A Nail Through a Star

Тем временем Себастьян видел сон. Ему снился вечер, когда он попросил Майру выйти за него. Он оригинальностью не блистал: чудный ужин, прогулка по набережной, кольцо. Она улыбнулась и сказала «да», словно ждала такого вопроса. Он всегда был для нее открытой книгой. Когда они добрались до его квартиры, оказалось, что туда уже вломились их коллеги во главе с офицером Дрейпер, намеревавшиеся отпраздновать маленькой, но очень оживленной компанией. Позже Себастьян выяснил, что за ними следили из специально на то отряженного фургона наблюдения, чтобы все смогли своевременно покинуть засаду в квартире в случае, если бы Майра ответила «нет». Как Дрейпер пронюхала, что он вообще собирается делать предложение, так и осталось загадкой. Она же и приковала парочку друг к другу наручниками до конца празднования. Кто-то затащил на вечеринку недавно переведенного новичка – Джозефа Оду. Они впервые пожали руки в самый счастливый день в жизни Себастьяна. Стоило последнему гостю убраться восвояси, и Себастьян завалился на кровать вместе со своей невестой, все еще прикованной к нему. Она взобралась на него верхом и переплела их пальцы вместе, одновременно целуя его с такой страстью, что он приятно удивился ее напору. Она задрала свою юбку, а он выгнул поясницу, изнывая от желания оказаться внутри нее. – Мне стоит подпаивать тебя чаще, – поддразнивал он невесту. Он попытался ухватить Майру за задницу, но она перехватила его руки и зафиксировала у него над головой. Себастьян слышал, как позвякивал металл, как щелкнул замок. Когда Майра отстранилась, то ее запястье было свободно, а он – пристегнут к спинке кровати за обе руки. Сперва он засмеялся, но Майра принялась расстегивать на нем рубашку, и он обеспокоенно заелозил. – Эй, ну что ты, – он вскинул бедра, намереваясь ее соблазнить, – дай мне прикоснуться к тебе. – Тш-ш, – успокоила его Майра и рванула полы недорасстегнутой рубашки в стороны. – Просто лежи смирно. Я позабочусь о тебе. Она снова склонилась над ним, чтобы поцеловать, а Себастьян подался навстречу – ответить. Он успел подумать, что быть прикованным наручниками – это не так уж и плохо. «У меня впереди целая жизнь рядом с ней, чтобы я мог коснуться ее», – думал он, уплывая в счастливом мареве. А потом что-то холодное и острое ударило его в грудь. – Ай! – Себастьян выгнул шею. – Это еще что за… Она вновь отстранилась, но это была уже не Майра: над ним нависала Татьяна, поправлявшая свои очки. В ее руке был шприц. – Просто лежи смирно, – сказала она. – Всё скоро закончится. – Какого хера? – Себастьян дернулся, пытаясь высвободить руки, но наручников на месте тоже не было: только кожаные ремни, привязавшие его к столу. Шкафы в спальне, настольная лампа и торшер обратились врачами в хирургической форме, а обои – стерильными и холодными стенами лаборатории. Он сопротивлялся, но ни руки, ни ноги не слушались его, лежали мертвым весом на металлическом столе. Однако его конечности не онемели. Раз уж на то пошло, его кожа стала чувствительнее, чем когда-либо, ее покалывало от жары, словно бы он ощущал каждый вздох всех присутствовавших незнакомцев. Татьяна исчезла с его коленей, только чтобы появиться рядом снова, но уже сбоку от него. Ни в ее лице, ни в голосе он не смог отыскать ни единой человеческой эмоции, когда она произнесла: – Приступим к операции. Еще одна женщина подошла к столу и решительно разрезала скальпелем грудь Себастьяна. Он ощутил, как его мышцы разошлись под нажимом лезвия, агонизирующая боль обрушилась следом, но он был парализован. Он не мог ни пошевелиться, ни издать звук, пока ассистентка врезалась все глубже. К ней присоединилась Татьяна, и совместными усилиями они вскрыли его грудную клетку, запустили затянутые в резиновые перчатки пальцы в разрезы и потянули. «Рувик? – он беспомощно пучил глаза, шаря взглядом по всем темным углам лаборатории, отчаянно желая увидеть знакомое лицо хотя бы мельком, или расслышать звенящий писк в ушах. Чужие руки дергали его за ребра, а он не мог даже закричать. – Рувик!». Себастьян проснулся рывком, в холодном поту. Кто-то лежал под его рукой, прижимаясь к груди и обнимая поперек туловища. Он подумал было, что это Майра, но боль в ноге быстро развеяла эту иллюзию. Осознание ударило, точно обухом, и он лежал, не двигаясь, переводил дыхание, пока очертания спальни обретали четкость. Часы на тумбочке показывали 4:07. Последним пришло понимание, что Рувика трясет. – Эй, – Себастьян попробовал отодвинуть его от себя, но тот прижался к нему слишком крепко, чтобы у него получилось. – Эй, Рувик, – он нашарил пальцами основание чужого черепа и потянул за волосы. – А ну, просыпайся. Рувик со свистом втянул воздух сквозь зубы. Напряжение, сковавшее его, ушло, и Себастьян отпустил его. – Черт тебя дери, Рувик, – вздохнул он, – ты, вроде, собирался помочь нам обоим заснуть, а не тащить нас в кошмары. Он ожидал, что Рувик восстановит условленную дистанцию между ними, как делал прежде, пойманный при пробуждении на компрометирующей близости. Но тот улегся выше и снова обнял Себастьяна, обвив руками его шею. – Прости, – промямлил он Себастьяну в висок, – я не специально. Себастьян сморгнул в темноту. «Это что за хрень сейчас происходит?» – подумал он ошеломленно, когда Рувик окончательно угнездился. Себастьян схватился за футболку на его спине, намереваясь отодрать его от себя, но вдруг понял, что не может вспомнить, когда в последний раз вот так лежал с кем-то рядом, кто утешал бы его после кошмара. И это Рувик-то, из всех возможных кандидатур, дарит ему такую заботу? Себастьян расслабился, чтобы проверить, не вскроется ли вдруг тайный мотив Рувика, но тот лишь ровно дышал ему в ухо. «Возможно, все не так, – думал он. Его сердце все еще тяжело бухало, и он закрыл глаза, стараясь успокоиться, позволив Рувику остаться рядом, – и это не просто кошмар, а одно из его воспоминаний. Они действительно вскрыли его, пока он был в сознании, – от одной только мысли в груди что-то болезненно сжалось, и он сделал глубокий вдох, стараясь изгнать ощущения от жалящих лезвий скальпелей. – Сам напросился, но все же… Никто не заслуживает жить с такими воспоминаниями». Рувик скользнул рукой по его груди, и напряжение между ними двумя переменилось. Он выводил узоры на футболке Себастьяна, ткнулся носом ему под челюсть. Себастьян не шевелился, но его пульс снова пустился вскачь. Сотрудничать с Рувиком – это уже само по себе испытание не из легких, даже без пальцев, порхавших по его ребрам. Себастьян не имел ни малейшего понятия как реагировать на подобное. Будь на месте Рувика кто-то другой, он бы уже получил одобрение своим действиям. И пусть воспоминание о жене еще не улетучилось, а чувство вины бродило где-то поблизости, он не мог не признать, что соскучился по прикосновениям и вздохам в шею. Но это ведь Рувик елозил рядом, утыкался носом в щеку, и замышлял еще невесть что. Себастьян искренне не знал, что для него опаснее: оттолкнуть его или позволить продолжить. «Ты уже