Великолепная Гермиона Грейнджер и Этот Идиотский Философский Камень

Вокзал «Кингс Кросс». Толпы существ (людей и не только), и все куда-то спешат. Никто не стоит на месте. Как и группа людей, которые невольно привлекали к себе внимание. Хотя большинство из них и не люди. Два взрослых на вид обычных человека, мужчина и женщина, поторапливали остальных – до отбытия поезда оставалось полчаса. Длинноволосый бородатый мужчина, сидящий в инвалидном кресле, был с ними солидарен и помогал, как мог. Трое детей шли перед ними и толкали тележку с вещами. Пожалуй, тележка и привлекала больше всего внимания. Багаж был весьма... специфический. Самая обыкновенная дорожная сумка и большая клетка с большой змеей внутри. Знающие люди узнали бы в этой пятиметровой пресмыкающейся Черную Мамбу, одну из самых ядовитых в мире змей. И она сейчас находилась в самой обычной на вид клетке. Хотя возможно дело было в шрамах на лице женщины, явно оставленных каким-то диким животным. Короче говоря, дорогу этой компании давали добровольно. Думаю, многие уже догадались, что там были мистер и миссис Грейнджер и их дочь Гермиона. Но кто же тогда остальные? Сейчас это не имеет особого значения – сегодня они только провожатые. Однако от знания их имен ничего плохого не случится. Что ж, «инвалид» – мистер Браннер, в своем мире известный как Хирон. Еще одна светловолосая девочка (ей, кстати, только десять лет) это Аннабет Чейз. А темнокожий мальчик на костылях – Гроувер Ундервуд. – Скорее, скорее! Тебе нужно еще успеть сдать багаж и найти место в вагоне! Да какое там, нам бы хоть платформу найти! – миссис Грейнджер нервничала еще сильнее, чем утром. И явно сдерживала маты, рвущиеся наружу, потому что «ну не при детях же». – Мам, успокойся. Мы все успеем, я ничего не забыла. Все в порядке! – Гермиона все еще совсем не волновалась из-за отъезда. Вот вообще. – Не волнуйтесь, миссис Грейнджер, она будет в порядке. Там есть кому за ней присмотреть, – это Аннабет присоединилась к своей подруге и сестре. – Нет, Бет, это мне там будет за кем присмотреть. – Не зазнавайся, юная леди. И помни, главное – это… – Да-да, защищать Гарри Поттера, я помню, – нетерпеливо перебила Гермиона Хирона. И ворчливо добавила. – Ты ведь все лето мне это в голову вбивал. – А с платформой проблем не будет, Джейн. Все пока идет нормально, успокойтесь, – невозмутимо продолжил Хирон, обращаясь уже к переживающей женщине. – Ну вот, мы на месте, – сказал он, притормозив между платформами девять и десять. – Но ведь... – впервые подал голос мистер Грейнджер. Он тут был, что странно, самый спокойный и явно интересовался чисто из любопытства, а не беспокойства или страха. – Мистер Джи*, это магия, помните? – сказал Гроувер Майклу. Тот лишь утвердительно промычал что-то в ответ, продолжая рассматривать обычную кирпичную колонну между платформами. – Гермиона, накрой уже Карла чем-нибудь. Люди смотрят, а нам нужно пройти незаметно, – Хирон все взял в свои руки. Как-то сразу стало понятно, кто здесь на самом деле главный. – Придется навести Туман. – Это все равно пришлось бы сделать, без вариантов, правда ведь? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Гроувер. Ответом было согласное молчание. Грустно все это. – Да ладно вам! Вон та семейка вообще не скрывается! Они бы еще прямо тут колдовать начали! – возмутилась Аннабет. Все дружно посмотрели туда, куда она указывала. Это была семья огненно-рыжих волшебников. Пухлая женщина, очевидно, мать всех остальных, все возмущалась о том, что здесь «целая толпа маглов». С ней было четыре мальчика – самый старший, два близнеца, младший, примерно возраста Герми, и одна девочка лет девяти-десяти. У парней на тележках были большие чемоданы, а у старшего еще и потрепанная сова в клетке. – А вот и чета Уизли, – довольно сказал Хирон. – Прости, чета ласок**? Я не ослышался? – Гроувер был как всегда в своем