A Nail Through a Star

Путь к цивилизации получался изматывающим. Финли Роуд на поверку оказалась обычной грунтовой дорогой, которую когда-то прорубили охотники, чтобы добираться от дома до хижины в чащобе. Подпирая спиной старый клён и не наблюдая вокруг никаких следов присутствия человека, Себастьян пришёл к неутешительному выводу, что прошли они не так уж много, однако втайне порадовался, что даже это расстояние он преодолел без помощи Рувика. Они стояли у края леса и переводили дыхание. – Пойдём туда и, скорее всего, вернёмся в Элк Ривер, – махнул Себастьян рукой в указанном направлении, пытаясь сориентироваться в пространстве. – А что в другой стороне? – Брекенридж, – ответил Рувик. Он поставил свою сумку на землю и встал на край дороги. – А там, я думаю, и шоссе. – Трасса 13, значит, – Себастьян кивнул каким-то своим мыслям, наконец-то чувствуя хоть какую-то стабильность; он знал, где они. Сложность обнаружилась сразу же: куда направиться. Он старался не особо задумываться над этим во время их пешего перехода; простой процесс переставления ног отнимал львиную долю его внимания и концентрации. Но Брекенридж – реально существующий город, и на машине до него добраться можно минут за двадцать. А уже оттуда они смогут отправиться куда угодно, как только определятся с направлением. Будет время, чтобы составить план, найти безопасное место и определиться со средствами для выживания. У Рувика определённо был какой-то план, по крайней мере, для текущей ситуации. Себастьян видел это в его глазах, цепко следящих за восточным направлением дороги. Он стоял абсолютно неподвижно, даже не моргая, а единственная мысль, пришедшая ему на ум, была очевидна. Себастьян вынул револьвер из кобуры, проверяя количество патронов; должно быть, Рувик зарядил его теми, что нашёл в кармане его плаща. Себастьян не убрал оружие обратно и не попытался спрятать его. Всё равно от Рувика прятать что-то бессмысленно, хоть тот и не обратил на него никакого внимания, не отрываясь от наблюдения. Через некоторое время на дороге показался грузовичок невнятного цвета, – краска выгорела, – за рулём которого сидел пожилой мужчина в бейсбольной кепке. Рувик шагнул на дорогу, и грузовик стал замедляться. – Рувик, – предупреждающе окрикнул его Себастьян. Машина остановилась окончательно. Водитель высунулся из окна с озадаченным выражением лица и с любопытством наблюдал за приближающимся к нему Рувиком. – Эй, – заговорил он, поставив машину на парковочный тормоз, – вы, парни, похоже… Рувик дёрнул головой в сторону, и мужик окаменел. Он бессильно пучил глаза, а на резко побледневшем лице читался охвативший его ужас. Себастьян ожидал, что так и будет, и легко мог вообразить ту агонию, в которую Рувик столкнул его. Размахивая рукой с пистолетом, он быстро, как мог, доковылял до дороги. К тому времени водитель уже и дышал-то через раз, всё пытаясь закричать, а Рувик был так увлечён, что не замечал присутствия Себастьяна, пока ему в затылок не упёрлось дуло револьвера. – Прекрати это, – велел Себастьян и с демонстративным щелчком взвёл курок. – Сейчас же. Рувик выпрямился. Панические сипы со стороны старика прекратились, но он по-прежнему не двигался и слепо смотрел на своего мучителя. Себастьян, затаив дыхание, ждал знакомого уже покалывания, предвещающего утрату власти над телом, или агонизирующей острой боли перед мучительной смертью. – Думаешь, ты успеешь нажать на спусковой крючок раньше, чем я убью тебя? – спросил его Рувик. – Я готов проверить, – в тон ему ответил Себастьян. Ожидание обратило его страх в мрачную решимость. – Мне нечего терять. Рувик сделал медленный вдох. Себастьян сжал револьвер сильнее, барабан щёлкнул, приготовившись расстаться с пулей. Он не блефовал, и Рувик наверняка это почувствовал, – старик обмяк в кресле, потеряв сознание. Себастьян подождал ещё немного; мышцы ныли от напряжения. Он смотрел, как дуло шевелит волосы Рувика, и хотел выстрелить. Хотел так сильно, что во всех красках успел представить себе, как гнилые мозги Рувика запачкают бок грузовика. Но, когда он шагнул в сторону, Себастьян не стал отводить руку вслед за ним и просто опустил её. И теперь, когда напряжение спало, он рискнул взглянуть ему в лицо. Рувик со жгучей злобой смотрел в ответ. – Не испытывай мое терпение, Себ. – Чего и тебе советую, – с великой неохотой он убрал револьвер в кобуру и открыл водительскую дверь. Старик всё ещё дышал, а его пульс был ровным, – действительно, просто отрубился. Сдерживая проклятья, Себастьян вылез из машины и огляделся. Дорога была всё так же пуста. – Так мы берём эту машину или нет? – нетерпеливо поинтересовался Рувик. Себастьян адресовал ему сердитый взгляд, но выбора у них, как такового, не было. – Берём, – ответил он. – Помоги мне вытащить его. Вдвоём они выволокли водителя из машины и оставили его, бессознательного, на обочине. Пока Рувик шарил по его карманам, Себастьян осмотрел салон и обнаружил полпачки сигарет и коробок спичек в подстаканнике. Вернувшийся к машине Рувик обнаружил его уже дымящего и весьма довольного. – Тебе обязательно делать это? – поинтересовался Рувик, глядя на тлеющий кончик сигареты. – Ещё как, – Себастьян выдохнул колечко дыма. Рувик поморщился, но ничего больше не сказал. Он заглянул в салон и замер, усердно что-то обдумывая. Эта заминка дала Себастьяну время, чтобы насладиться долгожданной сигаретой, но молчания он долго не выдержал. – В чём дело? Рувик какое-то время подумал над ответом. – Я никогда раньше не водил автомобиль, – наконец признался он. – Правда? – Себастьян выдохнул ещё одно облачко дыма. – Хотя, откуда тебе уметь-то, – он забросил свой импровизированный костыль в кузов. – Помоги мне залезть внутрь. – У тебя только одна нога здоровая, – с сомнением сказал Рувик. – А вторая не парализована, так что справлюсь, – напряжение между ними окончательно схлынуло, и Себастьян, чувствуя неуверенность Рувика, решил испытать удачу, надавив на больное место. – К тому же, даже умей ты водить, я бы из-за твоих припадков тебя за руль не пустил бы. Под внимательным взглядом Себастьяна Рувик занервничал и напрягся. Но в его глазах не было ненависти или злобы, только плохо спрятанное отчаяние. – Неужели ты думал, что я забыл о том, что произошло в особняке? – подначил его Себастьян. – Ты тогда свалился, как мешок с картошкой. – Просто случайность, – Рувик отвёл взгляд. – Оно не было похоже на случайность, – напирал Себастьян. – Скажи, мне следует об этом волноваться? – Сказал же, случайность, – огрызнулся Рувик и