Год 788. Яркий Период, третья часть, день десятый.
Фтария Аннавет и Марко подошли туда, где, предположительно, жили два «бывших» мага. По словам Спатиума, ещё и добрых, и это, как минимум, радовало — не зря же они тащились из Вайтлифа до старинного кладбища. Это был старомодный дом, окруженный могилами, как рвом, что вряд ли могло считаться знаком гостеприимства. Тяжелый и влажный воздух затруднял дыхание и загадочной завесой закрывал всё, что располагалось позади здания, от чужих глаз. Девушка невольно догадывалась, что скрывать волшебникам действительно было что. Из-за того, что вечерело, было особенно душно и гнусно, затхлый тягучий воздух приходилось вдыхать чаще и при этом изнывать от жары, вытирая пот. Сделав глубокий вдох, а затем продолжительный выдох, Аннабет подошла к двери. Марко, выглядывая из-за её спины, напутствовал: Не бойся, наверняка, там живут отличные люди… Спатиум же говорил. В конце концов, они маги… А значит, плохого не сделают. — Да-да, я уверенна, — отмахнулась девушка. — Только вот кладбище немного нервирует. — Наверное, они охранники или смотрители. — неуверенно кивнул Марко. Он и сам хотел в это верить. Оказаться в одной из таких же могил, как он себе фантазировал, — так себе перспектива. Аннабет подошла к двери, но все еще медлила. Внезапно что-то стукнуло ей в голову, какой-то панический страх, и она, обернувшись, выпалила: — Если что-нибудь случится, беги. Марко не ожидал такого поворота событий, поэтому немного затормозил с ответом, неуклюже раскрыл рот и не выговорил ничего. Ровно в ту секунду дверь позади Аннабет распахнулась, стукнув по плечу и едва не столкнув с крыльца. — Да сколько же можно, черт возьми! — чертыхнулась девушка. — Да сколько же можно стоять под дверьми! — вторил ей трескучий, грубый голос. Из темного дома вылетел долговязый, на голову выше Марко, неописуемо обозленный мужчина. «Сорок лет, а такой нервный!» — поразилась и возмутилась Аннавет. Хозяин дома схватился за дверь обеими руками и собирался её захлопнуть., но девушка вовремя среагировала и метнулась к ней, как кошка, удерживая. — Остановитесь! — Чего вам надо? — мужчина быстро сдался. Марко напряженно наблюдал за этим, готовясь скрутить его в любую секунду. — Ваша помощь! — затараторила Аннабет. — Мы к вам по очень срочному делу! Жизнь на кону! Вы должны нас хотя бы выслушать, нас послал Спатиум! — Спатиум? — раздался девичий голос из дома. В дверях показалась девушка, блондинка с ярко-оранжевыми глазами, на вид гораздо моложе нервного, должно быть, мужа. Она облокотилась рукой на косяк и с улыбкой, оценивающим взглядом уставилась на гостей. Глаза смотрели так мягко, как только могли, но это и пугало Марко. — Вы из города? Да. — быстро добавила она, не давая шанса готовой выпалить ответ девушке. — Рассказывай же скорее, что за кон и жизнь? — У нас есть друг! Он в большой опасности… — Ты предлагаешь нам его спасти? — Резко вставил мужчина. — Да не перебивай ты! — раздраженно засопела Аннабет и так зыркнула, что тот моментально умолк. — Спатиум сказал нам, что вы точно поможете спасти чью-то жизнь, вы его знаете! Спатиум… Он говорил, что вы — его друзья… — Ха! — язвительно гаркнул мужчина. Он, не переставая, теребя свою футболку со всех краешков, до которых мог дотянуться. За его руками невозможно было уследить. Муж медленно перевел взгляд на жену. Та понимающе кивнула и, пожав плечами, проговорила: — Для начала, мы представимся. Меня зовут Алхис, а это — мой муж, Аргос… И мы… Не совсем друзья Спатиума. С ним у нас… Сложные отношения. Он заработал себе прощение, а так… — Мы еще не уверены, не подонок ли он! — зло договорил Аргос. — Да как вы смеете… — надвинулся на него с кулаками до сих пор не проронивший ни слова Марко. Зрелище было забавным: худощавый юноша, ростом не больше метра семидесяти, грозно смотрел снизу вверх, в глаза двухметровому неуравновешенному мужчине. — Спатиум сейчас, возможно, погибнет, защищая нас и вас и всех вообще! Он ради нас рискует жизнью! Алхис вновь посмотрела на мужа и тот, закатив глаза, развел руками. «Детектор лжи, черт вас побери!» — вспылил Марко и стиснул зубы. Но, кажется, «проверку» они прошли. — Нужно помочь Спатиуму? — процедил Аргос. — Нет! — воскликнула Аннабет. — Помочь надо Фириону! В очередной раз обменявшись взглядами, уже удивленными и заинтересованными, волшебники покосились на гостей. — А что с ним? Неужто… Началось? — Понятия не имею, что началось, но он в беде! Сражается с кем-то, очень сильным и злым… Звучит, как сказка, я знаю!.. — Вовсе нет, девушка. Вы с молодым человеком очень вовремя сюда пришли, — проговорил Аргос трескучим голосом. Алхис, одобряя это, кивнула: — Если… Раз это правда, нам некогда больше медлить. По пути я расскажу вам о Прибытии, смельчаки.***
