Год 787. Яркий Период, третья часть, день девятый.
Земля Кентавров «Йеф! Ну и занесло меня!» — Выдохнул он, насколько возможно широко раскрыв глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме. Поначалу он перепугался темноты в глазах, но потом немного успокоился, остановив в мозгу одну из мелькавших мыслей: «Я в больнице, должно быть». Но чем дольше он переводил дух, тем больше снова паниковал. Мужчина лежал в гробу, по всей видимости, уже довольно давно. Лет эдак пятьдесят. Подтверждением служили вездесущая паутина, окутывавшая сгнившие насквозь металлические стенки гроба и почти полностью исчезнувшая одежда. И была здесь только одна неувязка: он очнулся, причем чувствовал себя отлично — ни гнилой плоти, ни оголенных костей. Кроме того, его имя было известно ему, как и то, что он сейчас на Септерре, в Земле Кентавров. Что-то Спатиуму подсказывало, что так не должно было быть. Довольно редко встречались ему люди, которые умерли бы полсотни лет назад и вдруг проснулись. И тут он заметил интересный факт: он весь тускло светился серым цветом, напоминая фосфорный фонарик. Это помогло ему разглядеть свое худощавое тело: на нем висели черная кофта, дырки на которой занимали куда больше места, чем ткань, черные штаны в немногим лучшем состоянии, а на ногах — и вовсе ничего. Интересно, кому вздумалось хоронить его в вещах? Септеррианцев хоронят, насколько Спатиуму было известно, совершенно нагими, и не в железных ящиках, а в каменных гробницах, с подушками, одеялом и полным постельным комплектом. Однако, несмотря на весьма уютную обстановку (четыре металлических стены, кусок ткани, на которой мужчина лежал и деревянный потолок), нужно было выбираться. Спатиум проломил ногой потолок, что было довольно глупым решением, ведь на него тут же посыпались килограммы земли. Отчаянно побарахтавшись, он выбрался-таки через несколько минут, убрал комья земли с мокрого лица и глаз и увалился на землю, чтобы отдышаться. Была ночь. Небо представляло собой огромную скучную тёмную массу, слегка расцвеченную сбоку Алиосом. Звезды совсем исчезли, тучи сплошным полотном укрыли небосвод, напоминая о том, что очень скоро пойдет дождь. «Дождь — это плохо, йеф! — отметил Спатиум. — На мне итак почти нет одежды, я моментально заболею и умру… Наверное. Кто знает, может я вообще не умираю теперь, йеф?» Неподалеку, примерно в сотне метров от гробницы, виднелись огни. Сощурившись и так сосредоточившись, что глаза заболели, он так ничего и не увидел, поэтому решил идти на свой страх и риск. Но уже пройдя десяток метров, мужчина понял, что огни — это свет из окон дома. Причем, других домов здесь больше не наблюдалось. Наверное, никакой нормальный не пошел бы туда, но разве Спатиум, со всем, что произошло с ним за прошедшие десять минут, относился к их числу? От голода живот сжался до размеров маленького мячика. На улице, кстати, было тоже довольно холодно, и без одежды больше часа просуществовать здесь не получится. Пройдя еще тридцать метров, подойдя к дому почти вплотную, Спатиум понял, что не чувствовал пальцев ни рук ни ног. Это был небольшой опрятный домик, выполненный из деревянных блоков, вроде бревен, однако более аккуратных и резных. Апартаменты принадлежали если не богатым, то очень зажиточным людям. Металлические двери, окна со ставнями, резные стены — всё это напоминало об ушедших временах, когда правителем был еще Оден. Ничего себе! Почему это Спатиум вдруг, ни с того ни с сего, вспомнил давно умершего правителя. Память вдруг начали заполнять и другие отрывки прошлого (на это мужчина надеялся): лица известных магов вроде Аквилона, Филиса, Юпитера и Шики, панорамы прекрасных городов, Асонии, Фтарии, Сары, а ещё гиперборейцев, ноксианцев и кентавров. Как будто мозг перезагружался и просматривал, что сохранилось, и это, во всяком случае, Спатиума радовало. Однако ему вдруг окончательно расхотелось идти к дому. «Что, если обитатели жилища перед ним — вовсе не люди? Вдруг я вспомнил всех тех чудовищ, потому что они вот-вот меня встретят, йеф? Что, если мозг их учуял… Дикость, право…» Но, как не был силен страх, чувство голода его превосходило во много раз. «Но если не пойду, то точно сдохну от голода! — тут Спатиум взбесился из-за постоянно мелькавшего в голове странного слова. — Что еще за напасть?» Он остановился, зажмурился, силясь в очередной вспомнить раз хоть что-то, даже сел на сырую тропинку. «Хоть бы намёк какой… Йеф». Живот принялся длительно и яростно урчать, ещё больше раздражая. Спатиум боялся представить, сколько лет не ел. Задул премерзкий холодный ветер, и мужчине пришлось подняться — съежившись, он тоскливо осмотрелся и снова зацепился взглядом за дом. Спатиуму пришлось признать, что выбора у него не оставалось, и ведомый голодом, холодом, недовольством и желанием во всём разобраться, он ринулся к двери. Ночь выдалась особенно черно-серой. Ничего, кроме огней дома, Спатиум не мог разглядеть, как будто кто-то разместил перед его глазами плотную завесу. Мужчина три секунды шел ускоренно, как вдруг споткнулся и упал прямо лицом вперёд, моментально ощутил мокрую землю, почти что грязь, и траву. Во рту появился неприятный смешанный привкус железа и гнили. Мужчина хотел резко встать, но едва ноги уперлась в землю, как голые ступни тут же заскользили и разъехались, руки под тяжестью начали немного увязать в странной земле. Кое-как Спатиум освободился от объятий почвы, резко вдохнул, так как воздух в легких почти закончился, и ощутил вонь гнили. Его холодные пальцы нащупали в слоях грязи что-то ещё более холодное и твердое. Страшная догадка пронзила разум, как горящая стрела. Содрогнувшись от омерзения и испуга, мужчина рывком, немного неловко и неуклюже подскочил на ноги и пустился бежать. Отвратительный воздух кладбища, тяжелый, белый и липкий, облеплял его и заставлял легкие поглощать его, вызывая приступы паники и неприязни, но подгоняя. Подойдя к блестящей двери, скорее всего, сделанной из хиллора, мужчина постучался и на всякий случай отошел подальше, тяжело втягивая уже не такой густой воздух ртом и радуясь этому. Он не мог стоять ровно и согнулся пополам, тем самым обнаружив, что весь вымазан в грязи. Дверь не открывалась. С кладбища начинал тянуться туман. «Что за гнилое место? — дико вертясь вокруг себя, восклицал в мыслях Спатиум. — Какого черта я здесь?» — Откройте, умоляю! Этот его вопль, скрипучий и хриплый, отогнал зловещую тишину, но ненадолго. «И зачем крикнул? — покачал он головой. — Только напугал скорее всех таким голосом!» Он огляделся. Отсюда округа хоть немного освещалась, и разглядеть можно было много: живописно-страшные горки над землёй, хранящие в себе мертвецов; хлипкие заборы, на вид древние, но не издавшие за все время ни единого скрипа; фиолетово-серые деревья с черными листьями, по своему красивые, загадочные, но определенно отталкивающие, как настоящий маг среди волшебников. Больше всего портила обстановку вонь. От этого мужчине даже стало как-то грустно. «Нашёл, чего заботиться! — всполошился он. — Поскорее бы убраться отсюда!» Дверь открылась, и Спатиума, чьи глаза за пятьдесят лет уж точно отвыкли от света, ослепило сиянием самой обычной лампочки. Наконец, немного помучившись, он сумел разглядеть существо перед собою. Дверь ему открыла красивая невысокая девушка. На вид ей было лет двадцать пять, не больше. Красивые