История о скрытом персонаже

one direction – right now

pov Jungkook

      Иногда бывает, что люди влюбляются. Сначала в мелочи, а потом полностью во всё, что связано с человеком. Без мелочей нет, по сути, ничего. Не бывает такого, что ты видишь кого-то впервые и, даже не присмотревшись к его поступкам и внутреннему миру, влюбляешься. Всё начинается с малого, по кирпичику выстраивающего действительно великие вещи.       Походка. Выражение лица, когда мыслей в голове слишком много. Голос. Тембр речи. Сама речь. Сначала можно влюбиться во что-то из этого, в мелочи, а только потом утонуть в человеке полностью.       Но иногда между любовью стоит понятие Истинности.       Мою голову занимают странные мысли, пока я озорной походкой направляюсь к Юнги. И это не просто слова, это факт. Я получил работу, меня обеспечат жилой площадью, в руках документ о том, что я сотрудник отдела менеджмента компании. И совсем не важно, что я буду работать не по профессии.       — Сахарок, я дома, — кричу я, пока поднимаюсь по лестнице на второй этаж, — И у меня для тебя большо-о-ой сюрприз. — с радостью ребёнка гляжу на заветный листок.       Неужели с завтрашнего дня я буду работать? Самому не верится в это.       Открывая дверь комнаты, я и не подозревал, какую картину увижу перед собой.       Юнги, тихо посапывая, лежал на кровати, свернувшись клубочком. На нём были обыкновенные домашние вещи: старые потёртые шорты и растянутая футболка, а на ногах... Синие носки со Стичем... И этот человек старше меня на полгода.       На самом деле, это очень милая ситуация. Мин такой миниатюрный, худенький, глаза аккуратно прикрыты, а носик иногда чуть заметно двигается во сне.       Я расстёгиваю верхние пуговицы рубашки, не забыв при этом положить документы на комод, про себя подумав, что дам отдохнуть Юнги после работы, но что-то пошло не так, потому что я резко вспомнил, что я у мамы эгоист. Так что... Мирному сопению скоро придет конец. Берегись, Сахарный мальчик.       Улыбаясь, я стягиваю бежевые брюки и кидаю их в общую кучу, именуемую "на стирку". Затем медленно, легонько наступая на холодный ламинат, шагаю к кровати с Мином.       Сквозь сон этот милашка улыбнулся чему-то, став настолько очаровательным, что я улыбнулся ещё шире.       Хмм... Что лучше? За ногу стащить его на пол? Или, может, начать бить подушкой?       Аккуратно придерживая Шугу за плечо, я переворачиваю его на спину. Он опасно дёрнулся, но потом снова размеренно задышал.       Такой красивый и такой беззащитный...       А эти чудесные носки со Стичем... Где он их откопал?       Я забрался на Мина, чтобы он оказался подо мной, между ногами. Осторожно нависая над ним, я рассматривал его лицо. До боли знакомое, с детства родное. Не могу сдержать свой прилив нежности и наклоняюсь к уху Юнги.       Киви с нотками ананаса.       Если бы я был котом, то замурчал бы прямо сейчас... Но в итоге я лишь трусь носом о контур уха, руками поглаживая его плечи. Снова не могу сдержаться и облизываю мочку, слегка её прикусывая.       — Шуга... — тихо шепчу я, — Сладенький, давай, просыпайся...       Юнги только обречённо стонет и кривит своё личико, а я, в свою очередь, оставляю дорожку поцелуев у него на шее.       На такую ласку он уже стонет, скорее, с удовольствием, нежели с обречением, и кладёт руки мне на бёдра, грубо сжимая, затем скользит вверх, под наполовину расстёгнутую рубашку, гладит мою спину подушечками пальцев, отчего вся кожа – на руках и ногах – покрывается крупными мурашками.       — Чонгук, ты ласковый мерзавец, — хриплым ото сна голосом говорит Юнги, — Я тебе не прощу того, что разбудил меня после работы, но если ты будешь будить меня так каждый раз...       Не договаривая фразы, он тянется ко мне за поцелуем. Он делает это жадно, немного собственнически, и, не дожидаясь моей реакции, сам проникает языком между губ.       Беря инициативу на себя, я пахом прижимаюсь к его телу, начиная слегка тереться об него. Я знаю, что он это любит, поэтому когда Юнги снова хватает меня за бёдра, руками усиливая мои слишком пошлые движения, нисколько не удивляюсь.       — Шуга, — выдыхаю ему в губы я, — Мне есть, что тебе рассказать, это отличная новость...       — Ты уверен, что хочешь это обсудить сейчас, когда у меня снова стоит на тебя? — Юнги удивлённо вскидывает брови, а я немного отдаляюсь от него, чтобы заглянуть в глаза, в которых не видно радужки. Зрачки расширены до предела. Это я так действую на него. Но он действует так же и на меня.       К чёрту всё.       — Ты прав, — я снова целую его, но сразу отстраняюсь, спускаясь вниз по его телу, – Ебись оно трёхфазным током, пока я вижу эти сексуальные носочки... Ммм, какой секс, — стягиваю за ухо Стича сначала один носок, — Так возбуждающе, да, — стягиваю второй, уже не сдерживая свой смех.       — Бля, ну мне же холодно, — обиженно, но при этом тоже хохоча, басит Шуга, — Что ты имеешь против Стича?       — Ну даже не знаю... Он меня смущает, — снова смеюсь, сидя на коленях в низинах тела Мина и закрываю лицо руками.       — А, ну тогда это всё объясняет, — он поднимается ко мне и притягивает ближе. Я открываю лицо и смотрю ему в глаза. Не удержавшись, засмеялся снова.       И это послужило зелёным светом для Юнги, чтобы положить нас на кровать, устроив меня под собой. Он даёт волю рукам – сейчас нет никаких запретов. Он прикасается губами, где хочет – здесь нет никакого предела. Поцелуи слишком жёсткие, с зубами, до крови прокусывающими губы. Стоны слишком пошлые, чтобы даже просто вспоминать о них грустными ночами.       В какой-то момент я забываюсь и полностью отдаюсь своим чувствам и перед глазами нет ничего и никого, кроме Шуги, который может быть нежным только со мной, но в то же время и грубым, полностью доверяя себя лишь мне.       — Сам разденешь меня, или посмотришь, как это сделаю я? — отрываясь, спрашивает Юнги, судорожно хватая ртом воздух, хитро и похотливо поблескивая глазами в приглушённом свете ламп. Нежная атмосфера для меня и Шуги, занимающимися совершенно не нежными вещами.

