чем-то большим всегда скрывается большее. За индустрией сертифицированной химии и фармацевтики скрывается тот же самый наркобизнес, торговля нелегальным оружием и документами, как у отца, только лучше. Усовершенствованная система. Идеальный криминальный мирок. Никогда не пойманы, потому что хорошо замаскированы: на самом видном месте, в таком, на которое никто даже не подумает. Все лекарства мира производятся у нас, огромное количество акций, опять же, у нас. Нет акций компании, по сути, нет права покупать дорогие лекарства. Нет лекарств, медицинского оборудования, нет ничего. Казалось бы, почему не перейти на другого производителя? А других производителей теперь нет. Так что, чтобы удержать это, нужна зачистка. Никому не нужен журналист, накопавший что-то компрометирующее на компанию. Никому не нужен человек, который говорит то, что невыгодно PIICP. Есть я, директор "Pacific International Industry of the Chemistry and Pharmaceutics". И больше ничего не надо, всё будет отлично. Вы уже поняли, к чему я клоню? Любая компания мирового масштаба, выбившаяся в лидеры, на которой держится вся международная медицина, стоит на трупах, плавающих в собственной крови. Вы покупаете акции, а с ними и билет на нелегальное оружие, таблетки, наркотики и всё-всё-всё. Фармацевтическое производство – идеальное прикрытие, на него никто не может подумать. Вы просто приобретаете акции компании, неважно, какой процент у них, с вами связываюсь я, мы встречаемся и всё решаем. Что вам нужно, в каком объёме и каком количестве. Акции нужны для богачей. Они слишком дорогие для среднего класса общества и позволяют практически бесплатно скупать целые партии нужного препарата. Выгоднее продавать наркотики и прочую нелегальщину тем, у кого есть деньги. Они в любом случае отдадут больше денег, особенно, если подсели полностью. Вы покупаете акции, я приезжаю и мы всё решаем. Вы берёте слишком много, у вас нет денег на оплату, или вы слишком много говорите, я приезжаю, но на этот раз решаю всё только я один, никакого “мы” уже не будет. Покупая оружие, документы на такую-то сумму, вы должны покупать на примерно равную сумму лекарства, чтобы рейтинги компании не падали, это наше условие. Спустя несколько таких закупок, растет процент, накладываемый на продукцию, и даже у самых богатых иногда кошелёк остаётся пустым. Нередко растет задолженность, но покупателю нужно ещё и ещё. Чем дольше висит долг, тем хуже. В большинство препаратов, закупающихся людьми, которые задолжали и не выплачивают деньги, будь то обычное обезболивающее или сироп от кашля, добавляются клетки, провоцирующие различные инфекции, болезни, прямо с первой закупленной партии. Это заставляет раскошелиться на специальные лекарства, направленные на определенное лечение того или иного заболевания. Опять же, рейтинги компании не падают и есть ещё один фактор, от которого такие манипуляции становятся выгодными. В случае неуплаты даже самого маленького долга, покупатель медленно заражается, пока не погасит хоть какую-то часть задолженности. Если он не оплачивает хотя бы тридцать процентов, то тут уже решение стоит за мной. Я или сам устраняю должника, или он умирает от болезни, мне просто надо дать указание не останавливать производство потенциально заражённых лекарств, ведь в большинстве своём, эти же самые скупщики выбирают препараты, которые им очень нужны, к примеру, при диабете или при заболеваниях сердца, почечной недостаточности или чтобы не происходило отторжение пересаженного органа, это значит, что так или иначе, они будут принимать то, что купили, а оставшееся они тупо перепродают. Человек, в сроки выплачивающий все платежи – золотой человек. Он будет долго жить. PIICP гарантирует это. Может показаться, что это слишком жестокая система, что мы животные, да и только, но эти люди сами выбирают, как прожигать свою жизнь. Ими двигают деньги, так же, как и нами. Они хотят власти, ищут кайф и лёгкую наживу. Если у нас есть возможности, почему мы не можем дать им то, что они хотят? Просто нужно понимать, что за всё приходится платить, что даже сыр в мышеловке не бесплатен. Тем более, что в любой момент можно отказаться от купленных акций. Если, конечно, за вами не висит должок. Чтобы понять некоторые вещи, требуется время. Моё время начало бежать слишком