блондинистые волосы, заплетенные в две косы, плавно опускались на шею, огненно-рыжие, словно само пламя, блестящие глаза придавали ей вид безумного гения, недавно открывшего новый источник энергии. Высокие скулы, слегка впалые щеки, маленький, немного задранный нос, усыпанный веснушками, бледная кожа — все это говорило о принадлежности к нации коренных соилианцев. Не слишком пухлые губы были крепко сжаты, что давало ясно понять: девушка вполне может дать отпор любому, кто посмеет ее обидеть. Опустив взгляд, Спатиум обнаружил желтую футболку, примерно на пять размеров большую, чем следовало бы. Длинные ноги наполовину закрывали широкие шорты, которые носили спортсмены и музыканты когда-то. Заканчивался натюрморт пушистыми огромными тапочками в виде зайцев, голубого цвета. — Кто вы? — спросила она, сощурив глаза. — И знаете, ночью люди обычно спят. Слушайте, вы засыпаны землёй… Вы что, из могилы вылезли? Спатиум ответил довольно прямо: — Да. Можно войти, йеф? — Ага, прямо так тебя и впустила! — воскликнула девушка, щурясь и безуспешно пытаясь разглядеть лицо собеседника. — Что ещё за «йеф»? Живот в ответ Спатиума громко и негодующе заурчал. Сам он поднял свои большие печальные глаза и воззрился на девушку: — Без понятия, честное слово! Пожалуйста, можно мне немного поесть? Девушка, будучи, по всей видимости, человеком милосердным, тяжело вздохнула, словно предчувствуя, что еще пожалеет об этом, и отошла от двери, приглашая незваного гостя пройти внутрь. Спатиум, приметив на столе тарелочку с фруктами, не медля ни секунды, шагнул внутрь и бросился было к еде, но не успел. Девушка, распахнув глаза, завопила так, что слышно было наверное, всей Земле Кентавров. По крайней мере, Спатиума этот вопль точно оглушил. «И чего она так испугалась, йеф?» — он негодующе обернулся, и тут же грохнулся на землю, в ужасе попятившись назад. «Вот так номер, йеф! Так себе у вас с гостеприимством!» — Спатиум с ужасом взирал на преобразившуюся девицу: её глаза и руки теперь светились ярче лампы, сама девушка парила в воздухе, в углу комнаты, злобно скалясь. Хозяйка дома, видимо, стратегическим ходом мыслей не отличалась, поэтому, отчаянно зашипев, вскинула руки, которые тут же обуяло пламя, и выстрелила сгустком плазмы. Девушка, похоже, не собиралась останавливаться на достигнутом, потому Спатиума окатила еще одна волна огня. Боль должна была заставить его биться в агонии, вопить, дергаться в предсмертных конвульсиях, кожа должна была за долю секунды покрыться волдырями, лопнуть и расплавиться, кости — обуглиться, а сам мужчина — потерять сознание, но ничего этого не произошло. Всё пламя просто исчезло, коснувшись его тела. Спатиум покосился на свою руку, как на сокровище, удостоверившись, что ему всё-таки не показалось. Но, вспомнив о ещё существовавшей угрозе, он быстро оправился от удивления и, пользуясь замешательством девушки, поднял руки и выкрикнул: — Да постой же ты! — Зачем ты пришел? — крикнула в ответ девушка, создав вокруг себя еще парочку столпов пламени. Огонь угрожающе облизывался, и Спатиум таки видел ухмыляющуюся, прожорливую физиономию в этом ненасытном пламени. Внутри него потихоньку начал зарождаться первобытный ужас перед огнём, и он подозревал, что неспроста. Наверняка в его прошлом были неприятные инциденты с огнём. — Потому что я хочу есть, — честно ответил мужчина, осознавая, что всё еще не понимает ничего, и оттого приходя в бешенство. — Пожалуйста, не сжигай меня больше, йеф. Немного поколебавшись, девушка тяжело вздохнула, закрыла глаза и снова стала прежней, после чего продолжила блиц-опрос: — И зачем ты пришел на этот раз? — А были и предыдущие разы? — изумился Спатиум. Хозяйка недоверчиво посмотрела на него, словно решая, дать ли Спатиуму новую порцию «горячего блюда», или позволить ещё немного поболтать. «Она наверняка много участвовала в войнах, — он приметил уродливые шрамы на руках, шее и ноге девушки, — и проигрывала немало». Последняя заметила это и смущенно спрятала руки за спину, продолжив расспрашивать, чтобы ненароком самой не нарваться на вопросы: — Ты что, забыл? Даже битву с Аргосом? — Я не помню вообще ничего, клянусь Виссером. Девушка поморщилась, словно это слово ей напомнило о чём-то плохом. Оно вообще-то и самому Спатиуму слух резало, но вылетало совершенно своевольно. Внимательно посмотрев в его серые глаза, хозяйка нахмурилась и осторожно сказала: — Подожди, я сейчас кое-кого позову. А ты пока поешь фруктов, это полезно, — и она вышла из комнаты. Взяв яблоко со стола, мужчина откусил кусочек. Яблоко было немного кислым, но у Спатиума за прошедшие десятки лет неплохо разыгрался аппетит. «Что за странный дом? — размышлял он. — может, она убийца? Вроде не похожа… Да и шрамы эти очень уж её выделяют, йеф. Убийца бы их скрывал». Доев яблоко, он собирался приступить к ягодам, но тут в комнату вошла хозяйка дома, что-то наспех и громко рассказывая, а за ней плелся одетый полностью в черное и кожаное высокий мужчина. Он постоянно озирался по сторонам, теребил одежду руками, разминал кисти рук, чесал затылок, поворачивался туда-сюда, будто не зная, куда девать свои огромные запасы энергии. Едва завидев Спатиума, мужлан раскрыл рот от удивления, но не растерялся, тут же рявкнул что-то неразборчивое и поразил мужчину молнией настолько быстро, что тот даже пискнуть не успел. К счастью, заряд, как и пламя, исчезло, едва соприкоснувшись со лбом Спатиума. «Ну и парочка. Одна огнём стреляет, другой молнии извергает!» — Как?! — дерганный тип воззрился на девушку, потом на него. — Ненавижу твой принцип «Сначала бей, а потом спрашивай»! — воскликнула та в ответ. — Я же сказала тебе: он совершенно ничего не помнит! — Как я могу этому верить, учитывая, что он натворил пятьдесят лет назад? - его крик чем-то напоминал треск разряда. - Ты хоть помнишь, что он сделал с тобой? Он пытал тебя! Спатиум почувствовал укол совести после последней фразы. «Эти ужасные шрамы на прекрасном теле девушки… Неужели я их оставил?» Мужчина грустно отвел взгляд от спорящей пары. В голову втиснулись угнетающие мысли. «Неужели я был таким чудовищем? Судя по реакции этих двоих — да, йеф… Чёрт!» Смотреть на девушку он больше не решался, но та, в свою очередь, постоянно кидала косые взгляды на незваного гостя. То, что он натворил «в прошлый раз», видимо, оставило след не только на её коже. — Значит, ты утверждаешь, что ничего не помнишь? — Аргом грозно воззрился на него, шевеля ноздрями. — Ничегошеньки! — Тогда докажи это! «Вот так дела! — оторопел Спатиум. — И как же, интересно, я должен буду угодить вашему детектору лжи?» Вслух же он буркнул: — Не могу. — Логично, — пожал плечами мужчина и задумался. «Он притворяется, что ли?» — Поморщился Спатиум. Но тот вдруг поднял брови, потянулся в задний карман больших широких штанов, достал что-то и, нахмурившись, бросил в руки собеседника. Это был большой нож, поблескивавший на свету синим цветом. Рукоять была выполнена из стансала, сверху покрыта тремя слоями кожи. «Кожи кентавров», — добавил про себя Спатиум. На лезвии была выгравирована надпись, при прочтении которой, его застал врасплох приступ дежавю. — А… арха… арханор? — он попытался прочесть надпись. — Именно, — мужчина смерил его суровым взглядом. Вдруг в голове Саатиума что-то щелкнуло, перед глазами всё поплыло и затянулось серой дымкой, пока, наконец, не