***
Спутниковая система навигации вела их точно по желтой линии. Чем дальше они удалялись от второго уровня Хэнша, тем грязнее становились улицы, усыпанные обычным городским мусором: упаковками от продуктов и обрывками тряпья, напоминавшие искромсанные автоматами тела. Конечной точкой этой беговой дорожки оказались доки, разделенные надвое высоким бетонным ограждением: с их стороны — разбитая от частой перевозки грузов брусчатка, по ту сторону — чистый пирс с дорогими кораблями. Укрывшись в одной из смотровых вышек, Адам сопоставлял пейзаж с данными с видеокамер. Чжао Юнь Чжу принадлежала роскошная яхта, очертания которой напоминали острие кинжала. «Кассиопея». Название было выгравировано на медной пластине на открытой части палубы. По бортам скользили лучи прожекторов, и казалось, будто корабль — главная звезда морской сцены. Наемники «Беллтауэр», вооруженные пистолетами-пулеметами МАО, вытеснившими с рынка АК-74 в качестве основного оружия охраны, патрулировали яхту. Двое на нижней палубе, двое на пирсе, почти у самого трапа. Один из наемников втирал сапогом окурок в белую брусчатку, оставляя на ней серые разводы. Не самая впечатляющая охрана. Основную ставку, видимо, сделали на защитных дронов на границах. И очень зря. — Видишь белую яхту? Укройся там, пока я разберусь с охраной. Внутренний код 0-4-5-1 и хэштег. Квадрат с черточками. Цири оценивающе присмотрелась, сжимая и разжимая кулаки. — Отойди метров на пять. А лучше — на десять. — Так точно, ваше благородие, — усмехнулась Цири. Адам бросил на нее скептический взгляд, но она уже устремилась вниз по лестнице. Чем ему нравились доки, так это сваленным в них хламом — коробками, стеллажами, грузовыми контейнерами, оставленным без присмотра крановым транспортом. То есть всем тем, что позволяло ему призраком приближаться к своей цели, метр за метром — медленно, но неумолимо. Рухлядь будто бы специально была размещена так, чтобы создать узкие проходы и помешать людям, которые захотели бы атаковать корабль с суши. Адам выжидал момент, когда один из охранников излишне расслабится — позволит себе перекур, неуставное действие, вроде проверки новостей по телефону, или пойдет отлить в укромном месте. Любая осечка сгодится, и по его опыту — ее никогда не приходится ждать слишком долго. Именно поэтому Япония уже в индустриальных масштабах сокращает человеческий фактор кибернетической надежностью. Наконец тот, что покрупнее, решил подчиниться зову природы и не утрудился дойти до положенного места — и море сгодится. Пока он расстегивал штаны, любуясь темными водами Южнокитайского моря, в блаженном неведении бесшумных шагов позади себя, Адам послал нейронный приказ к механизмам запястья. Нейрозащелка выбросила лезвие наружу. Глубоко войдя в тело, оно пронзило шею насквозь, отсоединив яремную вену от сосудистой системы. Кровь не брызнула до тех пор, пока первые судороги не подчинили тело гравитации. Сдавленно вскрикнув, громила сделал всего один неуверенный шаг и повалился вперед. Адам затаился за одним из грузовых контейнеров, выжидая вопроса «сколько-можно-ссать». Долго ждать не пришлось. Сбив рычажок предохранителя, второй наемник отправился на разведку. Стоило ему завернуть не за тот угол, как Адам сделал бесшумный шаг и оказался прямо позади него. Опрокинул его назад ударом ступни в подколенный сгиб, обхватив шею обеими руками и резко сдвинув ее в сторону. Звук сломанных шейных позвонков напоминал хруст, с которым золотой лабрадор Артура и Марджи обгладывал куриные кости. Когда Адам поднялся на палубу, вестибулярная система уловила малейшие колебания корабля, и он сразу вспомнил, почему не любил корабли, и еще больше — подводные операции. Охранник на верхней палубе распластался на животе. Слишком неподвижно для живого; надо же, кто-то сделал его работу за него. — Мертв, — не без самодовольства сказал этот «кто-то». — На тебя отвлекся, не ожидал удара со спины. Первый раз на его памяти Цири убила человека — а судя по ее выражению лица, для нее этот раз был уже не сотый. Справилась блестяще: избежав открытой схватки, напала со спины, оставила на шее два глубоких разреза. Именно поэтому не стоит снимать защитный шлем на рабочем месте. Она явно успела обработать эту тактику. Цири с вызовом посмотрела на него, явно ожидая похвалы. Адам благосклонно кивнул. Яхта, несмотря на европейское название, блистала азиатской роскошью со своими резными панелями из сандалового дерева и украшениями в сусальном золоте — в ней чувствовалось неуловимое женское присутствие хозяйки. «Добро пожаловать обратно на Кассиопею, — поприветствовал их голос, очищенный от всяких признаков живой человеческой речи — Госпожа Чжао Юнь Чжу». СЕО Тай Юн Медикал вполне могла вложиться в систему визуального опознавания внутри яхты. Но это означало бы слежку, а это, в свою очередь, значило, что посторонний мог увидеть то, что творилось внутри. И это стало бы сокрушительным ударом по ее некогда безупречной репутации. — Эта женщина, — выдохнула Цири, остановившись на полпути к рубке, — она спасла меня! А они ее… Эредин ее… изуродовал. Проследив за ее взглядом, Адам взглянул на выполненный в стиле ренессанса портрет. Чжао Юнь Чжу, в своем неизменном стоячем воротнике и расшитом лотосами платье, смотрела на него с экспрессивностью маски кабуки. Женщина, создавшая с нуля крупнейшую корпорацию Китая, которая десять лет подряд показывала квартальный рост не ниже пяти процентов. — Она была красивой, — с сожалением отметила Цири. А еще дирижировала за кулисами рынком «черного мяса» и сбытом неудавшихся аугментаций, чем обеспечила стабильную работу китайских крематориев на ближайшие полвека. Чжао Юнь Чжу называли Леди-Дракон — в глаза, по крайне мере. Нижний Хэнша прозвал ее Люй-хоу двадцать первого века. Но окончательно рушить веру Цири в то, что в его мире есть хорошие люди, Адаму не хотелось. Пока он настраивал маршрут в рубке, Цири успела расположиться за барной стойкой, болтая ногами в воздухе и задумчиво проводя пальцем по ободку стакана. Держать дистанцию, ограничиваясь общими вопросами, в вечных бегах куда проще, чем когда вы заперты вдвоем на судне в открытом море. Адам нарушил молчание вопросом: — Что произошло в Тай Юн Медикал? Кто-то навредил тебе? Цири облокотилась на руку, впившись остриженными до мяса ногтями в щеку. На коже осталось пять красных лунок. — Конечно, навредил, — процедила она сквозь зубы. — Не в первый раз… и не в последний. Ничего, не сахарная. Она явно из той породы, для которой жалобы — размашистая роспись в собственной беспомощности. Адам пожал плечами и пошёл выискивать