***
Год 783. Цветочный период, вторая часть, день тринадцатый.
Фтария «Я, конечно, всегда мечтал попасть в сказку, — ворчал Клин, — но не в такую». Что делали здесь эти чудища? Хотели бы друзья знать. В последнее время стало появляться все больше таких трещин в пространстве-времени, и жуткие монстры из других, альтернативных вселенных, то и дело норовили разрушить парочку-другую городов Септерры. Клин и Кови благоразумно прятались от ватаги монстров за холмом. Они-то знали, что эти чудища имели вредную привычку моментально, без разборок, расправляться с теми, кто им не понравился. Вряд ли им понравились бы два септеррианца, вооруженные, можно сказать, до зубов. Друзья тщательно наложили заклинание маскировки на себя, свою одежду, оружие и даже сам холм. Кови, несмотря на это, заметно нервничал. Блондин, как и Клин, отличался на удивление здравым рассудком, а потому его настроение было легко предсказать: в драке Кови был сосредоточен и холоден, в компании друзей весел и расслаблен, и так далее. Вот и сейчас юноша, почти не моргая, пристально изучал своими черными глазами устройство перед собой, его губы плотно сжимались, а сухожилия на щеках изредка подергивались. — Ты закончил? — проворчал он. — Подожди еще минуту, — копаясь в куче проводов, пробурчал в ответ Клин. — Ты хочешь, чтобы от тебя осталась только лепёшка по имени Клин? — Если ты не заткнешься, то мы оба будем лепёшками, — что-то звякнуло. — Все, мы можем идти. Клин на секундочку задумался, вперившись взглядом в пустоту — он просто смотрел в никуда, а в голове ворочались мысли: «Как же я здесь оказался?». Рыбочеловек прекрасно понимал, что его здесь не должно было быть, его тело должно гнить где-то на площади «Четвертого Отделения Армии Ноксии», ведь именно там он и приказал долго жить примерно пол периода назад… Но кто-то его буквально вытащил с того света. Кто? Зачем? Хотел бы Клин знать ответы на эти вопросы. Кови нашел его на той площади, среди множества трупов бывших сослуживцев рыбочеловека. Тогда почему-то здравый рассудок и подвел юношу: вместо того, чтобы бежать со всех ног оттуда, он побежал в противоположном направлении и начал расспрашивать и без того выбитого из колеи Клина обо всем, о чем только можно: «Как тебя зовут?» «Клин… Вроде как» «А почему ты здесь стоишь?» «Слушай…» «Это ты всех убил?» «Может, ты останови…» «А ты любишь зайцев?». — Эй-эй, Клин! — прервал теплые воспоминания голос Кови. Рыбочеловек, еще раз окинув пустым взглядом вид, открывавшийся с холма, повернулся к другу и удивленно моргнул: — Ты чего? — Я говорю, всё готово! — Кови закатил глаза. Он вообще-то и сам был слегка заторможенным, но при этом ненавидел, когда другие медленно соображают. Однажды юноша даже бросил операцию из-за того, что Клин не смог даже с пятого раза вникнуть в план, просто встал и ушел… Клин тогда решил не напоминать, что Кови и сам-то понял его с третьего раза. Да, характер у него был просто жутким, но если привыкнуть — лучше друга не найти. «Разве что Жанн», — промелькнула мысль в голове Клина. — Да-да, конечно, — «только сделай всё нормально наконец». С другой стороны, Клин всегда избегал конфликтов, и, признаться, даже немного гордился этим умением. Кови же, хоть и не всегда становился зачинщиком спора, без пары-тройки лишних перепалок не мог и дня протянуть: он мог найти для того такую причину, что у Клина порой глаз начинал дергаться, изощрялся и обставлял всё в свою пользу, после чего неизменно выходил пострадавшим и, как правило, победителем из конфликта. Но зато, выпустив пар, испортив настроение и другу и себе, Кови через какое-то время раскаивался, а еще через какое-то время вместе с рыбочеловеком нёсся, сломя голову, на задание. Клин с улыбкой вздохнул. Вдруг желудок решил напомнить о себе и громко заурчал. Они и так уже не ели и не спали нормально почти три дня — средств банально не было. Можно, конечно же, было зарабатывать, подрабатывая на каком-нибудь огороде или в саду жителя какой-нибудь деревушки, но вот незадача — друзья скорее умрут, чем найдут хоть одно поселение неподалеку. «И приспичило же тебе в такую глушь забрести», — так Клин проклинал Кови уже целый день, под звуки монотонного синхронного урчания животов друзей. Зато, если эта миссия будет завершена успешно, «наниматели» Кови выплатят очень даже приличную сумму, которой, по подсчетам рыбочеловека, могло бы хватить на три периода роскошной жизни. Под «роскошным» подразумевался средненький отель с засаленной мебелью, старыми душами, в забытой части мира, где трехразовое питание состояло из одинаковых блюд. — Отлично, — выдохнул Кови. А Клин-то думал, что его друг сейчас разразится ругательствами, как это бывало обычно. Видимо, друзья наконец-таки сумели добиться милости Судьбы. — Итак, раз, — отогнул один палец рыбочеловек. Монстры и чудовища неустанно прибывали из «портала». «Порталами» в кругу «уничтожителей» (в число которых входили и Клин с Кови) называли этакие щели в пространстве, откуда постоянно вылазят всякие недружелюбные вещества с плохим знанием правил этикета. И единственный способ уничтожить «портал», или, говоря точнее, трещину, — это взорвать его! Именно так разъяснил Кови Клину в первую же минуту знакомства. Только