Тьма сгущалась вокруг него. Свет миновал его тело, скрывая от чужих глаз. Звуки природы стихали, когда он проходил мимо. Духи затаились в кронах, укрылись в водах озер, закопались в песок и тихо лепетали друг другу: «Хаос! Новый Хаос! Он идет сюда! Спасайте природу!» Никто и ничто не хотело разгневать его: каждый разумный и неразумный организм инстинктивно начинал паниковать и пытался спрятаться, едва завидев его. Он шел тяжелой поступью, едва заметно прихрамывая, продавливая почву сапогами — возвышался над трехметровыми деревьями. Слегка тронутые ржавчиной, но закаченные временем, его черные доспехи совсем не отражали свет Алиоса и Сириуса, лишь поглощали. Длинный меч, похоронивший сотни тел, отнявший сотни жизней, болтался сбоку и негромко звякал после каждого шага. Он остановился и вгляделся вдаль, в самую гущу улиц, что-то пробормотал и на мгновение прикрыл глаза. Идеальная тишина обуяла просторы небольшого городка. Бездна, Хаос Третий, сын Гисара, Хаоса Второго, внук Хаоса Первого, готовился к предстоящей битве. Теперь его разум был чист, как небо в Яркий Период, а цель ясна: существование, прежде похожее на раскидистое дерево с переплетенными и запутанными ветвями, постоянной нуждой в выборе и тяжелых соображениях, теперь стала похожа на тоннель. Его больше не отвлекала раздражающая ненависть к отцу или возвышенная любовь к матери — о всех них он и думать позабыл. Мозг пульсировал и ощущал подкоркой мозга за много километров то, что маячило, как осточертевшее бельмо. «Наконец-то отступили предрассудки. Они мне только мешали. О, как прекрасна жизнь, когда она бесконечна, а ты всесилен! Это восхитительное ощущение… Ни раздумий, ни сомнений, эта в этой чепухе я больше не нуждаюсь!» — Я убью всех! Раскатистый голос нового Владыки Тартара услышали все в округе, после чего простились с жизнью. Низкий звук, который издавала глотка Бездны, убивал подобно яду.***
— Мы что, нахрапом бросимся на Бездну… Втроем? — Ироина перевела недоуменный взгляд с отца на Фириона. Тот молча пожал плечами и почесал бороду. Он, безусловно, понимал, что такой план — чистой воды самоубийство, но сказать об этом вслух почему-то не хотел. — У нас нет другого выхода! — строго произнес Аквилон. — Мы должны хотя бы задержать Бездну до прихода остальных… — Опрометчиво… А они сумеют управиться без нас? — Если мы не поторопимся, то спасать будет нечего, — замогильно протянул маг. Больше Фирион не перечил, а только глубоко задумался. Ироина до сих пор красными глазами нервно водила вправо-влево и потирала руки. Воцарилась тишина. Ее нарушали только звуки мирно работающих где-то внизу магов, пытающихся освоить новые заклинания или просто общающихся друг с другом. Никто из них даже не подозревал, что где-то через полчаса, если кучке людей не повезет, Септерра будет захвачена беспощадным сыном Хаоса. В то же мгновение пол задрожал, а через секунду выдал мощный толчок, сбивший с ног, наверное, всех во Дворце. До ушей лежащего Фириона донесся глубокий гул, похожий на раскаты грома. От этого Шот побледнел еще сильнее, чем прежде. Аквилон, кряхтя, поднялся на ноги с помощью дочери. — Он, кажется, тоже ждет не дождется! — прошипела девушка. Она рьяно выстукивала ногой по половой плитке знакомую быструю дробь. Но Фириону, собственно, было не до угадывания песен. — Отвратительно… Тогда — идём, скорее! А то он точно убьет ещё кого-то! Этим призывом, довольно бойким, он заставлял действовать в первую очередь самого себя. Его руки и ноги пребывали в полупарализованном состоянии еще с того момента, как в ратушу Вайтлифа заявился Аквилон, напряженный и охваченный чем-то вроде страха. Фириону никак не верилось до конца в то, что ему предстоит прямо сейчас идти на бой и спасать всё. Эти мысли он нарочно присмирял и успокаивал себя глупыми размышлениями о ложности происходящего. Не то чтобы такие методы приносили пользу, но их отсутствие оказалось намного критичнее: Шота будто окунули в воск, и теперь он каменел, сковывая тело мужчины. И страх только нарастал. Ироина прекратила молотить пол носком ботинка и обратила блуждающий взгляд на Фириона. Тот вдруг понял, что был настолько всполошенным и выбитым из строя, что не мог прочитать эмоции на лице девушки. Так и не дав возможности это сделать, та обернулась к отцу. — Ну, и? Идем! — её голос казался несколько надломленным. «Я не один, кажется, тут помираю морально», — нахмурился Шот. Аквилон вскинул руки, и их кисти ярко засветились голубым, как когда он перенес мужчину сюда. Маг странно посмотрел перед собой, не то свирепо, не то просто убито. — Не бойтесь, герои… Вы непременно ими станете. «Главное — чтобы не посмертно». Аквилон хлопнул в ладоши, и перед глазами Фириона всё исчезло, но только затем, чтобы измениться и перестроиться. Новая обстановка пробирала до мурашек. Пустота, абсолютная и всепоглощающая — вот что встретило их. Серо-синий, режущий глаз своей навязчивой отчужденностью город с опустошенными, именно опустошенными, а не пустыми расстояниями от дома до дома, из которых точно что-то исчезло — их нехватку ясно чувствовал человеческий мозг, привыкший к заполненности пространства. Ни одна лампочка не освещала путь, а тем временем смеркалось. — И где же он? Он что, погремел тут и ушел? — нахмурилась Ироина, разглядывая один дом за другим. «Как бы я этого хотел!» — язвительно буркнул в голове Фириона голос, от которого он успел отвыкнуть за какой-то день. Мужчина несказанно обрадовался тому, что Пустота ещё подавал признаки жизни, но вместе с тем вспомнил ещё кое-что неприятное. Теперь Шот должен был защищать не