Ты Спасительница? Так спасай!

— То есть вы снова всю ночь провели вдвоем? — Это звучало даже ближе, чем «вместе», но, само собой, Генри снова этого не понял. Зато Свон невольно моргнула, чуть не получив теннисным мячиком по лбу. Да, все так и было. Эмма не стала выпроваживать Реджину вместе с ее решительностью, поскольку была вовсе не против компании. К тому же, их конфликт был исчерпан, пусть слово «прости» ни разу не промелькнуло при его разрешении. Да и смогла бы разве? Она, прогнать Реджину. Даже при всем желании, но в этой королевской натуре упертости не меньше, чем в осле, как бы неуместно ни звучало это животное в сравнении. Пришлось все же делиться прохладой, плотно поселившейся из-за ночи в машине. Светские разговоры, конечно, никто не проводил, но хоть скука немного притуплялась. — Ну типа того, — просто пожала плечами Эмма и, стукнув пальцем по желтому мячику, бросила его в противоположную от себя сторону. — И что вы делали? О чем говорили? Свон усмехнулась. Уж что-что, но в компании Злой Королевы можно все-таки не только синяки набить. Хотя жителям Сторибрука расскажешь — не поверят. — Сначала молчали, — Эмма улыбнулась, а Генри навострил уши, как волчонок, только-только познающий этот большой мир. Мячиком пока он решил не отвлекать внимание. — Потом Реджина принялась критиковать музыку, когда я включила радио. Знаешь, мне кажется, она просто ждала удобного случая и жертву, на которую можно пошипеть. Переключилась на меня, мол, ересь включила какую-то — слушать невозможно. Она и так вроде не любитель музыки? — Да, а ты что? — Генри смеялся глазами. Честное слово, иногда его мамы ведут себя, как дети! Наверное, даже младше, чем он сам. Но ему это нравилось, и их налаживающимся отношениям он был искренне рад, даже решил простить маму за то, что она напала на Эмму. Главное, чтобы все это не прекратилось в один прекрасный момент. — Я выключила радио и поставила свой плейлист — флешка как раз в бардачке валялась, но мадам мэр нашла еще один повод для возмущения, сказав, что слишком низкая громкость. Попросила, нет, почти потребовала увеличить звук. Сделала. И тогда она утихомирилась. — Так значит, ей нравится твоя музыка? — Генри перекинул мячик из одной руки в другую. А потом отправил его Эмме, что сидела, закинув ноги на подлокотник, на соседнем диване. — Думаешь? — с хитрой ухмылкой. — У-бе-жден! Ну ладно, а что было потом? Те преступники не возвращались? — Нет, все, что хотели, они уже сделали. Так что мы просто подождали несколько часов, пока не посветлеет и не сможет приехать эвакуатор. — Чуть задержав взгляд на любознательном сыне, Эмма сходу уловила его мысль и тут же ответила: — Нет, мы не разговаривали потом. Реджина отрубилась через полчаса, когда успокоилась с этой музыкой. Неудивительно — я вытащила ее своим шумом посреди ночи, — хмыкнула Свон, вспомнив причину такой внеплановой остановки возле особняка мэра. — Прощаясь утром, она сказала, что присоединится сегодня в качестве помощника Шерифа. — Почему мне кажется, что ты этого не хочешь? — прищурился мальчишка, пристально всматриваясь в зеленые глаза матери, которые она опустила в пол. Между ее бровями пролегла заметная морщинка. — Да, не хочу, — со вздохом честно призналась Эмма. — Потому что я почти вышла на этих преступников. Они стали меньше скрываться, вон, не испугались в тихую подобраться и пакость сделать. Вчера мы с Руби нашли их, гм… — Спасительница, подбирая наиболее подходящее слово, закусила губу, — логово. Там обнаружили все похищенные драгоценности. И что-то мне подсказывает, что это не простое везение. — Блондинка поднялась с дивана и пошла к кухне, чтобы снять с плиты закипевший чайник, который громко свистел длинным «носом». — Представь: стоит машина преступников, рядом их дом, а внутри — все то, что они награбили. Документов, ничего такого важного нет. Ты заходишь к ним без приглашения и отбираешь все то, на что был положен труд в несколько дней. А потом