быстро. Я прожил достаточно долго, просто растрачивая свою жизнь. Я не замечаю счастья вокруг себя. Я просто директор интернациональной индустрии. Я у всех на виду, но всё же в тени. Я есть почти везде, но никто не видит меня, никто не обращает внимание. Второстепенный персонаж, которого видно только тем, кто хочет увидеть. Я словно скрытый персонаж – посмотришь на меня внимательнее и всё поймёшь. Вопрос в том, захочешь ли потом жить со знанием того, какой я на самом деле и что от меня зависит? Мне уже двадцать шесть лет и я понимаю, что живу на зависть другим. Я альфа, у меня было много девушек и будет их ещё больше, я богат, и пускай покажусь нарциссом, достаточно красив и привлекателен, ко всему прочему, все знают меня под именем Ким Тэхён, но мало кто знает, что этот же “сексуальный директор суперкомпании” никто иной, как Ви. Художник. Человек, тратящий миллионы на арт выставки, улучшение образования в области искусства и культурного развития. Я рисую, пускай мои картины немного вульгарны и кровавы, но они то, что я есть. Они и есть я. Очень часто я пишу. Это могут быть наброски персонажей, ситуации и описания, которые спустя время перерастают в рассказы. Недавно мой лучший друг, Пак Чимин, этот рыжий оболтус, практически насильно заставил меня отдать на печать мои рассказы. Я сразу получил добро от издательства, сам разработал обложку, общий вид оформления, нарисовал иллюстрации и выпустил книгу на продажу тиражом в несколько сотен тысяч, выручка с которой пойдет опять же на улучшение образования. Зачем мне ещё деньги, если я и так богат? Я не жаден и знаю цену деньгам, а также то, как их правильно распределять и на что. Пару недель назад я организовал собственную выставку картин. Там висели мои ремейки известных работ, полотна моего собственного творчества и просто картины, которые я купил у других художников, чьи имена подписал, а потом попросил присутствовать авторов этих работ лично, чтобы развлекали толпу, отвлекая от самого важного. Это не просто выставка, на ней я устраняю двух ублюдков, знающих и сделавших слишком много, провинившихся и обведённых в моём списке красным маркером.Вокруг так много людей. Разных слоёв общества, разного происхождения, из разных стран, разных предпочтений и взглядов на жизнь. Все пришли на выставку в надежде увидеть этого загадочного Ви, написавшего сборник рассказов, побивший все рейтинги продаж; в надежде увидеть человека, который нарисовал невероятные полотна. Но все так увлечены картинами и художниками, которые сегодня выступают в роли экскурсоводов, что не замечают Кима, директора суперкомпании и, наконец, того, кто и является этим самым Ви. Всем плевать на высокого светловолосого мужчину, которому, в свою очередь, плевать на тех, кто ему сегодня неинтересен. Его взгляд прикован к человеку, который попался в ловушку. Избалованный ублюдок, совсем забыл об осторожности. Да с его отвратной партией мета на десятизначную сумму долларов нужно, как минимум, местожительство сменить, а он решил придти на арт выставку. Больной ублюдок, который не только обманул Ким Намджуна, владельца крупной корпорации, подсунув, мягко скажем, какое-то дерьмо, так ещё и кинул, не выходя на связь. Ви долго следил за ублюдком, Ви долго ждал, что ублюдок одумается и, для начала, просто выйдет на связь, но тот ничего не сделал, собственноручно подписав смертный приговор, так легко угодив в капкан... «Как можно быть таким тупым?», — с самодовольной улыбкой отпивая из бокала, мысленно спрашивает у себя Тэхён. Его голубые глаза внимательно рассматривают жертву, которая похабно зажимает девушку – втрое или вчетверо? – младше него. От будущего покойника пахнет горьким кофе, а от его любовницы несёт розами. Странное сочетание, но не ему их судить. Вот рука альфы скользит по спине девушки-омеги всё ниже и ниже, накрывая еле прикрытые красным платьем ягодицы. Девица и мудак, годящийся ей в отцы, улыбаются, чокаясь бокалами с вином. «Пей, ублюдок, пей, не жалея ни о чём, — сквозь собственные мысли снова улыбается Тэ-Тэ. — Ты же даже не подозреваешь, что у тебя в бокале не только вино, тебе даже в голову не приходит, что после десяти вечера, когда выставка закроется и все начнут расходиться по домам, ты не сможешь трахнуть эту малолетку, потому что захлебнёшься в