I'll teach you how to split wood, you'll teach me how to be good
Под «кое-куда» Реджина подразумевала кафе у Бабушки. — Зачем мы здесь? — подыскивая удобное место (вечером народу всегда было больше, как и машин), не могла не поинтересоваться Эмма. Свон вопросительно взглянула на Реджину, думая, что она сейчас ответит, но та… та лишь, коротко усмехнувшись, вылезла из уже стоявшей машины и быстро скрылась за дверью уютного кафе. Там раздавались громкие напевы явно подвыпивших мужчин, иногда мелькал угрожающий голос Руби, обращенный к ним же, наверное. Эмма не решилась последовать за Реджиной, хоть и недоумевала пару мгновений из-за такого открытого игнорирования и с полминуты тупо пялилась на закрытую за ней дверь. К тому же она быстро нашла, чем себя отвлечь, пока Злая Королева непонятно чем занималась. Настройкой магнитолы, например, которой она не пользовалась уже очень давно. Вещь старая, но надежная и вполне себе должна быть в рабочем состоянии. Добившись результата, когда магнитола начала издавать звуки (первым делом заорало радио, причем на максимальной громкости — испуганная брань Эммы смогла заглушить на какое-то время только она) после пары слабых ударов, Свон решила перебрать в памяти и выяснить, где находится флешка с музыкой. Она сама составляла к ней плейлист около года назад, и ей не терпелось вспомнить, из чего он состоит. Спасительница извертелась как могла, будучи уверенная в том, что флешка просто обязана быть где-то в машине. В итоге она нашлась, когда Свон, корпусом забравшаяся к задним сиденьям, обнаружила ее под коробкой с книгами Белль. Реджина в этот момент только-только открыла дверь, кое-как балансируя рукой, которая удерживала два высоких (один стоял на согнутой в локте) горячих стакана. — Что ты делаешь? — чуть нахмурившись и приподняв одну бровь, деловито поинтересовалась Реджина. Брюнетка пока не решалась сесть обратно в машину, потому что боялась, что Свон может слишком резко вернуться в исходное положение и снести к чертям собачьим стаканы. — Пыталась найти кое-что, — рыкнула Эмма (в таком положении не очень удобно было поднимать тяжелую коробку, одновременно разговаривая) и, выбросив последние усилия, с облегчением вернулась в изначальную позицию. Она демонстративно покрутила между пальцами флешкой, отвечая таким образом на вопрос Реджины. — А это что? — блондинка ткнула взглядом в два бумажных пол-литровых стаканчика, когда Миллс устроилась на переднем пассажирском сиденье. Нет, она прекрасно знала, что это напитки, но… но почему бы не задать глупый вопрос? — Какао, — бесцветной интонацией произнесла Реджина и, не глядя на Эмму, протянула руку с напитком в левую сторону. Его не взяли. — Честно говоря, я бы предпочла сейчас кофе, — чувствуя какую-то неловкость, попыталась отказаться Эмма. Все-таки она планировала сейчас отвезти Реджину в ее «королевский» дом и заняться своими делами, связанными с необычными кражами. Из-за которых она не спит уже практически трое суток. А помогает ей в этом именно кофе. — Я не брала кофе, — все так же сухо, но, Эмме показалось, с толикой… насмешки? Свон чуть наклонила голову вбок, чтобы разглядеть выражение лица Реджины. Мда. Взгляд карих глаз, направленный куда-то вперед, оставался нечитаемым. Но и запах, исходивший из стакана мэра, заставил Свон засомневаться в ее словах. Да и чутье вопило о лжи. — У тебя кофе. — Спасительница нахмурилась. Но без зла. — Тебе кажется. Эмма решила убедиться в своих предположениях, поэтому потянулась к стакану Реджины. Однако та успела среагировать и, гневно сверкнув глазами, отклонилась в сторону, и перехватила ладонь Свон. — Эй, — общее возмущение, произнесенное одновременно. Они застыли, смотря друг другу в глаза, пока Эмма не предприняла еще одну попытку выхватить несчастный стакан с пока неизвестным содержимым. Упрямство Спасительницы, дарованное природой при рождении, было неискоренимо. Но Реджина снова отразила ее «удар», а потом с шутливой (хотя, может, и нет) укоризной произнесла: — Ты похожа на кофейного наркомана. — Возможно, — мгновенно согласилась Свон, не сводя взгляда со стакана. — Поэтому лучше отдай, если не хочешь, чтобы я… — Миллс закатила глаза и, пока Спасительница толкала