27 дней до суда
– Вот, Джеймс, возьмите поднос! – миссис Смит окликнула Барнса, выходя из кухни. Мужчина на автомате быстро сделал пару шагов от комода с фотографиями, хотя через секунду нахмурился с досады. Можно подумать, его интерес к ним – какое-то преступление. Стоят же на видном месте. Но, кажется, женщина ничего особенного не заметила. Он молча принял поднос из ее рук и поставил на стол, не вполне представляя, что полагается делать дальше. Сандра должна была вот-вот присоединиться к ним за столом, и Баки поймал себя на мысли, что ждет этого, поскольку наедине с Евдокией Смит он чувствовал себя почему-то, как жертва перед хищником, хотя миниатюрная старушка уж никак на хищника не походила. Наконец девушка расставила закуски и тоже заняла свое место за столом. С момента прихода домой она, похоже, успела прийти в себя от неожиданной встречи пациента со своей бабушкой и теперь выглядела спокойно и доброжелательно – так, как Барнс и привык ее видеть большую часть времени. Миссис Смит потянулась к чайнику и, заваривая себе чай, положила в чашку дольку лимона, щедро добавила меда, а потом с ухмылкой прокомментировала удивленный взгляд Баки: – Я предпочитаю пить чай по-русски. Хотите попробовать? Барнс после короткой паузы кивнул и через минуту получил напиток по тому же рецепту. Мысль не принимать ничего условно съедобного от незнакомцев как возникла, так быстро и скончалась под взглядом Евдокии Смит. – Я не знал, что у тебя русские корни, – обратился он к Сандре, озвучив и так очевидную вещь, чтобы заполнить паузу. – Ну да, – миссис Смит отреагировала быстрее внучки. – Полное имя Сандры – Сандра Александра Смит, между прочим. Александром звали моего отца. Мужчина, который как раз делал глоток «русского» чая, поперхнулся. – Правда? Сандра спокойно улыбнулась. – Да. И бабушка находит чрезвычайно забавным тот факт, что имя Александра написано через ks, а не через x, как это было бы правильно на английском языке. Она сама же и настояла на таком написании. Евдокия Смит подмигнула Баки через стол и принялась как ни в чем не бывало намазывать джем на булочку. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы помнить. – Помнить? – переспросил Баки. – Помнить свои корни, конечно. Я родилась в Красногвардейске, который сейчас называется Гатчина. В 1944, во время Второй мировой войны попала в детский концентрационный лагерь Саласпилс на территории Латвии. Его еще называли Куртенгоф. Мне повезло, что я пробыла там недолго, летом 1944 лагерь был… – Расформирован. Да, я знаю. – Тот свой период жизни Барнс помнил лучше всего. – Верно. – Миссис Смит смерила его внимательным взглядом. – После этого беспризорных детей принимали в семьи не только СССР, но и стран-союзниц. Меня, как и многих других, морем переправили в США. Здесь я оказалась в приюте, но это были гораздо лучшие условия, чем я можно было ожидать. Нам давали какое-никакое образование и в рамках социальной защиты гарантировали работу. Позже я познакомилась со своим будущем мужем, дедушкой Сандры. Оказалось, что он тоже воевал, но его комиссовали из армии из-за ранения. Мы встретились на одном из вечеров, которые устраивались раз в год в память о погибших. Его звали Уильям Смит. Такая вот простая фамилия, – миссис Смит тепло улыбнулась собственным воспоминаниям. – Не то что моя – Ка-са-тин-ска-я. Американцу ее выговорить практически невозможно, – пошутила она, вызвав улыбки также на лице внучки и Баки. – Но хватит обо мне. Давайте поговорим о вас? Джеймс судорожно проглотил рвущееся с языка: «давайте не будем». Пожилая женщина отставила чашку и даже немного подалась вперед, не скрывая любопытства. – Джеймс, правильно я ли понимаю, что вы друг Сандры? – Я ее пациент, – уточнил Барнс, не