недавно он объяснил, что процесс только выглядит как взрыв, на деле же там что-то совсем непонятное Клину. — Два. Три! — быстро окончил счет рыбочеловек, потому что шансы на успех уменьшались с каждой секундой. Кови бросился к «порталу», а Клин остался здесь, лег на живот и принялся следить за передвижениями друга. Прямо перед рыбочеловеком лежало устройство, которое всё это время чинил Кови — активатор бомбы. Одно неловкое движение, и юноша превратится в ничто вместо «портала». Сначала всё шло хорошо: Кови незаметно обходил толпу незваных гостей сбоку, дабы приблизиться к трещине с тыла. Но совсем скоро какой-то очень смелый и глазастый монстр обнаружил юношу и поднял такой крик, что скорее напугал свою братию, нежели чем-то помог. Кови медленно повернулся к ораве чудовищ. — Не обращайте на меня внимания, — лучезарно улыбнувшись, деловым тоном предложил он, а затем шепотом добавил, — я не хочу всех вас убивать, у меня живот болит. Про себя же юноша додумал: «Зверюг с таким отвратным видом еще и поискать-то надо! Чего только не изрыгает Вселенная в нашу сторону…» — Вырвало бы меня, да желудок уже три дня пустой, — в тот же момент скривился Клин. Он затаил дыхание. Монстры тоже. Все пятьдесят глаз злобно сверлили Кови, наверняка представляя того разорванным, освежеванным, расчлененным или еще в каком-нибудь любом экзотичном, но неприятном состоянии. Последний осторожно сделал шаг в сторону портала, и едва его ступня коснулась земли, раздался истошный, протяжный крик — это завопил тот самый монстр, что голосил секунду назад. — Как я ненавижу этих тупоголовых попугаев, — вздохнул юноша, на сей раз узнав виновника всех проблем — птицеподобного монстра. Монстры, ошеломленные испуганно озирались по сторонам, пока кто-то наконец не догадался заткнуть противного собрата — огромная змееподобная тварь треснула ему по голове деревянной дубинкой. Но радоваться юноше пришлось недолго — закончив с крикливым «тупоголовым попугаем», монстры снова сосредоточились на Кови, кто-то рявкнул «Зхуваду!» (что-то вроде призыва к готовности или бдительности) — настолько знакомое слово из инопланетного лексикона заставило правый локоть, когда-то поврежденный в бою, снова заныть. «Вот же черт, — выругался рыбочеловек, — ну почему вам не сиделось спокойно?» — Хотел я не пачкать руки, — Кови был совершенно спокоен, что ломало любые логические доводы Клина. «Насчет бомбы он, значит, беспокоился, — сетовал и восхищался одновременно последний, — а когда стоит перед огромной армией — спокоен, как удав! Чёрт бы тебя побрал!» Кови разминал правую руку. Монстры, видимо, совсем оторопели от такой наглости, поэтому ринулись в бой. Ватага пришельцев сгинула почти за две минуты — новый рекорд для Кови. Клин, честно говоря, еще не видел человека, ноксианца или рыбочеловека (да и даже кентавра), который умел бы обращаться с пистолетом лучше, чем Кови, а тем более с двумя одновременно. С хладнокровностью профессионального киллера юноша расправлялся по очереди с каждым монстром, причем около половины уложил еще до того, как орава успела к нему приблизиться. Клин наблюдал за сим процессом неотрывно, завороженно, и в то же время его голову не покидала мысль о том, что рыбочеловек уже видел где-то подобное. Возможно, не пистолет, возможно, не человек, но знакомый из прошлого — Жанн. Клин бы давно пустился на поиски этого человека, если бы не Кови. Кое-как парень сумел убедить рыбочеловека, что искать кого-то, зная только имя, и ничего больше — пустая трата времени. Хотя, подсознание Клина всё же не поддалось. — Отличная работа! — крикнул рыбочеловек другу и снова принялся внимательно следить. — А ты сомневался? — самодовольно ответил Кови и, подобрав самодельную «бомбу», направился к «порталу». Скоро дело было сделано, и друзья сели отдохнуть. Был прекрасный осенний вечер. Алиос мягко освещал правую часть небосвода, придавая облакам пышный и торжественный вид, а Гибиус почти полностью скрылся за горизонтом. От него осталась только яркая оранжевая полоска, которая захватывала кусочек неба, словно поджигая его. Если не принимать во внимание горы пепла и разбросанное повсюду оружие, то панорама могла бы вполне подойти для какой-нибудь картины. — Красиво, — слегка запыхавшись, констатировал Кови. — Да, неплохо, — согласился Клин. — Ну, что, дело сделано? — Думаю, да. Сейчас, отдохну немного, и отправимся к нашим «друзьям», — по тону юноши было ясно, что «разрушителей» едва ли можно было звать друзьями. Так, на самом деле, и было. Эта секта отчаянных, готовых на всё ради денег головорезов никогда не нравилась Клину. Он, правда, понимал, что таким образом «разрушители» зарабатывают себе на жизнь, ведь рыбочеловек и сам поступал примерно так же, но не был кровожадным убийцей. Клин часто думал о том, что если бы заядлым «разрушителям» перестали платить за их работу, то они всё равно и продолжили бы дело просто потому, что не могли иначе. Они стали зависимыми от убийства, словно от наркотиков. — И сколько нам заплатят? — попытался отогнать неприятные мысли Клин. — Думаю, не меньше четырех тысяч. Этого, по идее, должно хватить надолго. Рыбочеловек представил себе свою жизнь в следующие несколько периодов. Вкусная