обошёл грузовичок, садясь на пассажирское место. – Садись в машину. Себастьян наблюдал за ним; он был весьма доволен, что нашёл рычаг давления на Рувика. Но радость улетучилась вместе с осознанием, что ему ещё предстоит залезть внутрь. Карабкаться в кабину, опираясь только на одну ногу, оказалось тем ещё удовольствием; левая нога отказывалась держать хоть какой-нибудь вес. Но, стремясь не потерять заработанное превосходство над своим нежеланным союзником, Себастьян стиснул зубы и забрался внутрь так быстро и беззвучно, как только смог. Рувик закинул свою сумку на узкое заднее сиденье. Они тронулись с места, оставляя свою жертву далеко позади себя. – Он же не вспомнит нас, когда очнется? – спросил Себастьян, хотя не был уверен, что хочет знать подробности того, что видел. – Нет, – Рувик достал из кармана бумажник старика и принялся в нём копаться. – Он будет помнить, что его ограбили трое, угрожая ему пистолетом, – найденные наличные он сунул обратно в карман, а опустевший бумажник – в бардачок. – Ну, может, ещё кошмарами помучается какое-то время. Они проехали в относительной тишине некоторое время. Себастьян следил за дорогой, считал упавшие деревья в попытке отвлечься от боли в ноге и от зловещего попутчика. Рувик же сидел, отвернулись от него к окну. Привычное ворчание мотора и никотин в лёгких не облегчали ситуацию, но придавали Себастьяну уверенности. Теперь у них была машина. Пришло время выбрать направление. Когда они миновали Брекенридж, Финли Роуд начала радовать асфальтовым покрытием. Появились и другие машины. Рувик не выказывал никакого беспокойства в отношении них, так что Себастьян тоже не обращал на них внимания. На подъезде к развилке, он вдруг понял, что Рувик тихонько мычит себе под нос какую-то мелодию. Себастьян пригляделся. Рувик расслабился и смотрел в окно полуприкрыв глаза, и взгляд его был спокойным. Он сидел, повернув ногу и, в целом, мало походил на себя. Впервые с их встречи в особняке Себастьяну показалось, что он видит не Рувика, а проблеск того, что когда-то было Лэсли, чего-то юного и полного раскаяния. Себастьян попытался, но так и не смог понять, что ему делать с этим новым знанием. – Эй, Рувик? – позвал он, когда стратегия «выбросить из головы» ожидаемо не сработала. Тихая мелодия оборвалась, и Рувик посмотрел на него; в его лице ничего не изменилось, но мираж Лэсли исчез полностью. – Что? Себастьян выбросил окурок в окно и повернул на развилке. – Да ничего. Рувик потянулся, выгнувшись на сиденье, и повертел головой по сторонам, словно разминаясь после сна. – Мы едем на восток, – сказал он. – Ага, – Себастьян даже не повернулся к нему. – Мы что, возвращаемся в Кримсон Сити? – Ага. – Я думал, что мы договорились держаться подальше от Мобиуса, – Рувик не сводил с него глаз, а Себастьян упрямо избегал его взгляда. – Договорились. Вот только смысла в этом нет, – Себастьян стиснул руль крепче. – Ты сам сказал, что они никогда не перестанут нас преследовать. Я не собираюсь провести остаток жизни в бегах, боясь собственной тени, – он усмехнулся. – Я думал, что ты это обо мне понял. – Значит, возвращаемся в Кримсон Сити, – осторожно начал Рувик. – И что, дадим им бой? – Именно, – Себастьян сделал глубокий вдох, чувствуя, как воздух покалывает лёгкие. – Дадим им бой. Даже если это значит забрать с собой в могилу столько их людей, сколько сможем. Но прежде, чем я сдохну, – он оскалился, – я вышибу тебе мозги, – когда Рувик не ответил, он всё же спросил. – Возражения есть? Он ждал от него чего-то вроде издёвки, но Рувик упорно молчал. Когда тишина стала казаться невыносимой, тот всё-таки заговорил: – Есть ещё один вариант. – Страсть как хочу услышать. – Мы возвращаемся в Кримсон Сити, – начал излагать Рувик. – Выследим Мобиус и отыщем их штаб. После чего мы спасём Джозефа. – Кого спасём? – Себастьяну показалось, что у него под кожей вспыхнул пожар. – Твоего напарника, Джозефа Оду, – пояснил Рувик, словно Себастьян мог запамятовать. – Прошло достаточно много времени с тех пор, как они забрали его. Но ещё есть шанс, что от него осталось достаточно, что можно было бы спасти. – Джозеф мёртв, – эти слова обожгли Себастьяну губы. – Я в этом сильно сомневаюсь. – Он мёртв, — рявкнул Себастьян, ненавидя Рувика за то, что тот заставил его произнести это вслух. – Я был там. Кидман застрелила его, выстрелила ему прямо в сердце, он... – Себастьян вдруг умолк, весь его гнев рассыпался пеплом. – Кидман, – он не мог поверить, что это раньше не приходило ему в голову. – Она работала на них? Она работала на Мобиус! – Сейчас это не важно, – сказал Рувик. Но Себастьян уже его не слушал. Мысленно он вернулся в тот день, когда ему впервые представили новичка Джули Кидман. Он хорошо помнил её независимые суждения и холодную отстранённость. Теперь, в ретроспективе, было очевидно, как мастерски она врала, отыгрывая свою роль. – Она с самого начала была кротом? Они послали её следить за нами? Зачем? – сыпал вопросами Себастьян. – Она начала работать с нами задолго до событий в Маяке! – Себастьян, - Рувик тронул его за локоть; тот вдруг понял, что убрал ногу с педали газа, и что машина катится по инерции, съезжая на обочину. – Сейчас это не важно, – тихо сказал Рувик. – Тебе нужно успокоиться. Себастьян скрипнул зубами и окончательно съехал с дороги, останавливая машину. Он и близко ещё не закончил. – Почему мы? – зло спросил он. – Джозеф и я – с какого хрена мы вдруг так их заинтересовали, что к нам подсадили шпиона? Они что, заранее знали, что произойдёт? Они специально направили нас в Маяк? – Я не знаю, – судя по всему, Рувик не лгал. – Я на них никогда не работал. Мы лишь использовали друг друга. Так что, они мне ничего не рассказывали о своих планах. – Но вы работали вместе, – продолжал настаивать Себастьян. – Ты и Хименес превратили ту лечебницу в бойню, а Мобиус вас покрывал, ведь так? Они помогли тебе скрыть и убийство родителей, и всех тех людей в Элк Ривер? Десятки дел о пропавших... – Себастьян запнулся на полуслова. – Все те исчезновения, что расследовала Майра, – заговорил он, с трудом узнав собственный голос. Болезненная пульсация заломила в висках, перекрыв даже боль в ноге. – Это ты убил их. Ты и Мобиус сделали это. – Себастьян... – Рувик облизнул пересохшие губы. – Без брехни, Рувик, – выпалил он, борясь с головокружением от навалившегося осознания. – Что они сделали с моей женой? – Я не знаю, – ответил Рувик, и Себастьян изо всех сил старался уличить его во лжи, но не нашёл ничего, за что можно было зацепиться. – Я знаю