и так продал ему свою трижды клятую душу, – он так и не открыл глаза; Рувик поднялся на локте. – Неужели ты ему еще и это позволишь?». Он сделал вдох, пробуя на вкус дыхание Рувика, еще не найдя нужных слов, но совершенно точно зная, что должен сказать хоть что-то. Рувик подвинулся, делая очевидным влажное пятнышко на своем белье. «Господи Иисусе». Себастьян резко распахнул глаза и схватил Рувика за плечи, не давая ему оказаться ближе. – Какого дьявола ты вытворяешь? Рувик замер на мгновение, и Себастьян понадеялся, что тот одумался, но он, напротив, прильнул ближе, несмотря на удерживающие руки. – Постой, не шевелись, – сказал он тихо, – я хочу узнать, что почувствую. Расстояния между ними и так практически не оставалось. Себастьян не успел возразить, – Рувик уже прижался к его губам своими. И такого поцелуя мужчина от него не ожидал: медленного и любопытного, немного неуклюжего, но полного энтузиазма, – каким и должен быть всякий первый поцелуй. На долю Себастьяна таких не выпадало уже много лет, и он поймал себя на том, что задержал дыхание; Рувик тоже не дышал. Ужасно несправедливым казалось то, что такое существо, как он, оказался столь соблазнительным. Но вдруг чужая пятерня жадно накрыла его заходящееся сердце, и в ушах зазвенел тревожный звоночек. Себастьян резко пихнул Рувика в плечо и, опрокинув его на спину, перекатился сверху. Опираясь на руки и колени, он навис над Рувиком, сохраняя такую необходимую сейчас дистанцию. – Я не твой подопытный, – глухо прорычал он. Рувик сдался подозрительно легко и лежал теперь, не оказывая сопротивления. Себастьян допустил ошибку, посмотрел на него: приоткрытые губы, пылающие щеки, но опаснее всего были глаза, цепко следившие за ним из темноты. Он смотрел на Себастьяна со жгучим, просчитанным вожделением, которое не вязалось с его юным красивым лицом. Мелькнувший между губ язык только усугубил ситуацию: в животе у Себастьяна затрепыхались бабочки, словно он снова стал подростком. – Но я бы мог стать твоим, – предложил Рувик. Себастьян застыл на месте. «В этом нет никакого смысла», – хотел ответить он, но ладони Рувика уже скользили вверх по его напряженным рукам, мягко стискивая мышцы. Коленями он задевал бедра Себастьяна со внутренней стороны; каждый дюйм его тела дышал теплом и манил к себе. Самообладание ускользало, и Себастьяна мелко трясло. Прошла целая вечность с тер пор, как на него смотрели вот так в последний раз, не только с намерением, но и с желанием. От такого слабели локти. Не успел он и глазом моргнуть, как Рувик переплел свои пальцы за его шеей и приподнялся для еще одного поцелуя. Себастьян не мог этого допустить, только не на чужих условиях. Он сгреб в кулак волосы на затылке Рувика и потянул от себя, снова пригвождая к матрасу. Рувик заполошно вздохнул, и промелькнувшая на его лице звенящая уязвимость добила Себастьяна окончательно. Он смял его губы жестким поцелуем, практически укусил. Дни отчаяния и глухой ненависти рокотали у него в груди, пока он подминал под себя тощее тело. Рувик поддался беспомощно, не готовый к натиску растравливающей кожу щетины, и языка, достающего до горла. Себастьяну было противно от того, насколько ему нравилось, как этот сукин сын замер под ним. Но Рувик не долго терялся. Он вцепился Себастьяну в плечи, запуская ногти в кожу, и с пошлым стоном ответил на поцелуй, переплетаясь с ним языками. Его кричащая неопытность лишала Себастьяна способности соображать. Они путались конечностями и подавались навстречу друг другу, словно оголодавшие до прикосновений твари. Вытащив ноги из-под Себастьяна, Рувик уперся пятками в матрас и выгнул спину, нетерпеливо вжимаясь всем телом в чужое, и, черт подери, это было хорошо. Усилием воли Себастьян заставил себя остановиться, пока все не зашло слишком далеко, отпихнул от себя Рувика, выпутываясь из его рук, и сел на коленях. Дыхание сбилось, пульс частил, но ночной воздух, холодивший полыхающие щеки, помогал вернуть здравомыслие. – Ну? – спросил он, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Твое любопытство удовлетворено? Рувик смотрел на него из-под ресниц, бледный и такой расслабленный,что казалось, будто он сейчас растечется талой массой по простыням. – Да, – выдохнул он. Себастьян сглотнул. – Славно, – сказал он. – Теперь ты знаешь, что можешь почувствовать. Не удостоив Рувика еще одним взглядом, он скатился с кровати, дохромал до ванной и закрыл за собой дверь. «И за каким хером ты это сделал? – костерил он себя, склонившись над раковиной и плеснув себе в лицо холодной водой. – Нашел время думать членом». Он зажмурился, стараясь думать о чем угодно другом, пока в крови не улеглась адреналиновая волна. Отлив, он больше не нашел причин прятаться в ванной и вышел. Он слышал, как шелестят простыни в спальне, но выяснять, что там еще задумал Рувик желания не было, поэтому Себастьян уселся на диван. «Это еще не конец, – думал он, зарываясь поглубже в диванные подушки. – Он теперь просто так не отвяжется». Но усталость взяла свое, и он снова заснул, по счастью, на этот раз без сновидений. Он проснулся через пять часов под тихое позвякивание металла. Его сердце испуганно екнуло, и он осторожно посмотрел через плечо: Рувик сидел на полу за кофейным столиком и возился со своим устройством. Он был одет, недавно из душа, и мычал себе под нос неторопливую мелодию, закручивая шуруп отверткой. Себастьян перевернулся на спину и теперь открыто наблюдал за его работой. Он понятия не имел, чего ему ожидать. – Эй. Рувик поднял на него взгляд. – Доброе утро, – он не улыбался, но в его глазах светилась какая-то по-кошачьи сытая удовлетворенность. – Посмотри, что я нашел, – сказал он, поднимая перед собой пару дорогих на вид наушников. Он разобрал корпус и заменил динамики механизмами, которые собрал сам. – Пришлось сымпровизировать с источником питания, но места хватило, чтобы втиснуть передатчик. Да и выглядят они не так подозрительно, разве нет? – Мартин не обрадуется тому, что ты сломал его «Битсы», – ответил Себастьян, так и не сбавив подозрительности. – Мы можем их заменить, как и текилу, которую ты выхлестал, – на этот раз Рувик позволил себе ухмылку и положил наушники на стол. – Я успею закончить их до того, как мы отправимся в участок, если, конечно, ты по-прежнему считаешь, что лучший наш вариант. – Да, но… – Себастьян был так сконцентрирован, выверяя расстояние между ними, что не особо вникал в то, что Рувик говорил. – Оно почти закончено? Уже? – Разумеется, – Рувик ответил так, будто это была самая очевидная вещь на свете, и принялся печатать на ноутбуке. – Я ведь уже говорил тебе, что это не так сложно, как собрать новое ядро. Беспроводной передатчик был простейшей модификацией, что я разработал для СТЭМ. Как по-твоему Хименес смог провернуть все без моего участия? – он усмехнулся с издевкой. – Этот старый дурак не смог бы сделать даже кардиограмму без пошаговой инструкции. Себастьян хмуро свел брови к переносице. – Да уж, жалкий человек. Рувик оставил свое занятие и