собственной крови. Да ты, в принципе, больше ничего уже сделать не сможешь». Вторая жертва, за которой светловолосый мужчина мельком наблюдает, никто иной, как журналист, который всегда лезет не в своё дело. Он следил за Намджуном и Хосоком двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Это продолжалось в течение двух месяцев. Старший брат Тэхёна и закупщик оружия слишком умны, чтобы встречаться с наркодилерами и своими людьми из центра печати документов лично, когда за ними наблюдает такой неопытный недо-следователь-журналист-разведчик, попадающийся на глаза практически постоянно, поэтому все обязанности брата делал Ви. Просто за ним никто не следит, он ведь простой директор, берет людей на работу и копается в документах, ставит подписи и сокращает или повышает рабочих. Неважно, что он проводит зачистку, выбивает, в прямом смысле слова, кэш за товар и ведёт большинство переговоров. Почему оба этих человека – ублюдок, сваривший хуёвый мет за прямо-таки нехуёвую сумму и журналист-неудачник – пришли на эту выставку? «Потому что они тупые», — думает Тэхён. Все знают Ви. Все любят Ви. Все хавают то, что делает Ви. Картинная выставка от Ви? Заебись. Для журналиста-неудачника это шанс состряпать неплохую статью в свой дешёвый журнальчик и получить немного денег, а для ублюдка это отличное место, чтобы выгулять свою шавку-подстилку, пахнущую розами. Розы, горький кофе и чёрный чай – запах неудачника-журналиста – всё, чем сейчас дышит Тэхён. Он хочет видеть, как они умирают, как будут дрожать от страха, ощущая холодные щупальца смерти, как вместо воздуха будут глотать собственную кровь. Ох, да, она будет везде. На их белых накрахмаленных рубашках, алыми струйками стекая по подбородку, впитываясь в одежду; заполняя лёгкие, как когда-то это делал кислород. Это будет ночь, окрашенная в бархат, а за ней последует лазурный рассвет, начинающий новый, чудесный день. — Для начала, госпожа, вы смотрите на картину не с той стороны. Не с того бока. Вы упускаете важную деталь, не замечаете главного, ту девушку в левом нижнем углу. Внезапно всё вокруг заполняет шоколад с клубничным йогуртом, сладким и тягучим комком спускающимся вниз по телу Ви. «Какой необычный... Омежий запах», — мужчина поворачивается, надеясь увидеть красивую длинноногую девушку с длинными волосами, ниспадающими на глубокое V-образное декольте. — Просто посмотрите, с каким обожанием она смотрит на мужчину. А что, если она безответно влюблена? — это говорит парень, что немного смущает Тэхёна, но он всё равно продолжает слушать мысль мальчишки. — Тогда картина приобретает другой смысл, полотно начинает говорить нам, что оно не о танце в деревне, а о безответной любви, о тоске и горечи. Та девушка никто иной как скры... — ...скрытый персонаж, да, вы правы, — улыбается Тэ-Тэ. Он делает ещё один глоток из наполовину пустого бокала и подходит к парню поближе. Сколько ему? Восемнадцать? Девятнадцать? Почему он пахнет, как омега? Слишком много вопросов крутится в голове. — Не знаю, откуда у вас такие познания о данной картине, но мне нравится, что вы в принципе знаете, что такое скрытый персонаж, — посмотрев на полотно, продолжил Ви. «Огюст Ренуар... Неплохо для мальчишки, пахнущего, как девчонка», — про себя ухмыляется он. — Не нужно быть очень эрудированным, чтобы знать такую простоту, — ничуть не смущаясь, проговаривает парнишка. Он осматривает Тэхёна с ног до головы, останавливаясь на волосах. Ещё немного и нужно будет слюну ему подтереть, настолько с восхищением и в открытую таращится мальчишка. — Меня зовут Ви, — Тэхён протягивает руку для приветствия, но парень почему-то не торопится её пожимать, — А вас как зовут? — Чон Чонгук. — прикоснувшись к ладони Тэ-Тэ его немного передёрнуло, что вызвало тень улыбки на лице мужчины. — Приятно познакомиться, Гукки. — он осматривает Чона с ног до головы, ухмыляется и уходит, втайне наслаждаясь запахом этого парня. Парня, который точно не альфа. А значит, он омега. Омега, привлёкший внимание Ви, когда тот на задании. Это то, что не объясняется простым “это обычная случайность”. Потому что случайности, даже самые мелочи, не случайны. На сегодня миссия Тэхёна закончена, так что он просто покидает выставочный зал, направляясь на парковку, даже не подозревая, какой сюрприз ему устроит Чимин.