только себя, Ироину и Аквилона. На его плечах лежала ответственность за сохранность Пустоты — нельзя было допустить, чтобы Сила попала в лапы Бездны. Осознание такой ноши в миг отяготило и без того уставшего мужчину. — Не думаю. — вздохнул Аквилон. — Я чувствую, что он недалеко, но где именно — понятия не имею… Я так всю жизнь прожил, чувствуя Хаоса. Теперь на мозг давит его сынок. То же самое мог сказать и Фирион. — Значит, план — разделиться. — объявила Ироина. — Трудно придумать план опаснее и безрассуднее… Не считая тот, который «мы должны хотя бы задержать Бездну до прихода остальных», — хмыкнул Шот. — Но иного решения проблемы у нас и правда нет! — рассердилась девушка, впившись в него сверлящим взглядом. Аквилон, должно быть, взвешивал всё происходящее, а может просто выпал из реальности, но, во всяком случае, сосредоточенно морщил лоб и поглаживал бороду. Отчего-то Фириону тоже захотелось так сделать, но он удержался. — Я пойду направо. — Ироина указала в сторону полуразрушенных останков высокой часовни. — Отец, ты пойдешь налево. И Фирион, ты останешься здесь — будешь осматриваться и ждать нас… Если услышишь хлопок — беги туда, где он раздался. Если же услышишь два хлопка — беги в противоположную сторону, за подмогой… — она наконец смогла сфокусировать взгляд на Шоте. — А если услышишь что-нибудь ужасное… Крики, вопли, рёв… Беги куда-нибудь, но не стой на месте! — Замечательно. — проворчал Фирион. — А если меня убьют так быстро, что я не успею хлопнуть? — Придумаешь что-нибудь. — Ироина развернулась и пошла вправо. Аквилон, молчавший все время, проводил дочь взглядом, а потом подошел к юноше и прошелестел ему на ухо: — Я знаю, тебе сейчас очень страшно! Фирион, поверь, мне тоже невероятно страшно. Но знай: ты не один. Нам очень скоро помогут. И ты куда сильнее, чем можешь представить! — Достаточно, чтобы в случае чего унести отсюда вашу дочь? Маг умолк и виновато потупился, тяжело переминаясь с одной скрюченной ноги на другую. — Да, пожалуйста… В последний раз, когда я просил кого-то спасти мою дочь, вышло не очень удачно. Однако у меня нет выбора. Послушай, лучше сохраните свои жизни и готовьте ответное нападение… Если я умру, ты станешь командиром. Как можно скорее расскажи Филису, он поможет. Убегайте из Дворца, из Фтарии… Спасайтесь! И спаси мою дочь. Шот, разумеется, не мог не согласиться, хотя внутренне возражал этому и поспорил бы, если бы время не поджимало. Так что в ответ он вяло кивнул и вымолвил шаткое «конечно». Аквилон скрылся из виду, оставив юношу наедине со старыми домами. Фирион, следуя указаниям Ироины, принялся изучать территорию. Под «старыми домами» он подразумевал не сколоченные наспех из бревен, обшарпанные, с облезшей краской и просевшей крышей, домики на двух-трех хозяев. Здесь располагались почти антикварные дома, которые смело можно было выставлять в музей. Дороги, выложенные крупной галькой, сохранились, по всей видимости, с очень давних времен. Но уюта, который, по идее, такая обстановка должна создать, Фирион не чувствовал, а напротив: возможно, из-за надвигающегося ужаса, но он чувствовал себя не лучше, чем загнанный в угол пикар, разве что угол украшенный и эстетичный. Отличительная странность заключалась в самом нагромождении строений. Дома здесь, на площади, расположились четко по кругу, расстояние между ними не превышало нескольких десятков сантиметров. Каждый дом, в свою очередь, был окружен высоким забором, состоящими из остроконечных прутьев, из-за чего они напоминали копья. С этого участка было только два выхода: по одному из них пошла Ироина, по противоположному — Аквилон. Сердце Фириона пропустило удар. Мужчину бросило в жар, кровь струей хлынула к голове, а дыхание ускорилось — он приглушенно огляделся и ринулся к забору, чтобы спрятаться. Такой порыв первородной паники ввел его в ступор, мозг отдал управление ногам и рукам. Шот до ужаса боялся, но чего — не знал. Только понимал, что место, куда они попали — выстроенная по всем канонам ловушка. «Ловушка» Кровь периодично била в висках и глазах, то и дело затуманивая зрение. «Невообразимо! И как я раньше не заметил? Бездна выбрал место, идеально подходящее для принципа «разделяй и властвуй»!» Взмокший, он озирался по сторонам, ожидая нападения. Но его никак не случалось. Мужчина довольно быстро отошел от шока, собрался с силами и выбежал на середину площади. Никто не собирался его раздавить, по крайней мере, он этого не видел, и интуиция не вопила, как ненормальная. Зато моментально, единовременно с осознанием безопасности, нагрянула другая мысль: «Ироина? Аквилон?» Может быть, сын Хаоса и не трогал его, но ведь только потому, что был занят другими? Фирион бросился влево — следом за Аквилоном. Теперь понятно, почему его не отпускало ощущение, что на него смотрели десятки глаз. Шот проклинал себя за свою недогадливость, пока летел к концу улицы, и шум драки приобретал всё более отчетливое звучание: удары, стоны, выкрики и падения. Скоро он заметил и силуэты. Ему пришлось остановиться за несколько десятков метров. Пока ни Аквилон, ни Бездна не заметили юношу, он украдкой спрятался за выступ стены и, припав к самой земле, наблюдал. Аквилон