стали видны другие фигуры. Сначала появился невысокий беловолосый человек с кинжалом в руке (Спатиум догадался, что это был он сам), вокруг него начали появляться пейзажи: леса, просторы лугов, улицы деревень и бульвары городов, горные утесы и побережье; но картинка резко изменилась, человек оказался в древнем заброшенном подвале, точил нож, а подле него, закованная в цепи, связанная и истекавшая кровью, мучилась рыжеволосая девушка; вдруг в подвал ворвался, словно молния, высокий мужчина, между ним и беловолосым человеком завязался бой, и в конце концов последний проиграл. Мучительная история закончилась, Спатиум закрыл глаза, снова открыл и вновь увидел перед собой хозяев дома. — Я вспомнил, — пробормотал он, — вспомнил этот клинок. Арханор. — Именно. - протрещал маг. - Им ты и убил полторы тысячи людей и ноксианцев! «Как тактично!» — вспылил Спатиум. — Видать, меня кто-то жутко разозлил, — произнес он вслух и презрительно сощурился. Нет, ненавидеть его было за что, действительно. Но этот мужлан с расшатанной нервной не раздражал, он просто бесил. Сколько еще можно было не верить ему? Нет, опять же, Спатиум не отрицал свою вину в содеянном и готов был платить по счетам, но он имел право быть понятым — ведь он уже как только мог доказал, что его поразила амнезия. Может быть, он и натворил чертову кучу бед, но и сейчас с удовольствием врезал дерганному холерику. — Да как ты смеешь язвить! — взревел Аргос и двинулся на него. Спатиум, выругавшись, отступил. Маг прижал его к стене, слегка дрожа и нервно, прерывисто вдыхая воздух — мужчина непроизвольно ощутил запах дождя в его дыхании. Щеки Аргоса трепетали, волосы шевелились, а позади сверкали молнии; Спатиум, не отрываясь, смотрел в глаза, ежесекундно вспыхивавшие точно так же, и чувствовал, как сердце бьется всё быстрее и быстрее. — Из-за тебя я и моя жена, — едва не срывающимся голосом произнес маг, — из-за тебя мы несчастны всю нашу жизнь! Он резко выдохнул, и весь свет в доме угас, светилось теперь только его тело. — Аргос, милый… Постой! — Алхис попыталась встрять в разговор. Но даже Спатиум был против этого. «Что же, если ты так жаждешь мести — сделай это! Не вздумай прощать! Не мешай, Алхис, потому что иначе нельзя!» — голосила кто-то внутри него. Только мужчина не мог определить, была то совесть или гордость. — Ты… Ты виноват в том, что Алхис пострадала! Ты держал её в заточении, мучил, издевался! Да как у тебя совести хватает ещё жить?! У тебя её нет! Ты — чудовище, которое разрушало жизни! — Аргос светился ярче и ярче, а треск молний стал уже непрекращающимся. — Из-за тебя у нас никогда… Никогда не будет семьи! Ты отнял самое дорогое, что могло быть у нас! Самое искреннее и самое желанное!.. Своими руками ты сделал нас несчастными, а теперь насмехаешься? Тебе, должно быть, всё ещё смешно от этого? Ты — ничтожество, и даже если ты когда-то попытаешься стать человеком… Помни, у тебя этого не выйдет! Не все могут смыть свои грехи! Аргос закричал и замахнулся — Спатиум зажмурился, уверенный, что его конец настал. Его еще до удара будто огромная рука вдавила в стенку - будто мощнейший поток ветра врезался прямо в него. Но маг, взорвавшись белыми молниями, раздробил в щепки стену над головой мужчины, после чего пнул в живот и ударил коленом в нос. — Мы уже давно договорились, что не станем никого убивать, — прохрипел Аргос. — Ради тебя, мешка дерьма, мы не будем нарушать принципы! Свет снова зажегся. Спатиум выплюнул кровь и поднялся на ноги, готовый уйти из дома. Боковым зрением он заметил, как смотрит на него Алхис со сменяющими друг друга эмоциями. Неожиданно Аргос грохнулся на колени. Алхис вскрикнула и бросилась его ловить, спасая от удара лицом, успев мельком одарить Спатиума негодующим взглядом. — Это не я! — запротестовал последний, чувствуя себя немного обиженным. — Посмотрим ещё, — процедила Алхис и взяла в руки лицо Аргоса, прикладывая ладони то ко лбу, то к щекам. — Что с тобой? Аргос! Ответь немедленно! Глаза того стали серыми и засветились, словно во сне он забормотал: «Обращение… Хиро… Стаон?!», но через миг его глаза вновь приобрели нормальное состояние. Он крепко встал на колени, отказавшись от помощи девушки, и следом поднялся на ноги. Его лицо выражало если не страх, то сильное беспокойство. Алхис взволнованно посмотрела на мужчину и спросила: — Что-то случилось? — Случилось страшное. — Аргос растерянно озирался. Спатиум про себя дьявольски захохотал, увидев это подавленное лицо, но тут же опомнился и отругал себя за это, вспомнив, что сейчас ему не вообще не стоило вести себя, как сволочь — и так уже лимит исчерпан. Аргос тяжело, вздохнув, сел на диван и обхватил голову руками, Алхис опустилась рядом с ним, не зная, что сказать, коснулась щёк супруга тонкими, беспокойными пальцами и трепетно поцеловала в лоб. Её муж был если не убитым, то невероятно подавленным, так что даже не посмотрел на неё в ответ. Спатиум почувствовал себя неловко и захотел уйти поскорее из этого дома (мало того, что он совершенно точно был здесь «третьим лишним», так ещё и в прошлом умудрился начудить, мягко говоря), сбежать куда-нибудь в Землю Кентавров и остаться паломников до конца дней. Он не мог отрицать, что вид страдающих волшебников поражал его воображение и навевал гадкие мысли о том, что ему уже приходилось лицезреть нечто подобное. Но тут Аргос медленно поднял голову, сверля взглядом, словно придумывая, как будет его пытать — жалость испарилась, как будто её и не было. «Давай, обвини меня в своих бедах!» — мысленно, со страшной долей желчи воскликнул Спатиум. Но вдруг брови мага взмыли вверх, он подорвался с места, вскинув руки, и вцепился в плечи мужчины: — Слушай сюда! То, о чем я тебе сейчас расскажу, не просто просьба. Исполнить её будет твоим долгом! — Аргос на секундочку остановился, успокаивая взбудораженное сознание, справляясь с сильным волнением. Свечение от его тела то усиливалось, то почти пропадало. Алхис беспокойно взглянула на него и молча взяла за руку. Спатиум закатил глаза: «Ну ещё бы!» — Если ты выполнишь моё задание, — продолжил Аргос, — Я… Я позволю тебе жить. Прощу все убийства и разрушения… Но если нет — я убью тебя! Во второй раз! Аргос о боли сжал огромными пальцами достаточно тонкие плечи собеседника. Роскоши выбора, кажется, у Спатиума не было, да ему и самому не хотелось оставаться в этом доме лишний час. Немного подумав, а точнее сделав вид, он медленно проговорил: — А почему ты сам не можешь, йеф? — Не могу, и всё тут! — отрезал Аргос. — Дело в том, что Стаон — сын Хаоса, один из пяти. И когда-то давно я пообещал себе, что больше никогда не ввяжусь в разборки этих ребят. — Ладно, я не буду задавать вопросов, — поднял руки Спатиум, попутно глядя на облегченно выдохнувшую Алхис. — Я готов. — Ещё бы, — мужчина сощурился. — Только попробуй удрать! Тебе предстоит отправиться в небольшое нагорье, неподалеку отсюда. Там ты найдёшь четырех человек, один из них будет необычным, в доспехах из кубиков… А еще один, пятый, — деревом. — Что? —…И еще они будут в клетке. Охранять их будет человек в красном рваном плаще, которого зовут Стаон его то и надо убить. А теперь — отправляйся! Аргос быстрым движением коснулся лба Спатиума, и мир перед глазами последнего перевернулся, закружился и вмиг исчез.***
Год 788. Период Варос, третья часть, день восьмой.