свою красочную речь, стянула ей серую шапку на нос. Недовольное «Гм» заставило губы Миллс растянуться в довольной ухмылке. — Пей, — со всей настойчивостью впечатала Реджина, прижав ладонь к тыльной стороне ладони Эммы. Там был стакан. — Но это не кофе. — А я не Добрая Фея. Глотайте какао, мисс Свон, если не хотите, чтобы оно оказалось у Вас за шиворотом. Реджина не могла понять — заботу она только что проявила или что-то другое. Обычно ее беспокоил (и будет всегда беспокоить) только Генри, его безопасность и здоровье, вот только… сейчас это все-таки тоже была забота? Ей казалось, что это так. Она не хотела, чтобы Свон продолжала травить себя этим бодрящим напитком, потому что видела, насколько паршиво та себя чувствует, хоть и пытается скрыть это. Она не хотела, чтобы Свон и дальше разъезжала по городу в одиночку, подвергая себя риску из-за рассеянности и невнимательности — сочетания этих двух достаточно для того, чтобы угодить в ту же аварию. Но это было Реджине так чуждо и странно, что она не верила тому, что делала. Не верила до конца, что это действительно было выражением заботы. Право слово, с чего ей вообще это делать? Они не друзья. Они не семья. Они — всего лишь две матери одного ребенка, которых, по сути, кроме него, больше не связывало, да и не должно было в принципе. Они враги, с самого начала, с самого приезда Эммы Свон, разве нет? Почему нет? И с чего вдруг что-то могло в этом поменяться? И почему все-таки поменялось? Во всяком случае, теперь отравляющее желание прикончить Спасительницу не сдавливало горло, как было раньше. Эта мысль Реджину поражала. Что же могло такого произойти, чтобы жажда мести и быть единственной любимой мамой для сына — вот так вот исчезла? А может, она просто временно залегла на дно? — Спасибо, — спустя какое-то время вяло пробормотала Эмма (усталость сказывалась даже на ответе), прикасаясь губами к стакану. Какао вкусное — показали расплывшиеся в удовольствии плоские губы. Все так, как она любит — со сливками, посыпанными сверху корицей. Тепло, согревающе, хорошо. А у Реджины, кстати, все-таки был кофе, но Эмма решила отдать в этот раз предпочтение какао, сделав небольшое разнообразие в ее трехдневном рационе питания. — Ты не против, если я включу музыку? — Эмма достала из кармана куртки флешку формой желтой птички из игры «Angry Birds». — Давно не слушала. — Не против.***
Pim Stones — Neon Lights Злая Королева не спала, а все так же сидела на переднем сиденье. На улице давно стемнело, яркий месяц изредка выглядывал из-за косматых облаков, кафе закрылось, когда разошлись последние посетители. Погода все-таки испортилась, и уже около часа по дорогам, крышам домов барабанили острые капли дождя. На улице свежо, вкусно пахло, тихо (не считая быстрого шепота дождя), безлюдно, мерцал лишь один уличный фонарь, располагавшийся метрах в пяти от миниатюрной машины Спасительницы. Контуры соседних домов было не видно, как и все остальное в радиусе пятидесяти метров и более. Тихо играла фоновая музыка, которая нисколько не раздражала Реджину. Ее вообще сложно назвать любителем музыки, но плейлист Эммы не вызвал в ней приступа отвращения, что уже показатель… наверное, «чего-то». Дать точное определение она не могла, да и не имела желания. Реджина уже насытилась вопросами о том, что на нее сегодня нашло, поэтому ей не хотелось добавлять новых. Она просто пыталась понять, нравится ей это или нет. Нравится ли то, как она заставила Эмму отказаться от кофе для ее же блага? нравится ли то, что Свон в последнее время достаточно часто находится рядом? или, например, что она, несмотря на присутствие риска и весьма вспыльчивого характера Реджины, все равно пытается помочь? а то, что Спасительница спит сейчас у нее на коленях? нравится ли Реджина сама себе? нравится ли то, что она, Злая Королева, меняется? а меняется ли? или, может, это лишь временное замешательство? Вопросов много. Тысячи, прямо как звезд на небе, которых практически не видно из-за пасмурной погоды. А ночь длинная, позволяет подумать… вот только думать и собрать мысли в кучу никак не получалось. То музыка отвлекала (Миллс иногда вслушивалась в слова песен, и ей, на удивление, это нравилось), то мысли