Пьянящая роза

      В космосе полно опасностей; начиная с утечки топлива и заканчивая скверным настроением таможни. Но есть и те, с которыми имел дело каждый авантюрист, но практически всегда молчавший о них в баре с друзьями. И если с голодом все ясно, то со сном даже в этом тысячелетии были проблемы. Еще в первые века освоения космоса пилоты испытывали небывалые нагрузки как на психику, так и организм. Внутренние часы человека естественным образом сбивались, а узость кабин давили на нервы.       Авиа заранее поставил будильник на шесть и уснул в своей каюте. Он сонливо потянулся, разбуженный писком интеркома. Как оказалось, Власий уже ждал его в ангарах и материл друга за медлительность. Юноша виновато ответил в сообщении, что скоро придет. Напоследок он решил проверить будильник, но он оказался в полном порядке, если не считать маленький скол на крышке.       В ангарах стояла пара кораблей с людьми. Пилоты из отдела безопасности молча махнули рукой в знак приветствия. Один из них уперся головой в крыло истребителя, врезав от всей души кулаком по обшивке. Авиа сразу заметил оранжевый комбинезон среди серых запчастей и ящиков.       — Доброе утро, — Махнул Власий знакомому и подошел ближе.       — Если это утро можно назвать добрым. Прости за опоздание, — парень взглянул на часы и глубоко вздохнул.       — Что такое? — спросил Власий.       — Сейчас шесть вечера! — Авиа дал подзатыльник другу.       — Не горячись, ты же сам хотел побыстрее свалить из этой тюрьмы! — Власий прикрыл рот ладонью, сдерживая смех.       — Как я понял, тебя уже предупредили об внештатной вахте?       — Да. Знаешь, я всегда готов на всякого рода авантюры! — улыбнулся тот и продолжил — Хотя я не думаю, что сейчас подходящее время для геройства пролетариев. Видел тех ребят из отдела безопасности?       Авиа молча кивнул.       — Они сегодня потеряли одного. Пираты в последнее время озверели, атакуя звенья шахтеров и другие банды, — вздохнул Власий.       — Может дела идут совсем плохо, что даже местные кланы устроили грызню?       — Все возможно. Здесь никогда не было торговых путей и засилья старателей, вынуждая бороться за любой барыш. Я больше боюсь за убийство лидера пиратов. Сам понимаешь, волки не охотятся без вожака.       Уже в кабине Авиа нажал на кнопку стыковки, запрашивая выход в открытый космос у системы станции. Получив положительный ответ, к его кораблю подъехал робот и зацепил его тросом к себе, на его теле загорелась голограмма в виде зеленой руки. Авиа включил двигатели и секунду подождал пока машина не оторвется от пола. Вся схема заключалась в тросе: он подключался к специальному разъему, чтобы робот в экстренных ситуациях мог выключить двигатели. Сам робот представлял из себя гусеничную платформу с телом в форме холодильник. Многие заботливо называли его пастушком.       Фрегаты вышли в открытый космос. Вокруг станции была зона в сто километров для свободных маневров судов. Все что находилось далее, можно было описать, как осенний лес — с поправкой на громадные булыжники ценных металлов. Этот участок отличался богатыми кольцами астероидов.       Одной особенностью здешней системы являлись ледники — если внутри комет обычно находился лед, то местные глыбы состояли только из него. Они имели форму овала, игольчатой звезды или гладкого куба — все чистые, без примесей и с отполированной поверхностью горного хрусталя. Инженеры пытались раскрыть загадку пород, но тщетно, пускай местный лед и использовался в системе жизнеобеспечения станции. Поговаривают, что иногда можно ощутить тихий смешок нефтяного моря, когда исследователи со всех сторон галактики собирают анализы с различных аномалий.       Авиа заворожено наблюдал за красотами, ощущая себя, как дома. Из подросткового романтизма его вывел радио эфир.       — Меня слышно? Отвечай, чертов засранец! — прошипел микрофон.       — Да. Хорошо, что ты додумался использовать забытые волны. Иначе нас могли бы засечь.       — Я готов побыть дураком на пару минут, если Шеф закупит новую аппаратуру и железо. Иначе и дальше придется играть умника, — передразнил друг.        Корабли ускорялись, ориентируясь на маленькие буйки — среди астероидов из металла электроника часто выходила из строя. Космические маяки были разбросаны вокруг станции и длинными щупальцами уходили в глубины шахтерских владений. Часто пилоты добывали сырье прямо возле буйков, если глыбы стремились сомкнуться ровным строем, что было весьма губительно для сообщения торговых барж — изредка станцию посещали перекупщики с близкой планеты, чтобы обменять минералы на еду и товары.       Пилоты преодолели безопасную зону, затем вошли в один из коридоров, вымощенных буйками и астероидами. Авиа прикинул примерный маршрут на дисплее и скинул его Власию по приватному каналу и оставался в ожидании отчета с корабля напарника — зачастую именно шахтеры выступали в роли офицеров, если к ним прикрепляли эскорт. Потому каждый из них владел полной информацией о состоянии своей охраны. Однако в боях решающая роль передавалась пилотам из службы безопасности.       