+++
— С Рождеством, Майк. — Решил вернуть мне веру в рождественские чудеса? — вопреки словам, Майкрофт обнимает его первым. Точнее — действительно обнимает тот лишь его, мама и отец удостоились коротких, чуть теплее формальных, полуобъятий с мягким похлопыванием по спине. Ужин прошёл неплохо. Ему не хотелось болтать и он не знал, насколько это было очевидно их матери, но, видя его настрой, Майкрофт раз за разом уводил беседу туда, где Шерлок мог отделаться от неё ничего не значащими фразами. Дипломат — от белоснежных манжет рубашки до блестящих носков ботинок. Или просто заботливый старший брат. Или оба, разом. Шерлок давно не думал о Майкрофте, как о «заботливом», может, даже никогда не думал, но отрицать глупо. Брат привёз его домой и порадовал родителей, приехал сам и порадовал его, собрал семью вместе… Шерлок ощутил вдруг, очень остро — он не один. В колледже, даже в битком набитой аудитории он ощущал себя одиноко, но не сейчас. Сейчас он часть клана Холмсов, небольшого, да, но всё же, быть одним из четырёх гораздо лучше, чем быть просто «одним». Наверное, ради этого чувства люди и собираются по праздникам вместе? Хорошо бы, чтобы оно сохранилось подольше. Интересно, Майкрофт настоял на его присутствии именно поэтому? В принципе, тот мог. Брат всегда понимал Шерлока лучше, чем он сам понимал себя, и если так — спасибо. Спасибо, Майкрофт. Остаток вечера Шерлок постарался вести себя теплее по отношению к родным, что было не так уж сложно — настроение его, пусть и не дотягивало до рождественского, но заметно приподнялось. Однако после пары бокалов пунша оно стало действительно отличным, за разговорами и беззлобной пикировкой с братом Шерлок и не заметил, как стукнуло одиннадцать. Только когда Майкрофт посмотрел на часы и поднялся из-за стола, он понял, что не слишком-то хочет, чтобы вечер заканчивался так быстро. — Оставайся, — просьба звучит так естественно, словно последних двух лет, в течение которых их общение, благодаря ему, больше походило на холодную войну или прогулку по минному полю, не было. — С Англией ничего не случится, если ты останешься на ночь здесь. — Шерлок прав, Майкрофт, — и в кои-то веки он рад, что их матушка так радеет за то, чтобы отношения между ними снова наладились, ведь теперь он и сам, кажется, не против. — Вы давно не виделись, разве ты не хочешь провести немного времени с братом? — Вообще-то я не планировал… — Майкрофт смотрит на часы ещё раз, потом на Шерлока, затем снова на часы. Решает. В следующий раз, когда Майкрофт встречается с ним глазами, Шерлок улыбается ему, открыто, как раньше. — Хорошо, — Майкрофт улыбается в ответ, — отошлю машину обратно, но мне нужно будет поработать. — Без проблем, — Шерлок пожимает плечами. Его брат всегда был порядочным занудой, но раз в жизни об этом можно и промолчать.+++
— Что-то крайне секретное? — Сам догадался или прочёл гриф на папке? — Догадался. И прочёл, — Шерлок проходит вдоль стеллажей с книгами, пытаясь найти что-то, что сможет занять его хотя бы на полчаса. Большинство стоящих книг он прочёл ещё в детстве, но то, что в качестве места для продолжения вечера Майкрофт выбрал именно библиотеку — далеко не прозрачный намёк. Когда брат делал уроки в библиотеке, отвлекать его было нельзя ни в коем случае. Сидеть рядом — сколько угодно. Мельтешить и заниматься своими делами — пожалуйста. Всё, что угодно, лишь бы тихо. Остановив свой выбор на справочнике по ботанике, Шерлок подходит к старому кожаному честерфилду и плюхается рядом с Майкрофтом: — Подвинься, братец, — тот, не говоря ни слова, послушно сдвигается вплотную к подлокотнику. Как Шерлок и предполагал. Некоторые вещи не изменятся, наверное, никогда. Он словно бы смотрит в прошлое: Майкрофт до ужаса напоминает самого себя — очень серьёзный подросток, уткнувший свой длинный нос в книгу и не видящий ничего вокруг, проступает в нём сейчас через весь внешний лоск даже слишком отчётливо. И тем страннее ощущается это «не вполне déjà vu» — Шерлок и не думал однажды увидеть в своём старшем брате ребёнка. Закинув ноги на подлокотник, он устраивает голову на коленях Майкрофта и улыбается, слыша сверху тихое: «Нахал». Ему не нужно видеть лица брата, чтобы знать, что его