еда, удобные кровати и никаких монстров… Но, как правило, в жизни Клина редко что-то хорошее длится дольше двух минут. Это правило сработало и сейчас: юношу вдруг словно ударило молнией, мир закрутился, стал белым, и он оказался в совершенно другом месте. Как будто сквозь сон Клин слышал голос Кови, пытающегося привести друга в чувство, но и он вскоре пропал. То, что с ним сейчас происходило, было похоже не на сон, а на реальность — картинка была такой, как будто рыбочеловек действительно присутствовал там, а не наблюдал. Прежде всего Клин увидел себя. Но не такого, как сейчас (в штанах от военной униформы и футболке), а в полном боевом снаряжении. Надпись на значке на груди гласила: Армия Ноксии. Этот день Клин помнил отлично — именно тогда Кови нашел его, окруженного трупами, посреди площади. Вдруг вся картинка поблекла, детали стали почти неразличимыми, и прямо посреди появился знак стрелки, указывающей влево. У рыбочеловека перехватило дыхание — такой же значок был на всех «Хипперонах», и означал «перемотать назад». Клин поднял слегка дрожащую руку и дотронулся ею до стрелки. Кисть прошла сквозь нее, рыбочеловек ничего не почувствовал, но значок исчез, а картинка вновь стала прежней. Точнее, не совсем прежней, потому что действия начали проматываться в обратном порядке, ускоряясь всё больше. И чем дольше Клин наблюдал за ними, тем шире раскрывались его глаза. Он вспоминал… всё. И вдруг, дойдя до самого рождения ребенка, изображение замерло. Но это был не Клин. В человеке, держащем на руках карапуза, рыбочеловек узнал отца Жанна. Выходит, всё это время Клин смотрел на жизнь своего друга? Словно в подтверждение этих мыслей, женский голос, неизвестный Клину, прошептал: «Это не твоя история, Клин». «Кто ты?» — Потрясенно пробормотал рыбочеловек. «Я — Смерть», — ответил голос так, словно это было очевидно. «Оригинальное прозвище… Кто ты?» Клин не на шутку перепугался. Кто знает, на что может быть способен тот, кто забрался в твою голову? Если, конечно, рыбочеловека не одолевало какое-нибудь психическое расстройство, а это было не сказать чтоб особенно удивительно. «Это не прозвище, — хихикнула незнакомка, — это мое настоящее имя». «Виссер Древний!» Клин с трудом припомнил детские сказки о Смерти и чудовищах, о древних силах, первородных существах, словом — о том, что всё чаще в последнее время называли «мифами». Разумеется, верить «Смерти» он не собирался. «Зачем ты мне это показываешь? Что тебе нужно?» — Как можно терпеливее допытывался он, что было нелегко. Голова в последнее время нередко давала сбои. «Чтоб ты кое-что понял, — поучительным тоном ответила Смерть, — Жанн — он ключ к ответу на самый важный вопрос. Это ты поймешь очень и очень не скоро, но когда час настанет, вспомни мои слова. Он — последнее творение Хаоса». «Как жаль, что здесь нет Кови с его записной книжкой, — пожалел Клин, — Почему ты сама мне этого не скажешь?» «Потому что мне запрещено появляться на Септерре, — с досадой пробормотала незнакомка, как будто вспомнив о чем-то неприятном. — Впустить и изгнать Смерть может только… Смерть. Вроде бы, так звучало то заклинание. Когда умрет правитель, когда этот правитель разрешит мне сюда прийти, тогда я и прибуду». «А вы любите говорить так, чтобы никому было непонятно, — подметил Клин, — не могли бы изъясняться понятнее, мисс? И, пожалуйста, хватит аллегорий! — тут его накрыла волна возмущения, запоздало посетившего мозг. — Какого черта вы на меня покушаетесь?» «Советую оставить Жанна, дурачок, — Смерть процедила эти слова с такой угнетающей злостью, что Клину захотелось оглянуться, чтобы убедиться, что этой ненормальной нет сзади с занесенным ножом в руке. — Правда, того, что предначертано, вам не избежать…» «Да-да, мне всё понятно! Только вот что: даже не мечтай, что я тебя послушаю! Делай, что хочешь со мной!..» — Тут рыбочеловек осекся, решив, что такого он бы не хотел в реальности. Смерть призадумалась на мгновение, а потом как будто бы невзначай бросила: «Обычно люди слушают меня и делают, как я сказала, — она вздохнула, словно давая осознать рыбочеловеку весь смысл своей настоятельной просьбы». Клин её не видел, но по голосу слышал, что Смерть по-прежнему малость раздражена его упрямством. «Ты что же, напугать меня хочешь?» Как оказалось, так оно и было. После кратковременной паузы Смерть, слегка добавив требовательности и настойчивости в тон, проговорила: «Говорят, всё, что ни делается…» «Ведет к лучшему?» — Клин язвительно усмехнулся. Он немного ядовито позлорадствовал, но тут же отступился и сделал такое серьезное лицо, какое мог. «Хм… Нет, я не думаю. Всё ведет ко мне». Клин поперхнулся и насупился. Даже язвить в очередной раз перехотелось. «…А у себя я сама распоряжаюсь, кому какую участь выпадет», — черство продолжила Смерть, а потом умолкла. «…Я тебе покажу еще кое-что». Картинка перед глазами изменилась, вопреки хотению рыбочеловека. Теперь она двигалась вперед, и Клин убедился, что здесь действительно «главный герой» — Жанн. Дойдя до момента, где Клин встречается с Кови, видение перенеслось в другое место. Жанн шагал по тропинке, недалеко от города, а рядом с ним передвигалась черная, словно смоль, тень. Не тень рыбочеловека, а отдельный, самостоятельно плывущий в воздухе сгусток тьмы. «Да пойми же ты! — пыталась что-то растолковать Жанну тень, — Твой друг воскреснет! Ты больше не будешь таким сентиментальным, как сейчас!» «А что с этого получишь ты?» «У меня появится второй шанс, — сурово произнес сгусток тьмы. — Правда, я не могу с точностью сказать, как всё произойдет… Но есть большая вероятность, что мой сын не умрет, а попадёт в тюрьму». «Да кто ты такой вообще?» — сощурился Жанн. «Я тебе уже говорил, — как-то занервничала тень, — я — призрак!» «И ты хочешь оживить своего сына?» «Ты на редкость проницателен!» — съязвила тень. «Уходи, — буркнул Жанн, — я подумаю, а когда доберусь до города, скажу». Тень исчезла. Надпись на указателе, наполовину стертая, гласила:«Микаса»