они каким-то образом находят тебя и все, чем платят в ответ, — это в пустую потраченными деньгами на бензин. Я не сразу их заметила. — Эмма покачала головой, поставив металлический чайник на разделочную доску. — У них имелась возможность устроить мне проблемы посерьезнее. От мысли, что могла пострадать его мама, у Генри все внутри похолодело. А ведь правда… Они могли бросить спичку в бак или любым другим образом взорвать машину, например. Одно мгновение — и Спасительницы бы не стало. Генри даже мысленно спрашивать не хотел, почему эти злые люди так не сделали. Вместо этого он чуть прокашлялся, отгоняя мрачнейшие мысли, и попробовал перебраться на тему менее болезненную. Вот, к примеру, он до сих пор не мог понять, к чему клонила Эмма, чем заканчивалась эта цепочка событий. — Ну и что? — Генри недоуменно нахмурился. — Это предупреждение, которое говорит, что дальше в дело лезть не стоит. Видимо, намерения у этих людей гораздо шире, чем изначально казалось. Вот только какую цель они преследуют на самом деле — понятия не имею. Но вряд ли она заключается в приобретении статуса богача. — Тогда тем более тебе нельзя быть одной! — взмахнул руками Генри и тоже поднялся на ноги. Его чертовски ужасала самонадеянность Спасительницы. Это как же? Она все хочет сделать сама? Как раньше, когда не знала ни о нем, ни о своей семье? Такой ход мыслей его сильно пугал и расстраивал. — Эмма. Свон медленно подняла томный взгляд на сына, и его сердце скользнуло ледяной струей куда-то вниз. Нет… он знает этот взгляд! Говорящий о том, что Спасительница уже все решила. Да, она признает риск и опасность, но уже не сможет отказаться от этого. Переубедить ее — подвиг, сравнимый с чудом. И в этот раз явно не ему суждено его совершить. И не дав сыну успеть сказать что-либо протестующее, Эмма чуть тише произнесла: — Я не хочу, чтобы пострадала Реджина.

***

Желтый Жук с привычным шумом старого двигателя припарковался напротив офиса мэра. Служебная машина в данный момент находилась в автосервисе, поскольку, помимо вылитого бензина, эти полоумные смельчаки волшебным образом успели испортить еще и тормоза. Именно так заключил механик, разведя руками, заляпанными копотью, в разные стороны. Три дня чинить, запчасти искать — не меньше, обрадовал он. Эмма со стуком вошла в главный офис мэра Миллс. Она знала, что Реджина сейчас там, потому что слышала ее разговор с Генри по телефону, который случился после его мини-допроса. Мальчишка всегда интересовался, где находится его мама. Иногда, правда, использовал эту информацию против нее, когда действовала операция «Кобра», но сейчас к подобным делам он старался не возвращаться. Что ж, в офисе мэра поддерживалась та же чистота, что и в ее особняке. Черные шторы, идеально сочетающиеся с интерьером, были раздвинуты в разные стороны, отчего помещение выглядело хорошо освещенным и пригодным для бумажной работы. В углу напротив покорно стоял небольшой столик на узкой ножке, на котором Реджина хранила серебряный поднос с дорогой квадратной бутылкой виски и парой хрустальных стаканов. В центре, точнее, недалеко от широкого окна нестандартной формы, как на приеме президента, восседала сама Реджина с предельно сосредоточенным выражением лица, прямой спиной и закинутой ногой на ногу. Ее волосы, чуть свисающие впереди лица, оставляли тень на контуре скул и подбородка. Красный пиджак подчеркивал строгие черты, а губы, накрашенные в тот же цвет, лишь усиливали их. Эмма мысленно щелкнула себя по носу, осознав, что разглядывает мэра Сторибрука намного дольше, чем требовалось. По ее счастью, Реджина, оторвавшись от стопки бумаг, смогла отреагировать на присутствие Шерифа только сейчас, и оценивающего взгляда на себе не почувствовала. Иначе колкого «Разве на мне есть узоры?» избежать бы стопроцентно не удалось. — Мисс Свон? — вопросительно вздернулась идеальная бровь. Так по-королевски. — Эмма. Привет, у меня к тебе просьба, — тут же отрапортовала