Земля Кентавров.
Хиро шел впереди всех. Отчасти потому что юноша просто не хотел никого видеть (даже от себя, была бы возможность, он бы отстранился), отчасти ради безопасности. В случае нападения на друзей, не важно, кто был бы нападавшим, Хиро тут же бросился бы в лобовую атаку, забыв и думать о каких-либо планах или стратегиях. К счастью, прошел уже почти час после встречи с Фирионом, и друзья шагали целые и невредимые. «Ох, Фирион… Эта сволочь! — Хиро пнул ногой землю, зацепился и слегка запнулся, но не упал. — Зачем он вообще родился на свет? Даже если бы он правда разрушил мой дом, свалившись на него с неба… Нет, это просто невозможно!» Картер, Спайдер и Коннар шагали в ногу позади него, в гробовом молчании. Настроения для разговоров, да и вообще чего-либо ни у кого не было. Тем временем, небо уже почернело, превратилось в огромную скучную тёмную массу, слегка расцвеченную сбоку скрывшимся светилом, Алиосом. Звезд не было видно, тучи нагромоздились в таком количестве, словно играли в «кучу-малу», попутно извещая о том, что в любой момент может начаться ливень. Будто и без него у Хиро было мало забот! Сейчас небосвод прямо-таки давил на друзей всей своей массой, приумножая плачевность обстановки и повышая шансы подвергнуться нападению. Напасть мог кто угодно: кентавр, древочеловек, коренной житель, или изгнанный обезумевший ноксианец, разбойник-человек, убивающий ради наживы, или дикое животное, которых здесь водилось немыслимое количество, а может кто и похуже, судя по множившимся рассказам здешних обитателей. Земля Кентавров за множество лет существования стала самым крупным сосредоточением разнообразных опасных существ, но это почему-то, не сильно заботило друзей, когда они планировали путешествие. Зато сейчас мнительность пробудилась во всей красе во всех, кроме, разумеется, Хиро. Картер, чтобы перестать думать о произошедшем, которое напрягало его ничуть не меньше, чем друга, принялся размышлять о своей руке и примочках, которые еще можно будет туда впихнуть. Спайдер шел справа от него, то с опаской поглядывая на механизированную конечность, раздумывая, как запрограммировать ее на распознавание лиц, и включить собственную физиономию в список «неприкосновенных». Коннар же не думал совершенно ни о чем, а просто разглядывал гущу тьмы над собой. Небо всегда заставляло его тосковать, но сейчас это чувство было немного другим. «Что за паранойя?!» — Разозлился Хиро. Огромные рюкзаки, возвышавшиеся из-за голов друзей почти на метр, в случае дождя, могли послужить прекрасной крышей, ведь выдвижной «навес» был встроен в них, вместе с лампочками, горевшими сбоку от каждого, подставками-подлокотниками и кучей других полезных приспособлений. «Ну зачем ему было это делать? — Хиро-таки терзал себя догадками, хоть и зарёкся не думать больше о скитальце. — Он ведь мог умереть запросто, и это его не остановило? Тогда он точно сумасшедший!» «Не совсем. — раздался в его голове голос Обращения, такой резкий, что юноша вздрогнул. — Тут точно постарался Хаос. Даже дар Алхис, что был у Фириона, не мог спасти от падения с огромной высоты на внушительной скорости!» «И зачем он это сделал? Зачем вообще всё это происходит? Почему на меня свалилось так много вопросов?!» — Хиро ускорил шаг, разгорячено обмозговывая эти слова. «Откуда я могу знать? Планы Хаоса всегда были выше моего понимания! На то он и Хаос… Но кое-что я знаю точно, всё-таки». «И что же?» — Юноша поморщился, заранее догадавшись, что ему не понравится услышанное. Он немного сбавил скорость, но сохранял дистанцию с друзьями. «Хаос совсем недавно пошел на большой риск. Он исказил время, и тем самым изменил ход истории… Точнее, это на твою жизнь не повлияло… Точнее, ты этого никак не можешь почувствовать… В общем, тут всё сложно. Но Хаос точно затеял опасные развлечения со временем, как бы странно это не звучало». «Это ты сейчас шутишь?» — Хиро побледнел, хотя на деле знал, что Обращение — не из тех, кто любит шутки. «На меня такие махинации не влияют. — продолжила Сила. — Как и на Хаоса, Аквилона и людей с печатью-блокировщиком». «Черт, да кто такие названия придумывает? «Печать-блокировщик»? Силы? У магов вообще воображения нет?» «Ты хочешь, чтобы я разговаривал с тобой на историческом Досептеррианском? — Обращение выдержал паузу, давая понять, что больше прерываться он не намерен. — Так вот, Хаос изменил ход истории, и знаешь, что из этого вышло? Во-первых, он соединил меня и тебя. Во-вторых, он оживил Бездну — своего сильнейшего сына, который прячется неизвестно где. И, в-третьих, он потерял Вормоса — своего сына, поделом ему. Но, видишь ли, есть тут одна загвоздка. Когда Смерть создала нас… В общем, сыновья Хаоса — не единственные его порождения. Как только мы появились, одновременно появились и похожие на нас существа, воплощения гнева Хаоса, три «Могущества», так он их назвал. Они, конечно, были далеко не равными нам в силе, но предназначение их заключалось отнюдь не в сражениях — Могущества были созданы как раз для перемещений во времени». «То бишь, — мрачно подвел итоги Хиро, — сейчас в мире, как и вы, есть еще такие же непонятные штуки, и благодаря одному из них Хаос разрушил мой дом?» «Да». «Ну вот, еще один пунктик в списке врагов!» «Послушай, Хиро, — поучительным тоном начал Обращение, и тот понял: сейчас будет нравственная промывка мозгов. — Я, конечно, не из существ высоких моральных принципов, и мне, как и тебе, легче просто разделаться с кем-то, нежели узнать что-то… Но это неправильно!» «Ну, началось… Тебя можно как-нибудь отключить?» «Если ты встретишь человека, в котором есть Могущество, — продолжала, невзирая на жалобы, Сила, — пообещай, что не тронешь его, не узнав, почему он согласился на сделку с Хаосом.» Хиро еще раз вздохнул и, чувствуя, что еще пожалеет об этом, согласился. «Надо будет потом рассказать ребятам об этом», — юноша поднял голову. Тут же прямо в его глаз упала капелька воды. Хиро чертыхнулся, почесал глаз и повернулся к друзьям, которые уже успели разложить над головою «навесы», спасаясь от дождя. — Привал? — Улыбнулся юноша во все тридцать два металлических зуба, из-за чего челюсть заныла. Картер и Спайдер, переглянувшись, бодро кивнули в ответ, а Коннар достал из ближайшего маленького кармана кружку в знак готовности. Но вдруг мощный порыв ветра так тряхнул