положил руку на диван. Себастьян напрягся всем телом, ненавидя себя за то, что под его благоразумной осторожностью разбухало от любопытства тянущее предвкушение – предпримет ли Рувик еще одну попытку. Но тот не сделал ничего такого; он использовал диванную подушку как опору и поднялся на ноги. Но на мгновение их глаза встретились, и промелькнувшее на его лице горячечное выражение можно было смело ставить в один ряд с предложением, сделанным в спальне. – Я приготовлю нам завтрак, – сказал Рувик. Уже на пороге кухни он остановился, чтобы бросить назад задумчивый взгляд, и только потом продолжил свой путь. «Ну что, Кастелланос? Что ты теперь будешь делать? – Себастьян с силой потер закрытые глаза ладонями и издал глухой страдальческий стон. – На тебя запал сам дьявол». На завтрак снова была овсянка, на этот раз с консервированными персиками. Рувик быстро проглотил свою порцию и вернулся к своей работе, а вот Себастьян не торопился. Он отчаянно искал любой возможности переключить внимание или повод не вступать в диалог, но у Рувика, само собой, были иные планы. – Могу я задать тебе несколько вопросов? – спросил он, защелкивая корпус обратно. – Если только они не о том, что произошло в спальне, – ответил Себастьян, не поднимая взгляда от овсянки. – У тебя было много секса? Себастьян все же посмотрел на него, не сдержался. Рувик тем временем подключил наушники к ноутбуку и торопливо набирал код. Он только тогда встретился с Себастьяном взглядом, когда понял, что тот молчал слишком долго. Кастелланос соскребал остатки каши со стенок миски. – Дай характеристику этому своему «много», – попросил он. – Я не могу, – ответил Рувик, продолжая печатать. – У меня нет системы ориентиров, поэтому я и спрашиваю. «Я, должно быть, сплю», – Себастьян заставил себя проглотить еще одну ложку овсянки. – Да, много. – И с мужчинами, и с женщинами? Себастьян покосился в монитор ноутбука, чтобы убедиться, что Рувик не протоколирует его ответы: на экране была лишь непонятная галиматья. – Да. А что? – А когда ты спал с кем-либо в последний раз? – продолжил наседать Рувик. – Полагаю, что с женой, но… – Зачем мы говорим об этом? – Себастьян поставил пустую миску на пол. – Я, откровенно говоря, сомневаюсь, что эта информация поможет разобраться с «Мобиусом». Рувик, наконец, перестал печатать и повернулся к нему. – Просто любопытно, – ответил он и, хоть сперва и показался искренним, не смог удержаться от толики сарказма в голосе. – Ты говорил, что если я хочу что-то узнать, то я должен спросить. Как любой «нормальный человек». «Вот же самодовольный говнюк». – Нет времени на любопытство. Нам нужно придумать, как пройти в участок так, чтобы никто нас не заметил. – Ну, это не сложно, – Рувик поддел пальцами наушники. – Дай мне еще час, и они будут готовы для испытаний. Это было не особо обнадеживающим заявлением, но Себастьян так и не придумал иного способа раскопать что-нибудь на «Мобиус». По крайней мере, разбить наушники при необходимости будет куда проще, чем развалить башню маяка. – Ладно, – сказал он и встал с дивана. – В таком случае, я собираюсь прибраться и одеться. А ты – продолжай в том же духе. Рувик передал ему тарелки и снова вернулся к ноутбуку. – Само собой. Себастьян отнес посуду в раковину. Ярко выраженная хромота никуда не делась, но он был рад, что может пройти столько вполне самостоятельно. Но, когда он вышел из кухни, то поймал себя на том, что остановился, чтобы еще раз посмотреть на Рувика. Себастьян наблюдал за тем, как узловатые пальцы с натренированной техничностью колдуют над электроникой, с какой сосредоточенностью почти бесцветные глаза следят за работой, как зубы прикусили пухлую нижнюю губу. Тут Себастьяна и настигло несокрушимое в своей откровенности понимание: «Ты мог бы заняться с ним сексом». Безумная мысль, как ни крути. Существовал миллион причин, по которым эта идея была самой худшей из всех, что когда-либо посещали его голову. Но впервые за долгое время реальный шанс был прямо перед ним, и, будь проклят здравый смысл, ни одна часть его сознания не собиралась забывать об этом. Воображение тоже не помогало, снабжая его домыслами о способностях Рувика разной степени распущенности и детализации. Рувик поднял на него глаза, и Себастьян поспешил прочь из гостиной, лишь бы не столкнуться с ним взглядом. Кажется, настало время для обтираний губкой с очень холодной водой.

***

Джули не покидала квартиру всю ночь, как и велела Майра. Она спала урывками, но даже этот куцый сон был отравлен кошмарами. К утру она чувствовала себя полной развалиной, но все равно натянула свой спортивный костюм для долгой пробежки по привычному маршруту через весь комплекс. Она хотела помчаться во весь опор, дать ногам пронести ее мимо лабораторий и охранников, приветствовавших ее пустыми улыбками. Хотела вынести дверь в квартиру Майры и потребовать ответов, или даже перекинуть Джозефа через плечо и сигануть в окно. Но вместо этого она пришла в кафетерий. Вся еда была оплачена, так что Джули набрала себе полную тарелку протеинов и села за столик в самом центре зала. Она хотела быть на виду. Быть может, люди посмотрят на нее и увидят агента, рвущегося отомстить за своего куратора, а может, увидят суть – крысу, отчаянно ищущую выход из лабиринта. Ей было все равно. Она лишь хотела, чтобы все они знали, что она все еще здесь, еще борется, что она – сила, с которой необходимо считаться. Джули почти доела завтрак, когда у нее появилась компания. Дэннис Грин сел напротив нее. Сегодня он носил галстук с узором "турецкий огурец". – Доброе утро, – поздоровался он, широко улыбаясь. – Снова в строю, а? – Конечно. Хочу быть в форме, когда агент Лим снова сможет участвовать в операциях. От его излишне дружелюбного взгляда ей было неприятно. Она придвинула ему тарелку с оставшимся беконом, надеясь переключить его внимание. – О, спасибо, – он с довольным видом подцепил с тарелки угощение. – Вообще-то, в поле ты отправишься раньше, чем думаешь. Доктор Гутьеррез попросила взять тебя сегодня с собой на выездную операцию. Поедем вместе. «Блеск, – она постаралась не показать беспокойства. – Выездная операция. Почему нельзя называть вещи своими именами?». – Снова в «Маяк»? – Нет, не думаю, – ответил Дэннис. – Кажется, мы идем в качестве подкрепления для Оды, – Джули села ровнее. – Это, в конце концов, его дебютный выход. Обычно, начальство не бросает новичков в поле так рано, но они прикладывают все усилия, чтобы отыскать Рувика как можно быстрее, – он дожевал свой бекон и облизал пальцы. – Будешь готова через полчасика? – Буду готова даже раньше, – ответила Джули, отправила в рот последнюю полоску бекона и собрала поднос. «Джозеф и я, на задании, – она выбросила мусор и пошла к выходу вместе с Дэннисом. – Ну, он хотя бы в сознании. Что бы они с ним ни сотворили, видимо, оно оказалось не таким фатальным, раз он уже на ногах и готов действовать. Это мой шанс наконец-то с ним поговорить, – она закусила губу. – Лишь бы с нами не отправилась Майра».

