Из огня, да ...

Флот Северной Принцессы шёл на юг, огромная масса Глубинных, обойдя Исландию, вошла в Атлантический океан и направилась к побережью Бразилии. Флот шёл практически не останавливаясь, немногочисленные попытки местных Владычиц воспротивиться вторжению, карались безжалостно — все моря уже облетела жуткая история, как пятёрка северных эсминцев порвала в клочья Принцессу крейсеров, вместе с эскортом. Однако, те у кого хватило ума убраться с дороги — оставались целы и невредимы. Северная явно куда-то спешила. Новость переполошила всех Принцесс Юга — неужели, Северная решила покуситься на их владения? Зачем? Почему? Выяснить ответы на эти вопросы можно было только у самой Северной и потому флот Юга двинул навстречу. И вот они стоят друг против друга — две ослепительно красивые девушки в белых платьях, похожие, как сёстры. Обе красноглазые, с длинными, белыми волосами, развивающимися на ветру, с небольшими рожками торчащими из волос. Одна из девушек, помоложе, насупившись, начала разговор: — Хочешь мне помешать, сестра? — Хочу узнать, куда это ты так спешишь? — Куда, куда… в Антарктиду! — В Ант… зачем? Тебе Арктики мало, что-ли? — Сами живите в этой долбанной Арктике! — неожиданно взвилась Северная. — Ладно — холодно, ладно — жратвы мало, но эти отродья — русские канмусу! Это же невообразимое что-то! Кто их таких выдумал! Сами с ними разбирайтесь! А я — в Антарктиду! К пингвинам, вот! Я, может, всегда мечтала на пингвинчиков посмотреть! — Успокойся, сестра! Да что случилось-то? Этих русских у тебя, раз-два и обчёлся. Да и флот у них — пара линкоров, кучка крейсеров, эсминцы и… — МОЛЧИ!!! Только не говори ЭТОГО слова! Прошу! — всполошилась Северная как-то суматошно, оглядывая свой флот. — Только не говори ЭТОГО слова, прошу тебя. — Да что такое-то?! Какое слово? Я лишь хотела сказать, что у русских только эсминцев и тральщиков много! — Нееет! Ты это сказала. — буквально простонала Северная. В её флоте, в этот момент, происходили пугающие изменения. Примитивы, до этого ровными рядами застывшие в оборонительном построении, вдруг, все разом сломали строй и метнулись в разные стороны. Крейсера и линкоры бестолково закружили, периодически натыкаясь друг на друга. Многочисленные химе то ныряли, то выныривали, и пугливо озирались по сторонам. Словом, флот охватила натуральная паника. — Ну вот! Я же просила! — тоскливо протянула Северная и рванула наводить порядок. Процесс затянулся на два часа. Когда, наконец, последний эсминец, мощной оплеухой был приведен в чувство, переговоры продолжились. — Слушай, а почему твои примитивы такие робкие? А, правда, я слышала, что пять твоих эсминцев победили химе крейсеров? — Врут. — нехотя, ответила Северная. И не успела Южная сказать что-нибудь типа: «Я так и знала» продолжила: — Не пять, а три, и не крейсеров, а линкоров. — Да ладно? — изумилась Южная. — Чего же они тогда этих… сама знаешь кого, так боятся? — Чего, чего. Наткнулась тут, как-то моя эскадра, на этих, сама знаешь кого. Вот с тех пор и боятся… — Не понимаю? Ну разгромили, ну утопили? Бывает, но паника-то откуда? — Оттуда. — Вздохнула Северная. — Ладно бы, просто разбили и утопили. Они, эти извращенки, видать совсем без самцов свихнулись! Они всех моих переловили, связали якорными цепями, а потом! — тут Северная подошла вплотную у Южной, встала на цыпочки и начала что-то шептать ей в ушко. Чем дальше, тем больше становились глаза Южной, а потом — она сама стала краснеть. Скоро стало казаться, что от Южной Принцессы можно прикуривать — такого насыщенного красного цвета стала её кожа. — Не… не может быть! — выдохнула она потрясённо. — Откуда ты это узнала? — Откуда, откуда… от своих эсминцев и узнала. Они их того… «пожалели и отпустили». — Но эсминцы же не могут говорить? — Эти — теперь могут. — Ну хорошо, я поняла, а ты-то зачем сбегаешь? — Ну, а что, мне ждать, когда весь флот разбежится? И, потом, по слухам там у русских парни появляться стали… — северную передёрнуло. — Если уж девки там такие, что со мной парни сделают, если попадусь? Теперь мурашки побежали и по Южной. — Ну хорошо, я поняла, но в Антарктиду-то зачем? Есть же и поближе места — вон, Япония, к примеру, там люди тихие и вежливые живут. Может и мне, кстати, туда податься? — задумчиво произнесла Южная. — в Антарктике холодновато, всё же. — Ну-ну, — голос Северной источал яд, — а ты ещё не слышала, что за Японскими островами, за Японским морем, город у людей есть, Владивосток называется. И, как ты думаешь, кто там живёт? Прааавильно — русские. Так что, ты как хочешь, сестрёнка, а я — к пингвинам. Да и потом, когда эти самые, кого лучше не называть, моих зверушек отпустили, одна из них им так сказала: «Мы не для забавы воюем. Так вашим и передай, нам нужен мир. Желательно — весь!" С этими словами Северная решительно направилась в сторону Антарктиды. Весь