A Knight for a Swan

В предрассветные часы утра Киллиан смотрел, как огонь факелов приближается, и он увидел расположение лагерей, которые начали располагаться за стенами замка. Армия Бэйлфаера шла всю ночь и была слишком утомлена, чтобы атаковать. Было ещё время, чтобы убедиться, что люди Киллиана отдохнули и подготовились к тому, что планировал лорд. Киллиан стоял один, наслаждаясь несколькими моментами покоя и тишины. — Вы когда-нибудь имели дело с этим лордом Бэйлфаером? — спросил приближающийся сэр Грэм, который, по-видимому, решил присоединиться к Киллиану на смотровой площадке. — Да, мы хорошо знали друг друга, когда были моложе, — ответил он, все еще пристально глядя на огонь факелов. — Вы были друзьями? — Я бы так не сказал, — категорически ответил Киллиан. — Тёмный очень защищает своего сына. Никогда не позволял многим приближаться, но мы с Бэем общались хорошо. По большей части. Пока Бэйлфаер не начал искать дружбу с теми, кто обладал большим влиянием и престижем, чем второй сын скандального лорда, — с горечью подумал Киллиан. — Когда ты в последний раз видел его? — с любопытством спросил Грэм. — Когда я сопровождал эмиссара, который обсуждал союз между Тёмным, лордом Бэйлфаером и моим королевством, — ответил Киллиан. — Вы были там? — Да. — Какова природа союза между Бэйлфаером и Артуром? — спросил Грэм. Киллиан подумал о риске, который Грэм мог нанести, узнав эту историю. Эта история никому не была известна, но Киллиан не видел никакого вреда в Грэме, который будет знать эту историю. Во всяком случае, знание прошлого Киллиана, связанное с Бэйлфаером, послужило бы Грэму только в помощь в защите леди Эммы. Если Киллиан падёт в битве, Грэм и Робин будут продолжать защищать замок. С Робином Киллиан уже договорился о том, что будет после того, если Киллиан погибнет. — Бэйлфаер обратился за помощью к королю Артуру несколько лет назад, полагая, что у моего короля есть средство, которое вытянет из его отца всю тьму, — начал Киллиан. — Бэйлфаер хотел, чтобы Мерлин — могущественный колдун в нашем королевстве, совершил ритуал, который избавил бы его отца от проклятия в обмен на несколько соломок из золота и лояльность лорда Бэйлфаера, который должен присягнуть королю Артуру, если он будет в этом нуждаться. — И Тёмный знал об этом плане? — Да, он даже согласился на это, — сообщил Киллиан. — До последнего момента. — Что случилось? — Часть ритуала состояла в том, чтобы он соединил кинжал Темного и сломанный меч, из которого кинжал изначально был выкован. Этот обломок меча был в распоряжении Артура, — объяснил Киллиан. — Если восстановить обломанный меч, то можно было бы отделить тьму от человека, но соединение меча и кинжала означало бы освобождение его от силы кинжала — кинжал больше не контролировал бы Тёмного. А Тёмный не мог потерять свой кинжал и свою власть. — Он не смог отказаться от своей власти.. Это был не вопрос. Любой человек, даже отдаленно знакомый с репутацией Тёмного, знал, что для него власть — самое важное. — Да, — подтвердил Киллиан, а затем добавил. — Можно сказать, что лорд Бэйлфаер не был доволен решением своего отца. — Тогда.. как вы могли договориться о союзе? — После того, как меч и кинжал были скованы обратно в одно лезвие, меч не имел контроля над Темным, но он все равно мог убить его. Единственное оружие, которое на самом деле может убить его. И хотя их отношения были немного напряжены, по решению Тёмного мага, как Темный, так и Лорд Бэйлфаер забирают меч. В обмен на меч лорд Бэйлфаер поклялся в преданности королю Артуру. — А Тёмный? — Каким бы чёртом он не был, он не подчиняется ни одному королевству, — мрачно пробормотал Киллиан, пожал плечами и мрачно продолжил. — Хотя он всё же дал нам несколько соломок из золота. Киллиан наблюдал за Грэмом в тусклом свете факелов, когда тот осмысливал всю информацию. Через несколько минут сэр Грэм сформулировал вопрос в своей голове и озвучил его Киллиану. — Итак, если у вашего королевства союз