***

Рувик был готов уже через час, как и обещал. Он повесил наушники на шею, довольный их непримечательным видом. Даже несмотря на торчащие с одного края провода, никто ничего не заподозрил бы об истинной мощи, что вмещало его изобретение; когда он накинул капюшон толстовки, то наушники и вовсе пропали из виду. Все, ради чего он трудился, оказалось вдруг так близко, лишь руку протяни; у него даже голова кружилась от радостного предвкушения, пока они с Себастьяном забирались в грузовик, чтобы добраться до центра. – Я хочу протестировать работу устройства перед тем, как мы войдем, – сказал Рувик за три квартала до полицейского участка. Ему не терпелось. – Тормози. – Что ты собираешься делать? – незамедлительно спросил Себастьян. – Нам нельзя привлекать внимание. – Я и не стану, – Рувик посмотрел на пешеходов, спешащих вдоль улицы, на машины. Он мог одновременно охватить взглядом не меньше сорока человек, в радиусе действия их должно было быть еще больше. – Доверься мне. Себастьян закатил глаза, но все же отыскал свободное место у обочины и припарковался. Они вылезли из машины, и Себастьян привалился к ее боку. Рувик промедлил всего пару секунд, проверяя свое устройство. – Все в порядке, – сказал он сам себе и посмотрел на ясное небо над головой, на белые облака. – Подойдет, – он повернулся к Себастьяну. – Разрешишь позаимствовать твое сознание на мгновение? Иначе ты не поймешь, как прошел тест. Себастьян беспокойно переступил с ноги на ногу. – Ты никому не причинишь вреда, – твердо сказал он. – Понял? – Разумеется, не причиню, – Рувик надел наушники и потянулся к переключателю в кармане толстовки. – Они ничего не почувствуют. Себастьян не выглядел до конца убежденным, но все равно кивнул. – Хорошо. Давай закончим с этим побыстрее. Рувик включил передатчик. Электронный гул заполнил его уши. Это напомнило о самом первом его подключении к СТЭМ после вивисекции, и мгновенно нахлынул страх, тело инстинктивно откликнулось болью. Он не ожидал такого эффекта и бессознательно придвинулся ближе к Себастьяну. Вероятно, все его переживания отразились у него на лице: Себастьян положил руку на его плечо. – Ты в порядке? – спросил он. Рувик сделал медленный вдох и кивнул. Он схватился за чужое запястье, чтобы Себастьян не смог убрать руку просто так, или слишком рано. «Какая глупость, – упрекнул он себя, закрывая глаза. – Было бы чего пугаться теперь. Я контролирую ситуацию». И он позволил своему сознанию расшириться. Каждая человеческая душа поблизости поблескивала на границе его восприятия, готовая к тому, чтобы ее забрали. Их количество казалось привычным. Людские истории раскрывались перед ним, и он перескакивал от одной к другой и к следующей, позволяя себе цеплять самые приятные и самые горькие их воспоминания. Когда он напрягся, стягивая к себе свою силу, то смог увидеть и почувствовать даже больше – десятки человеческих сознаний на самых кончиках пальцев, совсем как когда он был Богом в созданном им самим мире. – Оно работает, – пробормотал он, не открывая глаз. – Расширение стабильно увеличивается, – он потянулся к ближайшему жилому дому и несказанно удивился, обнаружив там несколько пар, занятых примерно тем же, что он впервые открыл для себя всего несколько часов назад. – Сейчас зона покрытия… примерно два квартала. И это на самой низкой мощности. Себастьян стиснул его плечо. – Хорошо. И чем оно нам поможет? «Все еще сомневаешься во мне?» – Рувик облизал губы. – Позволь продемонстрировать, – сказал он и коснулся каждого разума в пределах досягаемости, сказав им, что собирается дождь. И все тут же посмотрели в небо, голубое и белое, но увидели лишь ливневую серость. Их слуха коснулся мягкий рокот летней грозы. Даже Себастьян озадаченно вскинул голову, веря в наваждение так же, как и остальные. Тихо и лениво упали первые капли дождя. Люди на улице поспешили укрыться под навесами ближайших магазинов, водители включили дворники. Мужчина в деловом костюме, направлявшийся к метро, выругался и прикрыл голову своим дипломатом на манер зонтика. Девушка, стоявшая у окна с кружкой кофе, улыбнулась и понадеялась увидеть радугу, когда дождь закончится. Такая простая ложь, и все они поверили в нее. Рувик отпустил сознание Себастьяна и посмотрел на происходящее своими глазами. Сердце затрепетало где-то в горле, когда он увидел темнеющие от воды тротуары, как замедляется дорожное движение. – Работает, – сказал он, затаив дыхание под весом собственного достижения. – Видишь? – он дернул Себастьяна за вымокшую ветровку и улыбнулся. – Ты же чувствуешь это, да? – Рувик скинул капюшон, подставляя лицо дождю. – Я даже себя обманул! – засмеялся он, и звук собственного голоса рассмешил его еще больше. «Всё теперь возможно, – думал Рувик, поворачиваясь вокруг своей оси. Он смотрел, как люди пригибаются, чтобы укрыться от дождя, и гадал, не это ли чувство зовется «радостью». – Я теперь могу сделать все что угодно… абсолютно все. Могу получить всё, что захочу». И он снова засмеялся.

***

Себастьян ощутил слабость в коленях. Он смотрел, как дождь барабанит по крышам домов и машин, растянувшись пеленой на все обозримое пространство, и на людей, спешащих укрыться. Единственной мыслью, бившейся в его голове, оказалась: «Боже мой, что же ты натворил?». СТЭМ снова в руках Рувика. Следовало быть осторожнее, не полагаться на суждения психа, не заботясь о том, чья жизнь и свобода стояла на кону. Но теперь было слишком поздно. Если Рувик играючи взял под контроль два городских квартала, то страшно было подумать, какой ущерб он сможет причинить, если приложит усилия. Бессчетное множество людей оказались под угрозой стать заложниками его воли. Но Себастьян, наконец, посмотрел на самого Рувика и его чувства смешались. Он никогда не видел его ни улыбающимся, ни смеющимся, ни настолько искренним в своих эмоциях. Чрезвычайно необычно и в чем-то даже унизительно было видеть искрящееся в его глазах восхищение. Такой открытый и восторженный, Рувик вытер воду с лица, и в этот момент показался даже еще более красивым. Себастьян ждал, что сейчас все изменится. Ждал, что дождь обернется потоками крови, а изгиб чужой улыбки станет зловещим, но Рувик сиял, как начищенный четвертак, когда повернулся к нему. – Я даже себя обманул, – повторил он. – Смотри! – он подергал себя за мокрую толстовку и засмеялся. – Я же говорил? Даже Бог не может заставить дождь пойти мгновенно, но я могу. Разве это не прекрасно? – счастливый, он привалился к чужому боку. – Я бы не справился без твоей помощи. Себастьяну было плохо от такой признательности, но сразу после этих слов Рувик сгреб его за воротник и поцеловал. Взволнованный, он льнул к нему, надеялся на что-то, был на вкус как дождь. Все это в совокупности выносило Себастьяну мозги почище, чем могла бы пуля. Себастьяна трясло от ужаса под весом отяжелевшей мокрой одежды, но губы Рувика были такими мягкими и теплыми, что он уже не знал чему верить; он ответил на поцелуй бездумно. Монстр не был бы таким сладким, твердил он себе. Злу незачем становиться на цыпочки, чтобы получить поцелуй. Когда Рувик отстранился, сердце Себастьяна бешено колотилось, а голова кружилась так, что вот-вот была готова отвинтиться от плеч и улететь. Рувик увидел его замешательство, и радость потихоньку сошла с его лица. Он опустил руки, остановив их на груди Себастьяна. – О чем ты сейчас думаешь? Себастьян сглотнул ком в горле. Он почувствовал вину за то, что вот так оборвал его ликование. Правда поднялась по горлу, словно желчь. – Думаю, что стоило убить тебя, когда у меня была такая возможность. Его бы поймали на лжи, но Себастьян пожалел, что не солгал; ожесточившееся лицо Рувика было даже хуже, чем внезапно начавшийся дождь. Он выглядел, как ребенок, в последний раз позволивший обмануть себя. Себастьян ждал реакции, затаив дыхание. – Это угроза? – спросил Рувик. – Если и так, то она пустая, – ответил Себастьян. – Теперь нет способа остановить тебя. Верно? Рувик долго размышлял над его словами, а когда отошел в сторону, то дождь прекратился, хотя, скорее – пошел вспять. Небо внезапно снова стало ясным, улицы и тротуары высохли, и люди озадаченно высовывали руки из-под навесов, а водители выглядывали из окон машин. Даже Себастьян, знавший, что вся непогода это лишь иллюзия, оказался обескуражен такой переменой: словно и не было никакого дождя, не осталось и следа навязанной разуму иллюзии. – Пожалуй, в этот раз я закрою на это глаза, – сказал Рувик, снова став собой, словно смех никогда и не был частью языка его тела. Он сдвинул наушники обратно на шею. – В конце концов, я тоже нарушил одно из наших условий прошлой ночью. Себастьян моргнул и уставился на него. – Погоди, что? Это которое? Рувик открыл пассажирскую дверь и забрался в грузовик. Себастьян повернулся, попытался сунуться следом. – Ты о чем вообще говоришь? – Не переживай, никто не пострадал, – Рувик перелез на водительское место. – Садись. Я хочу порулить. – Чего-чего ты хочешь? – но он уже заводил машину, и Себастьяну не оставалось иного выхода, кроме как залезть внутрь. – Ты говоришь о том поцелуе? – спросил он. Еще немного и его рубашка снова промокла бы, но на этот раз от пота. – Ты же не заставил меня? – Нет, это было твое желание, – ядовито ответил Рувик. Он отрегулировал зеркала, пристегнул ремень безопасности и отъехал от бордюра. – Ты спал. Забудь… Ты слишком много волнуешься не по делу, Себ. «Не стоит мне этого знать», – сказал себе Себастьян и поскреб щетину. – Не называй меня так, – ответил он. – К тебе так обращается Джозеф. – Но ты – не Джозеф. Рувик задумчиво замычал. – А как насчет «Кас»? Так тебя зовет Бри. – Ты и не Бри, – резко возразил Себастьян, но потом уселся поглубже и расслабился. – Да пофиг. Зови меня, как хочешь. «Спорить с ним бесполезно, – он сделал глубокий вдох и собрался с мыслями. – Просто сосредоточься на том, что будет дальше».