***

      Тёплый летний ветерок обдувает будто бы со всех сторон, приятно лаская кожу. Что может быть лучше осознания того факта, что сейчас ещё только начало августа? Наверное, лишь тот факт, что Шуга идёт рядом, изредка касаясь меня плечом, шагая на встречу августовской ночи.       В небе уже виден кругляшок луны, едва заметно, но всё же выглядывая из-за облачка, придавая смеркающемуся жёлто-золотистому небу некий шарм. И я заворожен этой красотой, не могу думать ни о чём другом. До заката осталось всего ничего – ни я, ни Юнги не думаем об этом. Сегодня воскресенье и пусть что мне, что ему, завтра на работу, – мне к Ви, Мину в центр на подработку – для нас это пустой звук.       Зайдя в магазинчик, Юнги спрашивает, что я хочу, очень недвусмысленно двигая бровями, как бы намекая, что он купит мне алкоголь.       Отнюдь не культурно мы проведём ‪сегодня вечер‬.       — Возьми мне сидр, тот, который в жестяной банке, — отвечаю я, — На крайняк, пиво какое-нибудь.       — А не много ли ты хочешь, невежливая малышня?       — Пожа-а-алуйста, — мгновенно поправляюсь я, — и ты всего лишь на полгода старше меня, алло.       — Но мне-то уже восемнадцать! — всё шире и шире улыбается Шуга.       — Тогда, — скольжу я взглядом по прилавкам, надеясь увидеть что-то, что спровоцирует годную шутку, которая заткнет засранца, — Я пойду в...       — Ну, давай, удиви меня, куда ты пойдешь, — ехидно лыбится Юнги.       — ...в участок! — выпаливаю я первое, что приходит в голову.       — Ну? Что ты сделаешь? — его выражение лица прямо кричит о том, что я дебил.       —... обвиню тебя в педофилии! — кричу я самое тупое, что пришло в голову.       Теперь лицо Шуги то краснело, то бледнело, но потом он всё же нашёл, что сказать.       — Скажи мне, Гукки, ты чувствуешь это?       — Чувствую... Что? — Он снова лыбится.       — Чувствуешь... Как мне плевать?       — Ой, да, давай, — закатываю я глаза, — Кинь ещё шутейки про мамку, они же тоже популярны в средних классах.       Когда Юнги расплатился за две банки пива (мне назло сидр не купил), я открыл дверь магазинчика, чтобы выйти и замер. Не ожидал, что стемнеет так рано.       — Чего встал? Темноты боишься? — усмехнулся Мин. — Ты это, не пугайся, я ведь рядом.       — Просто я надеялся увидеть закат, но в итоге всё пропустил, обмениваясь с тобой шутками насчёт возраста.       Мы медленно шагали в тишине, пока не добрались до парка. Вокруг ни души, никого, кроме нас. Уходя всё дальше, в самую глубь этого парка, я про себя подмечаю, что с нашего детства тут не изменилось практически ничего.       — Смотри, – Шуга резко показывает пальцем на какое-то дерево, — Я же тебя оттуда пытался снять, когда тебе было шесть. "ЮНГИ, СНИМИ МЕНЯ, Я УПАДУ И РАЗОБЬЮСЬ, МНЕ СТРАШНО!". — писклявым голосом спародировал он меня в детстве, отчего я искренне рассмеялся. — Мне ведь правда пришлось тебя вниз стаскивать... Ты вроде и похож на кролика, но чёт нихера не лёгким был раньше!       — На себя бы посмотрел в том же возрасте... Мистер Дрищ.       Мин запрокинул голову назад, улыбнулся и прикрыл глаза, очевидно, вспоминая наши ребячества.       — Так о чём ты так хотел поговорить, перед тем, как отчаянно захотел меня? — через пару секунд спрашивает он с лёгкой полу-улыбкой.       Решая не тянуть корову за рога, я сразу сказал то, что хотел ещё когда подписывал бумаги.       — Я нашёл работу.       Юнги удивлённо посмотрел на меня, но потом его взгляд стал гордым. Он гордился за меня.       — В сентябре заберу документы из школы, буду работать и учиться заочно в другой школе.       — Надеюсь, ты не проститутк... извиняюсь, не ночной ба-а-абочкой заделаться решил, — пошутил Шуга, — Ну... Предлагаю выпить за это.       Он достаёт из кармана джинс складной ножик.       — Ты чё делаешь? — спрашиваю я. — Крови моей выпить за это событие решил? Или ты вспомнил 2007 и решил стать суицидником?       Мин лишь ухмыляется и резко, но метко дырявит банку в моей руке. Вот же ж пиздёныш.       Пиво начинает литься, даже нет, не так, оно начинает ФОНТАНОМ, СУКА, БРЫЗГАТЬ ВО ВСЕ СТОРОНЫ, попадая на мою футболку, на моё лицо, так что я теперь, блять, весь в этом пиве стою, в то время как мой лучший друг-дебил притягивает банку к себе, прикладываясь к жестянке губами, жадно глотая напиток.       — Нет, ну что ты за человек, — ругаюсь я, отчаянно пытаясь оттереть желтоватые капли c кофты, — Как можно быть таким свинтусом, она же чистая. Была, во всяком случае. Тебе вот обязательно надо всё испортить!       Шуга смеётся, при этом не забывая пить пиво, которое стекало по его подбородку, шее, капая на клетчатую рубашку и даже на ботинки.       — А также, — вскидывая один палец вверх, добавляет он, когда одолел пойло, — буду отпивать ещё и из ТВОЕЙ банки.       — Ну ты и засранец...       — Тебе всё равно нельзя, — лишь пожимает плечами Юнги, — Не с твоими таблетками, — уже серьезно добавляет он, — Ну так что, что это за работа? Я так понимаю, ты будешь на полную ставку пахать, раз переходишь на домашнее обучение.       Как там было сказано в договоре? «Я работаю в отделе PIICP, отвечающим за социальное продвижение компании и сохранение секретной информации от СМИ».       Это будет ложью, но не вызовет лишних вопросов. Не хочу говорить ему, что я чувствую сейчас. Пустоту внутри и неприязнь к себе. Как тогда, дома, в четырнадцать лет, мне становится хуже. Не нужно, чтобы он знал.       — В менеджменте PIICP.       — Пф, — отмахивается Шуга, — а я президент Российской Федерации.       — Мин, я серьёзно. — Он подавился.       — ЧТО ЧЕГО? НО КАК? СРАЗУ В ВЫШКУ... ТАКОЙ КОМПАНИИ?       — Угу. А ещё эта компания мне предоставляет жильё.       — Так значит... ты съезжаешь?       — Ну... Типа того.       — Понятно.       После этих слов Юнги перестал улыбаться, смял жестянку и отбросил в сторону, метко попав прямо в мусорку.       — И когда?       — Что когда?       — Когда ты приступаешь к работе? — закатывая в раздражении глаза, спрашивает он.       — Завтра. ‪С понедельника‬.       — Ммм, — кивая головой протягивает он, — ясно.       Я решаю открыть свою банку пива, чтобы сделать хоть что-то. Слишком неловко. Слишком много грусти в голосе Юнги. Слишком сильные противоречивые чувства я испытываю. Сейчас всего, в принципе, слишком.       Сделав три больших глотка сразу, я чуть не подавился, тем временем Шуга внимательно следил за моими действиями, явно осуждая.       — Всё, хватит тебе, оболтус, — тянется он к моему пиву, — Сказал же, что нельзя тебе пить, щас "улетишь" из-за смешения препаратов с алкоголем, а потом утром хер встанешь.       — Так а зачем ты вообще купил эту банку?       — Чтобы потом забрать её у тебя и нагло выпить залпом содержимое, это же очевидно.       Он требовательно держит руку, как бы говоря «ну-ка дай сюда, пидор».       Я игнорирую это и снова припадаю губами к жестянке. Большими глотками одолеваю содержимое, параллельно наблюдая за тем, как Юнги смотрит за движениями моего кадыка.       На его лице нет ни злости, ни насмешки, даже осуждение куда-то делось. Только решимость и безграничная тоска.       Шуга был прав. Нейролептики, встретившись с алкоголем, просто башню сносят. Когда я отбрасывал банку в сторону, от резких движений так ударило в голову, что я чуть не плюхнулся на задницу.       Готовясь к неизбежному падению и дикой боли, я даже не сразу заметил, что меня подхватил Юнги.       — Да что ж ты такой упрямый, как осёл, — пыхтя, шипит он, — Сказал же, не надо, а ты бля всё равно всю банку выдул, дебил. Ещё и весь момент испортил.       — К..ккой мо-мнт? — заплетающимся языком спросил я.       — Уже никакой, мудила, надеюсь, ты протрезвеешь в течение нескольких секунд, иначе я брошу тебя на землю.       — Но...       — Никаких но. Считаю до трёх.       Ну уж нет, я не хочу пятой точкой на землю.       — Осстановит-те...       — Чего? — Шуга с недоумением смотрит на меня.       — Вите надо вытти... Хы. – нет, Чонгук, это не то, что ты хотел сказать!       Он тяжко вздохнул, а потом грустно взвыл.       — Блять, ну... Ну ты сам же напросился.       С этими словами он толкает меня, а я падаю на газон, дико взвизгнув при этом.       — Ты чевввоо? — обиженно кряхчу я, когда щека касается травы. — Мне больно ващеттт...       После этого я почувствовал, как слюноотделение резко начало усиливаться. Это значило только одно. Меня сейчас стошнит.       — Эй-эй-эй, чувак, стой, я же шутил, не надо... — перепуганно подбегает мой обидчик, садясь на колени, совершенно не обращая внимания на то, что от травы светлые джинсы окрасятся в зелёный, из-за чего мама потом опять будет ругаться за безнадёжно испорченную вещь.       — Нн... не надо... — шепчу я так, что Юнги меня вряд ли услышит.       — Что ты там шепчешь? Гукки, давай я помогу тебе подняться, чёрт, прости, я не хотел, бля, стыдно-то как, — он тянет руки, чтобы схватить меня за талию.       — НЕ БЕЙ ОБОССЫ!!! — кричу я, подрываясь с газона, чудом не упав, и бегу, не оглядываясь назад, на бедного Юнги, которого я сегодня, скорее всего, заебал.       Я несусь, как угорелый, игнорируя крики Шуги.       Бегу, как идиот, пошатываясь, петляя, но всё равно бегу. Бегу так, будто это в последний раз.       Вокруг проносятся деревья и кусты, скамейки и клумбы. Впереди виднеется прудик.       Под ногами красный песок, который пылью поднимается после меня вверх.       Добежав до набережной, я ускорился, но, ближе к мостику, остановился.       Одышка, невероятно сильная одышка. Ноги ноют от расстояния, которое я преодолел. Зато я чувствую, что мне лучше. Трезвость вернулась. Ну или просто какая-то часть от неё.       Вдыхаю полной грудью и закрываю глаза. Ноги подкашиваются от усталости, но я стою, задрав голову наверх. Прохладный ветер – всё, что я чувствую, помимо боли в лодыжках.       Через несколько минут я услышал шаги за спиной. Кто-то медленно приближался и облегчённо вздыхает.       — Тебе стало легче? — спрашивает Юнги, подходя сзади и крепко обнимая за плечи.       — Да.       — Тогда иди сюда.       С этими словами он разворачивает меня к себе и нежно целует, едва накрывая своими губами мои. Его руки на моей талии притягивают ближе, настолько ближе, что я грудью чувствую вибрацию от его дыхания.       Запускаю пальцы в его волосы и целую в ответ.       — Мне не хочется быть другом, — тихо говорит Юнги, отстраняясь, — Не хочу быть другом, который просто трахает тебя, когда ты этого хочешь. Я хочу отношений с тобой. Только с тобой, Гукки.       Я опускаю глаза, потому что не нахожу, что ответить. Потому что мне правда нечего ему сказать. Поэтому мне жаль.       — Мы знакомы с самого детства, — шёпотом продолжает он, — Я знаю каждую из твоих мелочей, от родинки под нижней губой до количества раз, которое ты завариваешь свой любимый лаймовый чай за один день. Каким только не видел... И хорошо одетым, и раздетым полностью, и после операций, и плачущим в моё плечо. Я знаю, что никто не поймёт нас, что все скажут "они слишком молоды, что они знают о любви?", что каждый будет шептаться за нашими спинами, но... Какая разница?       От его слов я теряюсь. Лучше бы я не трезвел, было бы проще переварить его слова.       — Ты... — Юнги сглатывает, — Ты нравишься мне, Чон Чонгук. Можешь отвергнуть меня, всё равно переезжаешь, начинаешь новую жизнь, можешь отшутиться, что я всегда вроде бы называл себя натуралом, но я надеюсь, что ты всё-таки хотя бы подумаешь о том, что я тебе сказал.       — Мин... Я... Мне... — ненавижу запинаться, когда сильно переживаю, — нечего ответить...       После этих слов меня стошнило.       Прямо на Юнги.       Тот глубоко вздохнул и сжал кулаки.       «Ну всё, я умру от стыда сейчас», — проносится у меня в мозгу.       — Ну чё за пиздец... — хнычет он, скривив лицо.       — Прости... — от переизбытка чувств и эмоций, хочется упасть и лежать на земле, пока стервятники не съедят меня... Что я, собственно говоря, и делаю, хотя отдаю себе отчёт, что, увы, на окраине Сеула стервятников не найти.       — Не-не-не, чувак, так дело не пойдёт, — хватает меня на руки Мин, — Мне тебя домой донести надо, но если ты щас разляжешься на набережной, я точно не смогу доставить твою чонгуковскую жопу до кровати. Ты же работаешь теперь у нас, занятой пиздюк.       — Отпусти, я и сам могу дойти... — отвечаю я, вырываясь из его рук и падая на четвереньки. — Бля, – безысходно кряхчу я, понимая, что сам не встану, — сук, ну пиздец, помоги мне, я забираю свои слова назад насчёт самостоятельности...       — Вот это я ору с тебя, — хохочет Шуга, — Грех не сфоткать, но делать я этого, конечно же, не буду.       — Вот и не надо, пёс.       Юнги помог мне подняться и попросил постоять самостоятельно. Это было сложно, но я удержал равновесие. Не знаю, как так вышло, я, наверное, просто упустил этот момент или что-то важное из его слов, но на четвереньки теперь вставал он.       — Ты чего? — недоумённо спрашиваю его я.       — Как что, ты мне на спину сейчас сядешь.       — Что?       — Блять... — шипит Мин. — Сядь мне на спину.       — Зачем?       — Я хочу тебя домой так понести, ибо сам ты, к сожалению, не в состоянии дойти.       Смотрю на него в полнейшем непонимании. Видимо, я тугодум.       — А как мне сесть на тебя?       — Ты издеваешься?       — Я правда не понимаю.       — Представь, что я лошадь, а ты ковбой.       — Ну, это я умею.       Как оказалось, ничего я не умел, но на спину к нему залезть получилось.       — А теперь, — кряхтит Юнги под моим весом, — я должен пройти так два километра. Всего лишь два. Две тысячи метров. Ты весишь шестьдесят три килограмма. Я смогу.       Спустя три часа ругательств и проклятий, кряхтений и слёз отчаяния, мы всё-таки дошли до дома. Родители Мина уже спали, так что пришлось подниматься очень тихо.       Поднявшись, Юнги швырнул меня на кровать, а сам плюхнулся в кресло, удовлетворенно застонав.       — Если завтра я буду выглядеть, как пустоголовый бодибилдер, — начал размышлять он вслух, — то тебе крышка.       После этих слов рыжий поднялся, при этом отчаянно хватаясь за спину, чтобы в итоге начать раздеваться. Сначала в грязную кучу одежды полетела рубашка, за ней футболка, а за футболкой джинсы. Пока он стоял в одних боксёрах, я осознал, что всё время бессовестно пялился на него.       «Шуга видел, что тебе плохо, он пошел тебя искать, когда ты убежал, он стерпел твою рвоту, а ещё два километра, двадцать ступенек и один коридор тащил тебя на спине, потому что сам ты ходить не мог, — думаю я, — Почему ты, идиот, не можешь полюбить его?».        Факт того, что я могу уже связно говорить, приходит в мою голову тогда, когда я попытался сесть и смог это сделать без чужой помощи. Если могу контролировать движения, значит, язык тоже.       — Юнги. — позвал я парнишку, который делал потягушки, устало зевая.       — Что? — он сонно посмотрел на меня, подходя ближе, чуть ли не валясь от усталости. А ведь ему на работу через пару часов собираться надо...       — Сядь рядом со мной, пожалуйста, — он повинуется и располагается на краю кровати.       С чего бы мне начать... Как лучше всего описать то, что я чувствую?       — Время, проведённое с тобой, автоматически превращается в золото. — слова сами льются, как будто давно висели на языке. — Оно так же, как и этот драгоценный металл, будет многого стоить, будет вечным и прекрасным, отдельным видом эстетики, навсегда занявшим место в моей памяти. — я делаю паузу и вижу, как Юнги понурил голову и смотрит на свои коленки, избегая моего взгляда. — Как ни крути, оно будет дороже любых денег. Возможно, через десятки лет я буду горевать об этом времени, но всё равно буду дорожить им, ведь оно связано с тобой.       Присматриваюсь повнимательнее и вижу, что по щекам Шуги текут слёзы. От этого сердце неприятно ёкает, а в животе будто поселилась змея.       — Это значит, ты съезжаешь, и мы больше не общаемся? — сухо спрашивает он.       — Нет, это не так. Просто... Я люблю тебя, Мин Юнги, глупый ты дурак, но это не та любовь, которая на всю жизнь. Ты не мой Истинный, а я не твой. Поэтому мы не можем быть вместе.       После этих слов он резко улыбается, но я понимаю, что это фальшивая улыбка, рукой стирает слёзы с глаз, затем поворачивается ко мне:       — Тогда это всё меняет, — начинает Шуга, — Просто мне надо было удостовериться, что ты тоже не чувствуешь этого.       Нашу беседу прерывает звонок моего мобильного. Я мгновенно встаю, чтобы посмотреть, кто набрался смелости набрать мой номер так рано.

