Ты Спасительница? Так спасай!

Если он упадет, то, несмотря на внушительную высоту, выжить Кристофер Фолк может. Вот только статус калеки на всю жизнь ему гарантирован, что тоже не лучший исход событий. Впрочем, даже эти шансы слишком малы, чтобы про них сейчас думать. Он должен жить. Просто обязан. Злая Королева и Спасительница стояли напротив дома, смотрели на мужчину и попросту не могли сдвинуться с места. Страшно было. Подобный случай обеих застал врасплох, но Спасительнице нужно что-то делать, пока еще есть, кого спасать. — Эмма, браслет, — тихо озвучила первую попавшуюся идею, как не позволить Крису совершить ошибку, Миллс. Она ткнула ей рукой от локтя до кончика пальцев в живот, призывая поторопиться. Браслет мелькнул на коже, но тут же спрятался под рукавом. — Нет, Реджина. Миллс широко распахнула глаза, в которых откликнулись недовольство с примесью упрека. Она повернулась корпусом к Свон. — Ты серьезно будешь отказываться, возможно, от единственного шанса его спасти? — В голосе столько осуждения, что оно казалось почти осязаемым. Но на лице Свон ни один мускул не дернулся. Она безостановочно смотрела на мужчину. — Тут не магии помощь нужна. Спасешь ты с ее помощью сейчас, а дальше что? Не захочет он потом, когда бдительность к нему спадет, продолжить начатое? — Прошу, не включай режим Белоснежки и не начинай петь о надежде, иначе я буду вынуждена к нему присоединиться. — Реджина кивнула наверх, где стоял, слегка пошатываясь от небольшого головокружения, Кристофер. После этого неуместного для ситуации сарказма Эмма укоризненно мазнула взглядом по Реджине, успевая одновременно думать над тем, как помочь отцу Лиз. Ветер еще разыгрался… Ни дай Бог порывом подтолкнет его сделать шаг. И даже просить подстраховать снизу некого — район был пуст. Но действовать уже пора, и Эмма, резко набрав в легкие как можно больше воздуха, громко крикнула: — Мистер Фолк, прошу, не делайте глупостей! Крис вздрогнул, точно вышел из транса, и посмотрел в сторону, где слышал голос Спасительницы. Его рот был слегка раскрыт, губы дрожали и окрасились в бледный цвет, почти как его кожа. — У меня не остается выбора, мисс Свон! — Голос совсем упавший, совсем отчаявшийся. — Я устал так жить, не хочу больше, надоело! — Он крепко в гневе сжал кулаки и стиснул зубы, так, будто хотел закричать во всю глотку, на весь мир. Но вместо этого помолчал секунд семь и с чуть собранным голосом проговорил: — От меня ушла жена ради пьянчуги с широким карманом, меня опять уволили с работы, и это только один день! Вы не представляете, насколько ужасна моя жизнь, я устал чувствовать себя неудачником! — Значит, Вы хотите, чтобы таким Вас запомнили — неудачником, который попросту сдался на потеху остальным? — нейтральным, почти бесстрастным тоном вклинилась Реджина. Она отчего-то понимала, что нежные сюсюканья в духе «не стоит, не надо, пожалуйста, прошу» — ему слушать наскучит, а то и раздражит от чрезмерной жалости в собственный адрес. Тут другая тактика нужна. И, кажется, она действительно сработала — Реджина смогла заставить Кристофера на мгновение задуматься над ее словами. Пользуясь небольшим успехом, Миллс продолжила: — Или все же попытаетесь приложить чуть больше усилий, чтобы получить свой хэппи-энд? — А какой он должен быть, мой хэппи-энд? — будто спрашивая куда-то в пустоту. В глазах неопределенность и растерянность. — Все, что было его частью, от меня ушло. — Все ли? — Брови Эммы поползли к корням волос, хотя самого удивления было меньше, чем недоверия. — Мистер Фолк, в машине, — Эмма, не сводя с него взгляда, указала пальцем на «Жука», — сейчас сидит Ваша дочь и все видит. Неужели Вы позволите ей увидеть смерть родного отца и всю жизнь провести с этим воспоминанием? — Лиз сейчас здесь? — Его голос заметно дрогнул, и это позволило Эмме понять, что вот он — ключик к рассудку этого мужчины. Ему дорога