***

Прошло всего несколько дней с тех пор, как Себастьян переступал порог ПДКС, но было странно снова увидеть его. Он смотрел на знакомых, входящих и выходящих из участка, и не мог дать однозначного толкования чувству, что распирало ему грудь: не то тоска по прежним, нормальным, дням, не то желание оказаться где-нибудь подальше отсюда. Его работа, да и большинство его коллег, успели разочаровать его еще до событий в «Маяке», но с тех пор все изменилось. В каком-то смысле, он чувствовал себя совершенно другим человеком. – Ну так что? – Рувик встал на тротуар рядом с ним. – У меня есть идея, которая сошла бы за план, но я готов выслушать тебя первым. Себастьян вздохнул и поправил на плече пустую спортивную сумку, чтобы не цеплялась за кобуру под курткой. Не было смысла обижаться на мелочную снисходительность в свой адрес. – Майра вела с десяток дел, прежде чем уйти, – пояснил он, пока они дожидались перемены сигнала светофора. – Она была убеждена, что они связаны между собой. Если я покажу тебе фотографии пропавших, ты сможешь сказать, были ли они среди похищенных «Мобиусом»? – Некоторые из них могли попасть ко мне, да, – осторожно ответил Рувик. – Но я не был их единственным способом заставить людей исчезнуть. – Все же, какая-то связь там быть должна… Майра что-то обнаружила. Если сможем понять, что именно, и сопоставить с тем, что о «Мобиусе» знаешь ты, то это может дать нам подсказку, где их искать, – Себастьян покачал головой. – Шансов на успех не много, но больше у нас ничего нет. – Согласен, – загорелся зеленый свет, и Рувик натянул капюшон, пока они переходили улицу. – Где могут храниться ее дела? – Хранилище вещдоков у нас в подвале, – ответил Себастьян. – Если только Аркотт не приняла дела Майры, в таком случае, что-то может быть в ее офисе, – чем ближе они подходили к участку, тем сильнее звенели натянутые нервы. – От тебя требуется только одно: сделай так, чтобы меня никто не увидел. Это ведь не составит труда? Рувик фыркнул. – Ты хотел сказать «нас»? Когда они перешли улицу, Себастьян вдруг остановился. – Я считаю, что ты должен остаться здесь, – твердо заявил он тоном, не терпящем возражений. – Мы до сих пор не знаем, как много полицейских прикормил «Мобиус». Если хоть что-то внутри пойдет не так, будет лучше, если они поймают только одного из нас, – он пожал одним плечом. – Но даже если там нет никого из «Мобиуса», то одному мне будет проще зайти и выйти, не придется тратить время на разъяснения для тебя. Рувик нахмурился. – Мне не нравится, что ты пойдешь туда один. – Что, волнуешься за меня? – подразнил его Себастьян, но промелькнувшая на лице Рувика нерешительность резко убавила забавности этому моменту. – Ты же сможешь следить там за мной через чужие глаза, верно? Просто оставайся тут, Рувик. Сам же понимаешь, что это наиболее безопасный вариант для нас обоих. – Я не согласен, – пробормотал тот в ответ и отвел взгляд. Но тут ему на ум явственно пришла какая-то мысль. – Но так и быть. Я останусь, но ты все равно возьмешь меня с собой. – Это как? Тот включил передатчик. Характерный неестественный шум зажужжал в ушах у Себастьяна, но был как будто мягче, чем когда Рувик действительно прилагал усилия. Рядом с ним появилась фигура, буквально соткалась из света, подобно фантомам, которых Себастьяну случалось видеть в СТЭМ. Это был призрак самого Рувика, в прежнем его обличии: шрамы на коже подергивались статическими помехами, а края его накидки полоскались на ветру, словно настоящие. – Фантом, – сказал Рувик одновременно со своим призраком. Их голоса звучали в нахлест, вызывая у Себастьяна волну неприятных мурашек. – Я буду наблюдать за происходящим через твои органы чувств, но если ты захочешь поговорить со мной, то тебе, возможно, будет проще обратиться к нему, нежели позволить мне читать твои мысли. – О, – Себастьян не знал, который из вариантом менее жуткий, но пришел к выводу, что призрачный «хвост» это еще не самое худшее, что мог предложить Рувик. – Ладно, договорились. Просто убедись, что никто не сможет нас увидеть, – он направился ко входу. – И если ты можешь сделать что-нибудь с камерами… – Я разберусь с ними, – заверил его Рувик и прислонился спиной к стене на углу здания, продолжив говорить через фантома. – Не уверен, что смогу обесточить камеры одной только силой мысли, но убедить охрану отвести их в другую сторону не должно составить труда. «Всё почти совсем так, как было в СТЭМ, – думал Себастьян, поглядывая на призрака, пока они приближались к двери. Приглядевшись, он вдруг понял, что Рувик выглядит немного иначе, чем в кошмаре: едва заметная толика напряженности делала его гораздо более похожим на человека. – Не отвлекайся. Нужно сделать всё по-быстрому и убираться отсюда к черту». Офицер галантно придерживал дверь для пары женщин, заходивших в участок, и Себастьян проскочил вместе с ними. Рувик же просто просочился сквозь стену. Опасения Себастьяна вернулись и встали в полный рост, стоило ему оказаться внутри, и он остановился на минутку, разглядывая полицейских и посетителей, проходящих мимо. Он ждал, что кто-нибудь обернется или окрикнет его, но ничего не произошло. Мимо протащили мужика в наручниках, так тот даже врезавшись ему в локоть, не обратил на это совершенно никакого внимания. Никто не знал, что Кастелланос был там. – Забавно, – пробормотал Себастьян, взяв курс на дальнюю лестницу. – Все это время я хотел, чтобы все оставили меня в покое… – Прочесть чьи-то мысли, пока мы здесь? – предложил Рувик, буквально сканируя взглядом некоторых офицеров. – Я знаю, что ты думаешь об этом, но это же такая уникальная возможность узнать о своих коллегах буквально всё. На ум немедленно пришло с десяток вопросов, и даже больше, едва Себастьян позволил себе обдумать такую возможность, но потом он лишь покачал головой. – Нет, давай не будем, – но тут он передумал. – Если только… Можешь проверить, нет ли среди них агентов «Мобиуса»? Только осторожно, вдруг у них защита, как у Лима, я не хочу, чтобы тебя переебало, как тогда. – Это уже не должно быть проблемой, – Рувик исчез из поля зрения. Себастьян смотрел, как он вспышками метался по помещению, появляясь рядом то с одним человеком, то с другим. Доверив ему свое прикрытие, Себастьян продолжил путь к лестнице. И лишь оказавшись в подвале перед дверью в хранилище улик, он вдруг вспомнил, что ключа-то у него и нет. – Рувик, – позвал он, оборачиваясь, – без ключа внутрь не попасть. Спустя минуту, на лестнице появилась офицер Брэддок. Себастьян аж попятился, хотя знал, что она не видит его. Он заметил ее остекленевший взгляд, когда она подошла ближе, Рувик