губы растянуты в улыбке. Шерлок открывает книгу где-то посередине, наобум, устраивается поудобнее и, как только затихает, ладонь Майкрофта опускается ему на грудь. Вот так просто, будто и не было ничего, будто он не изводил Майка без преуменьшения — годами. Когда они виделись в последний раз, Шерлок демонстративно отказался садиться в машину брата, вызвал кэб и уехал, даже не посмотрев в его сторону. После — он месяц игнорировал его звонки… Стоит ли ему что-то сказать теперь? Может, извиниться? Когда он был ребёнком, Майкрофт подсказывал ему такие вещи. Не то чтобы Шерлок не знал об элементарных правилах вежливости, что-то мама в него вдолбила, просто обычно он забывал обо всех этих условностях… Ладонь на его груди приходит в движение, останавливается напротив сердца, прижимается плотнее — Майкрофт слушает, а после начинает легко поглаживать его. Приятно. А ещё он понимает, что извиняться вовсе необязательно. Всё и так в порядке. Голова Шерлока всё ещё лёгкая и пустая после пунша, должно быть, поэтому он не может сосредоточиться на книге и буквы плывут перед глазами. Шерлоку спокойно и, что удивительно, хорошо. Для него это редкое сочетание. Прикосновения Майкрофта меняются после того, как тот переворачивает страницу. Сначала были размеренные и неторопливые движения, теперь же это мягкая непрерывная вязь узоров — пальцы пробегают по его груди, иногда надавливая, а иногда совсем невесомо. Иной раз коротко остриженные ногти пытаются царапнуть кожу через тонкую ткань сорочки и от этого по телу мурашки разбегаются. Шерлоку не слишком любопытно, что конкретно брат читает, но угадать общее содержание доклада — или что это такое? — было бы интересно. Возможно, это описание местности или карта, и если это карта, то довольно большая — в какой-то момент пальцы, ведя прерывистую замысловатую линию, спускаются к его животу и Шерлок задерживает дыхание, чтобы не спугнуть их. Книга, в которой он так и не прочёл ни страницы, со всеми предосторожностями отправляется на кофейный столик — думать о чём-то, кроме ладони Майкрофта, всё равно не выходит. Некоторое время Шерлок, честно, просто прислушивается к себе, ничем, кроме дыхания, не выдавая своего состояния. Контролировать резковатые выдохи — сложно, тем более, натолкнувшись на какую-то, отличающуюся от ровной, реакцию, брат задерживается на чувствительных местах дольше. Шерлок уверен на все сто, тот даже не задумывается над тем, что делает: ему ли не знать, что девяносто девять процентов внимания Майкрофта сейчас направлено на содержимое папки, а то, что достаётся ему — оставшийся один процент, первичный поверхностный анализ, знак того, что о нём помнят где-то на периферии сознания, но это не делает прикосновения менее точными и волнующими. Одна мысль о том, как бы это могло ощущаться, будь Майк полностью сосредоточен на нём, запускает цепную реакцию — плечи прошибает колючим разрядом, разбегающимся по телу вплоть до кончиков пальцев, заставляющим всё тепло, что в нём есть, собраться плотным горячим комом внутри. — Дотронься до меня, — на мгновение ладонь, рассеянно поглаживающая его живот, замирает, но голос Майкрофта звучит совершенно так же, как обычно: — Разве я не трогаю? — Трогаешь, но не там, где нужно. — И где же нужно? Шерлок ловит руку брата и накрывает ей свой пах. Наполовину вставший член даже под слоями ткани реагирует на чужое прикосновение, его «здесь» больше походит на тихий выдох и Майкрофт, наконец, отрывается от своей дурацкой папки. Сейчас. Дверь машины открывается и первое, что видит Майкрофт… — Шерлок что, выкопал ему куст роз?! Он прикрывает глаза, делает глубокий вдох. Чтобы разжать кулаки, приходится приложить усилия. — Убирайся. Из моей. Машины. — Я ещё не сел, так что не выйдет, — Шерлок передаёт цветы водителю — слава богу, ума хватает, и проскальзывает в салон. — Вижу, тебе понравилось. — Это не шутка, Шерлок, если ты немедленно не выйдешь, я… — на его колени падает ещё один цветок и Майкрофт прерывает сам себя, рассматривая его с таким видом, будто тот является как минимум гранатой без чеки. — Что это? — Твой букет, — брат выглядит просто неприлично довольным, настолько довольным, что улыбку с его лица хочется стереть с особой