***
troye sivan - there for u
— Привет, красавчик. На стул плюхается Пак, заполняя пространство вокруг кофе с молоком. — Привет, рыжий, — ничуть не смущаясь отвечаю я. — Можешь заказать что-нибудь, я плачу. Чимин радостно потёр своими маленькими ладошками, и я в очередной раз задаюсь вопросом, почему у него такие миниатюрные короткие ручонки, в то время, как у меня они, пускай и очень тонкие у запястий, достаточно большие, с длинными пальцами. — Тогда... Официант? — мой собеседник зовёт молодого человека. — Я буду ваш фирменный горячий шоколад, чизкейк, который... ну, вы знаете, он такой... с тремя видами шоколада, во! — Наверное, вы имеете в виду “Тройное Удовольствие”, — учтиво подсказывает официант. — У вас всё, или закажете что-то ещё? Чимин долго и задумчиво рассматривает парня. Мне даже стало интересно, почему. А хотя нет, показалось. Мало ли, что этот педик задумал. Фу, да и только. Время идёт, а они всё ещё смотрят друг на друга. И оба с одинаковым выражением лица. Нет, ну за что? Почему в одном помещении столько пидорасов? Глядя на этих двоих, как минимум, ещё двое станут голубыми. — Мне кажется, что я видел вас раньше, мистер... — Чимин изучает бейджик юноши. — ...мистер Мин Юнги. Чё за пиздец, ребята, они оба рыжие, оба пялятся друг на друга и выглядят так, будто... Знаете, забудьте, неважно, что я там подумал. — Да, мы, кажется, виделись на выставке Ви, — Мин Юнги, явно вспомнив что-то хорошее, улыбнулся и начал кивать. — Я там был с моим... другом. Вы с ним разговаривали, но я был занят, слушая девушку, которая объясняла смысл картины, которую мы как раз разбираем в школе. А потом Гук многовато выпил и мне пришлось его... увезти. — Так это ты тот самый, кхм, друг, о котором он мне рассказывал, — Пак игриво облизывает свои пухлые губы и лучезарно улыбается. — Что ж, ещё увидимся, Мин Юнги. — Очень на это надеюсь, — а этот рыжий обольститель умеет флиртовать, не ожидал. — Мистер... э-э-э... — Просто Пак Чимин, сладенький, — снова лукаво улыбается ещё один рыжий, только на этот раз уже мой друг. — Хорошо, Чимин, — должен признать, этот мелкий альфа обладает красивым голосом. — Ваш заказ будет готов через пятнадцать минут. С этими словами официант удаляется. — О чём ты хотел поговорить со мной, Чимин, — начал я сразу переходить к теме нашей встречи. — Я нашёл тебе новую прислугу. — Надо же, а меня разве старая не устраивает? — я снисходительно посмотрел на своего собеседника. — Хотя да, ты прав, эта омега мне порядком надоела. После её уборок всегда, особенно в моей комнате, воняет ромашками, я устал от этого запаха, а недавно она, представляешь, стала появляться на глазах без моего разрешения, пытаясь соблазнить. Она ужасно стонет, от нее надоедливо пахнет и она также пристает ко мне тогда, когда я не хочу. — Ну так не я же её тебе нашел, солнышко, — наигранно сочувствуя, сжал моё колено Чимин. — А в этот раз я нашел тебе достойную кандидатуру. — Даже ты меня заводишь сильнее, когда просто сжимаешь колено, чем она, когда “сексуально” одевается и наклоняется, чтобы стряхнуть несуществующие пылинки со стола. — Ммм, — Пак снова облизывается и наклоняется к моему уху. — Если я так тебя завожу, так почему же ты не действуешь, Тэхён? — его дыхание обдаёт мою щёку запахом кофе и сливок. — Кто из нас альфа, а кто омега? — Ну ты и блядун, — улыбаюсь и хватаю рыжего за подбородок, притягивая его ухо поближе. — Сначала соблазняешь подростка, — начинаю шепотом я, — а теперь решаешь соблазнить меня? Ммм, какой ты плохой мальчик... — Кхм-кхм... — прерывает нашу идиллию тот самый подросток, Мин Юнги собственной персоной, держащий в руках поднос с кусочком чизкейка и ароматным горячим шоколадом. — Мистер