*****
Это опять мы. Наполеон стоял слева, возле изголовья больничной койки, и, к своему отвращению, понимал, что Илья так часто оказывается в этом проклятом месте, что ему самому даже не надо задумываться над тем, как встать так, чтобы и быть рядом, и никому не мешать. Он смотрел на бледное лицо, надеясь уловить хоть какой-то признак движения, но Илья не приходил в сознание с того момента, как его голова с ужасающим звуком ударилась о ступеньку. Он протянул руку и отвёл пряди светлых волос со лба напарника. Наполеон всегда не находил себе места, стоя тут целым и невредимым и дожидаясь, чтобы выяснить, насколько сильно пострадал Илья, но на этот раз было намного хуже. На этот раз это его вина. Если бы он не задирал Илью или если бы действовал проворнее, когда эта сволочь Гирхарт в него врезалась, Илья не очутился бы в госпитале. Наполеон пытался подхватить Илью, но Гирхарт рванулся к перилам, чтобы не упасть самому, и его тело отгородило Наполеона от партнёра. Лесли Грэм, вынимавшая ручку-фонарик из кармана белого халата, внимательно посмотрела на него. Это была привлекательная женщина с тронутыми сединой темно-каштановыми волосами и лицом, напоминающим лицо Кэтрин Хепберн. - Самобичевание добра ему не принесёт, - сказала она, проверяя реакцию левого зрачка Ильи. Глаза Наполеона сузились. Даже врачи, не имеющие психологических степеней, могут раздражать - если они друзья, которые знают его достаточно хорошо, чтобы угадать, о чём он думал. Он начал что-то отвечать, но, когда она направила луч фонарика на правый глаз Ильи и подняла веко, заметил лёгкую дрожь, пробежавшую по телу. Наполеон выбросил руку вовремя - Илья отмахнулся от источника света, вызывающего боль. Он перехватил запястье напарника, остановив удар, нацеленный в горло Лесли, и резко скомандовал: - Илья, стой! Илья мгновенно повиновался, как всегда, когда Наполеон пользовался тем, что называл Гласом Старшего Агента. Наполеон переместил руку с запястья на ладонь Ильи и, смягчив голос, сказал: - Всё в порядке. С тобой просто произошёл несчастный случай. Глаза Ильи открылись, и Лесли улыбнулась ему: - Ну, рефлексы, видимо, в норме. - Извините, - ответил Илья, выглядевший немного сконфуженно, и одарил Наполеона благодарным взглядом. Было бы дурным тоном пытаться убить своего же врача. - Как долго я без сознания? Наполеон сказал бы "часы", но Лесли его удивила: - Чуть более десяти минут. Это добрый знак. Стало быть, ничего серьёзного. - Что случилось? - Гирхарт непреднамеренно столкнул тебя с лестницы, - ответил Наполеон. - Поэтому я непреднамеренно сломал ему нос. - Мой герой. Я бы сломал ему ногу. - Теперь, ребята, - сказала Лесли, осторожными движениями пальцев исследуя область за левым ухом Ильи, - успокойтесь. У меня и так хватает работы, чтобы вы прибавляли мне ещё. Илья лежал неподвижно, но Наполеон почувствовал, как напряглась под его ладонью рука; очевидно, прощупывания Лесли усиливали боль. - Что ж, удар довольно сильный, но кожа не повреждена, - сказала она. - Чувствуете тошноту или головокружение? - Нет, только головную боль. - И спорю на что угодно премерзостную. Постарайтесь сесть. Наполеон помог ему, и доктор повторила вопрос. - Нет, всё ещё простая головная боль. - Я оставляю за собой право изменить выводы после рентгеновского обследования, но у вас, похоже, слабое сотрясение мозга, - сказала она. - Это значит, что вы должны позволить кому-то отвезти вас домой, и улечься в постель на следующие 24 часа. Затем я хочу, чтобы вы неделю сохраняли уровень своей активности настолько низким, насколько сможете. Есть ли хоть какая-то надежда, что вы прислушаетесь к моей мудрой рекомендации? По лицу Ильи скользнула слабая улыбка. - Ни малейшей. Мне надо поспеть на самолёт. - И, полагаю, никто не может поспеть на этот самолёт вместо вас? На сей раз заговорил Наполеон: - Боюсь, нет. - Мне следовало стать ветеринаром, - вздохнула она в ответ. Лесли, бесспорно, обладала достаточной властью, чтобы вычеркнуть Илью из основного состава и, отправив в постель, перевести в запасные, власти, которой, как чувствовал Наполеон, у неё было сильное искушение сейчас воспользоваться. Она посмотрела на него: - Он действительно тебе нужен? - Он единственный подходящий для этого, Лесли. Балласт здесь я. Она снова вздохнула и что-то пробормотала насчёт того, зачем ей было лезть из кожи вон и получать диплом, когда никто её не слушает. Врач в ней, казалось, настаивал сказать “нет”, но Лесли - до перехода в А.Н.К.Л. - дослужилась до звания полковника ВВС США и слишком хорошо понимала концепцию миссии, которая всегда стоит на первом месте. - Хорошо, я вас выпишу, - наконец сказала она. - Но, Наполеон, я жду, что ты будешь внимательно за ним присматривать. Если в его поведении будет что-нибудь необычное, если его начнёт тошнить или голова закружится, ты доставишь его в ближайшую больницу скорой помощи со всей возможной быстротой. Наполеон кивнул: - Да, мэм. Отдав распоряжение Наполеону, она опять обернулась к Илье: - Готовьтесь к тому, что предстоящие сутки так уж точно и вообще всю неделю, если будете перенапрягаться, у вас будет зверски болеть голова. Держите при себе аспирин. - Да, мэм, - ответил Илья. - И, ради всего святого, отдыхайте при первой же возможности. Помните, что вы не... - Кролик из рекламы батареек, - закончил за неё Илья. - Так говорит Наполеон. Я буду спать, когда смогу. - Хорошо. А теперь убирайтесь из моего лазарета, оба, - приказала она. - У меня тут сломанный нос, который надо лечить, а потом ещё придётся иметь дело с Мохаммедом. Думаю, он захочет потолковать с приделанным к нему придурком.*****