отставал на пару шагов. Молча и без лишних движений, женщина открыла дверь, а затем развернулась на каблуках и ушла восвояси. – Так сгодится? – спросил Рувик. – Спасибо, – поблагодарил его Себастьян и прошел в хранилище. – Что-нибудь выяснил? – Нет, – Рувик казался расстроенным. – Твой капитан подозревает о существовании «Мобиуса», но в остальном – глухо. Себастьян лавировал между стеллажами по памяти. На самой дальней полке стояли три коробки; две из них оказались пустыми. Он выругался. – Здесь не всё, – он стянул с полки единственную коробку с файлами, поставил на ближайший стол и принялся просматривать бумаги. – Это самые старые дела о пропавших, им уже несколько лет. Не факт, что они вообще связаны с теми, что поновее, у Майры были лишь догадки, – он раскрыл одно из дел и развернул папку к Рувику. – Узнаешь его? – Ты же знаешь, что меня здесь нет, – сказал Рувик. – Я могу видеть только через твои глаза. Себастьян скривился и посмотрел в дело сам: мужчина средних лет, Аарон Гроссбек, пропал из больничной палаты после операции по удалению грыжи. – Я не знаю его, – ответил фантом. – Попробуй другого. Себастьян пролистал еще две папки, прежде чем достал дело Патриции Йетс, школьной учительницы, которая взяла отгул, чтобы навесить мать, и после чего никто ее больше не видел. Об ее исчезновении заявила мать, которая с ней так и не встретилась. – А-а, – протянул Рувик. – Вот она. Ее я помню. «Не спрашивай, – прикусил язык Себастьян. – Даже не думай, блядь, спрашивать, что он сотворил с ней». – «Мобиус» дал тебе какую-нибудь информацию о ней? – спросил он вместо этого. – Что-нибудь, что объяснило бы, почему они выбрали именно ее? – Ничего такого не припоминаю, – ответил Рувик. – Но я не могу сказать, что тогда уделял внимание таким деталям, – он задумчиво хмыкнул. – Но ее мать привезли через несколько недель после нее. – Ее мать? – Себастьян снова раскрыл папку. – Медлин? Тут ни слова нет о том, что она тоже пропала. – Когда ближайший родственник числится умершим, некому об этом заявить. А возможно, кто-то намеренно не внес эти данные. Себастьян нахмурился, разглядывая подпись Майры внизу страницы. – Майра постоянно просматривала эти документы, – пробормотал он, пробегая текст взглядом снова и снова. – Она всегда очень тщательно изучала материалы, и поддерживала бы связь с матерью пропавшей… Она бы никогда такое не пропустила. Рувик отвернулся и уставился в потолок. – Детектив Аркотт в здании, – прошелестел он. – Остальные документы в ее кабинете, можем забрать и их. – Да, конечно, – Себастьян принялся засовывать папки в спортивную сумку. – Подожди, пока она не поднимется к себе, а затем убеди ее уйти на ранний ланч или за чем-нибудь в этом духе. Пока мы здесь, я хочу захватить кое-что и из своего кабинета. Отдел убийств располагался на втором этаже. Себастьян, конечно, был не в восторге от идеи воспользоваться лифтом, но управляться с костылем и тяжелой сумкой на лестнице представлялось еще менее приятной перспективой. Рувик заверил его, что камеры мистическим образом будут отключены на время его короткой миссии. Оказавшись на месте, они прошлись по коридору, разминулись с Аркотт, направлявшейся в противоположную сторону вместе с напарником: они оба решили заскочить в закусочную, которая располагалась вниз по улице, до обеда, чтобы не стоять в очереди. Они обсуждали грядущее концертное выступление дочери Аркотт. Маленькая Тэмми Аркотт и Лили Кастелланос вместе ходили в детский сад. Себастьян смотрел строго перед собой. – В участке есть кто-то еще, – заговорил Рувик, когда они оказались в нужном кабинете. – Но вот, что странно, я не могу увидеть кто. Себастьян быстро перебирал документы Аркотт, ориентируясь на знакомые имена. – Что ты имеешь в виду? – Еще не уверен, – он дернул головой в сторону, словно пес, пытающийся уловить запах. – Похож на Лима, но... Какой-то другой. Он словно черная дыра. – Будь осторожнее, – предупредил его Себастьян. – Как только я отыщу все, что нужно, мы просто уйдем. Рувик поразмыслил немного и сказал: – Я взгляну поближе. – Оставь. Если «Мобиус» здесь, то нам нужно убираться отсюда… Внезапная вспышка боли прошила Себастьяну череп, отдаваясь в ушах до омерзения знакомым визгливым стоном психической связи. От такой ударной силы у Себастьяна подогнулись колени, и ему пришлось схватиться за стол, чтобы не рухнуть. – Срань, – прошипел он, стиснул виски ладонями, пережидая приступ. – Тупой ты засранец, я же говорил! Когда боль схлынула, он выпрямился и оглядел кабинет, но фантом Рувика исчез. – Рувик? – Себастьян закрыл глаза и сосредоточился, пусть и чувствовал себя глупо, делая это. – Блядь, Рувик, ты слышишь меня? – но он больше не чувствовал чужого присутствия на границе восприятия. Выругавшись, он снова зарылся в документы. ««Мобиус» здесь, – он отыскал нужные имена и запихал папки в сумку. – Может, даже сам Лим или… еще кто похуже. И если все пошло так же, как в прошлый раз, то Рувик лежит сейчас на тротуаре без сознания, – от этой мысли внутри похолодело сильнее, чем хотелось бы. – Черт бы его побрал». Он повесил сумку на плечо и поспешил прочь из кабинета, но, оказавшись в коридоре, он заметил, что кто-то выходит из лифта, и свернул к собственному кабинету. «Хорошо, что он, по крайней мере, отключился там, а не здесь, – подбодрил он себя и подошел к столу. – Все с ним будет в порядке. Худшее, что может произойти,это если кто-то вызовет ему скорую. Сможешь понять, кто именно та самая тварь из «Мобиуса» – сможешь убедить Ремингтона задержать его на какое-то время, чтобы суметь убраться отсюда, – он резко выдвигал ящики, забирая из них то запасные ключи, то коробку патронов 38го калибра, то свой запасной пистолет, который он сунул за пояс джинсов. – В конце концов, твое слово здесь еще что-то значит. Так ведь?». Себастьян развернулся на выход и наткнулся взглядом на постер о розыске пропавшего. С него на него смотрела Майра. – Почти, – прошептал он. – Я почти нашел их. Дверь распахнулась. Себастьян подобрался, потянулся к пистолету за поясом, но мужчина за порогом зашел в кабинет раньше, чем он успел достать его. Взгляд сосредоточился на круглой, стриженой под кроп голове детектива Фая. Блядский отдел внутренних расследований. Фай озадаченно сморгнул, глядя на него, но растерянность быстро сменилась раздраженностью. – Кастелланос? – Ну да? – Себастьян притворно поскреб ногтями бок, не хотел убирать руку далеко от пистолета. – А что? – Мне показалось, что кто-то здесь ходит, – ответил Фай, проходя дальше в кабинет. – Что ты тут делаешь? – А ты сам-то как думаешь? Это же мой кабинет, – Себастьян