Пак? Блядуна сразу будто током ударило, он аж на месте подпрыгнул от низкого голоса официанта. — Ох... Спасибо, Юнги... Не удержавшись, я всё-таки посмеялся в голос. Нет, ну что за детский сад? Даже нет, не так. Что за намёки на педофилию? Сколько этому подростку? Семнадцать? — Чимин, очнись, тебе двадцать шесть лет, а этому, — я киваю головой в удаляющегося официанта, — ну максимум девятнадцать. — Кто бы говорил, Тэхён, — обиженно надувая губы, огрызается рыжий, — Давай лучше вернёмся к новой прислуге... — Давай. Расскажи мне о ней. — О нём, — поправляет меня Чимин. — Ему через месяц исполнится восемнадцать, он ученик выпускного класса школы искусств, умён, невероятно красив. — Даже не думай переманить меня на свою гейскую сторону, я никогда не захочу парня. — Вот его заявление на приём на работу, — проигнорировав мои слова, продолжил Пак, доставая конверт. — Здесь же его расписка о соблюдении конфиденциальности и то, что он ознакомлен с правилами и обязанностями, а здесь, — он достаёт папку, — находятся несколько копий его документов. Ну, паспорт, школьные достижение, другими словами, досье и вся эта прочая макулатура, которая нужна. Он это всё подписывал и читал при мне, если что, так что там ошибок быть не должно, но ты проверь, на всякий случай. Я ему ещё сказал, что его должность, которая для прикрытия, та, что с социальным продвижением и защитой от прессы связана, всё по-старинке. Я принимаю конверт и папку из его рук. Сначала решаю ознакомиться с договорами и заявлением о приеме на работу. — Аккуратные подпись и почерк, мне нравится, — говорю я, пробегая глазами по бумагам. Заявление без ошибок, оформлено правильно, грамотно. Подписи везде проставлены. Пока что всё нормально. Следующим шагом ознакомления с моим будущим личным работником стало досье и грамоты. Очень много всего. — Опыта работы нет, — вздыхаю я, — но это не очень страшно, ему же не надо в PIICP работать... Ого, — наткнувшись на очередной диплом, сказал я, — а он, оказывается, выиграл конкурс “лучшая подростковая книга” в номинациях “самые красочные иллюстрации” и “самый завораживающий сюжет”. Так, что это у нас тут... Чимин, ты знал, что он ещё и в десять лет участвовал в кулинарном телешоу? Когда я перешёл к ознакомлению с документами, прошло уже немало времени, за которое я понял, что моя будущая прислуга – выдающаяся личность с большим потенциалом и амбициями. — Чон Чонгук, родился в Пусане, скоро исполнится восемнадцать... Стоп, — я посмотрел сначала на ксерокопию, потом на Чимина, а затем снова на ксерокопию, — а где фотография этого Чонгука? До чего же знакомое имя... Дежавю? — Просто ксерокс плохо пропечатал его фотку, успокойся, — махнул рукой Пак. — Тем более, какая тебе разница, как он выглядит, он всё равно не будет тебе на глаза попадаться. — Ну... Ладно, убедил, — я сложил распечатки обратно в папку. — А теперь скажи мне, почему я должен принимать его на работу? Чимин загадочно улыбнулся, затем облизнул, наверное, в сотый раз за день, свои пухлые губы и лукаво заглянул мне в глаза. — Потому, что ты ищешь человека, который будет безликим исполнителем твоих поручений и своих обязанностей. Потому, что ты хочешь взять на работу невидимку, которая не будет попадаться тебе на глаза. — К чему ты клонишь? Чимин снова улыбнулся собственным мыслям, перевёл взгляд на свои руки, снова улыбнулся и только потом посмотрел на меня. — Ты должен взять его, потому что это в его интересах, быть твоим скрытым персонажем. Чон Чонгук... Кто же ты? — Так почему же я должен сделать это? — Потому что он сам хочет залечь на дно, оставаясь невидимым для всех. Обещаю, он тебя не побеспокоит и ни разу не попадется на глаза.***
спустя 14 дней...