На этом видение прекратилось. Всё закружилось, залилось белым светом, поэтому Клин зажмурился, а когда открыл глаза, обнаружил над собой Кови. Старого, доброго Кови… вот только разволновавшегося так, словно Клин впал в кому, хотя, по существу, так оно и было. — Черт тебя подери! — воскликнул Кови, остановив занесенную ладонь. — Ты целых десять минут не дышал! «Десять минут?» — ужаснулся Клин и осознал, что находился во власти Смерти в обоих смыслах сразу. Щёки рыбочеловека горели и на них были красные отпечатки, подозрительно напоминавшие ладони. Как оказалось, Кови успел дать ему пару хороших оплеух, облить последней водой и приготовиться к прямому массажу сердца. — Итак, у меня плохие новости, — объявил юноша, потирая красные щеки, решив, что медлить нечего. — У меня было видение. — Естественно, ничего хорошего ты не увидел? — вскинул бровь проницательный Кови. Уж кто-кто, а он знал, что видения — штука очень опасная. Многие люди сходили из-за них с ума, некоторые, кому повезло меньше, просто заживо сгорали из-за перенапряжения мозга. И лишь единицы воспринимали видения нормально. Похоже, Клин — один из последних. — Там был Жанн. И около него материализовалась какая-то черная тень, пытавшаяся убедить его на что-то согласиться. — Прямо материализовалась? — сощурился Кови. — Не выскочила из-под земли, не свалилась с неба? — Именно. — Тогда дела плохи, — однако, Кови оставался очень спокойным. — Скорее всего, это был сам Хаос. Ну, именно таким он обычно представал разным людям… Которые, правда, после этого сходили с ума… — Так это не миф, всё-таки? — поморщился Клин. — Никто не знает, — загадочно улыбнулся Кови. Он обожал всевозможные непонятные вещи, буквально грабил все библиотеки, если в них появлялись статьи о чем-нибудь сверхъестественном. И Хаос относился к их числу. Мифы, легенды, просто чьи-то выдумки — не важно, главное, чтобы о неизведанном. Чтобы как-то разрядить атмосферу, Клин пробормотал: — Наш путь лежит в Микасу. — Фтария? — поморщился Кови. — А может, ты перепутал название? — Оно было немного стерто, — признал рыбочеловек, — но я твердо уверен, что Микаса. А откуда такая неприязнь? — Это неважно, — отмахнулся его друг. — Я вообще недолюбливаю эту страну. Слишком уж она… Подозрительная. — И чем же? — хохотнул Клин. — Тем, что в ней живут волшебники и маги? — Это долгая история, — ответил Кови, совсем не обратив внимания на колкость, — не хочу ее сейчас рассказывать. — Ну, как знаешь. Правда вот идти нам довольно далеко… А дело у нас важное. Кови на секунду задумался. Клин видел, как эмоции на его лице быстро менялись, иногда совмещаясь, пока наконец физиономия друга не просветлела. Его брови взмыли, а в глазах заплясали радостные огоньки: — А я знаю один «перемещатель» неподалеку, — хмыкнул Кови, вперившись самодовольным взглядом в друга. — О-о-о нет, — покачал головой Клин, в миг догадавшись, в чем состоит план парня. — О-о-о да! — нагло воскликнул тот и широко улыбнулся. — Пора навестить папашу Алтора!***
— Явился, сволочь! — именно так встретил старик своего блудного сына, попутно отвесив хороший подзатыльник Кови. — Что, наигрался в свои игры? Небось, все деньги-то потратил, Хаос тебя раздери, да и прибежал к старику? От такого напора оторопел даже Клин. Он и раньше знал, что Алтор был довольно импульсивной личностью, но сейчас дед бил все рекорды неуравновешенного поведения. — Да я только… — Заткнись ты! Нечего оправдываться, жалкий выпендрежник! Несмотря на немалый возраст, Алтор крепко держался на своих скрюченных маленьких ногах. С седой жиденькой бородкой, в серых одеждах, похожих на половые тряпки и с кривой тростью в руке он походил на какого-нибудь отшельника, полвека странствовавшего по пустыням. Его седые длинные волосы ниспадали клочками на плечи, полуслепые глаза с ненавистным огоньком сверлили всё вокруг, морщинистая кожа покраснела, а и без того скрюченный нос, казалось, стал еще более скрюченным. Между ним и Кови не было абсолютно ничего общего, начиная с характера и заканчивая внешностью. Импульсивный, нервный, подозревающий всех и вся Алтор являлся биологическим отцом спокойного и рассудительного друга Клина. Когда рыбочеловек впервые увидел старика, то решил, что тот был очередным заказчиком. А когда Кови представил Алтора как своего отца, то решил, что его разыгрывают. Но вскоре пришлось смириться с этой мыслью. — Да я просто так зашел! — парировал Кови, уворачиваясь от палки отца. — Посмотреть, как