что-нибудь в стеллажах барной стойки. Его дело — спросить. Понадобилась минута, чтобы ей стало неловко от собственной же грубости. — Извини, я… — Цири стушевалась, виновато сжав плечи, — Спасибо, что спросил, Адам. Я… он… я сделаю все, что в моих силах, чтобы он за все заплатил. Чего бы мне это ни стоило. — Я обещаю тебе, что он окажется за решеткой, — негромко сказал Адам, хлопая дверцами стеллажей. — За решеткой? — переспросила Цири. — Он должен оказаться на виселице, а не за решеткой. Он и его шайка. В ее средневековой кровожадности было даже что-то умилительное. — У нас мораторий на смертную казнь, — усмехнулся Адам. Впрочем, как и тысячи способов этот мораторий обойти. Вряд ли этот эльф еще жив. Не после схватки с таким противником, как Джарон Намир. Адам мельком пробежался по краткой биографии командира Тиранов, которую собрал Ли — быстро и легко он не убивает. Если верить записям периода войны Израиля с Объединенным Арабским Фронтом, уже тогда Намир был убийцей, а не солдатом. По крайней мере, Женевскую Конвенцию 84 года он мог бы использовать вместо туалетной бумаги. Перед глазами Адама опять возникла развороченная взрывчаткой лаборатория и изуродованное огнем лицо лабораторной ассистентки. Мысленно он видел эти образы несчетное число раз, но лучше пока не стало. Какой идиот придумал выражение «время лечит»? — Дурацкие у вас законы, — протянула Цири. — Такие, как Эредин, заслуживают только эшафота и веревки. Что он с ней сделал? Что, если?.. При этой мысли внутри Адама поднялась такая отупляющая ярость, какую обычно вызывает криминальная сводка о растлителях малолетних и насильниках. С такими отбросами он позволял себе то, что в Америке называли «полицейским произволом». — Если тебе нужна медицинская помощь, — Адам собрал все усилия, чтобы продолжить: — я имею в виду, женский врач… Скажи. Цири поежилась. Где, черт подери, у Чжао Юнь Чжу алкоголь? — Нет, он меня не снасилил, если ты так подумал, — фыркнула она. — Силенок бы не хватило. Нет, его прихвостень из меня извлек… ну… ну, в общем… яйцеклетку. Сначала Дженсен подумал, что ослышался. Он уже утвердился в своем представлении об эльфах как о средневековых головорезах, и такая тонкая операция с этим образом никак не вязалась. — Что? — Адам оторвался от поисков, взглянув на нее: — Откуда у них… откуда они знают, как это делать? Им понадобились бы инструменты, емкости для хранения. Навыки. Зачем им яйцеклетка? Что такого драгоценного именно в яйцеклетке Цири? Кого и где эти остроухие недоноски собрались оплодотворять? — Мир не без добрых людей, — глухо ответила Цири, вертя в руке тонкий дизайнерский стакан. — Нашли и инструменты, и емкости. Большинству женщин после такой ситуации потребовались бы услуги психотерапевта до конца жизни. Может, и тот неожиданный порыв был всего лишь попыткой распорядиться телом, над которым она утратила контроль? Сексуальностью, которую попрали медицинскими инструментами? — Если тебе нужно с кем-то поговорить… — повторил Адам въевшееся в память обращение «горячей линии». — С тобой и говорю, — пожала плечами Цири, — мне вполне достаточно. Да не смотри ты на меня как на увечную, все со мной в порядке! Ничего такого, что со мной не делал Вильгефорц. Бывало и хуже, — она болезненно поморщилась и сжала стакан в руке. — Намного хуже. Если бы я каждый раз сопли распускала, сдохла бы еще на той арене в Клармоне. Адам не был уверен, хочет ли он знать, что это за арена, и что Цири там делала, но уже догадывался, где она научилась убивать. Он бросил взгляд на понурое лицо Цири, смотрящей в одну точку, и его кольнула острая жалость. Ей нужна его поддержка. Нужно срочно сказать что-нибудь ободряющее. — Больше тебе никто не причинит вреда. Кто так говорит, черт подери? Брюс Уиллис из боевиков 90-х? «Больше никто не причинит тебе вреда, детка». Чтобы добавить фразе убедительности, Адам как бы небрежно, кончиками пальцев, коснулся ее плеча. По крайней мере, попытался сделать жест небрежным. Любое прикосновение к ней сейчас напоминало прогулку по зоне высокого напряжения под проливным дождём. В личной жизни Адама с момента вживления аугментаций наступила полная пустота; периодически появляющиеся женщины на раз-два-три-обязательно-перезвони ее только подпитывали. Образовавшийся вакуум полностью заняла работа, и поцелуй Цири стал вторжением на ничейную землю. — Не обещай того, чего не можешь выполнить, — Цири слабо улыбнулась. — Ты ведь тоже не подписывался на то, что с тобой сделали… Кто это был, кстати? «Тот самый человек, к которому я обещался тебя доставить». Наступило неловкое молчание, и Адам тянул паузу, отчаянно завидуя умению Шарифа дипломатично ответить на любой вопрос. — Уже неважно, — наконец уклончиво ответил он. — Это в прошлом. Наверное, на его лице что-то отразилось, потому что Цири пристально посмотрела на него и, судя по скептическому изгибу бровей, ни капли не поверила. Список многочисленных грехов Чжао Юнь Чжу пополнился трезвостью. Адам так и не нашел ничего, содержащего в себе хоть какой-то процент спирта, но вместо этого нашел выпуск «Гаарец» двухнедельной давности. Вряд ли бы китаянка так интересовалась новостями Израиля. — Как думаешь, — сменила тему Цири, — есть на этом корабле чего-нибудь съестное? Насчет съестного Адам был не уверен, но на этой яхте наверняка должны быть компьютеры, а на них — протоколы связи с сервером Тай Юн Медикал. Личные вещи. Что-то здесь должно быть, иначе бы яхту не охраняли и не поставили на ней ракетные установки. — Сейчас я что-нибудь соображу, — рассеянно сказал Адам, вспомнив об изначальном вопросе. — Нет-нет, — быстро сказала Цири. — Не надо. Давай я на этот раз, а? Адам облегченно кивнул, а Цири принялась копаться в холодильнике, словно изголодавшийся медведь. В личной каюте Чжао Юнь Чжу удушающе пахло лавандой и ядреным чистящим средством. Двадцать метров в ширину; стены были обиты зеленым бархатом, а свет давали кусочки оригами, покрытые люминесцентным составом и расставленные на низеньких резных табуретках. Как ни странно, такая эклектика смотрелась жизнеспособной. Над столом медленно колыхался голографический дисплей с какими-то данными. Стационарный компьютер — лучше и придумать нельзя. Адам втиснулся в настроенное под хрупкую женщину рабочее кресло. Через полчаса он пришел к неутешительному выводу, что терминал непробиваем. Ничем — ни хакерским модулем, ни мультитулом, ни кодами Давида Ли, ни срочной техподдержкой Притчарда. Ничего не могло пробить плотную кибернетическую стену производства Сумимото Электроникс. Адам перепробовал все, что возможно, прежде чем откинуться в