сражался мечом, созданным собственноручно из магии и ещё чего-то, неподвластного пониманию Фириона, ловко им управлял и на самом деле притеснял противника, паря в небе, словно птица, и атакуя не столько самим клинком, сколько ударными волнами, которые порождал каждый взмах. Иначе до Бездны было не добраться — трехметровый великан, не проронив ни слова, отступал и отступал от города. «Невероятно!» — восхитился Шот, и ровно в тот момент Аквилон поразил врага ударом в живот. «Элемент внезапности на моей стороне», — подумал мужчина, разгладил бороду и начал взбираться на крышу, хватаясь за острые выступы руками и толкаясь от них ногами, так что скоро оказался примерно на уровне груди сына Хасоа. Осмотревшись, он увидел позади себя, знакомые рыжие локоны, выглядывавшие из-за одной из башенок этой черепичной крыши. Ироина была здесь. Фирион, по-прежнему стараясь оставаться незамеченным, перебрался к девушке и сел рядом с ней, выглядывая из-за другой стороны куполообразной крыши. Сумерки всё усложняли: тени домов, ближе к голубому Алиосу, падали на последующие дома, и таким образом весь город скрывался в темноте, как ряды домино. Проблесками света сопровождалось каждое движение меча Аквилона. Маг продолжал теснить своего соперника, заставляя того попотеть. — Это что, все, на что ты способен? — яростно взывал он. — Если это так, то тебе можно и не надеяться захватить Септерру! Отправляйся обратно в Тартар! Волшебник гневно закричал и вонзил свой меч в ногу Бездны. Тот, не проронив ни слова, грохнулся на спину. Аквилон медленно опустился на землю, подошел к противнику и приставил меч к горлу: — Прощайся с жизнью, жалкий отброс! Фирион с замиранием сердца следил за искорками, рождавшимися из магии в руках волшебника, и не верил в происходящее. Он посмотрел на Ироину — та рассеянно смотрела куда-то вдаль, точно не на отца. — Мы пойдем туда? — Ещё бы, что нам сидеть! — отозвалась девушка. В тот же момент взгляд её переменился с затуманенного на гордый и немного счастливый. «Как ей так удается?» — недоумевал Шот. Он спустился с дома следом за ней и поспешил догнать, потому что Ироина неслась к отцу во весь опор. — Папа! Папа! Ты в порядке? Не ранен? Она подошла вплотную к магу и легонько коснулась его тоги. Фирион отставал на несколько метров. Волшебник вместо ответа медленно, довольно странно — будто будучи подвешенным в воздухе — развернулся, и Ироина отшатнулась. По ее шее пробежала капелька холодного пота, а глаза наполнились ужасом. — Ироина? — тревожно позвал Шот и остановился. Он издалека почуял неладное и, не дождавшись ответа, бросился вперед, схватил девушку за руку как раз в миг, когда Аквилон повернулся так, что и он увидел его. Опухшие красные веки мага плотно сжались, а само лицо было изувечено, сине-красное, без единого живого места. Одежды оказались изодранными и прожженными. Фирион схватил Ироину и оттащил назад, но та и сама, опомнившись, припустила прочь. Над ними раздался протяжный, глубокий гул, такой же, как во Дворце, а за ним последовал ядовитый смех, от которого у Шота мурашки пробежали по коже. Недавно еще лежавший Бездна рывком поднялся на ноги, а избитого волшебника окружила светящаяся сфера и подняла в воздух. — Безмозглые! Вы и правда думали, что жалкий маг сможет меня одолеть? — Бездна снова залился смехом. Черные губы, выглядывавшие из-под черного шлема, растянулись и обнажили длинные зубы. Фиолетовые огоньки в глазах сына Хаоса засияли ярче. — Ну так убей его! Убей нас всех! — внезапно вскричала Ироина, глядя прямо в глаза сына Хаоса. — Хе-хе… Бездна житейски ухмыльнулся и облокотился на свой меч. — Жалкая попытка, девчонка. Голос у тебя дрожит! Видишь ли… Он выпрямился, покрутил запястье и размял шею, не переставая скалиться. — Видишь ли, я знаю о связи моего сердца с сердцем этого мага! И я точно не хочу его убивать. Пока что. Ироина поникла и тихонько всхлипнула. «Как же мы его недооценили!..» — успел только подумать Фирион, тут же напрягся, дернулся, но рефлексы подвели. Бездна со скоростью звука схватился за меч и плашмя влепил им мужчине, так что у того едва ли глаза не лопнули. Он отлетел на добрую дюжину метров и приземлился на крышу, откуда недавно наблюдал за битвой Аквилона с Бездной. В глазах помутнело и потемнело, но Фирион каким-то чудом не отключился. «Спасибо!» — пробормотал он, обращаясь к Пустоте, догадавшись, что без Силы дело не обошлось. «Да не за что, обращайся. Мне не привыкать нас спасать», — ответил тот. Фирион поднялся на ноги, кашляя кровью. В нем не на шутку разбушевалась злость, благодаря которой боль не доставляла лишних забот. Этот гнев, кажется, начал подогревать тот чан и растапливать воск, в котором застыло тело Шота. Мужчина спрыгнул на землю и кинулся к Бездне, набрав скорость, достаточную для высоченного прыжка — в один миг он поравнялся с сыном Хаоса и, зная, что разгон получился отменным, впечатал кулак прямиком в челюсть сына Хаоса. Тот пошатнулся и оступился. Человеческая кисть, по логике, должна была сломаться, распасться и размазаться по шлему Бездны, но ничего подобного не произошло. Рука была целёхонькой, окруженной серой аурой. А вот огромному шлему