дочь. — Да, она здесь. Одумайтесь, Кристофер. — Свон решила позаимствовать у своей напарницы тактику, сделав голос ровным и почти бесстрастным: — Лиз выпрыгнула на дорогу и едва не попала под колеса, желая спасти своего отца от роковой ошибки. — Говорил я ей быть осторожнее, она ведь могла пострадать… — Мокрая дорожка слез скатилась вниз по щетинистой щеке. Кристофер утер ее расстегнутым рукавом рубашки. — И пострадает, если Вы немедленно не уберетесь оттуда! — перехватила эстафету Реджина. Кажется, жизнь этого человека действительно ее волновала. Как минимум из-за его ребенка. И это большой прогресс. Раньше Злую Королеву озаботили бы мертвое тело, портящее запах и общий вид улицы, да заляпанный кровью асфальт. — Послушайте, Вам нельзя сдаваться! — Эмма тоже принимала активное участие. Нужно как можно больше слов, чтобы попробовать достучаться до него. Нужно попробовать перебирать варианты: говорить то строго и невозмутимо, будто он собирался спрыгнуть с окна первого этажа, то объясняя, чем обернется его смерть для многих. Это можно назвать смешанной тактикой. Тактика Злой Королевы и Спасительницы. Одна поможет с первой частью, другая — со второй. Они дополняют друг друга. Тактики. — Пока есть те, ради кого стоит жить и кто действительно этого хочет. Ваша дочь рисковала собственной жизнью, чтобы спасти Вашу. Позволите, чтобы такой риск оказался напрасным? — И теперь каждое слово Реджины было выковано из прочнейшего металла. Невозможно было не замереть на месте и не слушать. Особенно когда находишься рядом, на расстоянии вытянутой руки, и все эти слова, интонация, голос — проходят сквозь тебя, задевая каждую клеточку организма. Только пропустив это через себя, Свон поняла: Реджина его отвлекает. Забалтывает, чтобы у нее был шанс незаметно подняться на крышу и спасти его. Кристофер зациклен сейчас на Реджине, внимает ее «пламенную» речь и не смотрит при этом на Эмму. Надо действовать. Слова словами, но они не безграничны. Спасительница осторожно выскользнула с поля зрения мистера Фолка, словно легкий шелк сквозь пальцы, и направилась к металлической лестнице, ведущей прямиком на крышу. От земли ее разделяло расстояние в три метра, чтобы любознательные дети не могли дотянуться, но Свон ловко запрыгнула на вонючий закрытый мусорный бак, а уже потом — на лестницу. Гайки недобро скрипнули, почувствовав неожиданную нагрузку на себе, и Спасительница на некоторое время задержала дыхание и замерла, давая лестнице привыкнуть к ее весу. К счастью, она не позволила Эмме рухнуть вместе с оградой, вьющейся вокруг них. — Что я могу ей дать? — тем временем, хлебая собственные слезы, отчаянно выкрикивал отец восьмилетней девочки. — У меня нет ни денег, ни работы. Я даже жену упустил, девочка лишилась полноценной семьи! — У меня есть и деньги, и работа, — решила поставить себя в пример Злая Королева. Она выглядела чрезвычайно спокойно, так, будто перед ней на краю дома не стоял мужчина в одном шаге от неизбежного. Будто прекрасно знала, что все в ее руках. Будто успех ей уже кто-то гарантировал. — Но мой сын, Генри, хочет от меня другого. Ему плевать на огромный особняк и на все, что я могла подарить ему, используя магию. И я из кожи вон лезу, чтобы добиться доверия и любви своего сына. Это один из смыслов моей жизни. Это одна из главных целей моей жизни. На эти громкие голоса, доносящиеся с улицы, сошлось немного изначально проходивших мимо людей. С работы, наверное. Около десяти женщин, мужчин — они толпились за спиной мэра и, затаив дыхание, с отразившимся ужасом в глазах смотрели на крышу. Лишь охи-вздохи и навязчивый вопрос «почему?» мелькал между напряженной тишиной, окружавшей толпу. Они периодически косились на желтый «Жук», замечали там девочку и пытались найти связь этого происшествия и ее присутствия. Догадавшись, что в машине — дочь самоубийцы, народ мрачнел еще сильнее. У некоторых лица