отчаянии в мягком белоснежном кожаном кресле с вышитым на нем лотосом. «Да оставь это гиблое дело, — написал Притчард, — оно непробиваемое». Адам еще некоторое время сопротивлялся этой мысли и, выругавшись сквозь зубы, поднялся обратно на кухню. Цири гипнотизировала взглядом кастрюлю, которую она с педантичной точностью разместила на кружке индукционной конфорки, периодически тыкая в нее ложкой. Аромат от нее исходил неопределенный: что-то между овощной смесью и лежалым хлебом. — Ни костер разводить не надо, — сообщила она ему, — ни печь топить. Магия! Он сел за барную стойку, подвинув поближе стул; вскоре перед ним оказался густой суп и сухое печенье, которое Цири где-то откопала, чтобы разнообразить жижу. — Что это? — спросил Адам, всегда предпочитавший просканировать ситуацию, прежде чем приступать к действиям. Адам слышал о страсти восточных европейцев к супам, в которых застревает ложка, но варево в тарелке выглядело так, что в нем увяз бы танк. — Попробуй, — радостно ответила севшая напротив него Цири, выгребая ложкой что-то, походящее на размятый зеленый горошек. — Получше твоих батончиков будет. В вашем мире все такое до ужаса сладкое, кислое, соленое, першащее… Он попробовал. Где-то в настройках точно была функция отключения вкусовых рецепторов. — Ну как тебе? Я в бегах научилась варить суп из топора, — вздохнула Цири. Похоже, это не эвфемизм. Стараясь проглотить содержимое так, чтобы оно не попало на язык, Адам одобрительно закивал и схватил острый кетчуп и соус ранч одновременно. Такая смесь и бетон сделает аппетитным. — Когда мы будем в Детройте, — сказала Цири, скребя ложкой по тарелке, — я хочу понять, как работают вещи. И почему они так работают. А еще — стрелять. Ты меня научишь? Последняя идея не вызвала у Адама никакого энтузиазма, но Цири предпочла этого не заметить. Посмотрим. С кетчупом стало удобоваримей. — Да зачем ты льешь… — вздохнула Цири. — Ладно. А твой пистолет можно серебряными пулями нашпиговать? Я бы отцу подарила. — Я бы лучше сделал серебряное покрытие, для пуль это слишком мягкий металл, — задумчиво ответил Адам, думая, как взломать этот чертов сервер. — А что, императорская охрана не справляется? А если запивать «Доктором Пеппером», то вообще жить можно. — Я приемного отца имела ввиду, — поправилась Цири, — Геральта. Ведьмака, охотника на монстров — помнишь, я упоминала? Припоминал он до неловкости смутно. Раньше Адам старался не слишком вникать в ее биографию, пытаясь сохранить рабочую дистанцию, что сейчас казалось уже утопией. — Меня тоже воспитали в приемной семье, — поделился Адам. — Биологические родители погибли при пожаре. — Мои утонули, — коротко сказала Цири и неловко рассмеялась. — Сколько у нас общего, подумать только. Он невзначай спросил ее про Геральта и про ее приемную семью, и Цири словно прорвало. Отодвинув тарелку в сторону, она говорила столько, что можно было подумать, последние несколько лет она провела в полнейшем одиночестве. Часть рассказа потерялась при переводе с польского (Цири утверждала, что ее отец-император впервые явился к ее матери в облике ежа), некоторые его части напоминали плохой боевик (как бы ни хороша она была в бою, в ее способности порубить сотню человек будучи на коньках верилось с трудом), а некоторые, особенно те, в котором фигурировал отброс по имени Бонарт, его чертовски разозлили. Ее голос разрезал тишину яхты, где слышно было только приглушенное урчание двигателей. Адам делал то немногое, что от него требовалось — молчал и слушал, и справлялся с этим великолепно. — И вот теперь я здесь, — закончила Цири исповедь, длившуюся, наверное, не менее получаса. Судя по ее биографии, Дженсену пора перестать жаловаться на свою собственную. — Да уж, — вздохнул Адам. — Наверняка, были миры и получше? — Да уж, — усмехнулась Цири. — Бывали и получше. Она помолчала с полминуты. — Адам, я с ног валюсь. С Красного Берега толком не спала. С Красного Берега. Последним софтом Сумимото Электроникс защищали межкорпоративные базы данных… Базы данных. У него все еще осталась копия метавируса Винтермьюта. — Бери любую каюту, — сказал Адам, поднявшись из-за стола. Снова оказавшись в каюте Чжао Юнь Чжу, Адам загрузил в систему метавирус. Дальнейшее напоминало острое отравление ядом. Защитная система судорожно металась, словно человек, попавший в чан с кислотой, пока Адам наблюдал за тем, как один за другим отключаются защитные узлы. На экране появилась призрачная копия центрального сервера Тай Юн Медикал. Огромная библиотека файлов, зашифрованных незнакомыми ему именами. Адам щелкнул на первое попавшееся сообщение. ТЕМА: Состояние Элизы Кассан Насколько затянется починка? Подключите резервные ИИ: в каком состоянии проект Морфеус? Ответ: В тестовой фазе. Включать ИИ такой мощности сейчас опасно. Мы не проверили все сдерживающие настройки. Ответ: Мы потеряли контроль над медиа. Решите проблему КТТК. Что?.. Адам перечитал письмо несколько раз, с каждый разом все яснее представляя, что оно могло значить, и от этого понимания он покрывался гусиной кожей. Нет, как-то за ланчем Притчард рассказывал ему такую теорию, но тогда Адам счел ее бредом. ТЕМА: Тай Юн Медикал Пошлите его к чертовой матери. Чжао Юнь Чжу слила операцию, если она погибнет, то лично мне насрать, Намир сейчас нужнее. Как много знает эльф? ТЕМА: Гравитационная аномалия Смотрите предварительные результаты отчетов. НАМ НУЖНО СРОЧНО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ. У НАС ДЫРА ПОСРЕДИ ХЭНША. Повторяю — это приоритет НОМЕР ОДИН. Адам сохранил отчет на сторонний носитель, еще морально не готовый его открыть. ТЕМА: День Рождения Мелины Любимая, если обещал, то приеду. Мне нужно уладить дела, у нас сейчас небольшой аврал. Поцелуй Мелину за меня и скажи, что я привезу ей красивый кулон, как у эльфийской принцессы. ТЕМА: Федорова апгрейд и починка У меня предложение по оптимизации костов — может ну ее нахер? Кэш сейчас на нуле ТЕМА: Сплав металла Мы провели дополнительный анализ голубоватого металла, найденного в кинжале одного из эльфов. Это сплав платины и осмия. Подробности в приложении. ТЕМА: Давид Шариф Я встречусь с ним в Детройте в понедельник. Мы должны серьезнее рассмотреть вопрос его вербовки. Его робокоп доставляет нам слишком много проблем. Шариф? Поле «Отправитель» было зашифровано. Дешифровка — прерогатива Притчарда, но пока что Адаму не хотелось его привлекать. ТЕМА: СРОЧНО! Таггарт Андрей, ты по-королевски налажал. Срочной езжай в Женеву и объясняй Таггарту про этих остроухих тварей. Всего сообщений было не меньше сотни. Того, чего он так искал — доказательств