Школьно-сахарно

      Брякнули окна, впуская в класс лёгкий, уже почти апрельский воздух — уборка класса в самом разгаре. Дел невпроворот: и пыль протереть, и за растениями поухаживать, и пол помыть, и разные учебники-методматериалы утащить на место… Девчонки смеются, перешучиваясь с мальчишками, дружным визгом реагируя на выходки последних, ошалевших от сладкого, прогретого за день воздуха.       Соним и Ынчжи брошены на растения — там полить, тут подрезать… Горшки составили на пол, и в углу класса теперь будто кусочек непроходимого леса. Соним, сидя на корточках, протирает миллионный листочек у фикуса и безотчётно улыбается и весне, и классу, и даже этому самому холерному фикусу. Мали проявляет чудеса эквилибристики на подоконнике, протирая створку с внешней стороны, и чудом не вываливается из окна, когда рядом с ней вдруг с грохотом приземляется полное ведро.       — Кому ещё воды? — раздаётся весёлый голос, и с Соним одним махом слетает вся беззаботность. А она уже надеялась, что генеральная уборка обойдётся без «Чонминов». Рвением к дежурству тут никто особо не страдал, но эти двое обладали талантом соскакивать практически со всех общественных поручений.       — Надо же, кто снизошёл до уборки. — Если Ынчжи и удивилась, то усталое её лицо по этому поводу ничего не выражало. — Тащи сюда.       — У меня тоже пора менять, — тут же поднимает руку Еын, тыльной стороной ладони откидывая волосы.       — Мы вообще такие, мы обожаем общественные работы, — отвечает Юнги, топая к Еын и забирая у неё ведро с грязной водой. — Хосока хлебом не корми, дай чего-нибудь поработать общественно. Не верите? Хосок, на тебе ведро, сбегай за водой.       — Сам сбегай, — хмыкает тот.       — Нда. Фокус не удался, главный актёр… выпрягся... — Фразу Шуга заканчивает уже у двери, потому что Хосок моментально срывается с подоконника с явно кровожадными намерениями.       Народ с готовностью отвлекается от нудной приборки, мальчишки выбегают следом за Шугой и Хосоком в предвкушении заварушки. Хосок терпеть не мог намёков на своё вытянутое лицо, которое иногда зовут «лошадиным», и уж кому как не Шуге знать об этом его комплексе. Всё-таки у парней странные понятия о дружбе. Вот Мали считает, что у неё слишком широкие бёдра, страшно переживает из-за своего «изъяна» и каждый раз, примеряя джинсы, впадает в уныние. Соним даже в голову бы не пришло дразнить этим подругу…       — Ну, хоть бы вёдра с собой забрали, что ли… Тьфу ты. — Машет рукой Боми, возвращаясь к оттиранию парты.       — Завидую. Конец дня, а у них энергии хоть отбавляй.       — Да они где устать-то успели? — кипятится Мали, — Подумаешь, два ведра воды принесли.       — А класс перевернуть на перемене вверх дном? А донсэнов расшугать во дворе? — смеётся Ынчжи.       — Они вообще-то номер репетируют, — замечает Еын, — Будто ты не знаешь.       — Ой, — отмахивается Ынчжи, закатывая глаза.       — То есть, это вот они были измождённые и уставшие? — хмыкнула Мали.       — Да фиг с ними. — Соним со стоном разгибается и направляется к брошенным вёдрам. — Я сама схожу.       — Давай вёдра.       Кёнсу, оказывается, никуда за одноклассниками не побежал, а мирно домывал свою часть парт.       — Вот молодец, хоть один мужик у нас есть.       У Кёнсу от похвалы старосты тут же вспыхнули уши, а мальчишки, которые потихоньку начали возвращаться в класс, начали протестовать.       — Чё это он один-то? — обиженно басит Кабан, вваливаясь в обнимку с Хосоком, — Вам кто парты таскал целый день? То сюда переставь, то туда…       — Ладно, два, — милостиво соглашается Ынчжи.       — Ну, привет, он два ведра отнёс, и уже герой? Меня целый день гоняют… — посыпались жалобы со всех сторон.       — Загоняешь вас, как же. — теряет терпение Ынчжи, — Парты не домыли и ускакали за Шугой, кстати, где он?.. Ай, к чёрту! Давайте ноги в руки, я не собираюсь до ночи тут торчать! Кёнсу, шуруй за водой! Хосок, расцепитесь уже с Йоши, унеси тетради в учительскую. Девочки, не стоим на месте, составляйте книги, горшки на место. Парни, принимайтесь за парты, и давайте в темпе.       Народ со стонами начал возвращаться к брошенным вёдрам и тряпкам. Соним принялась составлять посвежевшие растения на подоконник, с кряхтением наклоняясь за горшками. Разгибаясь в очередной раз, она увидела перед носом стопку тетрадей, которую Хосок тут же сунул ей в руки.       — На, тащи. Тетради легче горшков.       Соним растерянно оглянулась на Ынчжи, которая закатила глаза и махнула рукой (мол, делайте, что хотите, только поживее), ухватила тетради поудобнее и поплелась в учительскую.       Идти, в общем, недалеко: до конца коридора, потом налево, вниз по широкой лестнице на второй этаж, а там мимо библиотеки… Днём, когда широкие коридоры и классы заполнены учениками, кажется, что школа совсем небольшая; но такая вот пустая, притихшая, залитая розовеющими лучами, она кажется чуть ли не гигантским лабиринтом. Вообще-то, народу обычно полно и вечером — кружки и дополнительные занятия ведутся допоздна, но сегодня генеральная уборка классов — нормальные люди давно отстрелялись и смылись домой. Только их класс стабильно расправляется с дежурством позже всех. И ладно бы, каждый раз сокрушается Ынчжи, черепашья скорость компенсировалась качеством уборки, так ведь нет же…       Соним спустилась на второй этаж и остановилась в арке широченного коридора с огромными окнами, которые выходили на спортивную площадку. Обычно в это время спортсекция ещё вовсю гоняет мяч, но сегодня на поле пусто. Воплей одноклассников отсюда почти не слышно — только отдалённое эхо гулкими вспышками. Соним ступила в коридор и медленно двинулась вдоль окон, стараясь не разрушить ощущение нереальности. Ей стало одновременно и уютно, и жутковато, будто она угодила в один из тех снов, когда каждый твой шаг приближает что-то неизведанное, но заветное; в чём наяву ты себе в жизни не сознаешься и можешь даже не догадываться...       Лёгкий звук шагов на лестнице прозвучал громче иерихонской трубы. Соним, сама не ожидая от себя такой прыти, юркнула в библиотеку. Дверь за ней лениво закрылась, и девочка попятилась вглубь стеллажей, надеясь, что пришелец не услышал щелчок магнитного замка. Еле дыша, она прислушалась к звукам снаружи. Тихо. Чего ради она так переполошилась — ведь не дракон же огнедышащий там шёл по лестнице? Кажется, ещё и пару тетрадей посеяла, пока удирала во все лопатки, вот курица…       Соним украдкой выглянула из-за стеллажа. Библиотекаря где-то нет, свет в помещении притушен, но лампа настольная на конторке горит, значит, ушёл недалеко. Наверняка, библиотекарь и топал по лестнице, а она будет выглядеть полной дурой, когда он вернётся на рабочее место, и ей придётся вылезать из укрытия. Только она собралась с духом, как дверь в библиотеку осторожно открылась.       — Эй, — еле слышно произнесла фигура в дверях, и «Добрый вечер…» застрял у Соним в горле, — Есть кто?       