друзей, что они, не в силах держаться на ногах, вместе с огромными рюкзаками разом грохнулись на землю. Хиро шлепнулся точнехонько лицом в лужу, которая уже успела появиться из-за дождя. Рюкзак так придавил юношу, что он, будь человеком, наверное, так и помер бы, захлебнувшись в луже. «Отличная выйдет сказка о неудачнике», — с негодованием прорычал Хиро и продолжил яростно, но безрезультатно барахтаться под весом рюкзака. Наконец, ему удалось выбраться: примерно через полминуты громких ругательств и одного удара, Хиро уже гордо восседал рядом с рюкзаком, тяжело дыша. Во рту, помимо металлического, появился еще и привкус крови. Однако в тот момент он и понял, что торжествовать будет лишним. Проследив за взглядами друзей, Хиро обнаружил прямо над их головами огромное существо, ростом в три раза больше, чем любой из друзей. Неподалеку от себя юноша заметил еще одну фигуру, похожую на дерево. И только еще через несколько секунд понял, что заключен в огромной клетке, с прутьями толщиной с руку и острыми шипами на них. «Стаон», — прорычал Обращение в голове Хиро.***
«Так и не дали толком поесть, йеф», — проворчал Спатиум, когда его живот в очередной раз издал громкий характерный стон. Он прятался за небольшим холмом, прямо в тылу врага. Как назло, дождь лил словно из ведра, и Спатиум уже всерьез опасался за свое здоровье. Стаон стоял прямо напротив мужчины, с обратной стороны холма, о чём-то рассказывая заключенным в клетке. Клетка, кстати, была тоже весьма внушительных размеров — как и Стаон, в три раза больше Спатиума, а в ней были заключены пять незнакомцев, как и поведал Аргос, которых требуется спасти. «Кажется, я начинаю понимать, почему умер таким молодым!» — Отругал сам себя Спатиум за непредусмотрительность. Он-то и дотянуться до лица Стаона не сможет, чего уж говорить о драке! «Черт возьми, да что же это за день такой!» — Мысленно чертыхнулся Спатиум и принялся медленно обходить холм. Он хотел, чтобы это выглядело по-настоящему незаметно, или хотя бы не привлекало лишнего внимания. Но, конечно же, всё пошло наперекосяк почти сразу же. Поскользнувшись на мокрой траве, Спатиум грохнулся на самом видном месте, ударившись головой, громко застонал и медленно скатился к подножью, прямо возле клетки. «Поздравляю! — мысленно подвел черту мужчина. — Моя песенка спета». Стаон тяжелыми шагами приближался к нему — Спатиум хоть и не видел этого, но отчетливо слышал. Но, решив, что надо бы увидеть лицо того, от чьих рук умрешь, он раскрыл глаза и перевернулся. Сын Хаоса — пятиметровый накачанный громила, похожий на человека — был одет в обычные черные штаны, сапоги и красный разодранный плащ, накинутый на голое красноватое тело. Отличительной чертой являлись начищенные до блеска кандалы на руках и ногах, с оторванными цепями, свисавшими и побрякивавшими. — О, кого я вижу! — неожиданно, человеческим голосом заявил громила. — Слышал, ты тут умер полвека назад, Спат! С возвращением! Но вместо ответа тот, разинув рот, только проговорил: — Слушай… а ты знал, что кандалы — это что-то вроде наручников, в них заковывают преступников? Из клетки послышался чей-то звонкий хохот: — Я же говорил, что это смешная шутка! Ха-ха-ха-ха! — но, заметив, что никто больше не смеётся, неизвестный смекнул, что стоит замолчать. Стаон недобро сверкнул глазами, наверное, норовя прихлопнуть нахала, но сдержался и продолжил: — Меня в них заковали люди, когда мы с моими братьями проиграли войну. Нас бы убили, если не отец… На меня нацепили эти кандалы, и они не позволяли мне колдовать. Отец решил эту проблему, конечно, но снять их даже он не в силах!.. Но это ладно. Зачем ты здесь? Помочь мне? — лицо сына Хаоса вдруг изменилось, вся злость исчезла. — Ну, как сказать, йеф… — Спатиум пробежался взглядом по клетке. — Помнишь, какие ты чудесные землетрясения устраивал? А тот случай с вулканом! Гениальная идея, правда, я бы по-другому его взорвал… Стаон продолжал рассказывать, а разум Спатиума заполнили образы катастроф, о которых говорил громила. Мужчина во второй раз за прошедшие полчаса ужаснулся, осознав, какие вещи он творил до своей смерти — пытки, убийства, мучительные смерти, разрушение городов… Всё это отпечаталось в его памяти. Неудивительно, что Алхис и Аргос попытались убить его при встрече… Хотя, им даже и без этого причин хватало. Тем временем, Стаон продолжал: — …И когда мы объединимся, то подчиним себе весь мир! Это будет царство мрака и боли, царство Хаоса!.. — Жаль прерывать тебя, Стаон, но ты меня так и не дослушал. Я пришел сюда, чтобы убить тебя! — развел руками Спатиум, еле-еле сумев не произнести проклятое «йеф». Минута молчания поглотила обстановку. Теперь Спатиум был уверен в своей цели — убить этого верзилу, чтобы не позволить натворить ту же кучу разрушений, принести то же огромное количество бед, что и сам он когда-то. Кажется, его даже обуяло что-то вроде злости, довольно вялой, но всё же злости, вынуждая пальцы сжаться в кулаки, а зубы крепко сжаться. Лицо верзилы в красном плаще выразило сначала изумление, а потом изумление перешло в ярость. Отойдя на шаг, что было просто смешно, учитывая разницу в их весовых категориях, Стаон прошипел: — Ты в своем уме? Ты что, головой ударился? Если это шутка, то крайне не смешная! — Я абсолютно серьезен, йеф. Советую приготовиться к «задонадиранию» уровня «Спатиум»! Спатиум бросился, а точнее полетел в атаку. Вообще-то он собирался прыгнуть, но что-то его так подтолкнуло, что тело взмыло в воздух, как пушинка. Спатиум немного растерялся, но быстро сконцентрировался на не менее удивленной цели и занёс руку. Та моментально словно одеревенела, но разглядывать её мужчина не собирался. Он закричал и направил кулак, как если бы тот был мечом, в Стаона. Первый удар был почти идеальным. Лучше бы не получилось ни у кого, но враг, невероятно разъяренный, его с легкостью отразил, провёл контратаку и отбросил мужчину на несколько десятков метров. — Ты потерял форму, Спа-а-ат! — с этим воплем громила кинулся бежать прямо на него. — Мне щекотно, — прохрипел Спатиум, но намеренно потише — зачем было лишний раз провоцировать врага? Земля сотрясалась под ногами Стаона, а порывы ветра, порождаемые его замахнувшейся рукой, достали даже на расстоянии двадцати метров. Спатиум стиснул зубы и поднялся. Во рту настойчиво держался привкус крови. Он занял боевую позицию и приготовился к маневру, отсчитывая про себя. Стаон был похож на огромного дикого зверя, голодавшего годами, и обнаружившего теперь свою добычу — в последний прыжок он вложил столько энергии, что все его мышцы напряглись, вздулись, отчего ткань на руках, ногах и груди треснула, лицо почернело, а во время мощного толчка ступни ушли едва не по щиколотку в грязь. Буквально зависнув в воздухе, он издал утробное рычание, сверкнул глазами и замахнулся гигантским кулаком, чтобы размазать врага. БАБАХ!