Зазвонил телефон. - Да? - Они в пути. Стюарт улыбнулся: - Великолепно.*****
Боль значила для Ильи многое. Нежеланная, но очень близкая знакомая, почти родня, от которой он избавился бы, если б мог, но, самое главное, она изнуряла. У него была репутация того, кто успешно завершает миссию при такой мучительной боли, при которой всякий другой сворачивался калачиком и бился в истерике. Частично он добился этого, рассматривая боль как часть себя, как руку или ногу, но он также знал, когда сдаться ей на милость. В аэропорту Илья оставался бодрым и настороженным, но в тот момент, когда стюардесса закрыла дверь реактивного лайнера L-1011, позволил себе задремать. Боль не давала ему глубокого, спокойного сна, и он то просыпался, то снова впадал в забытьё. Последствия удара беспокоили больше при отклонении головы назад или наклоне на левый бок, поэтому он старался повернуться вправо. Но свесился чересчур далеко и очнулся с ощущением, что падает в сторону двух пустых кресел, разделяющих его и Наполеона; тот сидел на крайнем к проходу месте и с удовольствием коротал время за флиртом с самой привлекательной стюардессой. - Не можешь заснуть? - спросил Наполеон, когда Илья выпрямился. - Трудно найти удобное положение, - признался он, потирая лоб и всерьёз рассматривая преимущества капсулы цианида. Наполеон снова обратил внимание на застывшую в проходе фигуристую рыжекудрую стюардессу. - Дженис, прелесть моя, - сказал он, - не найдётся ли незанятый ряд мест, где мой друг мог бы вытянуться во весь рост? Сегодня утром он упал. - О, извините, Наполеон, самолёт полон. Единственные незанятые места находятся между вами. И за оба заплатил А.Н.К.Л. Небольшая мера предосторожности, оберегающая агентов от попадания в ловушку недоброжелательных соседей. - А. Ну ладно, - продолжал Наполеон, - я думаю, нам придётся что-нибудь придумать. Принесите мне подушку, будьте любезны. Он поднял подлокотники, отделяющие его от напарника, и устроил на коленях подушку, которую подала Дженис. - Давай, Илья, - сказал он. - Ложись. - Я не собираюсь... - Илья, тебе нужно поспать. Тон Наполеона ясно намекал, что он считал это единственным практическим решением, и любые дальнейшие протесты будут встречены Гласом. Илья вздохнул, снова задумавшись над своим поведением. Шесть месяцев назад, может быть даже шесть дней назад он бы уже воспользовался предложением. Он вытянулся и опустил голову на подушку. Он ещё успел отметить, что отсюда открывается отличный вид на журналы в кармане переднего сиденья, смутно слышал, что Наполеон вернулся к щебетанию с Дженис, и закрыл глаза.*****
Ощущение того, что кто-то тряс его за плечо, медленно проникало в сны Ильи, возвращая к очень болезненной реальности. Он хотел застонать, когда разлепил веки, но уголком глаза увидел, что Наполеон наблюдает за ним, поэтому перевёл всё в шутку: - Не сегодня, Наполеон. У меня голова болит. Наполеон скривил нижнюю челюсть в типичной для него гримасе “очень смешно!” - Самолёт начинает снижаться. Пора привести спинки кресел и русских в вертикальное положение. Илья сел и снова застегнул ремень безопасности. Он, должно быть, проспал более трёх часов, хотя чувствовал себя так, словно прошло меньше трёх минут. Тем не менее, к тому времени, когда самолёт подрулил к выходу, он внешне ничем не выдавал, что хоть капельку нездоров. Брюнетка из офиса в Ванкувере встретила их в зоне получения багажа. Быстро проверив чемоданы на предмет взлома, они направились к машине. Илья забрался на заднее сиденье и вступил в борьбу с соблазном свернуться калачиком и снова заснуть. Могли возникнуть неприятности, прежде чем они доберутся до отеля, а агент Сара Томпкинс достаточно мила, чтобы отвлечь внимание Наполеона. К вящему неудобству она, похоже, заинтересовалась Наполеоном, каковое обстоятельство займёт благосклонное внимание напарника до глубокой ночи. - Мы уже зарегистрировали вас в “Рэдиссоне” - сказала Сара, поворачивая руль синего седана и отъезжая от тротуара. - Чем ещё я могу помочь? - Что можете поведать нам о “Крайтон Индастриз”? - спросил Наполеон. - Боюсь, немногое. Это предприятие похоже на мини-город, и весьма и весьма закрытый притом, - она передала ему папку. - Здесь планы всего, что, по нашим сведениям, там существует. Если правда то, что Старик Крайтон остаётся верным присущей ему склонности секретить всё и вся, вы должны считать их неполными и отчасти сфабрикованными. Илья забрал папку. Он обязательно изучит планы, прежде чем они утром отправятся в комплекс “Крайтон”. - Можно сделать вывод, с чем мы имеем дело, с логовом ТРАШ или с их агентами влияния? - По самым приближённым догадкам, и я подчёркиваю, что это не более, чем догадки, “Крайтон” обрёл в ТРАШ полезного союзника, но собственно членом этой организации не является. “Крайтон Индастриз” основал в 1945 году Уинслоу Крайтон, торговец оружием, который учуял в грибообразном облаке возможность наживы. За прошедшие годы он собрал одну из лучших научных команд в мире, и они разработали порядочное количество грозных устройств по заказам правительства. Тем не менее, выход Уинслоу на пенсию, как и растущие антивоенные настроения среди поколений, пришедших ему на смену, истощили копилку идей; в итоге рентабельность опустилась настолько низко, что “Крайтон Индастриз” созревшим плодом упал в лапы дожидавшегося этого момента ТРАШ. - Конечно, прибыль за последние пять лет не смогла бы обеспечить строительство такого комплекса, тем более, что строилось всё ускоренными темпами и по принципу “деньги не проблема”, - закончила она, подъезжая ко входу в отель. Илья вышел, а затем подождал, пока Наполеон последует за ним. Как