нападения на Шариф Индастриз — не было, но Таггарт, Ренд, Чжао Юнь Чжу — имена, между которыми Адам раньше не видел ничего общего, складывались в пугающую мозаику. Адам развалился на кресле, закрыл глаза и помассировал их пальцами. Он ввязался в аферу, масштабы которой не в состоянии полностью представить. Скопировав все данные на сторонний носитель, он подумал, стоит ли делиться ими с Шариф Индастриз, но решил пока воздержаться. Притчард, словно учуяв измену, набрал его на Инфолинке: — Дженсен, смотрел новости? — У меня сейчас нет на это времени. — А зря. Там впервые за много лет показывают что-то интересное. Не глядя нажав на кнопку пульта, Адам фоном включил «Ворлд Пикус Ньюс». То, о чем там говорили, заставило его взглянуть на экран. Рыжеволосая девушка, идеальный синтез всех голливудских старлеток, жалобно уставилась на зрителя своими раскосыми серыми глазами. По вымазанной кровью щеке покатилась одинокая слеза. Есть женщины, обладающие особым умением плакать одной слезинкой, не размазав при этом тушь, и от таких женщин лучше держаться подальше. — Что за херня? — поинтересовался Адам. Платье на груди девушки было разорвано так, что можно предположить худшее. За годы в органах Адам хорошо выучил, случись худшее, так аккуратно платье бы не порвалось. — Эльфы. Адам первый раз сумел рассмотреть их вблизи. Раскосые миндалевидные глаза, вытянутые лица с выступающими скулами, острые уши, на пару сантиметров выглядывающие из-за волос, прямые длинные носы. Эти лица вызвали у него неприятное чувство, напоминающее «зловещую долину» — сознание улавливало неправильность черт, но не могло понять подвоха. И если их мимика схожа с человеческой, то можно было подумать, что перед выходом на сцену они сожрали фунт дерьма каждый. — Я вижу, Притчард, какого они делают на Picus News? Кадры сменились, и на них мелькнуло знакомое хищное лицо тяжело раненого мужчины на подмостках. От вида обширной раны на груди Адам почувствовал приятное чувство справедливости, которое тут же умерло, когда он вспомнил, как хорошо в Швейцарии с медициной. Да что у Тиранов с прицелом, раз они ни его самого не смогли убить выстрелом в упор, ни эльфийского ублюдка. — Жалуются на дискриминацию по расовому признаку, — мрачно сказал Притчард. — Остроухой пора Оскар давать, как слезинки из себя давит! «Благодарю Академию и Тай Юн Медикал за свою актерскую карьеру». — Как это произошло? Что там делает Таггарт? Они что, эльфу руку отрезали?.. У одного из выступавших был гидравлический протез последней модели, оснащенный, судя по полдюжине блестящих серебряными контактами разъемов, модулем передачи данных. — И поставили ауг последнего поколения. Как по заказу делали мученика для Фронта. Мир потихоньку ускользал из-под ног, как выдвигающаяся платформа. — Скажи мне, что это шутка. — Шутка… — протянул Причтард. — Если хочешь услышать что-то смешное, то Джанет — ну та, блондиночка из отдела кадров — сегодня пришла в топике с надписью «Спасите эльфов». В прошлом месяце у нее были морские котики, в этом — эльфы. Морские котики мне, если честно, нравились больше. Джанет как-то пыталась впарить ему Гербалайф, чтобы быстрее заживали шрамы после операции, так что в ее интеллектуальных способностях Адам не сомневался. — Цири не должна этого видеть. Притчард ухмыльнулся, и его язвительный тон перешел в новое качество. — В тебе родительский инстинкт проснулся? — Какой к черту родительский инстинкт, — процедил Адам, — она меня максимум на десять лет младше! — Что напрягся, как от перепада напряжения? — довольно протянул Причард. — Я пошутил. Адам срочно сменил тему. — Она достаточно пережила за последнее время, чтобы любоваться на новоиспеченных селебрити. — Да, Дженсен, кофе допью и пойду срывать все плакаты в Детройте и бить битой по телевизорам. Давно хотел, кстати. В новостях, тем временем, бушевали обманутые акционеры «Тай Юн Медикал», в который раз пострадавшие от ритуального насилия со стороны руководства компаний. — Ладно, Дженсен, до встречи в Детройте. Ты мне должен ящик пива. — Должен, — без экивоков согласился Адам. Его мысли скакали от прочитанных сообщений до эльфов, от эльфов до монстров, и он чувствовал, как потихоньку начинает перегружаться. Он чувствовал себя в каком-то кафкианском лабиринте, где за каждым поворотом его ждало больше абсурда. Удивляясь своему спокойствию, Адам загасил сигарету и пошел в соседнюю каюту. Цири спала: плавные изгибы тела виднелись под легким одеялом. Прядь пепельных волос упала на лицо, рука с длинными пальцами вытянулась вдоль кровати. Он заметил полоску белой кожи между одеялом и простынями и подавил желание к ней прикоснуться.***
Когда Сумимото стало уже некуда выбрасывать отходы, то они придумали, как сделать из них жизненное пространство, и выстроили в Восточно-китайском море группу островов, назвав его Архипелагом Новой Надежды. Новой надежды на территории — за счет выброса около десяти тысяч тонн отходов в день японцы с завидной скоростью расширяли свое присутствие в Тихом Океане. А быстрорастущие границы очень трудно охранять. Они оставили яхту дрейфовать, вяло покачиваясь в темной воде. Фарида поджидала их у лишенного всяких опознавательных признаков бизджета. — Рада познакомиться, Цири. Фарида Малик, — Цири со знанием дела приняла крепкое рукопожатие, улыбнувшись в ответ. — Добро пожаловать на борт. То ли из-за корней, то ли просто по природе своей Фарида так и не смогла перенять растиражированную американскую улыбку, и на ее лице все еще отражалась арабская радушность. Салон бизджета выглядел ровно так, как и должен был: оснащенный стандартным набором из белой кожи и облицовки ореховым деревом; не хватало только стюардессы в укороченной униформе. Исходящий от обивки салона легкий аромат кожи был гораздо приятнее протухшего морского запаха, преследовавшего Адама во время круиза; сиденье приняло его форму, уютно облегая тело. — При взлете немного потрясет, — сообщила из кокпита Фарида. Фаридино «немного потрясет» другие пилоты расценили бы как аварийную ситуацию. Самолет затрясся, будто ехал не по взлетной площадке, а по стиральной доске, и взмыл ввысь. Цири вцепилась в подлокотники с таким видом, будто ее усадили на электрический стул. — Песья кровь, мы же рухнем, — пролепетала она. — Расшибемся в лепешку и поминай как звали. Воздушная яма на границе темных облаков будто поджидала этих слов — по ощущениям их сбросило метров на двести. Адам вздохнул и ободряюще накрыл дрожащую ладонь своей. Темный углепластик закрыл светлую, без тени загара, кожу, и они оба пару секунд рассматривали контраст. — Небольшие