Она скорее откусила бы язык, чем издала какой-нибудь звук из своей спасительной тени. «Чтоб ты провалился, какого чёрта тут забыл?! Вали! Вали отсюда! Ну же!!» — Соним чуть зубами не скрежетала, через щели в полках посылая всевозможные проклятья фигуре, которая плевать хотела на все её сигналы, застряв в паршивом дверном проёме на веки вечные. Хоть бы библиотекарь уже вернулся, где его черти побрали?! Фигура почему-то медлила, будто раздумывала, а потом ступила внутрь и тихо прикрыла за собой дверь. Соним чуть не взвыла от бешенства. Колени противно подрагивали от напряжения, желудок свело, и ей казалось, что она дышит, как стадо запыхавшихся носорогов, и её неминуемо услышат.       Фигура прошлась туда-сюда мимо книжных тоннелей, так знакомо ероша волосы, что Соним даже закусила губу, чтобы не застонать. Ну, почему он?.. Почему из всех тридцати пяти человек сюда припёрся именно Шуга? Она услышала шорох со стороны конторки, а потом всё стихло. У Соним чуть перепонки не полопались от тишины, ей казалось, что она тут торчит уже миллионы лет, закостенев в своём углу, боясь даже моргнуть, не то, что дышать. Она не проиграет. Выдержка на выдержку. В крайнем случае, она задаст такого стрекача, что и черти не угонятся… Вот сейчас… Вот сейчас…       Прижимая к груди тетради, Соним пробкой выскочила из укрытия, краем глаза зацепив фигуру, которая рванула наперерез. Она успела первой. Толкнув плечом створки, Соним со всей мочи дунула к учительской. Только не оглядываться! Если оглянется, то она пропала.       — Эй, ты! — Шугин голос, отскочив от стен, гаркнул так близко, что Соним заорала бы, да только осипла напрочь.       Зацепившись ладонью за угол и чудом удержав равновесие, Соним вбежала в тупичок с узким окошком и с ужасом поняла, что перепутала поворот. Ей надо было налево, а она оказалась в кишке за стеной библиотеки, где были подсобки и туалет. Она резко обернулась, и тут из-за угла с проскользом вылетел Шуга. В ту же секунду он сообразил, за кем гнался, и расплылся в улыбке, которая Соним показалась не милее оскала гиены.       — А-а-а, — протянул он, прищурившись, — Вот кто тут у нас. Соним обманно бросилась влево, вправо, пытаясь вырваться из ловушки, но, видимо, не зря Шуга — «второй номер» на баскетбольной площадке, реакция у него была гораздо лучше.       — Попался, очкарик.       — Пропусти, — сказала Соним, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и не дрожал.       — А то что?.. — оскалился Шуга и мгновенно подобрался, словно играл очередной матч.       Соним просто стояла, чувствуя, что не может сделать и шагу на ватных ногах, лишь отчаянно прижала тетрадки к груди и сглотнула. Для Шуги это был словно сигнал. Всё с той же мерзкой улыбочкой, он сделал резкий выпад, будто хотел схватить Соним, явно забавляясь её состоянием, близким к истерике. И ещё раз. И ещё.       Спина Соним коснулась прохладной стены, и с ней случилось что-то странное. В тот самый миг, когда её загнали в угол, а напряженные до предела нервы были готовы лопнуть, голова вдруг сделалась лёгкой и пустой, а паника схлынула, освобождая давно копившуюся ненависть. Не соображая, что делает, она шагнула прямо к Шуге и изо всех сил влепила ему пощёчину, да так, что ладонь будто огнём обожгло.       Щека медленно начала наливаться красным. Шуга встряхнул головой и ошалело уставился на Соним, сжимая и разжимая кулаки.       — Я же тебя убью теперь, — произнёс он в конце концов растерянно и как-то даже удивлённо.       