Свон, приблизилась, словно по льду прокатилась, к столу и уселась на развернутый к ней стул, упершись руками о его спинку. — У тебя ведь есть доступ ко всем камерам в городе? Надо проверить одно место. И одну машину, — вспомнив, добавила Спасительница. Реджина чуть нахмурилась и отложила в сторону белоснежный лист бумаги, заполненный набором сонмы цифр и отчетов, в которых она действительно каким-то образом ориентировалась и разбиралась. Потом расставила локти по бокам от себя и подперла указательным пальцем подбородок. — Да, конечно, без проблем, — как-то слишком вежливо согласилась помочь Миллс, что натолкнуло на некие подозрения. Явно переигрывает. Для чего? — Но у меня одно условие. А интонация! Этот хитрый, слегка надменный тон, который Миллс часто включала в свою речь, когда еще действовало заклятие, наложенное на Сторибрук. Свон уж начала опасаться, что к Реджине снова вернулся образ стервозного мэра, как она совместными усилиями охарактеризовала ее однажды вместе с Мери Маргарет, опять же во времена заклятия. Если это действительно так, то третьего покушения Свон уже не выдержит, ни за что. — Какое? — Генри звонил после твоего ухода. Теперь понятно. Этого хватило. Теперь все ясно. Мелкий попросту пожаловался матери, что она не хочет ее участия в роли помощника Шерифа! Что он ей разболтал? Так и процитировал: «Она сказала, что не хочет, чтобы ты случайно из-за нее пострадала»? Черт возьми. — Вот зараза, — недовольно поджав губы и сузив глаза, прошипела куда-то в сторону Эмма. Ну и как в этом мире распоряжаться доверием?! Хотя мотивы поступка Генри ясны, как белый лист: он просто переживает за Спасительницу. Поэтому злиться на это глупо и бессмысленно. — Я поеду с тобой, — безапелляционным тоном отрезала Реджина. Также улавливались нотки злой обиды. — Слишком опасно, — качнула головой Свон в надежде воззвать к уму-разуму, но королева даже слушать не желала. Она резко махнула рукой, оборвав невидимыми ножницами речь Эммы. — Тебе нужны записи или нет? — Это шантаж? — Кажется, блондинка готова была зарычать. Но записи действительно были нужны. Все же Генри зараза. — Возможно. — Ладно, — капитулируя, рыкнула Свон. — Но за это вы еще ответите. Оба. — Не надо мне угрожать, — промурлыкала в ответ Реджина, пародируя Спасительницу. Невыносимое создание. — Что конкретно тебя интересует? — задала вопрос Злая Королева, когда они переместились в другую комнату. Помещение, чем-то похожее на подсобку. Тут нет окон, но есть стеллажи с левой стороны, заставленные толстыми, разноцветными, потускневшими от времени папками. Между ними, словно грязный слой снега, лежала пыль. Где-то валялись скрюченные, скомканные листы бумаг, а впереди вдоль стены пролегал огромный стол, на котором мерцало около пятнадцати квадратов света. Мониторы — древние и толстые, совсем не похожие на современные. Единственное, чем отличался этот уголок от остального фона — это меньшим уровнем слоя пыли. Невооруженным глазом видно, что конкретно этим местом пользовались не так давно, как теми же папками в грязном стеллаже. Значит, Реджина периодически сюда заглядывает? Или заглядывала. — Да, иногда раньше, — ответила она на вопрос Свон, который та, видимо, не заметив, произнесла вслух. Эмма наклонилась ближе к экранам, где были изображены черно-белые картинки. Даже пахло грязью, чем-то давно забытым, в этом помещении. — Так, что тут есть?.. — вполголоса, размышляя вслух, пробормотала Спасительница. Садиться на кресло, поросшее блестящей от единственного источника света паутиной, она не решилась. Боялась, что мебель не выдержит и развалится на куски, как карточный домик. Реджина стояла поблизости к Шерифу, но в экран особо не смотрела. Ее взгляд скользил то по Эмме, то по железным стеллажам, то по урне, переполненной скомканными листами. Иногда она приковывала внимание к браслету. Тоскливый. В глазах уже не мелькали так ярко воспоминания о том, какой она была не так давно, когда чувствовала