машины всегда трясет, — спокойно сказал Адам. Цири глубоко вздохнула и откинулась назад, прислушиваясь к любому шуму, которого было предостаточно. Адам однажды прочитал, что главная причина аэрофобии — непонимание аэродинамики, и продолжил: — Принципы, по которым это работает, куда надежней магии, поверь мне. Двигатели самолета создают тягу, форма корпуса и крыльев позволяет ему подняться вверх. Как… — Адам силился подобрать средневековую альтернативу, — как воздушный змей. Ты играла в детстве в воздушных змеев? — Да, — сдавленно ответила Цири. — И они падали. Один раз прямо на голову фрейлине. Курсы, что ли, какие пройти, по утешению женщин? Она расслабилась только тогда, когда они вышли на круизную высоту; отпустила руку Адама и уставилась в иллюминатор. Любоваться было особо не на что — они пролетали над побережьем Окинавы, от которого после последней техногенной катастрофы возле Исикаги осталась лишь выжженная земля. Когда управление перешло на автопилот, Адам направился в рубку. Сел рядом с Фаридой, залюбовавшись мерным мерцанием светодиодов на панели управления. — Адам, на этой машине курить нельзя, — усмехнулась Фарида, стоило ему едва потянуться за сигаретой. — В условиях лизинга аж крупным шрифтом написали. Чертовы японцы. — Ну, как ты? — мягко спросила Фарида. Она была из тех немногих людей, которые задавали этот вопрос искренне. Адам неопределенно кивнул. — Значит, вот оно как, — вздохнула Фарида, пригладив короткие волосы. — Мальчик-шпион и девочка-молния. Неожиданно… Нет, он не готов к этому разговору, и тем более не с Фаридой. Адам скользнул взглядом по панели управления, и понял, что их выдали камеры наблюдения за салоном. — О чем ты? — пожал плечами Адам. — Да брось, Адам, — в голосе Фариды послышалась тень грусти. — То, что ты таких вещей не замечаешь, не значит, что и другие тоже. В воздухе повисла неловкая пауза, но Фарида быстро заткнула ее офисными сплетнями. Новый биотехнолог-поляк, которого переманили из «Версалайф», завоевал обожание всего отдела кадров, у Притчарда кто-то украл ланч бокс из холодильника, у Элизы Кассан, говорят, нашли нейропозиновый рак… Адам любил слушать Фариду. Чем-то ее болтовня напоминала чириканье птиц по утрам. Ну, когда те еще чирикали. Вернувшись в салон, Адам взялся за чтение рекламного проспекта по последним трансгуманистским технологиям. Версалайф представила проект нового подводного человека: без ног и тазового пояса, тело заканчивалось длинным мускулистым хвостовым плавником. Увиденное напомнило ему о туманнике. Сколько они смогут выдавать произошедшее в Хэнша за техногенную катастрофу? Цири тем временем пыталась прочитать последний экземпляр Scientific American, подчёркивая незнакомые слова карандашом, но через полчаса, исчеркав почти все страницы, оставила эту затею. Последний выпуск Steiner-Bisley оказался для нее куда занятней. И даже покурить нельзя, и от этой мысли зудело еще хуже. — Хочешь посмотреть что-нибудь? — спросил Адам, включив мультимедийный комплекс. Цири оторвалась от проспекта Штайнер-Бисли и пару мгновений смотрела на него так, будто он поставил перед ней запутанный философский вопрос. — Помнишь, я рассказывал про фильмы? — Движущиеся картинки? — уточнила Цири, и глаза ее загорелись как два зеленых фонаря. — Хочу, конечно! Библиотека фильмов на борту не отличалась ни богатством, ни вкусом. — Фантастику или фэнтези? — задумчиво спросил Адам. Что там есть из фэнтези… «Властелин колец»… Нет, там эльфы, а их Цири лучше не показывать. — Фантастику, — твердо решила Цири. — И чтобы обязательно были корабли и пушки. «Звездные войны» отлично подходили под запрос. Только он вознамерился устроиться поудобнее, как его прервал запрос связи по Инфолинку. — Шеф. Если Притчард редко включал видеосвязь, стараясь не светить пакетами от чипсов, фигурками из видеоигр и сомнительным содержанием экранов, то Шариф включал ее всегда. Потому что не было еще случая, чтобы шеф не выглядел так, словно только что вернулся с гала-вечера. В этот раз на нем был элегантный итальянский костюм, на котором ослепительно сиял квадрат кармана. — Отличная работа, сынок, — развел руками Шариф, — она не останется непоощренной. Возвращайся домой. Все готово к вашему возвращению. Что — «все»? — Цири через многое прошла в Китае. Ей необходимо отдохнуть, прежде чем… Шариф сочувственно улыбнулся, не разжимая губ, и кивнул: — Ради Бога, Адам, за кого ты меня принимаешь? Мы не Тай Юн Медикал. Цирилла — долгожданная гостья, и оказать ей теплый прием — наш долг. Никто не собирается засовывать ее в клетку и проводить над ней эксперименты. «Как-ты-смел-о-таком-подумать», — читалось в тоне Шарифа, будто Адам попытался несправедливо уличить его в чудовищном поступке, вроде убийства младенцев или ухода от налогов. — Дело не только в крови и в генах, Адам, дело в куда большем. Огромное количество миров, возможностей, уникальных ресурсов… Дипломатией мы добьемся куда больше. Адам почувствовал, что безнадежно потерял контроль над ходом разговора. — Для меня важно — мягко сказал Шариф, — чтобы вы установили с девочкой теплые отношения. Но я вижу, ты над этим усиленно работаешь. — Я не собираюсь использовать ее расположение в каких-либо целях, — Адам пожал плечами, но у него получился совсем не тот небрежный жест, на который он рассчитывал. — Не волнуйся. Все, о чем я тебя прошу — позаботиться о ней. Ты, надеюсь, ее не батончиками кормил? Адам скрестил руки на груди, расправив плечи от такого обвинения. Нет, черт подери, они зашли в каждый мишленовский ресторан Верхнего Хэнша. — Так я и думал. Неудивительно, что она так торопится сбежать из этого мира. Я организую вам столик в Мия Франческа — за счет компании — нужно же ей узнать про хорошие вещи в нашем мире. А за эти стейки я готов отвечать лично своей головой. Итальянский прононс у Шарифа был отменный. Адам за все это время так и не понял, откуда он родом. Он говорил на идеальном смешении диалектов, перемежая целый набор американских акцентов. В досье было указано, что он родом из Бостона, но там могло стоять что угодно. — Есть еще кое-что, — сменил тему Адам. — На Хэнша произошла биологическая катастрофа. Не уверен насчет ее истинной природы, но у меня есть основания предполагать худшее. Шариф пожал плечами, но что-то в его лице неуловимо изменилось. Он точно знал, о чем речь, но не показывал виду. Одна из обязанностей генерального директора — уметь прятать страх и постоянно излучать уверенность. — Понимаю твое беспокойство, Адам, но это не та проблема, которую сейчас можем решить я или ты. Закончив связь с Шарифом, Адам вполглаза