и ожидал, он услышал, как Сара проговорила: - Мистер Соло, возможно, мы могли бы продолжить этот... брифинг за ужином? - Заманчивое предложение, - ответил Наполеон, выйдя из машины. - Но, боюсь, сегодня у меня другие обязанности. Может быть, завтра вечером? Она улыбнулась и отдала ему ключи от номера: - Буду ждать с нетерпением. Илья нахмурился. Он что, постоянно будет наступать на те же грабли? И снова сказал себе - ответ-то очевиден. Наполеон мог быть сексуальным дьяволом, но, когда Илья бывал ранен, в нём вовсю заявлял о себе комплекс матери-наседки. Честно говоря, Илья предпочёл бы сексуального дьявола, который отбыл бы на свидание и оставил его в покое. Они прошли прямо в свой номер. Прошло уже сорок минут с тех пор, как приземлился их самолёт, и улетучились ещё тридцать, пока они проверяли помещение на наличие прослушивающих устройств и прочих неприятных сюрпризов. Только когда он покончили с этим делом, Илья позволил себе показать, насколько вымотан, и присесть на свою кровать. - Хочешь, закажем что-нибудь в номер? - спросил Наполеон. - Нет, я слишком устал, чтобы есть. Наполеон позвонил администратору и заказал сэндвич и какой-то суп, и Илья догадался, что вскоре будет отбиваться от ложки с куриным супом. Он определённо выбрал бы сексуального дьявола. - Мне не нужна няня, Наполеон. - Просто считай меня своей сиделкой с проживанием. Илья вздохнул. Пререкания ни к чему не приводили, когда Наполеоном овладевало подобное настроение, поэтому он предпочёл со славой отступить: - Тогда не мог бы ты принести мне аспирин? Он, должно быть, задремал на миг, потому что следующее, что осознал, как Наполеон помогал ему сесть. Илья проглотил две большие оранжевые таблетки, запив их целым стаканом воды, затем, не задумываясь, привалился к Наполеону и заснул. Природа, кажется, позвала его секундой позже, но когда он, шатаясь, шёл в ванную, заметил, что часы на прикроватной тумбочке показывали 3:12 пополуночи. Когда он закончил, то принял ещё пару таблеток аспирина и только тут сообразил, что на нём синяя пижама. Дома ложиться в постель обнажённым или в нижнем белье могло иметь свои преимущества, но на задании угроза вскочить по тревоге посреди ночи делала состояние раздетости крайне непрактичным. Полуночного нарушителя гораздо легче взять, если на тебе хоть что-то надето. Тем не менее, Илью встревожило, что он проспал всё время, потребовавшееся Наполеону, чтобы раздеть его, а затем облачить в пижаму. Ему не нравилось впадать в столь глубокое забытьё. По всей видимости, Наполеон поступил правильно, настояв на том, чтобы остаться рядом с ним. Он вернулся в комнату и замер: ближайшая к двери кровать, которую обычно занимал Наполеон, была свободна. Вместо этого напарник спал в постели, которую покинул Илья. Он присел на край пустой кровати и попытался задуматься, невзирая на пульсирующую в голове боль. Когда они на задании, предполагалось, что всё будет по-другому. Поведение Наполеона в последние шесть месяцев подразумевало, что в поле они будут только и исключительно напарниками. Неужели правила опять изменились? Послышался тяжёлый вздох. - Илья, - произнёс Наполеон, - тебе не впервой спать со мной, когда тебе плохо. Куда как верно. Наполеон просидел всю ночь, удерживая его так, чтобы он не растравлял раны на спине, оставленные Матушкой Страх. Наполеон назвал это своей епитимьей за то, что сам избежал её ремня. - Это другое, - ответил Илья. - Мы были в трашевском застенке, и ты опасался, что я истеку кровью, если начну метаться. Наполеон снова вздохнул и приподнялся: - Хорошо, это другое. Тогда побалуй меня. - Я и так балую тебя слишком часто, - возразил Илья, но встал и пересел на край другой кровати. - Мне нужно понимать, каковы правила, Наполеон, - он протянул руку и коснулся лица, которое смутно угадывалось в темноте. - Даже если я знаю, что ты изыщешь способ обойти их все, от первого до последнего, я должен знать, в чём они заключаются. Он почувствовал, как Наполеон ухмыльнулся, услышав довольно точную оценку неоднозначности его характера. - Хорошо. Илья, с чем я должен согласиться, чтобы заставить тебя вернуться в постель? - К тебе? - Да. - Потому, что мне плохо? - Да. - Скажи, что произойдёт, когда я поправлюсь. Наполеон поразмыслил, а потом выдал: - Всегда будут ситуации, когда работа потребует определённых действий, но за их исключением я могу воздерживаться... - Нет, Наполеон, - Илья остановил любовника, прежде чем тот мог договориться до какого-нибудь абсурда. Они оба понимали - Наполеон не принадлежал к числу тех, кто может удовольствоваться одним сексуальным партнёром. - Я не требую такой абсолютной верности. Даже если бы ты на самом деле был способен на неё, по чести говоря, я сомневаюсь, что смогу это выдержать. - Что ты предлагаешь? - Когда мы выполняем задание, ты свободен ото всех обязательств перед мной, кроме профессиональных. Илья думал, что Наполеон с готовностью согласится, но напарник немного помолчал, а потом спросил: - Разве в таком случае ты не почувствуешь себя используемым? Хотя Илья счёл предположение, что он не станет пользоваться такой же свободой, раздражающим, оно по большей части было точным. Могли быть отдельные исключения, но он не настолько сдвинут на сексе, как Наполеон. - Я стану или не стану делать то, что сочту подходящим лично для меня, Наполеон, - он улыбнулся. - Однако, если это тебя подбодрит, я обещаю вырезать тебе сердце, если ты позволишь себе что-нибудь большее, чем флирт, если мы не на задании. Серьёзная угроза, учитывая, как он управлялся с ножом, но Наполеон лишь улыбнулся: - Хорошо, Илья, я буду непроходимо безответственной скотиной вне нашего досуга. Теперь иди сюда. Илья позволил Наполеону заключить себя в объятия, а затем ткнул своего напарника/любовника/мать-наседку пальцем в грудь. - Не слишком безответственной, мистер Соло. Я ожидаю, что ты примешь надлежащие меры предосторожности, когда будешь с кем-то другим. - Я поступаю так всегда, - высокопарно возвестил Наполеон. - Положа руку на сердце и маленькую фольгированную упаковочку. - Тогда заткнись и дай мне спать, - сказал Илья, роняя голову ему на плечо.*****