только о судьбе тех, кого они привозили ко мне. И, предупреждая твой вопрос, – её среди них не было. Я видел её в твоих воспоминаниях, и я не узнал её. Себастьян сглотнул ком в горле и стиснул руль до побелевших костяшек. – А Лили? – он едва смог спросить о ней. – Про неё я ничего не знаю, – Рувик даже не моргнул. Себастьян ждал; он следил за выражением лица Рувика, за движением мышц на шее и челюсти, ожидая, что они выдадут его ложь, как раньше. Но ничего не произошло. Он потёр лицо обеими ладонями, прикладывая усилие, чтобы не закричать. «Не теряй рассудок, — твердил он себе, дрожащими пальцами зажигая спичку, чтобы прикурить новую сигарету. — Не теряй самообладания. Кроме него у тебя больше ничего не осталось». Затянувшись несколько раз, он завёл мотор и вернул машину на дорогу. – Почему ты считаешь, что Джозеф ещё жив? – спросил он. – Если бы он умер в подключении к СТЭМ, я бы знал, – ответил он. – Я чувствовал, когда подобное случалось. И, кроме того, я видел его, когда пришёл в себя. – Ты видел его? – Да, в Маяке, – Рувик заерзал в кресле, меняя положение. – Я видел, как агенты Мобиуса выносили его из комнаты. Будь он мёртв, они бы бросили его там, так же, как и тебя. Должно быть, он представляет для них какую-то ценность. Себастьян жутко не нравилось слышать, как Рувик говорит о Джозефе, – словно о вещи, – но он был слишком взвинчен, чтобы не сорваться на новый виток спора. Сигарета помогала оставаться собранным и не терять мысль. «Там, в особняке, они сказали, что тебя нужно взять живым, – напомнил он себе и передернул плечами. – Живые тела подходят для исследований лучше, чем мертвые». – Они могли убить его позже, – поделился он опасением. — Его может уже не быть в живых. – С равной вероятностью он может быть жив, – возразил Рувик. – Если Мобиус задался целью восстановить проект СТЭМ, то им нужны выжившие. Джозеф нужен им, так что просто так они его не убьют. Себастьян вытянул сигарету практически до фильтра. Ему чертовски сильно хотелось верить, что надежда есть. – Почему тебя так заботит его судьба, учитывая, что ты заставил его пройти через ад? Он мог умереть сотню раз внутри СТЭМ, а ты бы и бровью не повёл. – Меня это заботит только потому, что он важен для тебя, – признал Рувик. – Если он жив и находится в штабе Мобиус, то у нас с тобой общая цель. Послушай, Себастьян, – он продвинулся ближе, а его севший голос на мгновение стал совсем, как его настоящий. – После всего, что они со мной сделали, я хочу увидеть Мобиус в руинах даже больше, чем ты. В их штабе есть терминал СТЭМ. Если я смогу пробраться внутрь и подключиться, – я покажу им, что такое настоящий ад. Себастьян поморщился от одной только мысли, но Рувик продолжил говорить: – Но я не знаю, смогу ли справиться один. С другой стороны, ты можешь найти свой способ попасть туда и спасти Джозефа, но вдвоём вам оттуда не выбраться. Но если мы будем работать сообща, то наша месть вернётся им в десятикратном размере, а ты сможешь спасти своего напарника. – А дальше что? – Себастьян посмотрел на него искоса. – Разрушим всю их организацию и разойдемся, словно ничего и не было? – Или ты можешь попытаться убить меня, – предложил Рувик, – раз тебе так нравится эта идея. Я уверен, что тебе представится такая возможность. Себастьян выдохнул последнюю порцию дыма и задумался над словами Рувика. – Значит, ты поможешь мне вытащить Джозефа, если я помогу тебе уничтожить Мобиус, – повторил он. – Это сделка? – И вполне разумная. – Пожалуй, что так, – Себастьян смотрел на расстилающуюся впереди дорогу и гадал, успеет ли увидеть пожарище прежде, чем сгинет в нём. Его кожу уже покалывало фантомным жаром. – Хорошо, – сказал он, практически свихнувшись от забрезжившей надежды и одолевающей его ярости. – Но если мы будем работать вместе, то нам нужны правила. Некоторые условия. – Назови их, – Рувик скрестил руки на груди. – Не вредить гражданским, – выпалил Себастьян, даже не подумав как следует. – То, что ты сделал с тем стариком не должно повториться. Это лишь наше дело. И Мобиуса. Понятно? – Рувик покосился на него, но Себастьян предвосхитил его возражения. – Если ты будешь делать так, чтобы люди о нас забывали, то пожалуйста. Но что бы больше никаких «покажу им ад» и прочей херни. Не впутывай их. – Ладно, – проворчал Рувик так, словно ему навязали кабальные условия. – Я буду... осторожен с ними. Ещё что-нибудь? – Ты, – Себастьян, словно подчёркиваю свою решимость, указал на собеседника остатками тлеющей сигареты, – больше не суешься ко мне в бошку. Никаких галлюцинаций и перехватывания сигналов тела – никакой этой телепатической херни. Если мне понадобится твоя помощь с тем, что у меня в мозгах творится, я дам тебе знать. И точка. – Нам нужны исключения, – отрицательно мотнул головой Рувик. – Никаких исключений. Рувик наклонился, натягивать ремень безопасности, и схватился за раненое бедро Себастьяна. Незамедлительно красноречиво колотьё распространилось от него по всему телу, и за секунду до того, как Себастьян решил отправить Рувика в нокаут, он вдруг понял, что боль от его ранений ушла. Вся его боль исчезла. На несколько недолгих мгновений он почувствовал себя обновлённым и целым, но стоило Рувик убрать руку, как все болезненные ощущения резко ухнули обратно; Себастьян с трудом удержал руль в дрожащих руках. – Ах ты ж, сволочь! – сердито рявкнул готовый сорваться Себастьян, глядя на него. – Так ты мог сделать так в любой момент? – Твоя нога всё ещё может тебя убить, – ответил ему Рувик, и Себастьян умолк. – Учитывая, где и как тебя подстрелили, в ране могли остаться инородные частицы, которые я не смог извлечь. Если в рану попала инфекция, то ты этого не узнаешь, пока не придёт время ампутировать тебе ногу, или того хуже. Я могу присматривать за состоянием твоего тела лучше, чем способен ты. И ты знаешь, что тебе это необходимо. Себастьян поморщился при попытке сесть удобнее, и нога тут же отозвалась пульсирующей болью. Пережив приступ головокружения и ничуть не приблизившись к удобству, он вздохнул: – Хорошо, делай, что нужно. Но только то, что необходимо для моего выживания, и больше ничего. Я не хочу, чтобы ты шарился в моей голове. – Вот и славно, – Рувик выглядел удовлетворенным таким послаблением. – Это всё? – Да, – закатил глаза Себастьян. – Полагаю, у тебя есть свои условия? – Перестань угрожать мне смертью, – тут же заявил он с такой запальчивостью, какой Себастьяну ещё не приходилось от него слышать. – Можешь сколько угодно размахивать передо мной пистолетом после того, как