Heartless bastards

Тогда. Шерлок закрывает за собой дверь библиотеки, оставляя Майкрофта в гордом одиночестве, но тот никуда не пропадает из его мыслей, а значит нельзя сказать, что Шерлок на самом деле оставляет его. Весь его мозг буквально искрится, сияет, как новогодняя ёлка, увешанная гирляндами, он буквально чувствует, как загораются нейроны, передавая полученную информацию прямиком в его сердце, видимо? Пусть это и против законов природы, анатомии и всего прочего, но именно оно стучит как сумасшедшее, подпрыгивая всякий раз, как Шерлок пытается проиграть заново в голове что угодно из того, что только что с ним произошло. Руки Майкрофта. Уверенные. Сильные и мягкие одновременно. И нежные. Его пальцы — музыкально-длинные, тонкие, деликатные. Чуткие. И тот момент прямо перед тем, как сверхновая взорвалась под его закрытыми веками — когда Шерлоку больше всего на свете хотелось иметь возможность издать хоть какой-нибудь звук, выплеснуть вовне часть энергии, сжигающей его до костей, но он мог только кусать губы, плавясь в и под этими руками… И если он не хотел кончить ещё раз мало того, что не дойдя до ванной, так ещё и не притронувшись к себе, то ему стоило прекратить думать обо всём этом сейчас же. Ноги, будто ватные, и без того слушались неохотно, не хватало только дополнительных проблем в виде эрекции, чтобы окончательно потерять способность к перемещению в пространстве, смириться со своим положением и остаться ночевать прямо в коридоре. Впрочем, сон на ковре ему вряд ли грозил — Майкрофт рано или поздно выйдет из библиотеки и не сможет пройти мимо. И это будет наверняка приятно — если Майкрофт возьмёт его на руки, как раньше, отнесёт в свою постель, укроет одеялом и согреет ладони своим дыханием. Нет, это будет в сотни крат приятнее, чем раньше, это будет чем-то совершенно иным, абсолютно по-особенному новым и потрясающим! Даже если его брат не самый сильный на свете, как ему казалось когда-то в детстве, сам-то он — кожа да кости, какая из него ноша? — и Шерлок сам не знает толком, почему он открывает сначала одну дверь, проходя в комнату Майкрофта, а потом и другую, занимая ванную, вместо того, чтобы последовать столь заманчивому плану? Должно быть, потому — и, несмотря на свой возраст, он уже не раз успел в этом убедиться, — что он сам себе враг. +++ В ванной не оказалось пижамы, которая пришлась бы впору, что кажется странным, ведь это всё же его дом и здесь всегда хватало одежды ему по размеру. Впрочем, полотенец вполне достаточно, чтобы обернуть одно из них вокруг бёдер и проскользнуть назад в спальню. Шерлок слышал, как Майкрофт пришёл, как тот возился в постели, устраиваясь поудобнее, и он знал, что тот совершенно точно не одобрит его пренебрежение одеждой, если увидит, конечно, а значит стоило поскорее пробраться под одеяло, не нарываясь на скандал. С другой стороны, отсутствие одежды как таковой могло помочь ему кое в чём другом. Он хотел повторить. То, что они сделали в библиотеке — ему понравилось, правда понравилось и теперь, когда Шерлок принял эту простую истину — что заняло не особо много времени на самом деле, ну, может, минут пять от силы — он стал буквально одержим идеей повторить это ещё раз. Так же, или иначе, не важно. Он никогда не хотел ничьих прикосновений, никогда не желал быть близок с кем угодно в таком плане, но Майкрофт — это другое. Да и не сказать, что он хотел именно секса, со всеми его сложностями и неловкостями, нет. Он хотел, чтобы Майкрофт снова дотронулся до него, хотел, чтобы никто и ничто не занимало Майкрофта больше, чем он, хотел, чтобы тот хотя бы на несколько минут забыл про существование всего этого грёбанного мира и смотрел только на него, и если всё это подразумевало под собой