наблюдал за приключениями Люка. Время понемногу превращалось в вязкий сироп. Адам то дремал, то снова просыпался, ему снились курганы воды, своими плавными движениями напоминавшие черные мускулы. Что-то шевелилось под неровной поверхностью океана, но он просыпался раньше, чем оно достигало суши. Они двигались против солнца, вылетев ночью и ночью же прилетев. Адаму всегда нравился Детройт, особенно — вид из иллюминатора. Город-феникс, восставший из пепла благодаря индустрии аугментаций. Вокруг них — огни города и опрокинутая серая чаша небосклона в отблесках неона… Шел снег, крупные редкие снежинки; они падали на асфальт и исчезали без следа. — Красиво, — одобрила Цири, — как на ярмарке. Даунтаун простирался внизу — потоки машин пульсировали по улицам, повинуясь синхронизированной логике программируемых светофоров, вереница разноцветных логотипов сливалась в кислотную радугу. И в паре километров к югу — серая микросхема на фасаде Чайрон-билдинг, окна его собственного пентхауса, заботливо предоставленного компанией. «Чайрон-билдинг? — Адам отправил сообщение Притчарду, как только увидел е-мейл с инструкциями по поводу размещения Цири. — Вы подготовили для нее квартиру в Чайрон-билдинг?» Притчард так быстро отвечал на сообщения и звонки, как будто существовал за счет подключения к сети. «Ну, безопасней всего ей будет у тебя под крылышком, разве нет? Прямо по соседству.» Хм.***
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, АДАМ. НАДЕЮСЬ, ТЫ ХОРОШО ПРОВЕЛ ДЕНЬ». — Ты даже представить себе не можешь, — пробурчал Адам. Сквозь секторы разноцветного стекла через вытянутые викторианские окна в комнату падал лунный свет. Стояла глубокая воскресная ночь. Он дома. Адам открыл холодильник, в котором повесилась бы мышь, если бы ящики пива не занимали все место. В морозильнике нашлась пицца, но срок годности не внушал вдохновения. Окончательно пав духом, Адам достал из буфета свой личный пакет кукурузных хлопьев и заглянул внутрь. Ни крошки. Ну, пиво так пиво. «ПОЖАЛУЙСТА, ВЫТАЩИ МЕНЯ. Я ЗАСТРЯЛ», — раздался механический писк. Робот-уборщик застрял в лабиринте между ножками стула и двумя пустыми бутылками из-под пива. Адам подумал, что он — одно из самых вежливых созданий, что ему встречались, и освободил несчастного из плена. Включив для необходимой дозы информационного шума телевизор, Адам устроился с ноутбуком на диване и открыл корпоративную почту. За трое суток почти полного отсутствия начальника отдел безопасности должен был прийти в упадок, а его автократия смениться анархией. Ну надо же, нет. Ему даже не пришлось два раза напоминать об отчете о мерах безопасности в квартире Цири. В кои-то веки все сделали за него — тройной периметр охраны Чайрон Билдинг, охранные дроны… Так, а это еще что? Адам кликнул на камеры наблюдения в количестве двадцати штук. На экран спроецировалось изображение Цири, пытающуюся расковырять кофеварку, в пяти ракурсах. Камера в каждой из комнат, включая ванную и спальню. Значок Притчарда все еще был зеленым. — Вы нашпиговали квартиру видеокамерами? — вместо приветствия сказал Адам. Закатив глаза, Притчард отмахнулся от вопроса так, словно это была надоедливая муха. — Мы не можем позволить себе других эксцессов, Дженсен. В прямом смысле, как ты завтра увидишь по кислым лицам бухгалтерии. Если тебя беспокоит, что я буду поглядывать за ней в душе… — Она должна знать, что ее снимают, и дать на это согласие. Юридически, конечно же, нет: закон о безопасности, вооружившись лобби целого конгломерата коопераций, давно победил закон о защите личного пространства. — Никто сейчас не знает, кто и где его снимает, и никто уж точно не давал на это согласие. Мы можем поговорить об этом завтра? — Притчард выразительно зевнул. — Я хочу поспать. Впервые за трое суток, кстати говоря, я уже упоминал? — Уже три раза. Нет, подожди… — Спокойной ночи, Дженсен. Адам уставился на экран ноутбука. «Выключить». «Выключить», он сказал. Пока он пытался осуществить эту операцию, Цири уже успела понять, как работает кофемашина. Теперь осталось только понять, зачем ей в полночь понадобился кофе. «Операция может быть произведена только с основного терминала системы безопасности. За более подробной информацией касательно протоколов видеонаблюдения обратитесь к А. Дженсену, CSO». Ох-ре-неть. Адам хлопнул крышкой ноутбука и направился в душ. Чем дольше он стоял под водой, тем больше его раздражала мысль, что каждое движение Цири транслируется на пункты наблюдения. «Завтра я объясню ей про камеры и систему слежки, — подумал он. — А сегодня ей будет безопасней здесь». Перед тем, как спуститься на этаж ниже, он взглянул на свое отражение в хромированной дверце холодильника и пригладил ежик темных жестких волос. Каждый раз перед зеркалом его преследовало ощущение пассивного стороннего наблюдателя, оторванность от того образа, что он в нем видел. Цири открыла только после третьего стука. На ней была белая маечка с логотипом Шариф Индастриз, вся в пятнах от капающей с мокрых волос воды, которые она энергично вытирала полотенцем с таким же логотипом. Потихоньку корпоративная Америка перенимает модель кэйрэцу: квартира за счет компании, полотенце за счет компании, аугментации за счет компании, похороны за счет компании. Тоже только из душа. Упаси Господь, Притчард отпустит по этому поводу еще одну остроумную шутку, а то придется испортить статистику безопасности Шариф Индастриз травмой на производстве. — Я смотрю, тебя джетлаг мучает, — Адам облокотился плечом о дверной косяк. — Может, «Звездные войны» досмотрим? Губы Цири растянулись в ехидной улыбке. — Я, ну… — она тряхнула гривой и уточнила: — «Звездные войны» досмотрим? Адам флегматично кивнул. — Почему бы и нет, — Цири пожала плечами и почесала кончик носа. В Чайрон-билдинг в пятницу вечером не было ровным счетом никого. Они поднялись на этаж выше, и Адам провел карточкой по замку. Обычно в здании вход делается по отпечатку пальцев, но в его случае… В его случае оставалась только карточка. — Как у тебя по-холостяцки, — присвистнула Цири, заходя в гостиную. Он въехал уже два года назад, после того как дизайнер обставила квартиру по единственному запросу «поменьше хлама». Единственной попыткой Адама создать уют были настенные часы в стиле позднего ренессанса, и на этом он решил остановиться. А, ну и канделябр, который ему на выписку из больницы подарила Афина, и который он так и не удосужился сдвинуть с места. Пригласив Цири на небольшой обитый сине-белой тканью диванчик, Адам щедро насыпал чипсов со вкусом сыра чеддер в миску. Подойдя к собственному бару, Адам