сбор №68

      Куроо не верит в любовь с первого взгляда, случайные встречи, ток в пальцах и прочие происки судьбы, но сегодня, между прочим впервые, готов поступиться самыми незыблемыми принципами.       А всё из-за Бокуто! Кто, как не верный бро, должен был заметить стеклянный отблеск глаз и вовремя всадить локоть между рёбер, раз уж ножа с собой не прихватил.       Но бро занят, скачет подстреленной совой вокруг своей аппаратуры, тщетно делая вид, что все его кульбиты совсем не ради вон того парня, с отсутствующим видом читающего книгу, пока девчонки-визажистки стараются не испортить гримом природную красоту, и Куроо поднимается на крышу один.       Куроо вообще не должен быть здесь — в студии, ему положено восседать в собственном кабинете: пить степенно кофе, литр за литром; ставить галочку на выбранных фотографиях, коллажах, текстах; играть в гольф с раздутыми важностью потенциальными клиентами и партнёрами; на крайний случай, трахать секретаршу за выдуманную провинность.       Вся проблема в том, что на секретаршу у него не стоит.       А на это вот недоразумение, торчащее неучтённой стелой возле самого ограждения, стоит.       — Потерялся, малыш? — Куроо прикуривает, щурясь, будто от солнца, застрявшего в зените. Крики Яку о массовом смертоубийстве достигают даже этого благословенного уголка мира, назначенного однажды личной зоной релаксации, и теперь Куроо понимает, кого тот так ищет.       «Надо подбить Яку на эксклюзивный контракт», — мысли машинально скатываются в рабочую колею и Куроо этому в принципе даже рад, потому что в анфас этот парень так же хорош, как и сзади.       — То есть, вы бы вставили мне в рот с тем же рвением, что и в задницу?       Куроо правда признал это вслух?       — Я бы тоже предпочёл, чтобы вы промолчали, — модель, а этот парень просто обязан быть моделью, чтобы Куроо не пришлось понижать планку, кривит угол рта подозрительно едко.       Будто не знает, кто стоит перед ним.       Неожиданная догадка ставит всё на свои места и Куроо его место очень даже устраивает.       — Раздевайся! — он бросает небрежно, уверенным движением вынимая из кармана вибрирующий входящим смартфон. — Давай-давай! — машет рукой, прицеливаясь зрачком камеры. — У меня нет времени на мелкие закидоны очередной однодневной модели.       Главное — делать вид, что так и должно быть, и люди потянутся следом.       Аксиома, выведенная опытным путём, никогда не подводит, и Куроо жадно ловит взглядом, как парень неловко расстёгивает пуговицы на куртке.       — Как тебя зовут? — Куроо, правда, такого лица, и задницы, не припомнит. Яку, видимо, сегодня притащил одних дебютантов, что, впрочем, для такого малобюджетного проекта совсем не удивительно.       — Цукишима Кей, — тот отвечает неохотно, тщательно пряча нервозность в резких движениях. Куроо автоматически просеивает каждое из них, фиксируя выгодные ракурсы в памяти, и ещё через десяток неловких поз рассчитывает кратчайшую траекторию возведения неискушённого новичка на модельный небосклон.       Да, Тецуро Куроо из любой оглобли может сделать звезду, главное, чтобы оглобля несильно сопротивлялась.       Цукишима держится хорошо, даже отлично, если учитывать, что стоит в одних трусах на пронизывающем ветру, но на этом все плюсы исчерпываются. Как? Как можно так бездарно пользоваться таким телом, Куроо не понимает и сплёвывает пятый окурок совсем зло.       — Вас что-то не устраивает? — кривая улыбки режет глаза. Куроо прикрывает веки, думая, что Бокуто на его месте уже слёг бы с депрессией.       — Повернись!       — Не уверен, что это безопасно для моей задницы, — парень привычно огрызается, но поворачивается.       Чёткие линии напряжённых бёдер манят. Бесконечность ног искушает. Куроо измерил бы их длину пальцами, раз рулетки под рукой не оказалось, и, конечно же, предлагает свои услуги вслух.       — Нет. Спасибо, — неминуемо припечатывает в ответ вежливостью в обрамлении кислой мины.       — Тогда раздвинь их сам, — Куроо не ухмыляется, это просто рот ветром рвёт.       — Вы точно фотограф? — дёргается плечо, мелькает алый отсвет на щеке — смущается?       — А то! — Куроо даже не врёт. Только преувеличивает, но это тоже одна из тактик успешного ведения бизнеса, а всё, что приносит прибыль, совесть не колеблет.       Цукишима тяжело выдыхает, неловко — нет, правда, как деревянная кукла! — расставляет ноги. У Куроо всё опадает, даже чёрт-знает-которая сигарета.       — Никогда бы не подумал, что знаменитый Котаро Бокуто снимает на смартфон, — доносится едва слышное из стиснутых губ.       Куроо на Бокуто такое непотребство тоже не подумал бы и не думает.       Куроо думает, как расшевелить этого парня, и ведёт рукой по спине, прогибая в пояснице, почти машинально. Нервную дрожь считывает тоже автоматически.       — Это сексуальное домогательство!       — Ещё нет, — Куроо нравится злость в его голосе и он ведёт пальцами ниже, — но я могу постараться.       Комок сглоченной слюны прокатывается по бледной шее, Куроо сдерживается, чтобы не проследить его путь губами.       — Или постараешься сам? — оставляет горячий смешок на проколотом ухе, едва уворачиваясь от расстреливающего взгляда.       Теперь, Куроо уверен, Цукишима Кей из шкуры социофоба вылезет, лишь бы ему понравиться.       — Да, детка, давай, глубже, — сохнет рот от пошлостей, но Куроо профессионален как никогда и тщательно фильтрует слова до условно нейтральных. — Прогибайся! Глубже! Ещё! Смотри на меня! Теперь в сторону! Nice!       Острые лопатки вспарывают спину крыльями, взгляд искоса взводит невинностью, кляксу приоткрытого рта Куроо старательно пропускает мимо себя.       Ксо! — да по нему The Advocate плачет!       Куроо щёлкает камерой ещё несколько раз, ловя солнце на изломе кадыка, и опускает сведённую длительным напряжением руку, попутно нашаривая сигареты.       Пустая пачка шуршит фольгой, пальто ложится на чужие плечи, спугивая мурашки.       — Отлично поработал! — Куроо поднимает кверху большой палец, отправляя фотографии в папку с грифом «Особо секретно». — А теперь, — заглядывает в подозревающие подвох глаза Цукишимы с особой нежностью, — идём, познакомлю тебя с Бокуто Котаро! Только с позами не переборщи, сессия пойдёт в журнал для домохозяек.