стали бледными, кому-то с каждой давящей минутой становилось труднее дышать. Но Криса это совершенно не заботило. Он по-прежнему ничего не замечал, кроме Реджины, будто никого, кроме нее, в этом мире больше не существовало. Один человек, один голос разума. И неслышные шаги сапог позади. Эмма дышала через раз, вбирая воздух через чуть приоткрытые губы. Он обволакивал холодом горло, чем-то острым вонзался в легкие, и постоянно казалось, будто этого мало. Нужно больше дышать. Но не получалось. Свон боялась не успеть, боялась, что Кристофер ее заметит, и случится неизбежное. Для него один шаг вперед приравнивался к смерти. Сам Фолк дрожал. В нем боролись желание: прислушаться к Реджине или же послать весь этот злобный мир к чертям. Выбор сложный, но пока удача впервые за неделю сподобилась принять сторону Спасительницы и Злой Королевы. По крайней мере, пока одну из них Крис продолжал внимательно слушать. А другая, пользуясь этим, продолжала тихими, почти невесомыми шагами приближаться к мужчине, задумавшему суицид. Осталось три шага. Крис с шумом всхлипнул, а словесный поток Реджины ощутимо истощался — она часто говорила об одном и том же, просто заменяя слова синонимами. Два. Рука мужчины дрогнула, отчего Эмма резко затормозила, испугавшись, что ее засекли. Но все обошлось. Она продолжила движение. Один шаг. Реджина перешла к теме, где она говорит о том, как сложно себя переломить, пойти против собственной системы, по принципу которой ты жил половину жизни. Но об этом мечтает один человек, которого она любит больше жизни, так что... приходится чем-то жертвовать. Эту жертву должен сделать и Кристофер. Ради своей дочери. — Но я не знаю, что Лиз хочет от меня, — тихо, но достаточно громко для того, чтобы Эмма услышала, произнес Кристофер. Он опустил взгляд на ноги, стоящие на обрыве, и смахнул с щек мокрые капли слез. — Так может, сами ее спросите? — Эмма, пропитав голос теплом, чтобы он смог согреть Криса, напомнить ему о том, что он вовсе не один. Свон уже не боялась говорить, поскольку ее рука крепко держала Кристофера за предплечье. Даже если решит извернуться — не получится. Но попыток выбраться не последовало, и вместо этого мистер Фолк развернулся к Спасительнице лицом, после чего посмотрел ей в глаза. Картинка все еще казалась мутной и расплывчатой из-за пелены слез пред глазами, поэтому он несколько раз моргнул, чтобы попробовать восстановить кусочки мира. Сделав это, Кристофер опустил плечи и сделал шаг навстречу к Эмме, заставляя толпу внизу с облегчением выдохнуть. — Спрошу, — слабым голосом ответил Крис и закрыл глаза, позволяя первым каплям дождя промыть лицо от пережитых эмоций. Спускались оттуда вместе. Толпа, охваченная любопытством, переживанием и острым желанием узнать, чем все кончится, рассосалась за несколько минут. К тому же, под дождем, пусть и слабым, промокать не улыбалось, так что улица снова стала пустой, как прежде. Реджина, на лице которой легко угадывалась усталость, ждала Эмму со слегка шатающимся Кристофером у машины. Руки она спрятала в широкие карманы пальто — зябла, видимо, отчего у Свон появилось странное желание напоить ее кофе, которому она так же зачастую отдавала предпочтение. Но сейчас не до этого — есть дело поважнее. Необходимо еще за Дэвидом заехать, а то он по-прежнему ждет Эмму возле вет-клиники. Интересно, а как он отреагирует на то, что с его любимой дочерью присутствует еще и Злая Королева? Ведь Свон так и держит отца в неведении насчет Реджины и ее просьбы помочь измениться. — Папа, больше так не делай, ладно? — дрожащим голосом пролепетала Лиз, вывалившись из машины и подбежав к родителю. Ее кожа уже успела от эмоционального фона заледенеть, как камень, от большого для ребенка всплеска страха и тревоги. Ну да, такое страшно пережить — видеть это собственными глазами, чувствовать, как сжимается в кулак твое сердце от каждого