56 дней до суда
– Доброе утро, Стив, спасибо, что пришел. – Привет. Спасибо, что пригласила, а то я чувствую, что прохлаждаюсь, а не помогаю Баки. – Не возражаешь, если наш разговор будет записываться? Я предполагаю, что интервью потом понадобится в суде. – Конечно, все, что нужно. – Итак, начнем? Расскажи мне, пожалуйста, все с самого начала. – С самого? – Да. Как вы познакомились с Баки? – Ну…***
– … А потом он говорит тому бугаю: «Выбери кого-нибудь своего размера». Эта фраза у него с детства любимой стала, столько раз он ее повторял. – И что в итоге? – И в итоге мы оба в школьном лазарете: у меня подбит глаз, у него кровь носом идет. Тот пацан был на три года старше. Да. Вот так и началась наша дружба. Давно это было. – И с тех пор вы были лучшими друзьями? – Да. Проблемы начались с 43 года…***
44 дня до суда
– Почему мы говорим здесь? – А ты против? Мне показалось, что на свежем воздухе лучше. Пойдем присядем на ту скамейку. – Помимо диктофона, за мной еще вон те двое следят. – Это их работа. Пусть следят. Разве они тебе мешают? – Нет. – Ты принимаешь витамины? – Да. – Ты лучше выглядишь, пропали синяки под глазами. Как дела со сном? – Лучше, но вчера опять снились те каменные стены. – Снова? – Да. Это уже похоже на навязчивую идею. – Мы с тобой вроде договорились, что это не навязчивая идея, а твои воспоминания, которые стучатся в память, когда твое сознание расслабляется. Все-таки тебе стоило бы прочитать «Гарри Поттера». Шестой том, тот, что про легилименцию. – В другой раз. – Ничего нового во сне не увидел? – Хочешь знать, что тебе докладывать Госсекретарю? – Конечно. – Нет, нового ничего: каменные стены, потолок, какое-то устройство, в комнате еще кто-то есть. Я точно вижу двоих в халатах врачей и масках, потом один отходит, а второй наклоняется ко мне, но дальше ничего… Я просыпаюсь. – Раньше ты не мог вспомнить и этих подробностей, прогресс есть. – Но слишком медленный. Я не смогу вспомнить что-то важное до суда. – Что ж¸ мое мнение ты знаешь. Если решишься, скажи.***
41 день до суда
– Сэм, спасибо тебе большое за помощь! – Да перестань. Как успехи? – Успехи есть, я накапливаю постепенно материал. Потом буду использовать его в суде. – Жаль, что тебе нельзя быть его защитником. Лучшего адвоката ему не найти. – Он вообще отказывается от адвоката, мне не удалось его переубедить. – И Стиву не удалось, как он мне сказал. – А как там?... – Я договорился, встретитесь завтра. – Отлично.***
40 дней до суда
– … И никому не пришло в голову обвинять вас в том, что произошло? – А, понимаю, что вы делаете. Проводите между случаем Барнса и моим параллели? – Да. Считаете, что их нет? – Думаю, есть. Я представляю, что такое не контролировать себя. Когда Локи захватил мой мозг, я действовал не сам, а лишь мое тело. Это сложно объяснить. Могу только сказать, что потом, когда я узнал, что на самом деле он творил моими руками, мне было очень паршиво. – Но вас самого в этом не обвиняли? – Нет. – Никто? – Только я сам.***
34 дня до суда
– Я провела уже несколько интервью по этому делу, мистер Старк. Вы знаете, что с вами встретиться было сложнее всего? – Может, я просто не хочу помогать убийце моих родителей, а? Это вам в голову не приходило? – Когда один человек стреляет в другого человека, разве обвиняют при этом пистолет? Он лишь оружие, средство исполнения. – Вы как-то чересчур мудры для вашего возраста, доктор Смит. Это раздражает. – Моего возраста? – Ну, вам ведь слегка за двадцать, так? Работаете в реабилитационном центре, отец военный – погиб… – Вы изучали мою биографию? – Да. – Могли бы просто спросить, я не делаю из своей жизни тайну за семью печатями. – Век технологий. Кто сейчас разговаривает… – Я здесь именно для того, чтобы поговорить, мистер Старк. – Нет, вы здесь для того, чтобы перетянуть меня на свою сторону. Роджерс тоже пытался, уже месяц мне на мозги капает. Только ни ему, ни вам это не удастся: этот гад убил моих родителей! – Не думайте, что я не понимаю, как это тяжело – смириться с тем, что убийца родных людей, пусть даже убийца поневоле, жив и на свободе. Вы сказали, что мой отец погиб. А известно ли вам, что я чувствовала, когда его тело привезли домой из командировки из какой-то страны? И я даже не знаю, где он был, – мне этого не сказали. Все, что мне оставалось сделать, – похоронить его. Полагаю, вы в состоянии представить себе мои чувства. – Роджерс мог бы… – Сказать вам? Да, мог бы. И, наверное, так и стоило поступить. Мне известно, что он сожалеет, что не рассказал вам все сразу. Но нет смысла рассуждать в сослагательном наклонении: что было бы, если бы он сказал вам правду, как бы вы отреагировали… Все это уже пустые слова, действительность такова как она есть, и ее не изменишь. – Как он? – Как кто, мистер Старк? – Барнс. – Лучше. Он напоминал загнанного в угол дикого зверя, когда мы познакомились, но сейчас я вижу в нем человека, в котором просыпается надежда. Даже не на светлое будущее, а просто на возможность вновь обрести себя. – Ему вынесут смертный приговор. Он не Мать Тереза, он совершил слишком много… всего. – А сколько террористов, совершавших и совершающих ужасные вещи, живут и процветают, не чувствуя за содеянное никаких мук совести? – Так, все. Десять минут прошли. Вам пора, доктор Смит. – Да, вы правы. Спасибо за встречу, мистер Старк. Мне очень важно было с вами поговорить.