повезло меньше: огромный его кусок теперь просто-напросто отсутствовал, открывая обзор на вполне человеческую щеку Бездны. Больше удивленный, чем раненный сын Хаоса пробормотал: — А ты быстрый, и удар у тебя — что надо! Пустота, так ведь? — Вместо ответа мужчина, как дикий зверь, взревел и снова бросился на врага, но на этот раз у него уже не было преимущества, поэтому Бездна легко проследил за движением и защитился мечом, — на клинке осталась вмятина в виде кулака — выдержал отдачу и взмахнул им, выполняя чудовищной силы рубящий удар. Он пригвоздил Фириона к земле и ещё вдавил, но тот, поразившись в очередной раз тому, что остался цел, отбил оружие и вскочил на ноги. «Воск», сковавший его прежде, теперь превратился из тягучего и вязкого в жидкий, притом очень-очень горячий. Так и Шот горел всё ярче и ярче, не чувствуя усталости, про себя думая: «Лишь бы сберечь Ироину! А потом протянуть до подкрепления!» За всем этим Ироина наблюдала с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. Бездна вбивал Фириона в землю, отправлял в полет, едва-едва не рубил напополам, а тот бил и бил в голову да в грудь, не взирая на раны, но долго так протянуть точно не смог бы. Это и привело девушку в чувство. — Фирион, постарайся атаковать его как можно сильнее! — крикнула девушка и бросилась за дом, исчезнув из вида. «Вот спасибо!» — вспылил Шот, поднимаясь с земли. — Уже бежишь? — возмущенно воскликнул Бездна. Он отвлекся, и потому пропустил удар точно в челюсть, прогнулся в спине, запрокинул голову, но устоял таки. Фирион замахнулся, чтобы ударить ещё раз, но во всей мочи протаранил меч с оглушительным звоном. Но тут же лицо Бездны, разъяренного, обозлившегося, удивленно вытянулось и исказилось в гримасе агонии. Сын Хаоса закричал и схватился за живот, в котором теперь зияла небольшая дыра. — Ах ты… Сво… — Бездна, тяжело дыша, упал на колени. — Лочь… Я твой кишечник размот… — договорить он не успел, так как следующим удар девушка переломила ему переносицу. Лицо Бездны окропила черная жидкость, вымазав до шеи, продолжая стекать под нагрудник. Сын Хаоса истошно вопил, закрывая руками рану, но ничего не мог поделать. Собрав последние силы, Фирион разбежался и бросился на Бездну, набирая всё большую скорость. Вдруг он понял, что к нему приближается чтобы превратить в лепешку, кулак сына Хаоса, невероятным образом поспевавшего за всеми движениями. Однако за секунду до столкновения кулак Бездны кто-то резко пнул, давая волю уже кулакам Шота, и тот не побрезговал направить все силы в этот удар — в пораженную, выпачканную кровью лицо чудовища. Рука вошла по запястье в щеку и опрокинула голову сына Хаоса. Тот издал тяжкий стон и грохнулся на спину, на этот раз — по-настоящему. Ироина, похожая на голограмму, материализовалась рядом с Фирионом и вопросительно поглядела на него. Тот знал, какое слово крутилось в рыжей голове: «Всё?» Мужчина перевел взгляд на Аквилона — сфера по-прежнему никуда не исчезла. «Нет, не всё». Им не пришлось долго довольствоваться счастливыми мгновениями бездействия. Почти в ту же секунду сын Хаоса распахнул глаза и рывком вскочил на ноги. Он прыгнул, что было невероятно для существа с такой массой, сбил замешкавшегося Фириона и перескочил через дом, а когда снова показался, то уже с телом Ироины в лапах. — Отпусти!.. — крикнул Фирион и запнулся. Он едва умудрился устоять на ногах. Всё-таки сказывалось огромное напряжение на мышцы: бедра и икры вибрировали, отзывались с промедлениями. Да и злость, что питала Фириона доселе, теперь только обременяла и притупляла мозг — приходилось тщательно обдумывать обстановку, чтобы не побежать в атаку, навстречу несомненной смерти. — Дай-ка подумаю… — Бездна побарабанил по подбородку. — Нет! Она будет страдать… Вздохи, судя по хрипам и стонам, давались ему достаточно трудно. Что и говорить — с такой раной-то сложно было и просто двигаться. Сын Хаоса окинул пленницу испепеляющим взглядом и, оскалившись, сжал её тело толстыми пальцами. Фирион ринулся вперед, но не сделал и шага — ноги остались на месте, заторможено среагировав. «Так совсем не годится, я не увернусь от даже камня!» — Она будет биться в агонии! Смотреть на смерть отца! — Бездна пожирал девушку взглядом. — Отпусти! — Шот дышал теперь так же тяжело, вместе с воздухом из его рта вылетали капли крови. Видимо, Ироина корчилась в муках где-то поблизости, похожая на призрака, и может даже потеряла сознание. — Она будет мучиться! — прорычал сын Хаоса и замахнулся обеими руками, чтобы размазать тело девушки об землю. Фирион завопил страшнее него, ударил ногами в землю, оттолкнулся с сумасшедшей силой и взмыл в воздух, видя всё в серой дымке. На всей скорости от в буквальном смысле врезался в трехметровое грязное туловище и повалил на землю. Ироина приземлилась не слишком мягко, не достаточно, чтобы остаться невредимой, но была спасена — коснувшись земли, тело встрепенулось, потом глаза широко раскрылись, и девушка бросилась бежать, пока не оказалась на каком-никаком безопасном расстоянии. «Отдай мне управление, так мы продержимся намного дольше», — сердито проворчал Пустота. Фириону и в голову не пришло бы противоречить ему теперь. Сын