</i> Спатиум кинулся в сторону и еле-еле успел. Стаон не сумел развернуться и обрушил всю мощь своего удара на здоровенный булыжник, который при касании разлетелся тысячей обломков. Каждый из них мог убить человека, но, лишь коснувшись ободранной футболки Спатиума, осколки исчезали. Однако громила в красном плаще и не собирался отступаться: он со скоростью звука прописал сопернику локтем, а после, отпрыгнув необычайно ловко, свёл руки — вокруг них образовались волокна черной энергии, наматываясь друг на друга и утолщаясь — и точно поразил Спатиума этим темным лучом. Но энергия, коснувшись тела мужчины, исчезла, подобно осколкам — тот пошатнулся и пораженно разглядывал свою грудь, трогал и проверял, не привиделось ли ему. — Теперь понятно, почему ты возродился, — мрачно прокомментировал Стаон. Встав на ноги, Спатиум вдруг услышал в голове мужской голос, который совершенно точно никогда не слышал раньше: «Передай мне управление! Я — Пустота! Если ты это сделаешь, мы обязательно победим!» «Наверное, галлюцинации, — решил Спатиум и проигнорировал предложение. — Похоже, я действительно не слабо ударился». «Я — создание Смерти, — раздраженно проговорил Пустота. — И я слышу все твои мысли!» «Чертов дождь и скользкая трава, йеф», — посетовал мужчина и снова занял боевую стойку. «Какой идиот…» — Тихо пробормотал Пустота, но Спатиум его уже не слушал. Стаон снова, взревев, бросился на врага всей своей массой, занеся кулак. Спатиум приготовился к еще одному прыжку, но его соперник оказался не таким уж глупым: он сделал ложный замах, после чего, дождавшись, пока тот отпрыгнет, схватил его за ногу и ударил об землю спиной. Неизвестно, во что превратилось бы тело Спатиума, если бы не Пустота — пожалуй, в кровавое месиво с костями. Но, слава богам, Сила не подвела и поглотила всю силу удара, оставив хозяина в живых. Мужчина ошеломленно, с каким-то восторгом, который отказывался признавать, разглядывал своё целехонькое тело. «Теперь ты мне веришь?» — Проворчал Пустота. «Да, пожалуй… Ты много ещё меня так спасать сможешь?» Пустота в ответ фыркнул. Стаон продолжал: — Как забавно! Я — сын Хаоса, а ты — обладатель одной из Пяти Безмерных Сил. Это не входило в планы отца. Однако так даже лучше: Хаос получит целых две Силы! «Ладно, я отдаю тебе управление! — Быстро проговорил Спатиум. — Только спаси здесь всех!» Пустота ничего не ответил, и мужчина ничего не не замечал, пока не понял, что его тело двигается без его воли. Шаг, еще шаг… Спатиум побежал прямо на своего врага, замахиваясь правой рукой. Знакомая ситуация, только в прошлый раз всё было наоборот. Стаон, сделав шаг назад, приготовился отразить удар. Двадцать метров. Пятнадцать метров. Десять метров… Тело Спатиума резко взмыло в воздух и вся мощь удара Пустоты обрушилась на физиономию пораженного Стаона. Последний хрипло завопил, свалился сначала на колени, затем упал лицом на землю. Спатиум уж было собирался мысленно похвалить себя, но понял, что обрадовался слишком рано. Сын Хаоса, тяжело и отрывисто дыша, по очереди напряг обе руки, выставил одну, затем другую, взревел и в один миг поднялся. — Ты умрешь, Спат! — Стаон, издав такой боевой клич, возвел руки к небу, что Спатиуму совсем не понравилось. Воздух задрожал. Закричав от ярости, Стаон обрушил целую волну темной энергии на Спатиума. И на этот раз Пустота её не поглотил. Когда тьма рассеялась, Спатиум увидел сына Хаоса, зловеще скалящегося, прямо над собой. Тот со всего размаху пнул соперника, и последний, пролетев какое-то расстояние, врезался в прутья клетки. В голове царил хаос: боль смешивалась с проклятиями Пустоты, и всё это умножалось на видения, которые снова мелькали перед глазами. «Вот это он неплохо нас жахнул, йеф!» — Подметил мысленно Спат. «Еще один такой удар, и тебе крышка! — ответил Пустота. — Твое тело просто разлетится на тысячи кровинок, кусочков мышц и костей, нервов и…» «Да-да, я понял, спасибо! Что делать-то?» Спатиум с потугой огляделся. Стаон двигался на него, и если намеревался разделаться с врагом, то помешать ему ничто теперь не могло. Мужчина тихо выругался и даже всхлипнул, наблюдая, как по его душу шагает титан, разъяренный, со светящимися глазами, могущий всё, что только можно представить. Но произошло то, что мужчина ожидал увидеть меньше всего — иначе говоря, чудо, самое настоящее. Из-за камня неожиданно и ловко, словно дикий зверь, на Стаона, огромного и сильного, накинулся неизвестный человек в черной одежде. Сначала Спатиум было решил, что это Аргос, но тут же понял, что обознался: незнакомец был ниже, с механическими протезами. Он нанес удар настолько внезапно и точно, что громила в красном плаще потерял равновесия и свалился, а неизвестный продолжил его атаковать, ловко и быстро уклоняясь от ударов, подобно хищнику. Больше разозленный, чем раненный, Стаон пытался достать его, но не был достаточно быстр. В клетке кто-то произнёс: «Фирион!» И только тут до Спатиума дошло, что ему следовало сделать с самого начала. «И почему я только сразу не додумался йеф?» Пустота цокнул, но промолчал. Мужчина встал, постанывая, и из последних сил врезал по прутьям клетки… но не сломал ее. Стаон это услышал и повернулся, но Фирион снова ловко отвлек его внимание на себя, давая Спатиуму еще один, возможно последний, шанс. — Что же делать? — нечаянно вслух отчаянно произнес он, дернув прутья клетки. — Она блокирует возможности Сил, — ответил кто-то из клетки. — Чертов блокировщик! Иначе мы бы уже давно сами выбрались. Позади слышались крики Стаона и звуки ломающихся камней. «Что же делать, чёрт!» — Спатиум схватился за голову и вдруг почувствовал, как что-то в кармане его порванных штанов потяжелело. — Арханор! — изумился он и схватился за нож, как за самую ценную вещь в жизни, хотя, в принципе, так оно и