кончиками пальцев магию, ее сладкий вкус на языке, но горький при использовании. Без колдовства уже седьмой день, получается. Ощущения… по-прежнему не очень приятные. Постоянно чувствовать себя какой-то беспомощной — разве это может нравиться? — Так много камер возле трактира бабушки и кафе? — изогнув бровь, вслух озвучила увиденное Эмма. Была даже одна догадка на этот счет. Сразу вспомнился Сидни Гласс с его странным союзом с мэром Миллс. — Да, я… — Реджина прочистила горло, пропустила мимо пальцев темные локоны волос, — я поставила их, как только ты решила заселиться. Корни пустить в этот город. — Ясно, — протянув, фыркнула Свон и убедилась, что думала о догадках в правильном направлении. — А что-нибудь по поводу дела есть? Эмма перечислила все известные и возможные места, где хотелось бы просмотреть записи, назвала адрес дома, цвет и марку машины, но ни одна камера не принесла толку. Тридцать камер, и ни на одной не попались. Что за профессионалы такие и откуда им было взяться? — Свон, — позвала Реджина, уставившись в экран. Эмма уже успела отойти от мониторов, посчитав, что толку от них никакого, но Злая Королева чисто случайно мазнула взглядом по экрану. И увидела ту самую черную машину. — Вот они, — удовлетворенно-зловеще усмехнулась блондинка, с новым энтузиазмом склонившись над экранами. Реджина почувствовала прикосновение теплой руки к плечу, отчего по коже пробежались легкие мурашки. Гм, странно. Может, показалось? Просто неожиданность. — Едут мимо любимого парка Генри, — полностью сосредоточенная на записях, вполголоса бормотала Свон, — заворачивает, кажется (из-за деревьев плохо видно), в сторону гаражей и заброшенного склада. Ну конечно! Где еще эти уроды могли устроить себе гнездо? Эмма пересмотрела этот отрывок и следующие около трех раз, пока полностью не удостоверилась в том, что «форд» преступников этим выездом больше не пользовался. Значит, либо остались там, среди гаражей, либо выехали оттуда другим способом. Хотя последнее вряд ли представлялось возможным — территорию окружали многочисленные столбы деревьев, так, что ни одна машина не смогла бы их миновать. Когда ловить от камер больше было нечего, Свон попросила Реджину навести справки о доме, в котором она недавно побывала с Руби. Хотела узнать, может, ей известно или она может где-то посмотреть, кому принадлежит этот дом? Нужно цепляться за все ниточки, которые только попадаются в поле зрения. И мэру это не составило труда. Она протянула Эмме слегка мятые листы, где была прописана дата рождения, имя, пол и прочие данные владельца заброшенного дома. Свон быстро пробежалась взглядом по тексту, чуть выцветшему от стараний времени, и снова разочарованно выдохнула. Неудача. Уже которая по счету в этом деле? Блондинка снова приковала взгляд к имени. Эндрю Брок. Пятидесятилетний мужчина, судьба которого неизвестно, как и чем закончилась. Записи гласят: покинул город без памяти либо же умер от болезни, хотя подписи врача нет, значит, наиболее вероятной оставалась первая версия. Что ж, превосходно. Очередная трата времени принесла лишь разочарование. Но, как бы то ни было, а от плана действий отказываться было нельзя. — Едем? — складывая на место выгребенную макулатуру, задала вопрос Миллс. — Да, — блондинка согласно кивнула, — только подберем сперва Дэвида. Если я все правильно думаю и мы на верном пути, то от помощи нам все же лучше не отказываться. — Про себя же Эмма добавила: — У Дэвида физической подготовки больше, да и как заместитель Шерифа он уже не первый раз выступает. За его безопасность можно не волноваться. — Что, Белоснежку взять нельзя? — поморщилась Реджина, отчетливо понимая, что у Прекрасного Принца к ней отношение во много раз хуже, нежели у Снежки. — Призовет армию птиц и белок, а потом кто покрупнее, глядишь, соизволит присоединиться. Эмма кашлянула в кулак, но шутку оценила по достоинству. Воображение тут же нарисовало эту картину, где Мэри Маргарет в образе