опасливо смерил его взглядом, но чутье подсказывало ему, что каким бы мудаком ни был Фай, он не из тех копов, что брали взятки или ввязывались в дела «Мобиуса». Он убрал руку от пистолета и снова повернулся к двери. – Просто зашел забрать кое-какие личные вещи. – Выглядишь отвратно, – поделился мнение Фай, но в его голосе сочувствия не было. – Что ты сотворил со своей ногой? – Не твое дело. – Когда ты лажаешь, это всегда мое дело, – зло прошипел он. – Где тебя черти носили последние несколько дней? Я предупреждал, возьмешься снова за старое… – У меня нет времени для очередной проповеди, Фай, – огрызнулся Себастьян. – Отпусти меня. Фай выглядел так, будто с радостью врезал бы ему, но он выглядел так большую часть времени, что они общались, однако за все эти годы он так и не набрался храбрости. Не нашел он ее и сейчас. Он вздохнул и отпустил. – Хорошо, вали, – проворчал он. – Но сперва потрудись сообщить Оде, что ты в порядке, ладно? Пока он не принялся скандалить. Себастьян уставился на него с непониманием. – Кому? – Твоему напарнику? – сердито напомнил ему Фай. – Ну, знаешь, парень такой, в очках? Он виду не подает, но мы-то с тобой знаем, как он переживает за тебя, – чем дольше он говорил, тем тише становился его голос, словно Себастьяна уносило куда-то от него. – Все это время ты нес ахинею о том, что его похитили, теперь, видимо, настал его черед носиться за тобой. Вы двое просто нечто. Его слова казались бессмыслицей. Себастьян продолжал таращиться на него, ожидая услышать смех, издевку, да что угодно, что вписалось бы в реальность. Стало трудно дышать. – Джозеф здесь? – Да, – его злость затухала перед чистейшим недоумением Себастьяна. – Он только пришел… Он сейчас у капитана. Они, должно быть, составляют рапорт о твоем исчезновении прямо сейчас. «Нет, не может такого быть, – Себастьян потряс головой, скинул руку Фая, когда тот коснулся его плеча. – «Мобиус» забрал его. Они пытают его». – Мне нужно идти, – он наконец-то покинул кабинет и захромал по коридору. – Возьми себя в руки, Кастелланос! – крикнул ему в след Фай. Несколько человек оторвались от работы, подняли головы, но Себастьян не обратил на них никакого внимания, ковыляя к лестнице так быстро, насколько позволяли негнущиеся ноги. – Рувик, – прошипел Себастьян, спускаясь вниз. – Нашел же ты время, чтобы отключиться. Он буквально выпал с лестничного пролета в лобби. В его сторону обернулось еще больше людей, ему послышалось, что кто-то позвал его по имени. Себастьян проигнорировал и их, направляясь прямиком в офис капитана. Он не знал, что собирается увидеть, или что скажет и сделает, если Джозеф действительно там. Он не знал, что это будет означать для их союза с Рувиком. Но ему нужно было лично убедиться, и чем ближе он подходил, тем отчетливее становились фигуры двоих людей, сидевших перед столом капитана Ремингтона. Одной из них была женщина, но во втором он безошибочно узнал Джозефа, пусть того было почти не видно из-за жалюзи. Себастьян навалился на костыль, выдохнул потрясенно. «Слава Богу, – подумал он, – он в порядке, – Себастьян даже не задавался вопросом, как тот выбрался, да и это было не важно, раз он цел и невредим. –Господи, как же объяснить ему, что происходит?». Он сделал было шаг вперед, но именно в этот самый момент Джозеф и его компаньонка встали. Изменившийся угол обзора дал на мгновение увидеть лицо женщины, и Себастьян застыл на месте. Там была Татьяна Гутьеррез. В реальности Себастьян ее не видел. Он даже не был уверен, что в СТЭМ виделся именно с ней, но он узнавал этот бесстрастный взгляд, и на секунду снова ощутил вокруг себя давящую атмосферу лечебницы, услышал ее голос, эхом отражавшийся от стен мрачного коридора. И именно она была сейчас там вместе с Джозефом. Татьяна пожимала руки с капитаном. «Нет. Нет, что происходит?» – Себастьян шатнулся назад и врезался в офицера в форме. Мужчина вздрогнул и подхватил Себастьяна под руку, не давая упасть. – Ох ты, – сказал офицер. – Вы … а, детектив, – он приосанился. – С вами все в порядке, сэр? Себастьян обернулся к нему и был уверен, что узнал мужчину, но имя все не шло на память. – Нет, – пробормотал он, слишком ошеломленный, чтобы соврать. Он посмотрел в сторону кабинета, где капитан уже обходил стол, и все уже как будто собирались выйти. – Не в порядке. Дверь открылась. Подчинившись какому-то животному инстинкту, Себастьян ринулся к выходу из участка. Стоило прийти в движение, как вернулась и способность соображать. «Это была она, – думал он, не обращая внимания на возгласы и окрики любопытных коллег, и выскочил из участка. – Ученая из «Мобиуса» – та, что вырезала Рувику мозги из черепа. Это она та черная дыра, которая вывела Рувика из строя». Несколько людей собралось на углу следующего перекрестка, и Себастьян прибавил ходу. Как он и опасался, Рувик сидел на асфальте, прислонившись к зданию, однако он не был без сознания: его пальцы крепко стискивали край капюшона, который он натянул до самого предела, чтобы закрыть лицо. Колени он прижимал к груди, его бил озноб. Над ним склонилась женщина, гладила его по спине, стараясь успокоить. – Кто-нибудь, вызовите скорую помощь, – обратилась она к собравшимся. – Нет, – вовремя встрял Себастьян. Он скинул сумку на землю и опустился на колено рядом с Рувиком. – Нет, он… Он со мной, – Себастьян взял его за руки. – Рувик, это я… Себастьян. Ты слышишь меня? Рувик выглянул из-под надвинутого капюшона. Глаза покраснели от лопнувших сосудов, но в остальном он, вроде бы, был в порядке. – Кас? От облегчения Себастьян позволил себе слабую улыбку. – Да, я, – он положил руки Рувика себе на плечи. – Давай, держись за меня, я помогу встать. Рувик напрягся, вжался в Себастьяна, пока они поднимались на ноги. Несколько человек помогали им, кто-то протянул Себастьяну его костыль. – Как ты? – взволнованно спросил Себастьян. – Идти сможешь? – Да, – Рувик встряхнулся и как будто полностью пришел в себя, хотя тень оцепенения еще не полностью сошла с его лица. – Смогу. – Прекрасно, потому что нам надо бежать, – Себастьян снова закинул за плечо сумку. – Я знаю, кто был в участке. – Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – спросила женщина, пришедшая Рувику на помощь. – Моя машина поблизости, я могу отвезти его в больницу. – Нет, благодарю вас, – Себастьян выдавил из себя улыбку и кивнул; странно приятным оказалось узнать, что не весь город обернулся против них. – Я позабочусь о нем. Он бросил взгляд на вход в участок, боясь увидеть того, кто мог выйти оттуда, но оказался не готов: призрак стоял у самой двери, белесый и прозрачный, непостижимым образом