было. Рукоять ножа снова идеально легла в ладонь, клинок сверкнул синим. «Я тебя уничтожу, — пообещал клинку Спат. — После того как освобожу этих ребят». «Сейчас бы с ножами разговаривать на грани смерти», — прокомментировал Пустота. Спатиум отошел на два шага от клетки и замахнулся посильнее. Сердце стучало так громко, что заглушало остальные звуки. Он закрыл глаза, выдохнул, снова открыл глаза, завопил не своим голосом, чего немного испугался, и обрушил удар на прут клетки. Клинок вонзился в металл и застрял там. Пару мгновений ничего не происходило. А потом послышалось оглушительное «ХРУСТЬ!» Спатиум, внезапно осознав, что только что произошло, медленно повернул голову. Фирион, осмелившийся напасть на Стаона, лежал на камне с остекленевшими глазами, распростертыми руками и выгнутой в обратную сторону спиной, почти в полуокружность. Вся его рубашка тут же стала багровой, кровь стекала по камню и уходила в землю. Стаон с бешеным злорадством наблюдал за этим, потом ещё раз ударил кулаком по мертвому телу, и то расплющилось. Судорожно хватаясь за нож, не в силах оторваться от ужасной казни, Спатиум опустился на колени и уперся на руки. «Когда ты уже сдохнешь? — с досадой прорычал он Стаону, но недостаточно громко, чтобы быть услышанным. — Я тебя убью!» «А потом мы что делать будем?» — возразил Пустота. «Не будет никакого «потом»! — воскликнул мужчина. — Есть только сейчас! И сейчас нам надо спасти тех, кого еще можно!» «Хорошо», — недовольно согласился Пустота. Стаон уже стоял на вершине холма, замахиваясь рукой, готовясь нанести последний удар жалкому, практически побежденному и почти сломленному человеку. Спатиум почувствовал прилив сил. В голове прояснилось впервые за несколько часов, и он ощутил, как начинает немного подниматься над землёй. Левая рука засветилась, притягивая к себе пространство вокруг и уничтожая его. — Ты умрешь! — взревел над его головой Стаон и прыгнул. Спатиум размахнулся и, крепко зажмурившись, ударил по клетке, что было силы. Больше мужчина ничего не видел, потому что на него со всего маху рухнул Стаон. Но довольно скоро сын Хаоса убрался с него — Спатиум сначала удивился, а потом увидел прямо перед собою разрушенную клетку с развороченными прутьями, разломанный пополам клинок Арханора, одна часть которого исчезла, а другая вонзилась перед ногами пятерых, вышедших из тюрьмы. И вид этих пятерых, надо сказать, мог бы вселить страх даже в самых смелых и грозных великанов. Особенно разгневанным выглядел черноволосый рослый юноша посередине с измазанными в грязи лицом и футболкой: тяжело дыша, он-таки источал первородную ярость, глаза полыхали гневом, каждый мускул был напряжен и готов к действию, лицо исказил ужасный оскал. Сын Хаоса, совершенно целый и нисколько не запыхавшийся, стоял позади Спатиума. — Зачем ты заточил нас? — Воскликнул черноволосый юноша, устремив свой полный ненависти взор на Стаона. Но в ответ тот лишь злобно хмыкнул, засветился и вспыхнул, оставив после себя только небольшое фиолетовое облачко.***
— Он умер с честью… — утирая слёзы, произнес Спайдер. Пятеро друзей склонились над Фирионом — смуглым мужчиной лет тридцати пяти, израненным, причём не только что, с перекрученным, согнутым под неправильным углом телом. Спайдер всхлипнул и закрыл веки погибшего. Спатиум не знал его, как и всех остальных присутствующих, поэтому не мог представить, что и как сказать. «Ты можешь что-то с ним сделать?» — Мысленно спросил мужчина у Пустоты. «Вообще — да», — немного поразмыслив, ответила Сила. «И что же?» «Я могу покинуть тебя и вселиться в него». Спатиум резко выдохнул, застигнутый врасплох. Он только-только смирился с мыслью, что обладает чем-то великим, могущественным, как тут же оказалось, что должен отказаться от этих подарков судьбы. Конечно, у него был выбор, да и Хиро мог пожертвовать Силой вместо него… Но Спатиум чувствовал, что черноволосый юноша не согласится на это. Для него Сила, кажется, была необходимостью, чем-то вроде жизненно важного органа. «Но есть, разумеется, одно «но», — Пустота помедлил, — он не избранный, как ты. За жизнь будет высокая цена». «Главное — что он будет жить, — Еще раз вздохнул Спатиум. — Прощай, йеф». Он почувствовал странное головокружение. В следующий миг потоки серой энергии вырвались из его тела, облетели кругом четырех друзей и вонзились в тело Фириона. Ровно в тот миг крепкий, загорелый мужчина дернулся, протез руки зашуршал и засветился. Его веки распахнулись, тело начало выпрямляться, приобретая нормальное положение, и Фирион, с широко раскрытыми глазами глотая воздух, резко сел и выпрямился. Только сейчас, что, в целом, неудивительно, Спатиум заметил, что веки этого парня были какими-то неправильными, некрасивыми, словно нарочно искаженными. «Кто он, интересно?» — Ребята… Простите… — растерянно потупился Фирион. Тут же он был вынужден замолчать, потому что Спайдер и Коннар заточили его в объятиях, а Картер одобрительно хлопнул по плечу. Спатиум встретился взглядом с Хиро, казалось, немного выбитым из колеи, видимо, он собирался сделать то же самое, но не успел. Он улыбнулся и с благодарностью кивнул. Спатиум на минутку отдалился от этой процессии, чтобы подышать свежим воздухом. Вдруг, озарив всё небо белым светом, сверкнула молния и перед Спатиумом материализовался Аргос, собственной персоной. Сюда же подбежал Спайдер, воскликнув: — Виссер Древний! Ты постарел! — О чем это ты? — поморщился Спатиум. — Твои волосы стали седыми! — все так же пораженно, не отрывая взгляда, проговорил юноша. «Что за дикость?» Спайдер достал откуда-то зеркало в зеленой оправе и сунул «постаревшему». Взглянув на свои побелевшие волосы, Спатиум перепугался: «А может, я теперь умираю? Сколько лет я лежал в гробу? Это конец?» Словно прочтя его мысли, Аргос протянул: — Ну-у, не думаю, что это из-за старения… Скорее всего, из-за перегрузки организма. Не то чтобы Спатиум поверил, но для вида кивнул. — Если честно, я надеялся, что ты умрешь в бою, — нахмурился, вновь сделав серьезное лицо, Аргос, — и тогда я смог бы сказать всем, что ты погиб смертью храбрых. — Я не сомневался. — пожал плечами тот. — Но, так как ты жив, придётся таковым тебя и оставить. Уговор есть уговор. Аргос развернулся, чтобы снова превратиться в молнию и унестись прочь, никогда больше не вспоминать о произошедшем, но эта мысль