жестокостью своим же кулаком. Или губами. — Если это мой букет, то что там? — он указывает взглядом на пассажирское сидение рядом с водителем, которое занято настоящим букетом. — Там розы, Майкрофт. — Это очевидно. — В самом деле. Не пойму, зачем ты вообще спрашиваешь меня об этом? Шерлок отворачивается к окну с таким видом, будто больше ему добавить нечего, и Майкрофт остаётся один на один с цветком. Хризантема. Белая. С розами всё понятно (кроме их аномальных размеров), но хризантема… Он делает знак и машина трогается. Плечи Шерлока заметно расслабляются, брат откидывается на спинку сидения и вытягивает свои длинные ноги. В салоне одуряюще пахнет цветами. Если бы на дворе была весна, Майкрофт подумал бы, что это попытка его прикончить — антигистаминные никогда не подводили, но ведь всё бывает в первый раз? По крайней мере, так говорят. Майкрофт не стал бы копать глубоко, если бы «букетов» не было два, но их два и это неспроста. — Именно это я и имел в виду, когда говорил, что меня не интересуют твои игры, брат мой, — без злобы и раздражения. Лишь констатация факта. — Это просто цветы, Майкрофт, — в тон ему отзывается Шерлок. — И «просто ужин». — Совершенно верно. Против воли Майкрофт улыбается, чувствуя иррациональную гордость — его маленький братец стал гораздо лучше в этом. Тот никогда не имел привычки «упрощать» вещи, как и играть на полутонах. Несомненно, для общения со всеми прочими тому хватало и того, что выходило подсознательно, без усилий, но для Майкрофта, в большинстве случаев, попытки Шерлока вести тонкую игру выглядели топорно. Не сейчас, сейчас его дорогой брат демонстрировал высший пилотаж. Всё же, тот мог бы стать очень неплохим политиком, лучшим, даже чем сам Майкрофт — обаяние его дорогого брата, когда тот не забывал его применять, вызывало зависимость… И всё же, хризантема. Chrisantemum. «Златоцветный». Некоторые виды применяются в традиционной медицине, также этот цветок в некотором роде символ Японии, что несущественно. Белый цвет для всех цветов — это чистота и не важно, чего именно — намерений ли, мыслей, чувств, либо чистота самого поступка, но у белой хризантемы есть своё собственное, более конкретное значение. «Верь мне». Тем не менее, верить не хочется. Да и чему конкретно он должен был поверить? Тому, что Шерлок не пытался свести его с ума своими выходками? Тому, что это просто ужин, а не свидание (Майкрофта до сих пор передёргивает от этого слова) или тому, что это как раз-таки свидание и, несмотря на выходку Шерлока, ему, Майкрофту, стоит отнестись к этому со всей серьёзностью? Майкрофт потряс головой. Глупые, глупые мысли…+++
— Думал, ты хотел со мной поговорить, дорогой мой… — после пары бокалов действительно неплохого вина, Майкрофт смог, наконец, оценить своё положение. Смешно, что он вообще позволил себе нервничать, хоть сколько-то. Разве он что-то терял? Пока что он лишь приобрёл — приобретений было немного, но всё же. Интерес Шерлока, хотя, скорее, его расположение. Вино вот это, опять же. Да и рыба была очень даже недурна. Если бы Майкрофт не питал, мягко говоря, нелюбовь к Рождеству, он бы подумал, что это именно оно и есть. — Ещё не время, чем больше в тебе вина, тем больше ты походишь на человека, — Шерлок вновь наполняет его бокал. Майкрофт, конечно, никогда не позволит себе напиться, он и не помнит, когда это случалось с ним в последний раз, но не отказываться же ему от весьма приличного pinot gris, которого он и не думал здесь обнаружить? Кощунство! — Ты не заскучал? — Как ни странно — нет. — Действительно странно. За весь вечер Шерлок проронил едва ли пару слов. Он исполнил своё обещание — они действительно расположились в укромном уголке, где их никто не тревожил (и не мог пристрелить), рыба, которую заказал Майкрофт, оказалась хороша, ну и — снова, — вино. Оно сделало большую часть вечера, пусть всё, чем они занимались — это переглядывались, да разобрали по полочкам пару человек, что были видны с их места — старое развлечение, но Шерлоку нравилось. — Как ты себя чувствуешь? — Майкрофт с нескрываемым удивлением смотрит на брата и удивление его понятно — он слышит этот вопрос в первый раз с тех пор, как Шерлоку исполнилось четыре. — Что ты имеешь