телодвижения дорогого тебе человека. Удивительно еще, что она сумела продержаться и не выпрыгнуть из машины, поддавшись эмоциям. Эта девочка большая молодец. — Хорошо, детка, — прошептал Кристофер, опустив тяжелые веки на мокрые глаза, и упал на колени, чтобы крепче обнять дочь. Дочь, одну из причин, из-за которой он просто обязан жить. Ее мать, как выяснилось, за Лиз совсем не приглядывала, отдав предпочтения собственной личной жизни. Поэтому он будет. Слово дал. Дождь решил сильно не задерживаться и холодными каплями не прилипать к счастливо улыбающейся девочке, поэтому, слегка постучав пальцами по стеклам напоследок, ушел восвояси. Эмма с Реджиной вернулись к делам, сосредоточились на волне Шерифа и его Помощника, после чего сели в машину, и Свон завела мотор. Оставшиеся капли дождя успешно смахнули дворники, будто пыль с полки, и открыли более четкую картинку через лобовое стекло. Поехали на средней скорости. В этом городе вообще по-другому редко получается, поскольку он маленький и все же встречаются раз через раз по две-три машины в ряд, которые останавливались у светофора. И пусть сейчас на улице никого не было, кроме какой-то пустоты, заполнившей каждый уголок района, Эмма ехала не спеша. И вроде ничто не предвещало беды, но неожиданно, как снег на голову, в лобовое окно влетел тяжелый булыжник. Он оставил весьма заметную дыру в стекле и остался безмятежно, с выполненным долгом лежать посреди салона, между передним и задним сиденьями. Промазали немного, что ли? Эмма поймала шустрым, свирепым взглядом виновника своих будущих затрат на починку и выскочила из машины, едва она успела съехать с проезжей дороги. Это был какой-то мужик высокого роста, с шапкой на голове и негустой бородой. Он выбросил в сторону второй, примерно такого же размера камень, как первый, в сторону и метнулся в противоположную сторону от злющего Шерифа. Ей уже порядком осточертел этот город, эта профессия, эти преступники. И если она сегодня не задержит хотя бы одного из них, то будет очень долго запивать очередную неудачу в ближайшем баре. Тем временем Свон догоняла мужчину в недешевом костюмчике, состоящем из классических брюк и серой рубашки, едва мелькающей через замок черной куртки. Оба бежали быстро, так, будто участвовали в забеге на мировых соревнованиях, поэтому от «старта», то бишь машины, они удалились достаточно далеко. Реджина, конечно, тоже покинула «Жука» и отправилась вслед за Шерифом, но физических данных королеве утонченной явно не хватало, чтобы ее догнать и, в случае чего, попытаться помочь. Поэтому самое паршивое произошло, когда Реджина находилась на расстоянии десяти метров. Спасительница сумела поймать хулигана. Конечно, чего ей стоило? Упорность, выносливость, желание отомстить за порчу любимого автомобиля и нервной системы — этого достаточно. Она перехватила его и с одного рывка повалила на землю. Однако этому идиоту показалось оскорблением — так просто сдаться и не проявить никакого сопротивления, лишний раз потрепать нервы Шерифа. Поэтому он начал демонстрировать зубы, показывать характер. Под характером подразумевая кулаки. Первый удар вышел весьма смазанным и сумел зацепить лишь волосы Эммы, а вот ответили ему той же любезностью уже эффектней — кулак Свон пришелся точно в лицо. Хрустнул нос, и оттуда моментально брызнула струя крови. Мужчина растерялся и на следующую серию ударов ответить не смог, посему быстро схватил подножку и снова повалился на землю. Свон, сгруппировав последовательность действий в голове, быстро вытащила из заднего кармана наручники и уселась сверху на преступника — так он не сможет подорваться и удрать, плюс поймать руки в случае попытки подобного намного проще. Хотя бы сейчас всё должно было закончиться гладко: Шериф его повяжет, отведет в участок и устроит допрос, не забыв пригласить на него Злую Королеву, которая наверняка лучше нее разбирается, как