Пак Чимин

Ну почему я не удивлен?       — Алло, — поднимаю трубку и смотрю при этом на Юнги, который точно так же сверлит меня взглядом.       — Привет, Гукки, — бодро и радостно заявляет Чимин, — Готов к новому рабочему дню?       — В смысле? — я недоумённо моргаю. — Ты вообще время видел?       — На часах ‪пять утра‬, — гнёт своё рыжий на том конце провода, — Тебе в шесть надо быть уже у дома Ви, чтобы успеть приготовить ему завтрак, погладить одежду и всякое-всякое из твоих обязанностей. И всё успеть до семи, потому что ‪в семь утра‬ он уже просыпается.       — ЧТО? — я хватаюсь за волосы на голове и с силой тяну их вниз. — Я ЖЕ НЕ УСПЕЮ СОБРАТЬСЯ И МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЗА ЧАС ДОЕХАТЬ ДО ЦЕНТРА!       — Именно, — смеётся Чимин в своей хитрой манере, — поэтому я жду тебя в машине у твоего дома.       Как кипятком ошпаренный, подхожу к окну. И правда, этот рыжий лис стоит лицом к дому, опираясь о дверь своей иномарки. Завидев меня, он радостно машет рукой в знак приветствия.       — Сколько у меня времени, чтобы собраться? — обречённо вздыхаю я.       — Ну... хм, — он задумывается, — сейчас ‪5:05 утра‬, пробок в Сеуле пока что нет, так что смелые полчаса у тебя в кармане.       — Хорошо, я тебя понял, — ненавижу себя за то, что забыл о своём расписании, нет, ну о чём я думал, когда пил, объясните, — Не хочешь подняться? Помочь одежду подобрать, все дела... Заодно с Мин Юнги познакомитесь.       — О, да, это отличная идея, да, — слышу странное шебуршание в динамике и какие-то бодрые нотки сразу показались в голосе, — Выйди, встреть меня.       — Уже лечу, — кидаю я ему и сразу кладу трубку.       — Кто это был? — удивлённо спрашивает Юнги.       — Это мой друг, Пак Чимин. Он устроил меня на работу и приехал забрать сразу в... Офис, да. Я его сейчас приведу, хорошо? Он мне поможет выбрать, что брать, что не брать и так далее, и тому подобное...       — Отличная идея, конечно, — этот рыжий тоже сразу стал слишком активным, подозрительно, — Я сейчас быстренько на кухню сгоняю и чайник поставлю, конфеты возьму, а ты иди, давай, — практически выталкивает он меня на лестницу.       Они оба какие-то странные. Оба рыжие, ведут себя, мягко скажем, неадекватно.       Спускаясь по ступенькам, пытаюсь себя обнюхать на наличие запаха алкоголя. Могу себя даже поздравить – перегаром не воняю. Жизнь удалась.       Подходя к двери, понимаю, что выгляжу отвратительно. Одежда вся в земле, собственной блевотине, траве, каплях пива и бог весть чём ещё.       С такими мрачными мыслями я открываю дверь человеку, который выглядит бодро, стильно и привлекательно. И с которым я пару недель назад чуть не переспал.       — А вот и ты, — улыбается Чимин, но потом оглядывает меня сверху вниз,— Ты выглядишь немного фигово, чувак, — улыбка сразу меркнет, — но ничего, я здесь, а значит, всё будет в шоколаде, — вот он вроде сказал это мне, но мыслями явно был где-то далеко, ещё и голову вытянул, явно выискивая что-то или кого-то.       — Ну ты это, проходи, что ли, — от таких действий с его стороны я даже растерялся, если честно. Обычно он лукавит и хитрит, соблазняет, а тут... Тут он как школьница, охотящаяся за первой любовью, точно так же себя ведёт, ей богу.       Я веду его на лестницу, немного рассказывая о том, как провёл эту ночь, что совсем не спал, немного перебрал (нет, я не стал ему говорить, что меня унесло из-за одной банки пива, смешанной с нейролептиками) и немного забыл о расписании, поэтому нервничаю. Сильно нервничаю.       — Гукки, всё нормально, не волнуйся ты так, — снова лучезарно улыбается он, — Просто сходи в душ, потом я тебя причешу, сделаю укладку человеческую и, — он поднимает руку с пакетом, на котором красуется надпись "Calvin Klein", — наряжу тебя в новую одежду, — теперь он подмигивает и, по своей привычке, облизывает губы.       Когда мы добираемся до бывшей игровой Юнги – в которой я провёл большое количество времени в детстве, а также в возрасте пятнадцати-четырнадцати лет, собирая пазлы, конструкторы – там уже горит свет, значит, один из хозяев дома уже там, заваривает чай и немного прибирается.       — Мин, — я открываю дверь, сначала пропуская Пака, а потом уже заходя сам, — это тот самый Чимин, с которым вы должны были познакомиться ещё на выставке, но...       Мне не дают закончить фразу их взгляды. Они смотрят друг на друга, как ебанутые. Оба рыжие. Оба пялятся. Я недоумённо поглядываю на Юнги, который нацепил на себя – внимание – мои шорты, в которых я когда-то бежал четыреста метров. Те самые, которые для подростка коротковаты, не то что для восемнадцатилетнего парня. Да они еле жопу прикрывают! А что это за безрукавка? Тоже моя. Она длинная, но чересчур обтягивающая.       «Он никогда такое не носит», — проносится у меня в голове.       Внезапно Чимин будто срывается с места, как охотящийся кот, медленно подходит к Шуге и тянет руку для пожатия.       — Пак Чимин, креативный директор фирмы "Pacific International", — сообщает он своим самым, на мой взгляд, соблазнительным голосом. Наверняка снова облизнул свои пухлые губы в придачу.       — Мин Юнги, — протягивает и свою руку мой лучший друг, — ученик выпускного класса школы искусств, временно подрабатываю в Старбаксе, который в центре находится, — и снова эта странная улыбка. Эти двое явно уже встречались.       Когда Шуга повернулся спиной, намереваясь, скорее всего, открыть окно для проветривания (потому что шел в ту сторону), Пак подходит ко мне и лукаво подмигивает, показывая при этом палец вверх.       — Давай, иди в душ, — говорит он, — Я тебя жду пять минут, а потом насильно вытаскиваю, чтобы успеть сделать тебе укладку, — перечисляет быстро Чимин, — Твой альфа просто бомба, — уже на ухо шепчет он, обдавая кожу кофейным ароматом с нотками молока. И этот же самый человек недавно напоминал мне влюблённую фанатку? Да тут можно смело на него табличку вешать с надписью "ОСТОРОЖНО, ОТ НЕГО НЕСЁТ СЕКСОМ".       Когда я вышел из ванной спустя семь минут, – Чимин, отсоси – то первым делом услышал хохот, доносившийся из игровой Юнги.       Перед тем как подставлять свои волосы под удар, то есть, под руки Пака, я хотел надеть, по меньшей мере, нижнее бельё, но в итоге встал, как истукан, вслушиваясь в голоса рыжих приятелей. Из-за этого ступора, прямо по команде будто, дверь из комнаты открывается и они – Шуга и Чимин – выходят в коридор, где я, мокрый и в одном полотенце на бёдрах, стою посреди ковровой дорожки, ведущей в ванную.       — Вау, — Чимин оценивающе обводит взглядом каждый участок моего тела, которое в данный момент прикрыто одним чёрным куском ткани, — Я думал, что мне в первую нашу встречу только показалось, что ты шикарен без одежды, а тут вон какое подтверждение этого...       Не знаю, почему, но мне стало очень неловко и стыдно, поэтому я просто пошел дальше по своим делам, но, как вы поняли, меня с детства обделили удачей, так что одного меня не оставили.       — Куда ты ушёл, кролик, — снова лукавит Пак, — Неужели я тебя засмущал? — он широко улыбается.       — Нет, — вру я, — просто мне нужно надеть трусы, а ты мне мешаешь.       — Лови, — я оборачиваюсь, и мне в лицо прилетают красные боксёры с биркой, — а теперь надевай, я отвернусь.       Чимин сдержал своё слово и действительно начал рассматривать не меня, а картину, которую мы вместе с Шугой рисовали на проект, в котором так и не победили. Работа не плохая, а красивая, мне самому нравится, но, видите ли, парами разрабатывать проекты было нельзя, так что нас исключили из списка участников. На полотне просто море, в котором отражается – почему не знаю – золотое небо, оно прямо блестит, видимо, краски такие подобрали, а на гребне маленькой волны находится тёмная лодка, в которую загружены огромные часы с разбитым стеклом розоватого циферблата, а ещё мешки, много мешков, каждый заполнен золотом до отвала: монетки, кольца, браслеты, кубки – всё это торчит из них, вываливаясь за борт. Золото. Золото. Оно на картине везде. При этом нет ни одного человека, хотя в лодке также видна и удочка, одиноко свисающая прямо над морем, легонько отражаясь кривой линией на глади воды. Это завораживает.       «Так вот почему я приравнял время, проведённое с Шугой, к золоту, — думал я, натягивая новые трусы, — тут же картина, состоящая только из него».       Чимин резко поворачивается ко мне, снова оценивающе рассматривая открытые участки тела.       — Сидят превосходно, — присвистнул он, облизнув губы, куда же без этого, — А теперь принеси мне фен.       Через десять минут мучений, рыжий закончил с моей укладкой. Всё это время Шуга сидел рядом, попивая чай и внимательно наблюдая за процессом.       — Ну вот теперь ты похож на человека... — довольно улыбаясь, подал голос Пак. — А на часах у нас уже половина шестого, так что пора одеваться. Юнги, милый, — он поворачивается к Мину, — подай мой пакет, пожалуйста.       Юнги сразу оживился, подхватил то, что его попросили и направился к нам.       Чимин, предвкушая что-то, потёр ладони друг о друга, а я, в свою очередь, понял, что рыжий неладное задумал, и эта его задумка, аккуратно свёрнутая, лежит именно там, в бумажном пакете "Calvin Klein".       Как я и думал, ничего хорошего действия Пака не предвещали. Он вытащил кожаные джинсы. Кожаные, мать их, джинсы, брюки, неважно, называйте, как хотите, суть одна.       — Ну уж нет, я это не надену, — подорвался я со стула, в попытке убежать, но в итоге зацепил ногой провод от фена и навернулся.       — Наденешь-наденешь, как миленький, — озорно отвечает Чимин, ухмыляясь, — Рубашки, я надеюсь, у тебя есть.       — Это хотя бы моего размера? — смирившись, спросил я.       — Я на глаз прикинул, — пожимая плечами, отвечает рыжий.       — А если они мне малы? — уже с надеждой спрашиваю, нет, ну а вдруг...       — Они тянутся, — ещё шире улыбается Пак.       Я, осознав, что сопротивляться бесполезно, всё-таки согласился надеть этот кожаный ужас.       — Заебись, — подаёт голос Шуга, — Сидят просто превосходно, — характерно показывает палец, направленный вверх.       — Согласен, — облизывает губы Чимин, — только чего-то не хватает...       — Может быть, верха наряда? Я тут как бы без футболки, — с сарказмом подсказываю я.       — У нас осталась минута до выхода, — закатил в раздражении он глаза, — а ты мне тут дерзишь... Покажи свои рубашки, только те, что нормально выглядят, чистые и поглаженные.       — Ну... Таких у него нет, — смеётся Шуга, а в ответ на мой злобный взгляд лишь примирительно улыбается, мол, я не виноват.       — Вообще-то есть одна, — вздыхаю я, – но она очень свободна в рукавах мне и длинновата.       — Так это же отлично, — приободряется от моих слов Чимин, — именно то, что нужно.       Покопавшись в шкафу, я нашел заветный кусок тряпки. Вроде чистая, совсем не мятая, относительно новая.       Когда я её надел, Пак одобрительно кивнул, схватил меня за руку и повёл на выход из комнаты.       — Эй, стой! — вырываюсь я. — Я мобильник забыл и кошелёк, куда ты меня тащишь?!       — Мы опаздываем, и тебе ничто из этого больше не понадобится.       — В смысле?       — Так, — он переходит на шёпот, злой, но всё же шёпот, — ты понимаешь, куда устроился? Для твоего же блага будет, если ты решишь пользоваться тем, что тебе предоставит компания, или хочешь в случае чего в тюрьму? Или, может, у тебя в кошельке есть что-то ценное? Напомню тебе, что свободного времени больше нет в твоём списке, прогулки с тем, кем хочешь тоже отметаются сразу. Максимум, куда ты можешь пойти, это торговый центр, магазин продуктов, парикмахерская или фитнес центр, и то только с разрешения Ви.       — Но... Почему?       — В машине продолжим, — бросает он, снова ускоряя шаг, — Юнги, пока, ещё увидимся, — кричит Чимин.       — Хорошего вам дня, ребята, — удивлённо отвечает Шуга, — позвони мне, как сможешь, Чонгук.