настолько угнетала Спатиума, что он не мог позволить волшебнику так просто уйти. Его мучила мысль, что он навсегда запомнится этому, пусть и невероятно раздражительному, порой противному, но всё же человеку как безжалостный, абсолютно бесчеловечный убийца, покалечивший его жену. Мужчина собрался с духом и, коснувшись рукой плеча мага, неловко произнёс: — Слушай, Аргос… Я очень сожалею о своих прошлых деяниях и прошу за них прощения. Я знаю, что эти слова вообще ничего не исправят, но… Пожалуйста, знай, что если бы у меня был шанс, я бы отдал жизнь, чтобы исправить то, что наделал. Он неуклюже убрал руку и потупился. Аргос слабо, наверное даже фальшиво улыбнулся, из-за вымученной фразы или этого смешного жеста, после чего в миг исчез. Спатиуму стало так отвратительно, что он сумел лишь обозвать себя и зашагать, ничего не думая, к Фириону. Но когда он вернулся к остальным, то заметил, что «остальных» стало на одного больше. Рядом с Хиро, обсуждая что-то, в воздухе парило странное существо, напоминавшее киборга или автоматона, только его «голова» была пылающим огнем. — Это кто? — спросил Спатиум, подойдя к Фириону. — Тересо, — шепнул тот в ответ. — Печально… Он здесь, чтобы забрать Хиро. — Это нападение йеф? — Нет-нет, мирная миссия, — хмыкнул Фирион. Спатиум взглянул в его глаза. Они были такими дружелюбными и спокойными, как у монахов Ноксии, осознавших всю суть бытия. Поначалу клочковатые и неухоженные бакенбарды и усы делали мужчину похожим на какого-нибудь заядлого вояку или генерала из Соила — единственной страны, где небритые щёки не осуждались обществом. Но стоило Спатиуму приглядеться к одежде — затертым тряпкам, как будто частично сшитых из паутины, забитым пылью и присохшей грязью, накинутых поверх плеч и застегнутых какой-то ржавой иглой на манер тоги, некогда черные, а теперь коричнево-красные от грязи и крови, дырявые штаны и более-менее добротного вида механизированная рука-протез, как у Картера, — и он понял, что ответ лежал куда выше на поверхности, чем он воображал. Скиталец. — Только если мы отправимся с ним! — воскликнул вдруг Спайдер. — Иначе он не полетит. Мы — единое целое! — Совершенно с ним согласен, — кивнул Картер. Тересо озадаченно на них уставился, Коннар, сжав кулаки, намеревался вот-вот вступить в спор, а Хиро с отсутствующим взглядом смотрел на клетку. — Мы — как механизм! Одна шестеренка, без пружин, рычагов и валов никуда не годна! — горячился Спайдер. — Каждый из нас — ничто… — Ты согласен? — Тересо обратился к последнему, прервав грандиозный монолог. — Да, конечно, — ответил Хиро, поморщившись, словно общение с Тересо было наихудшим из возможных занятий. — Когда мы… Улетим? — Прямо сейчас. Картер, Спайдер и Коннар переглянулись, первые вздохнули, словно их опасения оправдались, а последний только устало потянулся. Хиро, несколько разбитый, буркнул: — Хорошо. Мы отправимся с тобой завтра. — Но нужно сейчас! — вскричал Тересо, что было похоже на очень громкий треск огня. — Завтра! — рявкнул Хиро. — Или катись! Тересо рыкнул что-то вроде «завтра встретимся» и резво удалился. Хиро повернулся к Фириону и Спатиуму, одарив до невозможности печальным взглядом. «Что же с ним такое йеф?» — нахмурился последний. — Надо бы отдохнуть перед дорогой… А заодно и узнать, кто ты, Спатиум. Картер почесал подбородок: — Да… Рассказывать придётся долго.***
Ночь пролетела, наполненная страстями, незаметно. Спатиум понял, что пришел новый день, только когда луч Гибиуса попал ему ровно в глаз. Ни раньше ни позже, с восходом Алиоса прибыл Тересо. Настала пора прощания, а, а Спатиум ещё не мог отойти от рассказанного новообретенными друзьями. — Спасибо, что спасли нас, парни, — Хиро еле заметно улыбнулся. — Еще увидимся! Спайдер, не выдержав, бросился в объятия каждого по очереди, а когда успокоился, достал из кармана странную вещь и подал Спатиуму — тот, взяв предмет в руку, увидел, что это был зеленый светящийся шарик на цепочке. — Это — моя жизнь! — взволнованно проговорил Спайдер, как будто от этого шарика и правда зависела его жизнь. — Если я умру, он погаснет. — У нас всех есть эти его побрякушки, — вставил Картер. — Спасибо… Если можно так сказать, — смутился Спатиум. Коннар и Картер не стали уподобляться Спайдеру и ограничились рукопожатиями. Они только-только закончили свой рассказ, а уже улетают. И сердце Спатиума от этого сжималось. Тересо парил в воздухе над ними с самым недовольным видом, который только может иметь живой огонь в доспехах. — Прилетите — расскажете всё. — Потребовал он, похлопав по плечу Спайдера. Тот кивнул без улыбки. На душе Спатиума остался какой-то тяжеленный камень. Позади четырех друзей замерцала воронка. — Фирион… — Хиро посмотрел на бородача, и тот кивнул. Перед тем как отправиться в неизвестность, Спайдер вдруг повернулся и, утерев нос кулаком, снял с головы зеленые очки и протянул их Фириону, после чего опять присоединился к друзьям. — Увидимся, — твердо произнес Фирион, но никто, кроме Спатиума, его не услышал.***
Тартар — Дворец Хаоса Шира влетела в свою комнату, пнув дверь ногой — та с жалобным стоном раскрылась и трахнулась об стену ручкой. Девушка с размаху рухнула на кровать. Она еле-еле пережила похождения к Стаону и назад летела, как бешеная, чтобы рассказать, что с ней произошло. Тион шокировано глядел на задыхавшуюся девушку. — Ты чего так пугаешь, ех-хех? — Дверь… Там… Светится… — просипела Шира. Больше она ничего не смогла сказать, только умоляющим взглядом посмотрела на кружку в руках Тиона. Тот хмыкнул, помог ей подняться и с радостью поделился напитком. — Тион! — воскликнула она, опустошив кружку, схватив его за плечи. — Что? — улыбнулся он. — Не время глазки строить! Хочется, но не время! Тион удивился, но послушался. Его лицо стало каменным и даже немного сердитым. Шира собиралась с силами. — Тион, я только что шла к Стаону, по четвёртому ряду… И там дверь засветилась! Белым цветом засветилась! Понимаешь, Тион? — она со страхом поглядела на свою грудь. — Я бы там умерла, но свет исчез. Я правда могла умереть! Ты же понимаешь, да? Тион с непроницаемым видом (но только не для возлюбленной) покачивался вперед-назад, уткнувшись в сомкнутые руки носом. Шира всей душой желала бы не говорить этого и не мучить его. — Понимаю. Маги нам подсунули большого и злого, мертвого пикара в мешке!