Двадцатифутовый электрифицированный забор и ворота с вооружёнными охранниками служили первой линией защиты “Крайтон Индастриз” от незваных гостей с озорными мыслишками. Хорошо, что у нас есть приглашение, подумал Наполеон, когда ворота поднялись, пропуская такси. - Приятно иметь высокопоставленных друзей, - сказал он. Первое, что сделал утром Илья, позвонил доктору Грейсон и договорился о визите на середину утра. Предварительное, но не слишком явное, изучение окрестностей на предмет всяких нежелательных элементов и простое “нас ожидают” гораздо меньше сказалось на костюме Наполеона, чем могло бы сказаться ночное перелезание через забор. Этот манёвр так или иначе входил в планы - естественно, если карты лягут так, как они рассчитывали. Илья издал какой-то непонятный звук, и Наполеон посмотрел на партнёра. Его лицо немного побледнело, а глаза слишком уж ярко блестели. - Думал, к утру твоя головная боль должна бы стать не столь убийственной, - сказал Наполеон, задаваясь вопросом, не будет ли разумным запланировать посещение врача между этой поездкой и карабканьем на забор. - По-видимому, никто не сказал об этом моей голове, - проворчал Илья. Потом он, кажется, осознал, что подобный комментарий может отправить его прямиком в госпиталь. - Да ладно тебе, Наполеон, это всего-навсего тупая пульсация. Со мной всё в порядке. Даже полумёртвый Илья Курякин стоил больше трёх здоровых агентов, сколько полагал Наполеон, но он терпеть не мог, если агенты возвращались с поля травмированными, и его напарник, конечно же, не был исключением. Хотя он предпочёл бы ограничить Илью пребыванием в постели, пока тот не поправится настолько, чтобы оставаться в ней по более интригующим основаниям, Наполеон просто кивнул. Как бы он ни ненавидел подобное, но сейчас без Ильи он обойтись не мог. Такси остановилось перед главным зданием. Наполеон расплатился с водителем и присоединился к стоявшему на лестнице перед входом Илье. Русский вздохнул: - Я полагаю, что слишком поздно задумываться о карьере дизайнера одежды. Наполеон нахмурился, обеспокоенный тем, как выглядел его партнёр. - Мы выбирались и из худших ситуаций, tovarish. Илья глянул на него в ответ: - Говори за себя. Тебе никогда не приходилось иметь дело с доктором Грейсон. - Напомни мне однажды рассказать о сестре Мэри Кэтрин времён моих школьных дней. Я скорее соглашусь пройтись по битому стеклу, чем снова повстречаться с ней. Илья улыбнулся, но его улыбка приобрела несколько вымученный характер, когда открылись парадные двери, и на пороге возникла доктор Грейсон. Наполеон отметил, что женщина выглядела старше, чем на фотографии, которую Уэверли показывал им во время брифинга. Учитывая, что снимок недавний, ясно, что обстановка, в которой находилась добрая доктор, была чрезмерно стрессовой. Ну, может быть, они могли бы как-нибудь это использовать, думал Наполеон, пока Илья обменивался приветствиями с Хелен. - А это мой друг, Наполеон Соло, - сказал Илья, поворачиваясь к напарнику. - Рад знакомству, доктор Грейсон, - поклонился Наполеон. Грейсон пожала руку Наполеона; пожалуй, эта встреча не особо удивила её. - Мистер Соло, или надо называть вас доктор Соло? Наполеон улыбнулся, в основном из-за вспышки веселья в глазах Ильи. - Боюсь, нет, доктор. Я продаю компьютеры. По-видимому, это враз наделило Наполеона низшей приоритетностью, потому что женщина повернулась к Илье и сердито на него воззрилась: - Илья, к этому времени я ожидала увидеть твоё имя под по крайней мере несколькими крупными научными трудами. Как ты можешь растрачивать попусту такой блестящий ум и прекрасное образование? Илья вздохнул: - Моя работа награждается по-своему, доктор, но ни слава, ни богатство в число наград не входят. Грейсон выглядела задумчивой. - Как по мне, это звучит подозрительно похоже на работу на правительство. Не стоит ли на всём, что ты делаешь, большой красный штамп “Засекречено”? Илья молча подтвердил. Лицо Грейсон заметно просветлело. - Тогда, возможно, ты сможешь помочь мне разобраться с одной проблемой, с которой я столкнулась. - Право же, Хелен, вы могли хотя бы позволить бедному парню войти, прежде чем начать его эксплуатировать, - громко произнёс чей-то голос. Наполеон поднял глаза: по парадной лестнице спускался Уинслоу Крайтон, дабы лично поприветствовать их. Это был мужчина дюймом выше Наполеона, с полностью седыми волосами и рыхлым, дряблым телом человека, который многие и многие годы провёл в покойных креслах. - Мистер Соло, я слышал, вы говорили, что работаете с компьютерами? - спросил Крайтон после того, как с формальностями было покончено. По-видимому, даже богатые и сильные наслаждались подслушиванием. - У меня есть небольшая компьютерная компания. - Как восхитительно! Вы должны позволить мне устроить грандиозную экскурсию и показать все мои игрушки. - Заманчивое предложение, сэр, но я не хочу причинять вам беспокойства. Крайтон повёл пухлой рукой, словно отмахиваясь от возражений. - Ерунда, мистер Соло. У Хелен явно есть виды на вашего молодого человека, поэтому она попытается напрячь и меня, чтобы задержать его тут подольше. Вы должны дать мне возможность пока занять чем-нибудь и вас. Хотя экскурсия по этому месту была именно тем, чего добивался Наполеон, он надеялся, что его гидом будет кто-нибудь, кем легче манипулировать. В компании Крайтона он, конечно же, не увидит ничего, что тот не захочет. И предложение осмотреть комплекс последовало слишком уж легко, на его вкус. “Ну, ладно, работаем, с чем можем”, - подвёл он итог своим размышлениям и взглянул на Илью: - Не возражаешь, если я ненадолго исчезну? - Совсем нет, Наполеон. Тебе будет скучно, если ты останешься. - Тогда, мистер Крайтон, я с радостью приму ваше предложение. - Отлично, мистер Соло, - ответил тот. - Могу гарантировать, что это будет самый интересный день вашей жизни. Наполеон улыбнулся, но в уме его невольно всплыло старое китайское проклятие. Жить тебе в интересные времена.*****