ты тут подыхаешь! — Это я подыхаю? — Алтор покраснел еще сильнее. — Да ты себя в зеркало видел? Зубочистка для монстров! Клин сумел кое-как вклиниться между родственниками и попытался их разнять, что было, кстати, очень не просто. Он получил пару раз по голове палкой, но так ничего, по сути, и не добился. Тогда Клин понял, что настало время для крайних мер. Подойдя к стене, он принялся откидывать вещи, лежавшие здесь подобно горе: куча перчаток, костюмы, трубы, детали от механизмов и даже носки. «И зачем Алтору всё это?» — недоумевал Клин. Наконец, он добрался до своей цели. Запыленная красная кнопка с надписью «смертельная опасность» оказалась в самом низу стены. Почему-то Клину казалось, что она была гораздо выше, но, не обращая на это особого внимания, рыбочеловек со всей силы рубанул по кнопке. Раздался оглушительный вой сирены. Алтор и Кови отвлеклись от разборок и уставились разом на Клина. «Всё-таки они в чем-то похожи», — усмехнулся рыбочеловек и отвернулся, а отца и сына окатило со всех сторон ведрами ледяной воды. — Надеюсь, это остудит вас, — заявил Клин и демонстративно зашагал в сторону лестницы, ведущей на второй этаж дома. — Я вас буду ждать за столом. И да, Кови, не забудь принять душ. Дом старика Алтора вполне можно было бы поместить в какой-нибудь музей, как антиквариат. Обветшалые стены с облезлыми обоями, а снаружи — облезлой краской, провисшая, полуразрушенная и повсюду протекавшая крыша, скрипящая полусгнившая деревянная лестница — всё это навевало тоску и скуку. Картины с потрескавшимися рамками и зеленым лаком, из-за которого почти ничего не было видно, а также обеденный железный стол, железные стулья с выпотрошенной обивкой и подобие кухни обстоятельств не улучшали. Да уж, два раза побывать в этом доме — чересчур трудновыполнимое испытание для Клина. Рыбочеловек поднимался по лестнице, вспоминая, как оказался здесь впервые. Это произошло в тот же день, когда Кови нашел его. Наверное, у Алтора остались неприятные впечатления с того раза, ведь после продолжительного, яростного спора, Кови заявил отцу, что его достал этот дом, да и вообще его образ жизни, после чего, схватив Клина, выбежал из дома, посильнее хлопнув дверью. Возможно, Алтор и действительно был тем еще типом, но тогда рыбочеловек сомневался: а вправду ли он поддерживает Кови? Всё-таки такой побег мог серьезно задеть старика. Клин уселся за знакомый стол, на котором не было ничего, кроме пыли. Через полминуты к нему присоединился Алтор. Старик всё еще выглядел рассерженным, но отчего-то рыбочеловеку стало его жаль. Алтор медленно подошел к облезшему стулу и, крякнув, забрался на него, устроился поудобнее и взглянул на Клина. — Как он там? Не ранен? — Мне кажется, вы могли бы спросить и его самого, — покачал головой Клин. — Вам что, действительно так нравится с ним постоянно ругаться? Старик засопел, его ноздри угрожающе расширились, и рыбочеловек уже решил, что выбрал слишком дерзкую тактику. Но Алтор, у удивлению Клина, лишь опустил взгляд: — Думаешь, мне это нравится? — А что, нет? — Конечно нет, идиот! Я всего лишь хочу, чтобы мой сын вырос настоящим мужчиной, а не женоподобным неженкой! — Но это ведь не значит, что нужно постоянно на него кричать! — изумился Клин, вдруг понимая, что все ссоры, что он видел, на деле выглядели совсем иначе. — Он ведь рос без матери. Хоть немного отцовского понимания ему вовсе не помешают. Вы ведь не подарите ему розовую мягкую игрушку и не наденете на него пижаму, вы просто поступите так, как должно отцу. Алтор молчал. — Посмотрите, как многого он добился! — вскинул руки рыбочеловек. — Он спасает мир от монстров! Да, его имя не будет высечено на монументах. Да, его не будет знать ни один ребенок, и его имя не промелькнет на страницах школьных учебников. Но разве это важно? Ведь если вы хоть раз отнесетесь к его деятельности, как к полноценному разумному выбору, вы сделаете гораздо больше! В этот момент в комнату вошел Кови, так что Алтор не успел ничего сказать, хоть и собирался. Пришлось переключиться на тему еды. — Где тут крупа? — Кови, приглаживая мокрые волосы пятерней, подошел к шкафам. — Ты знаешь… — проворчал Алтор, но вдруг уловил молящий взгляд Клина и, вздохнув, произнес: — На третьей полке, в красной банке. Кови с ошарашенным взглядом развернулся на сто восемьдесят градусов и недоуменно взглянул на Клина, но тот лишь пожал плечами в ответ. Парень с округлившимися глазами отвернулся и снова занялся готовкой, а рыбочеловек взглядом поблагодарил Алтора, сидящего спиной к сыну. Через пять минут, проведенных в гробовой тишине, нарушаемой лишь шипящими звуками готовки, Кови разложил варево по тарелкам. Это было что-то вроде каши, довольно неплохое на вкус и на вид. — Очень вкусно, — могильным тоном прокомментировал Алтор и погрузился в процесс. — Не за что, — таким же стальным голосом ответил Кови и тоже уткнулся в тарелку. Клин смотрел на этих двоих и мысленно ликовал. «Возможно, у них еще есть шанс», — решил он и тоже принялся поглощать кашу. Наконец, окончив трапезу, Алтор отодвинул тарелку и осведомился: — Итак, зачем вы на сей раз прибыли? — он повернулся к сыну. — Нам нужен твой «перемещатель», — смущенно, словно маленький