Напарники медленно подбирались к первой точке маршрута. Гробовое молчание космоса, а может его любопытный взор, окружали астероидное поле — что являлось нормой для полетов. Авиа лишь улыбался, смотря за игрой солнечных лучей через бронестекло. Сейчас было тихо и спокойно. Камни медитативно кружились по своей орбите. Даже двигатель корабля убавил в шуме, хоть звук в космосе не распространяется. Данная тишина являлась редкостью. Поскольку на маленьких кораблях редко было несколько человек, пилоты заполняли эфир пустыми диалогами или музыкой, чтобы не сойти с ума.       Сапиенс очень хрупки, не смотря на стальные гробы кораблей и стимуляторы. Медики на станции давно подметили, что Юноше больше всего давалось одиночество в полете. За ним не наблюдались психические расстройства или мутации. Благодаря такой способности, юноше позволяли летать одному на корабле, и он частенько загребал тонны сырья в дальних уголках астероидного поля.       Радиомолчание было нарушено Власием. Авиа показалось, что на заднем фоне тихо играла какая-то музыка, пропитанная дикостью звуков. Она вряд-ли принадлежала человеческой цивилизации.       — Мы на месте. Видишь что-нибудь?       — Пока нет. Двигаемся к следующей точке.       Авиа увеличил впрыск топлива, разгоняя корабль до крейсерской скорости, и медленно откинулся в кресле. Фрегаты медленно маневрировали между астероидов. Вскоре на радаре появился маркер второй точки. Но даже в этот раз — пустота. Пилоты уже разворачивали корабли, когда зоркий взгляд Авиа заметил суда возле одной из глыб. На радаре они не отображались, хоть были довольно близко.       В приватный канал поступило радиосообщение от Власия: Что будем делать?       — Пока пытаюсь связаться с ними. Прицелься, но не стреляй.       — Принято.       Как ранее говорилось, корабли не показывались на радаре. Авиа также не смог их найти в едином эфире: список пользователей составлял пару сотен пилотов, но все они находились слишком далеко. Юноша последовательно проверял частоты эфира, что были присуще шахтерам разных бригад — ничего. Тогда он выбрал пару волн торговых челноков — вновь гробовое молчание на несколько лиг. Авиа вздохнул и скрестил пальцы.       Почему-то эти корабли казались знакомы. Но Авиа не мог вспомнить, где именно видел их. Незнакомцы были меньше. В дизайне просвечивалась какая-то грубость. Словно броневые листы у этих малюток были потолще брони современных крейсеров. При этом сами корабли не выглядели ржавыми ведрами; даже для сегодняшнего века, их корпус мог быть устаревшим, но орудия внушали доверие. Обшивка не в масляных пятнах, саже от лазерных попаданий, царапинах, что были последствием таранов. Эта новизна пахла пылью и чернилами давно забытой империи, эпоха которой прошла из-за глупого предательства, а страницы доблестного прошлого разлетелись по всей галактике и были разорваны на мелкие предложения. И каждое предложение рассыпалось на сотни букв, проникло в жизнь и судьбы победивших союзов и врагов, пропитала их естество, чтобы тихо прошептать: Я еще жив, восстану.       Авиа вспомнил этот грубый силуэт и окрас судов, громоздкие движки — это были корабли относительно молодой державы. Она пропала с галактических карт, но в одной из книг есть скромный абзац про эту империю: «С уверенностью можно судить, что данный политический строй бросил вызов остальной галактике. В борьбе за место под солнцем, это государство образовалось из ранее верных старой империи офицеров и рабочих. Империя эксплуатирует военные конфликты с соседями, ведет сотни мятежей внутри противника в целях обороны, создавая хаос».       Авиа с трудом набирал старые частоты на панели, ныне не использовавшиеся пилотами. Частота за частотой — тишина, затем ультразвук. Наконец произошло нечто невообразимое: одна из них ожила. Чистота носила номер 111. На ней шли переговоры на странном языке. Такой старый и забытый, но живой! Живой во всех смыслах, точно переговаривались голодные медведи.       Бортовой автопереводчик потратил пару минут на поиск языка из огромной базы диалектов и наречий разных времен и народов.       — Это первый! Как слышно? — прошипел эфир.       — Слышим хорошо первый! Это второй. Мы закончили добычу урана в этом секторе. Норма перевыполнена. Можем возвращаться на корабль-матку.       — Так точно. Не нравится мне их план.       Эфир прекратился. Корабли медленно развернулись по направлению к планете Х-10. Рядом с ней расположились десятки кораблей, настолько больших, что на них различались номера и знамена. Когда Авиа настроился на частоту флота, до него дошло одно слово: «Огонь!». И Сотни ярких лучей вонзились в кору планеты. Корабли закончили бомбардировку спустя минуту. Из их нутра показались штурмовые капсулы. Их двигатели изрыгнули синее пламя, направляясь к планете. Но постепенно рой шатлов и флота рассыпался на мелкие квадраты, будто в космосе дул ветер, а затем, и вовсе, сыпался песком. Осколки смешались, рассыпались и исчезли.       Что это было? Или даже: к чему это было? Авиа так и ничего не понял. Приватный канал пищал от сообщений. Авиа вспомнил, что забыл вернуть частоту на прежнюю.       — Ты это видел?!       — Да. Очень странно. Но я что-то не разделяю радости, — задумчиво произнес Авиа.       — Ты прав. Будем осторожны, кто знает, — заключил друг.       Перекинувшись еще парой фраз о своих ощущениях и догадках, пилоты отправились к следующей точке, уже настороже. Но если бы Авиа прислушался, как тогда, то заметил нотки горькой грусти в сухом ответе Власия.