Всё началось двести лет назад

Год 788. Яркий Период, третья часть, день десятый.

Фтария — Вайтлиф        Фирион стоял лицом к лицу с Жанном, тяжело и прерывисто глотая воздух. Позади них столпились две небольшие группы людей и нелюдей: со стороны Фириона — Спитиум, Чу и Марко с Аннавет, не участвующие в происходящем, со стороны Жанна — Клин, Бард и Багратион.        Жанн был бледен, как лист бумаги, пространство под глазами занимали иссиня-черные синяки, губы посинели, а пальцы рук… на них и вовсе страшно смотреть. С легкостью можно представить, что рыбочеловек десять дней копал тоннель голыми руками. Тем не менее, он держался более чем бойко, ничуть не уступая своему врагу ни в количестве, ни в качестве атак.        И всё равно Фириона мучила совесть. Он просто не мог простить себя за то, что позволил себе драться с раненным, и такие острые проявления благородства и честности в последнее время, с тех пор, как встретился с Хиро и получил хороший урок, стали обычным явлением.        Жанн, словно загнанный в угол дикий зверь, действовал агрессивно и резко, потому что ни на что большее, чем просто рывки, его организм не был способен.        Напряжение, возникшее между двумя сторонами противостояния, буквально витало в воздухе. Его ощущал каждый из присутствующих, и, что было досаднее всего, все были уверены в своей правоте, хоть и не знали всей истины.        Жанн пришел сюда, чтобы вернуть своего друга — благороднее цель представить сложно. Его жгла изнутри боль, прорываясь наружу с каждым выдохом. Рыбочеловек пережил слишком много потерь, слишком много перенес утрат, слишком много раз кровью и плотью платил за друзей, чтобы наконец просто сдаться — цена за это была слишком высока.        Однако Жанн не понимал, насколько страшны будут последствия, если он добьется своего.        «Для чего Владыке Тартара нужен этот парень? — Ломал голову Фирион, одновременно защищаясь от ударов мечей и копий Жанна. — Уж явно не для того, чтобы пожать руку и поговорить по душам».        Шот боковым зрением видел Аннавет, плачущую в кресле, и Марко, пытающегося её успокоить, но, по всей видимости, пока безрезультатно. Он в полной мере ощущал на себе груз вины за случившееся, сам не зная, почему, и решил, во что бы то ни стало, оберегать этих двоих.        Но еще у Фириона была поддержка — другая цель, ради которой он был готов отдать жизнь. И это его друзья, Спатиум и Чу. За совсем короткое время он понял, что вряд ли в его жизни появится кто-то ближе, чем эти двое, и потому юноша не собирался с ними расставаться, как минимум, ближайшие сто лет.        Самая жестокая битва — это битва, цена за победу в которых для всех равнозначна. От этой мысли Фириону стало не по себе, и он отвлёкся от драки.        — Уйди с дороги! — рявкнул Жанн и метнул в соперника столько оружия, что его хватило бы, наверное, для целого батальона.        К счастью для Фириона, всё оружие исчезло, лишь коснувшись кожи. Тело его вдруг засветилось ярче звезды и породило мощную ударную волну, сбив с ног всех, кто стоял в комнате.        «Что ты делаешь?» — завопил мысленно Фирион на Пустоту, потому что мгновенно понял, что без Силы здесь не обошлось.        «Спасаю нас, идиот!» — Видимо, точно так же разъяренный, прокричал в ответ Пустота.        Сердце Фириона кровью обливалось, когда он смотрел на пытавшегося подняться, кашлявшего кровью Жанна и требовавших прекращения поединка его друзей, столпившихся вокруг него, но всё равно вынужденных отступиться. Последний кое-как, пошатываясь, встал на ноги. Теперь Фирион совершенно точно знал, что не хочет продолжения боя.        — Остановись, прошу тебя! — взмолился он. — Ты ведь даже не представляешь, чего добиваешься!        — Я знаю, что спасу друга, и мне этого достаточно! Ты — то, что мне мешает!        Конечно же, это не было чистой правдой. Жанн сомневался в правильности своего выбора с тех самых пор, как Мистер Нэо согласился остаться в Тартаре. Хотел бы «книжка», чтобы его спасли такой ценой?        — Но какой ценой? — продолжал Фирион, словно читая мысли соперника.        Жанн зажмурился, отвернувшись от его взгляда.        — Ты знаешь, что случится, когда Пустота окажется у Хаоса?        Рыбочеловек, не в силах больше сдерживаться, вскрикнул что-то вроде «отвали!», но Фирион его не услышал из-за ниоткуда появившегося шума — скрежета, похожего на тот, с которым точат мечи.        «Убей его! — допытывался Пустота в голове юноши, мешая сосредоточиться и хорошенько все взвесить. — Он хочет получить меня, чтобы помочь Хаосу!»        Вокруг образовался вихрь, огромный, красный, магический вихрь, в котором мелькало холодное оружие всех видов и размеров, что знал Фирион. Шум давил на уши всё больше и больше, так, что в какой-то момент юноша упал на колени, закрывая уши ладонями. Воронка сужалась, грозя его поглотить и растерзать.        Внезапно всё исчезло. Это произошло так быстро, что Фирион почувствовал не сразу, а только после возгласа Жанна:        — Я не могу!        Рыбочеловек, даже не попытавшись смягчить падение, грохнулся на спину, и послышался всхлип, а его руки, до сих пор светившиеся красным, вдруг, на мгновение, стали синими. Жанн тут же попытался подняться, но не смог. «Наверное, он ещё когда дошел сюда, достиг предела!» — Сообразил Шот, заставляя себя не отворачиваться от противника, хоть и почти мертвого. Он ещё помнил, как Жанн разделался с Тирисом.        — Он предложил тебе сделку, да? — Фирион начал потихоньку соображать.        Он подошел к рыбочеловеку, попытавшись сконцентрироваться, что было довольно сложно из-за вопящего Пустоты. «Ублюдок! — Вопила Сила. — Надеюсь, ты понимаешь, что нельзя допустить, чтобы я оказался в лапах Хаоса?»        — Да, — почти шепотом ответил Жанн и отвернулся.        Шот опешил, но тут же спохватился и догадался, что рыбочеловек отвечал не Силе, а ему. От этой мысли Фирион вспыхнул гневом:        — Тебе ли не знать, чем такие сделки заканчиваются? — закричал он.        Он рассчитывал таким образом докопаться до истины, хотя сморозить такое — всё равно что пальцем в небо ткнуть. Тем не менее, мужчина с удивлением заметил, как побледнели окровавленные кисти его врага. «Врага ли?» — Фирион нахмурился и решил закончить начатое, воскликнув:        — Какой же ценой?        — Заткнись! — громче него воскликнул Жанн и сжал кулаки, но тут же зашелся кашлем, затрясся, замарав когда-то белый ковёр, итак пострадавший от взбучки сына Хаоса, еще и красными пятнами. — Почему ты не убьешь меня? — прохрипел он, зажимая рот руками. — Я же пришел чтобы убить тебя!        Шот вспомнил то время, когда он блуждал по Земле Кентавров, разыскивая решивших свести счеты с жизнью. Каждый, абсолютно каждый встречный вопил ему в лицо нечто подобное.        — Я не сделаю ничего плохого человеку с добрыми целями! — ответил Фирион, как отвечал всегда до этого несчастным. — Надеюсь, что ты поймешь, насколько глупо поступаешь!        Жанн ловко, словно дикий зверь, бросился на Фириона и сбил с ног. «Дьвол, откуда у тебя ещё силы?» Мужчина грохнулся на спину, легкие будто отрезали от тела, и он разучился вдыхать — только раскрывал, как рыба на суше, рот и ничего не выходило. Рыбочеловек молниеносно навис над ним, поставив колено на грудь и занеся руку. В руке засветились красные искорки, образуя очертания эфеса меча.        — Фирион! — бросился было к другу Спатиум, не выдержав, но вынужден был остановиться — на него злобно поглядывали друзья рыбочеловека.        Фирион посинел, способность дышать вроде бы вернулась, но теперь враг налёг всей массой на глотку, так что у мужчины едва глаза не вылазили. Тело Жанна сотрясала крупная дрожь, как в лихорадке, но всё же он наверняка смог бы всадить клинок в голову соперника. Рыбочеловек сипло выдохнул и закрыл глаза.         — Мой друг… Моё всё!.. Прости…        — Нет! Остановись! — умолял Спатиум, упав на колени, но было уже поздно.        Рыбочеловек отодвинулся, резко опустил руку, и алое лезвие пронзило голову Фириона. Тот закричал от боли, но ничего не предпринял, и Пустота не смогла поглотить копье, сколько не вопила. В глазах потухло.        