ребенок, признался Кови. — Мы хотим отправиться в Микасу. — И на кой-черт вам этот городишка? — удивился старик. — Вы что, на чемпионат по гавросу пойдете? — Это еще что… — запнулся было Клин, но тут же встретил предостерегающий взгляд друга и замолчал. — Нет. Мы, кажется, узнали кое-что о Клине… Точнее, о его прошлом. И ответы находятся там, — договорил Кови. — Понятно, — кивнул Алтор. — Ну, что ж, тогда отправляйтесь. И не надо делать такое лицо, будто вы не знали, что я разрешу! — Ты и правда разрешил? — сам не веря своим ушам, переспросил Кови. — Да, а у тебя, по всей видимости, проблемы, — проворчал старик, — или со слухом, или с восприятием. Только, для начала, поспите. Уставшими я уж вас точно не отпущу. — Спасибо, — с жаром проговорил Кови и выразительно посмотрел на Клина. Все трое почти одновременно встали из-за стола и направились к выходу, не в силах находиться в такой необычной обстановке. — Как думаешь, это он притворялся? — спросил Кови, улегшись на кровати. Кровати здесь были — что надо: мягкие, с большими подушками и свежим бельем. Видимо, единственное, что не осточертело Алтору за множество лет, проведенных здесь, — это спать. — Не-не, это исключено, — улыбнулся Клин и сел на кровать, что стояла рядом с кровать его друга. — Интересно… — уставился в потолок Кови. Воспоминание омрачило веселость Клина. Он понимал, что ему следовало еще давно рассказать о видении, уточнив детали, но никак не мог решиться. Сейчас же настал идеальный момент, хоть портить его вовсе не хотелось. — Слушай, в моем видении я видел Жанна, — начал рыбочеловек. — Да, я знаю, — нахмурился Кови, видимо, предчувствуя, что сейчас будет долгий разговор. — И я вспомнил… Всё. Вообще всё. Даже узнал кое-что новое. — И это «кое-что» тебе не понравилось, не так ли? — вскинул бровь в уже фирменном движении юноша. — Да, вроде того… В общем, это видение мне показывала Смерть. — Та самая? — Думаю, что да. И когда она показывала мне нынешнего Жанна, а именно его разговор с тенью… Я его слышал. И, кажется, понял, о чем он. — И о чем же? — Жанн думает, что я мертв. Это, по идее, должно было быть так, но я жив. И услуга, которую предложила тень — это перемещение во времени. Кови на перевернулся и посмотрел в глаза друга. — Чтобы ты остался жив? — Да. Но я ведь всё забуду, так? — Мы можем помешать этому! — возразил Кови. — Просто остановим сделку! — Смерть сказала, что у нас не получится, — Клин опустил взгляд. — Прям так и сказала. — Пока не попытаешься — не узнаешь, — уверенности юноши сейчас мог бы позавидовать любой. «И откуда только она у него берется?» — поразился Клин. Кажется, Кови был прав. Но делать что-то вопреки словам Смерти юноше совсем не хотелось. — Нужно поспать, — продолжил Кови. — В этом мой отец прав. — Не откажусь. Клин повернулся на другой бок и закрыл глаза. Он не мог избавиться от мысли, что этот сон — последний в этой его жизни. Спустя пару минут веки, словно налившиеся свинцом, сомкнулись, а сон накатил на него огромной волной и поглотил полностью.***
— Знаешь, что мне не нравится в этом всем? — Кови натягивал желтую футболку с надписью «Время». — То, что даже если эта тень — сам Хаос, не думаю, что он совершит перемещение в одиночку. — То есть? — Клин все еще валялся на кровати, не в силах подняться. — То есть, не по зубам ему это, я думаю. Есть у него что-то или кто-то, кто специализируется на таких метаморфозах со временем. Амулет, или же какой-то артефакт — черт его знает. — И что нам это дает? — безрезультатно напряг извилины и поморщился Клин. — Ну, ровным счетом — ничего, — признал Кови. Клин хмыкнул и, с трудом поднявшись с кровати, принялся ее застилать и одеваться одновременно. Он надел черные широкие шорты, черную футболку, затем причесался и, взвалив рюкзак на плечи, направился к выходу, вслед за другом. Алтор их уже поджидал. Он сидел на кресле-качалке, помахивая веером, и с нетерпением ерзал. В другой руке его виднелись странные часы с большим чисто белым циферблатом. — Ну наконец-то! — едва завидев друзей, выпалил старик. — Всё готово? — осведомился Кови. — Надеюсь, твой «перемещатель» не закинет нас куда-нибудь в Землю Кентавров? — Если будешь много болтать, так и произойдет, — пригрозил дряхлым кулаком старик, но при этом лучезарно улыбался, — совершенно случайно, разумеется. Тут он увидел Клина и протестующе замахал руками: — Никаких портфелей! — Это еще почему? — Я сказал, значит так надо! — строго заявил Алтор. — Правда, если хочешь, чтобы от твоего портфеля осталась лужица воды… — Понял-понял, убираю его, — проворчал Клин и, скинув портфель, добавил новый предмет в кучу ненужных вещей возле стены. Алтор что-то покрутил в своих «часах», хотя Клину показалось, что совершенно ничего не изменилось. Такие «перемещатели», как у старика, вышли из употребления почти двадцать лет назад, так что даже при большом желании Клин не мог знать, как им пользоваться. — Итак, вы готовы? — Да! — хором ответили друзья. — Положите руки на часы. Клин и Кови последовали совету. Алтор положил свою руку чуть повыше и закрыл глаза, шепча что-то. Мир начал кружиться перед глазами, а скоро и совсем исчез в белом свете.***
Год 783. Цветочный период, вторая часть, день пятнадцатый.