придирчиво оглядел немногие оставшиеся бутылки. Его взгляд как-то сам собой остановился на бутылке виски пятнадцатилетней выдержки. Откупорив её, он понюхал горлышко и взял стакан. Плеснул виски, не отрывая взгляда от бутылки. — Налей и мне чего-нибудь, — попросила Цири. «Да точно больше двадцати одного», — пересилил себя Адам и взял второй стакан. Включил плазму — стараясь не наткнуться случайно на новостной канал — и поставил «Новую надежду» с того момента, на котором они закончили. Цири поджала под себя ноги и облокотилась на спинку дивана, Адам втиснулся рядом. У него был небольшой холостяцкий диванчик, в котором и он один-то не особо мог развалиться. Но он об этом прекрасно знал еще до того, как ее пригласил. Задержав первый глоток во рту, Адам почувствовал приятное жжение в горле и поспешно проглотил виски, даже не поморщившись. — В уборной зеркало разбито, — с беспокойством в голосе сказала Цири, ненадолго отлучившись после битвы Кеноби и Вейдера. — А, черт, точно, — спохватился Адам. — Разбилось случайно. Лэндлорд обещал заменить на следующей неделе. Цири сжала стакан обеими руками, склонила над ним голову, а затем опять посмотрела на Дженсена. — Случайно попал кулаком в самую середину зеркала? — уточнила она. — Рука дернулась, — сказал Адам и шумно хлебнул виски. Она внимательно посмотрела на его руку, словно раздумывая, может ли такое быть, но промолчала. — Можно мне тоже одну? — попросила Цири, склонив голову набок, как только Адам успел затянуться. То ли женщины обладают подсознательным умением занять наиболее подчеркивающую фигуру позу на диванах, то ли у него в гостиной очень удачное освещение. — Не стоит. У меня импланты легких, у тебя — нет, — покачал головой Адам. — Адам, сколько, ты думаешь, мне лет? — фыркнула Цири. — Я уж сама как-нибудь разберусь. Это, кстати говоря, отличный вопрос. — Сколько? — как бы невзначай поинтересовался Адам. — Девушек о таком не спрашивают, — хмыкнула Цири. — Да и, если честно, я сама не знаю. Время в разных мирах течет по-разному. Но двадцать зим точно видала. Адам вздохнул. Еще бы тройку-пятерку, и его бы не так мучала совесть, что смотреть на девушку ему куда интересней, чем на приключения Люка Скайуокера. Да и Цири постоянно отвлекалась, периодически ерзая на диване и ненароком бросая на него взгляды. Робот-уборщик бесшумно задвинул пустую бутылку виски под диван, приняв ее, по всей видимости, за часть интерьера. Адам незаметно поднял ее с пола и укатил в самый дальний угол. Инфолинк завибрировал. — ДЖЕНСЕН! — от вопля Притчарда, по громкости не уступающему пожарной сирене, Адам сразу взбодрился, — Цири нет! Она опять куда-то сбежала, мать её! Ее нет в квартире! Когда же я наконец посплю?! А какого хера он полез посреди ночи проверять камеры, интересно?.. — Спокойно, Притчард. Спокойно. Она у меня. — Что?.. Она у тебя? А… «А» получилось у Притчарда очень многозначительным. — Ещё что-то? — с нажимом спросил Адам. — А ведь я, — задумчиво ответил Притчард, — «взять под крылышко» не буквально имел ввиду. Адам подумал, что его коллеги слишком пекутся о его личной жизни. — Притчард, что-то ещё? — Да, ещё кое-что. Хочу тебе напомнить, что по средневековым обычаям после совместной ночи обязательно… — Спокойной ночи, Притчард, — Адам сбросил звонок, не дожидаясь продолжения. Когда он вернулся, истребитель Вейдера уже атаковал корабль Скайуокера, и Цири схватка страшно захватила. Она завороженно уставилась на экран, и мелькающие кадры битвы отражались в ее глазах. Такой же восторг у нее вызывало оружие на проспекте Штайнер-Бисли. Цири окончательно расцвела и рассмеялась, откинув назад пепельные волосы, когда Хану Соло и Люку Скайуокеру вручали награды. Адам подумал, что ничего прелестнее в жизни не видел, и уставился в бронзовое кольцо виски на дне стакана. — Вторая часть? — предложил он, когда по экрану побежали титры. Вопрос повис в и без того тяжелом воздухе. — Что, есть еще одна часть? — судя по лицу, Цири такая перспектива не особенно вдохновила. — Нет, я не выдержу так всю вторую часть просидеть. Я пойду, наверное. Спать пора. Ей же понравилось? Или она не это имела ввиду? Адам сделал большой глоток виски. У него обычно неплохо получалось себя обманывать, но тут он исчерпал свои возможности. Конечно, есть непоколебимые и доблестные голливудские копы, а есть реальность жизни. А в жизни существуют вещи, которым очень трудно противостоять. — Есть еще одно предложение, — голос Адама существовал сейчас будто бы отдельно от него. Цири тотчас перехотелось спать. — Какое? Отказавшись от борьбы за этику, он наклонился к ее губам. И, судя по оживленной реакции, должен был это сделать еще час назад. Это все еще было ошибкой, и он все еще должен был быть умнее. Но остановиться перед прильнувшей к нему девушкой было сложнее, чем сдвинуть мчащийся поезд с рельс. Не суждено ей сегодня узнать, кто отец Люка Скайуокера.***
Цири откинулась на подлокотник дивана, обхватив Адама ладонями за шею и увлекая его в глубокий поцелуй. Который продолжался настолько долго, что в глазах помутнело от ноющей, распирающей боли в паху. Он аккуратным движением стянул с нее маечку, обнажив быстро вздымающуюся маленькую грудь. Беззащитный вид Цири притягивал и пугал одновременно. В голове проскользнула нелепая мысль, что достаточного одного неправильного сигнала от мозга к протезам, и нежная плоть под его пальцами превратится в пыль. Пустые страхи. Ее грудь легла ему в ладони так, будто была специально под них отлита. Когда он занялся джинсами, Цири приподняла бедра, самую малость, пытаясь выдать это за случайное движение, а не желание ему помочь. На этой маленькой итальянской кушетке места для двоих чертовски не хватало. — Тесновато здесь, — шепнул ей на ухо Адам. — Может, переберемся на кровать? Цири кивнула, выскользнув из-под него в чем мать родила, и мелкими шажками, как ходят стесняющиеся голые женщины, засеменила к кровати. Адам встал с дивана вслед за ней, приглушив по дороге мягкий свет расставленных по всей студии флуоресцентных ламп. В ней странным образом сочеталась спортивная поджарость и хрупкость. Продолговатые мускулы разрезали живот, а пах — узкий треугольник почти бесцветных волос. Цири ерзала на кровати, перемещая вес то на одну руку, то на другую. От такого зрелища в висках застучала кровь, хотя ее там оставаться уже не должно. Нет, он мог себе представить, что скрывала одежда — на видео Бамби она была практически нагая — но есть вещи, которые цифровая запись передать не может. Цири нетерпеливо дернула его за майку, коснувшись пальцами живота. Адам внутренне содрогнулся. Последний