желая подтверждать версию бабушки своего врача. – Вы вернулись с войны? – Я не вернулся. – Джеймс делает серьезные успехи в социализации, бабушка, – посчитала нужным уточнить Сандра. – Я так и подумала, – кивнула ей миссис Смит. – Меня обвиняют в преступлениях, которые я совершал, будучи не в себе из-за опытов, которые проводили над моим мозгом, – жестко оборвал их Барнс. – И ваша внучка пытается доказать мою невиновность. – И я искренне надеюсь, что ей это удастся, – спокойно ответила Евдокия. – Вы производите впечатление сильного человека, который попал в беду и творил зло не по своей воле. А сами вы уже давно выбрали сторону добра. – Она улыбнулась, глядя на его совершенно ошарашенное лицо. Казалось, этой женщине просто нравится ставить его в тупик. В силу почтенного возраста на ее лице были морщинки. Они лучиками разбегались от ее глаз – и Баки подозревал, что появились они там из-за этого ее хитрого прищура. Вот совсем как сейчас. Очень странное поведение: оно не несло в себе ровным счетом никакой угрозы и напоминало больше дружеское подтрунивание. Безостановочное. Но мужчина все равно чувствовал себя словно на экзамене – сидел с прямой спиной и просто старался на паниковать. И не подозревал, что именно в этот момент Евдокия Смит находит его чертовски милым. *** Баки провел в гостях у Сандры еще час. Возможно, пробыл бы и дольше, но ему позвонил Стив, который в сдержанных выражениях передал пожелание Фьюри прислать за ним танк, если он сейчас же не вернется на военную базу сам. И хотя Евдокия Смит вызывала в нем беспокойство гораздо большее, чем какой-то там танк, пришлось подчиниться и вставать из-за стола, чтобы не наживать проблем еще и своему доктору.***
Беспокоясь о здоровье внучки и о том, как она одна справится с домашними делами, Евдокия Смит решила остаться у нее на ночь. Вечером, сидя на диване и укрыв ноги пледом, она держала у себя на коленях большой фотоальбом и внимательно разглядывала фотографии. Это часть альбома была черно-белой – во времена ее детства цветного фото еще не было. Ее фотографий тут было немного – несколько еще со времен детского дома и еще одна – с ее 18-летия. Затем пойдут уже их совместные фотографии с Уильямом, но это все не то – ей нужно раньше, намного раньше. Одна фотография, сделанная как будто бы в прошлой жизни. Но женщина точно знала, что она где-то здесь, а потому не прекращала поиск. За этим занятием ее и застала внучка, выходя из ванной. – Что ты делаешь? – Помнишь, я рассказывала тебе историю освобождения из Саласпилса? – Миссис Смит перевернула еще одну страницу и наконец удовлетворенно выдохнула. – Конечно. – Сандра присела рядом с ней. – Ночной штурм силами отряда солдат из стран-союзниц. Лагерь застали врасплох, оставив в живых только нескольких надзирателей, чтобы те дали показания. А потом помогали организовывать эвакуацию детей. Почему ты сейчас об этом вспомнила? – Видишь ли, дорогая, я помню, что именно это был за отряд. Это были те самые «Ревущие». И ты прекрасно знаешь, кто ими командовал. Евдокия повернулась к внучке. Та смотрела на нее шокировано, молча сопоставляя факты. Наконец она спросила: – Бабушка, ты точно не ошибаешься? – Точно. Когда нас эвакуировали, военный корреспондент сделал фото на память и копии потом разослали всем выжившим. – Она убрала ладонь, лежавшую на одной из фотографий в альбоме. – Понимаешь, что это значит? Сандра тоже посмотрела на черно-белый снимок. Полных секунд двадцать она разглядывала этот бумажный прямоугольник, а потом подняла на бабушку сияющий взгляд. – Это значит, что теперь у меня есть козырь, чтобы спасти Джеймса, бабушка! Только, – она озабоченно нахмурилась. – Как его использовать так, чтобы меня не обвинили в личной заинтересованности?