***
Загородный домик неподалеку от реки уютно скрылся между листвой древа. Мелкие капли дождя омывали пыльные листы огненно-рыжего цвета. На земле раскинулись кучки шишек. Редкие муравьи ровным строем покидали полянку, взвалив на муравьином горбу веточки и ягоды черники. Их путь лежал через рыхлую землю и высохшую лужу, названной муравьиным народом прудом, через ровные гладкие камни. Но тут раздался громкий рев. Муравьи с испугом разбегались при виде огромного исполина из металла и резины. Машина не смеша ехала по лесной дороге. Вскоре она остановилась среди буйства осени. Водитель, мужчина в тяжелых летах и седыми волосами, покинул транспорт и направился к багажнику. К нему подошел более молодой мужчина. Он не потерял своей красоты и удалого вида, а усы и фуражка придавали особый шарм. Это был тот офицер в плаще. — Что ты творишь?! А если тебя поймают? — ворчал мужчина, думая отговорить Власия от своего поступка, но тот не обращал на него внимания, — Да послушай уже!!! — Что? — открыв багажник, Власий достал длинный футляр. — Какой в этом смысл вообще?! Даже если ты справишься, — тут его перебили сухим «подержи». Власий кинул в руки футляр и открыл его. Старенькая винтовка увидела свет и тут же пропиталась осенним ветерком. — Грибы, — прошептал Власий. — Чего? — опешил мужчина, держа в руках коробку. — Грибы будут завтра. Сморчки или подберезовик. Или белые. С хрустящими ножками. Соберешь их для меня? — едва улыбнувшись, произнес Власий и установил прицел к винтовке. Оба шли по тропинке. Лесная чаща. Вдалеке виднелся бурелом. Винтовка за спиной с непривычки казалась тяжелой. — Я не понимаю тебя. Ты все равно ничего не изменишь. Один человек не может ничего изменить! — продолжал свою шарманку собеседник. — Я знаю. А знаешь, что еще знаю? — после вздоха мужчины продолжил, — что наш любимый лидер прожил отличную жизнь и умер. Просто умер. Его даже не убили за всего его ошибки и казни. Все лизали ему пятки. Боялись. Даже его верные псы. А они были голодны. И теперь появился его сынок, который развалил отцовское наследство и строит теперь свое. Новое. Старыми методами. Власий хотел сказать еще кое-что, но побоялся, что его не поймут. Всю жизнь для него было уготовано место, дан шанс. Стремительная карьера, смерть отца, похороны матери, призвание во флоте, сделка с совестью и служба "черной фуражкой" в отделе СБ. Все конфессии и идеологии обжитого рукава звезд не признавали ошибок в жизни человека, требуя соблюдения слепых догм и сказок. Но человек ошибается всю жизнь, он вырастает из ошибок. Так почему бы не дать ему второй шанс? Но не в следующей жизни или не с перерождением. А здесь. Сейчас. Второй шанс. Офицер в плаще хотел бы остановить его, но Власий отмахнулся и, дернув плечом, пошел дальше. Он шел все глубже в лес, пока не нашел приличную возвышенность, с которой открывался вид на казенную дачу. Мужчина лег на траву и нашел в прицеле свою цель — сына диктатора. Полный мужичок жарил шашлыки во дворике, оставаясь в одной майке и шортах. Власий достал из кармана картонный пакетик. Потянув затвор на себя, чтобы вставить патрон в приемник, мужчина проверил направление ветра и оценил силу дождя. На глазок, но и этого было достаточно, поскольку в заветной коробочке лежала сотня свинца. Теперь все было готово к выстрелу. Даже шумные деревья встали по стойке смирно, а ветер спрятался в одиноких кустах, зазывая к себе дождь. Сын вождя ел свежеприготовленный шашлык, запивая пивом. Ел настолько медленно и лениво, что у мужчины слюнки потекли. Палец медленно нажимал на спусковой крючок, но сразу отпрянул — в прицел вошла маленькая фигурка. Ребенок лет 12. Девочка с белым бантом в волосах держала рисунок. Отец внимательно осмотрел подарок и вручил чаду кусочек мяса. Взаимные улыбки. В дверях дома показалась мать и присоединилась к трапезе. Счастливая семья. Они ели около часу. Власий внимательно следил за людьми, изредка водя стволом вокруг, чтобы осмотреть местность. Женщины покинули отца семейства. Мужчина включил импортный радиоприемник. Вдалеке слышались мелодии гитар и песни. Друга рядом не было. Хоть тот и хотел отговорить Власия, но быстро был послан к машине. «Пускай уезжает отсюда. Заграницу. Туда все уезжают с деньгами. Все равно вернутся. Пускай и нам на погибель…» — прошептал про себя мужчина и нажал на спусковой крючок, а его глаза жадно пожирали опухшее от алого пятна тело уже мертвого диктатора.***