Фтария — Микаса — Чем он тебе не нравится? — допытывался Клин. — Обычный провинциальный город, слегка обветшалый. Но вполне пригодный для жизни среднестатистического септеррианца. — В прошлом, — начал историю Кови таким тоном, словно каждое слово доставляет ему боль, — Микаса была городом, в котором существовала команда. Эта команда была чемпионом в гарвосе… Те же знаешь, что такое гарвос? — Понятия не имею, — признался Клин. Кови тяжело вздохнул. Больше он ничего не говорил, а Клин и не пытался узнать. Друзья брели по главной улице Микасы. День был жарким, и настроения это не прибавляло. Алиос и Суриус нещадно выжигали всё желание что-то делать, а основавшиеся неподалёку фермы тельхинов порождали настолько отвратительные запахи, что неделю не стиранная спортивная одежда, по сравнению с ними, — благоухающий цветок. Дома в Микасе были старые, почти однотипные — желтые, двухэтажные, с маленьким балконом и крошечным двориком. Их строило правительство Фтарии, которое, насколько известно, щедростью не отличалось. В итоге, ничего зловещего и просто из ряда вон выходящего друзья не увидели, прочесав весь город вдоль и поперёк. Даже из рыболюдей здесь были только два старика, беседующих в трактире. Скоро, совсем отчаявшись, друзья двинулись в сторону горы, располагавшейся справа от города. Хотя, горы — это неподходящее название. Это скорее уж были огромные белые глыбы, без какой-либо растительности. Их словно закинул сюда какой-то великан со скуки. Подойдя к первому из камней, Кови, шедший впереди, вдруг замер. Клин, который шел сзади, погруженный в свои мысли, врезался в спину друга. — Тщ-щ-щ! — выразительно зыркнул на него Кови. Потирая ушибленный лоб, Клин прислушался. Это были два голоса, оба мужские. Друзья замерли. — Итак, ты готов? — послышался один голос, очень низкий. — Ты обещаешь, что Клин оживет? — ответил ему другой, повыше и явно взволнованный. Кови обернулся и непонимающим взглядом уставился на друга, видимо, в поисках ответа. Но Клин понимал ровно столько же, сколько и сам юноша. Тем временем, разговор продолжался: — А что, если что-то сильно изменится? Вдруг кто-то умрет… — Об этом я позаботился, будь уверен, — ответил низкий голос. — Гм… Хорошо, — выдохнул его собеседник. — Я сог… — Нет! — раздался крик. Жанн остановился на полуслове. Ведь прямо на него несся Клин, а за ним — еще один человек, Жанну не знакомый. Увидев Клина, Жанн потерял дар речи и только мог, что и выдавить: «О…» Оценив обстановку, Хаос решил действовать первым. Но не успел. Красный меч, по всей видимости, цветом означающий чувство гнева, рассек его пополам, заставив отступить от неожиданности. — Ты же сказал, что Клин умер! — завопил Жанн. — Так должно было быть, — попытался заверить его Хаос. — Тогда сделка отменяется! — Ну, уж нет, мы заключили её и скрепили договор самой крепкой из заклятий. Хотя, если хочешь вместе со своими друзьями вечно находиться в состоянии разорванного на тысячи частиц, то можешь отказаться. — А что мне мешает убить тебя? — Вряд ли мой дар сможет убить меня же, — пожал плечами Хаос. — Хотя, ты можешь попробовать. Жанна словно по голове треснули. Его мгновенно охватила волна понимания: впервые за много дней или даже лет рыбочеловек понимал, во что ввязался, и, по правде говоря, теперь он предпочел бы снова оказаться в неведении. Та самая таинственная сила, которая позволяла Жанну создавать оружие, быть куда выносливее, чем остальные, сильнее, чем остальные и сентиментальнее, чем остальные, на деле была творением Хаоса. Но, чтобы подтвердить догадку, рыбочеловек неуверенно пробормотал (чего очень не хотел делать, на самом деле): — В каком смысле «твой дар»? — Ну, магия чувств, или как вы ее там называете, на самом деле — мой дар человечеству. Когда-то давно, еще во времена Первого Прибытия, у меня было шесть сыновей… Ну, пять, не считая предателя. Бездна, Стаон, Вормос, Хорид и Тирис — они должны были уничтожить вас, людей и рыболюдей, кентавров и гипербореев, ноксианцев и даже магов. И сильнейший из них, тот кто выживет, должен был стать мне заменой… — Тут Хаос вздрогнул, словно понял, что сболтнул лишнего. — Но Смерть в отместку за нежеланный брак создала еще пять существ — Пять Безмерных Сил, вроде бы. Эти «Силы», да еще и Аквилон, уничтожили сразу всех моих детей, когда как Смерти на тот момент