Адская боль наливалась в тело каждую секунду, хоть ранения — ни крови, ни пореза — фактически и не было. Всё, что Фирион видел, медленно разрушало его. Мужчина видел события из прошлого Жанна, и от них становилось тошно и страшно. Одна смерть преследовала другую, таила за собой ещё большие потери и боль — из этого состояло всё существование Жанна. Фирион слышал имена: «Клин», «Бард», «Нэо», а вмести с тем видел их обладателей. Все те сцены моментально въелись в память мужчины. Он и сам-то немало повидал в этом мире, даже умер один раз. Но при одной мысли о том, что кто-то смог пережить все то, что пережил Жанн, становилось как-то душно. Шоту сразу расхотелось сопротивляться Жанну.        Но вдруг, на фоне всего этого хаоса, послышался человеческий голос — срывающийся крик. «Сдохни!» — взревел Жанн прямо в лицо Фириону и резко выдернул меч — тот сразу рассыпался, будто был сделан из песка. Шота обуяла злость. Воспоминания почему-то перестали действовать, как прежде.        — Почему? — голос Жанна дрожал, а из его глаз по одной капали слезы. — Почему ты не защищаешься? Я же хочу тебя убить!        — Правда? — прохрипел едва живой Фирион. — Убить? Не думаю!        Шот зарычал и перехватил руку Жанна, рывком перевалил того на спину и вскочил на ноги. В мужчине бурлила теперь уже неприкрытая злость, и каждый взгляд на действовал как капля очень горячего воска, попав на кожу, разве что боли он не чувствовал, а только горячился больше и больше.       Рыбочеловек распростерся на полу. Фирион схватил его за плечи и крепко сжал — его друзья в унисон с друзьями Жанна позади встревоженно вздрогнули. Шот, взбесившись ещё больше, наклонил голову, потянул врага на себя и ударил в нос — голова того запрокинулась и стукнулась об пол. По его лбу, вытекая из носа, струилась горячая кровь.        — Хочешь спасти друга? Ты хочешь, чтобы он был в порядке?!        Жанн сжал губы. Его перекошенное лицо было мутным и опухшим, усеянным синяками, грудь дергалась, воздух с хрипом вылетал через сломанный нос. Лоб и подбородок дрожали. Запоздало к Фириону пришла мысль, что рыбочеловек рыдал.        — Ты думал своей головой? Я вижу, что мозгов у тебя нет! Почему ты просто пришёл и напал на нас? Ты сделал это, потому что Хаос велел? Ты его шестерка? Отвечай!        Он тряхнул руками. Жанн прохрипел что-то невнятное, но Фириоона это не устраивало:        — Скажи мне! Ты — чертова шестерка, раздери тебя?!        — Нет! — истошно проорал Жанн.        Фирион, невзирая на это, схватил его за воротник и прокричал хриплым голосом прямо в лицо:        — Обещаю! Нет, я клянусь жизнью! Я верну твоего друга, во что бы то ни стало!        «Почему? — Спрашивал сам себя Жанн, слезы неустанно продолжали скатываться по его щекам. — За что?» Шот разжал руки и кое-как поднялся на ноги. Его механизированная рука дрожала и искрилась и протянул руку недавнему сопернику. Жанн спрятал глаза за рукавом своей зеленой кофты.        — Давай, вставай, — тихо позвал Шот.        Рыбочеловек опустил руку. Его глаза, зеленые, пронзительные глаза смотрели точно так же, как много лет назад, когда его избили в школе — Фирион помнил этот взгляд. Но теперь все изменилось. Больше никто не собирался унижать Жанна. Рука Фириона, влажная, слегка дрожала, но тянулась, готовая помочь.        Рыбочеловек крепко сжал ладонь и поднялся на ноги.        — Клянусь всем. — Шот поддержал его, но толку в том не было.        Глаза Жанна закатились, и он, потеряв власть над своим телом, накренился. Фирион испуганно попытался подхватить рыбочеловека, но не смог, и тот грохнулся на пол.        В следующий миг Шота оттеснили оттуда, столпившись над Жанном, трое спутников того, успев мимолетом одарить мужчину ненавистными взглядами. Фирион отер лоб рукой. Нужно было им помочь, только вот язык не ворочался, только вот ноги шагали назад. Шот пятился, не отрываясь от рыбочеловека, и с кем-то столкнулся.        Послышалось удивленное «вы?» Спатиума. «Вы? Что ещё за «Вы»?» — Фирион нахмурился и обернулся. В тот же момент его сердце подпрыгнуло, уже в четвертый раз за день.        В красно-золотой тоге, с длинной бородой, заплетенной в косичку, сгорбившись, снизу на него сурово и пристально глядел Аквилон.        