секс — тогда да, тогда Шерлок хотел заняться сексом со своим старшим братом. Методы достижения желаемого, как только оно было определено, казались не так уж и важны, тем более, что если это будет Майкрофт — сам он по итогу окажется на седьмом небе даже от самого процесса. Что было подтверждено не далее чем полчаса назад эмпирическим путём, так что… Может, он вообще не был так асексуален, как привык думать? Может, дело было вовсе не в нём, а в этих тупых озабоченных животных вокруг, которые по какой-то неведомой для него причине пытались подкатить к нему, но не вызывали ничего, кроме отвращения что к ним самим, что к их низменным желаниям? Может, он изначально был задуман не для чего-то другого, вроде науки и передовых исследований ради пресловутого блага всего человечества, а для кого-то другого? +++ Майкрофт лежал на кровати лицом к нему. Влажные волосы, прикрытые веки, длинные ресницы, бросающие тень на бледно-розовую кожу с россыпью веснушек на щеках и переносице; Майкрофт выглядел спокойно и умиротворённо, но дыхание выдавало его. Он не спал. Шерлок залез на свою сторону кровати, накинул на колени одеяло и, в странном порыве протянув руку, коснулся чужой щеки тыльной стороной ладони. Тёплая. — Я хочу ещё, — он приглушил голос достаточно, чтобы никто, кроме Майкрофта, не смог услышать его, но в полной тишине слова показались оглушающими. Тот точно не сможет притвориться, будто ничего не слышал. Ему придётся что-то ответить, и это «что-то» будет «конечно, Шерлок», потому что другие варианты Шерлока не интересуют. — Ты не можешь «хотеть ещё», Шерлок. Братец, наконец соизволивший открыть глаза, окидывает его странным взглядом. Это сомнение или что? Без разницы, как бы то ни было, начало не из лучших, хоть и ожидаемое. — Ну, как видишь, могу, — пожимает он плечами. — И хочу. Или тебе недостаточно моих слов? — Вздор… — шипит Майкрофт не хуже гадюки, переворачиваясь на спину и пряча лицо в ладонях. — Нонсенс! Поверить не могу, что мы говорим об этом, я, должно быть, сплю, это просто очередной… — с каждым словом его голос затихает, перейдя к концу фразы в бормотание на грани инфразвука, в котором Шерлок не может расслышать решительно ничего, зато он может сделать кое-что другое. Он приподнимает одеяло, подбираясь ближе к потерявшему бдительность Майкрофту, перекидывает ногу, чтобы оказаться в конечном итоге на его бёдрах, и один только вид его брата под ним заводит до чёртиков. — Нееет, нет-нет-нет, ты не можешь так просто, ты просто не… — Майкрофт… Шерлок наклоняется, как заворожённый следя за его губами с единственным намерением — слизать с них все эти нелепые «нет» и «ты не можешь», превратив в одно-единственное «да», и тот, должно быть, умеет читать его мысли, потому что в последний момент, когда Шерлок уже прикрыл веки, его расслабленные губы натыкаются на чужую ладонь. — Стой. Этот тон — смертельно серьёзный и взгляд — острый, как битое стекло… Если подумать, братец нравился ему куда больше, пока притворялся спящим… Стоило поцеловать его тогда. +++ — Слезь с меня, мы не будем этого делать. Что ж, шутки и правда закончились. Шерлок ясно видит раздражение на лице брата, но оно не пугает. Он не сдвигается ни на дюйм, наоборот, опускает ладони на его грудь, вдавливая того в кровать. — Почему? Мы уже сделали это, так почему мы не можем повторить, если я хочу?! — Мы не будем делать этого здесь. Ну же, задумайся хоть на секунду, Шерлок, наши родители спят в соседней комнате! А ты, и нет, не подумай, это нормально, абсолютно нормально, но ты такой... шумный, — он сглотнул и покачал головой. — Всё закончится катастрофой, понимаешь? Майкрофт говорит что-то ещё, продолжая увещевать и взывать к разуму, но Шерлоку уже плевать, что там лопочет