***

      Мы едем в абсолютной тишине. За окнами мелькают многоэтажки, частные домишки, магазины, перекрёстки, редкие прохожие и парки. Когда мы подъезжаем к кольцу, то встаём на светофоре.       — Сейчас без десяти шесть, — нарушает молчание Пак, — по моим расчётам, приедем ровно в шесть. Я тебе помогу освоиться, где что лежит покажу, отведу в твою комнату и так далее, и тому подобное.       — Хорошо, — отвечаю я, немного съезжая вниз по сиденью, потому что ноги сильно затекли, ещё эти штаны сильно давят. Радует одно, рыжий был прав - джинсы тянутся.       — В бардачке лежит чёрный пакет. Там твой новый телефон с сим-картой, пропуск в офис, бумажник с кредитной картой и ежедневник с каждодневным расписанием, списками номеров, кодов и паролей, которые тебе понадобятся, — он смотрит через зеркало заднего вида мне в глаза, — Пожалуйста, не будь таким растяпой, я же не смогу каждый день вот так тебя собирать и приводить в порядок, — его лицо смягчается, — Конечно, альфа мне твой очень понравился и я не в обиде, что ты забыл о своём расписании только благодаря ему, — он ухмыляется и поворачивается ко мне, хитро блестя глазами, — Ну и, безусловно, благодаря тому полотенцу, да.       — Не сомневался, что тебе понравится, — преодолевая смущение невинно улыбаюсь я, по-прежнему смотря на лобовое стекло, нарочно избегая взгляда Чимина, отчего тот забавляется ещё сильнее.       — На сегодня я весь в твоём распоряжении, сладкий, — подмигивает он, — Как только всё сделаешь, на пару часов сгоняем по магазинам, — он жмёт на педаль газа, машина плавно двигается с места, и мы едем немного вверх, заезжая на кольцо эстакады.       — А как же мои старые вещи? — удивлённо спрашиваю я.       — На следующей неделе один мой знакомый отвезёт тебя к Юнги, ты заберёшь всё, что пожелаешь. Кажется, это будет в четверг, если я не ошибаюсь. Может, на день раньше, может, на день позже, тут уже от его планов зависит, — как-то загадочно улыбнулся Чимин.       — Ну, — задумчиво тяну я, — хорошо, раз так...       — И да, — он ненадолго отрывается от дороги, заглядывая мне в глаза, — запомни, что без предупреждения тебе выходить и встречаться с кем-то нельзя. Лучше напиши или позвони Ви, — я сглатываю, потому что перспектива спрашивать обо всём у этого странного типа мне не улыбается, — На крайний случай, если уже влюбился в него, то я в твоём распоряжении, — ухмыляется он, видя мою реакцию.       Я решаю достать тот самый чёрный пакет из бардачка. Он оказался увесистым.       Как и сказал Чимин, там находилась коробка из-под айфона, – сам не знаю, зачем так много денег нужно было тратить на временный телефон – несколько пропусков, небольшой кошелёк, отливающий серебристым цветом и блокнот, на котором повсюду разбросаны миниатюрные часики.       Я так увлёкся, рассматривая обновки, что не заметил, как мы въехали за ворота, оказавшись в огромного размера дворе. Вокруг было очень много кустов роз, несколько миниатюрных ёлочек хаотично стояли то здесь, то там, также было много сирени, а в самом центре двора стояла скульптура полуголого мужчины, которая находилась под стеклянным куполом. «Красиво жить не запретишь», — проносится у меня в голове, пока я с восторгом рассматриваю убранство двора. По-моему, даже когда я ездил в музей в центре Сеула, на его территории не было такой красоты.       Чимин практически насильно вытащил меня из своей машины за руку, настолько меня зачаровало увиденное. Нет, я правда никогда такого не видел.       Он достал из заднего кармана джинс связку ключей и вставил один, самый большой, в замочную скважину на двери, ведущей в дом. Боюсь представить, что будет там, внутри, если снаружи находится ТАКОЕ.       Пак толкает дверь и жестом предлагает зайти. Я слушаюсь, переступаю через порог и оказываюсь в тёмном помещении. Сразу чувствую уже знакомый запах мяты и мелиссы, он доносится из глубины дома, теряясь во мраке, но всё же я чувствую его.       — Чего стоишь, разувайся, — возвращает меня в реальность Чимин, включая свет, — Нам нужно ещё сделать очень многое, — он принюхивается, — ты что, не принял подавляющие?       Я замешкался.       — Ну...       — А хотя, — он подходит ближе и поправляет выбившуюся прядь в моей причёске, — забудь, можешь не принимать их, — после этих слов он ехидно улыбнулся каким-то своим мыслям. Явно что-то недоброе замышляет. Снова.       Чимин ведёт меня вглубь дома, рассказывая, что и где находится: на первом этаже располагается кухня, столовая, гостиная, два туалета, две гостевые, ванная и ещё одна комната, в которую мне нельзя; на втором этаже находится две спальни, – в одной спит хозяин дома, а в другой буду я – туалет, ванная и личный кабинет Ви. Опять же, перспектива жить настолько рядом с Ви меня не радует. Но, видимо, на это есть свои причины, которые мне не понятны.       — Сначала сделаем кофе твоему боссу, а потом разогреем пасту с морепродуктами, которую мы с ним вчера не доели, — сообщает Чимин, — А потом я тебе помогу немного обустроиться в комнате.       — Окей.       Пак открывает огромный холодильник тёмно-серого цвета и достаёт прозрачную тарелку с порцией макарон, на которых виднелся соус, вероятно, грибной, а также креветки, мидии и что-то ещё. Когда я это увидел, мой живот бесстыдно заурчал. Ну да, я же не ужинал и не обедал вчера, а позавтракать не успел, так что неудивительно.       — Обжарь пасту на сковороде, так вкуснее получится, — протягивает мне тарелку Чимин, — а я пока чайник поставлю. Когда я включил плиту, — не без помощи рыжего, ибо я таких плит ещё не видел – то почувствовал, как желудок бурно реагирует на еду. Он не просто сальто крутил, он будто кричал мне, что я урод и должен поесть, иначе будет плохо. Так что, пока я разогревал завтрак для Ви, думал совершенно не о том, что делаю, а о том, как бы мне побыстрее раздобыть еды. И вдруг что-то пошло не так. Сначала запах мяты и мелиссы стал намного чётче, а потом...       — Добрейшее утречко, Ви! – радостно и немного нервозно проговаривает Чимин. — Завтрак будет скоро готов, да, Гукки?       Я чувствую, как Тэхён смотрит мне на спину, чего-то ожидая.       — Да, уже через минуту примерно можно будет снимать и отправлять пасту на тарелку, — чётко проговариваю я, лопаточкой перемешивая макароны, которые уже успели подрумяниться.       — Отлично, — хрипит после сна Ким, — Вам двоим тоже доброе утро, — судя по звукам, он уселся за стол. Я выключил плиту, взял приготовленную Чимином тарелку и переложил завтрак из сковороды туда. Пока всё это проделываю, чувствую изучающий взгляд на спине и перебарываю чувство голода. «Соберись, Чонгук, всё будет отлично», — говорю я себе, поднимая тарелку, чтобы отнести её Тэхёну.       — Готово, — ставлю еду на стол, вежливо улыбаясь при этом, — при... приятного аппетита?       Ви хмыкает и пытается заглянуть в глаза, копируя мою улыбку.       — Ты спрашиваешь или утверждаешь? — весело говорит он. — В любом случае, спасибо, Гукки.       Я встречаюсь с ним взглядом, отчего он улыбается ещё шире, шумно втягивая воздух, пропитанный пастой с морепродуктами и... Моим шоколадом с клубничным йогуртом. Хоть бы он ничего не понял...       Только я решаю придти на помощь Чимину, чтобы подать кружку кофе моему боссу, как в животе опять урчит.       Тэхён вопросительно смотрит на меня, но ничего не говорит.       Подойдя к Чимину, я получил его хитрую улыбку, которая мне никогда не нравилась. Нет, безусловно, она красивая, но никогда не предвещает ничего хорошего.       Забрав чашку, я отнёс её Ви, поставив рядом с тарелкой. Он снова изучающе смотрит на меня и жестом предлагает сесть за стол. Опускаться на сидение рядом с ним я, конечно же, не буду, так что иду туда, где сев, буду находиться напротив хозяина дома. Через пару секунд подходит Пак и ставит передо мной чашку зелёного чая, опускаясь на стул справа от меня.       — Когда я читал твоё досье, — начал Тэхён, — то прочитал там одну занятную вещь. Ты, вроде как, выиграл номинацию "самые красочные иллюстрации" в конкурсе книг. Так ты художник, Чонгук?       Он смотрит мне прямо в глаза, а я пытаюсь вспомнить, что он имеет ввиду, я же за школьные годы много где участвовал... Когда я вспомнил и собирался ответить, в полной тишине мой живот издал очень громкое урчание. Боже мой, как же стыдно...       — Да, я художник. Лучший из класса школы искусств, — немного смущаясь, отвечаю я, отпивая чай из кружки. А ведь пару часов назад я валялся на газоне и удирал от Юнги...       — Это очень хорошо, Чонгук, — Ким допивает кофе и ставит чашку обратно на стол, — Позавтракай, ты голоден, — ухмыляется он и толкает наполовину пустую тарелку ко мне, — ещё раз спасибо за завтрак и... До вечера? Да, до вечера. Я приеду уставшим, так что лучше меня не трогай.       С этими словами он уходит наверх, а я пялюсь на тарелку. Это... Просто вау. Он не доел свою порцию, чтобы поел я. Он обратил внимание, хотя не должен был.       — Ты ему понравился, — подмигивает мне Чимин, — Он обычно редко бывает таким, так что выводы напрашиваются сами собой, очаровашка.       — Да уж, — отвечаю я, по-прежнему глазея на пасту с морепродуктами, совершенно не представляя, что с этим делать, но непрошеная улыбка дурачка появляется на моих губах, что не укрывается от рыжего.       — Давай я тебе вилку другую дам, а то, я смотрю, ты брезгливый.

***

      Следующие несколько часов Пак мне рассказывает, где что лежит, чтобы потом было легче найти то, чем убираться. К примеру, швабра находится в ванной на обоих этажах и каждая только для своего. Перчатки находятся под раковиной на кухне, все моющие средства находятся в нише, рядом с туалетом на первом этаже.       Когда Чимин всё объяснял, я невольно разглядывал интерьер дома. Всё в чёрных и белых тонах: стены – ближе к кремовому цвету; тюль, двери и окна – белоснежные; мебель, рамки с фотографиями и картинами, маленькие мягкие коврики – чёрные. Но когда мы поднимались по лестнице – она, к слову, была прозрачной – я понял, что ошибся, потому что весь второй этаж был алым, чёрными были только двери и ламинат, мебель же была всех оттенков красного: от нежно-бордового, который будто смешали с обильным количеством белой краски, до тёмно-малинового оттенка. Это смотрится очень смело и прекрасно, я даже невольно открыл рот в изумлении.       — Вау, — только и получилось у меня сказать. Внезапно дверь на другом конце широкого коридора открылась и из неё вышел Тэхён, как и в тот раз, на выставке, у него была повязка под светлыми волосами, но теперь она уже была светло-сиреневой, с каким-то странным узором. На ногах у него были немного укороченные классические чёрные брюки свободного покроя, а в качестве верха он решил надеть светлую джинсовую рубашку и заправить её в штаны, расстегнув первые две пуговицы. Обувью служили обычные синие вансы. «Не очень он похож на директора суперкомпании», — думаю я, оценивающе рассматривая Ви.       Тот заметил, что я пялюсь на него и только улыбнулся, без слов проходя мимо нас. Когда я повернул голову к Чимину, тот лишь с прищуром усмехнулся.       — Ты палишься, Гукки, — приобнимает он меня за плечи, — так и знал, что Тэхён тебе нравится.       — Ничего он мне не нравится, — отрицаю я.       — Да? — широко улыбается Пак. — А вот твой румянец на щеках говорит об обратном.       Зайдя в свою комнату, я офигел, честно говоря. Всё вокруг такое дорогое, красивое и аккуратное, что дар речи как-то сам потерялся.       Матовые фиолетовые стены, кремовая кровать невероятных размеров с пурпурным постельным бельём, такого же цвета, как и кровать, вся остальная мебель, только тюль на огромном окне от самого потолка до пола была светло-голубой. На одной из стен, над столом, висела та самая картина с выставки.

— Прос­то пос­мот­рите, с ка­ким обо­жа­ни­ем она смот­рит на муж­чи­ну. А что, ес­ли она бе­зот­вет­но влюб­ле­на? Тог­да кар­ти­на при­об­ре­та­ет дру­гой смысл, по­лот­но на­чи­на­ет го­во­рить нам, что оно не о тан­це в де­рев­не, а о бе­зот­вет­ной люб­ви, о тос­ке и го­ре­чи. Та де­вуш­ка ник­то иной как скры... — ...скры­тый пер­со­наж, да, вы пра­вы.