Илья потер лоб и попытался сосредоточиться на экране компьютера. Он не солгал Наполеону, когда говорил, что боль ослабела до простой тупой пульсации, но это было до того, как Хелен нагрузила его мозги, и голова разболелась так, будто он только что ею ударился. Научные лаборатории располагались в дальней части комплекса, в длинном пятиэтажном здании. Физические занимали в нём два этажа и часть третьего. Потребовалось два долгих часа, чтобы доктор Грейсон показала ему каждую единицу новенького, компактного, наисовременнейшего оборудования. Хуже того, несмотря на то, что во время осмотра Илья не раз заверял её, что науку не забросил, она будто перманентный экзамен ему устраивала. Илья смог ответить на большинство вопросов, но всё-таки он в первую очередь полевой агент, а уж во вторую - физик. Система приоритетов, за которую Хелен заставила его дорого заплатить, потому что за любым неправильным ответом следовала долгая лекция о напрасной трате времени и упущенных возможностях. Наконец Хелен устала демонстрировать оборудование, и они возвратились к ней в лабораторию. Прежде чем Илья смог заикнуться об аспирине, она оседлала своего любимого конька. Судя по тому, что она всё ещё хотела услышать его мнение, блестящие умственные способности были понапрасну растрачены им не до конца. Он ожидал какого-то отвлекающего манёвра, но вместо этого на экране появились данные о молекулярном дестабилизаторе. За последние пять с половиной лет она внесла некоторые улучшения в опытную модель, но в целом со времён Кембриджа проект мало изменился. Она, конечно, не приблизилась к решению проблемы побочных эффектов вроде пресловутого взрыва грузового судна. И, как Илья и ожидал, устройство заняло бы полэтажа и потребовало бы какого-то подобия собственного ядерного реактора в качестве источника энергии. ТРАШ не стал бы заниматься чем-то столь непрактичным; напрашивался вывод, что ему показывали обманку. Тем не менее, у него не было иного выбора, кроме как играть в поддавки. - Как видишь, Илья, я борюсь всё с теми же старыми проблемами, - сказала Грейсон. - По счастью, у меня достаточно других успешных проектов, чтобы осчастливить Крайтона, но я всегда возвращаюсь к этому. - Мне кажется, это какая-то навязчивая идея. Она слегка улыбнулась: - Ты прав, но, Илья, просто подумай о практическим применении молекулярного дестабилизатора. Он может уничтожать укрепления противника с минимальными людскими потерями с обеих сторон. Он кивнул в знак согласия: - Это было бы полезно, но вы пока далеки от создания оружия, которое можно было бы доставить в зону военных действий. - А если его не нужно будет куда-то доставлять? - спросила она, садясь на край компьютерного стола. - Например, пойти по другому пути и встроить его в спутник. - Такая система разрешит трудности с размером и мощностью, но нисколько не приблизит к устранению побочной взрывной реакции. - Не всё сразу, - ответила Грейсон. Её манеры заметно смягчились. - Мы могли бы вместе над этим поработать, Илья. Я знаю, у нас получилось бы. Когда-то давно он отчаянно хотел её одобрения. Даже сейчас обнаружил, что вынужден успокаивать голос, прежде чем проговорить: - Возможно, но на мне другие обязательства. Морщинки на лице женщины обозначились резче. - Перед кем? Перед Штатами? Ты даже не американец. Или ты имеешь в виду того распускающего хвост павлина в костюме от Армани? Илья открыл рот, чтобы выразить протест, но это было потрясающе верное описание Наполеона. Она всегда отличалась меткостью суждений, если надо быстро подобрать кому-то характеристику, и наверняка намекала на определённый аспект их отношений. Что-то во всём этом беспокоило его, но он отодвинул тревогу в сторону и решил, что высказывание оскорбило бы Наполеона и больше никого. - Это не обсуждается, доктор, - сухо ответил он. - Ох, Илья, Илья, - вздохнула она. - Ты заслуживаешь гораздо большего, чем душноватый правительственный офис и такой мужчина. Она потянулась к его чёлке, чтобы отвести её с лица - старый жест привязанности. Не желая прикосновения, он машинально отвернулся, и пальцы коснулись шишки на голове. Он зашипел от боли и отпрянул. В ушах заревело, и сквозь этот рёв он едва расслышал взволнованный голос, спрашивающий, что не так, но он заставил боль свернуться в маленьком уголке мозга. - Ничего, - заверил он. - Вчера утром я неудачно пересчитал головой пару ступенек лестницы. Она настояла на том, чтобы внимательно рассмотреть место удара, хотя понимала в медицине не больше, чем он, а затем сказала: - Я принесу тебе аспирин. Илья подождал несколько секунд после того, как она вышла из комнаты, затем снова обратил внимание на компьютер и начал искать настоящие файлы.*****