сбегались в одну кучу и, как итог, приводили лишь к головной боли. …а то, что Спасительница спит сейчас у нее на коленях? Это тоже произошло вне понимания Миллс. Она сидела, какое-то время смотрела в окно, встречала наблюдательным взглядом дождь, иногда сонно зевала и смотрела на часы. Почему-то у нее не возникало желания спросить у Эммы, когда они наконец сдвинутся с места и поедут хоть куда-нибудь. Собственно, не возник этот вопрос и потом, когда она обнаружила, что ее компания в лице Спасительницы давно ловит сны в царстве Морфея. Лицо Эммы скрывалось за волнистыми блондинистыми волосами, а голова лежала на руле, который она обхватила во сне одной рукой, в то время как другая в расслабленной хватке держала пустой стакан с бывшим какао. Неужели уснула после такого упорного сопротивления? Миллс упустила этот момент, так как большую часть времени, облокотившись локтем о дверь, смотрела в окно, залитое холодными струями дождя. Зато эта новость смогла немного обрадовать — теперь не придется лицезреть столь вымотанного работой Шерифа. Даже будить не хотелось. Реджина сама не заметила, что смотрит на спящую Спасительницу слишком долго. Она моргнула и снова перевела взгляд на мокрое окно, однако спустя минуту вновь приковала его к Эмме. Ее дыхание было спокойным и ровным, иногда переходило на чуть слышное сопение. Сама она выглядела более-менее расслабленной, хотя иногда все же вздрагивала и сжимала кулаки. Ей снится какой-то кошмар? Скорее всего, так и есть. Реджина почему-то сразу вспомнила, что проблема может быть заключена в отсутствии комфорта. Согласитесь, спать в полусидячем положении, головой на руле — не самое выгодное положение. Просто подобное однажды случалось с Генри, когда его несколько дней мучила жуткая бессонница, которая пропадала, когда он приходил спать в комнату Реджины. В итоге выяснилось, что виной тому был некачественный матрас, который приносил множество неудобств. После его замены Генри спал младенческим сном и больше не просыпался в середине ночи с жалобой на отсутствие сна. «Свон, скорее всего, неудобно», — промчалась вихрем беспокойная мысль Реджины. Она перестала замечать причину своих действий и просто позволила невидимому существу, сидящему в ней, контролировать себя. Реджина первым делом осторожно забрала пустой стакан и поставила его на панель, чтобы не мешался. Следом, поморщившись и прикинув, как все удачно провернуть и не разбудить при этом Свон, она, чуть дрожа, положила руки на плечи Эммы и несильно сжала пальцы. Потянула к себе, старалась не обращать внимания на нечленораздельное сонное бормотание блондинки, и расположила ее голову у себя на коленях. Стянула шапку и закинула ее на задние сиденья. Окинула взглядом по сторонам, убедилась, что добавить больше нечего. Теперь вроде удобно? Она не знала. Но оценивающим взглядом прошлась по Эмме и сделала вывод, что так и есть. Во всяком случае, намного лучше, чем было прежде. И все же это такое странное чувство, когда не понимаешь, почему ты делаешь что-то, что противоречит твоему клейму, вечному статусу Злой Королевы. Но думать об этом более не хотелось. Не сейчас, не в эту минуту, этот момент, когда Реджине впервые казалось, что все происходит так, как должно быть.***
— То есть вы всю ночь провели вместе? — с по-детски-радостной улыбкой уточнил Генри. Реджина прокашлялась в кулак, так как эта фраза для нее, для взрослого человека, могла показаться несколько… двусмысленной, однако Миллс прекрасно понимала, что ничего такого Генри не имел в виду. — Типа того. Он ковырялся в школьном скворечнике, а точнее, в домашней работе, которую задали ему на трудах. Скворечник он делал под пристальным контролем Джеппетто, но, несмотря на это, все же отбил пару пальцев молотком. Несильно, конечно, но небольшие царапины от гвоздей и чуть ощутимая боль все же остались в качестве сувенира — а это еще один повод для Реджины невзлюбить треклятый браслет. Если бы не он, то ее сын вообще бы никакой боли больше не чувствовал. Но Генри продолжал улыбаться и сиять гордостью, поэтому и Миллс, смирившись, слегка остыла неприязнью к нейтрализующему кожаному балласту. Генри прикрепил скворечник, раскрашенный цветами щита Капитана Америки, к