её флот, с явно видимым облегчением на мордах (и мордашках) рванул за ней, оставив Южную в глубокой задумчивости. «А может не так уж там и холодно?» — подумала она. — «Нет, эта северная малявка ещё, её, что хочешь испугать может! Не пристало мне в панику впадать». Твердо решила для себя Южная. «Но вот к Японии я всё-таки уйду, чем людишки не шутят, а вдруг что „те кого не стоит называть“ и сюда доберутся? Главное, в Японское море нос не совать!» И Принцесса отдала команду своему флоту. «К тому же, если что, сбегу к Австралии, а там и Антарктида недалеко». Северная Принцесса задумчиво глядела в след южному флоту, непроизвольно потирая попку руками. «Зря Южная не прислушалась, ой зря». По телу Химе прошла дрожь. Она никому, никогда и ни за что не признается в своем позоре, ведь та эскадра, которую поймали тра… те, о ком и думать то не хочется, была её личным эскортом. Принцесса снова вспомнила те ужасные мгновения, когда она услышала полный боли рёв своих слуг, тех, кто остался прикрывать её отход. Вспомнила, как она, почти не соображая от ужаса, выбросилась на берег и заметалась в поисках хоть какого-то укрытия. О бегстве в море можно было и не мечтать — проклятые канмусу отрезали её от глубины минным полем. Вспомнила, как она, повелительница океана, забилась под какую-то полугнилую, дырявую лодку и сидела там, крепко зажмурившись, не смея даже вздохнуть лишний раз. Как просидела там полчаса, а потом, её, Принцессу, выволок за шкирку, как кого-то примитива, здоровенный человек в высоких ботинках, зеленых, пятнистых штанах и тельняшке. — Ага, попалась! — зловеще ухмыльнулся он. Принцесса пыталась вырваться, убить человека (ведь она же сильнее! Намного сильнее!), но какой-то парализующий ужас сковал её тело, лишая сил и воли к сопротивлению. О дальнейшем, Принцесса хотела бы забыть навсегда. Её — ужас океана, перекинули через колено и отшлёпали широким, солдатским ремнём. — А вот будешь знать, как корабли топить, будешь знать, как людей есть! — приговаривал человек, нанося удары. И тут Северная Принцесса, повелительница огромного Флота и одна из владычиц океана — разревелась самым позорным образом. — Это не я! — сквозь слёзы проговорила она. — Я человеков не ела никогда! Это всё до меня было! Простите меня, пожаааалуйста! Боцман Михалыч (а это был он) оторопел, мало того, что эта мелкая Принцесса (то что принцесса — точно, Михалыч знал наверняка, одни рожки на макушке выдавали хозяйку с головой) пустила в ход запрещенное оружие (женские слёзы, он, как и любой нормальный мужик, не переносил), так ещё и кричит, что она ничего не делала. Правда, на вид она и впрямь — сущее дитё. Говоря правду — выгляди она лет на двадцать, Михалыч бы грохнул её незамедлительно, а так сопля четырнадцатилетняя, в дочки годится. — А с канмусу кто воюет? — А чего они! Они первыми лезут! Вот! — А вот я тебе сейчас по попе! — Ой, не надо, дяденька! Ой, я больше не буду! — зашибись диалог получился. — Эх, дочка, и что же мне с тобою делать-то? — озадачился Михалыч. - Убивать — жалко, отдать на базу учёным — так проще тут убить, хоть мучиться перед смертью не будет. Отпустить? Так Глубинная же, вражина. Явно почувствовав его слабину, девочка затараторила, время от времени шмыгая носом: — Дяденька, отпустите меня! Ну, пожалуйста! Я уйду отсюда! Я больше никогда корабли топить не буду! — Куда же ты пойдёшь-то? — вздохнул Михалыч. Он уже понял, что отпустит эту девчушку, понятно было, что делает большую дурость, и если о ней узнает командир, или, не дай бездна — особист, то вставят ему таких трендюлей, что сидеть он не сможет неделю, а то и больше, но, что-то говорило ему — поступает он правильно. — Я в Антарктиду уйду! К пингвинам! Я всегда хотела на пингвинов посмотреть. — неожиданно ответила Химе. — Так вы их всех сожрёте там! — Не сожрём! Обещаю! — Эхх, широка ты Русская душа! — вздохнул человек. — Ладно уж — плыви в свою Антарктиду, но смотри у меня! — Я поняла! Спасибо, дяденька! Я вообще с русскими никогда больше драться не буду!!! — с этими словами счастливая Принцесса рванула в воду. Как она проскочила через минное поле — она и сама объяснить не смогла. Вернувшись на базу, мысли её были только об одном: «Нужно поскорее сваливать в Антарктиду! Если хоть кто-то, хоть одна селёдка видела мое унижение, то всё.» Что всё Северная и сама сказать не могла, но знала точно — всё, это всё. Когда же вернулся живой, её эскорт, и Северная узнала, что именно с ней могли проделать бешеные тральщики, то решение её утвердилось окончательно. Через несколько часов весь северный Флот уже уходил в сторону Гренландии… А Михалыч только через месяц, когда обалдевшие канмусу доложили, что Флота врага у родных берегов нет, причём нет от слова совсем (мелкие дикие стаи — не в счёт), начал подозревать, кому именно он «подкинул мозгов через задние ворота».