Интересно не то слово. После трёх часов осмотра достопримечательностей комплекса Наполеон отбросил прежние опасения по поводу того, что в компании Уинслоу Крайтона он не увидит того, что ему нужно увидеть, и сфокусировался на “это-слишком-просто” части уравнения. Крайтон оказался человеком, из которого секреты извергались гейзером, куда бы он ни приводил Наполеона. Они начали с огромного резервуара солёной воды, который, как сказал старик, морские биологи использовали для изучения дельфинов, хотя никаких дельфинов в поле зрения не наблюдалось. Крайтон извинился за отсутствие этих “восхитительных существ”, объяснив, что резервуар на короткое время понадобился для другого проекта. Он быстренько заверил Наполеона, что шесть дельфинов вернутся в бассейн и будут готовы позабавить его в будущем. Через три часа, когда они закончили визит в Центре связи, у Наполеона окрепло ощущение, что они с Ильёй в беде. Улыбаясь, как чеширский кот, и проводя экскурсию по особо чувствительной к посещениям посторонних области, Крайтон не только ясно дал понять, что знает о том, что они агенты А.Н.К.Л., но и что он хотел, чтобы Наполеон понял, что он знает. Уинслоу остановился перед консолью со множеством кнопок и мониторов, снова изобразил эту чёртову улыбочку и сказал: - А это предмет нашей особой гордости и славы. Кое-что, что заказало нам ваше правительство и что отказалось финансировать, когда нас поразили несколько незначительных неудач. К счастью, я нашёл альтернативный источник средств. - Можете представить себе мой восторг, - сухо ответил Наполеон. - Смею спросить, что это? Учитывая пристрастие Крайтона к хвастовству, Наполеон не был бы удивлён, если бы тот заявил, что это система управления квантовой пушкой. Вместо этого старик сказал: - Это передаёт данные спутникам. Звучит вполне безобидно, подумал Наполеон, но затем вспомнил резервуар с водой и кое-что, показанное ему раньше: - Вот же дерьмо. - Точная оценка вашего положения, Наполеон, - сказал голос позади. Наполеон обернулся. Мужчина в возрасте сорок с чем-то, в дорогом сером костюме, стоял футах в двадцати поодаль. Его сопровождали двое в униформе ТРАШ, вооружённые винтовками. Наполеон поднял руки, отмечая, что ещё два приспешника ТРАШ возникли по обеим сторонам комнаты. - У вас, похоже, преимущество. - Простите за фамильярность, Наполеон, - сказал Дорогой Костюм, - но вы так долго были моим проектом, что мы можем звать друг друга по имени. - И снова у вас преимущество. - Кажется, я опять должен извиниться. Рэндал Стюарт, к вашим услугам, - и Стюарт почтительно поклонился. Прежде, чем Наполеон мог ответить, затренькал коммуникатор. Стюарт улыбнулся: - О, ответьте. Думаю, вы найдёте это в высшей степени интересным. Он извлёк серебристое, похожее на ручку устройство, переставил на его кончик колпачок и активировал, слегка скрутив. - Соло слушает. - Код 20-А, - проговорил голос настолько хладнокровно, что это прозвучало как механическое объявление конца света. Да чтоб жить тебе в интересные времена.*****
Илья застыл перед компьютером и говорил себе - у меня не более чем ночной кошмар, где всё шиворот-навыворот. Я скоро очнусь и обнаружу, что моя голова не чувствует себя так, словно вот-вот взорвётся, и одна из тех немногих, кем я когда-либо восхищался, не работает на ТРАШ, и тошноты у меня нет. …со всей возможной быстротой доставишь его в ближайшую больницу скорой помощи. Наставления Лесли снова и в энный раз всплыли в памяти. Сначала он принимал бурление в животе за следствие отсутствия ужина и скудости завтрака, но что-то подсказывало ему - если он двинется, комната начнёт вращаться. Он знал, что должен вызвать Наполеона, сказать ему, что у него, вероятно, кровоизлияние в мозг, но интуиция останавливала. За исключением боли, более двадцати четырёх часов всё было в порядке, и его мысли задержались на воде и аспирине, которые принесла ему Грейсон. Если хоть одно было не тем, чем казалось, он полный кретин, что проглотил это. Но доктор следила за ним, как мать следит за тем, чтобы её дитя тайком не выплюнуло лекарство, поэтому в действительности выбора у него не было. И эта безальтернативность оставляла ему лишь две возможности: он либо умирал, либо находился под действием наркотика и вскоре окажется в заботливых руках ТРАШ. Не лучший выбор, с которым он когда-либо сталкивался. Вздохнув, Грейсон отодвинулась от консоли, выглядящая нисколько не довольной ни цифрами на экране, ни в целом бесполезными советами, который он ей давал. - Тебе лучше знать, Илья , - сказала она, начиная то, что казалось ещё одной лекцией, но потом одаряя его грустной улыбкой. - Наверное, я это заслужила. Извини, я не имела права так говорить. - Я привык. - Полагаю, и это я тоже заслужила, - она потрясла головой, словно пытаясь прояснить мысли. - Я должна была сказать тебе, чтобы ты не приходил. Пару дней назад я не спала всю ночь, и это так меня вымотало, что я растеряла все мои небольшие знания о хороших манерах. - Пару дней назад? - Позапрошлую ночь, вообще-то, - она опять улыбнулась. - Я слишком стара для подобного, да к тому же вся идея Уинслоу насчёт киностудии с самого начала выглядела смехотворной, вот я и вспылила. - Киностудия? Что общего у “Крайтон Индастриз” и кинобизнесом? - О, он хочет снимать следующие “Звёздные войны”. Я была вынуждена смотреть, как взрывается грузовое судно, должно быть, тысячу и один раз, прежде чем группа по спецэффектам сочла этот взрыв удовлетворительным и отпустила меня домой спать. Спецэффекты. Конечно. Илья, возможно, даже посмеялся бы над этим, если б не передряга, в которую они попали. Теперь он понял, почему не обнаружил никаких признаков скрытых компьютерных файлов - доктор Грейсон показывала ему реальное положение дел. Не было никаких испытаний квантового оружия. Не было квантового взрыва. Каким-то образом спутник перепрограммировали так, что он передавал сфальсифицированную информацию, включая кадры, достойные блокбастера научной фантастики. Но тогда и энергетическое излучение, привлекшее внимание А.