можно побыстрее выбить в прямом смысле этого слово информацию. Да, это здорово перечит ее «программе по реабилитации Реджины», однако Свон казалось, что после всех злодеяний, нанесенных городу и ей лично, оно того стоит. Но, черт подери, никогда еще реальность не была столь жестока. Удар локтем в районе ребер с боковой стороны сбил Эмму с распластавшегося по асфальту тела, лицо которого украшала кровавая дорожка, тянущаяся с носа до подбородка. Воздух окончательно покинул легкие, когда тяжелая масса, что отбросила ее в сторону, не дала Свон подняться на ноги и нанесла еще один удар, уже в живот. Это был другой мужчина, с огромным, выразительным шрамом, рассекающим глаз и край губы. Он подошел к своему другу и помог подняться. Нужно искать силы. На лицах этих двух — маска плотоядных убийц, явно не боящихся убивать людей. Нужно показать им бесстрашие. Нужно хотя бы заставить их в это поверить, ведь отсутствие страха перед лицом опасности — один из залогов победы. Вот только как это сделать, когда ты чувствуешь себя, как выпотрошенный гусь, все тело ломит от боли, а голову вновь наполняет раздирающий шум? — Эмма! — Реджина. Все еще далеко. Она бежала к ней изо всех сил, минуя пустые машины, замершие на стоянке, минуя усталость, причиной которой была слабая дыхалка и средний каблук. Но Миллс продолжала бежать. А в голосе кишели нотки страха, вытеснив всю собранность и былое равнодушие. Спасительница это слышала, но взгляда от преступников не отводила. Ее долбила по каждому миллиметру стенки мозга цепкая мысль: «Ты вляпалась в беду, Свон, и это ты затянула Реджину вместе с собой. Пострадает она — не простишь себя ты.» Нападать первой Спасительница не решалась — и правильно. Саму себя в ловушку заводить не хотелось, поэтому ей оставалось из последней чаши черпать терпение и предлагать двум мужчинам сдаться и убрать руки за спины. Честно, хотелось сделать пару выстрелов в ноги, чтоб не сбежали, а дальше поступать по четко отработанной схеме. Но закон не разрешал — нужно пробовать решить вопрос мирным путем. Пробовали — не вышло. Впрочем, чему удивляться? Чего им, двум высоким мужчинам с грозным видом, бояться? Какую-то блондинку? Но коль они так не видят в ней угрозы — необходимо попробовать замотивировать их другим образом. Свон потянулась к кобуре, чтобы достать пистолет, но… не обнаружила его на привычном месте. И поняла, что невольным образом выронила его, пока пыталась выкарабкаться из-под захвата одного из преступников. Глазами она быстро нашла пистолет, валяющийся на поверхности черного пятна, оставленного дождем на сером асфальте, но подобрать — не успела, поскольку проигрывала в расстоянии. И к тому же теперь не она одна знала, где лежит оружие. Один из мужчин, тот, что с уродливым шрамом, сделал два широких шага и подхватил жирными пальцами заряженный пистолет. Теперь единственный шанс на выживание Спасительницы смотрел на свою хозяйку. Что в такой момент можно чувствовать? Да только обреченность и неизбежность. Если ее и сдерживает от излишнего насилия закон — не применять оружие до последнего момента, то эти люди — уже успели нарушить парочку, чтобы не бояться добавить новых. А Реджина с каждой секундой, отбивающей стрелкой в голове, как в циферблате, становилась все ближе и ближе. Только не это. Что ты тут делаешь, Миллс? Уходи, пока они тебя не заметили! — кричал взгляд Свон, который она тщательно старалась не направлять на Реджину. Но Эмма видела ее краем глаза и прекрасно понимала, что та не остановится. — Что у нас тут? Это было так неожиданно. Так быстро. Миг — и руки Эммы грубо заломили за спину до того, как она успела как-либо отреагировать, и заставили встать на колени ударом ноги. Третий. Мужчина спортивного телосложения, в длинном пальто, явно неподходящем по размеру, судя по плечам, ткань на которых едва держалась. Он подобрался к Шерифу со спины, как