его брат, «не здесь»! Не здесь, а значит — где-то ещё, а значит — он победил! Остался лишь один вопрос: — Где? — Можешь делать вид, что понятия не имеешь, где я живу, но я знаю, что это неправда, — лёгкая улыбка трогает губы. — Ладно, — тянет Шерлок, — сделаем так, как хочешь ты, — и неохотно оставляет колени брата, откатываясь на свою сторону кровати. Полностью досаду скрыть не удаётся, да он и не пытается особо — несмотря на потрясающие перспективы, прямо сейчас его ждёт только скучный сон и ничего больше. — Может, хотя бы обнимешь меня? — Конечно, Шерлок, — тут же отзывется Майкрофт, тихо и мягко, — иди ко мне. Тёплые руки без секунды промедления обвивают его, прижимая ближе, максимально близко, так близко, что он инстинктивно подстраивается под ритм дыхания Майкрофта, чувствуя спиной, как вздымается его грудь. Шерлок, естественно, «маленькая ложка», но он и не против. Чуткие ладони легко скользят по его коже, не распаляя, а наоборот, успокаивая и убаюкивая, спускаясь всё ниже, синхронизируясь каким-то образом с общим на двоих мерным дыханием, пока не натыкаются… — Постой, ты что, голый?! — вот именно, что не натыкаются. Ни на бельё, ни на полотенце. — Отстань, Майкрофт, я сплю, — бурчит Шерлок, тщетно пытаясь задавить смешок. — Невероятно, просто невероятно… Майкрофт качает головой — Шерлок чувствует это по чуть сместившемуся весу на подушке и дыханию в своих волосах — но и рук своих не убирает, так что вскоре Шерлок и правда засыпает с глуповатой улыбкой на лице. Сейчас. — Так всё-таки не «плевать». — Не вполне понимаю, что вы имеете в виду, — Майкрофт по-птичьи склоняет голову, приподнимая одну бровь и растягивая губы настолько очевидно наигранно, что даже у Джона Ватсона хватит ума понять, что это не улыбка, а чистой воды издевательство. — Впрочем, вряд ли это может быть так уж важно, присядьте, доктор Ватсон, — легкий кивок в сторону бликующего сталью столика с двумя обитыми алым винилом стульями рядом, который Майкрофт, с присущей что ему, что Шерлоку театральностью попросил расположить под единственным уцелевшим и функционирующим источником света. И разве не иронично, что из всех мест, в которые он мог доставить обожаемую золотую рыбку Шерлока для этой небольшой приватной беседы, он выбрал закрывшуюся, как выяснилось впоследствии семь недель тому назад, забегаловку, тянущую в лучшие свои времена максимум звезды на полторы? Ему понравились стулья. Он оправдывал себя этим несколько дней кряду, но теперь-то Майкрофту очевидно: то, что гложет его последние десять дней, им же самим и выставленно напоказ, словно экспонат в витрине музея Естественных Наук. Остаётся лишь надеяться, что даже столь длительное и тесное знакомство с его младшим братцем не подстегнуло в Джоне Ватсоне развития аналитических способностей… В пятницу водитель забрал его из Хитроу, при этом едва не опоздав, и от выговора мужчину спасло лишь то, что, покинув здание аэропорта, Майкрофт был в состоянии пусть и очень далеко, но увидеть машину. Тем не менее, пришлось подождать около десяти минут, прежде чем у него появилась возможность сесть в салон. График трещал по швам, что не лучшим образом сказывалось на его человеколюбии и если сам он мог подождать, рассчитывать на то, что премьер-министр окажется так же любезен вряд ли стоило. Майкрофт изменил их привычный маршрут, быстро сверившись с картой пробок, а потом, на одном из перекрёстков его скучающий взгляд скользнул по запылённым окнам какого-то заведения, рабочим, собирающим мебель к стене, и споткнулся о вспышку алого в руках одного из них. Очаровательный предмет мебели, столь приятный глазу винтаж, выдающий великолепный вкус владельца. Как ни печально, бывшего уже, видимо. Майкрофт поймал себя на