Н.К.Л. к этой области, должно быть частью схемы. Мистификация с начала до конца, но зачем? Хелен имеет виды на вашего молодого человека... Еле слышный тревожный звоночек, беспокоивший всё утро, наконец, загремел набатом. Как он мог допустить такой промах? Илья мысленно проклял себя за идиотизм. Он позволил своему знакомству с обычно точными суждениями Грейсон отвлечь его от её работодателя, знающего о том, каковы его отношения с Наполеоном. Крайтона кто-то проинформировал об этом. Всё это было западнёй. ТРАШ знал, что он как квалифицированный физик гарантированно будет послан на это задание. Но зачем ставить ловушку на двоих? Это не имело смысла. Он поднялся на ноги, и, как он и опасался, комната бешено завертелась. Грейсон подхватила его под руку, тем самым не дав упасть, пока он в поисках опоры не уцепился за компьютерный стол. - Илья, что с тобой? Мне вызвать врача? Он чувствовал, что его сознание начинает меркнуть и знал, что долго не продержится. - Что ты мне дала, Хелен? Яд или какое-нибудь вырубающее зелье? Женщина отпрянула от Ильи, вытаращив глаза от изумления: - Ты сошёл с ума? О чём ты говоришь? Она казалась настолько удивлённой, что он вдруг подумал: да понимает ли она, что на самом деле происходит? Повинуясь внезапному импульсу, он вытащил из внутреннего кармана пиджака своё удостоверение А.Н.К.Л. и перебросил его ей. Грейсон воззрилась на жёлтую карточку. - Ты работаешь в А.Н.К.Л.? - Ещё с той поры, как мы познакомились. А как долго ты работаешь на ТРАШ? - Что? Я... Трель коммуникатора прервала эту речь. - Курякин слушает, - произнёс он, активировав устройство. “Код 20-А”. Уэверли выведен из строя. Ледяная дрожь прокатилась по телу Ильи - встал на место последний кусочек. ТРАШ расставил до нелепости тщательно проработанные силки не на двух полевых агентов. Они расставлены на человека, которому предстоит стать исполняющим обязанности главы Североамериканского подразделения А.Н.К.Л. Боковым зрением он заметил, как к нему устремились охранники в униформе ТРАШ. Это сигнал, что игра действительно закончилась. Илья призвал на помощь всё, что знал о сопротивлении боли и борьбе с наркотическим воздействием и бросился на пол. И пока падал, вытащил пистолет, а затем дважды выстрелил; пули попали охранникам прямо в переносицу, и трупы обоих составили ему компанию. Илья сознавал, что ему нужно добраться до Наполеона, но едва мог двигаться. Комната кружилась, Грейсон что-то кричала, а в голове пульсировала боль, но тут ему пришла в голову одна идея. И прежде, чем свет в глазах померк окончательно, он в последний раз поднял пистолет, и раздался одиночный выстрел.*****
Код 20-B означал бы, что Александр Уэверли мертв, 20-А - что он надолго выведен из строя, поэтому, хотя это было не очень-то хорошо, Наполеон почувствовал прилив надежды, проговорив: - Вас понял. Пять видов оружия, нацеленных ему в грудь, убедили его в глупости попыток добавить что-нибудь ещё, поэтому он отключился. Стюарт протянул руку. Не видя другого выбора, Наполеон отдал единственную связь не только с А.Н.К.Л., но и с его напарником. - Где Илья? Стюарт бросил “ручку” на пол и наступил на неё каблуком, раздробив хрупкое антенное реле. - Как я себе это представляю, он в известной степени умирает. - А он умрет? - Нет, но боюсь, что головная боль у него не пройдёт, когда он проснётся, - Стюарт, чрезвычайно довольный собой, присел на край какой-то консоли. - Я знал, что если мы подсунем ему наркотик, заставляющий его подумать, будто он умирает, он будет игнорировать его до тех пор, пока не дойдёт до состояния человека, который не сможет защитить себя даже от ребёнка с погремушкой. Взвыла сирена, кто-то завопил то ли от боли, то ли от досады, и люди Крайтона заметались в чём-то сродни контролируемому хаосу. - Что, чёрт возьми, происходит? - закричал Стюарт, перекрывая шум. Крайтон поднял глаза от панели управления: - Кто-то нажал тревожную кнопку в лаборатории Грейсон. Это означает эвакуацию. Наполеон чуть улыбнулся. Поменьше направленного на него оружия, побольше хаоса - и ему, возможно, удастся самому сбежать. Так держать, tovarish. Теперь, для разнообразия, прояви благоразумие и сваливай отсюда. Стюарт выругался. - Больше никаких неожиданностей, - отрезал он, выхватывая зажигалку и выстреливая в лицо Наполеону полным зарядом усыпляющего газа.*****
Очнулся Илья в аду. Его голова пульсировала так мучительно, что это было чересчур даже для его выносливости, и он попытался опять потерять сознание. Едкий запах, который ранее прервал его забытьё, возник опять, и в ответ он содрогнулся всем телом. - Илья, вставай! Ему хотелось крикнуть кому-нибудь, чтоб отключил сирену. Он заткнул уши, пытаясь заглушить этот звук, и скорчился в позе эмбриона. - Илья, ты нужен Соло! Это привлекло его внимание. Он заставил глаза открыться, а затем приложил ещё столько же усилий, чтобы сфокусировать взгляд. Рядом с ним на коленях стояла Хелен Грейсон; небольшая ампула в её руке находилась достаточно близко, чтобы он мог по-прежнему чувствовать запах едкого дымка. - Где Наполеон? - спросил он. Она покачала головой: - Не знаю. Ты включил сирену срочной эвакуации. В этой неразберихе он может быть где угодно. Так он на самом деле попал? Когда Илья прицелился в сигнальную пластину на дальней стене лаборатории, он на самом деле сомневался, что