с лордом Бэйлфаером, и ему стало известно, что Артур теперь контролирует эти земли, почему же тогда ты думаешь, что он нападёт? Теперь они дошли до истинной проблемы. — Потому что Бэйлфаер — сын своего отца, он жаждет власти, но не той, которую искал его отец, а той, которая приходит со статусом и уважением, — сказал Киллиан. — Мне не нужно рассказывать тебе, насколько желанны эти земли и звания, или насколько ценна леди Эмма. — Я не понимаю, — недоумевал Грэм. — Его отец — Тёмный. Разве мужчина не может попросить своего отца взять под контроль всё королевство, которым хочет управлять? — Бэйлфаер не хочет быть королем, он хочет, чтобы его уважали как человека, он не хочет быть тенью своего отца. Он даже не настоящий лорд, — сказал Киллиан. — Этим титулом люди наградили его из-за страха перед Тёмным. Если он сможет взять под контроль эти земли и сделать Эмму своей женой, у него будет реальный титул и статус. — Но он же не может напасть? У него же альянс с Артуром, — спросил Грэм. — Может, — не согласился Киллиан. — Но как? — недоверчиво спросил Грэм. — Всегда есть лазейка, которую можно найти, а Бэйлфаер отлично её находит, — раздраженно вздохнул Киллиан. — У Артура не будет выбора, кроме как отказаться от этих земель и леди Эммы, чтобы сохранил альянс в случае победы лорда Бэйлфаера над нами. — Если твой король не захочет вступить в войну против Бэйлфаера, — сказал Грэм с презрением, — тогда как ты узнаешь, что Бэйлфаер отступит из-за королевского приказа? — Как я уже сказал, Бэйлфаер хочет действовать в одиночку, — ответил Киллиан, надеясь, что Грэм поймёт его. — Он не хочет привлекать к этому делу отца, он хочет получить уважение и статус, которых так жаждет. Нет ничего респектабельного в нарушении своих альянсов, особенно с таким уважаемым и продуманным королём, как Артур. Грэм фыркнул, соглашаясь с Киллианом. — Бэйлфаер не может нагло игнорировать приказы Артура, но это не значит, что он не будет крутить и манипулировать обстоятельствами, чтобы повернуть всё в свою пользу для того, чтобы получить то, что он хочет, — сообщил Киллиан. — И то, что он хочет, — это престиж. Наконец, Грэм словил мысль. — Да. — Престиж. Он чувствует, что может получить титул богатого землевладельца и без помощи своего отца, — пояснил Грэм. — Да, — вздохнул Киллиан, зная, что теперь Грэм по-настоящему понимал, почему лорд Бэйлфаер положил глаз на земли герцога. — Титулы и землю он может получить только от Артура, если он их ему отдаст, или.., — Грэм побледнел, — если он женится на Эмме до того, как к нему придёт Артур. — Именно, — подтвердил Киллиан. — Бэйлфаер здесь ради леди Эммы. Если его нападение на нас пройдет успешно, он заставит её вступить в брак, а затем заявит, что это было сделано для защиты земель от других оппортунистических королевств. Если приказ Артура прибудет до того, как он это сделает, тогда будет невежливо нападать на нас, зная, что мы подданные Артура, которые завладели землями герцога. Если что, он просто скажет, что пытался взять земли под свой контроль от имени короля. — И Артур поверит ему, потому что он не захочет рисковать, — продолжил мысль Киллиана Грэм. Киллиан кивнул. Им пришлось любой ценой защищать замок, народ и леди Эмму, но также они должны были сделать это таким образом, чтобы сохранить альянс после того, как осада закончится — по причине их поражения или по указанию короля. Когда Киллиан рассказал о союзе своего королевства с Бэйлфаером и об истинных мотивах этого человека, он продолжал думать о том, что он это сделал для защиты леди Эммы и альянса между королевствами. — Как только наступит день, я хочу, чтобы ты и леди Эмма оставались вне поля зрения, — приказал Киллиан. — Я даже не хочу рисковать ею. Держи её в замке и скажи людям, чтобы они даже не упоминали ее имя. И твоё тоже.. — Могу я спросить, почему? Киллиан взглянул на Грэма с поднятыми бровями. Теперь этот человек проявляет уважение к моим приказам? — подумал Киллиан. — Поскольку