раз, когда он скинул с себя одежду, шоу «покажи-мне-как-это-работает» затянулось на полчаса, после чего ему хотелось уже только покурить. Чем меньше рассмотрит, тем лучше. Адам быстро, как на отбой в казарме, стащил с себя одежду, забросив ее в самый дальний угол, и выбрался из джинсов. Быстро коснулся губами тонкой шеи, прежде чем Цири успела бы уставиться на бляшки разъемов на ключицах. Другой рукой потянулся к прикроватной тумбочке, вслепую пытаясь нащупать пластмассовый прямоугольник. Салфетки, швейцарский нож, батарейки, таблетки от головной боли… Да где же?.. — Что ты там ищешь? — с недоверием спросила Цири. Нашел. Специально для потерявшихся в темноте эмблема «Версалайф» флуоресцировала. Цири приподнялась на локтях, и полумрак подчеркнул соблазнительные очертания ее фигурки. Обычно собранные в пучок пепельные волосы теперь спадали на хрупкие плечи. — Это еще зачем? — Цири уставилась на зажатый в пальцах прямоугольник как на последнюю новинку секс-шопа. Адам замер на месте. Голос совести подсказывал ему, что если девушка не знает, что такое презерватив, то заниматься сексом ей рано. — Чтобы ты не забеременела, — выдавил из себя Адам. — Не волнуйся, — загадочно улыбнулась Цири, — я свои лунные дни знаю. Адам понятия не имел, что такое лунные дни, но все, что он помнил о демографии Средневековья, говорило о том, что вещь это крайне ненадежная. Цири откинулась обратно на подушки, чуть улыбнувшись, и притянула к себе, зарывшись в короткие волосы. — Нет, Цири… — Ну давай без этого, Адам, — попросила Цири, поцеловав его для убедительности. — Пожалуйста? Обнаженные девушки обладают недюжинным талантом убеждения. Ладно, пусть будет, как она хочет; пришло время вспомнить старый студенческий метод «вовремя остановиться». Да и если эльфы сделали то, что сделали, никаких последствий быть не может физиологически. Цири тихонько ахнула, когда он провел ладонями по талии, по узким бедрам, вжимая ее в кровать. На ласки она реагировала удивительно чутко, но возвращала их неуверенно, будто спрашивая разрешение. В ответ на немой вопрос Цири быстро кивнула. Откинула голову на мятые черные простыни, выгибаясь дугой, когда Адам осторожно проник в нее. Она слабо, почти жалобно застонала. Этот звук резонировал в барабанных перепонках, иглой пронзил сознание: нервные окончания горели огнем. Он переместил вес на локти, стараясь не придавить свои весом Цири. С каждым движением его пронзала эйфория, которую не сымитирует ни один искусственно введенный гормон. В такт его движениям водяные часы на прикроватном столике переживали шторм. Цири тихо постанывала. По крайней мере, сначала — потом все громче и громче, и к ее стонам примешалось что-то, что крайне походило на… — Тебе больно? — Адам замер на мгновение, вглядываясь в широко распахнутые глаза с черными сферами зрачков. Ее грудь тяжело вздымалась, а мышцы бедер и живота у нее напряглись, будто под действием электричества. — Нет, — тихо ответила она, смахнув бисеринки пота с лица. Конечно, больно - не нужно включить КАСИ, чтобы опознать ложь. Когда женщины научатся четко говорить, что им надо — особенно в постели? Но как такое может быть, он не груб, она возбуждена, неужели?.. Не может быть. Нет, она бы ему сказала. Он просто недостаточно ее разогрел, вот и все. — Расслабься, — прошептал ей на ухо Адам, скользнув ладонью по впалому животу. Он опустился между ее бедер, прикоснувшись губами к бутону красной розы на ляжке. Украдкой посмотрел, есть ли на простынях следы крови, и ничего не обнаружил. Конечно, нет: как она может быть девственницей с такой татуировкой в таком месте? Цири слабым голосом попыталась возразить, но стеснительность оставила ее с первым прикосновением языка к лону. От нее пахло мятным гелем для душа — самый растиражированный и обезличенный запах, какой можно представить — но в сочетании с ее терпким солоноватым вкусом он действовал как наркотик. С каждым мгновением её все больше охватывала дрожь наслаждения: вид приоткрытого рта лишил Адама последних крупиц самообладания. Цири прошептала что-то по-польски, но программа-переводчик не разобрала, что именно — слишком крепко она обхватила его ногами. Стоны становились все более отрывистыми, в такт с сокращением мышц внизу живота, и Цири задрожала в узнаваемом спазме, скомкав в руках простынь. Малейшее движение, скольжение плоти по плоти отзывалось в нем почти болезненным возбуждением. Если он сейчас же не окажется внутри нее, то нейросистема перегреется и откажет, не в силах справиться с гиперстимуляцией. Словно уловив эту мысль, Цири притянула его к себе и жадно впилась в рот. Дальнейшее Адам помнил смутно. Только то, что часы упали с прикроватного столика, разбившись вдребезги, еще - бешеную пляску собственного пульса на внутреннем дисплее и ощущение податливого и горячего, как раскаленная ртуть, тела. Ощущение времени сменилось нарастающим по экспоненте чувством, неумолимо приближающимся к вершине. Оргазм, словно битой, выбил из головы все мысли, и на некоторое время в черепной коробке наступила блаженная пустота. Цири тяжело дышала под ним, и вид у нее был немного пришибленный. Адам по-джентельменски перекатился на бок, окончательно сбив влажные от пота простыни. — Это был твой первый раз? — обреченно, заранее зная ответ, спросил он. Цири молчала. Адам вздохнул и затянулся. — Не первый, — упрямо сказала она. Ей нужно либо перестать врать, либо научиться это делать. Адам повернул голову и смерил ее внимательным взглядом. — Ну, может, с мужчиной первый, — нехотя призналась Цири. От таких откровений он чуть не закашлялся, но это объясняло ее чувствительность к оральным ласкам. — Честное слово, — Адам слегка коснулся губами ее виска, смахнув пальцем прилипшую пепельную прядку, и виновато продолжил: — если бы я знал, устроил бы все по-другому. Свечи там… Вино… Вся эта мишура. Да если бы он знал, черта с два подписался бы на такую ответственность. — Виски и чипсы тоже неплохо, — пробормотала Цири, попытавшись устроиться у него на груди, чему мешали разъемы внутренних систем. Только напавшая сонливость заставила ее проигнорировать неудобства. Он наблюдал за ней, поглаживая кончиками пальцев, пока та не уснула мертвецким сном, свернувшись клубочком и улыбаясь. Во сне она выглядела уставшей и страшно довольной, будто первой пробежала эстафету. Последний раз так беззаботно и быстро заснуть у него получилось лет десять назад. Примерно тогда же в его кровати последний раз засыпали девушки ее возраста. Адам еще долгое время таращился на темный потолок. С такого ракурса он напоминал безбрежный черный океан.