      Или это простое совпадение, случайность, или же спланированная акция.       — Тебе нравится? — вырывает меня из глубоких размышлений Чимин. — Я сам выбирал, какой ремонт делать после предыдущего работника Ви, — как-то загадочно улыбается он.       — Мне не просто нравится, я в восторге... Это невероятно красиво. Ты будто прочитал мои мысли и желания.       — Всё для тебя, красавчик, — подмигивает Пак. — А теперь поехали закупаться новыми вещами.       В итоге под конец дня у меня отваливались руки, ноги, кипела голова и был заполнен практически весь новый шкаф. В основном Чимин давал добро на всякие обтягивающие джинсы, то с прорезанными коленками, то просто потёртые, то атласные или, опять же, кожаные, но и футболки, которые я выбирал, ему нравились, а ещё несколько кардиганов, жакетов, свитеров, курток, шапок и ботинок с кедами Пак отобрал мне лично, периодически бесстыже заглядывая ко мне в примерочную. Когда я спросил, чем это оплачивать, он сказал, что у меня в кошельке кредитка Тэхёна, которую тот дал мне, пока я работаю на него. Поборов весь стыд и свою гордость, я всё же открыл ежедневник, посмотрел, какой у карточки пинкод и ввёл его при покупке.       Когда я уходил утром, Юнги просил меня позвонить, как только появится время. Он ведь явно расстроен, что я съехал от него и его родителей. Но разве это плохо? Мне скоро восемнадцать, я должен выстраивать свою жизнь, обзавестись жильём, работой, накопить денег на институт и будущее. А тут представился шанс, хороший шанс, которым не воспользоваться – грех. И жильё, и высокооплачиваемая работа типо в PIICP, но на самом деле здесь, в этом доме Ви, а ещё можно деньги тратить в больших количествах.       Мне было стыдно каждый день приходить в дом семьи Мин. Они готовили для меня, заботились, как о родном сыне, потому что моя семья вовсе не семья. Когда я оказался не таким, как все, они отвернулись от меня. Теперь им плевать. Сёстры не пытались встретиться со мной. Разве это любовь, разве это нормально? Мама пару раз в месяц приходит навестить меня, приносит денег, одежду какую-нибудь, еды, а потом уходит, поблагодарив родителей Юнги за то, что разрешают мне жить у них. Ей совсем не интересно, как у меня дела, как я себя чувствую, какие успехи делаю, её политика заключается лишь в том, что вот она пришла, удостоверилась, жив ли я, и всё, этого хватит, всё отлично. Но это не так. С каждым разом мне всё хуже и хуже. Нет никакого тепла, только холод. Она не хочет знать, как я, а мне от такого отношения не хочется знать, как она. Иногда от злости и обиды даже самого себя забываю. Превращаюсь в пустое место. И сразу всё вокруг меня плывёт.       Я беру свой новый телефон в руки и тупо пялюсь на экран. — Прости, Шуга, — говорю я в пустоту комнаты, — но мне нужно время, чтобы всё обдумать.       С этими словами я ставлю будильник ‪на шесть утра‬ и ложусь спать.

***

      Следующие пять дней проходят одинаково. Я готовлю завтрак и ухожу гладить заранее оставленную одежду для нового рабочего дня босса. Поскольку я хорошо чувствую людей, то предпочитаю не бросаться на глаза Тэхёну, потому что он пребывает в отвратительном настроении, это видно невооружённым глазом. Да и Чимин, когда я ему звоню, всегда отвечает, что очень занят из-за проблем на работе, а по его голосу слышно, что он устал и зол. Поэтому сразу после того, как я заканчиваю все дела и приготавливаю ужин, всегда ухожу к себе.       В какой-то из дней до меня доходит, что я ещё ни разу не прибирался в комнате Ви. Не дай бог, заметит, что там грязно, ещё выговор сделает.       Когда я зашёл в его спальню, то обнаружил, что она по интерьеру идентична моей. Тот же огромный шкаф, то же окно, та же кровать, только всё в другой цветовой гамме: стены глянцево-золотые, будто бы с блёстками, а мебель чёрная, матовая. Картина над столом тоже есть, только на ней нарисованы огромные старые часы с маятником.       Вокруг стоят ароматизированные свечки, стаканы с кистями, книги, на некоторых поверхностях мебели лежат листы с набросками, везде карандаши и всякие тюбики с кремами, баночки с таблетками. Одну я даже узнал, мне такие отец дал, когда у меня запах проявился. «Так вот почему Чимин сказал, что Тэхён не пахнет, — понял я, — он пьет подавляющие, но... тогда почему я чувствую его запах?». И правда, Чонгук, почему?       Несмотря на то, что вокруг было много вещей, я бы не сказал, что у него бардак. Есть нюансы, но всё же в комнате чисто.       Я немного прибрался, положил вещи аккуратнее, протёр пыль и, когда подошёл к столу, заметил листок с цифрами. Это были числа, количество денег, которое затрачивается на доставку, на производство, на рекламу и так далее. Некоторые пункты были обведены в кружок, какие-то вычеркнуты, а в самом низу записей был написан вопрос, рядом с ним выведена прибыль, которая должна получиться и та, которая выходит последние два месяца. Разница огромная.       — Почему прибыль от продажи данного препарата падает, — читаю я вслух. Поднимаю бумажку и переворачиваю. Видимо, Тэхён пытался рассчитать общий доход, распределение финансов на зарплату работников и налоги, чтобы потом понять, что остаётся в прибыли. Многое было перечёркнуто или просто неправильно просчитано. Мне самому стало интересно, что же там такое, в чём проблема.       Я начал заново писать суммы денег, которые распределяются на производство, доставку, рекламу, потом просчитал средний доход и начал от него вычитать налоги, зарплаты, снова рекламу и понял, что в прибыли остаётся то, что, по идее, должно. Почему тогда в отчёте стоит сумма, почти в три раза меньше нужной, которая почти не окупает затраты производителя?       Недолго думая, я достал телефон и решил погуглить препарат. Оказалось, что он среднего класса, значит, в аптеке продаётся. Аптеки. В отчёте сказано, что за одну упаковку должна быть единая цена, ни больше, ни меньше. От этой цены вычитывается 10 процентов с каждой упаковки в доходы аптеки, значит остальные 90 идут в "Pacific International". В каждую аптеку в среднем поставляется несколько тысяч упаковок, значит доход должен быть тот, который я рассчитал по установленной цене, но если посмотреть цены аптек, то сразу видно, что в каких-то из них заниженная цена. Отчёта о доходе с продаж именно в аптеках нет. Вот и вся задача.       Я быстро рассчитал прибыль с тем доходом, который аптеки приносят на самом деле. Получилось примерно то же самое, что и в отчётах за последние два месяца. Поэтому прибыль упала.       Улыбнувшись, я взял ещё один листочек и кратко написал:

Проверьте отчёты о доходах аптеки и проверьте цены, по которым ведутся продажи этого препарата. Тогда сразу поймёте, почему прибыль не окупает затраты :-) Чонгук.

Но зачем ты всё это делаешь? Ты не обязан...       Следующим утром на столе я нашёл коробочку конфет и записку.

Спасибо :) Ви.

      Значит, он заходил ко мне ночью? Это так мило и странно одновременно.       От таких мыслей и действий с его стороны на душе становится приятно, а на лице появляется глупая улыбка. Внутренний голос ехидно шепчет мне: «ты влюбляешься, Гукки, влюбляешься в него», но я отгоняю эту мысль. Потому что она абсурдна.       На следующий ‪вечер, в субботу‬, случилось то, чего я никак не ожидал и никаких объяснений насчёт всего не получил.       На улице шёл ливень, видимость практически нулевая. Обычно Тэхён возвращается домой в семь, но на часах было одиннадцать минут двенадцатого. Почти полночь, а его нет. В пять я отправил ему смску «Привет, есть какие-нибудь особые пожелания на ужин? :)», но он не ответил. Даже не прочитал.       Я нервно расхаживал из стороны в сторону, меряя шагами комнату, потом мне и её стало мало, поэтому я спустился вниз. Дождь лил стеной и мне стало страшно, вдруг он попал в аварию, или что-то в этом роде.       Когда я снова взял телефон в руки и открыл диалог, сообщение было прочитано, а Тэхён набирал СМС.

jay park - in this bitch

Я: Привет, есть какие-нибудь особые пожелания на ужин? :) Тэхён: Да, есть. Тэхён: В третьем ящике сверху, на кухне, стоит аптечка. Приготовь мне её и иди спать. Я: Всё нормально? Тэхён: Да. И достань из соседнего ящика ром. Я: Хорошо. Что-нибудь ещё? Тэхён: Нет. Иди спать. собеседник вышел из сети.