мне пришло в голову то, что до вторжения мы получили информацию, что ни герцога, ни герцогини, ни их дочери нет в замке. Мы получили информацию о том, что все они убежали, — сказал Киллиан. — И ты думаете, что у Бэйлфаера, возможно, та же информация? Почему это важно? — спросил Грэм. — Вы всё равно вторглись, какая разница узнает он о ней или нет? — Киллиан закатил глаза и пристально посмотрел на другого рыцаря, когда тот ответил на свой же вопрос. — Потому что вам приказали захватить земли, а его единственным интересом является Эмма.. Киллиан вздрогнул, когда с губ Грэма сорвалось имя леди Эммы. Он успокаивал себя напоминанием о том, что её в непринуждённой манере её называют Эммой как Грэм, так и многие другие у неё на службе. Но сколько из них может похвастаться тем, кто называет её по-особенному? Киллиан самодовольно улыбнулся, вспоминая розовый румянец и застенчивую улыбку, когда он называет её своей Свон. — Вначале я собираюсь отправить весточку в адрес Бэйлфаера, — сказал Киллиан, возвращаясь к срочному вопросу. — Что ты собираешься написать? — Я планирую послать Бэйлфаеру мое самое сердечное приветствие, поблагодарить его за его союз и явную озабоченность в кампании Артура и попросить помощи в отслеживании исчезнувшего герцога и его семьи, — ответил Киллиан со здоровой дозой сарказма. Грэм удивленно взмахнул головой. — Ты собираешься заставить его поверить, что Эммы здесь нет? Солжёшь ему, чтобы сохранить альянс? — Я не стану лгать, — проворно возразил Киллиан. — Герцог сбежал, как и его жена, технически вся его семья. — Но это обман, — обвинил Грэм. — Да, и ты всё это знаешь, не так ли? — издеваясь, сказал Киллиан, заставив Грэма напрячься. Киллиан закрыл глаза. Ему не нравилась идея использовать этот план, и еще больше не нравилось, что его план подвергался сомнению, особенно сэром Грэмом. Но если эта уловка поможет избежать штурма замка, то он готов рискнуть. Нападение для захвата леди Эммы, а затем поворот ситуации в свою пользу было рискованным шагом для слабой репутации Бэйлфаера. Если у него возникли сомнения в том, что леди Эмма всё ещё была в замке, он мог бы вообще не атаковать, а скорее сформулировать план, который уговорит короля Артура выдать леди Эмму за него замуж. Как бы Киллиан ненавидел двуличие, иногда единственный способ сражаться с огнем был сам огонь. — Мои извинения, сэр Грэм, — предложил Киллиан. — Это было неуместно. — Нет, — тихо ответил Грэм. — Ты прав, у тебя мало доказательств для формирования мнения обо мне, кроме как бесчестного, — и он почтительно поднял руку, — но я достаточно узнал тебя за последние два дня и знаю, что ты не будешь заниматься такой тактикой, если не считаешь, что это лучший способ защитить людей, этот замок и.., — Грэм сделал паузу и немного враждебно взглянул на Киллиана, прежде чем продолжить. — И Эмму. Киллиан поднял голову на невысказанное обвинение Грэма. — Несмотря на наши опасения по поводу друг друга, я думаю, мы оба можем согласиться с тем, что безопасность и защита леди Эммы имеет первостепенное значение, — ответил Киллиан. — Согласен, — смягчился Грэм. — Я позабочусь о том, чтобы Эмма была в замке на время присутствия Бэйлфаера или пока не придет царский приказ, — перед своим уходом заверил Киллиана Грэм. Киллиан покачал головой, обратив внимание на лагерь. Он не мог позволить себе потерять их из виду, участвуя в мошенническом плане с сэром Грэмом. Грэм не будет верой и правдой служить Лиаму Джонсу или королю, но Грэм нужен ему для того, чтобы защищать леди Эмму. Киллиан мог бы и сам защищать Эмму, но он знал, что леди Эмма полностью доверяет Грэму и, скорее всего, повинуется приказам Грэма беспрекословно, нежели если бы он ей приказывал. Может быть. Когда рассвет начал освещать горизонт, на посту Киллиана заменил другой солдат, а он приступил к составлению своего послания для Бэйлфаера. Посланника отправили из замка под флагом перемирия, и Киллиан приготовился к ожиданию ответа Бэйлфаера.