Фирион так устал, что не знал, что делать: бросаться в ноги или вытянуться по струнке, потому выбрал беспроигрышную тактику:        — Добрый вечер!        Аквилон приподнял бровь. Мужчина испугался.        — После того, как ты чуть не раздавил, он уже не такой добрый, Фирион.        — Невероятно… Умоляю простить! — взмолился Шот и склонил голову.        — Ничего, убивать я тебя не собираюсь. Хотя очень хотел после твоего последнего проступка, — Аквилон вздохнул, как будто расстроился, — Ты мне нужен, Фирион. Слава Виссеру, ты и думать позабыл о скрытности — спас город от сына Хаоса и остался в нём вместе с друзьями выслушивать благодарности.        Фирион неловко переминался с ноги на ногу и украдкой, исподлобья поглядывал на Спатиума. Тот пожимал плечами.        — Я первый, кто тебя нашёл?        Аквилон повернулся и прошёл вдоль комнаты. Теперь его заметили и друзья Жанна — они встали на ноги и склонили головы. «А самому-то тебе тоже не чужда почтительность!» — возмутился Шот мысленно. Правитель Фтарии осуждающе посмотрел на Жанна, затем взмахнул рукой — все порезы принялись затягиваться, содранная кожа — вырастать заново, ссадины — исчезать. Только-только зажила последняя рана, рыбочеловек подорвался на ноги и ошеломленно уставился на Аквилона. Тот проворчал:        — В следующий раз — думай, прежде чем пытаться убить кого-то, мальчишка. Как ты посмел торговать жизнями? Знаешь, что было бы, если Хаос добился своего… Хотя он вряд ли рассчитывал, что это прокатит… Знаешь?        Он положил костлявую, покрытую венами ладонь, на глаза рыбочеловека — под ладонью засветилось белым.        — Умоляю вас, повелитель, не нужно! — Клин грохнулся на колени и схватил другую руку волшебника — тот её тут же отдернул.        — Не убиваю я его! Хотя, он и не нужен больше ни Хаосу, ни мне.        Аквилон убрал ладонь — Жанн выглядел пораженным и подавленным. «Теперь ты понял?» — бросил маг и зашагал прочь. Жанн, как и Клин, потеряли дар речи и во все глаза смотрели вслед удалившемуся мага. Тот, буркнув что-то вроде «ох, забыл», поднял руку и щёлкнул пальцами. Трое друзей Жанна с восхищением смотрели, как сходят и их раны.        — Вижу, что не первый.        Аквилон снова подошёл к Фириону и указал рукой на останки Тириса, о которых мужчина уже и позабыл. Внутренности и кровь растекались по полу возле стены, ноги и верхняя часть тела, начиная с груди, лежали поодаль. На перекривленном лице сына Хаоса чётко отпечатался страх.        — Он разве не знал, что не справится? — С сомнением спросил Шот.        — Он об этом не думал. Ему сказали — он сделал.        — Кто сказал?        — Хаос, — Аквилон строго поглядел на мужчину. — Тирис ему был не нужен.        — Он просто взял и избавился от сына? — Поразился Фирион.        — Не совсем так… Он хотел ослабить меня. И у него это получилось. У меня осталось где-то три пятых силы.        Шот разглядывал Правителя Фтарии — уставшего старика, сгорбленного, как-то скрючевшегося, вжавшегося, совсем не похожего на великого мага. Если сил у него и правда чуть больше, чем половина, дела плохи.        — Присядем? — Аквилон указал на кресла.        Ещё недавно там сидели Аннавет и Марко, но теперь их не было. «Бедная, несчастная девушка…» — Фирион осмотрелся вокруг, чтобы удостовериться, что пара исчезла.        Чу уступил место старому волшебнику и раскинул над ним свои ветви. Фирион сел напротив, Спатиум — за ним.        — А к нам не должны придти спасатели… Или солдаты? Мы столько шуму наделали, йеф, — Спатиум почесал затылок.        — Я сказал, что сам разберусь, все в порядке, — одобрительно кивнул Аквилон. — Ты ведь знаешь про Прибытие?        Фирион слышал это слово тысячу раз лет тридцать назад. Конечно же, он знал, что это такое.        — Да. Великая битва с Хаосом.        — Вы победили, йеф! — подхватил Спатиум.        — Не совсем, — поморщился Аквилон. Прибытие — это когда пять Сил собираются вместе, чтобы покончить с Хаосом. Они выбирают себе избранника, вселяются в него, а потом… Их нужно собрать. Потому что Хаос будет пытаться помешать всеми способами.        Аквилон тяжело вздохнул. Фирион, озадаченный, пытался привести мысли в порядок. Пустота такого почему-то не рассказывал. Выходит, и все остальные тоже не знают? Или Аквилон их уже нашёл?        — И сколько вы собрали?        Правитель Фтарии виновато опустил глаза. Шот догадался, что ответ его не порадует.        — Двое, если с тобой.        Спатиум тихо присвистнул.        — И что же теперь делать? — Нахмурил брови Фирион.        — Единственное, что нам остаётся… — Аквилон замолчал.        «Сохранять вас», — продолжил за него Шот. Это был самый разумный ход из всех. Он покосился на Спатиума. «Интересно, о чем он думает? Ведь это он мог оказаться на моем месте!»        — Я вынужден просить тебя проследовать со мной во дворец, Фирион.        В тот же момент послышался возмущённый голос Жанна:        — Как это во дворец?        Аквилон обернулся к нему. Жанн, Клин, Бард и Тион подошли к беседовавшим. Вид у них, надо сказать, был самый, что ни на есть, грозный: сжатые кулаки, суровые взгляды, нахмуренные брови и напряженные плечи. Только Тион был расслабленным и спокойным.        Фирион припоминал, как их всех звали, благодаря тем видениям, которые Жанн заставил его просмотреть, воткнув меч в голову. Клин, из всех присутствующих, держался ближе всех к Жанну. Прямо возле него, постоянно переминаясь с ноги на ногу, стоял еще один рыбочеловек.        — Что именно тебе не понятно, Жанн? — с неудовольствием и немного нехотя поинтересовался Аквилон.        — Фирион обещал, что спасёт моего друга! — Тут Жанн взглянул на Фириона.        — А он, по-твоему, чем занимается, маленький наглец? — Проворчал Аквилон. — Он будет сражаться с Хаосом. Не только ради твоего друга, а ради всех. Понимаешь? Честно говоря, за пять минут твоя глупость уже успела мне осточертеть!        Жанн посмотрел на Аквилона, словно решая, верить или нет, потом на Фириона — тот попытался незаметно кивнуть — и вздохнул.        — Простите. Я всё понял. Мы пойдём на улицу.        Он обернулся и зашагал по направлению к выходу, но Шот его окрикнул:        — Постой, Жанн! — он встал и засеменил к рыбочеловеку.        — Надеюсь, мы ещё увидимся…        — Что значит «надеюсь»? Даже не думай об обратном! — Воскликнул рыбочеловек и сердито посмотрел в глаза Фириона.        Тот хмыкнул и твёрдо кивнул.       — Когда увидимся, ты познакомишь меня с твоим другом.       — До встречи, — Жанн ухмыльнулся и пошёл к выходу.        — Пока, Фирион!.. До свидания, Аквилон! — Бард помахал руками и скрылся за дверью.        Клин и Тион ушли молча.        — Итак? — Аквилон размял кисти.        — Я готов, — Фирион вернулся на место. — Наверное…        — Несомненно, йеф! Только попробуй быть неготовым!        — Что ж вы мне все угрожаете сегодня? — Проворчал Фирион. — А мы на чем поедем? Или мы полетим? — Обратился он к Аквилону.        — Ни то и ни другое. Мы телепортируемся.        — Ох… Прямо отсюда?        — Нам же ничего не мешает, почему бы и нет?        Фирион пожал плечами. Спатиум, вероятно, тоже такого не ожидал, но старался скрыть кислое лицо.        — Иди в центр комнаты, — приказал Аквилон.        Шот поднялся с кресла, Спатиум — следом за ним, Чу — следом за Спатиумом. Втроем они встали в центре, как будто для совершения магического обряда.        — Ты уверен, что хочешь? — Спатиум немного смутился, как будто вопрос был глупым, — Ну… Ты понимаешь, йеф… Немного дико прозвучало, знаю.        — Какой у меня есть выбор, дружище? — Фирион печально оглядел друга.        Он, как мог, отгонял мысль, что, возможно, видится с ним в последний раз, но так и не смог. Грусть встала комом в горле.        — Черт бы тебя побрал с твоими геройскими замашками. — Буркнул Спатиум. — Тебе бы еще красный плащ, йеф!.. — он застопорился. — Мы ждём тебя здесь. Выживи ради нас.        Аквилон демонстративно, громко зевнул.        — Вы попрощались, наконец?        — А вы что, не собираетесь сюда идти? — Недовольно удивился Фирион.        — Не-а, — волшебник ещё раз зевнул, — это кресло такое удобное!        Он щёлкнул пальцами, и Фирион растворился в воздухе.        — Надеюсь, скоро увидимся, Спатиум, — бросил Аквилон и щёлкнул пальцами ещё раз, после чего исчез вместе с креслом, оставив множество вопросов без ответов.