      После этой переписки я бегом спустился на кухню и, как попросил меня Ви, достал аптечку с ромом. Гадая, что произошло, я решил выйти на крыльцо, чтобы встретить его. Через минут пятнадцать я замёрз, так как был в одних боксёрах и футболке, а сверху накинул халат.       Через ещё пятнадцать минут у меня застучали зубы, а волнение переросло в панику.       — Да где же ты, Тэхён, — трясясь от холода, прохныкал я, — я же волнуюсь.       Через ещё несколько минут я увидел движение за воротами. Ви...       Он не спешил, медленно, еле держась на ногах, подходил к железным прутьям, а потом резко начал падать, кое-как успев схватиться за ворота.       Я сразу же бросился к нему, прихватив ключ-карту. Не обращая внимания, что расстояние немаленькое, не обращая внимания на то, что замёрз, что практически не одет, не задумываясь о том, что босой бегу по ледяным лужам и асфальту. Я даже от страха за Тэхёна пропустил тот факт, что ливень по-прежнему затапливает Сеул и этот двор в том числе.       Я, мокрый и замёрзший, уставший и полуголый, прикладываю пропуск к датчику, чтобы ворота открылись. Тэхён сразу же отпускает прутья и начинает падать, но я его вовремя ловлю.       — Я же сказал тебе идти спать, — злобно хрипит Ви, — Какого хуя ты тут забыл?       Не обращая никакого внимания на его реплику, подхватываю Кима на руки и несу в сторону дома, параллельно ногой закрывая ворота.       Когда решил осмотреть, что с ним случилось, то сразу пожалел. От чёрной футболки мало что осталось – вся разодранная, клочья ткани некрасиво свисали, оголяя участки тела, на которых живого места не было. Джинсы были почти в порядке, не считая того, что пропитаны кровью, которая вместе с дождём стекала на мои ноги, окрашивая их в алый. Посмотрев на его голову, заметил разбитый висок и губы, которые тоже кровоточили. Повязка под волосами впитывает красную влагу в себя, а вот из губы конкретно течёт. Что с ним случилось? Как такое могло произойти?       Зайдя внутрь, я захлопнул дверь и сразу понёс его на кухню. Когда я усадил его на стол, он безучастно глядел на пол. Чтобы понять, что я должен обработать, его нужно раздеть и осмотреть.       Я сбросил мокрый и холодный халат, убрал волосы с глаз и решил спросить у Тэхёна, что случилось.       — Что произошло?       Он поднимает на меня свои бездонные голубые глаза.       — Всё хорошо, — с улыбкой отвечает он, — Иди спать.       — Я не могу так просто уйти, — начинаю злиться, ну чего он заладил со своим сном, — Что у тебя болит?       — Ничего не болит, — смеётся он.       — Раздевайся, — рявкаю я, не выдерживая. На джинсах отчётливо выделяется пятно, самое тёмное, значит, рана там и её нужно обработать, пока не попала зараза.       — Вот так сразу? — ухмыляется Ким.       — Не время шутить, — я опускаюсь на колени, чтобы снять его ботинки, — Не принимаю никаких возражений, — пришлось шлёпнуть его по руке, потому что он потянулся оттолкнуть меня. Справившись со шнурками, снял ботинки и отбросил их в сторону. Следующими стали носки, а затем джинсы. Штаны было снимать намного сложнее.       — Ляг на стол, — приказал я, — и приподними таз, чтобы мне было проще.       Оказалось, что он не был в состоянии поднять попу. Как только попытался, взвыл от боли и мне пришлось его успокаивать, потому что тот начал брыкаться ногами, а из того пятна на джинсах сразу кровь хлынула чуть ли не фонтаном.       Когда я стащил его штаны почти наполовину, дальше снимать их безболезненно стало невозможно. Кровь засохла и брюки прилипли к коже. А соответственно и к ране на бедре.       — Насчёт три мне придётся резко отдёрнуть штанину, — предупредил я, — Будет очень больно, — добавил уже потише, — Итак, — я сглотнул, — Раз... ТРИ!       Под вопли Тэхёна я быстро стянул джинсы окончательно, обратив внимание на то, что в том месте на брючине была большая дыра, но из-за свернувшейся крови и пока что просто текущей, в темноте видно дырку не было.       — Сука, — кричит Ким, — сука, сука, СУКА! Как больно!       Поднимаю глаза на бедро и стою в ступоре. Потому что это пулевое ранение.       — Тэхён.       — Да, это то, что ты думаешь, — он поднимается, принимая сидячее положение, — а теперь иди сп...       — НИКУДА Я НЕ ПОЙДУ, У ТЕБЯ БЛЯТЬ ПУЛЯ В НОГЕ! — кричу я.       — ТОГДА ВОЗЬМИ ПИНЦЕТ И ВЫТАЩИ ЕЁ, РАЗ ТАКОЙ НЕПОСЛУШНЫЙ! — так же орёт на меня Ви, — ХУЛИ ТЫ РАЗОРАЛСЯ ВООБЩЕ?!       После этих слов он снова взвывает от боли и тянется рукой к ране, но я отталкиваю его руку и тянусь за ромом у раковины.       — Спасибо, — говорит он и протягивает руки к бутылке, — Стоп, это что ещё за нахуй?       — Извини, на трезвую голову пули не вытаскиваю из ног, — отвечаю я, делая большой глоток, — Опыта не было.       После этого, пока он не успел возразить, обильно лью на рану содержимое бутылки.       — Блять! — шипит Тэхён. — Какого чёрта ты делаешь!?       — Ну ты прости, конечно, но сомневаюсь, что несколько капель перекиси водорода обеззаразят пулевое ранение, — я протягиваю ему спиртное, — Можешь пить.       Он залпом одолевает половину бутылки и отставляет её в сторону, пока я копаюсь в аптечке, ища пинцет. Когда я его нашёл, то облил ромом, чтобы продезинфицировать металл.       — Может, научишь меня, как это делается, ну, знаешь, пули из ноги вытаскивать? — спрашиваю я.       — Просто тыкай, ковыряйся в ноге, пока не нащупаешь что-то твёрдое и инородное, а потом резко вытаскивай.       — Заебись совет, — нервно смеюсь я, — Прямо в учебниках для медицинского университета надо прописывать в пунктике "золотые советы Ким Тэхёна о том, как правильно вытаскивать пули".       Он пьяно улыбается, но эта улыбка остаётся на лице недолго, потому что я сразу полез пинцетом в рану и кровотечение усилилось. Решил ливануть ещё рома, на всякий случай. Тэхён скулит, но старается держать себя в руках и не шевелиться, чтобы я быстрее достал пулю.       Через несколько минут я нащупал её. Вытащить её было намного сложнее, потому что у меня тряслись руки от ужаса происходящего, а ещё я боялся причинять боль Киму. Это просто пиздец. Адреналин до звёздочек в глазах.       Когда я её вытащил, то облегчённо вздохнул.       Взял марлю и полил её спиртным, а затем прислонил к бедру, чтобы остановить кровь.       — Сними футболку, — внезапно шепчет Тэхён, — ты замёрз и заболеешь, если не снимешь её.       — Ладно, — соглашаюсь я, — Тогда держи сам марлю, крепко держи.       Он повинуется и трясущимися руками тянется к повязке. Держит её. А я стягиваю мокрую футболку, оставаясь в одних трусах.       — Так-то лучше, — в пьяном бреду рассматривая моё тело, говорит Ви, — Теперь нужно снять и мне.       — Сам справишься? — спрашиваю я и обратно прислоняю руку к марле.       — Да, вполне, — Ким сразу стягивает футболку, предоставляя взору не просто красивое, а идеальное тело. Я стараюсь, правда стараюсь не пялиться на него, но это очень сложно, когда вокруг металлический запах крови смешивается с мелиссой и мятой, а источник аромата сидит передо мной в одних боксёрах с раздробленным бедром.       Когда кровь остановилась, я поднял марлю и снова полил ромом огнестрел, окончательно очищая рану.       — Надо зашивать, — констатирую факт я, — Рана, конечно, не очень глубокая, но рваная, поэтому лучше зашить, но ещё лучше пойти в больницу и поставить скобы.       — Нет.       — Что “нет”?       — Никаких больниц, — Тэхён мотает головой, — Сразу полицию привлекут.       — Но ведь...       — Никаких “но”, — он прикладывает палец к моим губам, — как я тебе говорю, так и делай. Это мой приказ.       — Ладно.       В аптечке я нашёл какие-то странные нитки, наверное, специальные, Ви ведь работает в фармацевтической промышленности, так что я не удивляюсь и беру их, а затем иглу.       — Сейчас будет больно, — снова предупреждаю я, вдев нитку в ушко и завязав узелок.       — Ничего, я потерплю.       Через полчаса рана была зашита. Получилось ровно и аккуратно, а главное – плотно. Достав из аптечки мазь, которую обычно в больницах наносят, чтобы не было инфекции и шрамов не оставалось, я обильно смазал поверхность шва и рядом с ним, затем взял новую марлю, выдавил мази и туда, затем приложил к ране и начал забинтовывать ногу. Всё это время Тэхён внимательно следил за мной, не отрываясь ни на секунду.       — Готово, — сообщаю я, — осталось перекисью обработать ссадины и йодовую сетку сделать на синяках.       Следующие полчаса я именно это и делаю, не пропуская ни одного пореза и кровоподтёка. Когда всё закончено, я решаюсь спросить.       — Что произошло?       — Ничего серьёзного, — пьяно ухмыляется он, — Я просто разобрался с проблемами. А теперь дай мне вон ту баночку, — он тыкает пальцем в синий бутылёк, — это сильное обезболивающее.       Я слушаюсь и протягиваю ему то, что он попросил.       — А теперь иди спать.       — А ты?       — Принеси мне джинсы и футболку.       — Хорошо, — я побежал на второй этаж за его одеждой, выбрал самое удобное, что было и спустился обратно.       — Спасибо, — Ким спрыгивает со стола, берет брюки с кофтой, быстро натягивает их, срывает повязку под волосами и кидает на пол, — А теперь иди спать. На этот раз серьёзно.       С этими словами он обувается и уходит из дома, оставляя меня одного.       На шестой день, в воскресенье, я просыпаюсь и понимаю, что Тэхён не возвращался после того, как ушёл. Естественно, у меня паника. Вдруг у него что-то случилось? А если рана открылась?       — Наверное, надо позвонить ему, — говорю я себе. Стоило мне подумать о Ви, как я услышал, что кто-то вошёл в дом. «Ну наконец-то», — мысленно вздохнул я. Посмотревшись в зеркало – сам не знаю, зачем, мне должно быть без разницы, как я выгляжу – я пригладил волосы и побежал вниз. Спускаясь по лестнице, я услышал женский смех и свежий аромат клубники.       — У тебя такой красивый дом, Тэхён-и, — протягивает пьяная девица, — Ой, — она замечает меня, — А это что за красавчик?       Ким задумчиво смотрит на меня.       — Это просто прислуга, — он подходит к девушке и страстно целует. Я вижу, как их языки сталкиваются друг с другом, вижу, как Ви начинает лапать её задницу, притягивая ближе к себе и мне становится мерзко. Просто прислуга. Да, Чонгук, ты именно прислуга. Каждый день убираешься в его доме. Каждый день готовишь для него. Каждый день гладишь и стираешь. Ты слуга. И ничто другое. От этого в груди неприятно ноет и я просто разворачиваюсь, направляясь в свою комнату.       Через пару минут я слышу громкие стоны удовольствия девицы и мат Тэхёна. Хотелось бы крикнуть, чтобы они трахались потише, но я просто прислуга, моё мнение никого не волнует.       Неважно, что я волновался за него всю ночь.       Неважно, что вытаскивал пулю из его ноги.       Неважно, что накладывал швы, обрабатывал каждую ссадину и в ливень вышел, чтобы дотащить его до собственного дома, окровавленного и обессиленного.       Похуй.       Похуй.       Похуй.

***

      Понедельник. Ровно неделя, как я работаю и живу в этом доме. По расписанию спускаюсь вниз, достаю сковородку, включаю плиту, ставлю чайник, лью масло на сковороду. Достаю из холодильника говяжий стейк, кидаю на антипригарное покрытие и кипящее масло, беру соевый соус и обильно лью его на мясо. Достаю специи, останавливаюсь на приправе карри, высыпаю. Беру щипцы и переворачиваю кусок, чтобы не подгорело. Снова лью соус и сыплю приправу. Накрываю сковородку крышкой, чтобы лишний жир выпарился. Когда чайник закипает, лью воду в большую кружку с кофе. Опять открываю холодильник, чтобы достать взбитые сливки. Добавляю их в напиток. Нахожу корицу и сыплю её на образовавшуюся пенку, потом вспоминаю, что видел эти маленькие зефирки... Как их там? Маршмеллоу, вроде. Кидаю в кружку и их. Потом иду проверять мясо. Почти готово, поэтому на глаз солю. Снова лью соевый соус и накрываю крышкой. Через три минуты выкладываю на тарелку к рису, который успел подогреть в микроволновке. Отличный завтрак от просто прислуги.       По привычке завариваю себе чай с лаймом и грею порцию риса. Без мяса. Когда собираюсь уходить к себе в комнату, натыкаюсь на ту самую девушку.       — Привет, красавчик, — соблазнительно улыбается она, — как тебя зовут?       — Чон Чонгук.       — А меня Хиджин. Не хочешь хорошо провести время?       — Не-а, — отвечаю я и иду дальше своей дорогой.       — Почему это? — слышу нотки задетого самомнения в её голосе.       — Ну вот скажи мне, — я поворачиваюсь к ней, — ты чувствуешь это?       — Чувствую что?       — Собственный запах шалавы, — невинно улыбаюсь и иду дальше. Когда преодолел лестницу, встретился с Тэхёном, который еле сдерживал смех. Я просто проигнорировал его, а он меня.       Неудивительно.       Я же просто прислуга.       Когда они – Ким и девица – уходят, я звоню Чимину и прошу его приехать.       — И купи ведёрко мороженого, — добавляю я в конце разговора.       — У моего кролика что-то случилось? — чувствую искреннее беспокойство.       — Приедешь, расскажу.       — Это как-то связано с Ви? — догадывается Пак.       — Да.       — Заинтриговал, уже лечу к тебе.       — Жду.       Бросаю трубку и думаю, с чего бы начать рассказ нытика, чтобы не упустить ни одной детали, объясняющей, почему я всё-таки влюбляюсь в Тэхёна.