Соним стояла лицом к лицу со своим врагом, вздёрнув подбородок, и вдруг отчётливо поняла, что совсем не боится. Она наконец освободилась от напряжения, которое росло внутри и не находило выхода, и чувствовала лишь гигантское облегчение. Да пусть изобьёт её до полусмерти. Она готова драться, кусаться до последнего вздоха! Она уже победила, хоть он этого пока и не понял.       Дверь учительской распахнулась, и в коридоре появился их классный руководитель Ли, который дожидался окончания уборки, просиживая над проверкой контрольных.       — Закончили, наконец?.. — начал он и осёкся, заметив вжавшуюся в стену Соним с охапкой тетрадок и Шугу, который молниеносно отскочил от девчонки и вытянулся по струнке, покорно опустив голову. — Потрудитесь объяснить, чем вы тут занимаетесь вместо дежурства?       — Ким Соним отправили отнести тетради в учительскую, а она забыла… вот… — Шуга, не поднимая головы, вытянул из-за пазухи оброненные тетради и протянул их куда-то между Ли и Соним. Та направилась к учителю, по дороге выдернув тетрадки из руки Шуги, который дисциплинированно убрал её за спину, всё так же глядя в пол.       — Так, ты в кабинет, а ты дуй в класс. Поторопи их там с уборкой, — скомандовал Ли, забирая тетради у Соним и взглядом указывая ей на коридор. Шуга беспрекословно промаршировал в кабинет, не смотря на Соним, а та вышла в просторный коридор, и тут колени у неё подогнулись. Она съехала вниз по стене и расселась на полу, ни о чём не думая, закрыв глаза. Где-то в глубине школы она услышала нарастающий гул, и весёлый гомон скатился с лестницы, выплеснувшись в коридор. До ушей донёсся звонкий голос Ынчжи:       — Я в учительскую! Мали, пойдём Соним поищем!.. Соним? Ты чего тут?.. Весёлый голос тут же сменился тревожным, к ней подбежали, окружили, схватили за руки, начали заглядывать в лицо.       — Скажи, кто? — допытывалась Ынчжи, — Кто тебя?..       — Соним, скажи, мы его зароем! Правда, пацаны? — Кабан выразительно стукнул кулаком в ладонь, хрустнув шеей.       Соним только слабо отмахивалась от рук, которые её поднимали, гладили по спине. Ничего не хотелось ни объяснять, ни говорить. Хотелось уйти домой и потерять сознание часов на сорок.       — Погодите вы, не хватало ещё разборок кровавых… Соним, ну?       — Да это Шуга по-любому, его же не было в классе? Он вечно её достаёт! — загомонили девчонки.       — Ты! — тут же пошла в атаку Мали, отшвыривая сумку в сторону и толкая Хосока в грудь, — Это ты её сюда отправил! «Отнеси, тетради легче!» — передразнила она, напирая на парня.       Хосок растерянно смотрел на Соним, вяло отбивая атаки разъярённой девчонки.       — Соним, это правда Шуга? Да погоди ты! — поймал он наконец запястья Мали, уводя её в сторону, чтобы не мельтешила. — Он бы ни за что…       — Да чего с ним!.. Понятно, что защищает своего дружка! — Мали стряхнула удерживающие её руки и подобрала сумки. — Соним, я позвоню папе, он нас заберёт.       — Лучше пешком, — открыла рот, наконец, Соним, поднимаясь.       — Ага, разбежалась. Мали, позвони отцу. Я в учительскую. — Ынчжи убежала, а Мали вытащила телефон.       Они вышли на крыльцо, не дожидаясь возвращения старосты — отец Мали оказался поблизости, поэтому примчался чуть ли не через 5 минут после звонка. Соним с облегчением рухнула на заднее сидение машины.       — Ну, что, наработались? — вместо приветствия бодро рыкнул дядя Мино.       — Не то слово, — проворчала Мали с переднего сидения, пристёгиваясь ремнём.       — Ну, ничего, крепше спать будете, да, Соним? — подмигнул дядя Мино в зеркало заднего вида, — Не раскисаем, молодёжь, глядим веселей!