— Здравствуйте, Чхве Минхо, — говорю я официально-деловым тоном в динамик наушника, поворачивая руль машины влево, чтобы перестроиться в другой ряд. — Это Ким Тэхён из компании "Pacific International", звоню, чтобы сообщить, что ваша партия “Цетерозидолинол А+” успешно разгружена на складе нашего филиала в Инчхоне. Вы планируете забирать товар оттуда самовывозом, или доставкой? Включаю поворотник и снова поворачиваю руль влево, чтобы свернуть на дорогу, практически напрямую ведущую к дому. — Добрый день, господин Ким, — отвечает мне бодрый голос в наушнике на той стороне провода. — Я заберу свою партию сам, но прежде мне нужно встретиться с вашим братом, Ким Намджуном, оговорить некоторые тонкости по поводу товара... — Все переговоры ведутся через меня, владелец компании не занимается этим, — по давно заученному сценарию отвечаю я, не отрывая глаз от дороги. — Тогда нужно оговорить с вами, мистер Ким. — Да, конечно, когда вам будет удобнее всего встретиться? Я подъеду, и мы всё обсудим, мистер Чхве. — Давайте не будем тянуть и всё решим завтра, в районе обеда. Вам удобно приехать к часам двум дня? — Да, конечно. Если вам не сложно, можете ввести в курс дела, о чём будет наша встреча, — давлю на тормоз, на светофоре загорелся красный, — чтобы было проще собрать информацию, которая вас интересует. — Я хотел бы отказаться от купленных акций. Спокойно, Ким, держи себя в руках, он не хочет злить тебя, просто он ещё один умственно отсталый дебил, не понимающий элементарных вещей. — Нет, конечно, я отдам тридцать процентов от стоимости партии, которая сейчас в Инчхоне, но... — Никаких “но”, мистер Чхве, — я закрываю глаза, делаю глубокий вдох и пытаюсь не злиться. — Вы не можете отказаться от купленных вами акций, оплатив тридцать процентов от одной партии, — загорелся зелёный, я медленно нажимаю на педаль газа. — Этот приём действителен, если вы оплачиваете тридцать процентов общей задолженности, а это не два миллиона долларов, как от одной партии, — ненавижу пробки и таких даунов, как этот. — Ваша общая задолженность составляет пятьдесят восемь миллионов триста девяносто семь тысяч шестьсот восемьдесят один доллар, если мне не изменяет память. Это, к слову, не считая партии, которая сейчас в Инчхоне. Почему люди вокруг меня такие тупые? Я устал от них. Ненавижу тупых людей, которые думают, что они самые умные... Пока Мин Хо смиренно молчит, я думаю о доме. Как сейчас приду и лягу на кровать. Завернусь в одеяло и до самого вечера не вылезу. Хорошо, что у меня новый парнишка на работе. Как там его? Чон Чонгук... Так знакомо, но я не могу вспомнить, где слышал это имя... Выполняет свои обязательства на все сто, при этом я ни разу, если сам того не хотел, не видел его, не чувствовал даже его присутствия, первый день, в принципе, не считается. Вкусно готовит, хорошо прибирается... Теперь надо его проверить на выполнение моих поручений. Попрошу его придти и сделать мне массаж... Да-а-а... Сегодня я расслаблюсь, надо просто подождать, потерпеть этого дауна и всё будет хорошо. — Я хочу увидеться с вашим братом... Сука сука сука нахуя нахуя нахуя ты такой тупой даун блять... На словах держать себя в руках намного легче, чем есть на самом деле. — Мистер Чхве, не буду ходить вокруг да около, — начал я, еле сдерживая свою злость. — У вас огромная задолженность нашей фирме, а ещё у вас, как я слышал, есть маленькая дочь... — Откуда вы знаете? — Я знаю о вас всё, мистер Чхве. Я знаю, что у вас были проблемы с сердцем и вам делали операцию на пересадку. А ещё я знаю, что только наша фирма производит препараты, которые уменьшают риск отторжения... Представьте, что будет, если вы попадете в черный список компании или