***

      Грустная музыка на заднем плане, дождь за окном, моё положение и мороженое с клубникой, много мороженого с клубникой – всё из этого вгоняет меня в тоску. Только рыжий не даёт уныть окончательно.       — Ну что, что у тебя случилось? — он приподнимается с кровати, чтобы заключить меня в объятия.        Говорить или не говорить?        Как он отреагирует?        Что скажет?        Ладно, будь что будет.       — Чимин-и, кажется, я влюбляюсь в Тэхёна...       — Ну, — вздыхает он, — этого следовало ожидать. Вы живёте вместе, он с тобой себя ведёт как-то по-особенному, я его таким редко видел, правда, но он иногда таким уродом бывает, что просто пиздец... А ещё он невероятно красив, да.       — Не только это... Я помог ему рассчитать, почему прибыль падает от продажи препарата, а он мне ночью конфеты подложил в комнату с запиской...       — Да, я слышал, он на заседании рассказал, что всё решил сотрудник отдела менеджмента, — лукаво улыбается Чимин, — Но то, что он тебя поблагодарил... Это очень мило.       — А в субботу он вернулся с пулей в ноге.       — Это тоже слыш... ПОГОДИ, ЧТО? — читается шок и осуждение в глазах рыжего. — И что дальше было?       — Ну я вытащил эту пулю, — передёргивает от ужасных воспоминаний меня, — Потом зашил рану и обработал остальные ссадины, синяки.       — Зачем он втягивает тебя,— Пак вздыхает и запускает руки в волосы, с силой оттягивая вниз, — И чем всё закончилось?       — Так ты знаешь, почему он попал в перестрелку? — я сразу оживляюсь и с глазами кота из Шрека смотрю на него. Если он знает, что произошло, то может объяснить...       — Нет, — нагло врёт он, — Но даже если бы знал, то не сказал тебе. Это не твои заморочки. Во всяком случае, пока что, — рыжий задумчиво смотрит на меня, — время ещё не пришло. Пока что тебе надо только иметь в виду, что Ви проводит зачистки и в этот раз вернулся с одной из них.       — Но...       — Лучше рассказывай дальше.       — Ладно... Ну, я помог Тэхёну, а он попросил принести ему одежду чистую. Когда я принёс её, он просто оделся и ушёл, не сказав ничего. Даже не поблагодарив, хотя я искренне переживал за него, делал достаточно унизительные вещи. Потом, днём воскресенья, он вернулся с какой-то бабой, представив меня "простой прислугой".       Чимин задумчиво смотрит на пододеяльник, явно взвешивая мои слова.       — Ну... Это типичный Тэхён, тут ничего не попишешь. Он всегда такой, — он снова переводит свой взгляд на меня, — Теперь я его узнаю.       — Понятно.       — Он натурал из всех натуралов, — добавляет он, — Даже на меня не клюнул, представляешь? — Чимин игриво подвигал бровями, пытаясь развеселить меня, но ничего не вышло, я только ещё сильнее приуныл. — Так, — он обнимает меня крепче, — перестань заниматься пиздостраданиями, это не конец света же, вы знакомы-то неделю и одну выставку! Тем более, ты явно заинтересовал его, я отвечаю, просто нужно ему дать время... Я считаю, что ты слишком много внимания ему уделяешь, он посчитал, что ты... Как сказать-то... Вроде как бегаешь за ним, поэтому взыграла его гордыня. А теперь заставь его побегать за тобой.       — И как мне это сделать? — я с непониманием смотрю на него.       — Ты выглядишь просто отпадно в тех штанах кожаных, носи их периодически, наверняка же ходишь абы как.       — Не абы как, а в том, что мне удобно, — возражаю я, — в обычных джинсах и футболке.       — Не хочешь кожаные, надень те, которые просто чёрные, — заявляет Пак.       — Они же ещё более узкие, — скулю я.       — Обольстить Ви хочешь? — я киваю. — Тогда лучше слушай то, что я тебе говорю.       — Ладно.       — И запомни, если встретишь его, то игнорируй, даже в сторону его не смотри, а ещё лучше, если ты все дела быстро переделаешь и будешь уходить раньше того, как он проснётся.       — Прямо советы пикапа от Пака Чимина, — смеюсь я, но потом сразу же возвращаюсь в состояние "верните мне мой 2007".       — Да, но это единственное, что ты можешь на данный момент, — он пожимает плечами, — И хватит уже страдать, нужно как-то отвлечься.       — И как?       — Ну... хм... Можно сыграть в карты, — он хитро улыбнулся и, не был бы собой, если бы не лизнул губы.       — На что играем?       — На желание, — Чимин улыбнулся ещё шире.       — Окей, — тоже улыбнулся я, — решаем сейчас, что делает проигравший?       — Если проиграешь ты, то, — он задумывался, — то ты... — лукаво посмотрел на меня. — Если ты проиграешь, то целуешь меня по-взрослому.       — Ну ты в своём репертуаре, рыжий, — я закатываю глаза, — а я даже не знаю, что мне тебе загадать...       — Давай что-нибудь интересное.       — Придумал, — теперь время улыбаться мне, — если я выиграю, ты сводишь меня в клуб.       — И это всё? — Пак удивлённо смотрит на меня. — Пф, да вообще без проблем.       — И позовёшь Тэхёна.       — Да ты дикий...       — По-моему, справедливо.       — Ладно, — он снова облизывает губы и с прищуром осматривает меня, — По рукам, Чонгукки.       Когда мы закончили партию, я понял, что позорно проиграл.

***

      До пятницы я старательно избегаю Ви. Он по-прежнему водит женщин, разных возрастов и типов, каждая из них, когда видит утром, пытается меня закадрить, но та, что он привёл в четверг, ‪в пятницу вечером‬ не ушла. И когда я её отшил, именно отшил, а не послал, – она была самой приличной и тише всех стонала (видимо понимала, что мне неприятно) – она ко мне принюхалась, но ничего не сказала.       Когда я хотел сделать себе чай, уже спускаясь по лестнице, вовремя остановился, услышав голоса.       — У тебя в доме омега, — говорит девица.       — Хах, это неудивительно, ты же ещё здесь, — хмыкает Тэхён.       — Нет, это не я.       Она встаёт и уходит, замечая меня на лестнице.        Чонгук, это пиздец.        Немедля я поднялся обратно к себе, даже не подозревая, что Ви успел меня увидеть.       В ‪субботу утром‬ я проснулся и увидел рядом с собой в кровати Чимина.       — АААА!!! — в ужасе заорал я.       — Да завали ты, придурок, — шипит Пак, прикладывая палец к моим губам.       — Что ты здесь делаешь? — нет, ну правда, что он здесь забыл?       — Как видишь, лежу.       — Да ладно, а я не заметил, — закатываю глаза, — А если серьёзно?       — Меня Тэхён попросил приехать, чтобы потом вместе на переговоры отправиться.       — А что за переговоры?       — Да поставка химических смесей вышла из-под контроля, нас надуть пытались, — махнул рыжий рукой, — Придётся разбираться.       — В смысле?       Чимин достаёт пистолет из-за пояса джинс.       — В прямом, — отвечает он, — это уже не первый раз они так делают, владельцу не нравится.       — Береги себя, — не знаю, что ещё можно сказать ему, — не лезь под пули, пожалуйста.       — Ой, да ты волнуешься за меня, милый, — он протягивает руку к моей щеке и гладит её, — Но это необязательно, потому что со мной всё будет хорошо. Лучше переживай за Ви, у него же ещё не зажила нога.       — Кстати о нём... Когда его ждать?       — ‪До утра понедельника‬ дом в твоём распоряжении, — Пак улыбается, до сих пор держа руку на моей щеке.       — Звучит классно.       — Естественно, — он поднимается, чтобы уйти, — чмокнешь меня на удачу? — снова этот хитрый блеск в глазах.       Сам не знаю, зачем, встал с кровати, подошёл к нему и обнял, легонько коснувшись губами его лба.       — В лоб трупов целуют, — обиженно хнычет рыжий, — Надо хотя бы в щёчку.       — И туда тоже могу, — касаюсь губами того места, где он попросил, — Доволен?       — Вполне, — он улыбается и идёт в сторону двери.       — Чимин?       — Да? — он оборачивается.       — Тэхён знает, что я омега?       Пак загадочно ухмыляется и уходит, оставляя мой вопрос без ответа.

***

      Понедельник. Утро. Добрым оно не стало с первых же минут, как я открыл глаза. Потому что у меня началась течка.       Мышцы ломит и я непроизвольно начинаю делать тазом круговые движения.       В глазах всё плывёт от того, как я возбуждён.       — Нет, ну нет, ну, пожалуйста, — я поднимаюсь с кровати с огромным трудом, так как ноги подкашиваются от желания. Если раньше был Шуга, который мог решить эту проблему, то сейчас нет никого, кроме Тэхёна, а данная перспектива мне не улыбается, — Да что же это такое? — с ужасом смотрю на свою эрекцию. Такое даже мешок картошки не скроет.       На ватных ногах подхожу к шкафу, доставая из него самые огромные штаны, которые были. Похожие я видел у Ви в первый день, только мои домашние.       Ви.       Как перестать думать о том, как я снимал с него штаны и о том, что он рассматривал моё тело, заставив снять футболку?       Никак.       Надев брюки, понимаю, что мне очень жарко. Так жарко, что хочется нырнуть в прорубь, но я в Сеуле, на дворе середина августа и мне нужно приготовить завтрак Тэхёну.       Переборов свою лень и желание искупаться в холодной воде, спускаюсь по лестнице, держась за пах, потому что так легче сконцентрироваться на работе, а не на сексе.       Жарю яичницу с кусочками сосисок, быстро готовлю кофе с молоком. Как только собираюсь заварить себе чай, слышу шаги на втором этаже и какой-то особенно сильный аромат мелиссы с мятой, отчего возбуждение накрыло с новой волной.       Тэхён вышел из спальни и направляется к лестнице.       — Ну уж нет, — шепчу я себе, — Возьми себя в руки и скройся в туман!       Не придумав ничего умнее, кроме как быстро добежать до ванны и закрыться, я со всех ног бросился вглубь дома, пока Ви не заметил меня в такой щекотливой ситуации.       Вот я внутри, защёлкнул замочек на двери и по стене скатился на пол. Во время течки все чувства обостряются, так что я если очень захочу, то смогу услышать, как Ким жуёт яичницу. Решительно поднимаюсь с пола и направляюсь к раковине. Включаю холодную воду и умываюсь. Сразу становится легче.       В низу живота неприятно ноет, поэтому я решаю устроить себе разрядку сам, иначе просто не доживу до вечера.       Только Тэхён за порог, я выскакиваю из ванной и бегу к окну, чтобы посмотреть, где он.       Идёт к своей машине. Но резко оборачивается и встречается со мной взглядом.       — ААААаАаА, не, не, не, бля, — отпрыгиваю я от стекла, спотыкаясь обо что-то, падаю на задницу, — Ну почему я вечно влипаю в такие дерьмовые ситуации?       Попа нещадно ноет и горит, а ещё я чувствую, что потёк.       — Ну заебись, — скулю я, — И что мне теперь делать?       Недолго думаю и бегу в комнату за телефоном, чтобы набрать Чимина.       — Да? — бодрым и ласковым голосом отвечает он на мой звонок.       — Пак, у меня проблемы, — тараторю я, — У меня началась течка, я не знаю, как быть, может, уехать ненадолго, пока всё не закончится?       — Что у тебя? — удивлённо переспрашивает он.       — Течка.       — Ууу... Тут уже даже препарат никакой не поможет, даже самый дорогой, тут надо курс целый пить, чтобы не было её, — задумчиво тянет Чимин, — А что, очень зудит?       — Слово "очень" сюда не подходит, я весь горю, у меня аж ноги подкашиваются, — скулю я.       — Я могу тебе помочь только если сексом по телефону, но, мне кажется, ты будешь против, — хмыкает он, и я понимаю, что рыжий сейчас на том конце провода ехидно улыбается, облизывая свои пухлые губы, отчего возбуждаюсь ещё сильнее.       — Всё что угодно, только чтобы это закончилось...       — Ммм... Тогда представь, что я сейчас рядом, подхожу к тебе сзади, обдавая горячим дыханием шею, — слышу, как он откинулся на стул, — Потом прикасаюсь губами к золотистой коже плеча.       Я томно вздыхаю, понимая, что придется марать руки.       — Запускаю ладони к тебе в штаны и обхватываю тебя там, нежно сдавливая, отчего ты приглушённо стонешь...       — Господин Пак, — слышу громкий женский голос на том конце провода, — владелец компании Ким Намджун хочет встретиться с вами, чтобы выслушать отчёт о переговорах.       — Хорошо, Хари, — отвечает Чимин, — Передай ему, что я сейчас приду. Можешь идти, — отсылает он секретаршу, а как только дверь закрывается, начинает хохотать.       — Ты сейчас уйдешь? — разочарование сразу сменяется стыдом и я уже жалею, что вообще позвонил рыжему.       — Да, сладенький, вернусь только через четыре часа, то есть, в двенадцать, но не расстраивайся, — сладко шепчет он в трубку, — Я постараюсь задержать Тэхёна, чтобы ты смог привести себя в порядок. Надеюсь, у меня получится.       — Спасибо, — выдавливаю я, — Тогда пока.       — Удачи, кролик.

bts - butterfly

      Следующие четыре часа я то бегаю в туалет (думаю, вы понимаете, зачем), то возвращаюсь обратно и прибираюсь в доме. Вскоре мне это надоедает, и я иду наверх.       Мята и мелисса. В лёгких только они, в лёгких нет места кислороду.       Я вдыхаю этот аромат, которым пропах весь дом и тону в ощущениях. Сам того не осознавая, направляюсь в комнату Тэхёна.       Постель не заправлена, вокруг один бардак. И мелисса. С мятой.       Всё разбросано, на полу валяется окровавленный бинт.       Недолго думая, начинаю убираться.        Карандаши в одно место, кисти в другое. Наброски аккуратной стопочкой на стол, тюбики красок в комод. Чертежи и графики решаю не трогать, потому что это уже, скорее всего, то, что мне трогать не надо.       Я и не заметил, как прошел час.       Дикая усталость, ещё и это возбуждение, так что меня клонит в сон. Рядом только кровать Ви и я падаю туда, мгновенно отключаясь.       В два часа меня будит звонок телефона. Смотрю на экран.

Пак Чимин

      Что ему понадобилось?       — Алло, — сонно отвечаю я.       — Чонгук, код красный, внимание, красный! — кричит рыжий в трубку. — Ты где сейчас?       — В комнате Тэхё...       — БЕГИ ОТТУДА!       — Почему? — и тут я услышал стремительные шаги в спальню. Мята и мелисса.       — Где он? — спрашивает в ужасе Чимин, но я его уже не слушал. Сердце бешено колотилось в груди, пропуская несколько ударов.       Блять.       Блять.       Блять.       Куда спрятаться от того, от кого невозможно скрыться?       И тут я обращаю внимание на шкаф.       — Чимин, если я умру, передай Шуге, что я правда хотел ему позвонить.       С этими словами я бросаю трубку и лезу в шкаф.       «Какого чёрта он так рано?», — мысленно спрашиваю я, хотя знаю, что ответа не получу.        Звук шагов всё громче и ближе.        Дверь открывается.        Слышу сбивчивое дыхание.        Мята кружит голову, мелисса заполняет всё вокруг, попадая в нос, рот, она течёт по моим венам.        Шаг.        Второй.        Третий.        Он остановился, а я затаил дыхание, чтобы не раскрыть своё местоположение.        Но либо сердце билось слишком громко, либо у Тэхёна даже нюх идеальный.       Дверца шкафа медленно открывается, и я вижу его.       Немного растрёпанные волосы, бездонные голубые глаза и часто вздымающаяся от дыхания грудь.       — Ах ты сукин сын, — улыбается, на моё удивление, Ви.

