Не нужных не бывает

Это неделя была самой счастливой в жизни молодого омеги: за ним ухаживали, любили, обнимали, дарили кучу бесценных улыбок и оберегали как неповторимые экспонат, сдувая пылинки. Паку это льстило. Невероятно льстило. Он чувствовал себя нужным. Но все изменилось, когда сидя в объятьях Юнги, он почувствовал на себе прожигающий взгляд. Взгляд, что заставляет мурашки бегать по спине. Тогда Чимин долго пытался найти эти убийственные глаза, но все тщетно . "Наверно показалось", - твердил мозг, в то время, как сердце кричало: " Берегись! Это опасно!". Парень понадеялся, что это было одноразово (мало ли, может у кого-то было плохое настроение), но все повторилось на следующий день и на следующий. Ощущение вечного присутствия пугало омегу до чертиков, он начинал трястись в руках альфы - иногда от страха утыкаясь в шею - но когда Юнги интересовался, что произошло, то глупо отнекивался, мол просто замерз, и Мин как настоящий джентльмен отдавал свой пиджак/толстовку/куртку парню. Чимин полюбил Юнги - в этом он признался себе давно - и все было бы прекрасно, если б не эти жуткие глаза, готовые разорвать его в любой момент. Паку начало казаться, что он сходит с ума, что это лишь паранойя, но однажды не вынеся этого присутствия, он выбежал из игрового зала, в котором сидела все компания друзей, ссылаясь на желание попить, и не важно, что на столе лежат несколько бутылок колы и сока. Чим сбежал в коридор и отойдя на несколько шагов, облокотился на стенку и спокойно выдохнул. Когда последовал вдох, он резко распахнул глаза, ведь обонятельных рецепторов коснулся знакомый, но уже практически забытый - ликер. Склонившись над омегой стоял сам Чон Чонгук. Молодой человек приподнял глаза повыше, чтоб заглянуть в чужие и просто замер. "Это был ты... Все это время, это был ты..." - Ну как, нравится жить с новым парнем? - Он надвигался как темная туча, буря на омегу, нависая сверху и давя своим положением и превосходством. В то время, как Пак искал любой лучик солнца , чтоб сбежать от этой грозы. Чон всем весом придавил парня к стенке, а затем наклонился к привлекательной шее. - Что т-ты делаешь? Отойди от меня! У меня есть альфа! - пытался вырваться Пак из крепкого захвата Гука, но тот лишь утробно прорычал и схватив омегу за кисти, сильнее впечатал в стенку - Чимин скривился от боли. - Я твой альфа. Ты мой. Ты обязан быть моим. Так даже велит природа, - вновь голова в районе шеи. - Ты должен стонать подо мной. Просить сильнее и жестче. Должен умолять меня продолжать. Ты меня, слышишь?! - он провел языком по ключицам - Пак сжался и дернулся, пытаясь уйти от этих касаний. "Это больно... слишком больно... Его прикосновения - лезвия ножа, что медленно разрезают меня на кусочки... Его запах - смрад, от которого воротит... Это отвратно... Это ужасно... Спасите... Юнги..." - Ты только мой, - продолжал альфа. - Ты моя собственность. Ты моя вещь, - затем резкий и жесткий поцелуй в губы. Омега брыкается, кричит, смыкает зубы, не допуская продолжения поцелуя. Но Чон со всей силы надавливает на косточки челюсть, заставляя парня приоткрыть рот. Чимин умирает. Чимин задыхается. И все из-за жуткой, ноющей боли. Это не поцелуй - пытка. Пытка, от которой хочется умереть. Пак бьет альфу чем только может: руками, ногами, коленом, головой, но захват крепкий, железный. И вдруг... резкая, но такая желанная свобода. Чимин оседает по стенке на пол, а затем ощущает, и по-настоящему умирает, не только душевно, но и физически. Слезы льются потоком по его красным щекам. Он закрывает глаза, потому что знает человека, который сидит на расстоянии вытянутой руки, и от этого хуже, потому человека с этим запахом он не может потерять, ну ни как... - Чимина-а, - тенется слишком мягко и запретно, - Чимина, не плачь, хорошо? Теперь все хорошо, - и теплая ладонь ерешит волосы на голове - Пак рыдает еще сильнее: слишком сладко, слишком нежно. Мин встает с корточек и смотрит на Чона, что победно улыбается. - Он мой. Видел, он мой! - Кричит тот как псих. - И всегда был моим. - И где же он твой, безумное дитя, а? - Сжимает от злости кулаки Мин. - Ты только что заставил его плакать, - на взводе выдыхает тот. Пусть его голос и звучит спокойно, умиротворенно, внутри бушуют волны и извергается вулкан. - Это слезы счастья! - Слышится в ответ. "Это слова психа", - витает в воздухе. Хук первый... второй... разбитая ваза... зеркало...крики...шум...чужие руки... куча слов...а затем тишина...

Потому что слишком быстро... слишком больно...