партия цетерозидолинола, которая сейчас в Инчхоне, будет аннулирована... Я, может, в лекарствах не силен, но два плюс два сложить могу, вы ведь противоотторгающие покупаете у нас. Так вот, я ещё не закончил мысль про вашу дочь. Как её зовут? Ах, да, Хари... — Я выплачу весь долг, только не трогайте мою дочь, пожалуйста, это дела взрослых, а не маленьких детей, ей ведь всего семь... — слышу страх в его голосе. Отлично, я попал в яблочко. — И я о том же, мистер Чхве, — невинно отвечаю я, — будет очень неприятно, если такая маленькая девочка, выходя из школы, так и не доберется до дома. — Пожалуйста, — умоляет Минхо, а я тем временем заезжаю на стоянку у своего дома. — Я выплачу весь долг. — Конечно, вы выплатите его, господин Чхве. — Какой крайний срок? — слышу нотки отчаяния в голосе. — Вы ушли в минус ещё полтора года назад, а крайний срок выплаты как раз, какая жалость, составляет один год и шесть месяцев. Крайний срок пятница следующей недели. — Мне нужно больше времени. — А нам нужна уплата долга. — Я не могу из воздуха достать такую сумму! — Хмм... Тогда давайте вернёмся к вашей дочери. Ей, говорите, семь лет? — Мне нужно переговорить с Ким Намджуном. — Повторяю последний раз, — нужно держать себя в руках. — Это не-воз-мож-но. — Тогда дайте мне месяц... Прошу вас... — Время не на вашей стороне, мистер Чхве, — я делаю глубокий вдох, а затем выдох. — Надеюсь, удача от вас не отвернется. Всего вам доброго. Блять. Блять. Блять. Не день, а какой-то кошмар. — Какой же ублюдок, господи, — я хватаюсь за волосы и тяну их вниз. — Ну нахуя ты берешь тогда столько героина, если понимаешь, что не сможешь выплатить деньги за него? Мудак, — я бью по рулю, затем ещё и ещё. — Теперь ещё и перед Намджуном объясняться, почему денег, блядь, не будет. О, — телефон извещает о входящем звонке, — вот мой братец и сам мне позвонил, — поднимаю трубку. — Алло, Ким Тэхён PIICP слушает. — Убирай этот свой деловой тон и переходи сразу к делу, — слышу такой же усталый голос, как и у меня. — Этот мудак просит месяц на выплату долга. Какое-то время он молчит и мне начинает казаться, что он случайно сбросил щекой вызов. Но мне только показалось. — Ты ему объяснил, что никакого месяца не будет, что все сроки истекли? — Да, и он потребовал встречи с тобой. — А он и правда мудак, как ты говоришь... — Намджун посмеялся каким-то своим мыслям. — Ты давил на него? Обычно они после нескольких слов о чем-то важном сразу деньги бросают в нас, лишь бы не трогали. — Он вообще сначала сказал, что выплатит тридцать процентов от партии и типо мы сможем разойтись, как в море корабли, — я невесело хохотнул. — Пришлось в девяносто девятый раз объяснять, что нужно выплатить тридцать процентов от общего долга, тогда он будет свободен. — Я слышал, у него есть дочь... — Да, Хари. Ей семь лет. — Займись этим, — говорит Намджун. — У тебя срок до следующего понедельника. Компромат на Минхо есть, если он вздумает в полицию идти? — Есть, я ещё в самом начале собрал всё необходимое. Мне кажется, он не просто не пойдет, он не успеет дойти до участка для показаний. — В смысле? — В прямом, — я откидываюсь на спинку водительского кресла и вытягиваю ноги. — Я аннулирую его партию цетерозидолинола, это противоотторгающие. Ему недавно пересадку сердца делали, так что без этого препарата никак. Максимум месяца три протянет. — Я тебя понял, — задумчиво протягивает брат. — Дочь сначала расположи к себе, чтобы она Минхо сказала, что у нее новый друг появился. Он тогда испугается и сразу тридцать процентов отдаст. Ненавижу, когда приходится в эти разборки втягивать детей. Ну что эта Хари, по сути, сделала? Родилась не в той семье... Мне её искренне жаль. Почему у