пуля ляжет куда надо. Ещё больше он сомневался в результате этого попадания. Он вытащил коммуникатор: - Открыть канал Д. Наполеон? Наполеон, ответь. Ни звука. Очевидно, тревога не принесла его напарнику ничего хорошего. Тем не менее, скоро здесь объявятся как взбудораженная сиреной пресса, так и власти Ванкувера, коими в этом районе кишмя кишело - и это означало, что даже если бы в ТРАШ первоначально планировали держать их здесь, то, вероятно, теперь захотят перебраться в другое место. - Взлётно-посадочная полоса, - сказал он больше себе, чем Грейсон. Он запросил другой канал, поднял по тревоге офис в Ванкувере, наказав им отслеживать воздушные полёты, затем откланялся и сосредоточился на том, что мог сделать сам. Не желая обращаться за содействием к Хелен, Илья встал на ноги и впервые заметил, что они под открытым небом. - Как? - К счастью, ты невысок, а я поддерживаю себя в форме, но волочить тебя нелёгкое дело, уверяю. - Спасибо, - поблагодарил он. Если бы она не вытащила его из лабораторного корпуса, у ТРАШ, несомненно, было бы уже два пленника. Он прошёл несколько шагов, но они были медленными и неустойчивыми. Она вздохнула, закидывая его руку к себе на плечо, и направилась к взлётно-посадочной полосе. - Знаешь ли, Илья, если бы ты придерживался физики, мы бы не попали в такой переплёт.*****
- Что значит "не могу его найти"? - Стюарт взирал на своих подчинённых, всерьёз подумывая о том, чтобы перестрелять это скопище идиотов. Он также начинал думать, что Илья Курякин его личный демон. Разве может один агент вызывать столько проблем? Соло уже находился в самолёте, прогревавшем двигатели. Зафиксированный на кресле и недоступный ни для чего в течение следующих нескольких часов. Стюарт хотел, чтобы и Курякин был в таком же состоянии или мертв. Пропал без вести и вообще не существовал. - Рассредоточиться, смотреть в оба и держать его подальше от самолёта, - рявкнул он и занялся Крайтоном. Старому дураку велели занимать обоих агентов А.Н.К.Л. до тех пор, пока Уэверли не будет вычеркнут из уравнения. Желание привнести в дело привкус мелодрамы, как теперь понимал Стюарт, было ошибкой. Он хотел взять Наполеона Соло в тот самый момент, когда агенту сообщат о его наставнике. Крайтон всё похерил, поддразнивая Соло информацией, необходимой тому, чтобы сложить два и два. Охрана должна была захватить обоих агентов, когда они находились в стенах комплекса. Если бы всё прошло по плану, у него была бы вся нужная информация, а Соло и Курякин были в могилах. Вместо этого перед ним маячили перспектива допроса Соло и рыщущий в поисках добычи Курякин, что означало неминуемые затруднения. И всё потому, что он упустил нужный момент. Он посмотрел на Крайтона, у которого не достало ума побеспокоиться об этом. Конечно, выражение лица старика, когда первый взрыв сотряс комплекс, несколько подняло Стюарту настроение. - О, ваш центр связи этого не переживёт, - совершенно справедливо заметил он по поводу новостей. - Что?! Вы обезумели? - вскричал Крайтон при виде продолжающихся взрывов. - Потребуются годы, чтобы воссоздать эту технологию! - ТРАШ на это очень рассчитывает, - заверил его Стюарт. Проектные спецификации хранились в Центре, что давало ТРАШ пару лет технического превосходства. - Поскольку Курякин счёл нужным эвакуировать ваш комплекс, я подумал, что было бы неплохо побаловать себя пиротехническим шоу. Может быть, ему даже повезёт настолько, что русский окажется рядом с каким-нибудь зданием, когда оно взорвется. - Вы не посмеете! Я проинформирую Центр, и они… - Больше не нуждаются в таком кретине! - ответил Стюарт, вытаскивая пистолет, и дважды выстрелил в Крайтона. Пилот просигнализировал, что к взлёту готов. Стюарт дал тот же сигнал своим людям и залез в небольшой реактивный самолёт. Пять членов его личной охраны подошли к самолёту, собираясь последовать за ним. Один из них внезапно остановился - что-то привлекло его внимание. Прозвучали три выстрела, и три человека упали. Стюарт захлопнул дверь самолёта и крикнул пилоту начать разгон. Он также дал себе слово: он увидит, как долго и мучительно будет подыхать русский, даже если это последнее, что он сделает.*****
Пешая прогулка помогла, и к тому времени, как они добрались до взлётно-посадочной полосы, Илья передвигался быстро и самостоятельно. Они проскользнули вдоль длинного ангара, затем он жестом предложил Грейсон оставаться там, где она была. Она кивнула, и Илья двинулся вперёд. В голове прояснилось, держался на ногах он более устойчиво, но отдавал себе отчёт, что находится не в той форме, чтобы пробовать сделать что-нибудь фантастическое. Решив поберечь пули, он извлёк из ботинка нож и подкрался к первому охраннику. Одна рука пережала горло высокого мужчины и дернула его назад, прямо на лезвие подставленного ножа. Охранник умер, не успев издать ни звука. Первый взрыв грохнул как раз тогда, когда он вытаскивал нож из тела. Прям то, без чего не обойтись - ещё большие осложнения. Но, по крайней мере, взрывы разбавили монотонность проклятой сирены. Он дошёл до конца стены и выглянул из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как упал Крайтон. Реактивный самолёт всё ещё находился вне пределов досягаемости; он двинулся вслед за охранниками, а затем не имел другого выбора, кроме как начать стрельбу, когда ближайший начал в него всматриваться. Он уложил троих, затем и четвёртого. Пятый повернулся и сбежал и от Ильи, и от самолёта. Не то чтобы это имело значение. Остальные задержали его достаточно долго. Вне досягаемости как его пистолета, так и его измотанного тела, самолёт молнией пронёсся по полосе и скрылся из виду.