***

Эмма не стала слушаться приказов Грэма, она сама хотела увидеть надвигающееся вторжение. Добравшись до одной из крепостных стен, она спряталась внутри одной из узких покрытых дорожек, используемых для защиты лучников, когда они готовили свои стрелы, ставя их на петли внешней облицовочной стены. Лучников еще не прислали на свои места, поэтому она посчитала это место идеальным для наблюдения. Проблема заключалась в том, что она мало чего могла увидеть сквозь тонкие отверстия, предназначенные для стрел. Присев на корточки, Эмма начала пробираться к самому парапету. Как только она собралась выпрямиться и перебраться через стену, её руку схватили за запястье и оттащили обратно в укрытие. — Какого черта ты здесь делаешь? — воскликнул сэр Киллиан, прижимая её к стене напротив петель, прижав руки к камням по обе стороны от головы. Он выглядел жестоким. Он был готов её задушить. Он выглядел еще более привлекательным, чем когда она впервые встретила его. Эта мысль испугала Эмму. Её пульс ускорился, когда она увидела, насколько он близко к ней. Ни один человек, кроме её отца, никогда не стоял так близко. Если бы она глубоко вдохнула, они могли бы коснуться телами. Она прикусила нижнюю губу и увидела, как его выражение лица смягчилось. Когда он снова поднял голову, она не могла не посмотреть, как он провёл языком по своей нижней губе, прежде чем обратиться к ней. — Прошу прощения за мои грубые действия, Свон, но я отдал приказ, чтобы Вы оставались в замке. Не могли бы Вы объяснить мне, почему Вы здесь и рискуете разоблачением? В попытке извиниться его тон сменился на более мягкий и поведение сменилось на джентльменское. То, как он называл её — Свон, до сих пор вызывает трепет в её сердце. Нет, если уж быть честной, его грубые действия вызвали в ней не обиду, а нечто другое, от мыслей которых она покраснела. Однако его вопрос был сказан не с тоном покаяния, а со сдержанной враждебностью по поводу того, что его приказы были ослушаны. Возможно, его выражение лица и выражало извинения, но его глаза продолжали гореть огнем, который еще больше вызвал это покалывающее ощущение, которое пробежало по её спине, вызывая неконтролируемую дрожь. Покраснение её щёк и непроизвольная дрожь заставили его поверить, что он снова напугал её. Истинное выражение раскаяния отразилось на его лице, он обхватил своими ладонями щёки Эммы, потирая их большим пальцем. — Свон, Вам нечего бояться, я обещаю Вам. Я сожалею, что напугал Вас, но Вы не должны быть здесь. Я не могу рисковать тем, чтобы кто-то увидел Вас. Эмма, наконец, отвлеклась от его серьезных глаз и нежного прикосновения его мозолистых рук и шепотом сказала: — Я хотела увидеть армию лорда Бэйлфаера. Я не одобряю ваши приказы, сэр Киллиан. Я чувствую, что я имею право знать, что происходит в моем собственном замке, — она отдернула голову от его руки. — В вашем замке? — начал оспаривать её слова Киллиан. — Напомню Вам, что именно мой брат претендует на этот замок от имени нашего короля, — заявил он, а затем продолжил спокойным тоном с осторожностью. — Тем более, Вы обещали выполнять все приказы. — Да, но.. — Но ничего, Свон, — возразил он, глядя на неё. Так он, казалось, пытался передать серьезность своих действий, не вызывая в ней еще больше дрожи. Она до жара чувствовала его тело, которое было прижато к ней, она смотрела в его поразительно голубые глаза, её голос звучал слишком тихо от того, что он стал злым, узнав, что она не в замке; она смотрела то на его губы, то на его брови и не могла сказать ни слова, когда он снова назвал её Свон. Она знала, что он волновался о ней. Он влёк её к себе, и хоть она каждый раз настаивала на том, чтобы он не влезал в её личное пространство, тем не менее Эмма не хотела ничего, кроме как сблизиться с ним. — Когда я отдаю приказ, я ожидаю, его исполнят, — продолжал Киллиан. — Как Вам удалось ускользнуть от Грэма? Я сказал ему следить за Вами. — Грэм думает, что я нахожусь в ванной, — призналась она, чувствуя себя слегка виноватой в том, что она обманула своего помощника. Киллиан улыбнулся уголком губ, приподнимая брови, что говорило о том, что он хотел отчитать её за то, что она заставила своих слуг