Мобиус сгинет, но ты ясно заявил о своих намерениях, а я уже устал о них слушать. – Ладно, – ответил Себастьян, но после понял, что ворчит совсем, как Рувик, и попробовал ещё раз. – Это справедливо. Ещё условия? У Рувика изменилось выражение лица и, чем дольше он думал, тем больше нервничал Себастьян. – Если у меня случится ещё один приступ, – заговорил он, выглядя при этом совсем удрученно, – не оставляй меня одного, пока я не приду в сознание. Себастьян помолчал немного. Он наблюдал за внутренней борьбой Рувика и не нашёлся с возражениями. – Ну что ж, – ему решительно не нравилась явственная уязвимость, читаемая в чужих напряжённых плечах, и хотелось побыстрее уйти от этой темы. – Подводя итог, до тех пор пока ты ведёшь себя нормально, я не буду включать мудака по отношению к тебе. Всё верно? – Вроде да, – Рувик стряхнул свое странное настроение. – Значит, мы договорились, – он протянул руку. – Работаем вместе, пока все не закончится. Себастьян скривился, но протянутую руку всё-таки пожал. – Договорились. Они проехали в тишине ещё несколько минут, но Себастьян решил, что не может просто так уйти от темы, пусть даже неприятной. – Так, – начал он осторожно, – теперь ты расскажешь мне, что у тебя за приступы? – Нет, – категорично отрезал Рувик. – Как часто они случаются? – все равно спросил он. – Их что-то провоцирует? – Себастьян неловко пожал плечами. – В Академии у нас были курсы по оказанию первой помощи, в том числе при припадках. – Это не твоё дело, – стоял на своём Рувик. – Ещё как моё, – Себастьян успел взять себя в руки и сделал глубокий вдох. – Рувик. Ты спас мне жизнь. Не думай, что я не благодарен. Мы с тобой договорились, что ты будешь присматривать за моим здоровьем и дальше. Если ты хочешь, чтобы я тоже мог присматривать за тобой, я должен знать, чего ждать, – он затянулся сигаретой и выдохнул дым. – Я же не умею мысли читать. На лице Рувика отчётливо читалась борьба гордости и здравого смысла; Себастьян сотни раз видел подобное на допросах и знал, что добился своего задолго до того, как Рувик, наконец-то, уступил. – Приступы случались четыре раза, по крайней мере, столько я смог насчитать, – заговорил он, выждав некоторое время, чтобы собраться с мыслями; напряжение в голосе выдавало его обеспокоенность. – Иногда я чувствую приближение приступа, иногда – нет. Я просто теряю сознание. Самые короткие длились по несколько минут, самые длинные растягивались на несколько часов, – он издал звук, полный раздражения. – Ничего такого, к чему бы я не привык. Себастьян нахмурился. – У тебя уже были такие приступы раньше? – перед глазами тут же возникла картина, как мозги Рувика судорожно дергаются в стеклянном аквариуме, и Себастьяна замутило. – В смысле, тогда, когда у тебя было собственное тело? – Были, но с нынешними они никак не связаны, – Рувик держал перед собой ладонь и медленно сжимал и разжимал пальцы. – То, что я сделал – беспрецедентно, – сказал он. – Моё тело и разум все ещё борются друг с другом, приспосабливаются. Нужный баланс со временем будет достигнут, я в этом уверен, но до тех пор мне нужно стараться не перенапрягаться. – Быть может, если бы ты не взбалтывал людям мозги, то и проблем бы таких не было, – заметил Себастьян. – Твой сарказм утомляет практически так же, как твои пустые угрозы, – Рувик метнул на него острый взгляд. – О, что ж, тогда я постараюсь сдерживаться, – Рувик не перестал таращиться. – Если хочешь пополнить перечень своих условий запретом на сарказм с моей стороны, то знай – это не поможет, – нашёлся с ответом Себастьян. – Потому как я не уверен, что в этом случае смогу сдержать слово и не нарушу первое. – Угроза угрозой убийства все ещё считается угрозой, – заметил Рувик. – В любом случае, пока ты не лезешь к людям, тебе не о чем беспокоиться, – Себастьян потёр глаза; он давно миновал рубеж «смертельно устал» и счёл, что на едкое остроумие сегодня больше не способен. – Просто... Дай знать, когда захочешь свалиться, ладно? Рувик отвернулся к окну. – Ты говорил, что знаешь место, где мы можем остановиться на какое-то время. «Ну и ладно, всё равно дурацкая была тема», – Себастьян размял шею, хрустнув позвонками, и постарался собрать все мысли в одну кучу; им предстоял долгий путь обратно. – Да. Кое-кто задолжал мне услугу. Об этом человеке никто не знает, даже Джозеф, – он вдруг зло оскалился, – не говоря уже о Кидман. Там никто не станет нас искать. – Ты доверяешь этому человеку? – Доверяю, – Себастьян следил за ним боковым зрением. – Я немного разбираюсь в людях. Рувик не был в восторге от такого заявления, но спорить не стал. Они оба сочли за благо закончить разговор на этой ноте. Себастьян сделал последнюю затяжку и не притрагивался к сигаретам остаток пути до Кримсон Сити. *** Умирая, Джозеф мог думать лишь об одном: «Если бы он только меня не остановил». Пуля в голову была бы куда лучше, чем пуля в грудь. Он мог бы умереть мгновенно, вместо того, чтобы лежать полумёртвым на разбитом асфальте, чувствуя, как с каждым судорожным ударом сердца из него выплескивается кровь. Он мог уйти, чувствуя тепло закатного солнца на своём затылке, а не ледяной дождь, хлещущий по щекам. И, совершенно точно, он бы не проводил последние моменты своей жизни в одиночестве. Джозеф ощущал во рту кислый привкус, душивший его сильнее, чем вкус крови, чувствовал движение в черепе, словно там копошились опарыши. Его кожа запульсировала и лопнула, высыпая гнойными нарывами у глаз и рта. Голоса шептались словно прямо в ухе, а ноги сводило резкими судорогами, от которых он взбрыкивал, словно пытаясь встать. Но он не мог подняться. Его левая рука была подломлена ему под спину, правая – зажата в расщелине между камнями. Он не мог ни остановить кровотечение, ни восстать монстром, ведомым лишь бессмысленной жаждой убийства. Но он боролся, несмотря ни на что. Мысль о том, чтобы умереть и стать одной из этих тварей, воющей и брызжущей слюной, и быть ею до тех пор, пока его тело, изжив свою полезность, не развалится, казалась ему невыносимой. Так что он стиснул зубы, крепко зажмурил глаза и сжал кулаки, силой воли заставив яд отступить. От напряжения у него на губах запузырилась кровь, а лёгкие зажгло от нехватки кислорода. Он должен умереть на своих условиях. Он должен умереть только на своих условиях. Постороннее присутствие исчезло, оставляя его один на один с огнестрельным ранением, саднящими шрамами от ожогов и отказывающими органами. «Если бы он только меня не остановил, – думал Джозеф. Его очки перекосились; сквозь