Хаоса, отвратительно хрипя и кашляя, вздымался над землёй, как огромная черная туча, и затмевал последние лучи Алиоса. Шоту показалось, что Бездна прибавил в росте едва ли не на метр, и теперь, в темноте, его кровь, размазанная по телу, слегка светилась вместе с глазами и зубами. Он ступил, и часовня в городе рухнула. Фирион, а точнее Пустота поднимался в воздух, раскинув руки. До него темнота, которую источал враг, не доходила, гасла за несколько сантиметров. Будучи уже совсем немногословным, чудовище рвануло вперед, вытягивая руку и растопыренные пальцы — Шоту даже на мгновение показалось, что он будет схвачен, — но сжал в кулаке воздух, а не тело. Пустота подлетел сбоку и с завидной силой пнул Бездну, на что тот отреагировал рычанием и мгновенным ответным приемом — его кулак моментально нагнал Фириона, и тот улетел в здание, пробив стену. Пустота не стал медлить и, выбравшись из-под завала, ринулся в битву. Он летал, совершая такие невообразимые юркие увороты и маневры, что казалось, будто только и занимался этим триста лет. Бездна молотил Пустоту: отбрасывал в сторону, разрушая каждый раз новый дом, бросал на землю, бил и кулаком и ладонью, как надоедливого жука, пытался раздавить ногой и даже раскусить напополам. В конце концов он, вымотавшийся, растрепанный, стал походить на какого-то зверя с горящими глазами и зубами. Пустота решительно делал, что мог: спасался из раза в раз и, по возможности, бил в ответ, не брезгуя поливать врага ругательствами, которых тот, в отличие от Фириона, не слышал. Больше всех в этой схватке страдал непосредственно Шот. Ироина исчезла из виду, но мужчина знал, что она поблизости: между делом оскорблений удостоился не только сын Хаоса, но и Эфир с Фирионом. Мужчина наблюдал за битвой от первого лица, но не участвовал в ней — довольно странное ощущение. Но, наверное, это и к лучшему, ведь Сила, в отличие от Шота, сражалась — будь здоров, по крайней мере, до сих пор не уступала. Как и следует, скоро — после пары-тройки минут утомительной драки — битва приобретала дурной оборот. Тело Фириона насилу справлялось со своей задачей, а продолжаться так долго не может. Пустота в конце концов опустошит организм, и тогда мужчина помрет. Пара-другая ударов, и нужно было Шоту снова впрягаться в управление собой. Тем временем, Бездна порой будто нарочно медлил, не бил, когда мог наверняка добить, и не удосуживался лишний раз потратить чуть больше сил на защиту. Причина этому была неизвестна. «Что с ним такое?» — раздраженно бурчал Пустота каждый раз. «Может быть, устал?» — с надеждой мечтал Фирион, но эти мысли вызывали только раздосадованное фырканье Силы. Наконец, Бездна ударил настолько сильно, что Шот грохнулся на землю, не в силах больше заставить тело встать. Он мгновенно ощутил власть над телом, но в целом ничего не изменилось по сравнению тем, что было секунду назад: ноги и руки его не слушались, как и, впрочем, все остальные части тела, за исключением языка. Сын Хаоса издал радостный вопль, но тут же отвлекся от празднества, потому что получил удар в икру и с похожим криком упал на колени. Ироина давала Фириону время. Но что он мог поделать? «Как можно было так измотать… Меня? Уму не постижимо! — негодовал мужчина. — Если я попаду в Тартар и встречу там тех двух людей, не явившихся сюда… Ох чёрт, как же им несдобровать!» «Тихо! Ты не попадешь никуда, если не соберешься сейчас! И я не позволю тебе!» — прошипел Пустота. Бездна наконец справился с дочерью Аквилона и навис над телом Фириона, надменно глядя на того. Теперь его шлем, правда, был почти полностью разрушен, а лицо — избито и покрыто увечьями, лицезреть которые доставляло немало удовольствия. Ещё большее удовольствие, должно быть, получал сын Хаоса, когда предвкушал расправу. Шот в очередной раз приготовился умереть смертью героя и зажмурился. — Стой! Хаос, остановись! Этот крик доносился откуда-то со стороны огромного поля за городом. «Хаос?» Бездна поднял голову, сощурился, присматриваясь к горизонту, а потом расхохотался. Его рокочущий смех проносился над землей, как ветер, колыхал траву и кроны низеньких деревьев. — Вот как меня теперь называют! Мне определенно не нравится! В тот же миг его лицо, искаженное смехом, растянулось, глаза поднялись наверх, но руки и ноги не успели отреагировать. С небес на сына Хаоса, как высшая кара, обрушился ослепительно яркий, цветастый — невероятно противоположный тьме, которая сгустилась здесь — метеорит. Фирион восторженно раскрыл глаза, но тут же пожалел, потеряв возможность видеть. Его мысли состояли сплошь из мешанины вопросов. «Кто?» «Почему?» «Зачем?» «Как?» Никто, похоже, отвечать не собирался. Спустя ещё секунду метеорит исчез. Бездна, проклиная мир, поднимался на дрожащих руках в нескольких метрах от Фириона. — Покажись, трус! — Ну уж нет! — прозвенел зычный голос незнакомца. На этот раз Бездна прочитал траекторию «метеорита», однако это дало ему ровным счетом ничего. На полной скорости, лишь соприкоснувшись с рукой сына Хаоса, «метеорит» распался на два и с двух сторон врезался в бока врага. Искрящиеся вспышки, кажется, обжигали, как огонь. Доспехи, не выдержав атаки, с громким хлопком