еще более бледный, чем помнил Себастьян. Призрак носил громоздкую робу пациента «Маяка», и взгляд у него был тяжелый, обвиняющий. Себастьяна вытянуло холодом вдоль позвоночника, пока он, совершенно сбитый с толку, смотрел в ответ. – Лэсли? Рувик вздрогнул. – Что? Себастьян все еще пытался понять причину появления этого фантома, когда он внезапно исчез, потревоженный открывшейся дверью полицейского участка. Наружу вышел мужчина, и Себастьяну не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, кто это был. – Пора уходить, – сказал он и поволок Рувика сквозь собравшихся вокруг них зевак, сворачивая за угол. Они шли в противоположную сторону от припаркованного грузовика, но пойди они другой дорогой – непременно бы попались на глаза. – Здесь Джозеф, – поделился Себастьян, пока они шли вдоль здания. – Но он пришел вместе с Гутьеррез. Они бы не отпустили его так запросто, да? – Я не знаю, – признался Рувик. – Не могу его увидеть Во второй раз эти слова прозвучали куда более мрачно. – Что это значит? – Сейчас я не смогу объяснить. Они пересекли улицу и прошли на огороженную забором стоянку, свернув затем в узкий проход за цепочкой маленьких магазинов. Никаких признаков погони не было, но чутье гнало Себастьяна дальше. Но вдруг Рувик заставил его остановиться. – Отдай мне сумку, – сказал он. – Нам нужно двигаться быстрее, а тебе и без этого больно. Себастьян не обращал внимания на свою ногу до этого самого момента, а стоило Рувику упомянуть о ее состоянии, как бедро обожгло болью в расплату за непредвиденную нагрузку. Он отдал сумку, и они продолжили путь мимо мусорных баков и подъездных путей. – Возможно, у нас получится сделать круг и выйти к машине, – пробормотал он, рисуя в голове карту. – Неподалеку есть станция метро… Можем проехать вниз по желтой ветке на одну остановку и выйти на 31й улице. А затем… – Себастьян! Он остановился. Сердце рухнуло вниз, и он обернулся, посмотрев между зданиями, через отгороженный дворик местного паба. Джозеф все-таки нагнал их: он стоял на тротуаре, смотрел на них сквозь кованую решетку. Себастьян затаил дыхание, но когда лицо Джозефа озарило облегчение, не устоял: все вдруг стало не важным, и он двинулся в его сторону. – Себастьян, – Рувик слишком поздно потянулся схватить его за руку. – Стой! Но Себастьян продолжил идти. Зайдя на территорию паба, он прислонил костыль к одному из расставленных там стульев, и побежал, едва не впечатавшись всем телом в решетку. Джозеф тоже вцепился в прутья, и Себастьян накрыл его руки своими, до трясучки нуждаясь в физическом подтверждении, что его друг действительно стоит перед ним. – Джозеф, – он отыскал в себе силы искренне улыбнуться от радости. – Твою ж мать, как же я рад тебя видеть. Ответная улыбка Джозефа вышла натянутой, будто он старался сдержать собственные эмоции; Себастьяну это выражение было так знакомо, что сердце болезненно сжалось. – Я считал, что ты мертв, – сказал Джозеф. – Я думал… – он оглядел напарника. – Выглядишь ужасно. – Чувствую себя еще хуже, – он тоже осмотрел Джозефа, чтобы убедиться, что тот в порядке, и оказался озадачен его гардеробом: черный костюм и галстук, красная в полоску рубашка – необычный для него выбор. Но в остальном он выглядел целым и невредимым. Он уже открыл рот, чтобы снова сказать, как рад увидеть его, но внезапно вспомнил про все обстоятельства при которых происходила их беседа. Себастьян повертел головой, посмотрел вверх и вниз по улице. Ни следа Татьяны. – А где… – Мне кажется, следующий проход на улицу не закрыт, – сказал Джозеф. – Давай встретимся там. Он хотел отойти от решетки, но Себастьян не убрал руки, не пустил. – Постой, – обеспокоенно и торопливо выпалил Себастьян. – Где Гутьеррез? Джозеф нахмурился. – Объезжает квартал. А что? «Нет, – у Себастьяна волосы встали дыбом, но он по-прежнему отказывался верить в то, что и так уже было очевидным. – Нет. Он просто запутался». – Нужно убираться отсюда, – сказал он, – пока она не нашла нас. – Зачем? Тебе не мешало бы показать ей свою ногу, – ты очень сильно хромаешь. Себастьян тряхнул головой. – Нет же, она одна из… Воздух зарябил, и Себастьян почувствовал на плече вес чужой руки: рядом возник фантом Рувика. – Себастьян, – торопил он его. – Нам нужно идти. – Нет… стой, – тот попытался сбросить его руку, но ничего не вышло. – Он должен пойти с нами. Джозеф смотрел по сторонам с нарастающим беспокойством. – Себастьян? – Это больше не твой напарник, – настаивал Рувик. – Он теперь под контролем «Мобиуса»… Нам нужно оставить его, или они схватят и нас. – Мы его не оставим! – С кем ты…– Джозеф выпрямился, а в глазах отобразился весь ужас осознания, сродни тому, что испытывал сейчас и Себастьян. – Это Рувик, да? – спросил он. – Он здесь, с тобой. – Это не то, что ты подумал, – быстро ответил Себастьян. – Я все тебе объясню после того, как мы выберемся отсюда. Джозеф высвободил из его хватки одну руку и сдернул с пояса рацию. – Он здесь, – доложил он, и Себастьян почувствовал, как у него закружилась голова. – Мы возле паба «О’Хара» на Хенсвей. Я уверен, что он под влиянием Рувика. – Мы на месте, – ответила Татьяна. – Нет… постой! – Себастьян потянулся через решетку, чтобы снова притянуть к себе Джозефа. – Ты не понимаешь… – и тут он заметил, что на руке Джозефа, которой он держал рацию, была не привычная глазу черная кожаная перчатка, а белая. Он отпустил вторую его руку и увидел на перчатке красную звезду на тыльной стороне ладони. – Себастьян, – фантом исчез, и уже сам Рувик тащил Себастьяна прочь, дергая за куртку. – Пойдем! Стоило Джозефу заметить Рувика, как он достал пистолет. Себастьян инстинктивно потянулся назад, чтобы убрать Рувика с линии огня. Увиденное шокировало Джозефа до глубины души, он выглядел так, словно его предали. – Себ, отойди в сторону. Себастьян пятился, позволяя Рувику тянуть себя. Его голова стремительно пустела. – Ты не понимаешь… – повторил он. – Рувик не тот, кто… Черная машина остановилась у бордюра, из нее вышли люди в черных костюмах и белых перчатках. Среди них был и Татьяна, и одного только взгляда на нее Себастьяну хватило, чтобы развернуться и побежать. Когда Рувик стиснул его ладонь, боль испарилась из натруженных мышц и потревоженной раны. Про костыль они забыли. – Себастьян, стой! – продолжал звать его Джозеф, и когда Себастьян на секунду бросил взгляд через плечо, то ужаснулся тому, с какой легкостью его напарник перемахнул через забор. Татьяна докладывала об их местоположении по рации, ее люди бросились в рассыпную. Вероятно, их было больше, чем он видел. Вероятно, их скоро изловят. Себастьян стиснул зубы и ускорился.