помойная крыса, и застал врасплох. Удивительно еще то, что выстрела по-прежнему не было. Дуло направлено ей то ли в лоб, то ли в грудь — картинка плохо виднелась через мутную пелену, но Свон по-прежнему могла дышать. Чувствовать, как бултыхается под ребрами сердце, словно испуганная птица в клетке, готовое в любой момент лопнуть от страха. — Вот, почему, — с адской болью в районе мозга пронеслась догадка Свон, когда она подняла взгляд и увидела, как дуло пистолета плавно нацеливается теперь на Реджину. Миллс успела подобраться к ним достаточно близко, но проявила неосторожность и выдала свое присутствие. Десять метров. Опасная близость. На нее смотрят, а Свон продолжают удерживать в стальной хватке. Попробуешь дернуться и выскользнуть — моментальная смерть. Остается только смотреть. И ждать. Чего только? Реджина замерла на месте, не в состоянии пошевелиться, — ноги будто одеревенели. Десять метров. Такая тишина наступила, что стало трудно дышать, словно весь воздух выкачали, а тебя поместили в закрытое помещение без единого источника света, в вакуум. Ты весь мерзнешь, точно в морозилке или на улице в суровую зиму без куртки. Прерывистое дыхание повторяет за скоростью биения сердца. Эмма могла слышать его. Дуло по-прежнему смотрело на Злую Королеву. И она понимала: это конец. Разве Свон могла позволить этому случиться? — Пришло время за все злодеяния поквитаться, Ваше Величество! — с отвращением выплюнул темноволосый мужчина и сильнее сжал пальцы на пистолете, один подставляя к курку. Нет. Откуда взялись силы — она не знала. Откуда у нее появилась светлая магия — тоже не в курсе. Но волшебство рассеялось вокруг блондинки, защищая, и обожгло руки того, кто насильно удерживал ее за плечи. Мужик, обладающий огрубелым голосом, с вскриком отпрыгнул от Эммы, а она, как всегда сумевшая совладать с собой в ситуации, прыгнула к другому с пистолетом в руке. Тот, к несчастью, реакцией владел неплохой, так что просто сдаваться не стал — подгадил напоследок. Точнее, успел сделать выстрел вслепую, надеясь хоть кого-нибудь зацепить. И зацепил. Эмму, которая закрыла собой траекторию полета пули в сторону Реджины, что позволило последней остаться «в сухой рубашке». Миллс вздрогнула от выстрела и пропустила пару ударов сердца, а вот Спасительнице… Спасительнице до адской боли в области живота пока не было никакого дела. Нужно отобрать оружие, поймать преступников. Отобрать оружие, поймать преступников. Отобрать… Второй произвольный выстрел. Свон вовремя успела ударить по руке своего обидчика, чтобы пуля пролетела мимо нее и попала в грудь его напарника. С проводов, далеко растянутых над тротуаром, слетела небольшая стайка ворон. Эхо выстрела наверняка разнеслось по всему району. Упало тело. С шумом, с неприятным шлепком. Совсем рядом, сбоку от Спасительницы. Она встретилась с его округлившимися в удивлении глазами, а после — отвела взгляд на Реджину. Свон не успевала следить за ней во время драки за право обладания оружием, поэтому испытала сказочное облегчение, когда увидела, что Миллс нисколько не пострадала. Брюнетка в ступоре. Двое оставшихся мужчин, осознав, что натворили, с отчетливым воплем «твою мать!» швырнули в сторону пистолет и заблестели пятками. Спасительницу, едва держащуюся на ногах, они решили оставить в покое, понимая, что с такой раной долго она не протянет. А спустя минуту скрылись в проклятой черной машине, стоявшей неподалеку. Облако черного дыма жуткой фигурой расползлось в воздухе. Сигнал отдаляющегося автомобиля не хуже хлесткой пощечины ударил по лицу, заставив моментально очнуться. Реджина вздрогнула, как от ядерного взрыва, и увидела ужасную картину, которая буквально окутала все ее естество толстой кромкой льда. Эмма, прижимая окровавленную ладонь к животу и беспомощно стоя на коленях, медленно, до боли в груди, стала опускаться спиной на мокрый из-за дождя асфальт.