***

pov Taehyung

      — Я... Я всё могу объяснить...       Я протягиваю ему руку, как бы говоря "ну, пиздюк, вылезай", но на самом деле, я слишком заворожен шоколадом с клубничным йогуртом, чтобы думать о вежливости.       А ещё я устал, дико устал и зол из-за работы.       Но когда я смотрю на Чонгука, такого зашуганного, спрятанного в мой шкаф, в голубой футболке, то усталость отступает на второй план, а вслед за ней и раздражение.

— У тебя в доме омега, — говорит девушка, чьё имя Тэхён даже не может вспомнить. Она не первая и не последняя в его жизни, так что нет смысла запоминать таких, как она. — Хах, это неудивительно, ты же ещё здесь, — хмыкает Ви, отпивая кофе из своей кружки, насмехаясь над девицей, потому что его Чонгук приготовил завтрак для него одного. — Нет, это не я. — девушка поднимается с места и идёт в сторону входной двери, но почему-то останавливается, загадочно улыбаясь. Тэхён подрывается следом за ней, но та уже вышла на улицу. Когда светловолосый мужчина повернул голову, чтобы посмотреть, кому или чему улыбнулась девица, он увидел удаляющуюся фигуру Чонгука. И всё понял.

      — Ты собираешься вылезать оттуда, или так и будешь сидеть, в три погибели согнувшись? — улыбаюсь я.       Парнишка в футболке "лазурный рассвет" хватает меня за руку, а я, в свою очередь, помогаю ему подняться.       «Опять он в этих кожаных джинсах, — думаю я, — наверняка Чимин посоветовал».       Пока Чонгук вставал, я наслаждался его запахом. Как истинный участник голубого общества. Надо прекращать это делать, хотя это слишком сложно. Настолько сложно, что даже самого себя жаль.       — Я уже ухожу, — сразу начинает тараторить Чон, — просто не ожидал, что вы так рано придёте и всё...       Когда он разворачивается и уходит, я хватаю его за запястье. Он мгновенно останавливается.       Внезапно зазвонил мой телефон.       — Ким Тэхён, директор PIICP слушает, — отвечаю я официально-деловым тоном.       — Это я, Чимин, — слышу нотки страха в голосе, — ты уже дома?       — Да, вот, Чонгука в комнате встретил, он прибирался, но я его прервал. — оглядываю лицо парня, который как-то странно смотрел на меня, то ли с ужасом, то ли с чем-то ещё.       — Ничего с ним не делай там, ладно? Он же только вторую неделю работает, не знал, что в твою спальню заходить нежелательно... — оправдывает Пак Чонгука.       — Да не волнуйся ты, всё нормально, я же не тиран, — говорю успокаивающим голосом, чтобы и рыжий, и мальчишка, расслабились.       — Ну, раз всё хорошо, то я кладу трубку, — сообщает Чимин и отключается.       Какое-то время рассматриваю Чонгука. Клубника. Йогурт. Шоколад.       По нему сразу и не скажешь, что он омега. Вот если взять Пака, то по нему сразу видно, кто он... Запах, конечно, нетипичный для омеги, но всё же поведение, слова и поступки выдают его с головой, в то время, как Гука выдаёт только аромат, и то я сразу не заметил.       А теперь, когда у него течка, всё сразу встаёт на свои места.       — Пойдём, прогуляемся, — улыбаюсь я, — Я только переоденусь, хорошо?       Чонгук кивает, и я замечаю розовую баночку с подавляющими. Конечно, эти таблетки пить уже поздно, но, быть может, они немного ослабят мучения мальчишки. Я беру её в руки, открываю, высыпаю сразу три пилюли и протягиваю их парню. Тот, очевидно, перебарывая свой стыд, сразу глотает.

***

      Мы медленно шагаем по набережной и молчим. Всё вокруг из-за лучей заходящего солнца окрашено в золотисто-жёлтый, а река кажется настолько голубой и блестящей, что даже Чимин в Рождество не сравнится с ней. Ну ладно, шутки в сторону. Всё вокруг действительно выглядит прекрасным, включая Чонгука, как-то стеснительно идущего слева от меня. Запах уже не такой сильный, даже взгляд прояснился.       Конечно, я поражён, что Пак привёл омегу-семнадцатилетку ко мне в дом, чтобы он выполнял мои поручения. Возможно, он что-то пытался мне доказать, а может, просто совпадение. Как там этот рыжий сказал? Ах, да, "у него есть свои причины быть твоим скрытым персонажем". Какие причины могут быть у человека, который почти на десять лет младше меня? На глаз, конечно, трудно понять, как он жил раньше и что творится у этого подростка в голове, но внешне-то он не просто привлекательный, он очень красивый и сексуальный. Судя по досье ещё и не тупой. Так почему же ему понадобилось устраиваться на, по сути, работу, состоящую из эксплуатации труда и унижений? Почему он захотел занять второстепенную, никому не нужную и не удостоенную ничьим вниманием, роль в полотне жизни? Почему захотел добровольно стать как та девушка на картине "Танец в Деревне", просто выглядывать из угла, когда на террасе люди танцуют и веселятся? Странный он, этот малолетка. Вокруг него ореол из тайн, которые непременно хочется раскрыть, все до единой.       — Когда я был в твоём возрасте, мой старший брат, Ким Намджун, ты наверняка знаешь его, решил поставить на должность директора PIICP мальчишку. Все задавались вопросом, зачем, почему, вся система ведь рухнет из-за этого мальца. Но он только казался глупым, неопытным, на самом же деле он был центральным звеном компании, потому что всё крутилось вокруг него. Почему? Потому что с раннего детства этот парень знал цену деньгам и власти, он понимал, что для чего нужно и как правильно распоряжаться данными аспектами, а также он хорошо понимал, кто достоин шанса жить, а кто нет, — Чонгук заинтересованно смотрит на меня, — Я стал неприметным директором, на которого никто не мог подумать, что каждая высота, достигнутая индустрией, принадлежит ему. Никому даже в голову не приходило, каким образом продажи так взлетели и куда пропадали люди, строившие козни развитию предприятия. Все думали, что это Намджун, что он проводит зачистки конкурентов, против него даже открыли уголовное дело, но, раз его руки чисты, то он не при чем. Потому что грязные дела выполнял я. Ты понимаешь, к чему я это веду?       — Не совсем, — честно отвечает Гукки.       — Я стал чем-то вроде скрытого персонажа на картине, стоит ведь просто по-настоящему обратить внимание на меня, на эту, вроде бы, маловажную деталь, чтобы понять всю суть, ведь так? Так же и здесь. Люди, скажу тебе честно, олухи, они всегда упускают главное, что за чем-то большим всегда стоит что-то малое. Они ищут лазейки, масштабные лазейки. А ведь иногда, рисуя картину, мы начинаем с фона, он ведь больше всего, и, по ошибке, не заметив, слоем краски перекрываем контуры мелочи, забывая о ней, а закончив работу понимаем, что если бы эту деталь заметили сразу, то на работе появилась бы изюминка, но теперь её уже не нарисуешь, потому что шанс упущен. Теперь понимаешь, что я хочу сказать?       — Нет.       — Я стал скрытым персонажем в этой фирме, тенью брата только потому, что у меня с самого начала не было выбора. Да, мне нравится то, что я делаю, мне нравится быть киллером и двойным агентом, но даже если мне разонравится вид крови, драки, запах пороха и смотреть на мёртвые тела, я не смогу уйти, не смогу отказаться, потому что это будет значить, что я иду против брата. А такое закончится лишь моей смертью. Или я в деле, или в могиле. Но почему ты захотел залечь на дно? Я проверял твои звонки и смски, ты не звонил ни семье, ни друзьям. В чём причина твоего желания стать скрытым персонажем? Да я даже роли твоей не понимаю.       Чонгук задумчиво посмотрел на небо. Тёплый ветерок обдувает его кожу и треплет волосы, а лучи солнца согревают лицо. Он взвешивает свои мысли и пытается превратить их в слова, но каждый раз, открывая рот, закрывает его обратно. Так мы и идём. Я пялюсь на Чонгука, а он молчит, находясь вроде бы и здесь, но, скорее, где-то в глубине своих воспоминаний.       — Когда моя семья узнала, что я не альфа, то каждый из них, из моих родственников, перестал меня считать частью этой семьи. Потому что я был особенным, не таким, как другие, с отклонениями. Поскольку я родом не из центра Сеула, а с самых его окраин, каждый на районе знал друг друга в лицо. Когда мне исполнилось четырнадцать и запах не проявился, все об этом узнали. Тыкали пальцем и смеялись, причем не надо мной, а над моими сёстрами, над отцом, что вот семейство Чон породило что-то непонятное. Из-за этого папа начал пить. Каждый вечер он приходил, пьяный в ничто, и выбивал из меня "всё говно". Он видел во мне одну сплошную проблему и ненавидел. Иногда мой друг детства приходил на помощь, но в итоге доставалось и ему. Слухи, побои, смех за спиной стали моей жизнью. Каждый день я смотрел в зеркало и не понимал, что со мной не так. "Почему все вокруг меня такие нормальные, а я нет?". Каждый день начинался с мыслей о том, что я презираю самого себя. Я не ел, не ходил гулять, зато бился в истериках по ночам, когда меня избивал родной отец. В какой-то момент мне стало хуже обычного и мать решила отвести меня к психологу. Тот сказал, что умывает руки, это психическое расстройство, надо наблюдаться у психиатра и невролога. Несколько обследований и всё, выяснилось, что я еще и псих. У меня неврастения с гиперестезией, а ещё из-за нервных срывов проявилась хорея. Перепады настроения, абсолютное отсутствие контроля над словами, поведением, провалы в памяти, судороги и непроизвольные движения конечностей стали одной большой составной частью жизни. В пятнадцать лет меня выгнали из дома, и я переехал к лучшему другу, жил там два года, а потом подцепил в баре Чимина. Конец истории. — невесело смеётся Чонгук. — Мне стыдно за то, что от меня отвернулась семья, стыдно, что я создал отвратительную репутацию роду Чон, мне противно от того, что я никак не могу отплатить лучшему другу и его родителям за всё хорошее, что они делали для меня два года. Мне противно от собственной беспомощности, несамостоятельности и бессилия. Не хочу, чтобы люди меня видели и из чувства жалости пытались помочь. Поэтому я решил залечь на дно, чтобы устроить свою жизнь самому. Так что это моя прихоть – не быть на первом плане никогда, а являться мелко нарисованным второстепенным персонажем, скрытым от невнимательного зрителя.       Я долго думаю над тем, что он рассказал. А ведь это действительно сложная история. Совсем не так просто, как я ожидал.       Он не признаёт жалость к себе, винит в слишком многих вещах и не хочет нормально жить. Это значит, что он сломлен.       Он не пустышка, хотя из-за своей привлекательной внешности кажется таковой.       Он открыл мне частичку себя, а я рассказал один из главных своих секретов. Только я-то смогу уйти из его жизни, а он из моей – нет. Люди, которым я открываюсь, с самого начала не жильцы. И я уже жалею, что решил открыться и довериться этому странному, но, в то же время, прекрасному мальчишке, пахнущему клубникой с шоколадом.       Так что у этой истории изначально нет Хэппи Энда.       — Чон Чонгук, — обращаюсь я к нему, — не хочешь поужинать со мной в ресторане?       — Сейчас? — недоуменно спрашивает он.       — Ну а когда представится ещё такая возможность? — я улыбаюсь. — Скажи мне кухню, а я отведу нас туда.       —Хм... — парнишка задумчиво прикусил нижнюю губу, отчего стал выглядеть ещё желаннее. — Давайте китайскую кухню... Да, я хочу поесть в китайском ресторане с... С вами.       — Так значит, гречневая лапша со свиными ушками... Отлично, — одобрительно киваю я, — И обращайся ко мне на "ты", Гукки.       В ответ он только посмотрел мне в глаза, легко улыбнувшись.       Лишь бы не влюбиться в эту красоту.

will be continued...