репертуаре. – Уизли, Гроувер. Уизли, не ласки, – учитель был сама невозмутимость. Наверное, за сотни и сотни лет привыкаешь и смиряешься. – Очень хорошо, что мы их застали. Раз они еще здесь, значит и Гарри Поттер тоже. – Это почему же? – тут же поинтересовался мистер Грейнджер. – Потому что это люди Дамблдора, Майкл. – Дамблдор – ныне действующий директор Хогвартса, – пояснила Гермиона родителям. – Скользкий старикашка. – Гермиона! – Мама! – Твой брат на тебя плохо влияет, – с широкой ухмылкой сказал Гроувер, наклонившись к Грейнджер-младшей. – Заткнись и не трогай его, козленок, – ответила в том же тоне за сестру Аннабет. Сатир в ответ лишь улыбнулся еще шире – такие шутливые перепалки у них случались довольно часто – и отвел взгляд в сторону. И вдруг заблеял. К счастью, Гермиона и Аннабет вовремя успели закрыть ему рот. – Ундервуд, ты что творишь?! С какой сосны свалился?! – зашипела Грейнджер ему на ухо. – Это тот, о ком я думаю? Это он?! – да, он ее проигнорировал. Рядом с так и зависшими на платформе миссис Уизли и, если верить отчетам, Рональдом и Джиневрой стоял тощий мальчик в обносках и круглых очках. Не худой или жилистый, а именно тощий. Одежда висела на нем мешками. У него тоже была тележка с чемоданом и совой. – Да вы издеваетесь надо мной! И это надежда и спаситель всея Магической Англии?! Человек, в годовалом возрасте победивший Темного Лорда?! Мальчик, который выжил?! Вот этот мешок с костями?! Который мне еще и охранять! Я думала, Дамблдор присматривает за ним! Хирон, скажи уже что-нибудь! Это Гарри Поттер? Хирон! – Гермиона была немного... удивлена. От кисти ее левой руки по всему телу прошло приятное успокаивающее тепло. В ответ девочка послала волны благодарности. – Да, я тоже так думал, – удивленно и даже немного зло протянул Хирон. У всех по спинам пробежал холодок. Кентавр злился очень редко, но уж если злился... – Знаешь, Гермиона, смотри за ним внимательнее. И не только за ним, ладно? – настороженно сказал учитель с небольшой тревогой в глазах. – Ладно, – теперь всем было уже не так смешно. А тем временем Уизли и Поттер уже прошли через разделительный барьер. – Двадцать минут осталось. Мне уже пора идти, если хочу пробиться к поезду, да еще и место занять, – вот теперь Герми начала волноваться, хоть и мало чем это показывала. – Думаю, будет лучше, если отсюда я пойду одна. Не хочу, чтобы вы там лишний раз светились – это может быть опасно. И начались прощания. Объятья, слезы, последние наставления. Обещания писать каждый месяц («ну хорошо, мам, каждую неделю, да хоть каждый день, только отпусти уже меня, а то ребра сломаешь, пап, и ты туда же, отпустите меня уже, я ж задохнусь сейчас, о, воздух, слава Богам»). Из клетки послышался шум. – Карл, успокойся, прошу тебя, – обратилась маленькая полубогиня к змею на парселтанге. – Сейчас сядем на поезд, я тебя выпущу и накормлю, ладно? – В такие моменты я тебе завидую. Я вот не то что змей, я даже сов не понимаю. Я знаю, что это редкая способность, но все же... – чтобы хоть как-то отвлечься, протянула малышка Аннабет, сглатывая ком в горле. Она будет скучать по своей старшей сестре, а увидеть ее сможет только летом. Сестры еще раз обнялись. Гермиона поцеловала Аннабет в макушку, Гроувера в щеку, к родителям подходить еще раз не рискнула («как я этому хрящу шкуру спасать буду, если у самой все ребра сломаны?») Потом посмотрела на Хирона и чуть усмехнулась, как бы говоря: «Прикрой меня». Кентавр вернул ей усмешку и скрыл от чужих глаз Туманом. И дочь Афины, богини мудрости, побежала прямиком в кирпичный разделительный барьер между платформами девять и десять, толкая перед собой тяжелую тележку с тяжелым багажом и ядовитой разумной змеей. Ей вслед смотрели еще одна дочь Афины, приемные родители-дантисты, которые хранят свои секреты, сатир на костылях и кентавр в инвалидной коляске, живущий уже тысячи лет.