сползшую набок линзу он увидел рукоять пистолета, застрявшего в расщелине возле его головы. Одной рукой он запросто дотянулся бы. – Да и после всего, что было, я ему не нужен, – он упёрся пяткой в асфальт и оттолкнулся, стараясь приподняться, чтобы вытащить из-под себя руку. – Я только усложнял ему жизнь, – кости в руке скрипели при попытке ею пошевелить. – Всё равно я уже мёртв». Джозеф со стоном тянул руку изо всех оставшихся сил, но так и не смог ее высвободить. Он устало обмяк, чувствуя, как горячая свежая кровь выплеснулась из раны и быстро остыла под дождём. Должно быть, он уже потерял пять-шесть пинт крови. Интересно, сколько времени должно пройти, чтобы умереть от пули в сердце? Ему жгло щёки от ставшей слишком знакомой боли и он, едва не хныча, предпринял ещё одну попытку приподняться. «Если бы он только меня не остановил». – Ах, вот Вы где. Джозеф замер. Он видел человеческую фигуру, склонившуюся над ним, но из-за темноты, дождя и затуманенного рассудка он не смог понять, кто это был. Он уловил далекую мысль, что кто бы это ни был, ему не стоило бы подходить ближе, ведь Джозефу уже казалось, что его зубы слишком велики для его рта. Человек присел рядом с ним. – Мы разыскивали Вас, детектив Ода, – Джозеф не понимал, что перед ним женщина, пока не ощутил вес её худой руки у себя на груди. – Но Вы всё ускользали от нас. Джозеф скосил на неё глаза, но так и не увидел её лица, да и голос он не узнавал. Он попытался сделать вдох, но подавился воздухом. – Тш-ш-ш, – утешала она, а Джозеф с удивлением ощутил, как из его крови отходит яд. – Тише, детектив. Он больше не смотрит. Пора просыпаться. Дождь ослабевал и теплел, и вскоре Джозеф и вовсе перестал его чувствовать. Асфальт под спиной стал мягким, а руки и ноги приятно покалывало отступающее онемение. – Пора просыпаться, – повторила она. Медный привкус крови у него во рту сменился пластиковым. – Просыпайтесь, детектив, – сказала она, и он смог вызволить свои руки. И тут же ослепительно блеснула вспышка, но не ослабла после этого, жгла Джозефу глаза, создавая впечатление, что мир стал ярок и стерилен. Он моргнул и проснулся. Даже без своих очков, полуслепой, Джозеф без труда понял, где находится; он лежал на больничной койке, обвешанный датчиками, рядом стояла капельница, подключенная к его руке. Подбородок чесался от щетины; он чувствовал запах пота и немытых волос. Всё это казалось слишком реальным, чтобы быть правдой, и он застыл неподвижно, боясь, что малейшее движение, – и в груди снова откроется рана. Когда несколько глубоких вдохов не принесли ему боли, не ранили его вновь, он наконец-то обрёл достаточно уверенности, чтобы нажать на кнопку вызова медсестры, встроенную в подлокотник. – Хмм? – он услышал чьи-то шаги, и вот две нечёткие, из-за его зрения, женские фигуры подошли к его койке. – Ну надо же, смотрите, кто проснулся, – заговорила одна, и Джозефу кольнуло уши от узнавания. – Детектив Ода? Вы слышите меня? Джозеф внимательно всматривался в размытые черты её лица. – Мои очки …? Мгновением позже она коснулась его лба, а затем ему за уши скользнули дужки очков. – Лучше? Джозеф моргнул, потёр глаза за линзами и моргнул ещё раз. Наконец-то, неясные фигуры оформились в людей. Одна из женщин была индианкой в медицинском костюме, её волосы были аккуратно убраны назад; вторая была брюнеткой с оливковой кожей и карими глазами, скрывавшимися за роговой оправой очков, одета она была в подогнанный по фигуре деловой костюм. Они обе очень внимательно смотрели на него. – Спасибо, – хрипло поблагодарил он. – Не торопитесь, – подала голос медсестра, протягивая ему пенопластовый стаканчик с трубочкой. – Вы через многое прошли. С помощью контроллеров в подлокотнике, Джозеф поменял положение на полусидя, чтобы было удобнее пить. На секунду его посетило мимолетное ощущение, что выпитая вода вытекла через рану в груди. – Как долго я был без сознания? – Пятнадцать дней, – медсестра достала манжету тонометра, и Джозеф послушно подставил руку. – Пятнадцать… То есть две недели? – «Неужели все это время лежал там? А казалось, что…» – Джозеф огляделся и нашёл обстановку крайне скудной даже для больничной палаты. Окна закрыты тяжёлыми шторами; здесь даже телевизора не было, только большое зеркало. – Это Сент-Винсент? – Нет, – ответила ему брюнетка. – Другое место, – она принесла стул, поставила возле койки и села, пока медсестра мерила Джозефу давление. – Меня зовут Татьяна Гутьеррез. А это медсестра Анви. Она присматривала за Вами всё это время. Анви улыбнулась, и Джозеф нашёл силы улыбнуться в ответ. – Что со мной случилось? – спросил он, наблюдая за своим сердечным ритмом на кардиомониторе. – И что с Себастьяном? Мой напарник… Он тоже здесь? – Мы поговорим о детективе Кастелланосе чуть позже, – сказала Татьяна. – Сперва, расскажите мне, что Вы помните об инциденте в Маяке. Джозеф сглотнул; сонм нежеланных воспоминаний уже пульсировал у него в затылке, но последнее, чего ему хотелось, это дать им волю. – Мы… Детектива Кастелланоса, Кидман и меня вызвали в психиатрическую лечебницу Маяк в качестве подкрепления. Там начались беспорядки, – говорил он, держась так, словно читал рапорт в кабинете у шефа. – Нам не сообщили, что происходит внутри, только, что, вероятно, ранено несколько офицеров. Когда мы прибыли на место… – он поморщился. – Все были мертвы. Кто-то… что-то напало на нас, а после… Он помнил, как провалился в темноту; помнил, как за одежду цеплялись холодные руки; помнил напор грязной воды. Он помнил, как много раз просыпался и приходил в себя буквально на руках у Себастьяна, как они сражались с ордой живых мертвецов. Он помнил, как против него повернулся целый мир, как его предавали собственные разум и тело. Помнил, как дуло пистолета давило в висок, и как в сердце вошла пуля. – Я не знаю, – невольно признал Джозеф. – Моя память словно в тумане. Я отключился, а то, что я помню… просто не могло быть. Наверное, мне приснилось, или… Татьяна не сводила с него глаз, ожидая продолжения, но Джозеф не был готов говорить дальше. Она обменялась взглядами с Анви, как раз закончившей снимать с него манжету. – Честно говоря, Вы не далеки от истины, – заговорила Татьяна. – Мы считаем, что вас всех подвергли воздействию экспериментального аппарата, который в Маяке применялся для лечения их наиболее… сложных пациентов. Мы всё ещё сами не разобрались, но, похоже, что главврач провёл несанкционированный запуск этого аппарата без соблюдения надлежащих мер безопасности. Многие пациенты и персонал оказались под