набирать ванну впустую. — О, нет, моя служанка Руби сейчас наслаждается ванной, — заверила она его. — Я попросила её на случай, если Грэм захочет убедиться, там ли я, — и она не могла не улыбнуться своему умению. Однако Киллиан не был впечатлён её находчивостью, и Эмма увидела, как его глаза слегка потемнели, а челюсть стучала от злости. Он слегка отодвинулся от неё, Эмма сразу же почувствовала холод. — Свон, хоть я и восхищаюсь вашей изобретательностью, я должен настаивать на том, чтобы Вы выполнили приказ, данный Вам, — потребовал Киллиан, а затем пробормотал, — и я поговорю с сэром Грэмом о том, каким образом он выполняет мои приказы. Желая восстановить близость, которую она испытывала рядом с ним, когда он почти прижимался к ней, она решила больше не осторожничать. Она знала, что он приближался к ней лишь тогда, когда она его злит. Поэтому она решила открыто опротестовать его слова, немного осмелев, решила снова разозлить его. — А что, если я не соглашусь с вашими приказами? Я не просто девица, которой вы можете командовать. Я дочь герцога, сэр Киллиан. Напоминаю Вам, что я не поддаюсь чужим приказам, — высокомерно заявила она, гордо подняв голову вверх и сжав челюсть. Его глаза сузились, он снова прижался к ней, руки по-прежнему были на обеих сторонах от её головы. Его губы были лишь в дюйме от её ушной раковины, когда он ответил: — А я не просто помощник лорда, Свон. Я капитан гвардии армии Его Величества, поэтому, когда я отдаю приказ.. Ему. Нужно. Подчиняться. А если этого не будет, то любого человека, который не выполняет мои указания, высекут и посадят на цепь в темницу за неповиновение. Эмма снова вздрогнула от ощущения его дыхания около своего уха и закрыла глаза от наслаждения. Когда она открыла глаза, они встретились с жестким взглядом Киллиана, ярко-синий цвет глаз сменился мрачным полутёмным оттенком синего. — И как Вы планируете наказать мое неповиновение, капитан? — она снова нахмурилась. — Выпорете меня, а потом прикуёте к моей постели, чтобы держать меня в комнате? Глаза Киллиана потемнели, его зрачки широко распахнулись, и улыбка, которую можно было описать только как плотскую, растянулась на его губах, когда он поднял свою ладонь, положив её на щёку. Большим пальцем, который сжимал ямочку на подбородке, он притянул за подбородок ближе к себе. — Как соблазнительно звучит. Если Вы будете прикованы к своей постели, Свон, то я бы предпочел, чтобы в таком случае всё было по обоюдному согласию. Её глаза расширились от осознания того, что теперь они говорят не об её отказе подчиниться его приказу, и она с трудом сглотнула, когда поняла двусмысленность его слов. Когда она начнет прислушиваться к своим инстинктам о том, что сэр Киллиан Джонс не был человеком, с которым можно было бы шутить? — Я.. я думала, что мы обсуждаем мое нежелание следовать приказам, — сказала она прерывистым голосом. — Конечно, Свон, — ласково ответил он, и, возможно, потому, что он почувствовал, как она растерялась, он убрал свою руку с её лица и отстранился. Дразнящая улыбка играла на его губах, когда он продолжил. — Что ещё обсудим? Эмма опустила взгляд, смутившись от своего же безрассудства, и всё, что она хотела сейчас сделать, со всех ног бежать в свою комнату от такого стыда. Она услышала, как Киллиан издал глубокий вздох и она, взглянул на него, увидела, как он провел рукой по лицу. — Я понимаю, почему Вам было трудно сидеть в комнате, — сказал он, явно пытаясь рассеять напряженность между ними, вернувшись к делу. — Я обещал вам, что я буду держать Вас в курсе событий, Свон, и я — человек слова, у меня были другие обязанности сегодня утром, — объяснил он. — И, честно говоря, я думал, что сэр Грэм расскажет Вам о нашем с ним плане. Он этого не сделал? — Нет, — ответила она, — не сделал. Но независимо от этого, сэр Киллиан, у меня нет желания снова скрываться. Может Вы и не можете поверить, что я способна защитить себя, но я уверяю Вас, что я, безусловно, могу это сделать, и я не боюсь столкнуться с армией Бейлфаера, — решительно заявила она, и её смелость снова вернулась в полную силу. — Моя дорогая Свон, я не сомневаюсь, что Вы более чем способны защитить себя, но дело