в виду? — Тебе комфортно? — что за дурацкий вопрос?! — Конечно, мне комфортно, почему ты спрашиваешь? — Ну, — Шерлок усмехается, — я же рядом. — До того, как ты начал это осознавать, ты был рядом со мной как минимум два года. Я привык к этому. — Но тебе это не слишком-то нравилось, — Шерлок не спрашивает — утверждает, и Майкрофт тут же вспыхивает: — Не глупи, Шерлок! Ты — мой брат! Я был рад, когда ты родился. Думал, что если приложу достаточно усилий, то, со временем, ты станешь похожим на меня. — Должно быть, ты ужасно расстроился, когда оказалось, что я недостаточно умён… — Ты никогда не станешь умнее меня, но ты достаточно умён, братец мой, умнее большинства. К чему вообще эти вопросы? — Хотел узнать, нравился ли я тебе хоть когда-то или это твоё, — Шерлок помахал рукой и состроил презрительную гримасу, — появилось вместе с моим рождением. — Кажется, ты обещал мне хорошую компанию на этот вечер, — Майкрофт прищурился. Шерлок явно преувеличивал, до того, как он окончил школу и съехал из отчего дома, отношения между ними были практически образцовыми. Желание подняться со своего места и выйти стало нестерпимо. — Мы ещё не заказали десерт, — сказал, как отрезал, Шерлок и Майкрофт, — вот же дурак! — остался смирно сидеть. Если бы он знал, что десерт подразумевал лишь одну порцию на двоих, его бы тут уже не было.+++
— Это смешно! — шипит Майкрофт. — Что смешного в лучшем в Лондоне tiramisu, которого ты так отчаянно хочешь? — Майкрофт сверлит брата непримиримым взглядом. Обычно, когда он смотрит на кого-то так, в какой-то — какой угодно — стране, лидер сопротивления теряет всё желание совершать государственный переворот. — Я могу отказаться, — с деланным безразличием Майкрофт откидывается на спинку стула. — Конечно, можешь, это же всего лишь десерт, — Шерлок отправляет ложку лакомства в рот, — а не вопрос национальной безопасности. Майкрофт прикрывает веки, убеждая себя, что Шерлок прав, это действительно просто десерт и тут не о чем переживать, даже если тебе очень хочется его хотя бы попробовать. — Я могу с тобой поделиться, — Майкрофт открывает глаза, кажется, даже раньше, чем Шерлок произносит это. — Неужели? — Конечно, почему нет? — чайной ложечкой Шерлок отделяет от лакомства некоторую часть и, устроив локоть на столе, протягивает ложку Майкрофту. — Угощайся, брат. Очень советую. На анализ ситуации уходит секунд двадцать — кабинетная работа действительно сделала его куда менее расторопным. Он может отказаться — и тогда tiramisu ему не видать. Он может формально согласиться и получить tiramisu, но, поддавшись на детскую провокацию Шерлока, он потеряет больше, чем получит. Казалось, что вариантов было всего два, но, на самом деле, был и ещё один. Майкрофт тянется к предложенному угощению — всем телом, демонстративно заведя руки за спину, к чему Шерлок, судя по его широко открытым глазам, был не готов. Возражения, споры, воззвания к разуму — это да, с этим его братец, более-менее, знал, что делать, но что делать с согласием? Не с уступкой, а именно с согласием, таким, подтверждая которое, оппонент даже ничего не делая, берёт всё в свои руки? Растерялся, дорогой мой? Замечательно. Прикрыв веки, Майкрофт размыкает губы и мягко собирает ими с ложки отдающий кофе крем. Стоило ли ради него так стараться?.. Определённо. Он предельно аккуратен и ему не требуется никаких лишних действий, вроде облизывания губ — разведка его основная сфера, но и в политике он так или иначе с двадцати. Шерлок этого не видел, но Майкрофт умеет быть обезоруживающе покладистым. Он знает, как нужно соглашаться. — Вкусно, — он отстраняется. Каждое движение точно выверено — ни намёка на провокацию, что само по себе провоцирует. — Ещё ложечку, брат мой? — он отпивает от своего бокала, тихо улыбается, демонстративно-задумчиво осматривает свои руки и снова с ленивой грацией складывает их за спиной. — Этого достаточно, или мне нужно ещё и попросить? — на этих словах брат резким движением толкает к нему блюдце и, бросив ложку, срывается из-за стола. Неужели так просто? Серьёзно? Майкрофт даже немного разочарован, впрочем, это не существенно. Как ни странно, в главном Шерлок оказался прав — на свиданиях может быть весьма весело.