разлетелись на осколки, а Бездна заорал от боли. Незнакомец тут же куда-то исчез, в направлении того же поля, откуда явился. Но пока сын Хаоса мучился от боли, неизвестный или, лучше сказать, неизвестное существо вспыхнуло перед Фирионом, в очередной раз ослепив. Свечение постепенно стихло, и существо показалось таковым, каким его можно было разглядеть. Невысокий мужчина или юноша, в военной форме и с зелеными волосами. Это яркое пятно зелени мозолило глаз после серо-синей палитры пустующего городка и коричневого поля. Юноша сурово изучил мужчину, а потом, как по команде выпалил: — О! Ты, должно быть, Пустота? — Верно, — проворчал Фирион. — Хотя имя — Фирион. — Я — Бэк, — молодой солдат протянул руку. Шот и не надеялся встать, но всё же сжал ладонь, отчего почувствовал чудесный прилив сил. Он еще поднатужился, напрягся и сумел таки встать на ноги. Бэк довольно ухмыльнулся. Вокруг него витала такая же яркая и непривычная, как хозяин, аура, бело-желтая. Бездна издал ещё один изнеможденный крик и повернулся к ним, одарив диким и полным ярости взглядом. — Ты тоже пришел сдохнуть?! Я могу это устроить! Бэк стиснул зубы и обернулся, выражая вселенское недовольство. Фирион радовался, что хоть стоять может. — Он порядком устал, но ещё чертовски силён, — с досадой произнес юноша. — Это точно, — кивнул Шот. — Ты здесь один? Всё время был один? — Нет, ещё Аквилон здесь. Он… Вроде как в плену, — Фирион погладил бороду. — А его дочь тоже где-то здесь. Она… — Здесь, — закончил фразу девичий голос над его ухом. Бэк не без удивления глянул туда. Мерцающий силуэт Ироины парил над землей. — Но нам нужно его добить, — вовсе не решительно произнесла она. Фирион кивнул. Если они позволят себе проиграть сейчас, то, наверное, уже точно не выиграют никогда. Сейчас Бездна находился в ужаснейшем состоянии: с серьезной, кровоточащей раной в животе, поврежденным лицом, без меча, доспехов и, главное, без сил. По крайней мере, Шот на это надеялся. Бэк своим появлением предоставил им шанс на победу, который упустить нельзя было ни в коем случае. «Есть у человека два порога… — вспомнились ему слова Велеса, нечаянно оброненные давным-давно на занятиях. — Первый порог отделяет нормальную нагрузку и ту, от которой поджилки начинают трястись. Словом — порог усталости. Вы его преодолеваете каждый раз, когда, негодники, драки устраиваете у меня в кабинете! Человек его преодолевает, выходит из зоны комфорта, если у него есть сила воли и желание добиться своего. Никто ведь не хочет проиграть драку, верно? Когда вы минуете этот порог, вы устаете очень быстро, но очень преувеличиваете свои возможности… К слову о возможностях. Второй порог — это порог возможностей, и он гораздо, гораздо дальше, чем первый. Чтобы его преодолеть, надо выдохнуться до основания, настолько, чтобы уже не обращать внимания на всё, что мешает, и двигаться на одном только энтузиазме… Я никогда еще не видел, чтобы человек преодолел этот порог…» «И ещё ты их сам придумал, старый болтун», — фыркнул Фирион. Сейчас в нём начинало что-то греться, жечься и даже бурлить. — Идём! — рыкнул он и бросился к Бездне. Бэк рванул следом, оставляя за собой желтоватый след в воздухе, как комета. От мужчины же ничего, кроме какой-то серости и горячего воздуха, не исходило. Дочь Аквилона скрылась в астральном мире, и оставалось надеяться, что она присоединится. Юноша оказался намного резвее, чем Шот: быстро догнал его и обогнал, прыгнул, взлетел, занес кулак и приближался к сыну Хаоса. Тот, если и хотел защититься, попросту не смог. Уже до того, как Фирион поравнялся с ним, Бэк со свистом грохнулся на грудь сына Хаоса, заставив того сипло вскрикнуть и дернуться, как в конвульсии. Вспышка, которая родилась под руками юноши, вынудила Шота отвернуться и крепко сжать веки. Но не надолго: только свет утих, и он ринулся к Бездне, точно как Бэк, замахнулся, прыгнул и ударил туда же, в грудь. Комья земли вылетали из-под тела чудовища, у самого него закатились глаза и непроизвольно открылся рот с предназначением издать стон, но этого не случилось. Вдоль живота Бездны побежали черные полосы. Одна, другая, третья — с мерзким хлюпаньем они тянулись до шеи, сочась черной кровью. «Ироина», — догадался Фирион и облегченно вздохнул. «Неужели это победа?» Шот посмотрел на руки, и их ровно в тот момент свело судорогой, а следом — всё тело. Мужчина грохнулся на землю, мучаясь от назойливой жгучей боли, как будто стягивающей мышцы стальным тросом с колючками, и борясь с шумом в ушах, но при этом жутко довольный. «Победили! Мы спаслись!» Бэк помог ему подняться и добродушно улыбался, отряхивая землю с вещей. Его прикосновения снова спасали. Фирион оглянулся — к ним спешила, уже вполне реальная, Ироина. Шот лелеял мысль о спасении и настоящем чуде, радостно потирал руки и подбородок, размышляя о странных, но невероятно приятных вещах: о возвращении к Спатиуму и Чу, путешествиях, еде и сне. Эти простые, доставляющие вещи сейчас казались высшей мерой счастья. Фирион неожиданно светло вспоминал свою жизнь и понимал, что теперь она продолжится. И что в ней непременно должно быть множество тех приятных вещей. Кажется, он начинал понемногу сходить