его воздействием, что повлекло массовую истерию. Вполне вероятно, что это коснулось и Вас. Джозеф смотрел на неё в ответ, изо всех сил стараясь понять смысл сказанных ею слов. – Истерия, – повторил он. – У меня были галлюцинации? – Да, боюсь, что так, - она понизила голос, но сочувствие, что она пыталась изобразить, казалось фальшивым. – Вам повезло выжить. Большинство людей, находившихся в больнице, поубивали друг друга, а остальных добрый доктор убил самолично. Мы рады, что Вы с нами. – А мой напарник? – Джозефу стало не по себе от чувства нарастающего облегчения. – И детектив Кидман? С ними всё в порядке? Татьяна откинулась на спинку стула и посмотрела на Анви; та кивнула и вышла из палаты. Когда она вновь обратила лицо к Джозефу, то он почувствовал, как от её бесстрастного выражения по его спине побежали мурашки. – Детектив Кидман жива и здорова, – сказала она. – Думаю, она в скором времени навестит Вас. Но, Джозеф, – она поставила локти себе на колени. – Мне очень жаль, что приходится говорить Вам это. – Нет… – Джозеф словно оцепенел. – Детектив Кастелланос мёртв, – воздух истончился и зазвенел. – Соболезную. – Нет, – Джозеф потряс головой; он растерялся, чувствовал себя невесомым, будто бы его затягивало в космический вакуум. – Нет, такого просто не может быть – бессмыслица какая-то, – его губы сложились в болезненную улыбку. – Как так получилось, что я смог выбраться, а он – нет? Всё должно было быть… – Он выбрался, – мягко перебила его Татьяна; каждое её слово казалось менее понятным, чем предыдущее. – По крайней мере, из больницы. Но недавно мы нашли его тело. Мы полагаем, что его выследил выживший главврач и… – Нет, – упрямился Джозеф. – Нет… Этого не может быть. Только не Себастьян, только не так, – Татьяна всё смотрела на него своим жутким, ничего не выражающим взглядом; у Джозефа перехватило дыхание и защипало глаза. – Вы говорите, что всё, через что нам там пришлось пройти – это всего лишь дурной сон? И после этого его всё равно убили? Это не… Это же бессмысленно… это просто… – Мне жаль, – Татьяна даже не моргнула. Но Джозеф продолжил качать головой. Он попытался перевести дыхание и сказать Татьяне, что она заблуждается, но замер на месте, когда знакомый жар коснулся щёк. Он чувствовал, как гнойники снова проступают на коже. «Я всё ещё не очнулся, – подумал он и впервые не стал сопротивляться, удерживая яростную красноту, расцветавшую у него на лице. – Если так, то это значит, что всё это не реально», – сказал он себе; его зрение стало острее. Пуля заворочалась в его сердце; он почувствовал, как из груди хлещет кровь, как она же булькает в горле. Он всё ещё был мёртв. – Детектив Ода? – Татьяна встала со своего места и взяла его за плечо, побуждая Джозефа лечь обратно. – Что с Вами? – Всё в порядке, – он послушно улёгся на матрас. – Всё хорошо. Это не он умер, а я. Он содрогнулся, давясь от медного привкуса во рту. – Анви! – крикнула Татьяна через плечо, но тут же повернулась обратно к Джозефу и дотронулась до его лица. – Детектив, Вам нужно успокоиться, – просила она сквозь его хрип. – Посмотрите на меня и скажите, что видите. Ему нечего было ей ответить. Джозеф пытался это произнести, но пуля провинчивала себе путь через его лёгкие, и у него не получилось выдавить из себя ни звука. По крайней мере, его руки были, наконец-то, свободны. Он должен просто сдаться, ведь причин бороться не осталось, – однако он всё равно хватался за грудь, пытаясь остановить кровь, текущую из раны. Ему казалось, что у него онемело лицо, но он быстро осознал, что его жалил холодный дождь. – Детектив, посмотрите на меня, - звала его Татьяна. – Мне нужно, чтобы Вы дышали. – Не могу, – прохрипел он. Анви встала с другой стороны; ему померещилось, или её ногти сорвали кожу с его запястья? – Я не… Татьяна схватила Джозефа за подбородок и повернула его лицом к себе. – Джозеф, дышите, – велела она, и ее голос потрескивал, как раскаты грома. – Сейчас же. И он задышал. Лёгкие раскрылись, впуская воздух, который, в свою очередь, изгнал агонизирующую боль и тяжесть свинцовой пули. Каждый вдох давался теперь легче предыдущего, а с каждым выдохом из крови испарялся яд, выходя вместе с потом. Постепенно всё вокруг снова обрело реальный вид. Джозеф не сразу понял, что в его глазах стояли слёзы. Татьяна выпрямилась с тихим вздохом. – Снова пуля? – спросила она. Несмотря на то, что приступ миновал, Джозефу было очень тяжело собраться с мыслями. С ошеломлённым видом он моргнул и посмотрел на её в ответ. – Что? – Я же говорила, что он не вспомнит, – сказала Анви. – Да, но в этот раз он хотя бы пришёл в себя гораздо быстрее. – О чём вы говорите? – он смотрел то на одну, то на другую, чувствуя, как подступает тошнота. – Детектив Ода, – Анви держала его за запястье, считая пульс, – с тех пор, как Вас привезли сюда из Маяка, Вы впадали в кому повторно, – она говорила с большей искренностью, нежели Татьяна. – Это третий раз, когда Вы приходите в сознание. Но налицо явные улучшения, так что я думаю, что лечение действует. – Впадал в кому повторно? – эхом повторяет Джозеф; слова крошатся и сыплются песком. – Лечение? – Думаю, теперь он достаточно стабилен для полной дозы, – заметила Татьяна. – Да, я согласна. – Постойте… что происходит? – Джозеф с тревогой наблюдал, как Анви набирала Шприц, чтобы ввести ему лекарство через катетер в вене. – Что это? – он потянулся к игле в своей руке, но Татьяна перехватила его ладонь и крепко сжала. – Джозеф, – сказала она с нажимом, – нам не легко снова и снова сообщать Вам такие новости. Пожалуйста, постарайтесь в этот раз не забыть. Анви ввела лекарство; Джозеф чувствовал, как оно распространяет жжение по венам. Она тоже взяла его за руку, и обе женщины так и держали его, пока боль не отступила. К тому моменту, как всё закончилось, и они отпустили его, он понял, что протестовать бессмысленно. – Это… всё это реально? – спросил он, а его желудок старательно закручивался в узел. – Вы говорите правду? – Боюсь, что так, – Татьяна убрала с его лба выбившуюся прядь волос. – Мы оставим Вас на время. Если снова почувствуете пулю – нажмите кнопку вызова, хорошо? Одна из нас будет поблизости. Джозеф смотрел, как они обе шли к двери. Он не знал, что думать и что чувствовать и прежде, чем он совладал с голосом, они ушли. Дверь закрылась с тихим щелчком, оставляя его в тишине. Он смотрел в потолок и старался упорядочить свои мысли, но перед воспаленными глазами мелькали воспоминания, словно кадры на киноплёнке: Себастьян, стоящий напротив