нее такой отец? Который не думает головой, ввязывается в этот грязный бизнес, становится наркоманом и пытается обмануть мафию... Идиот, просто идиот. — Я тебя понял, — вздыхаю я, — До связи, братец. Кидаю трубку и снова бью по рулю. Мне нравится моя работа. Мне нравится мой стиль жизни. Мне не нравится вмешивать детей в это. Но у меня нет выбора. Я ведь тоже хочу жить. Делаю вдох-выдох, открываю дверь машины, выхожу. Снова вдох-выдох. Вся злость и весь негатив где угодно, только не в доме. Снова кто-то звонит. На этот раз Чимин. — Алло. — Тэхён-и, привет, — слышу его бодрый голос и злюсь ещё сильнее. — Давай встретимся? — Нет, Чимин, я сегодня не в настроении. У меня был очень тяжёлый день, я видеть никого не хочу, а тот, кто попадется на глаза, пока я не отдохну... Тому пиздец! — Тише, приятель... Успокойся... Досчитай до десяти, подыши глубоко, должно стать лучше. — Нихуя не стало. — Ладно, когда отойдешь от рабочего дня, набери меня, хочу удостовериться, что с тобой всё нормально. — Хорошо. — Ты, кстати, сегодня раньше обычного, — задумчиво протянул Пак. — Да, решил свалить раньше на четыре часа, у меня работы нет на сегодня всё равно, лучше посижу дома. — Ладно, давай, пока. Я кладу трубку и достаю ключи от дома. Открываю дверь и вздыхаю с облегчением. — Я дома, наконец-то... Снимаю джинсовую куртку и набрасываю её на вешалку, затем наклоняюсь, чтобы развязать шнурки ботинок. Всё, как обычно. Всё, как я делаю каждый день. Это успокаивает. Поднимаясь на второй этаж, к своей комнате, улавливаю запах. Шоколад с клубничным йогуртом. Всё кажется слишком знакомым, будто это уже было... Медленно иду на запах. Не из моего кабинета. Не из ванной комнаты. Не из гардеробной. Остаётся только моя комната. Чёрная дверь. Я её открываю и утопаю в сладком омуте. Шоколад и клубника проникают в рот, вместе с воздухом – в нос. Приятный комочек стекает вниз по моему телу... Шоколад с клубничным йогуртом. Чон Чонгук.– А теперь скажи мне, почему я должен принимать его на работу? Чимин загадочно улыбнулся, затем облизнул, наверное, в сотый раз за день, свои пухлые губы и лукаво заглянул мне в глаза. — Потому, что ты ищешь человека, который будет безликим исполнителем твоих поручений и своих обязанностей. Потому, что ты хочешь взять на работу невидимку, которая не будет попадаться тебе на глаза. — К чему ты клонишь? Чимин снова улыбнулся собственным мыслям, перевёл взгляд на свои руки, снова улыбнулся и только потом посмотрел на меня. — Ты должен взять его, потому что это в его интересах, быть твоим скрытым персонажем.
Сильнее всего запах доносится из шкафа. Вокруг так чисто... От пьянящих ощущений всё плывет перед глазами, а ноги словно подкашиваются, я не могу думать ни о чём другом, кроме как о шоколаде. С йогуртом. Со вкусом клубники.— Так почему же я должен принять его на работу? — Потому что он сам хочет залечь на дно, оставаясь невидимым для всех. Обещаю, он тебя не побеспокоит и ни разу не попадется на глаза.
Хватаю ручку от шкафа и медленно тяну на себя...Обещаю, он тебя не побеспокоит и ни разу не попадется на глаза
Передо мной, в куче одежды, простыней и шарфах, прямо на стопках идеально сложенных полотенец, в плотных кожаных джинсах и заправленной белой футболке с надписью “лазурный рассвет”, сидел источник аромата шоколада и клубничного йогурта. Бам. Пиф. Паф. Тэхён, ты мертв. Ты труп. Слишком вкусно, слишком красиво.ни разу не попадется на глаза. он тебя не побеспокоит. Потому, что ты ищешь человека, который будет безликим исполнителем твоих поручений и своих обязанностей. Потому, что ты хочешь взять на работу невидимку, которая не будет попадаться тебе на глаза.
— Ах ты сукин сын...will be continued...