не в вашей храбрости. Существует отличие между страхом и стратегией. Эмма подумала над его словами, спросив: — Значит, Вы приказали мне скрыться в замке из-за какого-то стратегического плана, который вы с сэром Грэмом придумали? — Да. — Итак, Вы сделали это не потому, что считаете меня неспособной или малопригодной в борьбе с лордом Бэйлфаером? Киллиан снова шагнул к ней, мягкая улыбка заиграла у него на губах, когда он ответил: — Я думал, что мы уже решили, что только глупец недооценил бы вашу ценность в этой битве, Свон? — Да, решили, — подтвердила она, но затем ухмыльнулась, дразня. Жгучая боль отозвалась в талии, и только потом Эмма поняла, что сэр Киллиан шутливо ущипнул её за талию. — Ауч! — пожаловалась она и ударила его в ответ, заставив его усмехнуться. Киллиан взял в руку прядь её волос, которая была не собрана в косу и аккуратно лежала на её плече. — Почему Вы думаете, что Грэм не расскажет Вам план, когда он обязан передавать всё Вам? — Наверное, потому что Грэм всегда чувствовал, что он должен сюсюкаться со мной, — ответила Эмма, она была застигнута врасплох неожиданным вопросом. — Хм, — Киллиана, похоже, не устроил её ответ. — Нет, правда, — возразила она. — Он всегда чувствовал, что его основной обязанностью является защита меня от всего, что могло бы даже просто расстроить меня. На самом деле, это бесит, — терпение Эммы было на нуле, когда она вспомнила, сколько раз так поступал Грэм. — Неважно, сколько раз я прикажу ему рассказать мне всё, он всегда сдерживается. Даже, когда папа приказал ему.., — Эмма резко замолчала, осознав, что Грэм не подчинился прямому приказанию Киллиана. Как бы сердита на Грэма она не была, она не хотела, чтобы он был наказан за своё неповиновение. В конце концов, всё то, что он делал, было во благо ей. Кроме того, он уже был с Киллианом в небольшой ссоре после своих действий в первый же день их знакомства. — Что Вы собираетесь с ним делать? — Эмма спросила, посмотрев на Киллиана, страх пронзил её. Киллиан нахмурился и наклонил голову, немного озадаченный ее вопросом, до тех пор, пока он не понял, почему она его задала. — Ничего, — заверил он. — Я никогда не приказывал ему рассказывать Вам, хотя, основываясь на том, что Вы только что сказали мне, я не думаю, что он не прав, поэтому.., — он улыбнулся, вскинув бровями. — Что? — осведомилась Эмма, на губах у неё появилась лукавая улыбка. Киллиан протянул ей руку. — Думаю, что провожу свою Свон в её комнату. Эмма рассмеялась и приняла его руку. Когда они шли к её комнате, он рассказал ей о своем плане и пообещал послать за ней, как только он получит ответ на своё послания, которое он отправил Бэйлфаеру. Ошеломленное выражение лица Грэма, когда она с Киллианом подошла к её комнате, было похоже на лицо Киллиана, когда Грэм называл свою леди просто Эммой. Когда Киллиан ушёл, Грэм пытался заверить её, что он больше не будет скрывать от нее информацию, но она в который раз это слышала, что уже не хочет верить ему. Пообещав не покидать свою комнаты снова, пока её не вызовет сэр Киллиан, Эмма отпустила Грэма и попыталась занять себя чем-то, пока ждала ответа от Бэйлфаера. Она снова и снова прокручивала каждый момент их сегодняшней встречи в голове. Она все еще чувствовала тепло его тела, поскольку он буквально прижимался к ней, она ощущала покалывание во всех местах, где его руки и дыхание ласкали её кожу. Она должна быть оскорблена некоторыми его действиями и словами, но она казалась загипнотизирована им. И этот факт, вероятно, больше всего должен тревожить её. Но почему же она не была обеспокоена этим? Из-за него? Почему она хотела, чтобы он приблизился к ней и прижался всем своим телом? Почему она хотела, чтобы он раскрыл свою тёмную сторону, хотя знала, что не сможет удержать его, если он потеряет контроль? Или она именно этого и хотела? И почему каждый раз, когда он называет её своей Свон, она хочет упасть в обморок? Она не была какой-то симпатичной девчушкой, которая легко поддавалась харизме мужчин, но Киллианом она точно была очарована. Её сердце трепетало при воспоминаниях о том, как он назвал её — его Свон. Ей не нравилось, как он называл её, но её сердце не подчинялось..