крепкой на вид ветке и, убедившись, что новый домик для птиц благополучно приобрел новое место, с довольной лыбой повернулся к маме. Во взгляде — странное сочетание лукавства и заговорщичества. — А ведь Мэри Маргарет с Дэвидом не один день пытались уговорить Эмму отложить работу хотя бы ненадолго, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Даже мои слова на нее никак не повлияли! Как тебе это удалось? — выделив второе слово, попросил поделиться секретом Генри. Мальчишка забрал у Реджины пакет, где лежала вырезанная из коробки и склеенная кормушка, а также немного корма. — Возможно, она просто выдохлась, а я как раз оказалась поблизости, — неуверенно отозвалась на сияющий хорошим настроением взгляд сына Реджина. — Может, и так, — беспечно пожал плечами. Генри насыпал в кормушку зерна, поставил в скворечник и отошел на несколько шагов назад, чтобы заценить получившийся результат на расстоянии. Да, определенно бело-сине-красный миниатюрный домик без задних стен должен привлекать птиц, особенно тех, что поменьше и с легкостью смогут пробраться внутрь. Крупным же придется немного потрудиться или отрастить клюв, но Генри сделал это намеренно, чтобы «толстопузые» не забирали всю еду у младших. — А где Эмма сейчас? — Понятия не имею. — Реджина развела руками. Ей сложно было признать, что этот факт ее несколько тревожил. — Наверное, дальше занимается делом мистера Кэрролла? — выдвинул гипотезу Генри. Потом он едва сдержался от того, чтобы вслух не крикнуть «ура!», когда на его скворечник села первая птица. Маленькая черношапочная гаичка, еще совсем молодая, если Генри точно помнит, как выглядят более взрослые особи. Гаичка попробовала клювом на слабый удар каждый сантиметр постройки и только потом, удостоверившись, что скворечник подходит для нее по всем параметрам, подобралась к самому его сердцу — к кормушке. — Наверное. — Миллс неопределенно пожала плечами и усмехнулась, наблюдая за реакцией сына.***
— И что, ты проснулась, тут же выгнала из машины Реджину и быстро уехала оттуда? — Слишком много удивления, казалось Эмме, вложила в свой вопрос Мэри Маргарет. Она сидела напротив нее в гостиной комнате и потихоньку цедила зеленый чай. Традиция, как-никак. — Не выгнала, а… — Пробормотала что-то несуразное, извинилась, сказала, что появилось срочное дело, на крейсерской скорости отвезла ее домой и уехала восвояси, — жестикулируя пальцами и мотая головой, любезно подсказала Мэри Маргарет. — Как-то… так, да, — поморщилась Свон. Краска смущения едва ли не растеклась пунцовыми пятнами по щекам Эммы — настолько неудобно она теперь себя чувствует, проанализировав сцену ее внезапного исчезновения со стороны другого человека. Мда, усугубляло еще и то, что она, кажется, толком не извинилась за свое странное поведение. Хотя стоит ли? Свон была убеждена, что странным оно было не только у нее. — Кстати, — Мэри Маргарет отпила еще пару глотков и, сделав взгляд менее насмешливый, но более серьезный, произнесла: — А Злая Королева вправду меняется. Мне так кажется. Твоя помощь дает свои результаты. — Думаешь? — Свон наклонилась и уперлась локтями в ноги, а подбородок положила на раскрытые ладони. — Может, это лишь временно? — Не знаю, — честно призналась Мэри Маргарет, — но пока не меняй тактику: позволяй ей так же часто видеться с Генри, да и… сама встреч не избегай, — чуть приподнятая бровь, взгляд исподлобный. — Я не избегаю, — немного резче, чем планировала, произнесла Эмма. Сорвалось случайно. — Гм, ладно, я пойду в кафе, хорошо? Хочу вновь попробовать разобраться с делом Кэрролла. Что-то в этом человеке нечисто… да и не хотелось бы пропустить следующий шаг грабителей — наоборот, попробую предугадать его. — Ступай, а мы с Дэвидом присоединимся к тебе скоро, идет? — Буду рада. — Эмма сонно потянулась (проснулась она примерно в обед, так как, вернувшись домой ближе к семи утрам, сил, пусть после какого-никакого сна в машине, оставалось по-прежнему мало), а ее губы прогнулись под умиротворенной улыбкой. — Эмма, — Мэри Маргарет надела на лицо какую-то загадочность. — Что? — Свон все еще стояла на ногах и тянула руки вверх, разминая затекшие мышцы. — Давно я не видела тебя такой довольной после сна.