уже и не было на Септерре. Так вот, к чему я это всё: после проигрыша я был настолько зол, что создал целых три подобных Силам существа. Ненависть, Сострадание и Воля — вот как я их назвал, три ключа, на случай если я вдруг захочу оставить эту игру и попробовать всё сначала… И последний такой ключ — это ты, Жанн! Эти слова, пожалуй даже ненужные, вырвались так неожиданно, что поразили рыбочеловека не в бровь, а в глаз. Жанн в очередной раз почувствовал себя игрушкой в чужих руках, мелким и неразумным животным, нужным для какого-то плана — довольно мерзкое ощущение. Рыбочеловек оказался вовсе не избранником высших сил и не одаренным счастливчиком, лишь ключом для воплощения какого-то ужасного замысла. «Он — последнее творение Хаоса», — вспомнились Клину слова Смерти. Теперь он понял, что она имела ввиду. — Хм-м-м… Прекрасно! — буркнул Жанн. Его рука засветилась красным и через миг красный меч рассек тень. Клин и Кови завороженно следили за этим, высоко оценив мастерство удара. До тех самых пор, пока Хаос снова не прогремел: — Ты что же, возомнил себя всесильным?! Придется тебя переубедить! Контракт свершён! Красно-черный колючий вихрь окутал трех человек, частички засыпали нос, уши и рот, заставляли кашлять и задыхаться. Хаос растворился в нем. Клин в последний раз взглянул в глаза Кови. «Того, что предначертано, вам не избежать…»***
Тартар — Дворец Хаоса Хаос стоял подле своего огромного стола, испепеляющим взглядом изучая Септерру. Его одолевали смутные чувства после случившегося. Но он ни за что бы не признал, что эти чувства были страхом. Владыка Тартара дожидался Ширу, чтобы та отчиталась обо всём, что изменило перемещение во времени. Как ни как, шагнуть пришлось аж на двадцать лет назад, и чего только не могло произойти за эти годы. — Повелитель, могу я рассказать вам всё? — покорная слуга показалась в дверях. — Разумеется! Наш план удался? Что-то существенное изменилось? — выпалил Хаос. Шира подошла поближе, держась не слишком уверенно, и это настораживало. — Почти, повелитель. Владыка Тартара тяжело вздохнул и закатил глаза. Шира и сама была не в восторге от этого, поэтому разозлилась и стиснула зубы. — Что еще за почти? — насупился он, голограммное изображение перед ним начало вибрировать. — Вообще много всего поменялось. Двадцать лет — это что-то новое для нас. Только подумайте, сколько раз Вселенная вас прокляла… Но вот. Она потерла руки. — Новостей всего пять. Первая новость — это то, чего мы и добивались. Я узнала, что Бездна сейчас заключен в Гораме, главной тюрьме. Там он с самого Прибытия. И это вторая новость — Аквилон не убил вашего сына, а оставил в живых. Третья новость — это то, что ваша сделка с магом ещё в силе… То есть, вы и правда заключили здесь когда-то Ироину… Но вот в чём загвоздка: похоже, что у неё всё-таки есть Эфир. А если и нет, то очень скоро появится. Вот… — пробормотала Шира, на ее лбу блестели капельки пота. Хаос тяжело вздохнул и выругался, но не стал по обычаю швыряться всем, что под руку попадется. — Вормос!.. За ней его! — Он еще не готов, повелитель… — Так пусть пошевелится! — рявкнул Владыка Тартара, готовый разорвать слугу, но вдруг успокоился и снова сел. — А что там с тем черноволосым мальчишкой? Шира облегченно выдохнула. — Вы имеете в виду Хиро, повелитель? — Да, его! — Всё по плану, мой господин. Через четыре года, то есть, двадцать лет назад, на Весту обрушится метеорит… В общем, мы сейчас, если помните, находимся в 768 году. Полный расклад такой: Аквилон и Филис будут всё помнить, так как они были во Дворце всё время, Ироина с Эфиром под их охраной, Обращение в Хиро — как и полагалось, смерть, дворец Аквилона, земля Кентавров. Осталось подстроить всё со Спайдером, Картером, Коннаром… А пока что мы будем следить за нашим «метеоритом». — О да, хорош метеорит! — злобно усмехнулся Хаос. Слуга собралась было уходить, как вдруг Владыка Тартара её окликнул: — Погоди, а остальные две новости? «Не получилось», — с досадой подумала Шира. — Они очень странные, повелитель. Четвертая новость: выжило четверо… После того. А пятая… — Шира загадочно усмехнулась без намека на радость. — Он, похоже, вернулся. — «Он»? Что за загадки? — фыркнул Хаос, неуютно оглядевшись. — Именно он, повелитель, — сощурилась слуга. — Вы понимаете, о ком я? Мне его имя нельзя называть.