мысли, что, должно быть, это было бы наверняка приятно — посидеть здесь с Шерлоком, который не питал любви к претенциозной обстановке и пышности, заказать по чашечке эрл грея и по порции бисквита (для себя — половину порции, разумеется)… Это был бы прекрасный вечер, или утро, это было бы так приятно, так действительно, действительно приятно и ничего из этого, по очевидным причинам, никогда-никогда не случится. Как много доктор Ватсон мог знать о их последней с братом встрече? Что ж, хочет он того или нет, очень скоро ему предстоит это выяснить. — Ради всего святого, Майкрофт! — он непроизвольно вздрагивает, услышав своё имя, моментально возвращаясь к реальности. — Неужели даже после Шерринфорда ты не можешь просто назвать меня по имени, позвонить, если хочешь чего-то, как все делают, вместо того, чтобы устраивать этот цирк с похищением?! Или ты не видел, что я с ребёнком?! — Мои извинения, Джон, — имя будто вязнет на языке, Майкрофт сдерживает гримасу, но добавляет в тон соответствующих эмоций. Несмотря ни на что, он всё ещё не считает их знакомство настолько тесным, чтобы игнорировать формальности, — не так просто избавиться от старых привычек, — лёгкая улыбка трогает губы, прежде чем он снова кивает на стул. — Прошу, присядьте. Уверяю, что не отниму у вас много времени, но даже так нет никакой нужды лишать себя минимального комфорта. Доктор Ватсон закатывает глаза, но всё же садится, что, отмечает Майкрофт, никак не влияет на его гневное выражение лица. — Чтобы прояснить и больше никогда не возвращаться к этому вопросу — я никогда не причиню вред ни вам, ни вашему ребёнку, Джон. У вас нет ни единой причины- — Я знаю, — прерывает его доктор, тяжело вздыхая. — Поверь мне, Майкрофт, я прекрасно знаю это, но когда двое неизвестных похищают тебя с ребёнком на руках считай что посреди улицы, последнее, о чём ты думаешь в этот момент — так это то, что волноваться не о чем и это просто сумасшедший старший брат твоего соседа решил перекинуться с тобой парой слов! — Я понял, я понял, успокойтесь! — Майкрофт отступает назад, рефлекторно вскидывая руки в международном жесте капитуляции и слава богу это каким-то образом приводит доктора в чувство. Тот рассеянно смотрит на свои ладони, едва не сомкнувшиеся на его шее стальным кольцом и, сжав губы, возвращается на свой стул. — Простите, Джон, я… Видимо, я перегнул палку, — заканчивает он немного скомканно, но сам он не удивлён собственному промаху, ведь похищая Джона Ватсона он думал вовсе не о нём и его комфорте, а о Шерлоке. — Я искренне сожалею, но мне нужно было поговорить с вами и я не придумал ничего лучше, — он беспомощно развёл руками, предпочтя в данный момент быть в глазах доктора жалким, нежели хоть сколь-либо опасным. — Ваша дочь под присмотром Антеи, машина находится в метре от заднего входа, вам не о чем волноваться, абсолютно, можете сами убедиться. Что тот и делает немедленно, бросив напоследок ещё один полный ярости взгляд в его сторону. Майкрофт не идёт следом. Он облажался. Он. Облажался. Да, так и есть, ни больше ни меньше. И у Джона на руках сейчас все основания бросить его разбираться со всем, что он успел наворотить за столь недолгое время, самому. Даже если этот человек и отличался поистине адским терпением в отношении его младшего брата, с какой стати Майкрофту рассчитывать на те же привилегии? Они не друзья. Они никто друг другу и если Джон решит уйти сейчас, он будет прав, прав на все сто процентов. Майкрофт присел на стул, что стоял спинкой к задней двери и который до этого занимал доктор. И правда удобный. Приятная мебель с хорошим дизайном, тёплый свет, рассеивающий полумрак помещения, льющийся от единственной лампы, отсутствие лишних глаз и ушей, прекрасная няня