него, выражение шока на его лице; и разбившийся на сотни осколков мир. А теперь точно также разваливался Джозеф, беспомощно всхлипывая в ладони. *** Закончив тренировку на стрельбище, Джули направилась в больничное крыло. Она старалась не демонстрировать особого интереса в отношении своего бывшего напарника, не забывая, что за ней наблюдают, но не показывать совсем никакой заинтересованности было бы в равной степени подозрительно. Так что она распланировала свои визиты и, в целом, не привлекала к себе повышенного внимания. Но её удачи надолго не хватило. У палаты Джозефа стояла Майра Хэнсон. Джулии замедлила шаг. После инцидента в Маяке она видела Майру всего несколько раз и издалека, и ещё не поняла как вести себя в общении с ней. Вероятно, опасно пробовать заговорить с ней, не имея никакого плана, но любопытство оказалось сильнее, и Джулии подошла к ней. - Агент Хэнсон, - поприветствовала она ее. Майра не ответила сразу. Она стояла перед смотровым окном, скрестив руки на груди, с нечитаемым выражением лица. Было время, когда Джулии восхищалась её холодным самообладанием, но, узнав о ней побольше, она осознала, насколько оно неестественное и жуткое. - Агент Кидман, - она наконец-то удостоила Джулии кивка. – Слышала, Вы вызвались добровольцем в команду агента Лима? - Слухи расходятся быстро. Я только хочу закончить начатое дело, мэм. - Как и все мы, - сказала Майра рассеянно и кивнула в сторону смотрового окна. Джулии подошла на шаг ближе и заглянула в палату; Джозеф лежал на койке, закрыв лицо руками. Джулии ощутила укол острого сочувствия. - Он снова пришёл в себя? – она старалась держать строго деловой тон. – Ему уже… сообщили? Она взглянула на Майру и увидела, что на её лице не дрогнул ни единый мускул. - Да, - ответила Майра. - И его кондиционирование* уже началось. Агент Гутьеррез ввела дозу препарата двадцать минут назад. По спине Джули пробежал холодок. Она посмотрела на Джозефа совершенно другими глазами, думая, неужели каких-то несколько месяцев назад она выглядела точно также. - Я думала, что он нужен Администратору для проекта СТЭМ. - Так и есть, но Джозеф не стабилен. Кондиционирование устранит эту проблему, - Майра смерила ее оценивающим взглядом. - Хотите понаблюдать? - Разумеется, - Джули даже смогла изобразить улыбку. - Рано или поздно мне придется учиться, верно? - Безусловно, - Майра вернула тонкую улыбку. Из соседней комнаты вышли Татьяна и Анви и присоединились к ним. - Он готов для встречи с тобой, Майра, - сказала Татьяна. - Но ты уверенна, что это должна быть именно ты? - она взглянула на Джули. - Если ты считаешь, что связь действительно так важна, то мы могли бы использовать агента Кидман. - Нет, это должна быть я, - Майра опустила руки и повернулась к двери в комнату. - Если он останется в сознании, нам всё равно придётся поговорить. Лучше уж сейчас. И все вместе они зашли в палату. Джули сделала глубокий вдох и попыталась приготовиться к любому исходу этой встречи. *** Джозеф даже не заметил, как открылась дверь. Последние двадцать минут он словно пробыл в трансе, а реальность расплывалась перед глазами нечёткими пятнами. Только образы из его кошмаров сохранили прежнюю живость и остроту, снова и снова захлёстывая его рассудок. Желудок скручивало в узел после каждого такого нежеланного напоминания. Даже когда посетители подошли к его койке вплотную, он не до конца осознавал их присутствие и слышал их монотонные голоса. - Детектив, - спросил кто-то из них, наверное, медсестра. - Как Вы себя чувствуете? - Словно меня сейчас вырвет, - Джозеф дал ответ раньше, чем успел его обдумать; он опустил руку. - Голова кружится. - Кое-кто хочет поговорить с Вами. Как думаете, Вы готовы? - Нет, - ответил Джозеф, но на стуле рядом с койкой уже сидела женщина. Постепенно её лицо обрело знакомые черты. Он узнал её: высокие скулы, светлые волосы и резкий взгляд голубых глаз. Она выглядела в точности такой же, какой он ее запомнил. Но он так устал от одолевавших его галлюцинаций, что его разум отказывался фиксировать её присутствие. - Здравствуй, Джозеф, - сказала она, и звук её голоса подстегнул его, словно кнут. - Давно не виделись. Дымка перед глазами расступилась, впуская в его мир призрака. В тупом онемении он пялился на неё с минуту, прежде чем смог совладать с собственным голосом. - Майра...? - Да, это я, - её улыбка вышла усталой и сочувствующей. - Это не сон. Я действительно здесь. Его желудок всё ещё норовил снова завязаться в хитрый узел, но он всё равно оттолкнулся от матраса и попытался сесть. - Но как...? - тысяча вопросов назойливо бурлила у него в груди; в нормальном своём состоянии он смог бы упорядочить их, ранжировать по важности и справиться со всем этим с непоколебимым спокойствием. Но яд в его венах лишил его возможности отстраниться от происходящего. - Где ты, чёрт тебя дери, пропадала столько времени? - Это долгая история, - она села немного прямее. - Прости. Она выглядела здоровой и целой, - живой, - никак не заложницей секретных государственных служб и не покойницей из неглубокой могилы. - Ты... ты в порядке? - спросил Джозеф. Он очень хотел понять, что происходит, но праведный гнев перекрывал всякое желание узнать ответы. - И ты просто... вернулась? Вот просто так? - Я в порядке, - ответила Майра. - Знаю, у тебя много вопросов, но я не многое могу тебе рассказать. Джозефа аж передёрнуло. Он вспомнил, как стоял в дверях кабинета Себастьяна, наблюдая, как его напарник неверяще смотрит на стенд с листовками о пропавших; вспомнил, как шептались их коллеги у него за спиной. - С тобой всё было в порядке, - его голос дрожал. - Он был убеждён, что с тобой стряслось нечто ужасное, а ты, оказывается... просто ушла. - Так было нужно, - она опустила глаза. - Почему? - её попытки изобразить раскаяние лишь сильнее злили Джозефа. - Зачем? Он нуждался в тебе, а ты сбежала! Как ты могла так с ним поступить? - Я не могу объяснить это сейчас, - Майра так и сидела, не поднимая взгляда. - Но я смогу, в своё время. И ты поймёшь. - Нет, - Джозеф отрицательно замотал головой, чувствуя, как к горлу уверенно подступает тошнота. - Нет, не пойму. Ты даже не представляешь, каково ему пришлось после того, как ты ушла, и через что ты заставила его пройти, и через что пришлось пройти мне, - попытка взять себя в руки и заткнуться провалилась. - Он верил тебе! И когда все говорили, что ты бросила его, он отказывался признавать это. Но ты действительно его бросила! Ты хуже, чем все они, вместе взятые, эгоистичная тварь! Майра не ответила. Она