она еще знает, как важно оставаться целым.
целым человеком.
♫ Alai Oli — Глава 1
Собиралась в школу, ища спасения. Дома оставаться желания не было даже после того, как мама всю ночь прорыдала на кухне, тщетно пытаясь дозвониться отцу, в то время как они с Кийоне лежали без сна в кровати Исане. Не хотелось расставаться с младшей сестренкой, да и Кийоне все время льнула к старшей. Но утром разбудила Исане умытая и полностью одетая, велела ей скорее собираться, не то опоздает в школу. Сама тоже собиралась уйти, беспрерывно строча кому-то смс-ки. Исане даже стало завидно: сестренка влюбленным взглядом таращилась на экран мобильника. Увидев, что сестра смотрит, широко улыбнулась: — Я тоже влюбилась, — поведала тайком. Ну и Кийоне! Вот же скрытная! Котецу-старшая и подумать не могла, что она скрывает в себе любовь! — В Сентаро? — наугад ляпнула Исане. Сестренка громко рассмеялась: — Будто меня интересуют придурки вроде него! В Киру. Исане вспомнила печального юношу с блондинистой челкой, закрывающей один глаз. Ничего плохого о Кире Изуру, впрочем, не припомнила. Видимо, хороший парень. Вон и у Кийоне глаза светятся от счастья. — Он для меня… стихи пишет! — таинственным шепотом поведала сестра, но показывать поэзию наотрез отказалась. — А знаешь, как мы начали встречаться? — хитро прищурилась вместо этого, — Я сама ему призналась. Первая! Просто попросила встретиться на крыше… ну, записку подбросила. Он пришел, и я сказала ему о своих чувствах. Оказалось, что я ему тоже нравлюсь, представляешь? Какая же она мудрая, эта малышка Кийоне! А если она, Исане… Если она тоже напишет Укитаке-сенсею записку? Естественно, анонимную, и напечатает на компьютере, чтобы по почерку не узнал. Вдруг… Укитаке-сенсею — тридцать два. Исане — шестнадцать. Шестнадцать лет разницы. Целая ее, Котецу, жизнь. Он никогда не согласится быть с ней. Но… Но бывают же, бывают браки с разницей в возрасте! Разве нет? Разве года — помеха чувствам? — А я думаю так, — снова блеснула сестренка своей мудростью, — В тяжелые времена от печали может спасти только любовь. Разве нет, онее-сан?***
В школу бежала бегом. Прямо на пороге класса ее перехватила Рангику, сурово потрясая мобильным телефоном: — Исане, что у вас произошло с Иккаку? Он говорит, что больше не будет ходить в школу! Ну вот. Еще этого не хватало. Мадараме, конечно, тот еще придурок, но без него и школа — не школа. И не хотела Исане ему отказывать, но не виновата же она, что любит Укитаке-сенсея. Сердцу, как известно, не прикажешь. Но… Иккаку своему приказать тоже не мог. Так по-дурацки вышло! Вкратце обрисовала Мацумото сцену на качелях. Рангику вздохнула: — А зря ты, Исане. Иккаку — отличный парень. Хотя и напоминает уголовника, но… он добрый на самом деле. Отзывчивый. В какой-то степени — благородный. И очень тебя любит. Исане только плечами пожала, проглотив язвительный ответ «вот себе его и забирай».***
До урока литературы решила пропустить ненавистную алгебру. Под прикрытием Рангику и старосты класса Исе Нанао, которая также являлась хорошей подругой Исане и была в курсе проблемы, спряталась в библиотеке. Долго пялилась на монитор, прежде чем начать печатать.«Уважаемый Укитаке-сан! Я больше не могу держать эти чувства в себе. Я просто не в состоянии. Вы все должны знать, и вам решать, что будет дальше. Дело в том, что я люблю вас. Люблю больше жизни! Но я — ваша ученица. Если вы хотите узнать, кто я, приходите после уроков на самую дальнюю аллею школьного парка»
Естественно, записка претерпела множество редакций, но, когда Исане осталась довольна — быстро распечатала бумажку. Старенький школьный принтер печально скрипнул, но выдал листок Котецу. Счастливая, выбежала в коридор одновременно со звонком. После перемены — литература! Пока Нанао стояла на стреме, спрятала письмо в классный журнал. Руки дрожали так, что едва не выронила огромную тетрадь, но справилась, кивнула Исе и села за свою парту. Пустая парта Иккаку смотрела с укоризной.***
Укитаке-сенсей вошел в класс. Не обманул, пришел! Открыл журнал для переклички… Одновременно затаили дыхание Исане, Рангику и Нанао. Письмо ласточкой упало в ладонь учителя, он пробежал его глазами, слегка изменился в лице (или только показалось?) и, ничем больше себя не выдав, начал вести урок. Урок литературы — предпоследний. Английский Исане еле пережила, хотя обожала метод преподавания веселой и изобретательной Шихоуин-сенсей. После окончания уроков Мацумото и Нанао в четыре руки тащили почти бесчувственную Исане к той самой заветной дальней аллее. Пыталась идти на попятную, пыталась отказываться — а вдруг посмеется? Или пожалеет ее? Или начнет читать проповеди? Или вообще не придет, сочтя признание неудачной шуткой? Подруги даже слышать ее оправдания не желали. Смотрели так, что по спине бежали мурашки — особенно пугал взгляд Нанао, которая давно толковала, что так жить нельзя и пора признаться. Честная со всеми и с собой Исе даже представить не могла, что можно так долго скрывать свои чувства. Села на лавочку, прижимая ладонь к почти выпрыгивающему из груди сердцу. Попрощалась с подругами, дав им слово потом отзвониться, и стала ждать. Вскоре на другом конце аллеи появилась его фигура.