для девочки на всё крайне непродолжительное время их предполагаемой беседы… Всего лишь одна просьба, ничего боле, всё, чего он хотел получить от этой встречи — лишь крохотное одолжение. Майкрофт и не думал угрожать или быть пугающим, но он просто был таким для подавляющего большинства окружающих его простаков и обывателей, независимо от того, чего в конечном итоге он хотел либо же не хотел, что он делал либо не делал и только Шерлок мог понять его верно. Только Шерлок посчитал бы идею быть «похищенным» средь бела дня заманчивым разнообразим среди серых будней. Всегда, всегда, ответ на всё и причина всего — только Шерлок. +++ — Десять дней прошло. Майкрофт вздрагивает. Второй раз за один-единственный день этому человеку удалось подловить его. — С прошлой пятницы? Его голос звучит сухо. Или, скорее, бесцветно. — С вашего с Шерлоком так называемого «ужина», Майкрофт. Что, чёрт тебя побери, ты с ним сделал?!. Он не знает, что ответить на это, потому и не сводит с Джона, севшего по другую сторону стола, выжидающего взгляда. Ни одна мышца не выдаёт ни беспокойства, ни облегчения. «Всё же предпочёл вернуться, но что он может знать о том, что произошло в Кью? Нет, Шерлок не стал бы делиться подробностями». Пусть Майкрофт частенько проходился по интеллекту младшего брата, но по этому показателю тот если и уступал, то разве что ему самому. Никак не рядовому обывателю. Его брат был гением, учёным, человеком науки, далёким от сентиментальных переживаний, следовательно нет причин думать, что Шерлок изливал все эти десять дней свою душу на плече Джона Ватсона. Нет причин думать, что у Шерлока вообще имеется душа, а если тот и изливал вовне хоть что-то, то только своё недовольство. Но и вопрос доктора тоже вполне понятен: в тот вечер братец сел в его машину, сияя, ярче солнца, а вышел из неё мрачнее грозовой тучи и уж кто-кто, а Майкрофт, казалось бы, должен был сделать всё, чтобы не допустить этой перемены. — Ладно, вижу, ответа я не получу, но что-то точно произошло, — доктор вздыхает в очередной раз, с силой зажмуривается и трёт переносицу. — Почему, Господи, ну почему вы оба такие… Ещё один вздох, даже несколько, отмечает Майкрофт, призванные, судя по всему, успокоить расшатанные нервы — и он действительно признателен за эту попытку Джона сохранить спокойствие, после чего тот продолжает уже на полтона ниже: — Я предупреждал его, что так и будет, что ему стоит бросить свои ребяческие выходки, от которых ты — да и любой на твоём месте, не думай, что я безоговорочно на его стороне! — устанешь и которые оборвёшь худшим из возможных способов просто чтобы никогда больше в этом не участвовать, и не то чтобы это на самом деле моё дело, — вот тут Майкрофт абсолютно согласен, — но я живу с твоим братом под одной крышей и должен признать, что раз тридцать за последнюю неделю как минимум проклял своё идиотское решение отказаться от квартиры и вернуться на Бейкер-стрит, потому что это невыносимо! Он то шныряет по всему дому, из комнаты в комнату, вверх и вниз, стаскивая хлам изо всех углов, а иной раз и близлежащих помоек, начиная десяток безумных «экспериментов» разом, бормоча проклятья себе под нос, как полоумный, то лежит пластом на диване, в кресле, на полу, да даже в моей собственной кровати, чёрт возьми! И, не пойми неправильно, Шерлок вытворял и не такое, когда ему бывало «скучно», я более чем готов к любым его… чудачествам, но это другое. К тому же, после Шерринфорда он был куда более, чем когда-либо за последние несколько лет спокоен, уравновешен, стабилен, но ты сделал что-то, я прав? Ты сделал или сказал что-то в ту вашу последнюю встречу и в некотором смысле… Вывел его из строя? И ты только посмотри, где мы теперь! Оно того стоило, Майкрофт? Джон