лишь смотрела на свои руки в перчатках, и Джозефа затрясло от желания схватить её за плечи и встряхнуть, закричать на неё. Это из-за пули у него снова болит в груди? - Он хоть знал? - спросил он, несмотря на то, что узнавать ответ ему вовсе не хотелось. - Они сказали, что он всё-таки выяснил что-то... Ты виделась с ним? До того, как... - горло свело, и он сглотнул горчащую желчь. - Он хотя бы узнал, что с тобой всё хорошо? Майра молчала, но тишина стала для Джозефа достаточным ответом. - Он мёртв, - сказал он, комкая в кулаках простыню. - Себастьян умер, Майра. Тебя это хоть чуточку волнует? Или ты именно этого добивалась? - она даже не вздрогнула, и за это он возненавидел её ещё сильнее. - Ты винила его за Лили... Ты надеялась, что он покончит с собой, чтобы ты смогла двигаться дальше? Лучше бы ты и дальше оставалась мёртвой! Да как ты посмела взять и вернуться, когда его больше нет! Майра вскочила на ноги и покинула палату так быстро, что Джозеф сперва не понял, что произошло; всё вокруг кружилось и гудело, и желудок всё-таки сдался. Зажав руками рот, Джозеф из последних сил старался сдержаться, но потом кто-то тронул его за плечо, протягивая ему пластиковое ведро. Все органы болезненно сжались, когда его стошнило; однако даже это не помогло ему избавиться из яда. - Со мной что-то не так, - прохрипел он; его руки похолодели, а глаза щипало. Он сам не верил всему, что успел наговорить. - Что со мной не так? *** Как только Майра вышла из комнаты, за ней сазу же последовала Татьяна. Анви выглядела сбитой с толку, но, взяв себя в руки, она направилась к дальнему шкафчику на другом конце палаты, чтобы принести лекарство. Джули же придерживала ведро и гладила Джозефа по спине, пока того выворачивало наизнанку. - Что со мной не так? - снова спросил он, снимая очки, чтобы они не свалились. - Почему я... - Тш-ш-ш, всё хорошо, - Джули забрала у него очки и положила их на прикроватный столик. Ей самой становилось плохо при виде Джозефа в таком состоянии, и даже ещё хуже — при мысли, что она проходила через нечто похожее во время своего «посвящения» в Мобиус. - Просто дыши, Джозеф. Попытайся успокоиться. - Я не сплю? - он вытер рот и скривился. - Неужели все это происходит на самом деле? - …. да. Мне жаль, - испытывая до боли острое сочувствие, Джули поставила ведро на пол, а потом помогла Джозефу лечь. - Расслабься на минутку, ладно? И дыши. Он позволил ей уложить себя на спину, но, улегшись, он снова нахмурился. - Кидман? - он прищурился. - Это ты? - Ага, - она вымученно улыбнулась и ободряюще сжала его руку. - Да, это я. Джозеф неподвижно замер под её руками. - Это ты сделала? - тихо спросил он. - Ты убила его? Джули похолодела и оглянулась; Анви подготавливала укол. - Нет, - она присела на край койки и наклонилась ближе к Джозефу, рассчитывая, что так он сможет лучше увидеть её лицо. - Джозеф, я не убивала Себастьяна. Это был... - Анви уже шла в их сторону. - Это был Рувик. Это он убил Себастьяна. Джозеф отвернулся. Опасно было говорить больше, но Джули не смогла промолчать; она крепче сжала его руки. - Джозеф, послушай меня, - быстро заговорила она. - Я знаю, что сейчас тебе очень больно, но я здесь ради тебя, понимаешь? Что бы ни произошло — я на твоей стороне. Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты доверял мне. Джозеф не повернул головы, но кивнул. Когда Анви поравнялась с ними, Джули отошла в сторону, чтобы не мешать той вводить препарат. - Похоже, он плохо реагирует на препарат, - сказала Анви. - Все отвечают на него немного по-разному, - она взглянула на дверь, а потом на Джули. - Они могут решить не начинать кондиционирование, пока он в таком состоянии. - Я узнаю, - сказала Джули, решив, что если будет оставаться рядом с Джозефом слишком долго, то вызовет у Анви ненужные подозрения. Поборов в себе желание ещё раз взять Джозефа за руку, она оставила его на попечение медсестры и вышла в коридор. Две женщины стояли рядом в нескольких метрах от палаты. Майра обхватила себя одной рукой, другую, сжатую в кулак, она прижимала ко рту; Татьяна говорила тихо, с мягкими интонациями. Джули впервые видела, чтобы та была такой искренней, и сразу же навострила уши. Однако Татьяна замолчала, как только она подошла ближе. - Я Вас слушаю, агент Кидман. - Медсестра Ша спрашивала, будете ли вы продолжать, - сказала Джули. - Он плохо себя чувствует. - Да, мы продолжим, - ответила Майра, наконец успокоившись. Когда Татьяна обеспокоенно взглянула не неё, та лишь улыбнулась и ласково погладила её по руке. - Идите, я догоню. Мне нужна ещё минутка. Татьяна прикусила губу, да и в целом не выглядела довольной, но, получив ещё одну настойчивую просьбу, она вернулась обратно в палату Джозефа. Майра не пошла за ней сразу же, а когда Джули рискнула подойти к ней ещё на шаг ближе, то увидела какая она бледная, и как покраснели её глаза. «По крайней мере, это значит, что ничто человеческое ей не чуждо», - подумала Джули, не совсем понимая, что делать с собственными эмоциями. - Агент Хэнсон? - осторожно спросила она. - Как Вы? - Я... я в норме, - она вытерла глаза и повернулась к Джули с уставшей улыбкой. - Что бы мы ни думали, ко всему подготовиться невозможно. - Я знаю, что Вы чувствуете, мэм, - ответила Джули без всякой конкретики. Майра над чем-то задумалась на мгновение; Джули не была точно уверена, как понимать этот блеск в её глазах, - как угрозу или как добродушие. - Я собираюсь порекомендовать Вас в полевую группу, Джули, - внезапно сказала она. - Хватит Вам работать под прикрытием. Вам повезло, что Вас распределили так быстро. - Благодарю Ваc, мэм, - Джули быстро облизнула губы. - Знаете, когда я была с... - Не надо, - в голосе Майры безошибочно угадывалось холодное предостережение. - Уверена, Вы хотите это сказать из лучших побуждений, но не надо, - Майра глубоко вздохнула и направилась обратно в комнату. - Пойдёмте, у нас ещё остались незавершённые дела, - у Джули не было иного выбора, кроме как последовать за ней. Джозеф всё так же лежал на спине, отвернувшись ото всех. Женщины обменялись взглядами, когда Майра заняла прежнее место на стуле у его койки. Джули встала у стены, с её места ей было видно всё, хоть собственная беспомощность её и уничтожала. Но, раз она никак не могла вмешаться в происходящее, ей оставалось только наблюдать. - Джозеф, - позвала его Майра, и он вздрогнул. - Я знаю, что должна ответить на твои вопросы, и обязательно объяснюсь, но в более подходящее время. Но сейчас... Я должна задать тебе несколько вопросов. *