с ума от подобных происшествий. Ироина подбежала и свободно, набрав полную грудь воздуха, выдохнула. Её блуждающий взгляд перескакивал с тела чудовища на Бэка, с Бэка на Фириона, и затем обратно. Упоение заглушало всё остальное. И предрассудки, и трезвость ума. И нараставшие недружественные звуки. Они опомнились чересчур поздно, потому что не хотели допускать мысли, что конец ещё очень далеко — уставший мозг не обратил внимание ни на свист, ни на участившееся дыхание побежденного, ни на нетронутую тюрьму Аквилона. Тьма в миг поглотила всё вокруг. Страшная ударная волна врезалась в ноги и свалила Фириона, а если бы не сила, то еще и переломала бы наверняка все кости. Мужчина помутненным сознанием пытался что-то понять, но не выходило, поэтому он просто смотрел, не видя ничего, и слушал, хотя до уха его ничего, кроме мощного свистящего грохота, не доносилось. Когда тьма рассеялась, Фирион по-прежнему ничего не видел. В его глазах была только темнота, а в ушах — понемногу стихающий свист. Угнетающий топот пугал до дрожи. Мужчина каждую секунду ожидал, что из тьмы вылезет клинок и пронзит его насквозь, разрубит пополам. И чем дольше этого не происходило, тем хуже ему становилось. Но, в очередной раз опровергая все догадки, зрение вернулось. А вместе с ним и способность двигаться. Фирион привел свое туловище в вертикальное положение и тряхнул головой. Перед глазами все закачалось и поплыло. Только сейчас он осознал, насколько ему было больно: каждая мышца тела горела от боли. Попытавшись привести мысли в порядок, Фирион еще раз тряхнул головой и начал смотреть по сторонам. Почему-то именно сейчас в голову лезли воспоминания о детстве, только добивая. «Повторение жизни перед смертью?» — устало догадался Фирион. Теперь уже никакие «пороги» ему не приходилось преодолевать. Первым делом он заприметил свою искрящуюся механическую руку, наполовину разломанную. Примерно в локте обломки заканчивались пучком проводов. Повернув голову дальше, он увидел Ироину. Девушка лежала, не двигаясь, в дюжине метров от него. Нужно было ей помочь, и Фирион попытался подняться. Здесь появилась еще одна проблема: его ноги не то что не слушались, просто не двигались, как будто все нервы порвались. «Какая знакомая ситуация». Шот вцепился пальцами в землю и пополз к дочери Аквилона. «Достаточно, чтобы в случае чего унести отсюда вашу дочь?» — вспомнились ему собственные слова. Кажется, маг оказался неправ. Фирион сейчас был самым слабым и беспомощным созданием на Септерре. «Пустота, ты здесь? Как ты?» «Откровенно говоря, бывало и лучше. Как и у тебя… Но, по крайней мере, я с тобой». «Слушай, нам надо бы спасти Ироину… Как это сделать?» «Если бы я знал, черт!» Даже в голосе Силы промелькнули нотки отчаяния. Шот сплюнул кровь в сторону и пополз дальше. Он старался не замечать ужасного зрелища справа, но глаза то и дело норовили туда взглянуть. Бэк висел на зазубренных прутьях забора, торчавших из его груди и живота, того дома, где еще полчаса назад Фирион и Ироина готовили засаду Бездне. Этот вид губил последнее, на чем держался мужчина и забирал последнюю опору. «Как думаешь, он жив?» — без толики надежды пробормотал он. К удивлению, Сила ответила достаточно уверенно: «Не сомневаюсь. В нем Предвидение и Гравитация, уж кто-то, а он — точно выживет после таких комариных укусов… Только бы тело его не оказалось таким, как у тебя». Фирион немного успокоился, еле-еле сдерживая рвение помочь Бэку после такой новости. Но для себя он решил, что первым делом — Ироина. Девушка оказалась ранена в левый бок. Порез был не смертельным, но потери крови всё ухудшали. Шот подполз к ней и оторвал кусок ткани от куртки, грязной и мокрой, однако выбора у него не было. Даже с заражением крови девушка протянула бы больше, чем истекающая кровью. Мужчина потуже затянул узел, под который подложил несколько листов травы — и на этом его медицинские навыки заканчивались. — А ты, оказывается, очень живуч. — процедил известно кто сквозь зубы. — Или просто удачлив. На миг в глазах Фириона всё стало размытым. Он неуклюже перевернулся и пополз на спине и локтях в сторону, противоположную той, откуда доносился голос Бездны. Правда, теперь его голос был немного другим, со странными примесями. Точнее сказать — со знакомыми. Шот громко дышал, а шаги его неумолимо настигали. «Не успел!» — Может быть, я убью тебя самым первым? — продолжил голос, и на этот раз юноша узнал его. Из тьмы показались две ноги, совсем человеческие: не огромные и не длинные. Сердце в груди Фириона забилось так часто и интенсивно, что он ощущал эти попытки вырваться из груди каждой клеточкой тела, попутно содрогавшейся от страха. Мужчина, трепеща, поднял взгляд. — Почему ты здесь?.. — дрожащим голосом прошелестел он. — Ты же умер… — Он, быть может, и умер. — ответил, шагая, человек, словно укутанный тенями. — А я его нашел. — Прочь… — прохрипел Фирион, переполняемый отчаянием и гневом одновременно. — Из его тела! Во тьме блеснул металлический ряд зубов, обнажившийся из-под растянутых в усмешке губ, показалось худое тело, длинные руки с черными острыми когтями и длинные, и сверкнули когда-то черные, а ныне фиолетовые глаза.