амазонки, с перьями в волосах и с черной краской под глазами скачет на олене, отдавая на неведомом языке приказы остальным животным и профессионально размахивая самодельным луком. Что уж тут говорить? Чувство юмора в комплекте с сарказмом — неотъемлемая часть Реджины Миллс. — Увы, но наш мир не настолько сказочный, — с наигранно-тяжким вздохом развела руками в стороны Свон. Жук Реджине почему-то не нравился не так сильно, чем служебная. Здесь все же как-то… уютнее, что ли? Прям чувствуется что-то такое… такое… — ответить сложно, да Реджина и не планировала тратить силы на поиски. Просто знала об этом, и все. К тому же, сейчас необходимо сосредоточиться на другом — Эмма уже позвонила Дэвиду и попросила его подождать их возле ветеринарной клиники. — Черт возьми! Один миг — на тормоза нажали со всей силой. Хрустнули костяшки в пальцах, которые вцепились в руль с невообразимой силой. Дыхание на момент запнулось обо что-то крупное в легких, а сердце будто сжали ледяной рукой. Второй — машину заносит, но Свон успевает сориентироваться с невероятной скоростью, не теряя при этом контроля силы, что направлена была в ноги и руки. Скольжение. Несильный удар, почти неощутимый под воздействием быстроты происходящего. На заднем сиденье громко чертыхнулись. Еще немного — и вскоре автомобиль остановился. Он застыл поперек дороги. С асфальта исходил дымок от сильного трения шин. А что случилось-то? — Жива? — глухо, почти с хрипотцой. Эмма. — Сойдет. — Реджина немного повредила плечо, ударившись о внутреннюю часть двери, но в целом больших повреждений не получила. Голова еще кружилась немного. — Где она? «Она» — это девочка в возрасте семи-восьми лет, которая по-прежнему стояла посреди дороги. Дрожала, судорожно хватала ртом воздух, продолжая упираться пустым взглядом в асфальт, но, кроме небольшого шока, никакого вреда она так же не получила. Эмма вылезла из машины и отправилась выяснять причину столь глупого поступка, однако, как только сделала первый шаг, — девочка разрыдалась. Она побежала к ней навстречу, заплетаясь в собственных ногах, и что-то лепетала себе под нос. Сразу стало ясно: случилось что-то плохое. Или случается сейчас. — Шериф Свон, прошу Вас, помогите моему папе! — Девочка с длинными волнистыми волосами буквально напрыгнула на Эмму, отчего та чуть не повалилась назад, но сумела удержать равновесие. Ребенок с красными от слез глазами упирался ей носом в живот, обнимая руками за талию. — Постой, тише, — достаточно громко, но с максимально успокаивающим тоном сказала Свон и намертво обхватила пальцами руки девочки, чтобы она перестала дрожать и посмотрела на нее. — Давай нормально объясни, что произошло? — Папа, на крыше дома, он сказал мне по телефону, что ему надоело так жить! Этого было достаточно, чтобы все понять. Не теряя ни секунды больше, Эмма сильнее сжала пальцы на локте ребенка и, почти срываясь на бег, двинулась к машине. Там их ждала встревоженная выражением лица девочки Реджина. Услышав краткий пересказ истории о том, что послужило причиной таких горьких слез, Миллс сама пришла в ужас. Дрожащим голосом Лиз назвала свое имя и точный адрес, где сейчас находился ее отец, и буквально через пару минут они все были на месте. Жилой дом с балконами. На крыше мужчина где-то тридцать пятого года жизни. Одет легко: синяя рубашка, не заправленная в джинсы, кроссовки. Наверняка замерз, поскольку погода рекомендовала накидывать на плечи куртки или пальто. Щеки, подбородок мужчины были застланы слезами, рубашка пропитана их влагой, хотя выражение лица было более решительным, нежели жалким. Эмма с Реджиной одновременно вышли из машины, а девочке приказали не высовываться, если не позовут. Слишком опасно. Она может сыграть свою роль, но явно не сейчас. Тут один неверный шаг, неверное слово — и произойдет неисправимое. А вся сложность состояла в том, что Свон даже понятия не имела, как ему помочь. Суицид за всю ее карьеру шерифа и поручителя — первый раз.