замолкает, прошивая его взглядом, но Майкрофт слишком благодарен за то, что тот не стал ходить вокруг да около, а просто вывалил всё, что накипело и хотелось высказать. Целый архив данных, который он сможет проанализировать досконально только наедине с самим собой, однако, он не прочь выудить ещё пару подробностей. — Вы упомянули проклятия, Джон. Какого рода проклятия, позвольте узнать? — Большей частью что-то о том, какая ты бессердечная, бесчувственная сволочь, которой плевать на всех в этом мире и особенно на него, какие-то ваши с ним нерешённые обиды тридцатилетней давности, множество, множество, бескрайнее множество чистейшего бреда, который я не смогу воспроизвести, даже если попытаюсь, прости. Если ты не заметил, Майкрофт, у меня на руках есть настоящий ребёнок, игнорировать которого в пользу хандрящего социопата просто преступно, и всё же, я не могу не беспокоиться. То, что с ним происходит — это не нормально, так что ты сделал? И где тебя носило? — Уж прости, что не могу бегать к вам по первому зову моего избалованного инфантильного братца. Ты — тот, кто существует для всей этой чепухи вроде «подай мне мой телефон», «завари чай» и «проследи, чтобы я не сошёл с ума со скуки», а у меня есть РАБОТА! Обязанности и обязательства, элементарнейшими из которых наш дорогой Шерлок с такой лёгкостью пренебрегает, дабы привлечь к себе внимание! — тут же ощетинивается Майкрофт. — И даже так, причина — дипломатическая миссия, а не попытка из праздной зловредности разрушить ваш идеалистичный картонный мирок, в котором вы так трогательно притворяетесь счастливой, глубоко женатой парой с чудесным карапузом. Я не знал о том, что происходит, Джон, в вашем чёртовом доме не осталось ни единой камеры, в противном случае- — Не беспокойся, — Майкрофт оторопело моргает, прерванный в середине отповеди, — все твои камеры в целостности и сохранности уже неделю как лежат в вазочке для конфет. Так почему вы не можете просто поговорить? Занятно. Стоит признать — разговаривать с Джоном Ватсоном довольно… занятно. Он не утаивает информации, оказался способен всё же вывести из себя, с чем не каждый справится, не теряет головы, настойчив, но достаточно терпелив. И делает весьма точные предположения хоть относительно их последней встречи, хоть относительно него, тогда как сам Майкрофт не уверен до конца, ни в том, что причина несносного поведения его брата кроется именно в их «свидании», ни в том, как он повёл бы себя, продолжи Шерлок изводить его своими визитами. — Если быть честным, всё это, — Майкрофт поводит рукой, вновь возвращаясь к деловому тону так же легко, как доктор лавировал от чистой ярости к чистому пониманию, — было устроено именно затем, чтобы попросить вас провести ваш сегодняшний вечер, а лучше и ночь где-нибудь вне вашего дома. Прошу, не появляйтесь сегодня на Бейкер-стрит, дайте мне возможность поговорить с братом. — Оу, — Джон окинул взглядом окружающее их пространство, будто увидел впервые. — В самом деле, Майкрофт, в следующий раз просто позвони, окей? Ну да, будто бы это было так просто... Весь его скептицизм, должно быть, отражается на лице, что изрядно веселит доктора Ватсона. — Без проблем, — продолжает тот, пожимая плечами, — если это хоть как-то поможет исправить положение… дел, я останусь у Гарри, но с одним условием. — Что угодно, — Майкрофт резко поводит головой, всматриваясь в глаза напротив как борзая, напавшая на след. Этот человек не сможет попросить ничего, что он не смог бы достать или организовать. — Не сделай хуже, чем уже есть. — Конечно, — мягко отвечает он, поджимая губы и отводя взгляд. Неловко. Ужасно, ужасно, ужасно неловко. Потому что это что-то, о чём, будь он на месте Джона, Майкрофт попросил бы сам.