— Кстати, вы видели когда-нибудь пулю? У меня сохранился десяток в магазине моего пистолета. Вы его, кстати, не конфисковали, — Власий расстегнул верхнюю пуговицу своей шинели и положил на стол пистолет. — Но… — Иногда не стоит доверять вам, верно? — Власий качнул головой влево. — Догадался, что я не совсем человек? — майор сузил глаза, вперив взгляд в смольный металл оружия на столе. Его правый глаз разукрасился мелкими трещинами. Его правый глаз налился синим. В душе что-то лопнуло, взорвалось и опало. — А вы? Вы человек? — подняв голову и вперив взглядом, произнес майор. — Нет. Но я с каждым годом сомневался. Эти сомнения терзали мой разум. Если бы… Если бы я жил до корпорации, тогда называл это «душой». — Расскажите, — настаивал майор, все глубже его взгляд раскаленным ножом резал лицо Власия. — Это как… Как пустой карман вашей шинели… Вы живете. Вы мыслите. Вам хочется курить. Страшно хочется. Ваш язык облизывает пересохшие губы в надежде ощутить и донести до нервов тот привкус дешевого табака. Возможно, вы существуете. Но с каждым разом забираясь рукой в карман, чтобы достать заветную сигарету — вас ждет пустота. Вечная бездна, в которую проваливается ваши пальцы, кисть, рука и все тело. До ваших ноздрей доходит дымок. Вы напрягаетесь, ловите себя на мысли о блаженстве, но тут же громко кашляете от боли в горле. Троянский табак ловко выворачивается наружу, извергая угольную дымку и запах костров, запах горелого мяса и обшивки. На заднем плане играет симфонический оркестр. А в километры вокруг нет души. Впереди и вокруг одинокий коридор с бесконечными дверьми и миловидными коврами для ног. Каждая комната, словно жизнь. Или это книги? Ноги сами идут вперед, ноги для ковров сменяют друг друга, а ручки книг падают на пол. Слышится треск. Щепа летит в разные стороны и царапает ткань шинели. Треск перерастает в барабанную дробь, слышится труба. Ваши руки тяжелеют. Вы опускаете голову и видите металлический жезл. Пальцы в благоверном испуге перебираются чуть выше, а жезл кладется на плечо, будто сабля на параде. А сзади, с уязвимой спины чудесное покрывало знамени. Алая звезда и оливковая ветвь освещает пространство, поджигая коридор позади. Впереди доносится завывание вьюги. Вы молча следуете дальше, не замечая, как осыпается ваша рука потухшим углем. Вскоре отломится кусочек ботинка и уха. Вам не нужен слух, ведь слышат вас. Вам не нужны ноги, ведь вы уже давно не человек. Вы уголь. Раскаленный уголь, который с годами терял свой жар. Но больше всего вы теряли себя при взгляде на своих товарищей. Нет. Они не потеряли жара и огня. Они сменили его. Тихий треск из печи мещанина в летней полдень. Белоснежное поле. Потухшие угли среди забытых фабрик и забытых заводов теплятся в братских могилах и маленьких ямок. Вы видите одинокую фигуру в шляпе и одежде церковной. Человек идет к вам, размахивая своим кадилом. Он одевает большие кресты из стали и меди маленькими крестиками за веревочку. Он подходит вплотную. — Я жив? — уверенно задал вопрос Власий, но соленый хрусталь на глазу подводил его. Но перед ним так и сидел майор. Его голубой глаз смотрел в потолок, а трубка источала дым. — Вы жив. И последнее, — майор протянул руки. В одной было пусто, в другой лежали погоны. Власий опасливо посмотрел на них. — Ваши погоны — сорвите их. И вы получите новые, и будете свободны. Ваши заслуги не забыты. Никто не забыт. Обещаю, — успокаивающе молвил майор. Власий резко встал со стула и схватил пистолет. Легким ударом по голове майор свалился на пол. Пистолет выскользнул из дрожащих рук. Власий медленным шагом покинул комнату, двигался по коридору. Его руки скрестились за спиной. Десятки пар глаз выскользнули из темноты комнат и спален, наблюдая за ним. Они были готовы в любую секунду кинуться на жертву, но пока застыли воском. Поднялся легкий ропот. Послышались крики: — Убийца! Старик! Маразматик! Власий вышел из здания и спустился по каменной дорожке к реке. Разум покинул его, а душа пробудилась. Сонная, она привела юношу к одинокому дереву вишни возле реки. Как и сотни морщин по всему телу, которые начали показывать старость. Русые волосы скрылись под белоснежной сединой. Кости ломило от боли. В зарослях травы нашлась лопата, которой Власий принялся копать. Время текло незаметно. Лопата чиркнула об фуражку. Юноша упал на колени и руками выкопал головной убор. Некогда алые листья оливы покрылись ржавой корой столетнего дуба. Перевернув убор, на дне оказался билет. Корпоративный билет. Удостоверение быстро скрылось во внутреннем кармане шинели. А на дне фуражки: Среди холодных рек пути, Вокруг космических морей, Наш символ из железа разгоняет волны смрада, Возрадуйся товарищ! Пришла весна! Поникли войны и досады! Пришла пора рассвета. Дружные шаги солдат обступали его со всех сторон. Но старик уже был глух и не слышал своей кончины. Тяжелая рука легла на его плечо. — Просто сорви старые погоны, мой мальчик. Им нет места в новом мире. Так сделали все твои друзья и родные. — И командиры? — Юноша поднял голову и посмотрел на майора. — Они в первую очередь, — робот виновато искрил разбитым глазом. — Но мне не было место в том, старом и медном веку. Значит, нет и в этом. Мой дом и я — жили в корпорации. Теперь пришло время дать шанс молодым. Вашим детям. — Всем нам дается второй шанс, — прошептал майор. Но Власий его уже не слушал. Он повернул голову, прижимая фуражку с билетом к своей груди. Вдалеке раздавалось счастливое кряканье утят. Метровые березы и сосны двигались в танце под музыку ветра. Раздавалась легкая мелодия калирьона. — Ты слышишь? — прошептал старик. — Слышу. Оттепель.